Светлой памяти Лидии Будогоской.
18+
Что такое фанфик "Повесть о рыжей девочке"
Слово фанфик произошло от кальки с английского fan fiction — «фанатская проза». По сути это выдуманная история про героев уже известного произведения, "Поветь о рыжей девочке", автор Лидия Будогоская. Моя версия "Дарк" — мрачные истории про трагические события, которые она изложила в "софт" версии для детей.
Действие повести происходит в 1911 году. Лидия Анатольевны Будогоская (22 ноября 1898, Плоцк — 6 января 1984, Ленинград) — русская писательница, прозаик, автор книг для детей.
Жестокий отец, мама, которая не смогла ему противостоять, строгие учителя. Главная героиня вызывает искреннее сочувствие и даже восхищение, так как эта маленькая девочка выносит все эти трудности, да ещё и в коллективе терпит издевательства сверстников!
Рисунок из интернета
Часть третья
Родители Нины Козловой жили в селе Дебессы, верст пятьдесят от города. Нинин папа служил там фельдшером в больнице. Всю зиму Нина жила одна с матерью в городе, на квартире и только летом они отправлялись домой. Нина пригласила Еву на лето к себе в Дебессы. Еве очень захотелось поехать. Она боялась, что папа не отпустит ее, но папа пустил сразу. Не задумываясь.
Перед отъездом он пришел на квартиру к Нининой маме и велел в случае чего драть Еву как сидорову козу.
И покатили. Сначала ехали на пароходе. А потом в расхлябанном тряском тарантасе по широким полям.
В селе у Нининых родителей домик совсем как избушка. Окна маленькие, полы застланы половиками.
В кухне большая русская печь. Нинина мама ухватом сажает в печь горшки со щами и кашей. Вдоль стен стоят лавки. В потолке ввинчено кольцо. Это кольцо служит для подвешивания колыбели с младенцем, а в случае чего могли и подвесить за руки провинившегося ребенка для порки. Нинин папа рассказывал, что соседний помещик ввел новую моду на воспитание детей: их за руки привязывали и подтягивали к этому кольцу, и в таком положении сек.
Ниа говорила, что лежать на скамейке под розгой ей приходилось, а вот к кольцу ее не привязывали ни разу.
Нинин папа — фельдшер в местной больнице, — Еве очень понравился. С виду от угрюмый, большой, шея толстая как у быка, но очень добрый. Нину обожает и за малейшую провинность не наказывает.
"Если бы у меня был такой папа. — думает Ева. Я бы как сыр в масле каталась бы".
— Ты никому не рассказывай, чья ты дочь, — сказал ей Нинин папа после бани. Банька маленькая, черная, но уютная.
— Почему? — спросила Ева.
— Два года назад, когда мужики взбунтовались, он приехал с ротой солдат и всыпал всем! Мужикам по пятьдесят, а бабам по тридцать. Досталось и правым и виноватым!
Больше к этому разговору не возвращались. Самое интересное, в селе, где все новости передаются мгновенно, то ли не узнали, толи решили, что девочка за папу не отвечает.
Хорошо летом! Солнышко ласково светит. Во дворе куры кудахчут, блеют овцы. Стоит Еве появиться во дворе, как злой гусак, шипя и вытягивая шею, налетает на Еву. Ева удирает с визгом. Ни за кем больше не гоняется гусак, только за Евой. На потеху всем. Хорошо летом в деревне.
Можно бегать босиком. Под платье не нужно надевать корсет. Совсем близко за огородом — речка и луг в ромашках.
Целые дни Нина и Ева плещутся голышом в речке и бегают наперегонки с распущенными волосами. Девочки заметили, что у многих купающихся девочек и женщин, на попе и ягодицах характерные следы. Никто на них особого внимания не обращает.
Нинин папа был очень добрый и прощал девочкам мелкие шалости. В его присутствии мама Нины не решалась применять полученные у Евиного отца уроки.
Воспоминание об отцовском ремне и розгах стали забываться, пока как то раз девочки не
решились залезть в соседний сад. Что им было там нужно — не совсем понятно. В своем саду все было то же самое. Они не знали, что сад стережет злой сторож.
