Генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко (1907-1976), в отличие
от маршала Баграмяна, в своих воспоминаниях "Генеральный штаб в
годы войны" уделяет начальному периоду войны всего одну главку
(стр. 28-46), да и ту называет осторожненько: не "Катастрофа" или
"Крушение иллюзий", а "В дни огорчений и надежд". Типа мы были
несколько опечалены, о, да. Такая краткость и такая сдержанность
удивительны.
В Оперативное управление Генерального штаба Штеменко был напра-
влен осенью 1940 года. Правда, попал в Ближневосточный отдел. Но
с началом войны он был частично подлкючен к работе по Юго-Запад-
ному и Западному фронтам. Начав войну подполковником, в ноябре
1943 года уже был генерал-полковником.
Маршал А. М. Василевский у К. М. Симонова ("Глазами человека
моего поколения"):
"Когда я, уходя последним, уже был в дверях, Сталин позвал меня
обратно. Я зашёл, поняв, что он хочет говорить со мной, с одним
из нас троих.
- Чтоб вы знали, товарищ Василевский, почему мы освободили Ште-
менко. Потому что он всё время пишет и пишет на вас, надоело. По-
этому решили освободить.
Так Сталин объяснил мне тогда причины снятия Штеменко.
Впоследствии я мог убедиться в правильности его слов, держа в
руках документы."
Имелось в виду снятие Штеменко с должности начальника Генера-
льного штаба 17 июня 1952 года.
* * *
С. М. Штеменко, в порядке анализа причин катастрофы 1941 года
("Генеральный штаб в годы войны", стр. 21):
"Иные говорят, что мы совсем не были готовы к отражению нападе-
ния противника, что армия наша воспитывалась в расчете на легкую
победу. И хотя подобного рода высказывания принадлежат, как пра-
вило, людям невоенным, вокруг них громоздится обычно непролазный
частокол мудреной специальной терминологии. Утверждается, напри-
мер, что из-за неверного якобы понимания характера и содержания
начального периода войны у нас неправильно обучались войска бое-
вым действиям именно в этот период.
Утверждение столь же смелое, сколь и невежественное. Ведь поня-
тие «начальный период войны» — категория оперативно-стратегичес-
кая, никогда не оказывавшая сколько-нибудь существенного влияния
на обучение солдата, роты, полка, даже дивизии. И солдат, и рота,
и полк, и дивизия действуют в общем-то одинаково в любом периоде
войны. Они должны решительно наступать, упорно обороняться и уме-
ло маневрировать во всех случаях, независимо от того, когда ве-
дется бой: в начале войны или в конце ее. В уставах на сей счет
никогда не было никаких разграничений. Нет их и сейчас."
Это у Штеменко так думалось, наверное, от его неспособности или
несклонности работать с нюансами.
Если в уставах ничего не прибавилось по поводу "начального пе-
риода войны", значит, некоторая важная работа не была проделана
ещё после советско-финляндской войны и уставы плоховатые. Впро-
чем, особенности начального периода войны касаются в основном вы-
соких военных инстанций.
Начальный период войны -- это время, когда уточняются особенно-
сти и возможности противника: вооружение, тактические приёмы и т.
п. А ещё уточняются его замыслы. А ещё обнаруживается, что своя
сторона готовилась в основном к "предыдущей войне" и надо срочно
перестраиваться. Кто быстрее доизучит противника, поймёт особенно-
сти текущей военной ситуации и соответственно адаптируется (наско-
лько это возможно), тот сделает большой шаг к своей победе.
Вдобавок начальный период войны -- время проявления реакции
других государств на происходящее. Эта реакция очень важна и не-
редко даже имеет решающее значение.
Если противник напал более-менее внезапно, пытается осуществ-
лять блицкриг и удерживает инициативу, то начальный период войны
тем более имеет свои особенности. К примеру, в это время отсутст-
вует сплошной фронт, обстановка довольно неясная, много диверсан-
тов, много паникёров, идёт перестройка психики (приспособление к
новым условиям существования). Нет смысла расстреливать трусов,
потому что это трусы по большей части условные, трусящие времен-
но.
