Муж для мамы

Глава первая
Арина постучала в кабинет директора, но, не дождавшись ответа, просунула в двери кудрявую темноволосую голову.

- Мааам, очень занята? К тебе можно?

Любовь Николаевна перевела взгляд с монитора на входную дверь, сняла компьютерные очки и устало потёрла глаза.

- Входи, Ариша. Могла бы и не спрашивать.

- Тогда чай сделаю, - обрадовалась Арина. - Пять минуточек.

Люба задумчиво посмотрела на закрывшуюся дверь. Обычно дочь бывает смелее и входит в кабинет без разрешения и без стука. Интересно, чего от неё хочет Арина? Явно предстоит какой-то не очень удобный разговор.

Люба открыла ящик стола и пошарила там. Странно. Тут точно должна быть пачка с сигаретами, и в ней ещё штук пять оставалось. Люба пригнулась и затолкала руку ещё дальше в ящик. Именно за этим занятием её и застала вернувшаяся Арина.

- Если ты ищешь сигареты, мама, - невозмутимо заговорила дочь, поставив на стол поднос с двумя дымящимися чашками, корзинкой с печеньем и шоколадкой. - То можешь не стараться: я их выбросила ещё третьего дня.

- Зачем? - Люба, которой неделю назад исполнилось сорок пять лет, покраснела, как школьница, застигнутая с сигаретой в зубах за гаражами строгим отцом.

- Затем, что курить - здоровью вредить, - это во-первых, - безапелляционно заявила Арина, разливая чай. - А во-вторых, ты, мама, директор детского сада. Тебе не стыдно?

- Стыдно, - Люба взяла в руки чашку, сделала глоток и уставилась в окно на синее летнее небо.

Да, частный детский сад "Счастливый ребёнок" - её детище. Она начинала пятнадцать лет назад, арендовала помещение на первом этаже жилого дома. В детском саду тогда была одна смешанная группа. А теперь у садика отдельное здание с прилегающей территорией и устойчивая репутация. В саду две ясельные группы, одна средняя и одна старшая.

В штате, помимо воспитателей, их помощников, повара и работника по обслуживанию здания, появились "собственные", постоянные, а не приходящие, музыкальный руководитель, психолог, логопед, а теперь вот и педагог по иностранным языкам, английскому и немецкому. Мужчина, кстати. Второй после работника по обслуживанию здания.

Единственная дочь Любы, двадцатипятилетняя Арина, пошла по стопам матери, то есть, в дошкольную педагогику. Окончила педагогический университет, выучилась на логопеда-дефектолога и уже три года работает в детском саду, созданном матерью.

- Вот и хорошо, что стыдно. Значит, не всё ещё потеряно. Забудь уже о нём, мама. Хватит. Сколько можно прощать его загулы? Прости за откровенность, но ты не боишься, что он тебе притащит что-нибудь этакое?

- В этот раз всё, Ариша. Я поменяла замки;. Шмотки его собрала. Сказала, если не заберёт баулы в течение суток, вынесу всё на помойку. Забрал.

- В ноги ещё не падал? - усмехнулась Арина.

- Нет пока.

- Погоди, дай ему время. Скоро упадёт. Как только его "новому, огромному и чистому" чуйству надоест терпеть его закидоны. С кем загулял-то? Опять с натурщицей?

- Да, - кивнула Люба. - Стабильность - признак мастерства.

С Виктором, довольно известным в их городе, да и во всём крае художником, Люба познакомилась шесть лет назад, когда Арина вышла замуж и переехала к мужу.

До этого они всегда жили вдвоём. Своего отца Арина никогда не видела, даже на фотографии. Мама долго скрывала правду, и лишь недавно призналась под давлением дочери, что родила её от женатого человека, по очень большой любви. Во всяком случае, со стороны Любы это была очень большая любовь.

Тогда, двадцать шесть лет назад, девятнадцатилетняя Люба окончила педагогическое училище и отправилась с подругой в путешествие по Золотому кольцу России. Старшим их туристической группы был студент одного из университетов города, подрабатывал во время каникул. С ним у Любы и завязались отношения. Сначала романтические, а потом не только.

Правда, бойкий черноглазый парень оказался уже чьим-то мужем и отцом семейства. Именно по этой причине он и не узнал о том, что у него есть незаконнорожденная дочь. Ну и ещё потому, что вскоре переехал с семьёй в другой город.

Сначала Люба жила с дочкой у своих родителей, а потом, уже когда заочно окончила институт и работала в полную силу, купила в ипотеку собственное жильё. Конечно, родители и бабушка, которая тогда ещё была жива, помогали, чем могли.

Симпатичная и общительная Люба никогда не была обделена мужским вниманием, но отчима для Арины не приводила в дом по принципиальным соображениям. Только тогда, когда Арина вышла замуж и переехала, в квартире Любы поселился Виктор.

Как художник он очень талантлив, надо отдать ему должное. Возможно, потому ему и необходимы постоянная смена обстановки и новые ощущения. Чувства, адреналин, надрыв...

Как бы то ни было, за шесть лет Люба очень устала от бурной жизни с Виктором и постоянного эмоционального шторма. Она была сыта по горло, и твёрдо решила вернуться к одиночеству и спокойствию.

- Пусть падает сколько угодно, - махнула рукой Люба. - Обратной дороги нет. Хватит. И вообще, ну его совсем. Расскажи лучше, как дела у вас с Димой?

- У нас всё в ажуре, как всегда, мам! Дима работает над новым проектом, пропадает на работе.

Зять у Любы - архитектор в известной строительной фирме, и Люба очень гордится этим фактом.

- Мам...

Люба внимательно посмотрела на дочь. Итак, она не ошиблась. Арина приступила к неудобному разговору.

- Мам... Тебе необходимо всерьёз заняться своей жизнью.

- Ариша, если это опять йога или семинар у какого-нибудь коуча, я сразу пас! - испугалась Люба. - Ты же знаешь, мне некогда. У меня очень много работы.

- Нет, на этот раз речь пойдёт о другом, - приободрилась Арина.

Она поправила короткие вьющиеся волосы и закинула ногу на ногу.

Сама Люба была среднего роста, с довольно пышными формами. Белокожая, синеглазая, с курносым носом и рыжеватыми гладкими волосами, подстриженными под каре. Весь облик Любы создавал впечатление женственности и мягкости, видимо, поэтому мужчин к ней так влекло. Особенно, таких, как Виктор, которым постоянно нужны либо вдохновение, либо сострадание.

Казалось, что при такой внешности Люба должна обладать высоким звонким голосом, однако природа наградила её глубоким грудным контральто.

Арина совсем не была похожа на Любу. Она была похожа на отца, которого никогда не видела. Дочь Любы обладала внешностью фотомодели: она была почти на голову выше матери, смуглая, черноглазая и темноволосая, стройная, даже немного сухощавая, очень лёгкая, несмотря на высокий рост.

- О чём же пойдёт речь? - осторожно поинтересовалась Люба.

- Ты недавно перешагнула ещё один рубеж, мама, отпраздновала знаковую дату.

- Не сто;ит придавать такое значение нумерологии, Ариша! Возраст как возраст, такой же, как любой другой. Со своими прелестями и со своими недостатками.

- И всё же, мама, как бы это сказать?..

- Дальше только старость? - улыбнулась Люба.

- Нет, конечно, мама! - укоризненно воскликнула Арина. - До старости ещё очень далеко!

- Да ладно, дай хоть пококетничать и получить комплимент.

- Кстати, да, и комплименты - неотъемлемая часть полноценной жизни женщины.

- Ариша, куда ты клонишь?

- Я лишь хочу сказать, что твою жизнь нужно разнообразить новыми красками, найти новые источники, из которых ты будешь черпать силы и вдохновение, ...

- Неужели я скоро стану-таки бабушкой?! - обрадовалась Люба.

- Непременно станешь, мама, но не так быстро.

- Теряюсь в догадках, - развела руками Люба.

- Тебе нужен роман, мама, - с торжеством в голосе провозгласила Арина. - Необходимо встряхнуться, перезагрузиться, получить новые эмоции и ощущения.

- Ариша, что ты! Я только-только встряхнулась и перезагрузилась, ещё отдохнуть не успела...

- Потом может быть поздно, мам. Очень уж кандидатура завидная, из-под носа уведут...

- Какая кандидатура? Кто уведёт?

- Я хочу, чтобы ты повнимательнее пригляделась к Эдуарду Александровичу.

- К какому Эдуарду Александровичу? - Люба была искренне удивлена. - К нашему? К преподавателю иностранного языка?

- К нему, - кивнула Арина. - Он, между прочим, разведён.

- Ариша! Эдуарду Александровичу всего тридцать восемь лет!

- Подумаешь, каких-то семь лет разницы.

- Я не об этом. Даже если Эдуард Александрович разведён, даже если он свободен, даже если ему нужны отношения, то совсем другие, и возможности совсем другие. Ему нужна полноценная семья. Ему нужны собственные дети, а не только ученики. Ему нужно стать отцом, и тут я не помощник от слова "совсем"!

- Мама, я же не прошу тебя делать ему предложение. Просто прошу: присмотрись, пожалуйста.

- Хорошо, присмотрюсь, - соврала Люба.

- Вот это другой разговор, мам! Посмотрим, что получится. Вдруг ты сама увлечёшься Эдуардом?

... Рабочий день у Арины закончился раньше обычного, и она решила встретить мужа с работы, сделав ему сюрприз. Подъехала к зданию строительной фирмы и припарковалась на довольно просторной стоянке.

Арина слушала музыку и совсем не думала о сюрпризах. А в частности, о том, что сюрприз - обоюдоострое оружие.

В конце концов, Арина начала засыпать, как вдруг на крыльце офиса появился Дима, одетый в кофейного цвета костюм. Рядом с Димой, ухватив его руку, вышагивала какая-то светловолосая девица.

Сначала Арина хотела выйти из машины и подойти к Диме. Надо ведь узнать, что это за белокурая девица так по-хозяйски держит за руку мужа Арины.

Но потом Арина мысленно приказала себе: "Сидеть!"

Дима не заметил её машину. Видимо, настолько был увлечён разговором с коллегой.

Это ведь коллега? Раз уж они вместе выходят из офиса, значит, коллега.

Продолжая сидеть в машине, Арина с интересом наблюдала за тем, как Дима придерживает перед девушкой дверцу своей машины. Блондинка грациозно уселась на переднее пассажирское сиденье, Дима устроился за рулём, и машина начала выезжать со стоянки.

Арина завела мотор. Придётся их незримо сопроводить. Интересно же, куда они поедут. Наверно, по делам службы, раз ушли с работы на сорок минут раньше окончания рабочего дня. Арина-то настроилась ждать долго и упорно, а любимый муж уже тут как тут, да не один.

Вскоре Арина поняла, что машина мужа следует в один из спальных районов, но не в самый спальный, а расположенный довольно близко к центру города.

Автомобиль остановился у одной из высоток. Дима помог спутнице выбраться из машины, обнял девушку за плечи, и они оба вошли в подъезд.

Арина достала телефон и набрала номер мужа. Дима ответил через пару минут. Голос у него был усталый и озабоченный.

- Димочка, а ты где? - невинно поинтересовалась Арина.

- То есть, как понять: где? - раздражённо ответил Дима. - Можно подумать, в этот час у меня есть варианты. Я на работе. И мне нежелательно пользоваться мобильным во время рабочего дня, ты же знаешь!

- Прости, дорогой! - с раскаянием в голосе воскликнула Арина, вспомнив о том, что Дима теперь часто говорит с ней вот таким раздражённым тоном. Видимо, бесит она его. - Что-то я со временем напутала. Ладно, не буду отвлекать. Работай. До встречи дома.

Убрав телефон, Арина задумчиво барабанила длинными изящными пальцами по приборной панели. Итак, с ней произошло то, чего она ожидала меньше всего. Она никогда не была давящей, раздражающей и слишком назойливой женой. Они с Димой очень уважали личное пространство друг друга.

Арина никогда не пилила мужа, не делала ему нервы, не устраивала сцен ревности и просто капризов, не ограничивала в близости. Она была уверена, что они с Димой не только супруги и любовники, но и настоящие друзья. Ей казалось, что они смотрят в одну сторону.

