«НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО»
«ХРАНИТЬ ВЕЧНО»
(очерк)
Часть 1
Вместо предисловия приведу высказывания мудрых людей по затронутой мной теме. Один сказал, почти дословно, так: «Революции готовят гении, со-вершают фанатики, а плодами их пользуются негодяи». Другой добавил: «Если хотите построить социализм, выберите страну, которую вам не жалко». Всё сошлось в России: гений, революция, фанатики, негодяи и «социализм». Ленин В.И.- «гений мировой революции», после Октябрьского переворота, когда фа-натики сделали своё дело, давал претенденту на пост генсека компартии Ста-лину далеко не лестную характеристику. Высказался против его избрания на этот пост, соратники не прислушались к словам гения, к власти в стране при-шли негодяи.
И вот что из этого вышло. Только в архиве управления ФСБ(КГБ) по Новго-родской области с грифом «хранить вечно» и «секретно» хранятся 13,5 тысяч уголовных дел в отношении 16,5 тысяч граждан. Разница между количеством уголовных дел и числом осужденных по ним, в 3 тысячи, объясняется тем, что репрессии были массовыми, когда по одному делу «осуждались» несколько человек. Приведённые цифры, это моя рабочая статистика. Они могут не сов-падать с официальной, но не в лучшую сторону. Признаны не подлежащими пересмотру около 200 уголовных дел в отношении граждан, осуждённых за различные тяжкие преступления, где вина доказана в полной мере. Все граж-дане, признанные «врагами народа», никаких противоправных действий в от-ношении народа не совершали и сами они есть его часть. События 20х-60х го-дов, происходившие в Новгородской области, до 1944 года входившей в со-став Ленинградской области в виде района, только капля в море зла, свалив-шегося на нашу страну.
1988 год, начало «перестройки» в стране. В печати, в том числе, в газете «Правда», рупоре КПСС, появились публикации, осуждающие перегибы, допу-щенные при «построении коммунистического общества», в том числе в кол-хозном строительстве. Назывались имена партийных деятелей, допустивших эти перегибы. В обществе началось брожение, массово поступали вопросы от граждан, переживших репрессии и потомков тех, кто без вины сги-нул в лагерях и тюрьмах. По инициативе Политбюро ЦК КПСС и Совета Мини-стров СССР, были приняты совместные постановления, положившие начало работы по реабилитации жертв политических репрессий 20х-60х годов. В 1991 году был принят соответствующий Закон РФ. Гриф «секретно» с архивных дел был снят, гриф «хранить вечно» сохранили. Возникает вопрос, зачем он вооб-ще был нужен? По истечении установленного срока хранения эти дела, как и другие, могли быть уничтожены и тогда никаких вопросов: нет людей, нет дел, нет и ответственности. Но, видимо, кто-то мудрый всё же понимал, что сколь-ко лет ни пройдёт, потомки репрессированных спросят власть о судьбе пред-ков. И вот, это время пришло. По всей стране были срочно созданы комиссии из представителей органов прокуратуры и госбезопасности по пересмотру ар-хивных дел с вышеназванным грифом. Была создана такая комиссия и в Нов-городской области. Автор этих строк входил в неё. Нас торопили, кому-то, ви-димо, хотелось поскорее избавиться от тяжёлого наследия. Но скорее не полу-чилось. Работа растянулась на годы.
Подавляющее большинство репрессированных по политическим моти-вам, составляли крестьяне, не желавшие объединяться в колхозы (генофонд российского крестьянства). Рабочие, торговцы, священники, монахи из разо-рённых монастырей, сектанты, служащие различных учреждений, бывшие по-лицейские, тюремные надзиратели и все прочие, выражавшие недовольство советской властью. Бывшие полицейские и надзиратели пострадали в начале 20х годов, когда ещё шла Гражданская война, действовали «законы военного времени, революционное правосознание», и ЧК, ГПУ, ОГПУ.
