Как тебя вернуть?

Глава первая
Илья ещё раз просмотрел видеозапись, которую ему скинули сегодня. Потом ещё раз и ещё, так и этак, в ускоренном темпе и в замедленном. В данный момент он старался максимально "отключить" чувства и эмоции, задействовать только глаза и мозг.

Фильм интересный, и не поспоришь. Надеяться на то, что это монтаж, пусть даже исключительно качественный, архиглупо. Тем более, когда-то давно, в другой жизни, Илья был очень хорошим программистом, и в таких вещах разбирался.

Это Моника, никаких сомнений быть не может. Его обожаемая супруга. Женщина, с которой он прожил в любви и согласии пятнадцать лет. Во всяком случае, он был уверен, что в любви и согласии. Хотя, что греха таить, в прошедшие несколько месяцев у Ильи порой возникало навязчивое ощущение, что дверной проём стал ему тесен. И не потому, что Илья, якобы, поправился - нет, он по-прежнему был в очень хорошей форме и тщательно следил за собой.

Ему иногда казалось, будто сверху что-то мешает. И не зря: конструкция на его голове образовалась достаточно внушительная и ветвистая, и далеко не единовременная.

Полгода назад они с Моникой открыли филиал фирмы. Тогда супруга и настояла на том, что им необходим управляющий: до этого они справлялись собственными силами. Сначала Илья долго упирался, не желая впускать в небольшой семейный бизнес чужих людей.

Но зять Софьи Дмитриевны, главного бухгалтера их фирмы, произвёл на Илью хорошее впечатление. Прохор не так давно вернулся из Европы, где изучал основы бизнеса на курсах, организованных при одном из старейших университетов, и женился на дочери Софьи Дмитриевны. Парень не был представителем "золотой" молодёжи, и попал на престижные благотворительные курсы по обмену, исключительно благодаря собственному уму и способностям.

А пока молодая жена Прохора готовилась стать матерью, Прохор не только с успехом работал на благо фирмы, принадлежащей чете Строевских, но и, как выяснилось, скрашивал будни хозяйки фирмы, Моники.

Ситуация оказалась старой, как мир. Незатейливой и банальной, как большинство адюльтеров. Однако Илья, как многие люди, которых предали, сначала искал причину в себе и бесконечно изводил себя вопросом: чего не хватало Монике в их семейной жизни?

Возможно, ему всё же нужно было настоять на своём, не давать себя продавить после того, как они четырнадцать лет назад потеряли ещё не родившегося малыша? История тогда вышла очень драматичная и тяжёлая.

Илья, который по какой-то причине не переболел в детстве краснухой, заболел и заразил беременную супругу. Так уж трагически совпало: Моника тоже не переболела в детстве. Они были молоды, беспечны и не сразу оценили масштабы беды. Однако именно в их случае чуда не произошло: после множества обследований врачи вынесли неутешительный вердикт: прерывание.

Моника, которая была помешана на будущем ребёнке, пережила тяжелейший нервный срыв, вплоть до попыток уйти из жизни. Илья неотлучно был рядом с женой, и зачастую ему приходилось выслушивать из её уст тяжёлые обвинения во всех бедах. Однако Моника не могла внушить ему бо;льшее чувство вины, чем внушал он себе сам. Тем не менее, борьба за психическое здоровье жены придавала Илье сил и решимости.

Вытащить Монику из депрессии удалось. Вроде, даже без последствий для её психики. Однако от дальнейших попыток забеременеть Моника категорически отказалась. Илья, который тогда был согласен на всё, лишь бы любимая не страдала, подписал согласие на медицинское вмешательство. Родители Моники встали на сторону дочери и нашли подходящую клинику.

Илья всё же настоял тогда на экспертизе, и жена была признана полностью вменяемой. Принимая во внимание печальный опыт пациентки, врачи на консилиуме приняли решение пойти ей навстречу.

Имел ли Илья моральное право не дать согласия? Вопрос тяжёлый и неоднозначный. На него нет ответа, так же, как и на вопрос о том, изменила бы ему Моника или нет, будь у них дети.

В любом случае, даже если Илья когда-то и был виноват перед Моникой, вину свою он искупил: жена имела в жизни всё, что хотела. Илья работал на благо семьи, не жалея ни сил, ни времени, и он никогда даже мысли не допускал о неверности. Он не простил бы себе, если бы вновь причинил боль любимой.

Однако теперь придётся жить в условиях новой реальности. И главный вопрос, который встал перед Ильёй: как сохранить самоуважение и выйти из ситуации максимально красиво? Красиво, прежде всего, для самого себя.

Но сначала необходимо разобраться с вопросом, казавшимся второстепенным. Нужно непременно выяснить, кто же этот доброхот, приславший ему очень интересное и пикантное видео. И с какой целью этот "кто-то" занялся просвещением Ильи.

Со вторым вопросом Илья справился быстро, поскольку выбор был невелик. Сам себе Илья видео точно не присылал. Кандидатуру Моники тоже отмёл, хотя обдумал этот вариант.

Она могла прислать подобное кино мужу с одной целью: причинить боль и выбить из равновесия. Но Моника давно простила его и не винила ни в чём, это Илья знал точно.

Да, состояние морально-нравственных установок его жены, как выяснилось, оставляло желать лучшего. Однако с психическими процессами точно всё было в порядке. Моника была очень довольна своей жизнью, брала от неё всё, никогда не жалела о прошлом и о своём сознательном отказе от возможного материнства.

