Я тысячи лет наблюдаю за теми, кто приходит на эту Сторону, изредка встречаю светлые огоньки душ. Они стали жертвой на алтаре истории, которую придумывал автор. После их смерти Главный Герой готовится для решающего сражения. Иногда это не люди, а сказочные существа или домашние питомцы: хомячки, котята, щенки, рыбки. На Стороне они быстро приобретают облик детей пяти-шести лет, крохотных молчаливых созданий с мудрыми глазами. Я никогда не слышал их голосов, но издалека видел встречу двух этих видов. Они были обращены друг к другу, я улавливал редкие жесты рук и кивки головами, но ни звука или движения губ. При этом они понимали друг друга и, я могу поклясться, договаривались о чём-то. Увы, эти тени никогда отсюда не выберутся. Они обречены вечно скитаться по мертвой пустыне. В качестве компенсации они получают симпатичное обличие, в котором могут узнавать друг друга. Не всем положен столь ценный дар.
Я видел маленькие души, уродливые души, обозленные души, тех, кто заслуживает Сторону, где нет ничего, кроме серых песков, движимых мыслью Спящего, и свинцового неба, затянутого тучами. Новоприбывшие теряют прежнюю оболочку, уподобляюсь тому, что, намеренно или нет, придумал автор. Крикуны, Шипастики, Слизни и другие неприятные твари, которые разбросаны по бесконечной пустыне. Каждый из них художественно уникален, каждый из них отвратителен.
Сегодня меня ждала встреча. Осматривая владения, я заметил мальчика в толстовке и джинсах. Крик его вяз и тонул в густой пустоте. Он бил руками по земле, поднимая вихры песчинок, те быстро опадали назад. Детеныш был неожиданным гостем. Мне захотелось получше его рассмотреть. Приблизившись, я разобрал слова:
- Ненавижу эту старую каргу! Ненавижу! Ненавижу! – они вырывались из него, как из канализационной трубы. Удушливая вонь обволакивала фигуру зеленоватой дымкой, пока едва заметной, но быстро набирающей объем, вес и цвет. Изумрудные щупальца могли убить цветок, если бы здесь росло хоть что-то.
- Кого ты ненавидишь?
- Миссис Дрю!
- А что она сделала?
Мальчик закрыл рот и вперился в меня взглядом. Он был ошеломлен, не мог понять, кого или что видит перед собой. По правде сказать, я тоже не знал, на что был похож. Каждый, кто со мной встречался, видел то, что отражает его истинную сущность. Я же не могу увидеть себя в зеркалах, которых не существует на Стороне, или глазах смотрящего: перешагнув черту небытия они перестают отражать внешний мир. Лицо мальчика сморщилось в обезьянью гримасу, как будто он почувствовал вонь, окружавшую его. Очевидно, моя личина ему не нравилась.
- Как тебя зовут? – продолжил я.
- Бернард… Баббер Сюрл.
Я тихо обратился к безграничной памяти Спящего, где хранились истории Светлой Стороны. В мозговой клетке было всё или почти всё, но задавая вопрос, я терял драгоценные минуты до полного превращения Бернарда. Увы, Спящий молчал.
- Что ты делал перед тем, как тут оказаться, Бернард Сюрл?
- Я читал этой старой карге, а потом…потом… - губы мальчика задрожали, - она стала молодой, а я исчез! Она вертелась перед зеркалом и улыбалась. А меня не было! Не было!
Он сморщился и пронзительно и заверещал. Так кричат свиньи, видя тень мясника за дверью хлева. Я отметил, что его превращение началось. Контур тела дрожал, истончался, светился таинственной зеленью, в тон той, что была вокруг него. «Очередной Крикун, какой кошмар», - я внутренне содрогнулся, благо, для отвращения мне подходит любая форма. Крикуны не лучше и не хуже других обитателей Стороны, но для меня это была каста неприкасаемых, от которых хотелось держаться подальше. Они походили на подтаявшее желе, которое медленно вытекает из перевернутого стаканчика. Сверху это нагромождение колышущийся массы, которая оканчивается тонким хвостиком. У Крикунов нет глаз, щёк, губ, ресниц, а там, где у гуманоида находится рот, у Крикуна большой черный зёв, похожий на бездонную яму в скале, гладкую дыру, обтесанную дождями и ветрами. Через этот огромный рот они громко стонут и вопят, носясь в свинцовых облаках. Они никогда не опускаются на землю, они никогда не улетают за пределы этой Стороны, но их стоны можно услышать на Светлой, когда там поднимается сильный ветер перед грозой или совершается сказочное зло.
- Что ты видишь перед собой, Бернард Сюрл? – у меня оставалось очень мало времени, чтобы получить необходимые ответы.
- Что я вижу?
- Да, на что я похож?
- Ты сам не знаешь?
- Нет. Поэтому и спрашиваю.
Мальчик злобно сощурил глазки.
- Тебя подослала миссис Дрю? Чтобы поиздеваться надо мной? Ничего не выйдет! И эта старуха ещё узнает!.. – у него выступила пена в уголках губ. Сознание кольнула ледяная игла, обратившаяся знакомым голосом. Пришёл ответ, жаль, что слишком поздно: «Миссис Дрю – персонаж из небольшого рассказа «Дама с пирожками» Филипа Дика, входит в сборник «Вспомнить всё», издан в…» - я мысленно отмахнулся от деталей, слишком поздно. Бернард вступил в кульминацию своего превращения.
Туловище стало прозрачным, на уровне остановившегося сердца виднелась линия горизонта, ровная, как нитка пульса, через толстовку переливалась голубым пустыня. По мере того, как мальчик испарялся, пески становились серыми. Затем начался обратный процесс. Зеленый туман стал плотнее, отбросил всё ненужное: одежду, четкие формы и линии. Руки и ноги сперва стали длинными хлыстами, потом слились в единую массу. Лицо разгладилось, с него исчезли злобные глазки и пухлые щечки, оставив бесконечную черную дыру, через которую то и дело вылетали звуки животной ярости. Его душа переродилась в новую сущность. На самом деле в ней нет ничего нового, она была такой всегда. Я же говорил, что здесь души теряют все напускные детали Светлой Стороны?
Крикун тоскливо завыл и рванул к небу. Жаль, он не успел сказать, на кого похож я. Возможно, увидев себя чужими глазами, я пойму кто я и что здесь делаю?