1920-й год, город Новгород. Красногвардейцы, в основном безусая моло-дёжь, опьянённые революционной свободой, отлавливали «бывших людей» на улицах, по месту жительства, укрывательства, доставляли в отдел ГПУ, рас-полагавшийся в Десятинном монастыре. Проводили опознание «очевидцами», составляли протокол, и за честную службу старой власти приговаривали к рас-стрелу, который приводили в исполнение там же, в монастыре, хоронили не-ведомо где. Отделы ГПУ и красногвардейцы действовали во всех крупных населенных пунктах тогда ещё Новгородского района. Методы и способы «ра-боты» были везде одинаковые. Доброхоты из числа местных жителей сообща-ли в ГПУ места жительства или укрывательства лиц, служивших старой власти. По адресу шли красногвардейцы и доставляли «контру» в отдел, а дальше всё шло по сценарию.
Вспоминается дикая расправа над гражданином Мыльниковым в Валдае. Это был образованный, известный человек, писатель, сотрудник местной газе-ты ещё при старой власти. Кому-то не понравилось его отрицательное отноше-ние к революции, которое он посмел изложить в прессе. Сообщили об этом в отдел ГПУ, явились красногвардейцы, арестовали, оторвали от семьи, доста-вили в отдел. Допросили, обвинили в «контрреволюционной деятельности» и постановили: «расстрелять». Всё те же ребята вывели Мыльникова на берег озера, неподалёку от его же дома, и расстреляли. Должен оговориться, рабо-тая в комиссии, я не вёл никаких записей, пишу только то, что сохранилось в моей памяти.
Монахи из закрытых монастырей разбрелись по деревням, зарабатывали себе на пропитание исполнением различных религиозных треб для населения по церковным канонам, вероятно, чертыхались в адрес советской власти. Их задерживали, предъявляли обвинение в «антисоветской агитации», либо в «контрреволюционной деятельности», скорый приговор и ликвидация. Где-то недалеко от Валдая закрыли лепрозорий. Прокажённые тоже разбрелись по окрестностям, проклиная ненавистную власть. Досталось и этим, их собрали в одно место, обвинили «в контрреволюционной агитации» и отправили в неиз-вестном направлении.
1922й год. Принят Уголовный Кодекс РСФСР. На всех уровнях создавались: судебная система, прокуратура, органы Советской власти. Однако, репрессии продолжились с ещё большим размахом, но уже на «законных» основаниях, сценарий остался тот же. Церкви грабили и разрушали, оставшиеся не у дел священники, разбрелись по деревням, естественно, роптали и проклинали «сатанинскую» власть, предвещали ей скорую гибель. Их арестовывали, обви-няли в «контрреволюционной деятельности» в соответствии со ст.58 кодекса. Следует сказать, что статья подразумевала реальные, умышленные преступ-ные деяния, такие как: контрреволюционная деятельность, агитация и пропа-ганда, направленные на свержение существующего строя, шпионаж, измена Родине, вредительство, терроризм, клевета, преступления в сфере финансовой и промышленной деятельности государства и другие. В последующие годы ко-декс пополнялся новыми статьями, менялся, но не менялась репрессивная по-литика государства. Под действие этой статьи подгоняли любые неосторожные высказывания, в адрес властных структур: критические замечания, шутки, анекдоты, частушки, стихотворения. За «контрреволюционную деятельность» был репрессирован весь состав Новгородской епархии, всего около 500 чело-век. Не берусь утверждать, что всех священников расстреляли, учёта комиссия не вела.
Конец 20х., начало 30х годов. Наша страна вступила в фазу «развёрнутого строительства социализма». Началась коллективизация сельского хозяйства. В аграрной стране насчитывалось 25 миллионов разрозненных крестьянских хо-зяйств, которые потребовалось объединить. Инициатива, предложенная Лени-ным, по созданию товариществ по обработке земли (ТОЗ), внедрялась мед-ленно, оказалась недостаточной в условиях индустриализации страны. Необ-ходим был надёжный «законный» механизм по отъёму(отбору) хлеба(зерна) у крестьян. По инициативе сверху, стали создаваться колхозы, чему противились крепкие крестьянские хозяйства, середняки, опиравшиеся на собственные си-лы. Таких объявили кулаками, отнесли в особый класс «врагов народа». В по-литике государства это означало «усиление классовой борьбы», потребова-лось «ликвидировать кулачество как класс». Постепенная коллективизация не устраивала руководство страны, так как, тоже шла медленно, поэтому по ре-шению правительства объявили сплошную. И тут началось.