Она почти не вникала в дела фирмы, занимаясь лишь формальностями, полностью полагаясь на верного и честного Илью, доверяя ему. Потому в попытку разорить его при участии проныры-Прохора Илья тоже не слишком верил. Кто ж станет уничтожать курицу, несущую золотые яйца?

Хотя, какая он курица? Скорее, "олень - Золотые рога".

Итак, вероятнее всего, Моника просто решила получить от жизни дополнительное удовольствие и совсем не собиралась ничего менять.

Прохор? Это вряд ли. Если судить по его поведению, парнишка хитёр и расчётлив, но идти ва-банк, подняв забрало, он не способен. В открытую на Илью он не попрёт, тем более, настолько изощрённо и отчаянно.

У него, скорее всего, есть свой интерес в отношении Моники. Говорят, конечно, что парни его возраста частенько вступают в связь с женщинами возраста Моники, однако в высокие чувства добра молодца Прохора Илья не верил.

Скорее всего, парень метит в наполеоны, попутно получая удовольствие. Совмещает приятное с полезным. Потому нужно непременно выяснить, насколько далеко он продвинулся в своей амбициозности.

Юлия, жена Прохора? Илья был знаком с ней, но не слишком хорошо. Встречался несколько раз, когда она приезжала в офис, к матери или к мужу. Невысокая приятная блондинка, очень молодая.

Илье часто приходило в голову, что Софья Дмитриевна похожа, скорее, на молодую бабушку Юлии, чем на мать. Казалось, Юлии не было ещё и двадцати, а Софье Дмитриевне, насколько помнил Илья, шестьдесят два.

Юлия была улыбчивый, тихой и скромной. Сейчас, когда она носила ребёнка, будучи месяце на пятом, стала напоминать милый шарик. Конечно, по законам жанра именно в этом тихом омуте и должны были водиться черти, но, представив себе Юлию, Илья мысленно сказал твёрдое "нет".

Вот, собственно, и всё. В фирме есть ещё рядовой бухгалтер, работающий на удалёнке. Есть рабочие непосредственно на производстве. Там же двое мастеров в двух филиалах. Кадрами занимается Моника, а вопросами программного обеспечения - сам Илья.

Юрист у них приходящий, курирующий несколько фирм, очень серьёзный и занятой человек. Работает он от фирмы, гордящейся безупречной и кристально чистой репутацией, получает приличное вознаграждение за свой труд. Потому пятнать себя и юридическую фирму связями с рейдерами? Ну нет. Не настолько жирный кусок - фирма Строевских, - чтобы ради неё рискнуть всем.

Мебельное производство, которое Илья организовал четырнадцать лет назад, чтобы заняться чем-то круглосуточным, спрятаться с головой от обрушившихся бед, было хоть и процветающим, но очень небольшим. Никакого особого влияния в столице Илья Строевский не имел, работал и работал. Он никогда не стремился ухватить с неба побольше звёзд. Его задачами были обеспечение достойной оправы для его бриллианта - любимой жены, Моники, и посильная финансовая поддержка родителей. С этими задачами Илья справлялся, и синица в руке его вполне устраивала.

Собственной службы безопасности в фирме не было, вполне хватало нескольких сотрудников одного из охранных агентств. Их деятельность заключалась в том, чтобы охранять офисное здание и производственные помещения, без никакого флёра романтики и копания в личной жизни сотрудников.

Родители Ильи жили довольно далеко от Москвы, да они и не стали бы никогда вмешиваться в дела сына, тем более, исподтишка. Тесть и тёща, живущие в Подмосковье, обожали единственную дочь, сдували с неё пылинки, и они бы никогда не подставили её так цинично.

Таким образом, используя старый добрый метод исключения, Илья добрался до кандидатуры, которая и без того казалась ему наиболее подходящей с самого начала. Видео прислала Софья Дмитриевна.

Ну раз уж главному бухгалтеру так близок эпистолярный жанр, Илья решил назначить ей "свидание" тоже при помощи почты, отправив сообщение.

Они встретились в небольшом приличном кафе неподалёку от офиса. Когда Илья прибыл, Софья Дмитриевна уже сидела за столиком и пила кофе, ожидая заказ.

- Значит, вы всё поняли, Илья Евгеньевич? - Софья Дмитриевна привычным жестом поправила дорогие стильные очки.

- Да вы особо и не маскировались, Софья Дмитриевна, - усмехнулся Илья. - Но хотелось бы знать, почему вы решили раскрыть глаза мне, а не просто разобрались с зятем по-свойски.

- По ряду причин, - Софья Дмитриевна принялась за салат с морепродуктами, который ей принесли.

Илья с интересом смотрел на спокойное, немного бледное лицо собеседницы, светлые волосы без седины, убранные в строгую причёску, статную фигуру. Он всегда подозревал, что пригрел в фирме настоящую железную леди. И как ему настолько повезло? Софья Дмитриевна была не только профессионалом, но и честным, неподкупным, принципиальным человеком.

- Во-первых, мне хотелось раскрыть вам глаза, Илья Евгеньевич. Но не на словах, на уровне слухов, а так, чтобы вы сразу убедились во всём, воочию.

- Максимально доходчиво, да, - согласился Илья. - Очень хорошее качество у видео. Сами организовали?

