Оказавшись в столице, хочется везде поспеть. Хоть немного, но ухватить ее яркости и огня. И тут вдруг такой поворот. Прямо под нами, заняв собой второй этаж гостиницы, открывается казино. Чем не событие?
… За окном стояла поздняя московская осень с промозглыми хлябями и порывистым ветром. Планы на вечер не сложились, а выползать на мокрые тротуары в поисках приключений не было охоты. И когда проныра Виктор, помахивая выпрошенными у администратора пригласительными, предложил развлечься, я даже спрашивать не стал: «зачем нам это?»
- Будет легкий фуршет! Богема и благотворительный аукцион. Озаримся свечением чужих бриллиантов. Говорят, это полезно, как деньги перед сном пересчитывать, - блеснул осведомленностью коллега. Возражений с моей стороны не возникло, и в знак согласия я улыбнулся.
Помпезность мероприятия требовала солидного облачения. За неимением такового мы решили делать ставку на раскованность. И уже при входе приняли для этого по бокалу шампанского.
Гостей собралось много. В фойе выставлялись работы частных галлеристов и экзотические букеты из плодов осени. Играл негромкий саксофон, сновали услужливые официанты. Одинокие дамы с видом утонченных созерцательниц фланировали от холста к холсту. Парочки, не выпуская из рук бокалы, негромко обменивались мнениями. Знатоки искусства сбивались в стайки, радуясь каждому вновь пришедшему. Публика живописала роскошью и разнообразием. На наши бы с Виктором рожи да по бороденке, могли сойти за художников-неформалов, а так выглядели слегка инородно. Хотя, справедливости ради, здесь это никого не волновало. Всё отсвечивало позолотой и сверкало богатством, прощая присутствие таких, как мы, персонажей.
После трех бокалов шампанского и длительного топтания на месте, гостей пригласили в игорный зал на аукцион.
Ведущий представил владельца заведения, и тот, как ни странно, самолично вызвался провести торги. Это был худощавый, неприятный лицом, но улыбчивый и уверенный в себе тип лет сорока. Легкая сутулость предавала ему загадочности, а острые бегающие глаза въедливо сканировали окружающих, переводя поблескивающее на них из каратов в доллары. Панбархатная бабочка подчеркивала солидность события, а темно-красный пиджак- устоявшийся образ хозяина жизни.
Заняв место крупье за одним из столов для рулетки, он щедро улыбнулся золотыми зубами и, разведя руки на манер циркового шпрехшталмейстера, привлек внимание окружающих. Благодушно настроенная публика поддержала его аплодисментами. И, не смущаясь бомондности, он приступил к делу. Предстояло реализовать выставленное в фойе за деньги, чужие и немалые. Заменяя удары молотка звонким щелканьем пальцев, он вальяжно повел торги, невольно притягивая взоры собравшихся к своим рукам. Дамы, привыкшие к подобным мероприятиям, легким поднятием бокалов обозначали повышение ставок. Их кавалеры, топчась чуть позади, кичились щедростью спутниц. Я же не сводил глаз с этих приметных и до ступора знакомых рук.
«Странно. Бывает же такое. Где я мог их видеть? Такие наглые и ловкие. Не приснился же этот перстень на гнутом от перелома мизинце».
Лихо распродав все лоты, хозяин поблагодарил публику за щедрость, заверив, что вырученные средства пойдут на благие дела. Тем временем официанты раздали собравшимся по парочке жетонов, предложив опробовать игровые автоматы казино. Народ неспешно разбрелся по залу. Засверкали, завизжали «однорукие бандиты». Зазвенела монета. Я продолжал стоять как вкопанный, терзая собственную память.
- Ты чего такой смурной? Пойди, испытай фортуну. Видишь, халява какая. Грозятся еще фуршетом, - одернул меня за плечо Виктор.
- Да чертовщина какая-то! Личность владельца мне определенно знакома. Не могу только вспомнить, откуда? - кивнув в сторону ведущего, объяснил я.
- Мало ли? Может, по ТВ рекламировали или в журнале каком? - предположил Виктор.
- Он не по морде знаком, а по руке. Видал мизинец скособоченный, с перстеньком тонюсеньким? Точно, лицезрел этот натюрморт. И не по ТВ, а в жизни.
- Бог с ним, нашел, чем заморочиться. Отдыхай.
- Натура дурацкая. Раз влезло в башку, пока не вспомню, не успокоюсь.
- Пошли тогда мозги промоем. В холле «Смирноффку» наливают. Пропустим по наперсточку, и все само собой вспомнится.
- Как ты сказал? – встрепенулся я, - По наперсточку?
- Да, а что? Стопочки такие малюсенькие…, - попытался растолковать Виктор.
- Точно! Так и есть. Наперсточник с Павелецкого! Как я сразу не сообразил? Ломаный мизинец с перстеньком и рожа наглая. Дурачил приезжих под кассами в начале девяностых.
- Гляди, какая метаморфоза! Теперь уважаемый человек. Сам префект с ним ручкается. А спутница его даже в будуар кое-что на аукционе прикупила, - заключил Виктор, засовывая подарочный жетон в расщелину игрового автомата.
- Я думал, простой барыга, а он стартовый капитал сколачивал. Все по Марксу. Теперь не грех и про деньги-штрих* подумать, - согласился я, отсыпая в ладонь Виктору свои жетоны.
*- Всеобщая формула накопления капитала выведена К. Марксом: Д—Т— Д’, где Д — деньги, Т — товар, Д' — сумма денег с приращением. Это приращение, избыток над авансированной суммой, и есть прибавочная стоимость.