Я — плохой музыкант. Наверное, это стоит признать. Пару лет обучался играть на гитаре, но, когда меня научили ставить аккорды, я на это забил, сразу же ушел в собственное плавание. Начал сочинять мелодии, песни, которые никто и никогда не услышит. К тому же, как и подобает музыканту — я безработный. Без гроша в кармане, все время голодаю. На работу меня не берут, даже на самую низкоквалифицированную. Я постоянно что-то делаю не так. Поэтому сейчас я прохожу курсы для повышения квалификации, думаю даже поступить в вуз.
Иногда мне подкидывают халтурку, учить детей играть на гитаре. Первый учитель очень важен для дальнейшего обучения, но моя работа просто заинтересовать. Заработать на этом не получается больших денег, но если два-три ученика в неделю, то есть хотя бы на что поесть. В общем, не сладка моя жизнь.
Однажды, мне позвонила мать и сказала, что сегодня ко мне придет ученик, но очень странный. Это был уже человек в годах, который хотел начать научиться играть на гитаре. Зачем ему это? Я не задавал таких вопросов. Обучить играть в таком возрасте — сложно, так как руки уже не приспособлены для растяжки, а когнитивные способности ухудшаются. Конечно, есть и исключения, но мне показалось, что это не тот случай. Я безучастно просто хотел получить денег.
Вечером мне позвонили в домофон, я открыл дверь. На пороге показался полненький, высокий мужчина. Лет ему было за шестьдесят, полностью лысый, без зубов. Он поприветствовал меня своими большими руками и толстыми руками, что уже идет в минус игре.
Он прошел в мою комнату, инструмент у него был с собой. Я предложил ему сесть на кресло, он согласился, достал гитару. От чая он отказался, предлагая перейти сразу к делу. Я настроил ему гитару, которая была очень дешевой и плохой. На ней нельзя было играть новичку. Но, к сожалению, такие гитары, обычно, и выбирают зеленые.
Он был очень вежлив, что-то выдавало в нем бывшего инженера. Человек весьма образованный, начал сразу же рассматривать книжки, которые лежали у меня повсюду, открытые на середине, так как у меня была плохая привычка не дочитывать большие романы.
— Это ты зря, — сказал он, — книга любит, когда ее дочитывают. А ты только над ней издеваешься, пользуешься, как продуктами.
Я согласился, но, в последнее время, меня мало что интересует. Я много сплю, лежу целыми днями в кровати. Даже не размышляю, просто смотрю в потолок. Иногда, конечно, я выхожу на улицу, но это бывает крайне редко.
Мы начали обучение. Мой ученик назвался Альбертом. Он сказал, что когда-то в молодости брал гитару, но у него ничего не получилось. Только подбирал на слух мелодии на первой струне.
— Что вы хотите играть?
— А вот у меня есть книжечка с аккордами, я хотел бы научиться их брать, — он протянул мне маленькую брошюру, в которой были песни Цоя, разобранные на аккорды.
— Ну, для начала нужно что-то менее сложное, — сказал я, — нужно научиться хотя бы упражнениям, а потом уже ставить аккорды.
— Но у меня мало времени, понимаете? Я уже старый человек, а играть-то хочется.
— Но у вас мало, что получится без этого.
— Хорошо, давай так, что мне сделать для того, чтобы быстро освоить эти твои упражнения?
Я показал ему пару растяжек, показал, чему обучали меня, когда я первый раз взял в руки гитару. У меня даже сохранились ноты моей первой разобранной песни, я предложил их ему, хотя до нот нам было, как до Эвереста.
— Смотрите, я вам покажу самую начальную мелодию, для этого нам потребуется всего лишь первые две струны.
Он внимательно меня слушал, повторял все, что делал я. К концу занятия у нас даже получилось взять первый аккорд.
Через пару часов, он ушел, оставив мне деньги. Небольшие, но я понимаю, что они были у него последние. На пенсию сложно выживать. Я даже не хотел брать их, но Алберт настоял.
Я ждал его на следующей недели, чтобы продолжить курс. Но он все не приходил. Я подумал, что он разочаровался в себе, что это слишком сложно. И я понимал его. Но учеников не было, поэтому я позвонил матери и спросил, куда подевался Альберт, не хочет ли он продолжить занятия.
Новости были удручающими, кошмарными я бы сказал. Альберт умер через неделю, после того, как пришел ко мне. Это меня выбило из колеи. Я спросил отчего, мать ответила, что от старости, человек он был пожилой. В ее голосе не было грусти, я подумал, что этот человек для нее ничего не значит. Я спросил, откуда он вообще пришел. Оказалось, что он был ее учителем в начальных классах. Она очень уважала его, общалась с ним, даже ходила его навещать. Первые учителя, все-таки, важны, как я и упоминал выше. Она была ему очень благодарна, если бы не он, то она бы не занялась тем, чем занимается. Но я все равно не чувствовал грусти в этом голосе. Мне показалось, что мать, которая сама уже была пожилой, просто привыкла к смертям, но все оказалось по-другому. Оказывается, этот человек страдал. Страдал не от болезни, которая каждый день поражала его, а от скуки, которая бывает хуже болезненной муки. У него, как я понял, была депрессия, которая мне хорошо знакома. Я сам чувствовал себя точно также. Альберт просто проживал свои дни. Мать говорила, что он все время дожидался девяти часов вечера, чтобы пойти спать и официально закончить свой день, который был полон безнадежности. Последнее, чем он попытался себя спасти, — это музыкой. Он всегда ее любил. Поэтому мать относилась к его смерти, можно сказать, с облегчением, как бы это ужасно не звучало.
Мне стало ужасно не по себе от разговора . Я понял, что все мои проблемы, — это ничего в сравнении с его. Я не хотел прожить такую же жизнь, полную страданий.