- Нет, внучатый племянник мой учится на электротехническом, с оборудованием и установкой он помог. Но он не в курсе нюансов, не беспокойтесь. Я ему сказала, что подозреваю одного из сотрудников в промышленном шпионаже.

- Далеко пойдёт! - похвалил Илья. - Это я вам как спец говорю. Хорошо, что ваш зять и моя жена такие экономные, даже уголок для своего приятного общения не снимали, прямо в офисе, так сказать, сливались в едином порыве, радея за родное предприятие. Как ещё камеру, установленную охранным агентством, догадались выключить? Молодцы. Не совсем трудовой энтузиазм возобладал над мозгом, значит.

- Удивительно, как вы держитесь, Илья Евгеньевич.

- Ну а что мне, плакать что ли? Не мальчик давно, всё своё отплакал. Это не тот случай, поверьте.

- Для меня как раз тот, Илья Евгеньевич. Я восхищена вами и уверена, что вы не заслужили быть... - Софья Дмитриевна замялась.

- Рогоносцем? - подсказал Илья.

- Обманутым, скажем так. Потому мне не стыдно за то, что я сделала.

- А какая ещё причина? Вы говорили о ряде причин, Софья Дмитриевна.

- Я погорячилась, причин две. И вторая, самая главная, - моя дочь. Моя дочь и будущий внук.

- Уже пол ребёнка известен? - Илья проглотил комок в горле.

- Да, ещё на первом скрининге определили, а на втором подтвердили. Мальчик.

Илья опустил глаза. У них с Моникой тоже мог быть мальчик. Ему скоро исполнилось бы четырнадцать лет. И если бы на свет появился тот мальчик, непременно родился бы ещё один. А потом девочка.

- Мальчик - это очень хорошо, - улыбнулся Илья, заставив себя вернуться в реальность, за столик кафе.

- Да. Прошу понять меня, Илья Евгеньевич. Юля - моя единственная дочь, поздний ребёнок. Я родила её в сорок три года, сейчас ей девятнадцать. Родила от женатого человека, который знать не знает о существовании дочери. Я это вам рассказываю, зная о вашей исключительной порядочности и о том, что вы не станете обсуждать меня ни с кем. Мы встретились, когда он приезжал в командировку на фабрику, на которой я тогда работала. У него семья, дети, внуки. Дом, сад. Социальные сети дают возможность наблюдать, сами понимаете. Но Юля ничего о нём не знает и не должна узнать. Так же, как и он ничего не знает о ней. Разрушение его семьи никогда не входило в мои планы. Я использовала его, урвав кусок собственного счастья, запрыгнула в последний вагон. Видимо, за это теперь и поплатилась. Судьба не прощает нашего вмешательства в её промысел.

- Да будет вам, Софья Дмитриевна! К чему фатализм? Просто Юлия встретила не того человека, не своего. Всё очень банально, неприятно и драматично, но не смертельно.

- Но если она узнает правду... А вдруг что-то случится с ребёнком? Она такая нежная, впечатлительная девочка!

- Вы хотите, чтобы Юлия не узнала правду? - удивлённо поднял брови Илья.

- Об этом и речи быть не может! Жить с предателем?! Только не говорите, что жена Юлиного отца живёт же! Юля в этом не виновата.

- И не собирался. Это не моё дело. Так что же вы решили по этому поводу? Я так и не понял.

- Я хочу, чтобы вы помогли мне, Илья Евгеньевич. Боюсь, одной мне не справиться.

- Чем же я могу быть вам полезен, Софья Дмитриевна? - искренне удивился Илья.

- Вы знаете, Илья Евгеньевич, я многое могу. Кажется, могу свернуть горы. Но не смогу рассказать правду Юле.

Лицо "железной леди" сейчас выражало настоящую, неподдельную му;ку.

- Ааа, то есть, правду Юлии должен рассказать я? Услуга за услугу? - усмехнулся Илья.

- Не смейтесь надо мной, Илья Евгеньевич...

- И не думал. Я очень серьёзен. То есть, вы считаете, что я легко смогу вот так взять и вывалить на голову Юлии подобную новость?

- Чёрт, ведь это именно я привела Прохора в фирму, - глядя прямо перед собой, Софья Дмитриевна сжала салфетку так, что побелели костяшки пальцев. - Это я познакомила его с Моникой Ренатовной, а уже она уговорила вас принять его на работу!

- Не переживайте так, Софья Дмитриевна. Знаете, я сначала тоже искал в ситуации собственную вину, но потом подумал, что всё сложилось именно так, как должно было сложиться.

- Что вы намерены делать, Илья Евгеньевич? Как их наказать?

- Наказать? Я не собираюсь никого наказывать, Софья Дмитриевна. Я не Господь Бог.

- То есть? Вы оставите всё, как есть? - теперь настала её очередь удивляться.

- Нет. Я уволю Прохора Алексеевича. Уволю без рекомендаций. А вы готовьтесь к аудиторской проверке. Затем будет произведена независимая оценка имущества и активов фирмы, а далее моя половина фирмы будет выставлена на продажу. В ближайшие месяцы у нас будет очень много работы, Софья Дмитриевна. А что будет потом, я пока не знаю. Об этом ещё не успел подумать.

- То есть, вы не будете больше вести бизнес, Илья Евгеньевич?

- Конкретно этот бизнес - нет.

- А кому вы продадите свою половину фирмы?