Дед поймал их с поличным в тот момент, когда девочки лакомились свежими ароматными ягодами клубники. Он неслышно подкрался к ним сзади и схватил Нину за ухо.
— Ой, пусти меня! — взвизгнула Нина.
Ева дала стрекоча. Нина попыталась защищаться. но безуспешно.
— Ишь, размечталась, пусти ее! — сторож второй рукой поймал ее за волосы. Ты у меня сейчас ответишь по всей строгости закона!
Старичок втолкнул девочку в сарай и запер дверь на засов, сам сделал вид, что ушел, обежал сарай с другой стороны и влез на крышу. Ева.
Оправившись от потрясения из-за забора наблюдала за происходящим. Ева видит, что сторож ушел. Не долго думая. Она перелезает обратно в сад и идет к сараю.
— Нина ты тут?
— Здесь я! — отвечает Нина. — беги! Он вернётся!
— Сейчас я тебя выпущу! — говорит Ева и пытается отодвинуть засов.
Девочка взялась за засов, но тут на нее прыгнул дед. Ева никак не ожидала от старичка такой прыти и даже не оказала ему сопротивления, когда дед толкнул ее в сарай. Девочки остались со сторожем в сарае.
В глазах сторожа блеснул недобрый огонек и руки его сжались в кулаки, когда он увидел молодых девочек дрожащих от страха и вытирающих
слезинки. Испуганная Ева раскраснелась от волнения, щеки ее пылали. Нина хныкала , закрыв лицо руками.
После нескольких секунд полного молчания сторож сказал:
— Сейчас я навсегда отобью охоту воровать.
С этими словами он снял с крюка вожжи. Ева еще сильнее прижалась к своей подруге, которая , не выдержав и заплакав, обняла подругу, как бы пытаясь ее защитить.
— Трогательная картина.— улыбнулся сторож. — Нина у меня кажется во второй раз и прекрасно знаешь, что тебя ждет. Ты видимо уже позабыла как крапива кусается. Придется тебе об этом напомнить!
— А детей бить нельзя! — говорит Ева.
— Шутка довольно удачная, — возразил смеясь Сторож, — две воровки, которые должны просить у меня на коленях о прощении, начинает проповедовать мне мораль. Видно, что тебя еще никогда как следует не наказывали.
— Пощадите нас, - прошептала сквозь слезы Ева.
— За воровство вас можно сейчас без проблем сдать в сельскую расправу, где для таких приготовлены козлы и розги, но пороть будут при всей
деревне. Вы хотите получить наказание таким образом?
— Нет! Дедушка, отпусти нас, пожалуйста!
Отпустить то я вас отпущу, но отучить вас от воровства просто необходимо. Одной крапивы явно мало. Только одни розги могут помочь..
Тот час же сторож оттащил Еву от подруги. Нина упала и закрыла свое лицо руками.
— Пусти меня! Ай! — Ева пытается освободиться из рук сторожа, но они у него были как железные. Он опрокидывает девочку на деревянную скамью и заворачивает ей назад руку. Ева дергается от боли.
— Не утомляй своего голоса. Он тебе сейчас понадобится. И не дергайся. Только хуже будет!
С этими словами сторож придавливает девочку коленом к скамейке. Нина в ужасе забилась в угол сарая. Ева перестает биться.
— Вот так то оно лучше!
Сторож привязывает вожжами Еву к деревянной скамейке. Теперь она уже вполне беззащитна. Сторож поднял платье спустил панталончики и обнажил ее от колен до шеи. Чувствуя, холодок на обнаженном теле, Ева пытается свое лицо, прижимая его к скамейке, как бы стараясь скрыть свой позор.
— Да, скамейка в сарае только одна, — говорит сторож, направляясь к Нине.
— Ну, ничего!
Он вынимает из штанов ремешок, петлей стягивает руки девочке и привязывает ее к столбу поддерживающую потолок в положении стоя с
поднятыми руками. Нина от страха не сопротивляется и только канючит, что
она больше не будет. Сторож критически осмотрел свою работу. Вид обнаженной Евы ему явно понравился. Нина в платье стояла у столба.
— Вот так, погодите у меня, пока я принесу инструменты! — сторож погрозил им пальцем и вышел..
