УБИЙСТВО ПРОФЕССОРА ПЕРЕЛЬМАНА
После визита майора ФСБ Борис Иосифович Перельман долго стоял у окна и размышлял над вопросами, которые тот ему задавал. У профессора сложилось такое предчувствие, что в самое ближайшее время обязательно должно случиться что-то ужасное и непоправимое. Но что может произойти – он терялся в догадках, и поэтому вновь и вновь возвращался к вопросам, которые исходили от майора.
У Бориса Иосифовича, не смотря на возраст, память оставалась безупречной. Вопросы необычного визитёра отложились в его голове все до единого, причём, в той последовательности, в которой их задавал майор.
Прокручивая в памяти беседу от начала до конца, профессор никак не мог понять истинной причины этого странного «консультационного» визита.
«Возможно ли обмануть интроскоп?» - вот ключевой вопрос, на который хотел получить исчерпывающий ответ человек с Лубянки», - подумал Борис Иосифович. – От этого и надо исходить. Значит, Матвею Осипову, всё-таки, удалось решить задачу, которая была не по зубам ни одному из учёных. Впрочем, такую задачу перед собой никто из них и не ставил. Все они доверялись заключению выдающегося Рентгена о том, что открытые им икс-лучи не испытывают на входе в преграду ни отражения, ни преломления. И лишь скандалист Осипов осмелился бросить вызов этому знаменитому учёному.
«Что же Матвей тогда заявил?» – наморщив лоб и напрягая память, принялся вспоминать Борис Иосифович изречение того громкого вызова, сделанного его учеником на одной из научных конференций.
В памяти профессора всплыло взволнованное лицо одержимого аспиранта Осипова и его звенящий в тишине голос:
- Все мы знаем, что рентгеновское излучение – это одна из разновидностей электромагнитного излучения, о чём Рентген в момент своего открытия ещё не знал. Нам также известно, что другая разновидность электромагнитного излучения – видимый свет – подчиняется законам геометрической оптики, в числе которых – законы отражения и преломления света. Поэтому заключение Рентгена об отсутствии отражения и преломления рентгеновских лучей считаю неверным...
«Значит, научное открытие состоялось однозначно, - рассудил профессор, - но, почему-то, не предано огласке в научных кругах, не запатентовано, как принято поступать в таких случаях. Что это? Презрение к тем, кто считал его одержимым авантюристом и лжеучёным? А, может быть, корысть сыграла с ним злую шутку? Сделав научное открытие, он тут же изобрёл нечто такое, за которое ему предложили огромную сумму, несопоставимую с той, которую выплатило бы государство? Допустим, интерес проявили те же американцы. Они мастаки скупать перспективные изобретения по всему миру. Вполне возможно, ведь Матвей Осипов даже при небольшой зарплате аспиранта любил кутежи и жил на широкую ногу, залезая порой в большие долги.
Борис Иосифович возвращался в мыслях к Матвею Осипову ещё несколько дней подряд. Наконец, измучив себя в догадках и сгорая от чрезмерного любопытства, он решил навестить бывшего ученика.
И ещё ему хотелось поскорее сообщить Матвею о визите майора ФСБ, который интересовался работой интроскопа. Борис Иосифович хотел это сделать из благородных побуждений. Он был уверен, что офицер с Лубянки приходил неспроста, а он, профессор Перельман, сам того не подозревая, выдал с потрохами Матвея Осипова.
«Если всё будет обстоять так, как мне представляется, я смогу помочь Матвею избежать инцидента с коварной конторой, - подвёл итог многодневным терзаниям Перельман.
Оставалось дело за малым – отыскать самого Матвея Осипова, с которым он не имел никаких контактов не меньше десяти лет.
Борису Иосифовичу несказанно повезло: уже на следующий день он встретил на улице бывшего сокурсника Матвея Осипова – Георгия Скуковского. Тот сообщил ему, что совсем недавно и совершенно случайно повстречался с Осиповым в кафе, куда заглянул пообедать
- А где он сейчас живёт, чем занимается? – спросил Перельман.
- О-о, Матвей живёт сейчас замечательно, - с ноткой нескрываемой зависти проговорил Скуковский. – По его словам, занимается любимым делом, работа связана с иностранными инвесторами, деньги текут рекой.
- Надо же! – воскликнул профессор. – Добился своего, значит. Молодец.
- А вы, Борис Иосифович, с чего вдруг заинтересовались Матвеем? – спросил Скуковский. – Уж не хотите ли нанести визит бывшему ученику?