Вдобавок в начальный период войны идёт переформирование руково-
дящих кадров на всех уровнях: люди раскрываются, кто на что го-
разд в критических условиях. Блиставшие в мирное время -- на па-
радах, учениях и в штабных играх -- не всегда оказываются блиста-
тельными в условиях настоящей войны. Это в общем-то давно извест-
но, так вот именно начальный период войны -- время отсева.
Далее, люди в начальный период элементарно приобретают опыт,
доучиваются воевать. Надо ожидать от них большего количества оши-
бок. У немцев есть такое понятие -- врабатывание (Einarbeitung).
Втягивание в работу. Оно может требовать несколько дней, недель,
а то и месяцев. Немцы этому врабатыванию придают большое значе-
ние. В боевую работу тоже необходимо втягивание.
Первый бой -- самый трудный. Если игнорировать это в уставах и
на практике, расплата будет кровавая. Ну, она для РККА такой и
оказывалась.
Там же у Штеменко (стр. 21-22):
"Довольно часты разговоры о том, что у нас-де недооценивалась
опасность войны с Германией. В защиту этого неверного соображения
выдвигаются подчас совсем смешные доводы о неудачной будто бы
дислокации войск в военных округах, на которые возлагалось при-
крытие и оборона западных границ. Почему неудачной? А потому, ви-
дите ли, что крупные силы, входившие в состав приграничных окру-
гов, были расположены не на границе, а на удалении от нее. Между
тем и практикой и теорией давно доказано, что в любом виде боевых
действий главные силы обязательно эшелонируются в глубину. Где
больше должно быть сил и как глубоко надлежит их эшелонировать —
вопрос очень сложный. Здесь все зависит от обстановки и замысла
военачальника."
Значит, военачальники недоучли обстановку, и их замыслы были с
большими дефектами. Практика -- критерий истины. А практика пока-
зала, что войск совсем близко от границы оказалось маловато, а
подтягивание резервов из глубины своей территории было затрудни-
тельным. А отступать к резервам (ко второму эшелону) начальство
категорически запрещало. В итоге немцы били РККА по частям: в
первую очередь громили те войска, что находились у самой границы
изначально, потом те, что подтягивались в сторону границы с запо-
зданием и потому оказывались не усилением, а следующими порциями
на уничтожение, причём их уничтожение частично осуществлялось ещё
на маршах -- авиацией, дорогами. Короче, удалённость войск от
границы не соответствовала возможностям их перемещения.
Всё у того же Штеменко (стр. 22):
"Элементарной неосведомленностью в военном деле объясняется,
видимо, и то, что некоторые товарищи объявляют ошибочным извест-
ное положение довоенных уставов Советской Армии о подчиненной
роли обороны по отношению к наступлению. Таким приходится напо-
мнить, что это положение действительно и поныне."
Такую "элементарную неосведомлённость" проявил, к примеру, мар-
шал Баграмян, который заявил, что РККА пострадала в "начальный
период войны" отчасти из-за того, что не училась в своё время от-
ступать.
Баграмян И. Х. ("Так начиналась война", стр. 170):
"Мы перед войной, чего греха таить, учились главным образом на-
ступать. А такому важному маневру, как отступление, не придавали
должного значения. Сейчас мы расплачивались за это. Командиры и
штабы оказались недостаточно подготовленными к организации и осу-
ществлению отступательных маневров. Теперь, на второй неделе вой-
ны, нам пришлось, по существу, заново учиться самому трудному ис-
кусству — искусству отступления."
Ещё один разительно "неосведомлённый" маршал -- А. М. Василевс-
кий ("Дело всей жизни", стр. 143):
"Безусловно, искусство, требуемое от полководца при организации
и проведении оборонительных операций в условиях современной вой-
ны, также является очень сложным, важным и большим военным искус-
ством."
Можно ли выиграть войну исключительно (ладно, по преимуществу)
оборонительными действиями? В принципе ДА -- если это война обо-
ронительная, а не захватническая. Во вражескую столицу ты, навер-
ное, таким образом не войдёшь, но пробомбить её сможешь.
