Совершенно неожиданно в одном из холлов административного здания я столкнулся с Робертом. Его костюм напоминал накинутый на плечи мешок, башмаки давно не видели щетки. Шел он, слегка пружиня на носках, словно остерегался стучать по паркету каблуками. В совокупности с непричесанной головой его осторожная походка сильно напоминала походку алкоголика, неожиданно сдернутого с постели. Все это выглядело странно…
У моего знакомца из-под мышки торчал потрепанный кейс, и, завидев меня, он тут же схватился за него с явным намерением открыть. Вокруг не было ни вешалок, ни какой-либо мебели, и Роберт, ища место, куда можно было бы водрузить его маленький чемодан, ринулся к подоконнику одного из окон. Одновременно, желая, видимо, изобразить радость или на самом деле радуясь, он как-то странно суетился, увлекал меня за собой и приговаривал:
– Дорогой мой друг! Я, откровенно говоря, скучал, скучал, да… Сначала даже просил этого языкатого Гришку подсказать мне, где тебя искать, но ты же его знаешь… он сразу заносчиво отрубил: «Я тебе не ищейка!».
Мой знакомый со вздохом положил свой чемодан на подоконник и, несколько успокоившись, продолжил:
– Мне даже приходила в голову мысль просить, да-да, просить профессора устроить нам встречу! Если бы ты только мог себе представить!
Он торопливо говорил что-то еще, хотя понять, что именно, было почти невозможно. Скорее, его трескотня объяснялась каким-то возбуждением. Не случайно, в довесок к ней, он размахивал руками и громко смеялся. Но то, что происходило потом, и вовсе меня порядком удивило.
Роберт вынул из своего кейса плоскую тарелку и несколько сморщенных жареных пирожков. Он радостно хлопнул в ладоши и, не отводя от них жадного взгляда, предложил:
– Давай умнем по паре штучек! Зря что ли я ношу их с собой вот уже… часа как три!
– Откуда? – поинтересовался я. – В столовой, кажется, сегодня не выдавали… И вообще, что-то я тебя там давно не видел.
– Патрон… – Роберт потыкал в воздух указательным пальцем в направлении потолка. – Ну, профессор… перевел меня в другую трапезную, элитную.
– В другую?
– Да, за лояльное отношение к режиму, ну, и за успехи, – в это время он закусил второй пирожок. – Ты почему не ешь?
– Спасибо, у меня диета: жирок сгоняю, – отшутился я. – Какие успехи?
– Успехи в освоении профессии.
– Вот как?
– Знаешь, я ведь уже третью приобрел! Теперь я массажист. Ну, массаж делаю. Понимаешь? – Роберт посмотрел на меня глазами с бездонными черными дырами расширенных зрачков выжидающе, как будто мог услышать отрицательный ответ.
– Понимаю, – кивнул я. – Кому?
– Клиентов пока немного, но среди них сам… – он опять потыкал в воздух указательным пальцем. – Два раза ему уже делал. Пока, правда, больше не зовет.
– А кто еще?
– Знаешь, в основном, тетки толстые. Но, главное, деньги платят. Неплохие.
– Жена не ревнует? – усмехнулся я.
– Нет никакой жены. Разошлись! – Роберт сунул опустошенную тарелку в чемодан.
– Из-за чего, если не секрет?
– Слишком бабло любила. Не успевал отстегивать. А мне самому надо!
– Зачем тебе деньги? – поинтересовался я. – На что их тратить? Ведь капусту и сухари дают здесь бесплатно…
– Э-э-э-э… – лукаво улыбнулся Роберт. – Если в кармане позванивают деньги, на что их потратить всегда найдешь! – и он протянул мне руку. – Ну, старик, бывай!
Только тогда я обратил внимание на то, что руки у него стали тонкие как у ребенка («Разве можно такими делать массаж»? – подумал я). Да и с лицом было что-то не так. Кожа приобрела сероватый оттенок, щеки впали, нос заострился.
Вспомнился подвал, лица узников-наркоманов, их глаза с черными дырами зрачков от кокаина. Скорее всего, Роберт один из них, из тех, кто поддался соблазну отгородиться, обособиться от гнетущей реальности.
Ходили слухи, что употребляющих наркотики, психотропные средства и галлюциногенные препараты было много. Добыть то, что им требовалось, особого труда не составляло: деньги решали все. Те, у кого их не было, пускались во все тяжкие, но чаще всего «увлекались» работой, за которую экспериментатор через пень-колоду платил. К таким видам деятельности относились чистка туалетов, сортировка бытового мусора и, что выглядело по меньшей мере странно, вооруженная охрана стадиона, а также мест повышенной секретности в административной части спортивно-развлекательного комплекса. Больше того, сотрудникам охраны дешевые психотропные средства и галлюциногены могли отпускаться даже в долг. Таким особым отношением к данной категории работников, насколько я мог предположить, «покупалась» их преданность.
По сути, употребление охранниками зелья, изменяющего сознание, тоже было нам на руку. С одной стороны, риск непредсказуемости поведения человека, принявшего дозу, возрастал, с другой – задача добиться нужного нам воздействия на его психику существенно облегчалась.
Болезненному воображению всегда легче «дорисовать» то, на что нам удалось только намекнуть.