- Тому, кто даст самую высокую цену. Если это будет Моника, то продам ей. У неё будет преимущественное право покупки, однако, если кто-то предложит более выгодные условия, я заключу сделку с этим "кем-то". И тогда Монике придётся вести дело совместно с кем-то другим. Возможно, она примет Прохора Алексеевича обратно на работу, когда всё решится. Но пока мы официально не разведены и не поделили имущество, ноги вашего зятя в фирме не будет. Вполне возможно, что и Моника решит продать свою половину фирмы. Это мне уже не интересно.

- А она? - тихо спросила Софья Дмитриевна. - Что же, она не понесёт никакого наказания за то, что разрушила две семьи?

- Конкретно от меня - нет, и это не обсуждается, - сухо ответил Илья.

Илья не собирался мстить Монике и причинять ей боль. Он по-прежнему считал себя не вправе поступать с ней подобным образом. Однако он уже вычеркнул её из своей жизни, и твёрдо знал: возврата к прошлому не будет. Он даже физически не сможет находиться рядом, не говоря уж о чувствах. Илье казалось, что его самого не стало после того, как он посмотрел видеозапись, полностью всего не стало, целиком.

- Что ж, может, вы и правы, - задумчиво и мрачно заговорила Софья Дмитриевна, о которой Илья совсем забыл, погрузившись в печальные размышления. - В конце концов, не она одна рушила. Но как же быть с Юлей?

- Думаю, что самое лучшее сейчас для Юлии - смена обстановки. У вас есть возможность вывезти её сейчас куда-либо? Желательно, до самых родов?

- Нет, у нас все родственники здесь, в Москве. Да и куда я уеду, если сейчас моё присутствие в фирме обязательно?

- Да, ваше присутствие в фирме обязательно, - Илья задумчиво барабанил пальцами по столу.

- Тем более, потом я, скорее всего, останусь без работы, а после родов Юли деньги будут нужны, как никогда. Я должна максимально заработать, пока есть возможность. Из Юли сейчас работник никакой. Она же студентка, образование ещё не завершила. Правда, сейчас взяла академ из-за беременности. А отпустить Юлю одну я никуда не смогу, об этом и речи быть не может.

- Дайте мне, пожалуйста, пять минут для размышлений, Софья Дмитриевна, - Илья сжал пальцами виски;. - Сейчас, я всё обдумаю и структурирую в своём мозге.

- Хорошо, я пока выйду на улицу, покурю, - Софья Дмитриевна поднялась из-за стола.

Когда она вернулась, Илья уже пил кофе. Лицо босса было спокойным и бесстрастным. Тёмные волосы, которые он до этого постоянно лохматил, лежали идеально. Серые глаза смотрели внимательно и цепко, как обычно.

- Итак, Софья Дмитриевна, я всё обдумал. Самое главное, что вы должны понять и принять: рассказать Юлии о предательстве Прохора Алексеевича можно только одним-единственным способом. А именно: рассказать ей о его предательстве. Иначе никак. Думаю, просмотр "фильма" ударит по моральному и физическому состоянию Юлии гораздо сильнее, чем рассказ.

- Нет, конечно, нет, о просмотре видео не может быть и речи! - взволнованно воскликнула Софья Дмитриевна.

- Ну да, это не для слабонервных, - усмехнулся Илья. - Я возьму на себя миссию, которую вы надеетесь на меня возложить, Софья Дмитриевна. Всё будет выглядеть так, будто вы о связи Прохора Алексеевича и Моники ничего не знали и услышали тогда же, когда и ваша дочь. Так, будто это я всё выяснил.

- Спасибо, Илья Евгеньевич...

- Погодите благодарить. Беседовать с каждым наедине я не стану, мне достаточно одного разговора, но сразу со всеми. Очная ставка, можно сказать, а вы с Юлией будете присутствовать на ней. Я согласен объясняться только на таких условиях.

- Хорошо, я согласна.

- Отлично. И ещё, Софья Дмитриевна. Услуга за услугу, опять же. Мои моральные издержки должны быть компенсированы. Потому в последующие несколько месяцев вы не имеете права отлучаться из Москвы дольше, чем на время выходных дней. Повторюсь, у нас будет очень много работы. Аудит, оценка и сделка купли-продажи - всё должно пройти идеально. Иначе... я вас в порошок сотру.

Илья холодно улыбнулся, и Софья Дмитриевна поняла вдруг, что босс никогда ни перед кем не раскрывается до конца. Она явно недооценивала его, считая более простым и понятным человеком.

- Не беспокойтесь, Илья Евгеньевич. Я всё для вас сделаю.

- Я вам верю, Софья Дмитриевна. Далее, что касается Юлии. Узнав правду, она должна будет сама принять решение. Полностью сама. Даже вы не имеете права решать за неё, как она поступит, выбирать линию поведения. Если Юлия решит простить Прохора Алексеевича и жить с ним дальше, как ни в чём не бывало, значит, так тому и быть. Если решит сразу подать на развод, я помогу, чем смогу. Помогу оплатить услуги лучшего адвоката, того, который уже сегодня начнёт заниматься вопросами нашего с Моникой развода. Но для Юлии есть ещё третий вариант, на мой взгляд, самый лучший. Взять тайм-аут. Уехать подальше от Москвы, спокойно выносить ребёнка и спокойно родить. Ну и подумать, тоже спокойно, без всякого давления извне.

