Италии единство — сладок плод,
Макиавелли так мечтал об этом.
«Советник государя» — Вот исход,
Известна пьеса — радость для поэта.
Есть в пьесе сцена — ею дорожу,
В тюрьме как будто был Макиавелли.
Явился государь — я расскажу,
Во сне достиг его советник цели.
Советнику вовек не стать главой,
Но ход обратный тоже невозможен.
Будь государь со светлой головой,
Но без совета править сам не сможет.
Так в чём же здесь у логики прорыв?
Один имеет власть — мне это ясно.
Другой идее служит — не порыв,
Желание проходит нитью красной.
Как силу власти явит государь?
В реформах иль в застое отразится?
Открыть сумеет сам волшебный ларь?
От перемен поспешно устранится?
Всё это производные, поверь!
Что главное? Константой — сила власти.
В безвластие теперь закрыта дверь,
На плечи — тяжкий груз, ведь власть — ненастье.
Решения вождь должен принимать,
Порой жестокие и злые даже.
Убийства, вероломство понимать,
Но суд чинить любой не должен в раже.
Политика жестока и груба:
Обманешь сам или тебя обманут.
Над пропастью бежит её тропа,
Столкнут, забудут, в Храме не помянут.
Готов к такому каждый государь.
В перчатках белых править не годится.
Обуза, тягость власть, отнюдь не дар,
Крутым правитель должен был родиться.