Мда. Что-то тут явно не срослось, потому что Дима ярко выражено смотрел налево... Арина припомнила, когда примерно он начал разговаривать с ней этим скрипучим, раздражённым голосом, и поняла: достаточно давно смотрел. А где в это время были глаза Арины - вообще не понятно.

Арина ещё несколько минут просидела в машине, задумчиво кусая губы, а потом открыла бардачок и достала складной нож. Она искренне надеялась на то, что её никто не увидит в окно. Хотя, скорее всего, Дима с коллегой настолько увлечены сейчас совместным проектом, что им вообще ни до чего.

Подкравшись к машине Димы, Арина уже присела и приготовилась вершить правосудие.

- Что это? Встаньте немедленно! - раздался сверху низкий голос.

Сильная рука ухватила Арину за руку. Перед ней стоял высокий, черноволосый и черноглазый мужчина лет пятидесяти.

- Ты что придумала?

Незнакомец, продолжая держать Арину, достал из кармана ветровки телефон и начал куда-то звонить.

- Отпустите меня, - высокомерно ответила Арина.

Ей казалось, что она говорит с достоинством. Она даже подбородок задрала повыше.

- Ага, разбежался, - усмехнулся мужчина, которому дела не было до того, как именно и кого изображает Арина. - Сейчас, полиция приедет, и познакомимся.

- Полиция? - задумчиво протянула Арина, сузив глаза. - А это мысль! Валяйте, вызывайте! Полиция очень даже кстати. Ведь я ничего не успела сделать. Даже если стоянка оснащена видеокамерами, обвинить меня в чём-либо будет крайне сложно.

- Ты откуда взялась такая умная и прошаренная? - удивился мужчина и даже хватку ослабил.

- Это не суть важно. Что же вы? Звоните уже в полицию! А то вдруг у них сеанс закончится.

- Так, - мужчина на всякий случай отодвинулся и с опаской посмотрел на Арину. - Тут, похоже, не в полицию надо звонить, а совсем в другое место.

Последнюю фразу он пробормотал себе под нос, однако Арина всё услышала.

- Не бойтесь, я не сумасшедшая, - устало сказала она, сложила нож и убрала в карман пиджака. - Это машина моего мужа. И да, я собиралась порезать колёса. Желательно, все.

- А зачем портить дорогостоящую вещь? Тем более, это ваше с мужем имущество.

- Это личное, - Арина плотно сжала губы, которые вдруг предательски задрожали.

- А я не впервые вижу эту машину! - воскликнул вдруг незнакомец. - Это же Анну из тридцать седьмой квартиры кавалер привозит...

Увидев лицо Арины, мужчина осекся.

- Вот оно что, - невесело усмехнулся он. - Ты прости меня. Зря я тебе помешал. И язык зря распускаю.

- И давно Анну из тридцать седьмой квартиры... кавалер привозит?

- Ну следить я за соседями не нанимался, просто случайно видел пару раз, как они приезжали. Но точно больше месяца назад впервые видел.

- Спасибо вам, - кивнула Арина. - Ладно, мне пора.

- За что спасибо-то? - удивился мужчина.

- За то, что остановили меня. Не хватало ещё так унижаться! Поеду домой, то есть, в свой бывший дом, вещи собирать. Мы же в квартире Димы живём, ему от бабушки в наследство досталась хорошая квартира. Я к ней отношения не имею, так что нам и делить практически нечего.

- Может, подбросить тебя? А то как ты в таком состоянии за руль сядешь? Ты не бойся, у меня права есть, и за рулём я уже почти тридцать лет.

- Да нормальное у меня состояние, - вяло ответила Арина.

Кажется, у неё начиналась реакция.

- Так, - мужчина оценил обстановку. - Если не доверяешь мне свою машину, поедем на моей. Твою тачку здесь оставим. Тут охраняемая стоянка. Тебе сейчас надо где-то спокойно посидеть и полечиться поверенными народными средствами. Я бы тебя к себе пригласил, живу я один, мы бы никому не помешали. Но согласись, если женщина идёт домой к незнакомому мужчине и пьёт там, это выглядит, мягко говоря, очень двусмысленно. Потому приглашаю тебя в ресторан. А твой кобель пусть попереживает и поволнуется.

- Зачем мне теперь его волнение и переживание? - тускло ответила Арина. - Всё перечёркнуто, обесценено. Но по поводу ресторана мысль хорошая. Пожалуй, надо. А лечиться при маме и заставлять её переживать нельзя: у мамы у самой проблемы. Вот что. Покажите мне свои документы. Если всё нормально, можете сесть за руль моей машины, и поедем в ресторан. А потом вы отвезёте меня к маме.

- Вот, пожалуйста, - мужчина достал из кармана внушительное портмоне, а оттуда извлёк паспорт и водительские права.

- Пожарский Борис Сергеевич, - прочитала Арина вслух.

Имя и фотография были одинаковые в обоих документах, а на фото точно был изображён новый знакомый. Борису Сергеевичу оказалось сорок восемь лет.

- А меня зовут Арина. Арина Василькова, - она протянула руку Борису Сергеевичу.

- Очень приятно познакомиться. Какая красивая и душевная фамилия у вас, - задумчиво сказал Борис Сергеевич. - И имя красивое.

- Спасибо. Ну что, Борис Сергеевич, ваше предложение в силе? Едем? А то скоро выйдет Дима. Зная Диму, могу с уверенностью сказать, что выйдет скоро.

- Да уж, - рассмеялся Борис Сергеевич. - Разгневанной женщине лучше не попадаться ни под руку, ни на язык. Показывайте, где ваша машина.

* * * * * * * * *

Борис Сергеевич привёз Арину в один из ресторанов национальной кухни. Они заказали шашлык, свежие овощи и бутылку красного вина.

После нескольких глотков Арину немного отпустило. Она начала с любопытством оглядываться по сторонам, изучая интерьер и гостей ресторана, однако внимательно слушала Бориса Сергеевича, оказавшегося интересным и весёлым собеседником.

- Простите, - сказала вдруг Арина и коснулась руки Бориса Сергеевича. - Я вижу тут, за одним из столиков, сослуживца. А он мне очень нужен, у меня к нему есть важное дело. Надо же, как удачно встретились!

- Ну так подойдите, поприветствуйте его, - кивнул Борис Сергеевич.

- Спасибо вам. Я сейчас вернусь, и мы непременно договорим, Борис Сергеевич, - Арина встала из-за стола и пошла по залу.

- Добрый вечер, Эдуард Александрович! - сказала она, остановившись у одного из столиков.

- Здравствуйте, Арина Борисовна, - удивлённо поднял глаза преподаватель иностранного языка из частного детского сада "Счастливый ребёнок".

- Виделись, - улыбнулась Арина. - Ждёте кого-то?

- Нет, - покачал головой Эдуард Александрович. - У меня сегодня день независимости. Праздную.

- Независимости? - удивилась Арина. - Независимости от кого? Или от чего?

- Это долгая история, - махнул рукой Эдуард Александрович. - И вряд ли вам будет интересно её слушать.

- Мне очень интересно, Эдуард Александрович, - заверила Арина. - Приглашаю вас присоединиться к нам. А мы поддержим вас... в праздновании.

- К вам? - Эдуард Александрович огляделся. - С кем вы здесь? У вас, наверно, весёлая компания, а я своим мрачным видом испорчу вам всё настроение.

- То есть, мне всё же не показалось, что вид у вас не слишком праздничный? Это радует. В смысле, не то радует, что вид не праздничный, а то, что не показалось.

Эдуард Александрович несколько секунд смотрел на Арину удивлёнными глазами. Арина видела по этим глазам, что в голове Эдуарда Александровича идёт какой-то напряжённый мыслительный процесс. До чего додумался собеседник, Арина так и не поняла, однако он вдруг вскочил.

- Простите, Арина Борисовна! Что-то я совсем раскис, непозволительно. Расселся, а вы стоите. Может, присядете?

- Я здесь не одна, - терпеливо пояснила Арина.

Кажется, преподаватель иностранного языка и вправду сегодня немного не в себе. Пора проявить твёрдость и взять ситуацию в свои руки.

- Пойдём, - настойчиво повторила Арина.

Она подозвала официанта и сообщила, что гость пересядет за другой столик. Теперь обратного пути у Эдуарда Александровича не было.

Вскоре он уже знакомился со спутником Арины Борисовны, внутренне удивляясь. Он несколько раз видел, как Арину Борисовну встречал с работы муж - молодой светловолосый парень среднего роста. Это точно не он. Во-первых, этот старше того как минимум лет на двадцать. Во-вторых, этот выше ростом, и он ярко выраженный брюнет.

- Погодите! - внезапная догадка поразила Эдуарда Александровича. - Вы - Арина Борисовна, а вы - Борис Сергеевич. И вы очень похожи друг на друга! Вы отец Арины Борисовны, правда?

- Нет, - в голос сказали Арина и Борис Сергеевич, и удивлённо переглянулись.

- Это совпадение, - пояснила Арина. - Мы только сегодня познакомились с Борисом Сергеевичем, причём, абсолютно случайно.

- Я совсем ничего не понимаю, - жалобно сказал Эдуард Александрович, который, кажется, не привык выпивать. - Случайно познакомились сегодня, и уже вместе в ресторане?

- Да, это своего рода терапия.

От выпитого у Арины развязался язык. Она сама себе удивлялась: сидит в ресторане, в компании двух малознакомых мужчин. Но даже не это самое интересное. Самое интересное то, что она им обоим доверяет. Хотя, казалось бы, с чего?

- Знаете, Эдуард Александрович, я сегодня узнала, что мне изменяет муж, - прямо глядя в ясные зелёные глаза собеседника сказала Арина. - Не просто узнала, а воочию увидела.

- Увидели, как изменяет?! - ужаснулся Эдуард Александрович.

Он запустил длинные пальцы в свою тёмную лохматую шевелюру.

- Ну не так буквально. Однако ситуация сложилась абсолютно недвусмысленная. Я хотела испортить машину мужа, но, к счастью, Борис Сергеевич остановил меня, а потом привёз сюда, чтобы я немного расслабилась и успокоилась. А тут вы. И день независимости.

- День независимости? - с интересом спросил Борис Сергеевич.

- Дааа, - протянул Эдуард Александрович. - И я очень хорошо вас понимаю, Арина Борисовна. Сегодня ровно год с того дня, как от меня ушла Дина, моя... тогда ещё жена. Ушла к сослуживцу. Мы все вместе работали в университете, на кафедре иностранных языков. Он моложе меня на десять лет и моложе Дины на четыре года. Я не смог работать там, рядом с ними. Уволился. Мы разменяли квартиру, и я купил однокомнатную, влез в кредит, потому что денег на покупку не хватало. Срочно искал новую работу, и наткнулся в сети на объявление, которое дала Любовь Николаевна. Думал, это временная работа, но вот втянулся. Всё временное - это самое постоянное. Конечно, я ещё много перевожу, в основном, технические тексты, за них больше платят. Вот я всё и рассказал. Спасибо, что выслушали. За год я впервые об этом говорил.

- Да, дела, - задумчиво произнёс Борис Сергеевич. - Что тут скажешь? Словами не помочь. Поможет только время. Или новые отношения. Возможно, всё к лучшему, кто знает?

- С отношениями пока напряг, - вздохнул Эдуард Александрович. - Пытался, но не складывается. Видимо, я ещё не готов к новым отношениям.

- Ох, ребята, - покачал головой Борис Сергеевич. - И я вам тут не помощник. Посоветовать ничего не могу, могу только морально поддержать. Сам свою семью не сохранил. Жили с супругой, скорее, по привычке. Детей вырастили и разбежались. Поженились в ранней молодости, обоим было по девятнадцать. Через год дочка родилась, ей уж скоро двадцать восемь. А ещё через полтора года - сын. Пелёнки, распашонки, вечно уставшая и издёрганная Надя, а я и учусь, и работаю... Тёща у нас практически поселилась - помогать. А мы с ней сразу характерами не сошлись. При тёще никакой личной жизни. Хотя меня это не оправдывает. Сейчас, когда мне скоро полтинник, понимаю всё, и понимаю, что виноват был именно я. А тогда... Стал я всё реже дома бывать. Устроился на подработку, с экскурсиями ездил по стране. Да и изменял Наде, что греха таить. Молодая природа требовала своё. Оправдывал себя тем, что до свадьбы нагуляться не успел. Потом, вроде, образумился, и Надя смогла простить меня. А может, она только думала, что простила. Но как только сын высшее образование получил, Надя на развод подала. Сказала, другого полюбила давно. Наверно, это справедливо. И вот я уже пять лет один живу. Вроде, и не старый совсем, и гуляй - не хочу... Но в том и дело, что не хочу. Надёжности хочется, взаимопонимания, любви. И в то же время, не доверяю никому. Вот как-то так, ребята.