- Мы об этом уже говорили, Илья Евгеньевич. Я не могу отпустить сейчас Юлю одну, потому даже предлагать это ей не надо, прошу вас.

- Хорошо, как скажете, - пожал плечами Илья. - Тогда на сегодня с разговорами всё, наш обед и так затянулся. Сейчас мы по одному вернёмся в офис, чтобы у Прохора Алексеевича не возникло никаких ненужных мыслей раньше времени, а завтра я жду вас с Юлией в десять утра, в моём кабинете.

Илье повезло: Моника в этот вечер не ночевала дома, гостила у родителей. Во всяком случае, Илье было сказано, что она у родителей, и жена практиковала периодически такие отлучки. Раньше Илья ей безоговорочно верил, в сегодня просто не стал задумываться. Ему было впервые всё равно, где и с кем сейчас Моника. Он уже встретился с адвокатом, и процесс развода был запущен. Необратимый процесс.

Единственное, о чём Илья предупредил Монику, так это о том, что завтра, в десять утра, в его кабинете состоится важное совещание, явка на которое обязательна.

Моника и явилась на совещание первая, успев перед этим заехать домой и привести себя в порядок. Выглядела она безупречно. Тёмный брючный костюм сидел на стройной фигуре идеально, гладкие тёмные волосы убраны в строгую причёску, минимум косметики на породистом лице. Немного раскосые голубые глаза смотрят внимательно и спокойно.

Почти сразу появился Прохор Алексеевич - среднего роста светловолосый молодой человек - и вежливо поприветствовал начальство. Илья впервые наблюдал за этими двумя с особым пристрастием и должен был признать, что держатся они превосходно: непринуждённо и легко.

Правда, непринуждённость и лёгкость сменилась изумлением, особенно, у Прохора Алексеевича, когда, следом за Софьей Дмитриевной, в кабинет вошла Юлия. Юлия бросила на мужа виноватый взгляд и пожала плечами: она даже не смогла его предупредить, мать приехала за ней и привезла сюда, приказав молчать.

- Все в сборе, - Илья обвёл присутствующих взглядом. - И я вижу у каждого из вас в глазах один и тот же вопрос: что здесь делает Юлия Борисовна? Зачем я её пригласил на это совещание? Объясняю: пригласил, потому что тема этого совещания напрямую касается Юлии Борисовны. Уверен, что у меня есть очень важная информация для вас, Юлия Борисовна, и для вас, Софья Дмитриевна. Что касается Прохора Алексеевича и Моники Ренатовны, то они в курсе дела, даже очень хорошо в курсе.

Илья видел, что до Юлии смысл его намёков пока не доходит. Это и понятно: когда не ждёшь столь тяжёлого известия, понять и принять его вот так, с ходу, непросто. Софья Дмитриевна довольно сносно изображала удивление и крайнюю степень заинтересованности.

Интереснее всех выглядел Прохор Алексеевич. Он явно понял всё, и лицо его не просто побледнело, а почти позеленело. В светло-карих глазах застыло выражение человека, идущего на эшафот. Во всяком случае, Илья представлял себе это выражение именно таким.

- Я совсем не обязана присутствовать при этом, - первая не выдержала Моника и сделала попытку встать.

- Сиди, где сидишь, - спокойно посоветовал Илья.

Моника моргнула и, оценив выражение его лица, спорить не решилась.

- Слава Богу, - тихо сказал вдруг Прохор Алексеевич, закрыв глаза и откинувшись на стену, около которой сидел. - Слава Богу, это всё наконец-то закончится. Хоть как-то закончится. Сам бы я никогда не решился на разговор.

Глава вторая
- Прохор Алексеевич, рано расслабляться, - насмешливо сказал Илья. - Грязная работа сама себя не сделает, потому рассказывайте, мы все жаждем услышать вашу версию произошедшего. Особенно Моника Ренатовна жаждет. Правда, Моника?

- Прохор?

Все посмотрели на Юлию, которая обратилась к мужу. Глядя в её испуганное и растерянное лицо, Илья понял, что прозрение всё же наступило. Он весь подобрался и сконцентрировался на малейшем изменении в поведении или внешнем виде Юлии: опасные сигналы пропустить было никак нельзя.

- Что вы все на меня так смотрите? - Юлия вдруг сузила глаза. - Прохор, ты почему молчишь?

Илье стало спокойнее, когда со стороны Юлии последовала подобная реакция. Кажется, Софья Дмитриевна зря считает дочку бедной овечкой: та явно унаследовала характер матери, хотя бы частично.

- Юля, - сейчас Прохор смотрел на жену и говорил, казалось, только с ней. - Я виноват. Я предал тебя и нашу семью. Впервые это случилось почти четыре месяца назад, в феврале.

- Когда я загрипповал? - уточнил Илья. - А Софья Дмитриевна была на курсах?

- Да, когда вас не было в офисе несколько дней, и здесь работали только мы с Моникой Ренатовной.

Илья перевёл взгляд с бледного лица Прохора Алексеевича на бесстрастное лицо Моники. Казалось, она была сейчас где-то далеко, а их всех презирала.

Неужели ей - именно ей! - ничуть не жаль Юлию? Эта мысль не давала покоя Илье. Она перебивала все остальные мысли и чувства, даже тягостное изумление, вызванное циничным спокойствием Моники.