Кулаков, как таковых, не существовало. Были зажиточные, середняки, ма-лоземельные и безземельные крестьяне, беднота, вынужденная батрачить. Кулаками, мироедами, эксплуататорами, объявили крестьян, использовавших наёмный труд во время уборки урожая, всех, кто отказывался вступать в кол-хозы, «похабно» отзывался о них и о советской власти. Имущество обращали «обирали», в фонд колхоза, часто попросту расхищали, «судили»: ссылали, высылали, расстреливали, лишали свободы сроком на 10 лет, с лишением всех гражданских прав(голоса).
Суды уже не справлялись с большим наплывом уголовных дел, тогда им на помощь пришли «тройки». Они состояли, якобы, из представителей партий-ных, советских и правоохранительных органов, отсюда и тройка, фамилии чле-нов в приговоре не указывались, состав засекречивался. Прокуроры устали утверждать приговоры троек, было изготовлено клише: «с приговором согла-сен прокурор, подпись». Поставил штамп, подписал и свободен. Суды соблю-дали некоторую видимость законности и приговаривали, как правило, к лише-нию свободы. Если же дело передавалось в тройку, то, следовал расстрел. За-трещала, заскрипела деревня, умылась слезами и кровью: сносились хутора, дома разбирали и перевозили в сёла и деревни, непокорных стирали с лица земли.
Находились, всё же, руководители, противившиеся произволу. Против сплошной коллективизации осмелились выразить свой протест первый секре-тарь Новгородского райкома ВКП (б) Бумагин и председатель райисполкома Иванов. Их обвинили в «контрреволюционной деятельности» и, по решению тройки, расстреляли в назидание другим.
Ещё до революции, вероятно по инициативе Столыпина, царским прави-тельством был учреждён Крестьянский кредитный банк, который выдавал ссу-ды для покупки земельных участков. Этим воспользовались прибалтийские крестьяне, так появились в Новгородском районе латвийские и эстонские ко-лонии. Их тоже не обошла стороной коллективизация. В селе Александровское была ликвидирована латышская Александровская колония со всеми репрес-сивными последствиями. Так же вблизи Новгорода в селе Ульяново была лик-видирована, вместе с селом, немецкая колония. Недалеко от г. Холм исчезла эстонская колония. Эстонские крестьяне, организовавшие в деревне Груховка кооператив, наотрез отказались вступить в колхоз и лишиться своей земли. Никакая агитация не помогла. Тогда власть прибегла к крайним мерам: были арестованы 22 самых упрямых крестьянина вместе с руководителями коопера-тива, среди которых были коммунисты, и расстреляны, по решению тройки. Семьи их выслали вместе с остальным населением в неизвестном направле-нии, а Груховку просто стёрли с лица земли, память о ней осталась лишь в народе.
Не обходилось и без парадоксов. Так же, неподалёку от Холма на берегу реки Кунья, располагались по соседству две небольшие деревеньки Заплатино и Царёво. За отказ вступить в колхоз, большинство крестьян объявили кулака-ми и раскулачили, имущество отобрали в фонд колхоза, подготовили списки раскулаченных на высылку. Но случилось так, что сельсовет сгорел, сгорели, стало быть, и списки, причину пожара установить не удалось. Обошлось без тяжких последствий. Часть раскулаченных благополучно покинула деревни. Оставшиеся вступили в колхоз и деревни уцелели. Постепенно колхоз набирал силу. Примечательно, что руководили им раскулаченные, их дети «проникли» в местные органы советской власти и служили ей добросовестно. В 1937 году там обнаружили «вредителя», Фёдорова-Подойникова Якова, «вредительски построившего паром», который затонул на середине реки. Обвинили в соот-ветственно с содеянным и осудили на 10 лет лишения свободы. А деревни бла-гополучно дожили до ВОВ и были сожжены фашистами. Это рассказали мне потомки раскулаченных.