- Есть мыслишка, - подхватил профессор Перельман. – У меня к нему появилось деликатное предложение, а по старому адресу он, увы, уже не проживает.
- У Матвея за МКАДом земельный участок с двухэтажным домом, - сообщил Скуковский и назвал адрес. – Приглашал в гости. Только вот времени никак не выкроить – я ведь многодетный отец, домашних дел по горло.
- Большое тебе спасибо, Георгий, - поблагодарил Перельман бывшего однокурсника Осипова. – Если бы не ты – пришлось бы мне долго разыскивать Матвея. Сам-то где трудишься?
- В Московской городской Думе заседаю, в комиссии по науке и промышленности штаны протираю, - проинформировал Скуковский профессора.
Они перебросились ещё несколькими фразами и разошлись.
Не откладывая дело в долгий ящик, Борис Иосифович без предварительного звонка отправился к Матвею Осипову.
Оказавшись перед огромным двухэтажным особняком бывшего аспиранта Осипова, профессор вдруг оробел. Он, волевой учёный, известный в научных кругах, неожиданно для себя почувствовал неловкость. Что он скажет своему талантливому ученику? Как объяснит цель неожиданного визита? Интеллигентное воспитание не позволяло ему спросить в лоб об открытии, хотя внутри него неотступно свербело нездоровое любопытство. Но, даже если он наберётся смелости и задаст вопрос без предисловий, то будет ли Матвей Осипов с ним откровенен? Кто он сейчас для Матвея? Никто. Бесперспективный старик. Почему тот должен именно с ним делиться своим открытием, о котором предпочитает молчать?
«В какое глупое положение я себя поставил, - подумал профессор. – Приехал издалека лишь для того, чтобы спросить у бывшего ученика, как удалось ему укротить пучок рентгеновских лучей?
Борис Иосифович осознал всю нелепость своего появления у особняка преуспевшего ученика и собрался было повернуться назад, как вдруг в массивных воротах открылась калитка, из неё вышел мужчина крепкого телосложения в чёрной униформе охранника.
- Ты чего тут вынюхиваешь? – спросил он грозно. – А ну катись отсюда, пока цел.
- Извините, но я хотел бы повстречаться с Матвеем Сергеевичем Осиповым, - промямлил профессор. – Мне подсказали, что это его дом.
- Ты кто такой, дядя? – охранник сделал демонстративный шаг вперёд.
- Я профессор Перельман Борис Иосифович, - с достоинством представился он.
- А я – академик РАН! - хохотнул охранник. – Тебя хозяин приглашал?
- Нет, - чистосердечно признался профессор. – Но Матвей Сергеевич – мой бывший ученик, и я уверен, что он будет очень рад повстречаться со мной.
- Хозяина нет дома и когда он здесь появится – неизвестно. Ясно?
- Ясно, - оробевшим голосом повторил Борис Иосифович.
- Коли ясно – тогда шагай, профессор, в обратном направлении и больше не рискуй являться сюда без приглашения.
Перельман развернулся и молча побрёл в обратную сторону. Его сердце бешено заколотилось в груди от циничного унижения, которое он испытал впервые за всю свою жизнь.
Оскорблённый до глубины души, Борис Иосифович не мог успокоиться даже тогда, когда сел в электричку. Из тягостных раздумий о человеческом хамстве его вывел звонок собственного мобильника. Прежде чем ответить, он посмотрел на экран – номер был незнакомым.
Приложив телефон к уху, произнёс:
- Я вас слушаю.
- Борис Иосифович?
- Да. С кем имею честь говорить?
- Матвей Осипов беспокоит вас.
- Матвей Сергеевич? – удивился профессор. Ему было невдомёк, как Осипов смог так быстро установить с ним контакт – ведь он не оставлял охраннику номер своего телефона.
- Он самый, уважаемый профессор.
- Как вы меня нашли?
- О-о, Борис Иосифович, стареете вы, однако, - самодовольно произнёс его бывший ученик. – В век сплошной цифровизации определить номер телефона нужного человека раз плюнуть. Я полагаю, у вас ко мне какое-то неотложное дело?
- Да… то есть – нет, - путано проговорил Перельман. – Просто, у меня для вас появилась информация.
- Важная и срочная?
- В общем – да, для вас она будет важной, как мне представляется, - уже более уверенным голосом произнёс профессор.
- Ну, если важная – нам непременно нужно встретиться, - сказал Осипов.
- Когда и где? – непроизвольно вырвалось из уст обрадованного Перельмана.