- Никто меня ни к чему не принуждал и ничем не опаивал, - продолжал Прохор. - Я был ослеплён Моникой Ренатовной, увлечён. Она казалась мне женщиной почти неземной, и когда я почувствовал её интерес, проявил слабость. Понимание того, что я совершил, пришло позже, но тогда мне было сказано: "Будешь рыпаться - твоя жена получит красочные доказательства твоей измены". А мы как раз узнали о том, что Юля ждёт ребёнка. Я не мог даже представить, что будет, если Юля узнает правду.

- Бедненький, - холодно и презрительно процедила Софья Дмитриевна. - Пришлось жертвовать собой ради семьи, да? Ради Юли и ребёнка?

- Мам, - Юлия положила ладонь на руку матери. - Не надо. У тебя давление поднимется. Да и вообще не надо.

Чем дальше, тем сильнее Илья проникался уважением к молодой женщине, которая всегда казалась ему маленькой беззащитной девочкой. Ей всего девятнадцать, она на двадцать лет моложе него, в дочери ему годится, но он готов был признать сейчас, что Юлия держится лучше, чем все остальные. Вопрос в том, чего ей это сто;ит...

- Моника, зачем он тебе понадобился? - брезгливо спросил Илья. - Получше найти не могла?

- А он не так уж плох, - усмехнулась Моника, с вызовом глядя не на Илью, а почему-то на возмущённую Софью Дмитриевну.

Илья с ужасом понял, что положение Юлии лишь усугубляет ситуацию. Именно это положение превращает Монику в циничного дьявола. Она не может простить Юлии того, в чём та не виновата. Возможно, не будь Юлия беременна, Моника бы ограничилась единовременным совместным с Прохором грехопадением. Но она, видимо, узнала о положении Юлии.

- К тому же, это было очень интересное и острое приключение: в любой момент нас могли поймать, - продолжала Моника.

Илье стоило больших усилий сдерживаться. Больше всего ему сейчас хотелось бежать без оглядки и крушить всё на своём пути, но он сидел, словно его пригвоздили к начальственному креслу.

- Что ж, - резюмировал Илья. - Думаю, тонкости и подробности острого приключения никому, кроме тебя, Моника, здесь не интересны. Потому давайте подведём итоги внепланового совещания. Прохор Алексеевич с этого момента считается уволенным. Софья Дмитриевна прямо сейчас займётся оформлением необходимых документов и произведёт окончательный расчёт. Рекомендаций не будет, Прохор Алексеевич, потому, если не хотите, чтобы о ваших проделках узнали будущие работодатели, не трудитесь указывать в резюме трудовой стаж в этой фирме. Прощайте, Прохор Алексеевич.

Илья выразительно посмотрел на бывшего управляющего, и тот послушно покинул кабинет.

- Софья Дмитриевна, приступайте. А вы, Юлия, пока останьтесь. У меня есть к вам разговор.

Юлия, которая уже собиралась было покинуть кабинет следом за матерью, села обратно.

- Моника, - Илья повернулся к женщине, которая юридически ещё оставалась его супругой. - Я начал процесс развода и не советую как-то ему препятствовать. Сегодня, в течение дня, я перевезу свои вещи в съёмную квартиру. Однако всё совместно нажитое имущество будет поделено в соответствии с законом. В том числе, фирма. Сегодня начнётся аудиторская проверка, а затем оценка. На этот период приостановлены все сделки и заблокированы счета фирмы, чтобы ты не смогла совершить какую-нибудь глупость. Попытаться вывести средства, например. Далее я выставлю на продажу свою половину фирмы, потому, если хочешь продолжить дело и стать владелицей всей фирмы, позаботься о том, чтобы предложить мне самую высокую цену. Вроде, всё. Ты тоже свободна.

- То есть, мы даже не поговорим наедине? Только при этой? - Моника кивнула на Юлию.

- При Юлии Борисовне, ты хотела сказать? Да. Ты же, как выяснилось, любишь обнародовать все нюансы, так почему я не могу тебе подыграть? Всё, Моника, иди. У нас очень много работы, потому надо завершить разговоры как можно быстрее.

- А я не прощаюсь, - Моника встала и поправила костюм. - Напрасно ты надеешься на то, что отделаешься столь легко. Я буду бороться на равных.

- Не смею препятствовать, - кивнул Илья.

Всё же ему удалось вывести Монику из себя. Это было понятно по тому, как она хлопнула дверью, покидая кабинет.

- Юлия Борисовна, я приношу вам искренние извинения за безобразную сцену. Но разрешить ситуацию иным способом не представлялось возможным.

Илья встал, взял пластиковый стаканчик из упаковки и, набрав воды из кулера, протянул стакан Юлии.

- Спасибо, - тихо сказала она. - Не надо просить прощения, ведь мы с вами в одинаковой ситуации.

- Не совсем, - Илья сел рядом с Юлией, глядя на неё.

- Ничего, переживу. Мне есть, ради кого. Ради моего сыночка и ради мамы.

- Удивительно, как вы в столь юном возрасте настолько ответственно подходите к будущему материнству.

- Мне кажется, Илья Евгеньевич, это не от возраста зависит, а от чего-то другого. А я с детства такая ответственная, мама так воспитала. Мы же с ней всегда были вдвоём, нам особо не на кого опереться. У родственников своих проблем хватает.