1932й год, посёлок Крестцы. Коллективизация деревень подходила к сво-ему завершению, оставались хутора. В пяти километрах от посёлка, в лесу, располагался эстонский хутор, принадлежавший семейству Эйхе из 16 человек. Имели в собственности участок земли. Пахали, сеяли и неплохо жили. Но кол-лективизаторам необходимо было перевести хутор в колхоз, где-то неподалё-ку, и приобщить к коллективному труду. Сделать это можно было только пере-тащив хутор по брёвнышку, как это делалось в некоторых других случаях. Ху-торяне воспротивились, на агитацию не подавались. Тогда поселковое «прави-тельство» постановило снести хутор. Возглавил эту акцию секретарь поселко-вой партийной ячейки Кийв, тоже эстонец. Решено было провести мероприя-тие накануне 1 Мая, чтобы, вероятно, доложить об успехах коллективизации вверх. Собрали боевую группу из активистов и сотрудников ГПУ, вооружились, и ночью отправились брать хутор. Возглавил группу сам Кийв. На хуторе их ждали и встретили предупредительным выстрелом. Это не охладило пыл при-шельцев, возникла перестрелка, в которой Кийв погиб. Хуторяне сдались и бы-ли арестованы, только старший Эйхе с ружьём скрылся в лесу. 15 человек, не взирая на возраст, там были повзрослевшие, но ещё дети, «осудили» за «контрреволюционную деятельность» и расстреляли по приговору тройки. Эй-хе объявили бандитом и ликвидировали при облаве.
г.Старая Русса, деревня Василёвка. Супруги Уваровы отказываются вступать в колхоз, и «агитируют» других крестьян, так как в колхозе «плохо, единолич-но жили лучше». В отношении их возбуждается уголовное дело о «контррево-люционной агитации» и передаётся в народный суд. В судебном процессе го-родской прокурор Артемьев, не усмотрев в деяниях супругов состава преступ-ления, отказался от обвинения. Судебное заседание перенесли, на нём обви-нителем выступал уже другой прокурор. Уваровых осудили за «контрреволю-ционную агитацию» и приговорили к 5 годам лишения свободы. Прокурор Ар-темьев в других подобных делах уже не участвовал.
В том же, 1932 году, в газете «Правда» бала опубликована статья Сталина «Головокружение от успехов», в которой он критиковал перегибы на местах при проведении сплошной коллективизации. Кратко её содержание можно было бы назвать: «перестарались ребята». Но это были «крокодильи слёзы». Никто иной, сам вождь «отец народов» давал установки, где и сколько следо-вало расстрелять, чтобы дела в коллективизации шли успешней. На это указы-вали документальные ссылки в некоторых делах.
1934год. Убийство Кирова С.М. в Ленинграде, при загадочных обстоя-тельствах, вызвало новый всплеск волны репрессий, поиски «врагов народа» усилились. Искали заговорщиков, шпионов и находили: немецких, польских, японских, по одному: иранского и еврейского. Их обвиняли в шпионаже в пользу соответствующих государств и расстреливали. Расстреляли как шпиона еврейского поэта, но в чью пользу он шпионил, не сказали.
Два немецких механика Циркуль и Цирмель, каким-то способом доста-вили в село Мошенское в разобранном виде паровую молотилку, собрали и договорились с колхозом на обмолот колосовых, как раз шла уборочная кам-пания. Молотили в то время вручную, цепами, так что паровая молотилка ока-залась кстати, и цена договорная была невелика. Дело пошло, но органам, уже НКВД, немцы показались подозрительными, зачем они тут появились, не ина-че шпионят через свою молотилку. Их арестовали, обвинили в шпионаже в пользу Германии и ликвидировали. Молотилку обратили в пользу колхоза, но потому как специалистов в механике не оказалось, молотилка замолчала навсегда.