- Мне так неудобно перед вами за некорректность моего сотрудника, что я готов подъехать к вам собственной персоной, - вежливым голосом проговорил бывший ученик. – Правда, я сейчас нахожусь очень далеко от вас и могу предложить лишь вечернее время.
- Вы знаете, где я живу? – решил уточнить профессор.
- О, да! Как можно забыть адрес проживания своего учителя? – услышал лестные слова в свой адрес Борис Иосифрвич. – Вы не будете возражать, если я подъеду к вам часиков в девять?
- Я буду рад видеть вас, Матвей Сергеевич, в это время в своей скромной резиденции, - окрылившись от неожиданного поворота событий, ответил профессор.
- Тогда, до встречи?
- До встречи, Матвей Сергеевич. Жду вас.
Осипов приехал без опоздания. Ровно в девять часов вечера в квартире профессора раздался звонок. Хозяин квартиры поспешил в прихожую встречать гостя.
За много лет Осипов почти не изменился. Правда, на висках мужчины появилась седина. На Матвее был черный деловой костюм с модным дорогим галстуком. И ещё бросилась в глаза аккуратная причёска. Раньше на голове скандального аспиранта волосы постоянно торчали в разные стороны – он не имел привычки их причёсывать. Сейчас перед профессором стоял респектабельный бизнесмен.
- Здравствуйте, уважаемый Борис Иосифович, - вежливо произнёс Осипов, пожимая руку хозяина. – Сто лет, сто зим!
- Да уж, - согласно закивал головой Перельман. – Старый дряхлый профессор сейчас большей частью сидит дома и ни с кем не встречается. Для научной среды он теперь отработанный материал.
- Ну, что вы так очерняете себя так, дорогой мой человек, - проговорил Осипов и легонько похлопал своего учителя по плечу. – Вы ещё – ого-го какой!
- Проходите в комнату, Матвей Сергеевич, - пригласил профессор гостя.
После нескольких общих фраз и взаимных комплиментов они уселись за стол, на котором красовалась бутылка вина и нехитрая закуска холостого мужчины.
- Предлагаю выпить за встречу, - сказал Борис Иосифович, поднимая свой бокал. – Для меня это большой праздник – повстречаться с бывшим коллегой. К сожалению, в последние годы такое случается всё реже и реже.
Осипов увидел, как за очками в тонкой золотой оправе увлажнились глаза профессора. Он хотел произнести какую-нибудь вдохновляющую фразу, но в последний момент передумал и, чокнувшись, залпом выпил содержимое бокала.
- Отличное у вас вино, профессор, - сказал Осипов, хотя никогда не любил вино, предпочитая марочный коньяк или, на худой конец, водку.
- Я рад, что угадал ваш вкус.
- Ну, так что заставило вас, Борис Иосифович, оставить все дела и отправиться на поиски бывшего ученика? – спросил гость и пристально уставился на профессора. Его приторно-вежливый взгляд враз сменился на взор хищника, готового мгновенно растерзать свою жертву в случае потенциальной угрозы.
- Ко мне приходил офицер с Лубянки, - проговорил Перельман. – Интересовался вами, Матвей Сергеевич.
- Хм-м… и чем же я его заинтересовал?
- Он подозревает вас в создании устройства, позволяющего вносить дезинформацию в работу интроскопа, - выпалил Перельман, решив пойти ва-банк, предполагая, что таким образом вынудит Матвея Осипова без запирательства признаться во всех прегрешениях. – Я сразу догадался, что вам удалось опровергнуть утверждение Рентгена об отсутствии отражения и преломления рентгеновских лучей. Вы ведь создали алгоритм управления этими волнами, не правда ли?
Лицо Осипова приняло непроницаемый вид – он надолго задумался, прежде чем ответить своему учителю.
Борис Иосифович сидел неподвижно и терпеливо ждал подтверждения своей догадки.
Наконец, сосредоточенность спала с лица гостя, он с улыбкой произнёс:
- Да, ваша интуиция не подвела – мне удалось обуздать эти непокорные волны. Я нашёл способ подчинить их своей воле и действительно изобрёл устройство, позволяющее отражать часть волн под заданным углом.
- И вашим изобретением воспользовались контрабандисты, - утверждающим тоном высказался Перельман.
- И здесь вы попали в точку, уважаемый профессор, - вновь улыбнулся Осипов. – Нашлись инвесторы, которые профинансировали воплощение в жизнь моего открытия. Теперь у меня есть своя лаборатория, в ней я занимаюсь любимой работой. Вы удовлетворены моим ответом?