- Значит, вы сами сможете всё обдумать и принять решение. Пожалуйста, не позволяйте никому давить на вас, держи;тесь.

- Да, постараюсь. Мне нужно свыкнуться со всем этим сначала, а уже потом думать и принимать решение. Понимаете, это такая...совсем новая для меня ситуация. Как говорится, жизнь меня к такому не готовила. Ещё раз спасибо вам, - Юлия поднялась.

- Подождите, Юлия, - всё же решился Илья.

Он ведь за этим и просил её задержаться в кабинете.

- Я только что посоветовал вам не слушать никого, решать всё самой. Но у меня есть одна идея. Мне кажется, вам нужно уехать и остаток времени до родов пожить где-то в другом месте. Сменить обстановку.

- Это было бы неплохо, - Юлия села обратно. - Но мне некуда ехать, не к кому. А снимать где-то жильё на длительный срок сейчас не позволяют средства. К Прохору за помощью я не хочу обращаться.

- Он так или иначе будет принимать участие в жизни ребёнка, Юлия.

- Знаю...

- Но сейчас речь не об этом. Да и ребёнок ещё не родился. Знаете, Юлия, мои родители живут почти в тысяче километров от Москвы, в тихом, очень уютном городе. Я там родился, вырос, выучился и жил до двадцати трёх лет. Мои мама и папа не согласились поменять свой родной город на шумную и суетливую столицу. Я помог им отстроить дом, и теперь там достаточно места. Дом расположен в частном секторе. Полностью благоустроенный. Есть сад и огородик. А рядом лес и речка. Мой младший брат с семьёй живёт отдельно, и я уверен, что родители с радостью вас примут. Они очень простые и гостеприимные люди.

- Я даже не знаю, Илья Евгеньевич... Всё же стеснять не хочется никого. Хотя рассказываете вы так красиво, - Юлия вдруг улыбнулась.

- Да перестаньте, я же сказал: родители будут очень рады. Я даже не звонил им ещё, потому что уверен и жду только вашего ответа. Проблема не в том, стесните ли вы кого-то. Вопрос в том, захотите ли вы рожать в провинции?

- А что там не так? Я и здесь собиралась рожать в обычном роддоме, в таком, в котором женщины рожают ежедневно, а не в элитной клинике. Знаете, я в одной книге читала, что надо больше доверять врачам, ежедневно принимающим роды, а не именитым профессорам.

- Хорошая книга, правильная, - улыбнулся Илья.

- Ага, детектив, - кивнула Юлия.

Сейчас она выглядела на свои девятнадцать, даже моложе.

- То есть, вы согласны?

Юлия с минуту думала, напряжённо глядя в одну точку, будто силилась найти там ответ.

- Да, я согласна, - твёрдо ответила она.

Илья понял: решение окончательное и обжалованию не подлежит. Вот так-то, Софья Дмитриевна!

- Отлично. Тогда я звоню родителям. И я сам вас отвезу к ним, Юлия Борисовна.

- Сообщите мне, когда будете готовы ехать. Только заранее, Юлия Борисовна, чтобы я смог освободить дня три.

- Если ваши родители и вправду не против, то чем скорее, тем лучше. Я непременно компенсирую вашим маме и папе... беспокойство.

- Ага, очень интересно послушать, что вам ответят мои родители, когда вы хотя бы заикнётесь о деньгах. Однако женщин, находящихся в положении, пугать и обижать нельзя, потому лучше даже не затевайте разговор о какой-то там компенсации. Продукты себе будете покупать сами, а деньги за проживание с вас точно никто не возьмёт. Скажите, Юлия, а до отъезда что вы планируете делать?

- Домой, то есть, туда, где мы жили с Прохором, я не вернусь, - испуганно заговорила Юлия. - Это его квартира, бабушка ему оставила. Поеду к маме. А потом мы вместе с мамой заберём мои вещи у Прохора.

- Поскольку вы уже всё решили, Юлия, я планирую поездку на утро пятницы, чтобы к понедельнику вернуться. Долго здесь отсутствовать сейчас не могу, дела требуют моего постоянного присутствия и контроля. Потому я оставлю вас у моих родителей и почти сразу уеду. А Софья Дмитриевна сможет приехать к вам, самое раннее, месяца через два. Но до родов должна успеть.

- Ничего страшного, я справлюсь. Мама иногда слишком волнуется за меня, и тогда я начинаю волноваться за неё. Возможно, бо;льшая самостоятельность пойдёт мне только на пользу.

- Вы молодец, Юлия! - искренне ответил Илья. - Значит, мы договорились?

- Да, - кивнула Юлия и встала. - Сегодня мы с мамой обязательно съездим за вещами, а к пятнице я буду готова.

- Отлично, - Илья тоже встал.

- Только у меня к вам будет большая просьба, - с тревогой заговорила Юлия. - Прохор не должен знать, где я нахожусь. На развод я буду подавать уже после родов, когда вернусь. Всё равно мы теперь сможем развестись только через суд, а мне сейчас это совсем не нужно. Если же Прохор захочет развестись раньше, то свяжется с мамой, а она сообщит мне.

- Хорошо, Юлия, я всё понял. Но я бы и так ему никогда не сказал, где вы. И вообще никому бы не сказал. Софье Дмитриевне вы сами сообщите координаты. А что касается вашего мужа... То есть, у вас даже разговора с ним не будет?

- А он может рассказать мне ещё что-то новое и интересное?