Немецких шпионов находили и среди граждан, побывавших в немецком плену в годы 1й мировой. Их постигала та же участь. Японские шпионы появи-лись у нас после конфликта на КВЖД в 1934году. Возвратились домой граж-дане, обслуживавшие железную дорогу, среди них были и новгородцы. Ими и занялись соответствующие органы. Они признавались в шпионаже в пользу Японии. Возникает вопрос, почему люди так быстро и даже охотно признавали себя виновными в «преступлениях», которых не совершали, а секрет состоял в методах допроса. Пережившие репрессии делились впечатлением о том, что с ними происходило. Допрашивали часто по ночам по нескольку раз, не давая спать, изо дня в день, изматывали физически: во время допроса ставили в стойку «ласточка», это согнувшись, стоять на одной ноге с раскинутыми в сто-роны руками. Когда обвиняемый пытался менять положение, били по рукам, ногам. Стойка «крест» означала стоять на одной ноге, руки в стороны, до из-неможения. Содержались арестованные в переполненных камерах, спали на одном боку, переворачивались на другой бок все вместе по команде. Так неделями, постепенно сдавались, подписывали всё написанное в протоколе, только бы поскорее освободиться от кошмарного положения, с надеждой на лучшее.
1935год. «Польский шпион» А. Караман, по происхождению российский поляк. Служил в Красной армии, лейтенант, был комиссован по состоянию здоровья. В гражданской жизни применения себе не нашёл, заразился идеей совершить «государственный переворот», для начала пусть только в отдельно взятой Ленинградской области. Решил начать с Новгородского района, для че-го перебрался в Новгород, сообщников недовольных советской сластью, ре-шил искать среди крестьян. С этой целью отправился в сторону г. Старая Русса. Переходил от деревни к деревне, на сходках беседовал с крестьянами, агити-ровал действовать против сласти, ссылался на существование некой подполь-ной организации и, как указано в деле, находил сообщников. Предлагал во-оружаться кто чем может, и с этой целью, как первую необходимую меру, планировал захват старорусского арсенала. Караман обошёл несколько дере-вень и, якобы, привлёк в своё сообщество 65 человек. Кто-то сообщил о нём в отдел НКВД. На допросе Караман признал, что он «польский шпион», назвал деревни, в которых агитировал крестьян. Всех, с кем он вёл беседы, выявили и арестовали, на допросах они признали своё участие в «контрреволюционной деятельности». Следователь усомнился в состоянии здоровья Карамана, ему была назначена психиатрическая экспертиза в Ленинграде, в больнице им. Гааза. Эксперты признали его невменяемым вследствие психического заболе-вания, дело обещало развалом, что не устраивало НКВД. Врачей заменили и назначили «шпиону» повторную экспертизу, которая признала его вменяе-мым. По приговору тройки Карамана и всех 65 человек крестьян расстреляли.
После завершения коллективизации и «ликвидации кулачества как клас-са», борьба с «врагами советской власти», продолжалась, теперь искали вре-дителей. Их находили во всех отраслях народного хозяйства, прежде всего в сельском хозяйстве: где-то «вредительски» допустили падёж скота, где-то урожай не был убран своевременно и погиб от непогоды, где-то «вредитель-ски» построили что-то не так, и оно развалилось, либо утонуло. Поступавшая в колхозы техника: автомобили, тракторы «вредительски» ломались. В комис-сию обратился с заявлением о реабилитации гр. Коновалов, осуждённый за «вредительство», он «вредительски» поломал грузовой автомобиль в одном из колхозов. Просто в поездке вышел из строя мотор, он не смог его починить. В причине поломки не разбирались. Коновалова обвинили во «вредительстве» и осудили на 10 лет лишения свободы, отправили в Магадан, но и там ему не повезло. Работал шофёром в колонии для заключённых, в одной из поездок, зимой, на скользкой горной дороге, не справился с управлением, и, в общем, сам остался жив, а автомобиль и груз разбились. Коновалову добавили ещё 10 лет лишения свободы тоже за «вредительство».
В г.Старая Русса на государственных зернохранилищах «раскрыли глубоко законспирированную меньшевистско-эсеровскую группу, вредительски зара-зившую» зернохранилища жучком, либо клещом. Возглавляла группу «мень-шевичка» с французской фамилией Ледантю. Заведующим складами работал «эсер» Абрамов. Были ли на самом деле обнаружены вредоносные насеко-мые, следствие не установило, хотя экспертная комиссия искала их упорно. Всего арестовали 20 человек, всех расстреляли.