— Что же теперь будет? — спросила Ева.
— Будет очень больно, — отвечала Нина. Гораздо больнее. Чем розги у твоего папы. Если он нарежет крыжовника — держись! Но скорее всего обойдется розгами с крапивой.
— Нина, я боюсь! Меня еще ни разу крапивой не драли...
— Ничего, — отвечает Нина. — от этого еще у нас в деревне никто не умирал!
Сторож нарезал в огороде розог и крапивы и принес все это добро в сарай.
— С кого начнем? — спрашивает сторож, хитро улыбнувшись.
Нина со страхом посмотрела на сторожа, Ева отвернулась. Выбор пал на Нину. Сторож подошел к столбу, завернул платье девочке на голову, завязав его узлом и спустил трусики до пяток. После этого он отошел на пол шага и осмотрел тело жертвы.
— Смотри, Ева, как и тебя сейчас будут наказывать. Он провел пучком крапивы Нине от шеи до пяток. Нина почувствовала как тысячи иголочек
впились в ее тело. От первого же удара жертва завизжала и дернулась. Это сторожу не понравилось. Он подобрал с пола обрывок веревки, связал ей ноги и притянул их к столбу.
— Теперь вертись сколько хочешь!
— Прости нас, дедушка! — взмолилась Нина.
— Вы обе заслуживаете за ваше воровство хороших розог! Сказал сторож, перекладывая розги крапивой.
Сторож наказывает спокойно и медленно, ударяя каждый раз по выбранному заранее месту и, после каждого удара, на теле появляется красная полоса.
Нина кричит дольше и продолжительнее. С каждым новым ударом розги, все сильнее и сильнее. Сторож перешел на другую сторону, переменил прутья.
Круп делался совсем красным и после каждого нового удара розги рубцы становятся все ярче и ярче.
Сторож продолжает сечь девочку, не обращая ровно никакого внимания на ее мольбы и стоны.
— Пощадите, простите! — Нина кричит в промежутках между ударами.— Не могу больше терпеть, не рвите меня на части!
— Сказано в Писании: «Не укради!»,— говорит сторож и продолжает сечь Нину с той же жестокостью.
— А теперь надо перекурить. —сказал сторож, решив остановиться. — Он спокойно присаживается на край скамьи и сворачивает самокрутку.
Струю дыма он пускает Еве в лицо. Девочка закашлялась.
Сторож встает и собирает свежий пучок розог с крапивой. Опускает его в кадку с водой, попробует его в воздухе. Ева начинает исступленно кричать.
— Мама, мама, помоги мне, спаси меня! — кричит Ева
— Мама твоя мне за это только спасибо скажет! — спокойно ответил им сторож.
Он подошел к Нине, провел розгами по ее иссеченному телу и развязал узел на голове. Почувствовав на теле розги и решив , что ее снова начнут пороть, Нина силится как бы защититься, но это выглядит как судорога.
— Посмотри, как буду драть твою подружку!
Сторож снова подходит к Еве. Ева потеряла остатки самообладания, по щекам ее льется слезы.
— Не бейте меня, не секите, — взмолилась Ева. — я больше не буду!
— Ну-с приступим! — сказал сторож с злорадной усмешкой.
В это время один сторож наносит первый удар, на теле девочки появляется длинный красный рубец.
— Довольно, оо! Довольно!... — Ева кричит как пойманный поросенок. — Простите , не буду, не буду, ай, ай, не могу, ах, аа, ай, ааа!!..
Но розги продолжают медленно стегать несчастную девочку, покрывая круп ее все новыми и новыми красными полосами и заставляя все ее тело судорожно вздрагивать.
— Я не могу, я не могу, ой, ой, аа, ай, аа! — Несчастная Ева продолжает вопить между ударами
Розги свистят в воздухе и с сухим свистом ложатся на молодое тело, которое корчится от страшной боли. Ева все время кричит, изредка произнося
отрывистые слова. Временами крики переходят в непрерывный стон. Весь ее круп уже иссечен красными рубцами, и когда розги ложатся по пораженным частям кожи, то вызывает у несчастной отчаянный вопль.