Айкидо -- по преимуществу оборонительное боевое искусство: ай-
кидока не атакует, а отбивает атаки. И в карате есть школа, в
которой не атакуют первыми, а реагируют на атаки противника. С
такими навыками даже можно стать "грозой района", если злить
противника настолько, что он будет нападать.
Огромное преимущество обороняющегося -- в оборудованности его
позиций. Выгода оборудованности противопоставляется выгоде вне-
запности. Вдобавок не приходится заниматься провокациями, чтобы
убедительнее свалить на другую сторону вину за развязывание вой-
ны. Готовящемуся к обороне вовсе незачем рассредоточивать свои
силы вдоль границы: на границе должно быть лишь столько сил,
сколько требуется, чтобы выстоять до подхода высокомобильных ре-
зервов по заранее подготовленным удобным путям (которые в случае
прорыва противника, возможно, придётся портить и минировать).
Нападающий должен попадать в ловушки и засады, подрываться на
минах, увязать в инженерных препятствиях. Хорошо подготовленная
оборона превращает противнику его наступление в муки адовы.
Тра-та-та про то, что наступательный стиль -- правильный, эф-
фективный, а оборонительный -- так себе, идёт от скрываемого
стремления к экспансии.
* * *
"Наступательная стратегия" -- звучит хорошо: бодро, сильно,
обещающе. "Отступательная стратегия" -- звучит непривычно, пес-
симистично, разочаровывающе. "Оборонительная стратегия" -- зву-
чит средне.
Сторонники наступательной стратегии видят себя людьми решитель-
ными, боевитыми, смелыми, инициативными. В общем, самыми военис-
тыми военными (ну, или диванными Ахиллесами, уж кто как). Всякие
там кунктаторы для них -- недоделки и недоразумения, кутузовы --
мутные исключения из правил. Вот Александр Македонский -- это
однозначное ДА.
Припоминаем, что отступательную стратегию в своих войнах про-
тив римлян успешно использовали парфяне.
Отступательную стратегию эффективно применяли финны в советс-
ко-финляндской войне 1939-1940 года: та же линия Маннергейма
располагалась отнюдь не на границе Финляндии, а в глубине её
территории.
Позволить себе отступательную стратегию могут только богатые
территорией государства. И самое богатое ею -- как раз Россия.
У России имеется в истории блистательный пример использования
отступательной стратегии -- война 1812 года, в которой в конце
концов армия Наполеона сама собой разбилась о расстояния, морозы
и нехватку еды и фуража. Было о чём восторженно трепаться пропа-
гандистам.
Оборонительная стратегия, в которой предусматривается, что про-
тивник наверняка несколько продвинется, -- по сути разновидность
отступательной. Под Курском летом 1943 года РККА применяла отсту-
пательную тратегию, только об этом стеснялись говорить -- по при-
чине заскока на наступательстве.
Временно отступать -- это нормально. Это может быть не следст-
вием серии поражений, а средством истощения противника.
Засада -- это в основном тактический приём в рамках отступа-
тельной стратегии. Так вот, мало какой тактический приём сопоста-
вим с засадой по эффективности.
Американцами во Вторую Мировую войну даже использовались специ-
альные "истребители танков" (по сути засадные танки), действовав-
шие по принципу "shoot and scoot" ("выстрели и дай дёру"). Броня
у этих боевых машин была тонковатая, зато скорость большая -- и
мощные пушки.
Геройские заслоны и "ни шагу назад" -- это нелучшая тактика при
реализации отступательной стратегии, хотя иногда наверняка прихо-
дится действовать и так. Лучшая тактика -- это сплошное минирова-
ние с прикрытием минных полей артиллерией и пулемётами. Плюс за-
сады небольших высокомобильных сил с хорошим вооружением. Плюс
диверсанты, диверсанты, диверсанты -- со снайперскими винтовками,
пистолетами-пулемётами, ручными пулемётами, минами, взрывчаткой.
Всякое такое должно было стать понятным после войны с финнами,
но почему-то понятным не стало.
Западное направление, северо-западное направление, север юго-
западного направления -- территории с обилием лесов и разных там
хмызняков, благодатные места для применения засадной и диверсион-
ной тактики. И всё это летом 1941 года было бездарно профукано --
под руководством Тимошенко, Жукова, Шапошникова, Будённого и др.