После рассказа Бориса Сергеевича все долго молчали.

- А давайте поедем ко мне в гости? - вдруг предложила изрядно захмелевшая Арина. - Хочется душевно посидеть. Там мама одна, и у неё тоже сейчас непростой период.

- Так что же вы молчали, Арина Борисовна? - воскликнул Эдуард Александрович. - Конечно, нужно ехать! Мы все должны поддержать Любовь Николаевну!

Глава вторая
Люба потихоньку сходила с ума. Началось всё с того, что пару часов назад ей позвонил зять Дима. Он приехал домой с работы и не застал Арину. Сначала думал, что она задержалась на работе, в детском саду, но, когда время перевалило за половину восьмого, начал звонить жене. Однако, тщетно: Арина не отвечала, хоть и была в сети.

Взволнованная Люба тоже начала звонить дочери, и с тем же результатом, что и зять. Через каждые десять минут ей звонил Дима и узнавал, не удалось ли ей дозвониться до Арины. В конце концов, совместными усилиями они разрядили телефон Арины: холодный электронный голос всякий раз сообщал им, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

В двадцать один тридцать Люба начала собираться: она намеревалась отправиться в полицию, хоть и понимала, что пока там с ней даже разговаривать не станут. Но надо же что-то делать?! Иначе она попросту свихнётся. Так исчезать - совсем не в духе Арины, а значит, что-то случилось.

Люба как раз прыгала на одной ноге, натягивая джинсы, когда в замке повернулся ключ. Ключи от новых замков были только у дочери. Слава Богу!

Люба быстро застегнула молнию и пуговицу на джинсах, и выскочила в прихожую. Она уже набрала полную грудь воздуха, чтобы обрушиться на безответственную Арину, когда поняла, что та пришла не одна, а с гостями. Причём, гостей было двое, и оба мужского пола.

Арина с детства росла очень серьёзной девочкой, вдумчивой. Казалось, её интересовали только учёба и занятия в балетной студии. А когда дочь влюбилась, то сразу всерьёз, и вскоре вышла замуж.

Выпивала Арина только по праздникам и всегда знала меру. Потому сегодняшняя эскапада дочери вызвала у Любы тягостное недоумение, почти шок. Однако тогда Люба ещё не знала, что это лишь цветочки.

Правда, Люба немного успокоилась, когда поняла, что один из гостей - Эдуард Александрович. Хотя этот факт всё равно ничего не объяснял. Второй гость стоял пока в тени - Арина не включила свет в прихожей.

- Здравствуйте, - голосом, в котором одновременно звенели облегчение и возмущение, заговорила Люба.

- Привет, мамочка! - Арина первая сняла обувь и чмокнула Любу в щеку.

- Ариша, что происходит? Ты почему не отвечала на звонки? Мы с Димой с ума сходим весь вечер! Кстати, надо ему позвонить.

- Не надо! - Арина схватила Любу за руку. - Я тебе сейчас всё расскажу.

- Очень надеюсь!

- Добрый вечер, Любовь Николаевна, - скромно сказал Эдуард Александрович. - Простите нас, пожалуйста!

- Добрый вечер, Эдуард Александрович! Я, конечно, постараюсь, но ручаться не могу. Всё будет зависеть от ваших пояснений.

- Знакомься, мама, - Арина указала на третьего участника компании. - Это Борис Сергеевич. Он мне сегодня очень помог.

Арина включила, наконец, свет, и Люба с Борисом Сергеевичем уставились друг на друга. Возможно, если бы Арина и Эдуард Александрович были трезвы, они бы заметили, что Любовь Николаевна и Борис Сергеевич как-то странно смотрят друг на друга, - так, будто узнаю;т. Однако трезвы были только Люба и Борис.

- Очень приятно, - кивнула, наконец, Люба. - Давайте уже все покинем прихожую. Вы ужинать будете?

- Нет, мы из ресторана, - сообщила Арина.

- О как! - усмехнулась Люба и бросила встревоженный взгляд на Бориса. - Что праздновали?

- День независимости, - улыбнулась Арина.

- А я бы поужинал, - заговорил вдруг Борис.

- И я, - смущённо поддержал его Эдуард Александрович.

- Тогда сейчас я буду делать салат, а вы пока рассказывайте, - распорядилась Люба.

Арина поставила свой телефон на зарядку, но включать так и не стала. Вскоре Дима позвонил тёще, но Люба, которая только что узнала правду, тоже не стала ему отвечать. Вместо этого она достала откуда-то коньяк и стаканы. После того, как она поняла, что Арина пока не знает всех злободневных новостей, ей стало спокойнее.

Возможно, она переживала бы сильнее из-за того, что произошло в семье дочери, если бы не одно обстоятельство.

Говорили много, и все разом. Молчал только Борис Сергеевич. Молчал, переводя взгляд с лица Любы на лицо Арины. Молча пил коньяк и рассматривал фотографии, висящие на стенах. Молчал и формулировал в голове вопросы. Правда, он совсем не был уверен в том, что имеет право их задавать.

Оказывается, развод с Надей и одиночество - это ещё был не весь прилетевший бумеранг, а лишь его часть. Вообще, на жизнь Борис не жаловался: у него были прекрасные дочь и сын. Появились и внуки - год назад дочь родила близнецов. И сын женился недавно.

Но каково это: осознавать, что ещё одна дочь росла и взрослела, а он даже не знал о её существовании? Это Борису только предстояло в полной мере осознать и прочувствовать. Грехи молодости - они такие... Отвечать придётся по полной.

Дима звонил снова и снова, и в конце концов, Люба тоже выключила звук у телефона, как это сделала днём Арина. Сегодня она не в силах больше общаться с Димой. Помимо боли за дочь, она испытывала страх и волнение. Её жизнь менялась здесь и сейчас, в режиме онлайн.

Борис всё понял, она видела это по его глазам. А ведь он наверняка женат. И как теперь быть? Как смотреть в глаза Арине? Да, дочь в курсе того, какие обстоятельства предшествовали её появлению на свет, однако, посвящая её в них, Люба была уверена, что судьбоносной встречи никогда не произойдёт.

Вечер был в разгаре. Арина увлечённо спорила о чём-то с Эдуардом Александровичем, а Люба обменивалась красноречивыми взглядами с Борисом Сергеевичем, когда кто-то начал пытаться открыть входные двери. Все резко замолчали и стали прислушиваться, когда повисшую тишину пронзил резкий звонок. Потом ещё и ещё.

Люба уже всё поняла, и тут звонивший начал стучать в двери.

- Люба, открой, пожалуйста! Люба, я знаю, что ты дома!

- Оп-па! - подняла брови Арина. - А вот и Виктор пожаловал. Будет в ноги маме падать.

Борис Сергеевич, который до сих пор молчал, поставил стакан на стол и внимательно посмотрел на испуганную Любу.

- Помощь нужна? - просто спросил он.

Пока Люба думала и металась, с энтузиазмом ответила Арина:

- Нужна! Этот паршивец, пока жил с мамой, все нервы ей вымотал. А после его последнего загула...

- Арина, перестань! - Люба, вся красная от жгучего стыда, попыталась остановить дочь.

И тут Виктор забарабанил в дверь с новой силой.

- Выпил он что ли? - пробормотала Люба.

- Мама сменила замки, - всё же завершила свою мысль упорная и педантичная Арина. - И теперь этот любитель молодых натурщиц не может попасть сюда, чтобы уговорить маму простить его.

- И правильно сделали, Любовь Николаевна! - воскликнул Эдуард Александрович. - Изменников прощать нельзя!

Сказав это, он осекся и бросил быстрый взгляд на Бориса Сергеевича. Но тот, казалось, даже не услышал его фразу.

После того, как раздалась очередная барабанная дробь по входной двери, Борис Сергеевич встал и подтянул рукава тонкого джемпера. Эдуард Александрович тут же поднялся следом.

- Подождите, не надо, он постучит и уйдёт, - попыталась возразить Люба, но опять тщетно.

- Мама, ночь на дворе! Он сейчас всех соседей на уши поставит. Пусть мужчины разберутся с ним.

Виктор оказался здоровенным детиной с довольно длинными пшеничного цвета волосами и ухоженной бородкой.

- Вы по какому праву нарушаете покой мирных граждан? - неожиданно задиристо спросил у него Эдуард Александрович.

Он, хоть и был прилично ниже ростом художника Виктора, имел довольно крепкую и спортивную фигуру.

- А где... Любовь?

- Вы спрашиваете о Любови Николаевне, или вас интересует любовь в общечеловеческом смысле? - спокойно поинтересовался Борис Сергеевич.

- Я спрашиваю о Любе, хозяйке этой квартиры. И вообще, кто вы такие? - неожиданно взбодрился Виктор.

- Это друг мамы, - из-за спин Бориса Сергеевича и Эдуарда Александровича выглянула Арина и положила ладонь на плечо Бориса Сергеевича.

- А это кто? - растерянно спросил Виктор, указывая на Эдуарда Александровича.

- А я друг Арины, - не дал себя сбить с толку Эдуард Александрович.

- Как это? Арина ведь замужем! - возразил Виктор.

- Ваши сведения устарели, их теперь никто не купит, ни один жёлтый таблоид, - широко улыбнулась Арина. - Мы с мамой обе начали новую жизнь. Так что катитесь отсюда подобру-поздорову. А если вы ещё раз попытаетесь открыть замки в этой квартире, с вами будут беседовать представители закона. Я понятно объясняю?

- Более чем, - мрачно ответил Виктор.

Он уже повернулся и хотел уйти, не прощаясь, однако был остановлен.

- Ты ничего не забыл? - в спину Виктору спросил Борис Сергеевич.

- Что? - обернулся тот.

- "Таблетку" от домофона, - Борис Сергеевич протянул широкую крепкую ладонь. - И прислушайся к совету Арины. Она дело говорит.

Хмыкнув, Виктор достал из кармана связку ключей и сунул их в руку Бориса.

- Мне теперь без надобности. Оставь себе.

- Обязательно, - кивнул Борис.

Вновь отвернувшись, Виктор начал спускаться с лестницы, когда подъездные двери хлопнули, и раздались быстрые лёгкие шаги. Кто-то поднимался по лестнице. И Арина уже знала, кто.

- Это Дима, - только и успела прошептать она прежде, чем на площадке появился симпатичный светловолосый парень среднего роста.

- Арина! - он заглянул за спины двух незнакомых мужчин, стоявших у дверей почти плечом к плечу. В голосе его звучало неподдельное возмущение. - Что здесь происходит? Я очень хотел бы узнать! И почему ты весь вечер не отвечаешь на телефонные звонки?

- Что же вы так, Арина Борисовна? - неожиданно насмешливо и холодно заговорил Эдуард Александрович. Правда, смотрел он при этом не на Арину, а на вновь прибывшего Дмитрия. - Муж пришёл с работы, он устал, а вы его хлебом-солью не встретили? Ведь пока он в поте лица трудился, повышая уровень благосостояния вашей семьи, вы же ведь всё равно ничегошеньки не делали.

У Димы даже рот приоткрылся от удивления, а Борис Сергеевич одобрительно хмыкнул. Он теперь смотрел на ситуацию совсем под другим углом, не так, как сначала. Сначала он просто сочувствовал молодой женщине, которой не дал сегодня наделать глупостей. Теперь же эта ситуация стала его личной проблемой, и он испытывал смешанные чувства. С одной стороны был растерянный Дима, в котором Борис находил кое-какие черты самого себя, только четверть века назад.

А с другой стороны была Арина - его, Бориса, родная дочь, и в этом нет вообще никаких сомнений. Достаточно посмотреть на Арину - она вылитая бабушка, Ядвига Яковлевна, мать Бориса, только молодая. А ещё достаточно заглянуть в глаза Любы, - там всё написано, как в книге.