- Спасибо за откровенность, Матвей Сергеевич, - сказал Борис Иосифович. – Но ведь ваше устройство служит преступникам, а это – уголовная статья. Вот я и подумал, что, предупредив о визите чекиста, смогу уберечь вас от тюрьмы.
- Каким образом, Борис Иосифович? – сделав удивлённое выражение лица, промолвил Осипов.
- При следующей встрече с офицером ФСБ я могу замолвить за вас словечко, - с детской наивностью высказался Перельман. – Скажу, что вы искренне раскаиваетесь, что вы вовсе не предполагали, в какой области будет применено ваше изобретение. Вас ведь, как мне представляется, действительно ввели в заблуждение? И вы, наверняка, готовы написать чистосердечное признание, не так ли?
Матвей Осипов знал, что чудаковатому профессору присуща излишняя наивность, но те слова, которые он сейчас услышал, навели на мысль: профессор собрался написать на него донос на Лубянку, но у него не было для этого необходимой информации.
Лицо гостя враз помрачнело, в голове завертелись мысли о последствиях «благородного» поступка выживающего из ума старика. Он быстро взял себя в руки, на его лице в очередной раз расцвела радушная улыбка.
- Вы правы, как всегда! – воскликнул Осипов. – Я действительно думал, что у моих инвесторов благородная цель оказать финансовую поддержку неимущему ученому. Так оно и было, пока шло создание лаборатории. И только потом, когда я продемонстрировал прибор, способный отражать рентгеновские лучи, меня поставили перед фактом: или я возвращаю потраченные деньги, или же работаю в том направлении, которое мне укажут. Где мне взять такую огромную сумму? Я понял, что попал в ловушку и вынужден был согласиться.
- Я всегда был уверен, что вы, Матвей Сергеевич, прекрасный и порядочный человек, - проговорил Перельман, воодушевленный признанием своего бывшего ученика. – И, так уж сложилось, порядочные люди чаще остальных подвержены обману со стороны злопыхателей и мошенников. Вот и вы угодили в капкан контрабандистов. Теперь они с вашей помощью провозят запрещённые вещи. В том числе и наркотики, а этот факт вообще из ряда вон!
Профессор увлёкся рассуждениями и, словно перед ним был нерадивый студент, принялся внушать бывшему ученику, насколько пагубны наркотики, и как правильно поступают правоохранительные органы, борясь с этим злом.
Матвей Осипов с отвращением смотрел на профессора, на его щеках перекатывались желваки. Наконец, не выдержав брюзжащих нравоучений Перельмана, он оборвал его:
- Довольно пустозвонства, профессор! Перед вами не нашкодивший мальчик, который заслуживает порки. Я не нуждаюсь в вашей морали. Короче: выкладывайте, для чего я понадобился, или я встаю и ухожу.
Слова Осипова прозвучали громогласно, тон был грубым и хамским. От полной неожиданности столь резкого перевоплощения гостя у профессора открылся рот и округлились глаза. Он сидел с открытым ртом в полной растерянности, не в состоянии что-либо произнести, не веря своим ушам.
- Ну, я жду, - подстегнул Осипов. – Начинайте, не стесняйтесь.
В голосе бывшего ученика улавливались нотки собственного превосходства и высокомерия. Чувствовалось, что он испытывает внутреннее наслаждение от того, что превзошёл своего учителя, которому очень завидовал в юности. Перельман был его кумиром до того момента, когда после брошенного вызова он стал изгоем в научном сообществе. Предусмотрительный Перельман не стал дожидаться нападок в свой адрес и поддержал мнение абсолютного большинства. Фактически он предал своего ученика, которого считал талантливым учёным. С тех пор Матвей Осипов возненавидел Перельмана. Он уволился из института и пропал из виду. И вот сейчас, спустя более десяти лет, профессор вдруг вспомнил о нём. Это настораживало Осипова и вместе с тем вызывало неподдельное любопытство. За многие годы совместной работы Осипов изучил Перельмана достаточно хорошо – тот никогда и ничего не совершал необдуманно.
После долгого замешательства, Борис Иосифович признался:
- Я бы хотел визуально ознакомиться с алгоритмом управления рентгеновским излучением. То, что вам удалось сделать – невероятно, никак не укладывается в моём сознании.
- И это всё? – осклабился Осипов.
- Всё, - сказал Борис Иосифович.
- Увидеть Париж и умереть?
