С Лёхой мы вместе призывались с одного призывного пункта. Он жил в Советском районе, а я – в Кировском. Но каким-то образом мы оказались на одном пункте. Хотя, тогда перемешивать народ было не желательно. Пацаны бились районами, и смешивать нас в военкоматах не особо хотели. Тем не менее, как-то там познакомились, держались вместе. В учебку тоже вместе поехали, а потом на распределении уломали «купца» взять нас в одну часть. Коньяк творит чудеса. Так и получилось. Но получилось и другое. Естественно, нас всю дорогу блатовали поехать в Афганистан. Одно время мы как-то отбивались, но в части было нам туговато, и в какой-то момент мы согласились. Я, Лёха и ещё трое «молодых». И, как говорится – устремились.
Направили нас в часть в районе города Даулатабад. Это на большой дороге между Гератом и Кандагаром. Места неспокойные, но часть была хорошая, укомплектованная, укреплена хорошо. Основной род деятельности – сопровождение грузов, колонн. В Кандагар ездили редко. В основном – в Шинданд и Герат. Пару раз за первые месяцы попадали под обстрелы. Но это были, скорее, одиночные какие-то акции. Какой-нибудь боец невидимого фронта заберётся на скалы, даст оттуда очередь, и убегает. Убитых не было, но пару человек ранило. Одному ногу прошило, другого рикошетом пуля шею пробила. Но ничего, оба живы, обошлось. Это в районе Диларама было. Вот так примерно служба и шла.
А в апреле нас отправили с колонной в Чагчаран. Там стояла наша часть и рядом часть ДРАшников. Дорога опасная, мы это понимали. Неделю отрабатывали слаживание и бой в составе колонны. На всякий случай. И случай, конечно же, случился. Шли поначалу нормально, без приключений. Дошли до города, который мутный был, Тайвар, вроде бы. Там нам разведка доложила, что впереди наблюдается активность. Там просто две развилки будет, и они очень опасные. Первую на следующий день мы прошли, вроде тихо. Подошли ко второй. Там до Чагчарана уже рукой подать. Километров 60 примерно. Часа четыре ходу.
И тут началось. По традиции, в первую машину прилетело из РПГ. Затем два взрыва в хвосте колонны. Начался такой очень интенсивный огонь. Причём, с обеих сторон. Наш командир приказал накрывать точки слева от дороги, где скалы были не такими высокими. Отлично отработали ребята на БТРах и БМП. Снесли огнём буквально всю небольшую высотку, откуда моджахеды нас поливали. Мы постепенно начали выбираться туда от колонны, отстреливаясь. В это время прилетело в один из БТРов, выбрался только их мехвод, двое пацанов в нём и сгорели. Затем попали в БМП и разули её. Оттуда выбрались все, но между машин убило одного из экипажа у нас на глазах. Под очередь прям попал.
Часть пацанов уже перебежала за камни слева, а нас духи зажали огнём. Буквально заперли за БМПшкой, выйти не можем, перебежать не вариант. Уже две РПГ в него прилетело, но нас не зацепило. Другая часть наших парней спряталась за вторым БТРом, который тоже вышел из строя. Грузовики горят, топливо разлилось из заправщика. В общем, картина достаточно страшная. Перебьют нас, как пить дать. Хотя, радист успел передать в часть в Чагчаран, что у нас тут печаль печальная. Но продержаться так 4 часа – это просто не реально.
И тут Лёха орёт, мол, давайте бегите к скалам, а я отвлеку. Побегу к дальней машине, они отвлекутся, а вы рванёте к скале. Заодно, говорит, там два пулемёта, если добежит, подберёт хотя бы один. Мы только переглянулись, как он рванул. И мы рванули. Духи, действительно, отвлеклись на него, перевели огонь от нас. Мы добежали, заняли позиции. А выглянуть посмотреть, добежал он или нет, не можем. Поливают нас сильно. Наш лейтенант кричит, мол, Лёха крикни хоть что-то, добежал? В ответ тишина. Наверное, не добежал.
В общем, мы оценили ситуацию, и решили вести бой. Попытаться завязать духов на оборонительный бой, чтобы дождаться наших. У нас почти получилось, но позиция очень сложная. По сути, мы находились гораздо ниже противника, а это – большая проблема. Спрятаться за камнями можно. Но высунуться сложно.
Начали отвечать из разных двух точек одновременно. Одна пара, вторая, третья. Начало что-то получаться. И тут прилетает РПГ слева, и попёрли духи нам во фланг. А что произошло дальше – это нечто. Прут они в полный рост, их со скал прикрывают. И тут крик и очередь, очередь, очередь. В общем, они массово начали падать и бежать, а мы на этой волне начали поливать всё вокруг спереди. И душманы начали уходить, огонь вообще ослаб. Наш сержант добежал к машине, где достал РПГ и дал несколько раз по их позициям.
В общем, всё. Бой наш, всё утихло. Ну… как утихло. Машины горят, люди стонут, но врага нет. Как оказалось, Лёха добежал. Он уже в госпитале рассказывал, что добежал, но был дважды ранен. Два ранения в одну ногу. Потерял сознание, потом очнулся. Дополз к пулемётчику. Тот стонет, живой, но тяжелый. Взял пулемёт, а пулемётчика ранило, когда он пенял ствол от перегрева. И где этот ствол или сменный? Короче, пока ползал искал, мы там думали, что нет его уже в живых. Потом нашёл, увидел духов, и начал поливать из-под гусеницы их из пулемёта и двух АК.
Мы Лёху нашли еле живого. Кричу ему, обнимаю. А он лежит на носилках и мычит: «Я Алексей Никитич, я Алексей Никитич». Как оказалось, он бежал тогда и со страху орал: «Я вам не Лёха, я – Алексей Никитич». Лёху спасли, и ногу его тоже. Я с армии пришёл, а он ещё на спицах ходил. Но ничего, всё обошлось.
Потеряли мы в том страшном бою всего… если можно так сказать, три человека. Все погибшие парни – из автобата. Жаль очень, но бой был такой, что я думал человек 15 полегли. Раненых было много, но всех довезли, никто не умер по пути. Такая вот, история.