В комиссию обратились с заявлениями о реабилитации два «вора», оставшиеся в живых. Один из них, Петраков, был осуждён на 5 лет лишения свободы за «кражу курицы у соседки». Приехал к нам с двумя свидетелями, заявившими, что не было ни курицы, ни кражи, а произошло всё на почве лич-ной неприязни между заявителем и осуждённым. В архивном деле в наличии имелось лишь заявление какого-то гражданина о краже курицы осуждённым у соседки. Ни заявления пострадавшей, ни других каких-либо доказательств в деле нет. Как пояснил сам «осуждённый», заявление на него было написано после ссоры с «сексотом», секретным сотрудником НКВД.
Второй «вор» предстал перед комиссией кряжистым стариком среднего роста, с лёгкой горбинкой в богатырской осанке, в простой крестьянской одежде, как будто только с огорода, с громадными кулачищами, которыми можно камни колоть, оказалось, так оно и было. Внушительный вид старика слегка портили только очки-линзы. Это был Чалов Н. из с.Новоселицы. Как следовало из дела, он был снят с поезда и задержан милиционером на желез-нодорожной ст. Малая Вишера по заявлению гражданина о краже кошелька с деньгами каким-то неизвестным, была указана и сумма. У Чалова, тогда ещё молодого паренька, при обыске обнаружили кое-какие деньжонки от продажи сельхозпродуктов на городском рынке. Он возвращался в свою деревню. Это-го оказалось достаточно, для задержания. Заявитель уехал с поездом без опо-знания вора, а кражу надо раскрывать, вот и стали «крутить» Чалова. Предъ-явили на опознание какой-то женщине, которая только и сказала: «похож». Этого хватило, чтобы его арестовали и осудили на 10 лет лишения свободы. Злоключения Чалова на этом не закончились. Отбывая срок в сибирской каме-ноломне, он был осуждён ещё на 20 лет лишения свободы за убийство заклю-чённого. Случилось так, что товарищу, работавшему неподалёку, придавило камнем руку так, что он не мог самостоятельно освободиться. Подошедший на помощь заключённый, увидев беспомощность пострадавшего, решил его из-насиловать. Подошедший на крик о помощи Чалов, опустил на голову насиль-ника свой кулак и, убил. Но и это ещё не всё. В один из дней, в столовой лагеря, во время обеда, группа заключённых устроила бунт по поводу плохого пита-ния. Бунтующих охрана усмирила, но всех, кто находился в это время рядом, признали соучастниками, и всем добавили по 10 лет лишения свободы. Так у Чалова набралось 40 лет, так бы и колол он камень весь срок, если бы не ам-нистия 50-х, но 20 лет он, всё же, отбыл.
Трагичный случай произошёл в Новгородском районе в июне 1935 года в селе Эстьяны, которое располагалось на левом берегу реки Мста по соседству с селом Бронница, их разделяла река. Июнь. Праздновали Троицу, солнечный день, дети играли во дворах. К одному из дворов, где играла группа ребят, по-дошла «незнакомая тётя, предложила поиграть с огнём, собрать мусор и под-жечь, дала спички, угостила конфетами и ушла», так показали дети на допро-се. Дети любят играть с огнём, поэтому и согласились. Собрали мусор в кучку и подожгли. Подул ветерок, огонь вышел из-под контроля, перекинулся на сто-явшую во дворе копну соломы и пошёл гулять. Дети подняли панику, выбежа-ли взрослые, подняли тревогу, всполошилось всё село, но было уже поздно. Ветер усилился, огонь пошёл гулять по дворам, бороться с пожаром стало не-кому, каждый кинулся спасать своё имущество. Выгорело полностью 75 дво-ров, включая и колхозные постройки. Село Эстьяны перестало существовать, исчезло из географии района, её место полностью заняла Бронница. Поджига-телей собрали, их было 8. Старшему не исполнилось и 15 лет. На допросах они рассказали то, что уже изложено. Неизвестную тётю искали по описаниям, но не нашли. Арестовали старшего поджигателя и отправили в колонию для ма-лолетних преступников, дело прекратили.