- Я вас знаю, - сказал вдруг Эдуарду Александровичу Дима. - Вы работаете вместе с моей женой и моей тёщей. У вас тут что, корпоратив? А вы кто?

Последний вопрос был адресован Борису Сергеевичу. Он уже примерно представлял, какого рода деятельностью занимаются Арина, Люба и Эдуард Александрович, потому быстро нашёлся:

- Я этот... физрук.

- Понятно, - усмехнулся Дима. - Это теперь мода такая - здоровым мужикам в детских садах работать?

- А что поделать? - едко заметил Эдуард Александрович и поднял тёмную бровь. - Не у всех же такая престижная работа, как у вас. И такая... плотная занятость. А мы, знаете ли, не жалуемся на свою работу. У нас, насколько я знаю, всякий труд уважаем. Тем более, Любовь Николаевна - превосходный руководитель.

Арина, которая так и стояла за спинами их с мамой добровольных защитников, с восторгом смотрела на Эдуарда Александровича. Он был совсем другой, не такой, как всегда. Обычно он неохотно общался с коллегами и держался особняком. Арина считала его скучным и малосимпатичным ботаном, но, как она была уверена, после слишком яркой и насыщенной жизни с Виктором маме как раз был нужен такой вот Эдуард Александрович.

Теперь же он казался молодым, насмешливым и довольно ярким.

- Что здесь происходит?.. - из комнаты вышла Люба, увидела зятя и остановилась.

- Здравствуйте ещё раз, Любовь Николаевна, - укоризненно сказал Дима. - Выходит, вы меня обманывали, когда говорили, что не знаете, где Арина? Почему было не сказать правду о вашем корпоративе?

- Ариша, - игнорируя выпад Димы, заговорила Люба. - Мне кажется, вам с Димой надо поговорить наедине. Идите в гостиную, а мы в кухне посидим.

- Наверно, ты права, мама, - смиренно ответила Арина и обратилась к Эдуарду и Борису: - Пропустите его, пусть заходит.

Казалось, оба "защитника" были недовольны решением женщин, но подчинились.

Арина с Димой закрылись в гостиной, а все остальные вернулись в кухню.

- Можно ещё немного? - спросил Борис у Любы и указал на бутылку, в которой оставался коньяк.

- Конечно, - кивнула Люба.

- Будешь? - спросил Борис у Эдуарда, но тот лишь покачал головой.

Эдуард, казалось, пытался прислушиваться к тому, что происходит в гостиной.

- Не волнуйтесь, - понимающе сказала ему Люба. - Каким бы ни был Дима, зла он Арине не причинит.

- Можно подумать, он сегодня причинил Арине добро. И не только сегодня, - недовольно пробурчал Борис.

- Возможно, Ариша ошиблась? - с надеждой сказала Люба. - Мало ли, недоразумение?

- Увы, - отрицательно покачал головой Борис. - Я несколько раз видел Дмитрия с девушкой, живущей в одном подъезде со мной, Аней. Они вдвоём приезжали домой к Анне. Или, скажешь, по работе встречались? Мы ведь у моего подъезда и познакомились с Ариной. Она хотела колёса на машине мужа порезать, а я заметил это и остановил её.

Люба поникла, взгляд её потух. Она относилась к Диме, как к сыну, и считала их с Ариной семью идеальной.

- Думала, хоть дочери повезёт... - эти слова вырвались у Любы против её воли, от отчаяния.

- Обязательно повезёт, Люба, - тепло сказал Борис.

Люба растерянно посмотрела на Бориса. Они оба забыли про Эдуарда Александровича, который, поняв, что разговор, происходивший в гостиной, ему не услышать, теперь с интересом наблюдал за ними.

- Вы что, знакомы друг с другом? - проницательно спросил он.

- Эдик, тебе бы трубку курительную, и будешь вылитый Шерлок Холмс. Во всяком случае, взгляд у тебя сейчас прямо как у Василия Ливанова, - усмехнулся Борис.

Ответить Эдуард не успел, потому что голоса в гостиной зазвучали громче, а потом двери распахнулись, и почти выбежала Арина. Борис Сергеевич и Эдуард Александрович, не сговариваясь, вскочили.

- Дима, нам больше нечего обсуждать, уходи, - нервно бросила Арина.

- Уйду, конечно, Арина! - с горечью ответил Дима, лицо которого было мертвенно-бледным. - В ином случае меня твои коллеги с лестницы спустят, я уж понял. Но учти, развод тебе я не дам, даже не надейся!

Дима быстро вышел в прихожую, обулся и покинул квартиру, громко хлопнув дверью.

- Он вас обидел, Арина Борисовна? - спросил Эдуард, когда Арина без сил опустилась на кухонный табурет и уставилась в тёмное окно.

- Нет, - покачала головой Арина, по-прежнему ни на кого не глядя. - Просто я очень устала. Никогда не думала, что в моей жизни настанет такой вот день. И никогда не задумывалась о том, насколько тяжело расставаться, особенно, если наверняка знаешь, что дороги назад нет. У меня ведь никого никогда не было, кроме Димы. Я всегда была уверена в том, что он не только первый, но и единственный. А ведь теперь придётся как-то продолжать жить. Наверно, я теперь навсегда останусь одна, ведь не смогу довериться больше никому.

- Об этом говорить ещё рано, Арина, - спокойно и серьёзно ответил Борис Сергеевич. - Сейчас мы с Эдуардом вызовем такси и поедем по домам, а вы обе ложитесь спать. Время позднее, да и день выдался не из простых.

Борис Сергеевич достал из кармана модной рубашки смартфон.

- Продиктуйте мне номер вашего телефона, Арина, я вам наберу.

Арина послушно выполнила его просьбу. Борис встал и подошёл к телефону Арины, который всё ещё заряжался.

- Я внёс номер моего телефона в вашу телефонную книгу. Если не передумаете уходить от Дмитрия, звоните мне в любое время. Я помогу вам перевезти вещи.

- Хорошо, спасибо, Борис Сергеевич, - кивнула Арина. - Я точно не передумаю.

Она, казалось, вот-вот уснёт прямо здесь, за кухонным столом.

Люба проводила гостей, уложила дочь спать, почти как маленькую, а потом убирала со стола. Она была в смятении, но паника прошла. Люба поняла, что Борис не станет обнаруживать своё отцовство, пока они не поговорят с глазу на глаз. Однако Люба пока не хотела никаких судьбоносных бесед и решений.

К счастью, сама Арина ничего не поняла. А вот Эдуард Александрович, судя по всему, догадался. Никогда Люба не подозревала о том, что "англичанин" такой проницательный. С виду он был довольно рассеянным и казался очень замкнутым. Кто сегодня раскрылся с новых сторон, так это он (Дима не в счёт). Однако Люба была уверена, что Эдуард Александрович болтать точно не станет.

... На следующий день, когда Арина ехала на работу, она даже не представляла, как посмотрит в глаза Эдуарду Александровичу. Ей было нестерпимо стыдно от осознания того, что вчера она показала себя слабой размазнёй и явно наболтала лишнего. К счастью, коллега вёл себя так, как прежде, до вчерашних приключений, то есть, казался отстранённым и немного равнодушным. Арина даже не подозревала, какую бурю эмоций пробудила в нём её ситуация, да и она сама. Однако он затеял настоящую борьбу с самим собой, потому что прекрасно знал, на сколько лет он старше Арины. К тому же, совсем не факт, что она не простит мужа. Бывает и не такое.

Арина решилась и позвонила Борису Сергеевичу, потому вечером они вместе вывезли её вещи из квартиры Дмитрия. К счастью, он был ещё на работе. Потом Арина оставила свою связку ключей на кухонном столе, захлопнула двери, и Борис повёз её к матери.

- Как Дмитрий? - спросил он, пока они ехали. - Не передумал насчёт развода?

- Звонил несколько раз, уговаривал меня пересмотреть своё решение. Я дала ему время для раздумий до завтрашнего утра. Если не передумает, завтра же пойду к мировому судье. Если у Димы хватит совести мне препятствовать, то придётся разводиться через суд. Конечно, хочется быстрее закончить с этой нервотрёпкой, однако, если нужно потерпеть, я потерплю.

Борис лично донёс все сумки до квартиры Любы, но от вознаграждения категорически отказался, так же, как от чая.

Любе, которая, казалось, совсем не рада встрече с Борисом, произошедшей спустя столько лет, даже немного досадно стало от того, что он нисколько не пытается произвести на неё впечатление. Видимо, совсем она состарилась.

Ни Люба, ни Арина даже не подозревали, что Борис поехал в гости к Диме, для очень важного разговора.

* * * * * * * *

Борис ждал Дмитрия больше часа: тот явно не спешил домой. Почему-то Борис был уверен, что конкретно к этой задержке Аня из тридцать седьмой квартиры не имеет никакого отношения. Не хочется Диме возвращаться в пустую квартиру, вот в чём основная причина задержки на работе. Борис понимал это, как никто другой.

Наконец появилась уже ставшая знакомой машина, колёса которой Борис накануне спас. Борис покинул салон автомобиля, нажал на брелок сигнализации и пошёл навстречу Дмитрию. В руках у несостоявшегося зятя был фирменный пакет из алкогольного супермаркета, красноречиво свидетельствующий о том, какие планы у Дмитрия на этот вечер.

Однако, увидев Бориса, Дима его сразу узнал, кинулся к нему и едва не уронил пакет. Лицо Дмитрия выражало абсолютную решимость прикопать Бориса прямо здесь, во дворе жилого дома. Возможно, пакет, вместе с его содержимым, должен был послужить вспомогательным средством.

Борис успел перехватить Дмитрия, предусмотрительно крепко взяв за плечо. Старушки, несущие вахту на скамейке у соседнего подъезда, временно прекратили перемывать кости соседям, и уставились на Диму и Бориса.

- Спокойно, - сквозь зубы сказал Дмитрию Борис и улыбнулся бабушкам. - Здравствуйте!

- Что тебе нужно? - тихо и зло спросил Дмитрий. - Любитель молодого тела.

- Полегче с ярлыками, уважаемый, - усмехнулся Борис. - Может, пригласишь меня в гости ненадолго? Не тут же разговаривать?

- С чего ты взял, что я буду разговаривать с тобой? - холодно спросил Дмитрий.

- У тебя нет другого выхода, - казалось, Борису удалось аккумулировать в своём голосе всё человеколюбие мира, при этом его рука ещё сильнее сжалась на плече Димы.

- Чёрт с тобой, заходи! - пробурчал Дима, - Всё равно ведь не отвяжешься. Заодно расскажешь, что у тебя с Ариной.

- Поздновато ты включил заботливого мужа. Но так и быть, расскажу.

- Будешь? - уже дома спросил Дмитрий, доставая из пакета бутылку с прозрачной жидкостью.

- Нет, - покачал головой Борис, устраиваясь за кухонным столом. - И тебе не советую.

Дима поставил бутылку на окно, сел и устало посмотрел на Бориса:

- Откуда ты взялся на нашу голову? И что тебе нужно? Не надо только кормить меня сказками про физрука!

- Я отец Арины, - просто ответил Борис, и Дима замер на полуслове. - Но она об этом не знает пока. И если узнает не от меня - берегись. Как и в том случае, если тебе вдруг захочется обидеть мою дочь. Понял?

Дима кивнул, оценив выражение лица Бориса и его тон.

- Рискую, рассказывая тебе, но ты должен знать, что Арина не беззащитна. И не дай Бог, я узнаю, что ты опять обидел её...

- Да что ты всё угрожаешь? - устало ответил Дима. - Тем более, ты уже говорил об этом.

- Для усиления эффекта. Чтобы сразу обозначить мою непосредственную заинтересованность в данном деле. Ты почему развод не хочешь давать?

- А ты не понимаешь? - с горечью спросил Дима.

- Сейчас скажешь, что любишь Арину. Но какое отношение к любви имеет твоё поведение? Ведь я давно знаю, куда и к кому ты ездишь почти каждый день после работы. Так уж вышло - живу по соседству, вот такое совпадение. И видел тебя не однажды. На что ты надеешься, затягивая процесс развода? Ты явно не дурак, и понимаешь, что вас всё равно разведут через суд. Пусть не с первого раза, но разведут, будь ты хоть тысячу раз против.