Ева теперь безостановочно вопит, боль от ударов розгами так велика, что она не может произносить, как вначале, слова мольбы о прощении. Теперь она чувствует только как внутренний жар проникает во все части ее тела и все
растет и растет... Каждую секунду ей кажется, что она не в силах больше такие мучения, мгновение спустя, новый удар розги заставляет все ее тело конвульсивно содрогнуться.
Ее подруга в бьется у столба и умоляет... Крики корчащейся под ударами розог подруги вызывает у нее жалобные стоны.
— Розга для того и создана, чтобы гулять по задницам воровок!
Сторож продолжает сечь спокойно, крики и слезы несчастных только усиливает наслаждение, испытываемое при наказании их. Розги снова опустились на ее тело. Она извивается всем телом при каждом их
прикосновении. Наконец, сторож прекратил экзекуцию.
— Хватит, — говорит сторож. — Надо явно еще перекурить.
Закурив он рассматривает свою работу. Нина старается опустить платье, но руки у нее связаны над головой и она только движениями своего тела пытается спустить вниз подол, но это у нее плохо получается. Сторож
подождал, когда плачь и стон девушек перешел в жалобные всхлипывания и развязал их. Плачущие девочки приводят себя в порядок. После чего сторож выводит их из сарая. Ева с трудом слезла со скамейки, одернула платье.
— Ступайте на речку! Охладитесь!— строго сказал сторож,— И помните: в другой раз — не пожалею!
Девочки убегают на реку. Холодная вода уменьшает боль.
— Уже в третий раз нас секут вместе! — говорит Надя. Видимо, действительно, Бог любит троицу.
— Дай-то Бог, чтоб третий раз был для нас последним! — ответила Ева.
... В селе, куда Ева приехала в гости, поставили на выгоне сельскую расправу. Ева с Ниной и ее папой присутствовали на одном из этих
заседаний.
Часть четвертая.
Быстро пролетели летние дни. Надо возвращаться в город. Еве двери открыл отец.
— Я рад, что ты приехала. А как тебе гостилось?
— Очень хорошо. Купались, веселились. Как то раз заметили, что кто-то
подглядывает за девушками из кустов. Поймали деревенского парня и голого в крапиве изваляли! О порке в сарае она решила не рассказывать. Ева
пробежала через все комнаты. Подбежала к своей. Она не узнает своей
комнаты. Новые обои. Новая светло-серая мебель, зеркальный шкаф, туалет трехстворчатый, синие бархатные кресла. Синие портьеры. Все только что из магазина. Все блестит.
— Господи! — Говорит Ева. — Я точно во сне. Неужели я буду здесь жить? Неужели это ты для меня устроил?
— Ева, — ответил папа. — это больше не твоя комната. Я твои вещи вынес. Ты будешь жить в меленькой комнате за столовой. А здесь будет жить новая барыня. Я женюсь. Что ты скажешь на это?
Ева на папу не смотрит. Ева смотрит в пол и молчит.
— Ты что нахохлилась? Ты не довольна? Ты сейчас же подумала: «Ой, мачеха будет обижать»? Не бойся, такая мачеха будет у тебя, что ты ее скорее обидишь. Что ж ты молчишь?
Женись. — проговорила Ева.
Ты знаешь Зою Феликсовну? — спросил папа.
Знаю — Жужелица. Наша классная наставница, она противная.
Нет, сказал папа. — совсем не противная. Я женюсь на племяннице Зои Феликсовны, сироте. Она сейчас живет в деревне — грязная изба. Печь с угаром. Она будет мне всем обязана. Будет покорной женой мне, а тебе — хорошим примером.
Ева ни слова не ответили и пошла в свою каморку. Все Евины вещи разбросаны, все свалено как попало в маленькую комнату.
— Где бы мне присесть? — рассеянно говорит Ева. — Негде присесть. Ева вышла на крыльцо. Она долго обдумывала, как быть. Лучше всего укатить к бабушке в Петербург. Но папа ни за что не пустит Еву к бабушке. Ева
решила написать маме. В куче брошенных вещей она нашла конверт и бумагу.
«Дорогая мамочка!
