ДИВО ДИВНОЕ…
***
Отцу моему
Вячеславу Ивановичу, фронтовику и талантливому
художнику- самородку, сельскому учителю и деревенскому
жителю по призванию души,
что стал моим идеалом,
на который пытаюсь равняться по сей день…
Вот и хотел бы восполнить сей пробел, пока жив сам
и многое еще помню…
От автора.
***
Продолжение.
Начало см.
http://proza.ru/2024/03/23/822
http://proza.ru/2024/03/26/1066
http://proza.ru/2024/03/27/1183
Глава 4. Под сенью
АДМИРАЛА
***
Где ты, барская усадьба,
что Ивановским звалась?
Мне тебя не отыскать бы,
но в душе отозвалась…
***
Неподалеку от села Рясня Старицкого района и местной восьмилетки,
где учительствовал мой отец Вячеслав Иванович, издавна гордились
местным раритетом - фундаментом ( еще на моей памяти !) и старым
парком барской усадьбы Ивановское – родового гнезда адмирала
русского флота Владимира Алексеевича КОРНИЛОВА (1806- 1854 гг.),
героя Крымской Войны и обороны Севастополя (на снимке).
Не раз бывали там, когда гостили у родственников в деревне Пусторадиха,
где сразу за огородами начинался заброшенный барский парк и развалины
самой усадьбы… И заросли лещины в парке, что всякий год щедро одаривала
орехами гостей и нас, неугомонную детвору!
Водил сюда на экскурсию местных школьников и отец, рассказывая им,
как его бабушка застала в имени господ , когда приходила туда мыть
им полы, а старая барыня, рассказывая ей о сыне Володе, доставала
из шкафа и показывала его простреленный морской мундир
и офицерский кортик…
Возвращаясь поздно из гостей в Пусторадихе, отец непременно
останавливал лошадку в низинке и , слезая с телеги, вел меня
за руку ночной тропою к родничку в ивняке, где только здесь,
в одном месте по всей округе,наблюдали зримое чудо – мерцающие
в ночи меж кустов живые огоньки!
Я их ожидал и уже не боялся, зная,
что это светлячки…
Ловил ладошкой двух-трех и прятал в темницу –
загодя припасенный пустой спичечный коробок, куда уже были
постелены по пути сорванные травинки – пусть дольше,
как считал, светит лично мой
и живой фонарик!
А отец, свесив с телеги ноги и неторопливо понукая вожжами лошадь,
по пути к дому коротал время, рассказывая мне были и бывальщины,
коих знал великое множество… Про старинные клады, над которыми
так вот, охраняя их мерцают светлячки, про лесного деда Некопая,
жившего в сторожке у болота и всегда верно предсказывавшего
погоду, про нищих, которые ходили раньше по деревням,
звеня под рубахами ржавыми цепями – навешанными
добровольно на себя веригами во искупление
прежних грехов…
Таким нищим мог подавать милостыню у церкви в Рясне, как полагал отец,
и будущий флотоводец из Ивановского, барчук Корнилов! Плохим словом
о нем никто из земляков не отзывался.
А свою юность отец вспоминал
непременно с юмором:
- Ребятня отправится, бывало, к попу в сад за яблоками,
а меня, хилого, не берут, дома оставляют… Зато потом, как поп
за ними погонится, они врассыпную, а сами кричат :
«Вячик, Вячик, - беги !».
Прихожу на причастие к попу, тот и спрашивает:
- Как, раб божий, имя рек?
- Вячик! – отвечаю…
- Ах, Вячик? Так вот какой это Вячик... - оживляется поп и
забирает меня за вихры.
- Наслышан, батенька , наслышан… Дело, конечно, житейское, но ежели без
обид, то скажи мамке –
пусть принесет мне
на разговление десяток яиц…
Где еще узнаешь такие вот таинства,как не от «ивановских
огоньков", притаившихся в спичечном домике
моего детства?