- Я надеюсь, выиграв время, отговорить Арину от развода. Надеюсь, она передумает. Простит меня, даст шанс начать заново.

- А теперь представь, что она передумала, разумеется, под твоим давлением. Передумать-то можно, но как забыть? Арина точно не забудет. Ничто не властно над этим. И никто не властен, даже ты! Даже если она продолжает ещё любить тебя.

- Ты не понимаешь! - Дима запустил пальцы в свою шевелюру.

- Я как раз понимаю! Когда-то давно мне удалось уговорить бывшую жену остаться со мной, удалось вымолить прощение. Казалось, она простила, но несколько лет назад я обзавёлся рогами, а потом жена подала на развод. А ведь не прояви я настойчивость тогда, и моя жизнь могла сложиться совсем по-другому. Но у нас дети были, которым нужно расти в полной семье, и которые ни в чём не виноваты. А что заставляет тебя упорствовать? С каких таких козырей собираешься зайти, кроме твоей неотразимости?

- А Арина выросла без отца, - задумчиво ответил Дима.

- Да. И эту ситуацию уже никак не изменить. Жизнь Арине дал мужик-предатель, и первым её мужчиной стал такой же. Разве она этого достойна? Заслужила подобное?

- Арина самая лучшая.

- Ты должен был говорить это почаще сам себе раньше, до того, как предал Арину. Ты в каком возрасте женился?

- А двадцать лет.

- Рано. Но я когда-то женился ещё раньше, в девятнадцать. И потом пытался оправдывать себя тем, что не успел нагуляться. Так же и ты, да?

По выражению лица Димы Борис понял, что попал в точку.

- Ну так разведись и нагуляйся как следует! - воскликнул Борис. - А потом, когда начнёшь понимать, что семья важнее, чем сомнительные эмоции, - тогда и женишься. Только уже не на Арине.

- Но я-то люблю Арину!

- Тогда тем более ты должен понимать, что Арина - не тот человек, который простит предательство и сможет с этим жить.

Они говорили почти до ночи. Потом Борис уехал, а Дима лёг спать. Утром он позвонил Арине и сообщил, что готов подписать документы, необходимые для развода через ЗАГС.

Глава третья
Арина как раз была в кабинете у Любы, когда позвонил Дима. Смартфон лежал на столе, Арина обречённо смотрела на него и боялась отвечать. Она была уверена, что Дима с новыми силами начнёт уговаривать её дать ему шанс.

Шанс давать Арина не собиралась, просто не могла - ни физически, ни морально. Есть люди, которые способны простить и начать жизнь с изменником заново. Есть другие люди - те, для которых предатель просто перестаёт существовать. Есть ещё те, кто сначала не простил, но со временем успокоился и дал шанс предателю. Есть и другие линии поведения в подобной ситуации.

Арина, что самое интересное, не могла ненавидеть Диму или считать, что его теперь просто не существует на свете. Она не желала ему зла и не хотела никакого возмездия. Но и быть с ним не могла. И наверняка знала, что никогда не сможет - её отношение к ситуации не изменится.

- Почему не отвечаешь? - удивлённо спросила Люба. - Вдруг что-то важное?

Звонок оборвался, но тут же раздался повторный вызов. Тяжело вздохнув, Арина взяла смартфон в руки.

- Слушаю.

Люба, скрывая волнение, наблюдала за дочерью. Арина молча слушала Диму, и лицо её прояснялось. Казалось, она довольна тем, что слышит. А из последующего диалога Люба поняла, что Дима согласился разводиться через ЗАГС.

- Странно, - задумчиво сказала Арина, спустя минуту после того, как нажала отбой. - Как будто два разных человека - Дима вчерашний и Дима сегодняшний. Неужели всё-таки мозг включил и понял, что обратного пути нет?

- Очевидно, да, - кивнула Люба. - Дима всегда был умным и рассудительным парнем. Видимо, всё оценил, обдумал и принял правильное решение. В любом случае, я рада, что ситуация начала развиваться в нужном направлении.

- Мам, - помолчав ещё, спросила Арина. - А как тебе Борис Сергеевич?

- В смысле?

Люба побледнела. К счастью, Арина, погруженная в свои размышления, не заметила её испуга.

- Ну согласись, мама, что Борис Сергеевич - очень привлекательный мужчина. И одинокий. Профессия у него достойная, он геодезист.

- Арина, я ушам своим не верю! Неужели ты не оставила свою идею? По-прежнему мечтаешь меня сосватать?

Всё же позитивный момент в этом всём Люба видела: Арина не зацикливается на собственных проблемах, и она больше не кажется убитой горем. Значит, процесс выздоровления идёт.

- Мама, ну почему сразу сватать? Хотя, в принципе...

- А что? Опять присмотреться? А как же Эдуард Александрович? Ведь я должна присматриваться к нему?

- Эдуард Александрович... он... - замялась вдруг Арина, но быстро нашлась. - Мне кажется, он ещё не готов к новым отношениям. Он пока слишком сильно сосредоточен на прошлом. А Борису Сергеевичу ты явно понравилась.

- С чего ты взяла? - Люба почувствовала, что краснеет.

- Он постоянно смотрел на тебя, и смотрел не просто так, а с большим интересом.

"Ну ещё бы!"

К счастью, в этот момент опять зазвонил телефон Арины. Звонил (лёгок на помине!) Борис Сергеевич.

- Доброе утро, Борис Сергеевич!

- Здравствуйте, Арина! Я вчера очень спешил, а потом был занят в течение всего вечера, даже некогда было поинтересоваться, как ваши дела.

- Спасибо, Борис Сергеевич, более-менее нормально. Вещи мои мы с мамой разобрали, и я полностью обосновалась в своей прежней комнате. Я очень благодарна вам за помощь.

- Как Дмитрий? - осторожно спросил Борис Сергеевич.

- Вы знаете, кажется, он начинает мыслить здраво. Боюсь даже сглазить ситуацию, но Дима недавно позвонил мне и сказал, что согласен разводиться через ЗАГС.

- Ну вот и славно, - пробормотал Борис Сергеевич. - Перемелется - мука; будет. Я сегодня уеду в командировку, Арина, и вернусь только через восемь дней, к следующим выходным. Но если что-то срочное возникнет, какие-то проблемы, сразу звоните мне, хорошо?

- Да, конечно, Борис Сергеевич! Ещё раз спасибо вам. И удачно съездить.

Люба, глядя в окно, размышляла о том, надолго ли хватит терпения Бориса. Рано или поздно он захочет открыть Арине правду, это очевидно.

Последующая неделя прошла спокойно. Работы, несмотря на летний период, в садике было предостаточно, потому что сотрудники подменяли друг друга в период отпусков.

Арина, которая должна была в августе лететь с Димой на побережье, теперь совсем отказалась от отпуска и все силы отдавала работе. Любе тоже отдыхать особо не хотелось, да и некогда было. Зато Эдуард Александрович ушёл в отпуск на две недели и уехал к родственникам в сельскую местность.

Арина, конечно, даже не догадывалась о том, что это было своеобразным бегством от неё. Она нравилась ему и прежде, хоть он никогда не считал её ровней себе - слишком молодая, слишком красивая. А самое главное - замужем. Замужество Арины создавало своеобразный иммунитет для Эдуарда; в силу природной порядочности даже платонические чувства к замужней даме были для него табу.

Но за прошедшие несколько дней всё слишком сильно изменилось. Теперь Арина многое знала о его жизни, а он вообще стал свидетелем её личной драмы. После этого Арина воспылала к Эдуарду дружескими чувствами, а он даже и не знал, что хуже в данном случае: её равнодушие, которое было раньше, или её дружеские чувства. Потому теперь Эдуард отсиживался в гостях у родителей и зализывал душевные раны.

* * * * * * * * * *

В пятницу, через полторы недели после того памятного дня, когда в квартире Любы разворачивались яркие и драматические события, Люба закрывала здание детского сада и сдавала его под охрану. Она всегда уезжала из сада последняя, привыкла держать ситуацию под контролем.

Как раз в этот момент к воротам сада подъехала машина, которую Люба уже видела однажды. Тогда, когда Борис помогал Арине перевозить вещи. Итак, момент истины настал. Да что ж так быстро-то?!

Стараясь хотя бы со стороны казаться невозмутимой и собранной, Люба закрыла ворота и позвонила на пульт. Она говорила по телефону, стоя спиной к подъехавшей машине, но слышала, как открылась, а потом мягко хлопнула дверца.

Обострившийся от волнения слух уловил и приближающиеся шаги. Глупо было и дальше изображать страуса, потому Люба обернулась, как только нажала отбой. Они с Борисом сразу оказались лицом к лицу. Точнее, взгляд Любы упёрся в широкую грудь Бориса: Люба была намного ниже ростом.

- Добрый вечер, - сказала Люба этой широкой груди.

- Здравствуй, Люба, - Борис наклонился и заглянул в её лицо. - Вижу, ты мне не слишком рада, но, хочешь ты этого или нет, ситуация требует прояснения.

- Что тут прояснять-то? - пробормотала Люба. - Всё яснее ясного.

Она знала, что Борис появится, и знала, что это случится скоро, потому теперь мысленно ругала себя. Неужели сложно было хотя бы морально себя настроить? Нет, вечно вся в работе, некогда присесть и подумать.

С тех пор, как у Арины и Димы процесс развода пошёл по цивилизованному пути, Люба слишком успокоилась и непозволительно расслабилась.

- Люба, давай не будем говорить о столь серьёзных вещах здесь, на ходу. Позволь пригласить тебя на ужин.

- Хорошо, позволяю, - вздохнула Люба. - Только никакого спиртного.

- Ты на машине?

- Нет, иначе она стояла бы здесь. Я на автобусе. Когда мы с Ариной заканчиваем работу одновременно, я еду с ней, но сегодня Арина закончила раньше и уехала в салон красоты. Просто при таком разговоре голова должна быть ясной, потому я против спиртного.

- Тогда прошу, - Борис осторожно взял Любу за локоть и повёл к своей машине.

... - Учти, Борис, если ты ждёшь от меня извинений или каких-то сожалений о том, что произошло больше четверти века назад, то напрасно, - первая заговорила Люба, как только официант, записав заказ, отошёл от их столика. - Я не раскаиваюсь и ни о чём не жалею. Арина - смысл моей жизни, моя единственная настоящая радость, моё вдохновение.

- Да что ты сразу в атаку-то, Люба? Я же без претензий. Просто хочу поговорить о нашей дочери.

- Ты, может, и без претензий, потому что в курсе, как дело было. О том, что ты женат, я узнала постфактум, хотя это не является оправданием моей безответственности. А вот семья твоя может быть очень даже в претензии.

Люба сознательно игнорировала то, как Борис сказал: "нашей дочери", а особенно, тот факт, что ей понравились и слова Бориса, и его тон.

- Дети мои давно выросли, они живут, как хотят, и в моих советах не нуждаются. Потому я категорически уверен в том, что тоже имею право на свою жизнь.

- Ты уверен также и в том, что супруга согласна с твоим настроем?

- Мы развелись с Надеждой несколько лет назад, и она повторно вышла замуж. Потому предъявлять мне некому.

- Сочувствую, - искреннее сказала Люба.

- Знаешь, я долго винил себя и страдал, но с тех пор, как узнал, что у меня есть ещё одна дочь, мне стало намного легче. Я понял, что всё было не зря. Возможно, ты сочтёшь моё мнение циничным и слишком дерзким, но я уверен: если плодом нашей связи стала такая прекрасная, умная и добрая девушка, как Арина, значит, эта связь по определению не могла быть ошибкой. Правда, мне очень жаль, что раньше я не имел возможности участвовать в жизни Арины и помогать вам. Представляю, как тяжело тебе пришлось.

- Не скажу, что было совсем легко, однако и чувства неподъёмной тяжести я никогда не испытывала. Арина почти не создавала проблем; она с детства была серьёзной и вдумчивой. С годами она стала более эмоциональной и открытой, и по-прежнему остаётся лёгким человеком.

- Расскажи мне, пожалуйста, как можно больше об Арине, Люба. Ты всегда была прекрасной рассказчицей. Мне очень хочется узнать как можно больше и о детстве дочки, и о юности. О том, как Арина училась, какие кружки; посещала. О том, как взрослела.