Как ты поживаешь? Я очень плохо живу. Отец регулярно и очень жестоко меня порет. Собирается второй раз жениться. Мне бы очень хотелось
приехать к тебе и жить с тобой. Возьми, меня. Пожалуйста. К себе. Напиши мне письмо с ответом. Буду ждать с нетерпением.
Целую тебя крепко.
Твоя Дочка Ева»
Вечером пришла Нина. Вдвоем они отнесли письмо на почту. Когда белый конверт провалился в щель почтового ящика, сразу легче стало у Евы на душе. С почты Ева хотела вернуться домой. Но Нина уговорила ее пойти в сад. Сад маленький. С о всех сторон стиснут деревянными домами. Вдруг кто-то заглянул Еве под шляпку и воскликнул:
— Здравствуйте, Ева Кюн!
Нина и Ева остановились. Котельников! Тот самый мальчик. Которому она бросала записку!
— Вы меня узнаете? — говорит Котельников.
— Узнаю. — буркнула Ева и потянула Нину. — Идем! — Пошли. И Котельников пошел рядом с Евой.
— Я вас тогда искал, — сказал Котельников. — а вы убежали. Знаете.
Продолжал он, скоро реальном вечер, только по пригласительным билетам.
Девочки распрощались с Котельниковом и они разбежались по домам. Скоро между Евой и Котельниковом завязалась переписка. Почтальоном служила Нина.
Ева прятала записки и письма в коробочку. А коробочку — в ящик стола. Каждый день она заглядывает в ящик, перечитывает и смеется от радости.
Уже ровно десять дней прошло, как Ева отправила маме письмо. Что-то долго не пишет мама! Ничего. За то Котельников пишет регулярно! Ева
прибежала домой. Сорвала пальто, книги с размаху швырнула на кровать и вошла в столовую.
С веселыми мыслями рассеянно Ева наливает и передает тарелку папе. И вдруг взглянула на папу и ахнула: папа как грозовая туча. Лицо серое. Лоб хмурый, мясистые губы сжаты. И весь он напрягся. Точно сдерживает в себе ярость. У Евы улыбка сбежала с лица.
«Беда, — подумала Ева. — что-то случилось. Наверное. С невестой поссорился». И притаилась как мышь.
Папа ест и Ева ест. Ева исподтишка следит за папой. И вдруг папа взглянул на Еву. Ева поймала на себе взгляд мутных бесцветных глаз. Папа отодвинул тарелку, взял вилку. Вилкой постукивает по столу. Один глаз прищурил.
Другой смотрит на Еву в упор. У Евы начисто пропал аппетит.
— М-да... сказал папа многозначительно, вставая из-за стола. — после обеда прими ванну.
У Евы ложка выскользнула из руки. Ванна у них в квартире была большая, старинная, вместо ножек у нее медные львиные лапы. Ванная комната была облицована белой голландской плиткой. На каждой из них был изображен пейзаж далекой страны, написанный голубыми красками. И свет в ванной был голубоватый.
«Он на меня сердится, думала она И только за что? Ног что я сделала. Ничего я не сделала.» — думала Ева, нежась в горячей воде. Вдруг дверь в ванну открылась. Вошел папа. В руках он сжимал собачью плетку.
— Папа... — Ева садится в ванну по самые уши и прикрывается руками. Папа, выйди...
Встать, негодница!
Папа не надо! — заплакала Ева.
Ответом была пощечина. У Евы лицо помутилось от страха. Ева не может себе представить, что такое папа про нее смог узнать. Ева стоит перед отцом совершенно голая. Голова опущена вниз. Вода стекает про ее телу. Еве
ужасно стыдно. Летом на речке они купались голышом, но то летом и девушки купались отдельно от мальчиков. А дома, перед отцом... Слипшиеся рыжие волосы налипли на лицо. Папа рукояткой плетки поднял ее
подбородок.
— Смотри на меня! — строго сказал он.
— Ты ловкая рыжая бестия, — сказал папа, но тебе меня не перехитрить.
Вытяни руки вперед. Кожаный ремень двойной петлей затянулся на ее
запястьях. Не смотря на то, что в ванной было жарко натоплено, Еву стал бить озноб.
— Лицом к стене, руки вверх.
Папа притягивает связанные руки Евы к водопроводной трубе. Труба высоко и Ева оказалась стоящей на носках. Своим телом она чувствует тепло
нагретой кафельной плитки.