***
А в самой Рясне, на холме у развалин церкви (взорванной в войну)
и сегодня лежат мраморные и гранитные плиты на месте упокоения
знатной родни Владимира Корнилова с выбитыми на них именами,
годами жизни и высокими титулами. (Мы, детвора, играя там,
дивились: « Как это - тайный советник? Кому и что он советовал,
да при том тайно?» ).
И речка Рясенка, что начиналась из родников сразу же за деревней,
всякий раз преграждала нам путь в школу и обратно, заставляя
задержаться у перил моста, то пуская по течению бумажные
кораблики, то наблюдая в прозрачной воде,весело журчавшей
меж камней, юрких и неуловимых рыб…
В мои времена за мостом на реке была плотина, где когда-то стояла
мельница ( мы, детвора,застали от нее лишь мельничное колесо,
застрявшее в речном русле, лопасти которого обросли шевелящейся
тиной – русалочьи космы). И были очевидцы, что лунными ночами
встречали на мельничном колесе и саму русалку, заплывающую
сюда из плотины понежиться в лунном свете...
Русалок – не знаю, а вот щук отец из охотничьего ружья
на той плотине отстреливал,это точно! Да и мы,детвора,
когда Рясенка разливалась, ловили тех щук руками на лесных
полянках тоже, взбалтывая на мелководье ногами воду,
понуждая тем самым рыб высовывать из воды свои мордочки,
стоя свечой,–тут уж не зевай, ловчее хватай!
Не эти ли речные забавы привлекали и знатного
земляка – барчука Володю
Корнилова, приходившего под руку с родней на моления
в храм Рясни по праздникам?
И не отсюда ли, от этого ручейка, увела его река
жизни в дальние страны,
моря и океаны?
Лесная тропа, что начиналась сразу за Пусторадихой и проходила по барской
усадьбе Ивановское, вела под уклон дальше, в низину, где
начиналось бескрайнее и ,
как считалось, бездонное клюквенное болото,
что уводило на многие и немереные дали аж до соседнего с нами
Селижаровского района с его былинным Оковецким лесом
(из которого есть и пошла
земля русская- с богатырями, васнецовским Ковром-
самолетом, вещем Олегом и мудрым камнем на перепутье дорог?).
И, конечно же, со святым источником – бьющей аж со времен Ивана
Грозного мощной струей подземных вод,
неиссякаемых и сегодня…
***
Где ты, барская усадьба,
что Ивановским звалась?
Мне тебя не отыскать бы,
да в душе отозвалась!
Про тебя роман писать бы,
только ты не дождалась…
Не Ноздрев и не Манилов
здесь когда-то проживал.
А спешил домой Корнилов-
просто русский адмирал.
Адмиралом был Корнилов,
ну, а здесь Володей стал.
Так не зря горели свечи
и кружился вальс-бостон.
И легли ему на плечи
ваши руки, словно сон:
ах, графиня, в этот вечер
адмирал был покорен!
Кто вы,где же ваши званья-
граф, поручик иль корнет:
ваши званья- лишь названья,
да и вас давно уж нет.
А Корнилову признанье
неподвластно толще лет!
Отводил от нас угрозы,
за Россию воевал…
И вот эти три березы
тоже Родиной считал.
И за эти вот березы
жизнь свою в Крыму
отдал!
Ты прости, земляк Володя,
что сельцо не сберегли!
Нет имения в природе,
как и всей твоей родни…
Но живут, живут в народе
те Ивановские дни!
Не вернуть теперь именья,
но в одном я побожусь:
пусть строкой стихотворенья,
но Ивановским пройдусь!
Будет жить к тебе почтенье,
пока есть святая Русь!
(Жаль, не успел исполнить
отцу под гитару эти стихи, ставшие моей песней ...
Спасибо, что матери, -
светлая ей память, -
довелось их душевно
и песней послушать!).
28.03.2024 г.
(Продолжение следует)
Фото из интернета