Люба позвонила Арине, предупредила о том, что задержится, и они с Борисом провели в ресторане несколько часов. Зря Люба боялась этого разговора: Борис вёл себя корректно, спокойно и очень пристойно, не бросался обвинениями, ни в чём не пытался уличить Любу.

Всю вину за случившееся он взял на себя. Люба считала, что ответственность лежит на них обоих, поровну, но с Борисом не спорила. Пусть считает, что только он виноват; таким, как он, это лишь на пользу.

Была почти полночь, когда машина Бориса остановилась у подъезда Любы.

- Спасибо за вечер, Люба, - искренне сказал Борис. - Если честно, я недостойно трусил, боялся этого разговора, но всё прошло просто великолепно благодаря тебе.

- Что нам делить теперь, Борис? Мы давно взрослые люди, каждый со своим опытом за плечами, и оба прекрасно понимаем, что обиды и обвинения ситуацию не изменят. Надо принимать реальность адекватно.

- То есть, ты не будешь препятствовать моему разговору с Ариной? Я хочу рассказать ей обо всём. Тем более, ты сказала, что она примерно в курсе того, как всё случилось между нами.

- Конечно, я не буду препятствовать. Поздно пить боржоми, Борис. Потому предлагаю прямо сейчас обо всём рассказать Арине. Она не спит, потому что свет горит и в гостиной, и в кухне. Готов ли ты сегодня к разговору, вот вопрос!

- Готов, конечно.

- Тогда пойдём, - бодро скомандовала Люба.

Люба и Борис тихо вошли в прихожую, и тут же раздался приближающийся голос Арины:

- Не могла уснуть, пока тебя не дождалась, мам! Похоже, старость подкралась ко мне незаметно. Ты ужинать...

Увидев позднего гостя, Арина остановилась на половине фразы и замерла.

- Буду, - в голос ответили Люба и Борис.

- Хорошо, - нашлась Арина. - Тогда мойте руки, а я пока на стол накрою.

Арина повернулась, чтобы уйти в кухню, но Люба успела заметить, как дочь удивлённо подняла брови и смешно сложила губы "у;точкой".

Устроившись за столом, Люба и Борис начали молча есть, и Арина опять не выдержала первая: её начала напрягать эта молчаливая загадочность.

- А вы... - начала она, но не зная, как продолжить, сделала неопределённый жест рукой.

- Доча, - решившись, Люба отложила вилку. - Помнишь, я рассказывала тебе историю твоего появления на свет?

- Ну да, помню. Мне пришлось долго прессовать тебя прежде, чем ты раскололась.

- Арина!

Люба сделала большие глаза, а Борис усмехнулся, не поднимая глаз.

- Я твой отец, Арина, - сказал он. - Это я был тем самым... любвеобильным старшим туристической группы, соблазнившим молодую и неопытную Любу.

- Всё так, но надо признать, что долго уговаривать меня не пришлось: я влюбилась впервые в жизни до такой степени, что не помнила себя.

Рука Арины дрогнула, и чай едва не выплеснулся из чашки. Арина поспешно поставила чашку на стол и откашлялась.

- Вот как, - неопределённо ответила она, не глядя ни на мать, ни на новоявленного отца.

- Да, - твёрдо сказал Борис. - Теперь ты знаешь, что твой отец такой же... как твой муж.

- Бывший муж, вы хотели сказать? Вообще, я знала это. Мама ведь говорила, что вы были женаты в момент вашего с мамой... знакомства. А потом вы рассказывали о себе в ресторане. Просто теперь в моей голове всё сложилось.

Арина говорила спокойно, даже буднично. Так, будто она каждый день знакомится с собственным отцом.

- А помните, - воскликнула вдруг Арина. - Как в ресторане Эдуард сразу подумал, что вы мой отец? И ещё сказал, что вы Борис, а у меня отчество Борисовна. Он очень проницательный и умный.

- Помню. А потом, уже здесь, он лишь утвердился в своём мнении, я видел по его глазам. В ресторане я ещё не знал правды. Но как только мы приехали сюда, и я увидел Любу, всё сразу встало на свои места. Можешь обращаться ко мне на "ты". Это будет логичнее.

- Возможно, - кивнула Арина. - Я пока не готова. Мама рассказала вам обо мне? Как я росла, какой была в детстве?

- Да, сегодня мы весь вечер говорили о тебе.

- Теперь понятно, почему у меня щёки горели.

- Но я очень рад был бы и твоим рассказам.

- А что обо мне говорить? Вроде, росла послушной и старательной, довольно спокойной. Наверно, удобной. Вот только место на доске почёта не забронировала себе как-то по жизни. Вроде, и могла быть отличницей, и сейчас могу, но всё чего-то не хватает, буквально чуть-чуть. И семью вот не смогла создать.

Арина заговорила громче, а глаза её подозрительно заблестели.

- Ариша, - Люба заглянула в лицо дочери, взяла её за руку. - Может, успокоительного накапать?

- Может, лучше выпить? - усмехнулась Арина сквозь слёзы.

- Нет, не надо, доча! Не слишком ли часто?

- Тебе курить втихаря можно, мам, а я с одного глотка сопьюсь, видимо?

- Ты куришь, Люба? - удивился Борис.

- Нет, - выпрямившись, быстро ответила Люба и сделала честные глаза.

А сама подумала: "Что это я перед ним оправдываюсь?!"

- Ну если выпить нельзя, то я спать, дорогие родители. Смотрите, не хулиганьте! Ведите себя хорошо.

Арина встала, и Борис встал следом.

- Мне пора, девочки. Ночь уже, и вы устали. Арина, я не буду тебя торопить. Теперь ты всё знаешь, и если захочешь поговорить - номер моего телефона у тебя есть. Звони в любое время суток. Захочешь увидеться - только скажи.

- Хорошо, я поняла. Но пока ничего не обещаю. Мне надо свыкнуться с тем, что у меня теперь есть человек, которого я могу назвать "папа". Я не привыкла, не умею говорить это слово. Простите.

- Всё нормально.

Арина кивнула и ушла в свою комнату, а Люба проводила Бориса и начала убирать со стола.

* * * * * * * *

... В воскресенье вечером Арина приехала к Борису без звонка. Он ещё в вечер их знакомства называл номер своей квартиры, и Арина запомнила. К счастью, Борис оказался дома.

- Привет, - улыбнулась Арина.

- Проходи, Арина, я очень рад, что ты приехала. Такой сюрприз! Сейчас приготовлю что-нибудь. Или закажем?

- Давай пиццу закажем? С ананасами? Ты любишь? Я очень люблю, а мама не любит.

- А я люблю пиццу. Особенно, с ананасами.

Борис такую даже не пробовал, и не знал, любит ли такую пиццу, но сейчас это было далеко не главное.

- Проходи, располагайся там, где понравится.

- Уютно у тебя, - оглядевшись, резюмировала Арина. - Чисто, никакого хлама.

- Не люблю беспорядок. Ещё бы и жизнь свою в порядок привести, - вздохнул Борис.

- Вот по этому поводу я и приехала.

Устроившись в кресле, Арина склонила голову набок, пристально глядя на Бориса.

- По какому поводу?

- По двум сразу. Во-первых, хочу как можно больше узнать о тебе из первых уст.

- Без проблем, я только рад. А второй повод какой?

- Вопрос хотела задать. Я напряженно думаю над ответом уже почти двое суток. Но ответ должна давать всё же не я.

- Тогда задавай скорее твой вопрос, а потом уже я расскажу о себе.

- Как думаешь... - Арина замялась было, но потом решительно продолжила. - Вы с мамой сможете быть вместе?

- А ты сможешь доверить мне маму? - спросил Борис спустя несколько секунд. - После всего, что узнала обо мне?

- Ты мой отец. Кому и доверять, как не тебе?

- Спасибо, дочь.

Борис даже не предполагал, что простая и искренняя фраза Арины может настолько сильно растрогать его - сурового взрослого мужчину.

- Из рассказанного тобой я сделала вывод, что ты раскаялся в грехах молодости, а твоё одиночество тебя тяготит. Верно?

- Абсолютно верно, Арина.

- Кстати, а почему ты не женился вновь после того, как развёлся с женой?

- Даже мысли такой как-то не было, - пожал плечами Борис. - Слишком свежи воспоминания о рогах, да и людям доверять перестал.

- Но ведь ты не мог совсем ни с кем не встречаться в течение этих лет?

- Встречался, конечно. К счастью, пока не могу совсем не встречаться ни с кем, прости за откровенность.

- Я уже взрослая девочка, папа, и со мной можно говорить об этом. Но мечты о том, чтобы мои родители, наконец, были вместе, а семья была полной, у меня почти детские.

- Я только "за", Арина. Лгать не буду, расскажу, как есть. Я был очень увлечён Любой, потому, наверно, и забыл об осторожности. Однако сказать, что в течение всех прошедших лет я только о Любе и думал, не могу. Вспоминал, безусловно, в глубине души. Но я любил жену и был уверен, что мы с Надей всегда будем вместе.

- А сейчас? Всё ещё любишь?

- После всего, что было? Нет, конечно. Эту страницу я закрыл, и закрыл навсегда. Теперь для меня имеют значение только дети и внуки. Я глубоко разочарован в Наде. Да, наверно, я эгоист, но я не считаю, что измена за измену - это воздаяние и возмездие. Нет. Это такая же измена, равноценная. Если Надя не смогла меня простить, то зачем было мучиться столько лет? Тратить свою и мою жизни на подготовку мести и разрушение семьи? Потому я и поддержал то, что ты сразу ушла от Дмитрия. Ни к чему травить себя изнутри этим ядом, вынашивать и взращивать в себе это. Нужно двигаться вперёд.

- Я рада, что ты полностью свободен от каких-либо отношений, пап, хоть и прекрасно понимаю, через что тебе пришлось пройти. Не обижайся.

- Я не обижаюсь. Сейчас, когда я увидел твою маму новым взглядом, трезвым и взрослым, не затуманенным страстью, я прекрасно понимаю, чем именно она мне понравилась и тогда, и сейчас, вновь. К тому же, мне удалось открыть в ней новые качества. Люба не только очень женственна и красива. Она очень здраво рассуждает, она разумна и беспристрастна. У неё интересный ум. Она не злопамятна. А самое главное, она родила от меня прекрасную дочь и смогла воспитать как следует, вырастить цельного и порядочного человека, личность.

- Спасибо, папа!

Откровенный разговор был прерван звонком в домофон: привезли пиццу. Борис придвинул журнальный стол ближе к креслу, в котором сидела Арина, принёс тарелки и столовые приборы.

Борис, как и обещал, рассказывал Арине о себе, о своей семье, о детстве и юности. Потом достал из шкафа альбом, и они с Ариной долго рассматривали фотографии. Арина, и вправду, была очень похожа на свою покойную бабушку по отцовской линии, Ядвигу Яковлевну. Борис был единственным и поздним ребёнком, и его родителей давно не стало.

- А как ты собираешься завоёвывать маму? - спросила Арина, когда они вернулись к тому, с чего начали разговор. - Вряд ли она поведётся на принцип: "Вы - привлекательны, я чертовски привлекателен...", поскольку сыта по горло Виктором.

Борис задумался, а потом улыбнулся:

- А я пойду по дороге, которую проложил другой киногерой, Георгий Иванович, он же Гога, он же Гоша. Приглашу вас с мамой на пикник. Мне даже проще, ведь ты моя дочь, и ты поддерживаешь меня. Могу я пригласить дочь на пикник? Могу. А почему бы не пригласить и её маму? Нет причин не пригласить.

- Надеюсь, на этом пикнике не будет твоих друзей, поющих тебе дифирамбы? - поморщилась Арина. - Слишком толсто, пап! И вообще, мне этот Гога не нравится. Не артист - Баталов великолепен, - а именно Гога.

- Почему? - искренне удивился Борис. - Мне казалось, этот герой полюбился всем женщинам.

- Да ладно! Мужской шовинизм, самодовольство и самоуверенность так и прут из него. А муж и жена должны быть равноправными партнёрами.

- По поводу равноправия согласен, а то я уж испугался, что ты стала феминисткой после поступка Димы, дочь!