В Новгороде ещё задолго до революции существовал небольшой заводик по производству сельскохозяйственного инвентаря на ручной и лошадиной тя-ге. Хозяином заводика был некто Молочников. Заводик исправно выпускал продукцию, так необходимую крестьянству, потому и назывался «Крестья-нин», а располагался он на углу улиц Фёдоровский ручей и Большой Москов-ской. Заводик пережил революцию, гражданскую войну, был национализиро-ван, хозяин добровольно передал его новой власти, потому и остался при нём директором. Но пришло время, и хозяином заинтересовались определённые органы. Молочникова арестовали, припомнив ему буржуазное прошлое. Не помогло, как следует из протокола допроса, и то, что он слыл «толстовцем», был знаком с писателем, вёл переписку с ним, письма и книги бережно хра-нил. Имущество конфисковали, к делу ничего не приобщили. Были ли письма Толстого на самом деле, нет ли, история умалчивает, Молочникова расстреля-ли. Заводик, не выдержав конкуренции с индустриализацией, вскоре исчез.
Удивительный наш народ страдал, терпел, строил «социализм» и не терял чувства юмора. Сочинял и пел песни во славу «великого вождя», прославлял страну. Особенно была популярна: «Широка страна моя родная». Её разобрали на строчки, и ёрничали едва ли не над каждой. Особенно полюбились две: «Человек проходит как хозяин необъятной Родины своей», «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!» Они, как нельзя лучше, соответствовали духу времени. Слова этих строк звучали издеватель-ски. Под них сочиняли частушки, анекдоты, которые расходились по умам. Не дремали доносчики, рассказчиков арестовывали, обвиняли в «антисоветской агитации», «опошлении советской действительности», судили по всей строго-сти статьи 58 УК РСФСР.
Из содержания некоторых документов, приобщённых к уголовным делам, узнал, что при отделах НКВД существовали секретные сотрудники из числа местных жителей-«сексоты». Об этом мне, в своё время, рассказал и «вор» Петраков. Эти сотрудники, подслушивали, подглядывали и писали заявления, от своего имени, либо от имени какого-нибудь гражданина, пойми попробуй чьё оно, заявителей не допрашивали. Однако, заявления приобщались к делу как доказательство вины. Вот пример из одного дела: собрались трое мужиков после трудового дня, вечерком, у соседа на лавочке под окном, поговорить о житье-бытье. Проговорился один, что «плохо в колхозе, при старой власти жи-лось лучше», и т.д. Другие поддакнули. Хозяин, через приоткрытое окно, под-слушал, заявил. Арестовали, обвинили всех, группой, в «контрреволюционной пропаганде», «клевете на колхозный строй» и, нет мужиков.
На вечеринке один шутник спел частушку: «При царе, при Николашке, пи-ли чай, ели барашки, а теперь другой прижим: все голодные лежим!» «Клевета на советскую действительность». Результат один- высшая мера. Аббревиатура СССР расшифровывалась как «Смерть Сталина Спасет Россию», серп и молот: «смерть и голод». ВКП«б»- Всесоюзное Крепостное Право большевиков. «Тер-рористические намерения в отношении товарища Сталина». «Опошление со-ветской действительности». За этими шутками загубленные жизни. Пятнадца-тилетний паренек в селе Поддорье был расстрелян за то, что, сочинив талант-ливое стихотворение на злобу дня из восьми строк, прочитал его в школе.
Директор автомобильного техникума в Новгороде, коммунист Михайлов продекламировал перед студентами частушку: «Просыпайся Ленин, дедка, провалилась пятилетка, замахал Ленин руками, что мне делать с дураками!» А пятилетка тогда действительно провалилась, но этого в стране не заметили. Так что частушка директора появилась не на пустом месте. Сам он, будучи, ви-димо, человеком заметным в новгородском обществе того времени, хорошо знал настроение общества, на фоне неудач в государственном строительстве. Набрался наглости поделиться со следователем мыслью даже о возможной смене правительства, что изложил в протоколе допроса собственноручно. Был обвинён в «контрреволюционной деятельности» и расстрелян.