— Папа, за что? — спрашивает Ева.
— Она еще спрашивает! Ты по дачной улице сопливому мальчишке закинула записку в окно! За это тебе явно стоит попробовать плетки!
Ева ужаснулась. Перед папой все тайны открыты. Папа как колдун. Папа скоро мысли будет читать по Евиному лицу.
Папа отошел от ванной на два шага. Ева услышала свист, но боли не
почувствовала. Папа пробовал плетку в воздухе. Ты сейчас получишь сполна.
— Дрянь! — взревел папа. Плетка прошлась по Евиным плечам. От первого удара у Евы захватывает дух. Она секунду молчит. А потом крик вырывается из ее груди.
— Я тебя щадил, дрянь, но больше тебе не будет пощады! Снова страшное оружие опускается на тело Евы. Папины нравоучения прерываются диким криком. К мокрому телу плетка пристает особенно хорошо, причиняя Еве дополнительные муки.
— Я выдержу тебя в четырех стенах! — удар. Никаких танцулек! — удар.
Обезумев от боли, сгибает ноги в коленях и тут же получает удар по лодыжкам.
— Стой смирно!
Никакой беготни по улице! — удар.
Тело уже исполосовано вдоль и поперек багровыми полосами, но озверевшему отцу кажется, что этого мало.
Никаких подруг! — удар.
Ева задрожала и захлебнулась слезами.
Вред один от подруг. А твоего почтальона выпорю собственноручно! — удар.
Ева осипла от крика. Перед глазами у нее заплясали малиновые червячки. Белая плитка сделалась красной. Голос отца доносился откуда-то издали:
И никуда не выйдешь. — удар.
Одна будешь сидеть в своей комнате и учиться.
В чувство ее привело ведро холодной воды. Руки были свободны. Глотая слезы она дотронулась рукой до ягодиц. Они были горячими, как печка и нещадно горели.
— Вытирайся и убирайся в свою комнату. Пока я душу из тебя не вышиб!
Ева вся съежилась, и как побитый щенок удалилась в свою комнату. Весь вечер она проплакала. Ночью ей снился страшный сон: ее подругу Нину папа порет плеткой. Проснулась она в холодном поту и потом снова долго не
могла уснуть. Правде говорят: утро вечера мудреней. Весь вечер Ева не могла догадаться, откуда папа узнает тайны. А утром догадалась.
Выпрыгнула из постели босиком на холодный пол — и к столу. Рванула ящик — так и есть: все в ящике перевернуто. Коробочка, где хранились
письма — пуста. Все очень просто: когда Ева была в гимназии папа вошел к Еве в комнату, все перерыл взял и ушел..
Ева помнит, бабушка говорила, что читать чужие письма не хорошо. Папа, видно, иначе думает. А Ева думает точь в точь как бабушка. И в душе такая боль, как кто-то ворвался к ней и разворошил ее гнездышко.
Но все же папа не колдун. Тайны не разгадывает, мысли не читает. Просто хитрый и все. От папы модно спастись. И спасение должно прийти от мамы. Мама возьмет Еву к себе.
На другой день Ева пришла в гимназию бледная. Глаза опухли. Видит Нина тоже бледная и глаза на мокром месте.
На большой перемене Нина рассказала, как к ним приходил Евин папа. Мать, узнав о роли Нины в этом деле, решила ее строго выпороть. Папа предложил свои услуги. Но Нина на коленях упросила ее этого не делать. Вечером, когда Нина прочла свои молитвы, мама пришла к ней в спальню, задрала ночную рубашку и в постельке высекла. После этого заставила Нину встать на
колени, поцеловать розгу. Попросить прощения и больше никогда этого не делать.
— Квартирная хозяйка говорила, что я орала как бешеная. Но я сама порку помню плохо. Впрочем, сторож драл нас больнее: крапивы-то уже нет!
После занятий Ева сиднем сидит за своими книгами. Никуда не ходит. А письма от мамы все нет и нет.
Продолжение:
Часть пятая и шестая http://proza.ru/2024/03/26/1132
Часть седьмая http://proza.ru/2024/03/26/695