- Нееет! - рассмеялась Арина. - Только не я. В девках куковать точно не буду.

- Ого, вот это я понимаю, заявка! Уже и присмотрела кого-то себе? Я как отец должен знать. Мало ли. Обижать тебя больше никому не дам.

- Может, и присмотрела, но пока документа о том, что я свободная женщина, на руках у меня нет, об этом говорить рано. Давай лучше о пикнике поговорим.

- А что о нём говорить? Дело решенное. У меня есть дачка, ещё родители когда-то получили шесть соток и построили домик. Там и соберёмся в следующую субботу. Ты, я и Люба. Никаких друзей, никакой рекламной кампании. А в следующий раз, если ты не против, познакомлю тебя с твоими братом, сестрой и племянниками.

- Договорились.

- Твоя задача уговорить Любу. Она ведь может и не согласиться.

- Об этом не переживай, пап! Мама будет.

Глава четвертая
Арина решила не мудрить: просто рассказала матери о готовящемся пикнике и попросила не занимать ничем субботу.

- А моё присутствие обязательно? - с сомнением спросила Люба. - Ничего не имею против того, чтобы ты проводила время с отцом, даже рада, как ни странно. Но при чём тут я?

- Мамочка, ну пожалуйста! - хитрая Арина подошла к Любе, поливающей цветы в рабочем кабинете, обняла её за плечи, прижалась щекой к щеке. - Мне так хочется, пусть уже будучи взрослой, почувствовать рядом обоих родителей. Как будто мы полная семья. Понимаю, что это смешно, но меня в последнее время так и тянет на безумства и нелогичные поступки.

- Ариш, может, всё же обратишься к психологу? Найдём самого лучшего. Я понимаю, что у тебя сейчас кризис, но подобный настрой к добру не приведёт. Когда хочется безумств, как правило, приключения на пятую точку не заставляют себя долго ждать. И далеко не всегда эти приключения весёлые и интересные.

- Мама, не переживай, в этом плане со мной всё в порядке. Просто я слишком долго была примерной, удобной и правильной. И я опять стану такой, как только вновь выйду замуж, и у меня появятся дети. А сейчас столько перемен, столько всего интересного в жизни происходит... Не ограничивай меня, пожалуйста! И не бойся за меня.

- Ладно, - вздохнула Люба. - Я соглашусь поехать на пикник, но только при одном условии: ты мне поклянёшься, что твои безумства не зайдут слишком далеко.

- Клянусь, мам! - обрадовалась Арина. - Можешь не беспокоиться, ситуация под контролем!

Субботний пикник прошёл на редкость спокойно и душевно; и Арина, и её родители, - все отвлеклись от повседневности и стресса, очень хорошо отдохнули.

Почти все разговоры были посвящены Арине, её детству и юности. Тема не была нейтральной, зато была почти безопасной. Темы появления Арины на свет Люба и Борис, естественно, избегали.

* * * * * * * * * *

А в понедельник произошло сразу несколько событий.

Сначала на работе появился Эдуард Александрович, его отпуск закончился. Правда, вёл себя Эдуард по-прежнему холодно и отстранённо, однако Арине пока некогда было задумываться об этом. Она сделала зарубку в сознании, и решила, что подробно проанализирует поведение Эдуарда позже.

Потом Арина, которая по понедельникам обычно работала до вечера и подвозила Любу до дома, сославшись на срочные дела, уехала из садика раньше матери.

А когда Люба вышла с работы, она сразу поняла причину неожиданной спешки дочери: у садика стояла машина Бориса.

Люба и без того в прошедшие несколько недель находилась в растрёпанных чувствах. Развод дочери, её, Любы, расставание с Виктором, появление Бориса, нахлынувшие воспоминания, - всё это выводило Любу из равновесия. К тому же, она прекрасно понимала и чувствовала, чего от неё ждут Арина и Борис, и ощущала себя так, словно её загоняют в силки;.

Конечно, Люба не жила тем, давним скоротечным и бурным романом в течение прошедших лет, однако Борис, безусловно, был самым ярким мужчиной в её жизни. К тому же, он подарил ей дочь - самого дорогого и любимого человека.

Но поверить Борису после всего, что уже знала о нём и узнала дополнительно, Люба не могла. А ещё она панически боялась возвращения былых чувств и связанной с ними сначала острой и кажущейся невыносимой, а потом тупой, тягучей и затяжной боли.

Потому, как только Борис покинул машину, подошёл к Любе и протянул ей букет из красных роз, она, скрестив руки на груди, сделала шаг назад и с места в карьер заявила:

- Боря, я прекрасно понимаю, куда вы с Ариной кло;ните и к чему пытаетесь меня подвести.

- Люба, может, поговорим об этом не здесь и не на ходу, а за ужином, в спокойной обстановке?

- Нет, Боря, больше никаких ужинов и никаких совместных пикников. У тебя есть дочь, и вы вольны проводить друг с другом столько времени, сколько хотите. А я с этого момента полностью ухожу в сторону. Надеюсь на твоё понимание и на то, что ты примешь мои слова всерьёз.

- То есть, я вообще без шансов, Люба?

- Да, ты всё правильно понял, - кивнула Люба. - То, что у нас с тобой общая дочь, даже такая прекрасная, как Арина, не делает нас близкими по духу, родными людьми, Боря.

- Понял, - кивнул Борис. - До дома могу тебя подвезти?

- Нет. Я поеду на автобусе.

- Люба, не глупи. Я всё понял и не собираюсь больше преследовать тебя. Но ехать в час пик в автобусе с букетом - это как-то... неправильно.

- А кто тебе сказал, что я приму твой букет, Боря?

- Люба? - Борис, казалось, был растерян, расстроен и даже морально раздавлен.

- Всё, Боря, мне пора.

Чтобы не видеть выражение лица Бориса, Люба резко развернулась и быстро пошла по тропинке между домами.

Через пару минут Арина, вынырнув из-за угла соседнего дома, подошла к машине отца и села на переднее пассажирское сиденье. Борис сидел в салоне, не закрывая дверей, и отрывал лепестки от роз, медленно и тщательно, лепесток за лепестком. Отрывал и бросал тут же, в салоне машины.

- Отшила? - грустно спросила Арина.

Борис молча кивнул, сосредоточенно продолжая своё занятие.

- И правильно сделала, - сказал он чуть позже. - На что я рассчитывал? На то, что Люба кинется ко мне с распростёртыми объятиями? Она слишком многое знает обо мне, и я, такой, как есть, ей теперь не интересен.

- Я тоже всё о тебе знаю, папа. Но от этого люблю тебя ничуть не меньше.

- Спасибо, дочь, - Борис во все глаза смотрел на Арину. - И я тебя очень люблю. Ты стала для меня настоящим утешением. То, что ты приняла меня, хоть и не знала столько лет, - самое главное. Остальное переживу.

Арина, чуть помедлив, всё же решилась и обняла отца. Борис прижал её к себе.

- Всё будет хорошо, папа! Вот увидишь. Мама подумает и сама примет решение.

- Только не говори больше ничего Любе обо мне, хорошо? Не надо на неё давить. Ей и без того непросто.

- Обещаю, вообще больше этой темы в разговорах с мамой не коснусь. Я и сама уже поняла, что слишком много на себя беру. Пусть мама сама решает, что для неё лучше.

* * * * * * * * * * *

Арина сдержала слово: начиная с этого дня она полностью прекратила всякие попытки вмешиваться в жизнь матери и устраивать её личное счастье.

Она своё-то счастье не смогла построить, а пыталась указывать другим, что им делать и как себя вести. В своих собственных глазах Арина оправдывала себя тем, что ей очень хотелось, пусть поздно, но обрести полную семью, в которой есть и мама, и папа.

Однако, помимо наших хотелок, существуют объективные обстоятельства, а также субъективные мысли и желания окружающих нас людей.

До развода оставалась неделя, и Арина пока не проявляла активности в отношении Эдуарда Александровича, не считала возможным, поскольку юридически была ещё несвободна. Эдуард по-прежнему дистанцировался от других сотрудников детского сада, а открытым и активным был только во время занятий с воспитанниками.

Однако Арина прекрасно помнила тот вечер, когда они встретились в ресторане. Эдуард тогда был совсем другим, не таким, как обычно: он поразил Арину своими искренностью и чувством юмора. Тогда у Арины были веские основания полагать, что метаморфозы произошли из-за её присутствия. Теперь ей до безумия хотелось, чтобы он снова стал таким, как тогда, в ресторане, а потом и у них с мамой дома, но Эдуард ушёл в глухую оборону.

Тем не менее, Арина замечала, как он на неё смотрит, и слышала его тяжёлые вздохи. Женщина почти всегда чувствует, когда мужчина ей симпатизирует, и тем более, когда он в неё влюблён.

В выходные Арина вновь уехала на дачу к отцу, где познакомилась со своими единокровными братом и сестрой и с их супругами, а также со своими двумя племянниками. Нельзя было сказать, что Арина сразу испытала по отношению к взрослым родственникам тёплые чувства, так же, как и они к ней, и это объяснимо.

Кому приятно познакомиться с сестрой, которая появилась на свет в результате адюльтера одного из родителей? Осознавать, что папа обманывал маму и встречался с другими женщинами за её спиной? Арина всё это прекрасно понимала, потому вела себя сдержанно и не навязывала приобретённым родственникам своё общество. Но начало вполне цивилизованному общению было положено.

С кем Арина сразу сошлась и была безоговорочно принята в компанию, так это с племянниками, Мирославом и Гавриилом. Именно с ними она и провела весь день.

* * * * * * * * * *

В тот день, когда можно было получить готовое свидетельство о расторжении брака, Арине впервые за месяц позвонил Дима и предложил поужинать вместе - устроить прощальный ужин и расстаться цивилизованно, друзьями, как говорится. Однако Арина наотрез отказалась от подобной перспективы, её всё устраивало и так, без красивых и пафосных расставаний.

... Разговор с Эдуардом состоялся через неделю после развода. Устав ждать от Эдуарда первого шага и ловить на себе его томные взгляды, решительная Арина сделала этот шаг сама: она пригласила коллегу поужинать вместе после работы.

Эдуард Александрович согласился, и они поехали в тот самый ресторан, в котором встретились случайно больше месяца назад. Ужин прошёл очень хорошо: у Арины и Эдуарда оказалось много точек соприкосновения и одинаковых пристрастий, потому темы для обсуждения не переводились. Однако по пути домой, когда Эдуард провожал Арину, он опять замкнулся в себе и стал молчаливым.

Когда они остановились у подъезда Арины, она повернулась к своему молчаливому спутнику, внимательно посмотрела в его зелёные глаза и положила ладони на его плечи. Эдуард Александрович растерянно моргнул и инстинктивно попытался отодвинуться. Остановился вовремя, однако чуткая Арина успела уловить его жест.

- Понятно, - констатировала Арина и убрала ладони с его плеч. - Можете расслабиться, Эдуард Александрович, приставать я к вам не буду.

- Арина Борисовна... - смущённо и виновато начал Эдуард Александрович.

- Всё нормально. Простите меня, пожалуйста, Эдуард. Я обещаю не преследовать вас больше и не утомлять своим вниманием. Не переживайте.

- Арина... - в глазах Эдуарда мелькнула паника.

- Мне просто показалось в тот вечер, больше месяца назад, когда вы встали на мою защиту и поддержали меня, что именно тогда вы были настоящим - решительным, смелым, остроумным, проницательным. Но я ошиблась - настоящий вы сейчас, а тогда была случайность, под настроение. Вы так же, как моя мама, боитесь впустить чувства в вашу жизнь, предпочитая сидеть в своей тихой и укромной норке.

- Арина! Где вы, и где я? Мне вот-вот исполнится сорок, через каких-то полтора года, и я обладатель абсолютно заурядной внешности. А вы - девушка в самом расцвете, очаровательная, умная и яркая. Я вам быстро наскучу, и вы уйдёте. А я не смогу этого пережить.

- То есть, вы уже всё расписали, Эдуард? Сценарий готов, и роль у меня незавидная? Так себе роль, с гнильцой?

- Арина, зачем вы так? Дело не в вас, вы безупречны. Это я не смог построить счастливую семью и стал рогоносцем.