А вот ещё один жаждущий перемен в стране, некто Дьяконов. Из протоко-ла допроса следовало, что он сын ректора Петербургского университета, юрист по образованию, занимал какую-то должность в Новгородском городском управлении. Стал известен органам тем, что составил «план переустройства России». Свидетели по делу подтвердили, что Дьяконов рассказывал им о сво-ём плане, но сами они его не видели. План не был приобщён к делу, содержа-ние его осталось тайной. Дьяконов на допросе подтвердил, что план он дей-ствительно составил, но содержание его на следствии не раскрывалось. Был обвинён в «контрреволюционной деятельности» и, по приговору тройки, рас-стрелян.
Вот Всесоюзный староста, М.И. Калинин, едет в свою родную деревню на простой телеге отдохнуть. Колёса нудно скрипят, устал староста слушать, про-сит возницу смазать их. Тот остановился, сбегал в кусты, принёс чего-то, сма-зал, где надо, поехали дальше. Почувствовал староста, воняет что-то очень, спрашивает возницу, чем тот смазал колёса. Ответ: «какая власть, такая и мазь». Делает Михаил Иванович доклад о достижениях в стране на колхозном собрании, сыплет цифрами, вдруг голос из зала: «Михаил Иванович, ты очки-то сними!» Что стало с рассказчиками этих анекдотов, понятно. Их осудили за «опошление социалистической действительности». Я ничего не придумал всё взято из материалов уголовных дел.
Отбывшие свой срок «политические», кто выживал, подвергались наказа-нию повторно. С них не снимали прошлое обвинение, признавали социально-опасными элементами (СОЭ), и по решению судов подвергали ссылке сроком на 5 лет в южные республики Союза.
1936-й год. 5декабря принята новая Конституция СССР, утвердившая «пол-ную и окончательную победу социализма». Конституцию называли Сталин-ской, потому что вождь руководил её разработкой. Страна объявлялась демо-кратическим государством, народу даровались все завоёванные права и сво-боды. По этому поводу тоже появлялись частушки и анекдоты с криминаль-ным содержанием. «Нас триста лет татары гнули и не могли никак согнуть, а власть Советов так согнула, что хрен татары разогнут». Или вот на лекции в де-ревне про завоевания социализма. В конце лекции, читавший её подводит итог: «Мы ведь с вами товарищи уже одной ногой стоим в коммунизме». Голос из зала: «Скажи, милый, и долго мы так, враскорячку, стоять-то будем?» «Кле-вета на советскую действительность», конец всё тот же: обвинение и расстрел. Борьба с «врагами народа» не прекратилась. Да и что могло измениться в стране, где жёны Министра иностранных дел и Всесоюзного старосты были репрессированы по политическим мотивам.
Менялись руководители правоохранительных органов, проводились чист-ки аппарата НКВД сверху донизу, наказывали, для острастки, особенно «за-рвавшихся». Объявлялись частичные амнистии осуждённым за различные преступления, в том числе и политические, однако тюрьмы и лагеря пополня-лись новыми «врагами народа». Появился при НКВД отдел «Смерш», активно боровшийся со шпионами, провокаторами, дезертирами. Политические ре-прессии продолжались до начала Великой Отечественной войны, во время неё и после.
Происходили различные известные политические события на междуна-родной арене и в стране, но о войне с Германией официально разговоров не было. Однако народ из каких-то источников знал, что война скоро будет, об этом шептались в укромных уголках. Поползли слухи, появились «шептуны», говорившие, что «не надо бояться германцев, они нация культурная, плохо не будет». Любые разговоры о войне объявлялись провокационными и жестоко пресекались. «Смерш» выявлял таких граждан, их объявляли «провокатора-ми», «шпионами», арестовывали, судили, всё по той же, ст.58 УК РСФСР, рас-стреливали, но разговоры о войне не утихали. Об этом уже во второй части.