Блеск отступательной стратегии почему-то очень не сразу дошёл
до видных советских военачальников. Хорошо, что хоть в мемуары у
некоторых из них он попал чуть-чуть.
* * *
РККА летом 1941 года отчасти гробилась собственными наступаль-
щиками. Они были двух типов:
1) высокое и самое высокое начальство;
2) низовые активисты, вплоть до рядовых солдат -- члены партии
и комсомольцы, обчитавшиеся книжкой "Как закалялась сталь".
Наступальщики глубоко страдали от разрыва пресловутого шаблона
и рвались отвоёвывать каждую пядь родной земли, занятой немцами.
Начальство очень боялось, что упадёт боевой дух. Требовались не
совсем лживые новости об успехах, поэтому народ гнали в атаки --
вместо того, чтобы стараться максимально использовать выгоды, да-
ваемые необходимостью обороняться.
В первые недели войны, пока сохранялось преимущество РККА в
танках, это была не "активная оборона": это были именно что по-
пытки начать наступать, взвалить на себя трудности наступающей
стороны и отдать немцам преимущества обороняющейся стороны.
Между тем в аспекте обеспеченности радиосвзью Красная Армия не
годилась для сложных действий в условиях встречного стремления
сторон наступать. Без радиосвязи можно было либо ломить плотной
стеной на противника, либо прочно держать сплошной фронт, а дейс-
твовать "мозаично", в разных местах по-разному в условиях быстро
меняющейся ситуации -- нет, такое получаться и не должно было.
Понятное дело, что наверняка не все атаки РККА были неуместны-
ми. И в первые дни войны так или иначе требовалось убедиться, что
напор немцев очень велик.
Но в начале июля уже надо было как бы немножко и прекратить от-
давать приказы типа "выбить противника из городка X". Если часа
три прошло после взятия немцами городка X, то они там уже закре-
пились. Через сутки они будут закреплёнными там тем более. Вместо
выбивания их из городка X лучше самим основательнее закрепиться в
следующем городке -- Y -- чтобы тяжесть штурма пришлась на нем-
цев. Разумеется, иногда таки надо умеренно штурмовать какие-то
городки самим -- чтобы немцы не забывали закрепляться, не облег-
чали себе жизни.
* * *
Из того, что лично меня наиболее впечатлило в мемуарах маршала
Баграмяна: наступавшие немцы летом и осенью 1941 года, чуть что,
зарывали свои танки в землю. Ну, разумеется, зарывали не совсем:
башня торчала, и из неё было можно было стрелять из пушки и пуле-
мёта.
То есть Вермахт на некоторых участках при случае, не стесняясь,
быстро переходил к основательной обороне. Зарытие танков решало
проблему их тонкой брони и в несколько раз уменьшало уязвимость
танков. И у танкистов получалось защищаться не манёвром, то есть
обходиться даже без траты бензина.
Танки, конечно же, не засыпались сверху землёй и имели возмож-
ность в любой момент выбраться из своих ям задним ходом.
Про зарывание же советских танков летом и в начале осени я у
Баграмяна не вычитал. Наверняка где-то и зарывали, но уж точно не
массово: манёвренный род войск, как же.
Из Баграмяна ("Так начиналась война", стр. 353):
"Ранним утром 20 сентября оба соединения вышли на восточную
опушку Дарницкого леса. Выглянувшее из-за горизонта солнце проби-
лось сквозь туманную дымку и озарило темневший вдали город. Это
Борисполь. По дороге к нему все еще двигался нескончаемый поток
машин, подвод, беженцев с тачками, с котомками."
"Выяснилось, что главные силы 37-й армии рассечены в районе
Барышевки на две части. Большая часть сил остановлена яготинской
группировкой противника на реке Супой, а остальные соединения —
западнее Барышевки, на реке Трубеж. Наши войска атакуют врага.
Но у гитлеровцев на восточных берегах обеих рек зарыты танки.
Прорвать такую оборону без достаточного количества артиллерии
нелегко. Снова и снова наши войска бросались в атаки."
Видно, что зарытые в землю немецкие танки мешали-таки очень.
Но не Вермахту.