- Вы, видимо, запамятовали, Эдуард, что мы с вами пережили одинаковые ситуации? Меня тоже предали. А если я весела и активна, это совсем не означает, что мне не муторно, и я всё пережила легко и играючи. И возраст тут не играет никакой роли. Предательство - это не ветрянка, которую желательно перенести в детстве, а с возрастом она протекает всё тяжелее. Предательство в любом возрасте переживается одинаково: и в три года, и в девяносто три. Но я не такая трусиха, как некоторые, я готова к счастью и встречу его достойно, лицом к лицу, а не как страус, куцым хвостиком вверх. Прощайте, Эдуард Александрович!

Арина быстро пошла к подъезду, и эхо от стука её каблуков отчётливо разлеталось по вечернему двору.

С тех пор Арина свела к минимуму общение с Эдуардом и с успехом делала вид, что не замечает, как он мается.

* * * * * * * * *

... - Не узнаю; тебя, дочь, - сказал Борис, когда они с Ариной в субботу закрывали дачный сезон на его шести сотках. - Что-то случилось?

Немного подумав, Арина рассказала об их с Эдуардом разговоре.

- Эдик - очень хороший и порядочный человек, это видно невооружённым глазом, - задумчиво сказал Борис. - Да и проявил он себя именно так тогда, когда мы встречались. И я ещё тогда заметил, как он на тебя смотрит. Может, зря ты так резко с ним поговорила?

- Может, и зря, папа. Но что сказано, то сказано. Теперь обратной дороги нет. Я так устала, папка! - Арина вдруг всхлипнула, совсем как маленькая. - И я всё время пытаюсь убежать от себя, а в итоге бегу впереди паровоза...

Борис обнял Арину за плечи и прижал к себе.

- Дочь, а давай улетим в отпуск вдвоём? Пусть от нас тут все отдохнут, а мы развеемся, разберёмся в себе.

Арина несколько секунд смотрела на Бориса, а потом кинулась ему на шею.

- Гениально, пап! То, что надо!

...Отпуск у Бориса должен был начаться через неделю, а пока нужно было вплотную заняться не только ударным трудом, но и поисками подходящего маршрута. Всю организационную составляющую Борис взял на себя.

Арина решила поговорить с мамой о своём грядущем путешествии как можно скорее. Во-первых, нужно было подготовить маму. Конечно, она никак не препятствовала общению Арины с отцом, но все свои мысли держала при себе. Возможно, она и не в восторге будет от такого поворота, и Арина должна будет попытаться объяснить ей всё.

Во-вторых, сообщать о таких вещах в последний момент - это просто неуважение.

А в-третьих, Арине нужно было скорректировать расписание с учётом отпуска.

Получилось так, что на откровенный разговор они вышли уже в понедельник вечером, когда ужинали, вернувшись с работы домой. И заговорила о наболевшем Люба.

- Дочь, что у вас с Эдуардом Александровичем?

- Ничего, - удивлённо пожала плечами Арина.

- Не пытайся меня обмануть, я уже давно заметила, что между вами искрит. А в последнее время Эдуард Александрович ходит сам не свой, как в воду опущенный.

- Ничего не искрит, мама. Так, чуть-чуть блеснуло что-то и погасло.

- Вы что, поссорились?

- Как я могу поссориться с абсолютно чужим человеком, мам? Ты же знаешь, я человек неконфликтный.

- Я вижу, как он смотрит на тебя, и этот взгляд совсем не похож на взгляд чужого человека. И здесь, у нас в гостях, он вёл себя не как чужой. Мне казалось, и ты к нему неравнодушна. Зачем мучить хорошего человека? Вот совсем не похоже на тебя, дочь!

- Этот хороший человек сам от меня отказался, мама, - сказала Арина, задумчиво глядя прямо перед собой. - Всё так вышло, будто я сама пыталась ему навязаться, а он отшил меня. Заявил при этом, что я, дескать, наиграюсь с ним, и он мне наскучит, потому что он, якобы, весь такой обыкновенный, и лет ему скоро сорок, а я вся такая необыкновенная, яркая такая вся...

Окончание фразы Арина говорила уже сквозь слёзы.

- Ариша, - Люба встала, обняла дочь и прижалась щекой к её волосам. - Ну так это же означает, что он боится тебя обрести, а потом потерять.

- Угу, - всхлипнула Арина. - Он так и сказал, что не переживёт этого. А меня он спросил? Почему он решил, что непременно мне наскучит? Что за бред?

- У него печальный личный опыт, дочь... Дай ему время.

- У меня тоже тяжёлый личный опыт, мам! Но я почему-то не толкаю этот опыт впереди себя в новые отношения и не подхожу ко всем с одной меркой! Если для него печальный опыт важнее счастья, то пусть дальше труса празднует в обнимку со своим опытом!

Люба задумчиво посмотрела на дочь и закусила губу. Она подумала о том, что слова Арины в полной мере относятся и к ней, Любе. Она уверена, что может быть счастлива с Борисом, но страх возможной боли сильнее, потому Люба и не дала Борису шанс исправить всё.

Арина успокоилась, умылась и вернулась за стол, собираясь начать разговор об отпуске, когда Люба спросила:

- Как дела у отца? Ты совсем перестала рассказывать о нём.

- Мне казалось, тебе не очень нравится, когда я говорю о папе.

- Почему же? - удивилась Люба. - Вроде, я всегда нормально относилась к тому, что вы поддерживаете общение, к тому, что вы обрели друг друга.

- Да, но... После того, как ты отказала папе, мы с ним договорились, что я больше не буду говорить с тобой о нём. Чтобы не надоедать тебе.

- А тебе и вправду хотелось бы, чтобы мы с папой были вместе?

- Да, мам, очень. Но это решать только вам. Я ведь уже не маленькая девочка, всё прекрасно понимаю. Прости меня, пожалуйста, за то, что пыталась решать за тебя.

- Я не обижаюсь, Ариша, потому что мне понятно, что тобой двигало. Ты абсолютно права - ты уже взрослый человек, и я хочу спросить у тебя как у взрослого человека: ты считаешь, у нас с папой есть будущее? Есть перспективы у наших отношений?

- Папа очень многое осознал и переосмыслил с тех пор, как остался один, мам. Он старается много времени посвящать детям и внукам, занимается саморазвитием, читает. Конечно, если ты никак не можешь принять его, с этим ничего нельзя сделать - насильно мил не будешь. А если у тебя есть чувства, но ты боишься, как Эдуард, то... Даже преступники, бывает, встают на путь исправления. А папа не преступник, хоть и не ангел. Не думаю, что он совсем бесперспективный в плане личной жизни. Уверена, папа найдёт своё счастье, он же не старый ещё. Кстати, мам. Мы хотим вдвоём с папой отправиться в отпуск. Примерно через неделю, а отсутствовать будем недели две. Очень надеюсь, что ты не против. И что ты сможешь меня отпустить с работы. Я ведь не отгуляла отпуск в этом году.

- Конечно, я не против. Это как раз то, что тебе нужно сейчас, Ариша. Молодцы, что решили на время сменить обстановку, отдохнуть от рутины. А где примерно хотите провести отпуск, если не секрет?

- Скорее всего, у нас на побережье, дикарями. Папа ищет приличный гостевой дом.

- Что ж, я рада за вас, Ариша! Пусть всё получится, и отпуск удастся.

- Спасибо, мама! Ты лучшая. Знаешь, не всякая бы мама так реагировала на то, что я полностью приняла отца, которого никогда не знала.

- Типа, я свою жизнь прожила, как хотела, а теперь и твою жизнь проживу, как хочу, да, дочь? Нет, это не про меня.

- Правильно, это не про тебя. Надеюсь, и у меня будет столько же мудрости и терпения, когда я стану мамой. Хорошо, что ты рядом. Да и жизнь ты ещё очень нескоро проживёшь, ты совсем молодая.

...Утром, когда Люба и Арина пили кофе перед тем, как ехать в садик, Люба неожиданно вернулась к вечернему разговору.

- Ариша, - смущённо заговорила она. - А как ты смотришь на то, чтобы я стала третьей в вашей компании в отпуске? Я ведь тоже свой отпуск не отгуляла.

* * * * * * * * * * *

В прошедшие несколько дней Люба очень волновалась, и в конце концов, не выдержала: закрывшись в своём кабинете и распахнув пошире окно, она выдвинула ящик стола и пошарила в нём рукой. Нахмурившись, затолкала руку подальше, однако тщетно.

- Блин, - с досадой прошептала Люба. - Неужели опять Ариша нашла и выбросила? Как не вовремя-то!

Послезавтра, в воскресенье, - день "икс", и Люба по этому поводу волновалась всё сильнее. Логопедические занятия в садике временно отменены, а на своё место Люба уже поставила заместителя. Борис, естественно, не был в курсе того, какой сюрприз его ожидает.

Не теряя надежды, Люба начала доставать всё из ящика стола, когда кто-то деликатно постучал в двери. Пришлось задвинуть ящик, встать и подойти к двери, чтобы открыть её.

За дверью оказался Эдуард Александрович, который, почти с порога, попросил у Любы отпуск без содержания на две недели.

- Погодите, Эдуард Александрович. Вы ведь недавно отдыхали, ездили к родителям в село!

- Да, но теперь в моей жизни возникли обстоятельства, которые я не могу проигнорировать, Любовь Николаевна. Прошу, пожалуйста, поймите меня правильно.

- Я-то понимаю, - вздохнула Люба и завизировала заявление Эдуарда. - Но садик, кажется, проще закрыть, чем подыскивать заместителей. Или ничего, потерпят дети без английского две недели?

- Мы с ребятами всё наверстаем, - с энтузиазмом заверил обрадованный Эдуард Александрович.

Получив согласие директора, Эдуард Александрович испарился, а Люба, тяжело вздохнув, начала складывать обратно в ящик стола всё то, что достала из него. Припрятанной пачки не было.

* * * * * * * * *

В воскресенье Арина и Люба едва не опоздали на самолёт: в городе по выходным крайне редко появлялись дорожные пробки, но вот именно сегодня была. Прибыв в аэропорт, быстро прошли регистрацию и заспешили на посадку.

Арине удалось купить билет на этот же рейс, а своё место она уступила матери. Арина присела в конце салона, а Люба пошла по проходу дальше. Сердце её отчаянно колотилась: она очень волновалась и переживала о том, как отреагирует на её появление Борис.

Найдя своё место, Люба, не поднимая глаз, села и почувствовала, как сосед повернулся в её сторону. Набравшись мужества, Люба подняла глаза...

- Любовь Николаевна?!

- Эдуард Александрович?!

Они воскликнули это одновременно и уставились друг на друга во все глаза.

В это время Арина устраивалась поудобнее на своём месте в конце салона, когда почувствовала чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, она вдруг увидела отца, сидящего на месте, расположенном через проход от её места. Молча посмотрев друг на друга, они, не сговариваясь, вскочили, и в это же время встали Люба и Эдуард.

Первой, не боясь, что окружающие сочтут её не в меру экзальтированной, а бортпроводники сделают замечание, рассмеялась Арина...

...Мужчины успели до вылета поменяться местами. Борис сел рядом с Любой, а Эдуард устроился напротив Арины, через проход. Всю дорогу они смотрели друг на друга.

Совместный отпуск прошёл замечательно. По возвращении, Эдуард сделал предложение Арине. Они подали заявление, и Арина переехала к Эдуарду.

Борис тоже предлагал Любе узаконить их отношения, однако она отказалась. Правда, через год, когда на свет появился их с Борисом совместный внук Миша, Люба всё-таки сдалась, и они с Борисом устроили скромную свадьбу.

Люба по-прежнему работает в детском саду. Арина родила одного за другим двоих сыновей, Мишу и Кирюшу, и из декрета выходить не торопится.

Эдуард нашёл работу переводчика на одном из крупных городских предприятий, а также продолжает заниматься переводами технических текстов.

Борис работает на прежнем месте, но пошёл на повышение и отказался от командировок, предпочитая больше времени проводить с женой, детьми и внуками.

Виктор продолжает творить, черпая вдохновение в общении с молоденькими натурщицами.

Дима пока не женился, до сих пор находится в активном поиске, а пока не определился, продолжает время от времени навещать Аню из тридцать седьмой квартиры.

Конец.