- Что-то вроде того…
- Не верю я вам, профессор, - сказал Матвей. – Это слишком короткая мысль для вас. В ваших изворотливых мозгах явно существует какой-то хитроумный коварный план. Колитесь, профессор.
- Нет у меня никаких планов, Матвей Сергеевич, - Перельман преданно посмотрел в глаза гостя. – Я хочу увидеть собственными глазами то, во что никто не верил.
- Увидеть, запомнить, а затем выдать этот алгоритм за собственное открытие, не так ли? – Осипов торжествовал. – Зная, что я не пойду по инстанциям, чтобы отстаивать свои права на изобретение.
- Что вы такое говорите, Матвей Сергеевич? – изображая на лице полное недоумение, проговорил Борис Иосифович.
- Полноте, профессор, знаю я вас, - не унимался Матвей Осипов. - Вы – хитрая лиса и завистливая продажная шкура. Ваш план – сдать меня монстрам с Лубянки, а потом, когда я буду прозябать на пожизненном – присвоить моё открытие себе. Не выйдет у тебя ничего, мерзкий и подлый старикашка. Не допущу я этого.
- Неужели вы способны убить человека? – спросил Перельман дрогнувшим голосом.
- Способен, если того требуют сложившиеся обстоятельства. Одним больше, одним меньше – я не считаю своих врагов, - спокойно проговорил Осипов, словно речь шла о чём-то неодушевлённом. – Убрал с дороги очередную тварь, чтобы не путалась под ногами, и тут же забыл.
Он достал из кармана пиджака смартфон, поискал в нём какую-то информацию, потом повернул экран к лицу профессора, проговорил:
- На, смотри, а то ещё подумаешь, что Матвей Осипов лжёт и блефует, - неожиданно перейдя на «ты», проговорил бывший ученик.
Борис Иосифович буквально впился взглядом в экран.
Через несколько минут изучения многочисленных формул, он с удивлением спросил:
- И это всё? Так просто?
- Всё гениальное – просто, - с достоинством произнёс Осипов. – И тебе это известно не хуже меня.
- Почему вы не запатентовали своё открытие? – поинтересовался Перельман. – Оно же, безусловно, гениальное.
- Чтобы потом им распоряжались люди с Лубянки или военные структуры? – усмехнулся Осипов. - А мне в качестве отступных бросили под ноги смехотворную сумму? Как кость собаке с барского стола?
- У вас появилось бы имя в научном обществе, вы стали бы известным на весь мир учёным, наравне с самим Рентгеном, - предположил Борис Иосифович, словно речь шла о нём самом.
- Я не тщеславный человек, и мне не нужна мировая слава, - оборвал профессора Осипов. – Мое открытие работает в долгую и только на меня. Я буду использовать его там, где посчитаю нужным и выгодным. И хватит об этом.
Осипов встал, сходил в прихожую, где у него остался дипломат и принёс его в комнату.
- Вот моё изобретение, - сказал он с гордостью, открывая чемоданчик. – Стенки этого контейнера изготовлены из специального материала, который поглощает рентгеновские лучи интроскопа. А вот эта девица-красавица, - Матвей Сергеевич взял в руки обыкновенную на вид матрёшку, повертел её в руках, сопровождая любящим взглядом, - выдает таможеннику на экране монитора ложную картинку, которая не представляет для него никакого интереса.
- То есть?
- Оператор видит, скажем, бритвенные принадлежности, зубную щётку, мыло или что-то в этом роде. Всё зависит от фантазии программиста, - на лице изобретателя проскользнула саркастическая улыбка. – Я называю этот чудесный чемоданчик электронным компонентом, который проводит рентгеновские волны в одном направлении и блокирует волны в другом направлении.
- Просто, но не совсем понятно, как это всё работает, - высказался профессор.
- А тебе и не нужно этого знать, - сказал Матвей, достав из-за спины пистолет с глушителем и направляя его на хозяина квартиры. – Для доклада на небесах будет вполне достаточно и того, что я тебе показал.
От направленного пистолета глаза Бориса Иосифовича округлились до неимоверных размеров, губы затряслись, он хотел что-то выговорить, но не успел – раздался выстрел.
Осипов обошёл вокруг стола, посмотрел на распростёртое тело, тихо произнёс:
- Так-то он будет лучше для нас обоих: ты не стал стукачом, я же избавился от очередного врага.
Убийца положил пистолет в дипломат, протёр носовым платком все предметы и поверхности, которых касались его руки, и покинул квартиру.