- Понятия не имею, Юлия. Но он может, например, сказать, что любит вас.

- То есть, в очередной раз обмануть? Не думаю, что вы, Илья Евгеньевич, сами верите в такую любовь. Вы меньше всего похожи на человека, склонного подставлять вторую щёку.

- Вы тоже, Юлия, - усмехнулся Илья.

- Поэтому вы хотите мне помочь?

- Я хочу вам помочь, - Илья стал серьёзным. - Хочу помочь, так как для меня очень важно, чтобы вы спокойно выносили и родили ребёнка. И не волнуйтесь, я поеду очень осторожно. У меня хорошая машина.

- Спасибо вам за всё, Илья Евгеньевич.

- Благодарить пока рано. А теперь приготовьтесь ещё к одному напростому разговору - с вашей мамой.

Конечно, Софья Дмитриевна, которая уже успела рассчитать Прохора, была совсем не в восторге от решения дочери, но вовремя прикусила язык и не сказала о том, что разговор об этом у них с Ильёй уже был. Юлия по-прежнему была не в курсе, что шашни Моники и Прохора отследила мать.

Илья проводил Юлию и Софью Дмитриевну до машины, около которой, конечно же, Юлию поджидал Прохор. Но Юлия, словно не заметив его, быстро устроилась на сиденье и закрыла дверцу, а Софья Дмитриевна одарила зятя таким взглядом, что Прохору не осталось ничего другого, кроме как ретироваться несолоно хлебавши. Илья тоже не собирался больше общаться с горе-ловеласом, потому сразу развернулся и ушёл в офис.

* * * * * * * *

В тот же день он перевёз свои вещи в квартиру, которую нашёл ещё накануне вечером. Илье не нужны были сопровождающие для поездки за вещами, он справился и сам.

Моники дома не оказалось: видимо, она не хотела присутствовать при том, как Илья уходит. Но даже если бы она была - это уже ничего не могло изменить.

Склонности к роскошной жизни Илья никогда не имел, потому с поисками квартиры особо не напрягался - было бы куда вещи кинуть, где выспаться и принять душ. Ему до сих пор казалось, что он так и остался простым парнем из глубинки, жизнь в столице его не изменила. Разве что сделала более жёстким и бескомпромиссным.

Рано утром в пятницу Илья и Юлия покинули Москву: Илья на три дня, а Юлия, скорее всего, вернётся не раньше, чем к Новому году, поскольку малыш должен не только родиться, но и хоть немного окрепнуть.

Большую часть пути Юлия проспала, а в остальное время они с Ильёй болтали непринуждённо, как старые знакомые. Юлия рассказывала о своём детстве, а Илья - о своих родителях и о городе, в который вёз Юлию.

Конечно, к приезду Ильи, да ещё в компании столь юной, но уже готовящейся стать матерью, гостьи собралась вся родня. Илья никогда не склонен был раскрывать подробности личной жизни даже самым близким людям. Только сообщил родителям и брату о том, что подал на развод. А Юлия рассказывала о себе лишь в общих чертах, о Прохоре не упоминала, потому каждый из родственников делал выводы самостоятельно.

Вера, невестка Ильи - жена младшего брата, - которая была старше Юлии всего на восемь лет и не так давно родила вторую дочку, сразу взяла шефство над юной гостьей. С родителями Ильи Юлия тоже нашла общий язык. Мама сначала переживала, узнав о том, что Юлия родилась и выросла в Москве, но, познакомившись с гостьей поближе, успокоилась.

В воскресенье Илья уехал с лёгким сердцем. Он был уверен, что у Юлии всё сложится хорошо. Его самого впереди ждал долгий и трудный бракоразводный процесс, а потом сделка по продаже половины фирмы. То, что Моника пока вела себя слишком уж тихо, только укрепляло Илью в мысли: основные трудности и проблемы ещё впереди.

* * * * * * * * *

Аудит не выявил никаких нарушений в работе фирмы: всё было полностью "чисто". Впрочем, это Илья знал и так, ему необходимо было лишь документальное подтверждение данного факта. Если бы присутствовали нарушения, Софья Дмитриевна давно подняла бы тревогу.

Знал Илья и о том, что в одиночку Моника никогда не смогла бы провернуть что-либо незаконное со средствами. К тому же, она явно не готовилась к разводу, надеясь на то, что Илья, вечно движимый чувством вины, простит ей всё.

Вообще, решимости и авантюризма у Моники хватило бы, но только на этих двух составляющих далеко не уедешь. Прохор бы помогать не стал: это прозвучит странно, но у парня существовали некоторые представления о профессиональной этике и чистоплотности. Только вот с человеческой чистоплотностью возникла напряжёнка...

Единственный человек, который при желании мог бы обнести фирму, - Софья Дмитриевна. Но, как показал аудит (и как был уверен Илья), она этого не сделала.

В то, что всё серьёзно, а Илья не "остынет" и не передумает, Моника поверила окончательно только тогда, когда началась оценка фирмы. А потом состоялось первое судебное заседание по поводу развода. Конечно, Моника теперь делала всё, от неё зависящее, чтобы затянуть процесс.

Илья, который никогда не стал бы обнародовать доказательства неверности супруги, был готов к такому повороту. Но он сознательно пошёл на более длительный процесс и не предоставил в суде имеющуюся видеозапись.

Моника же, зная о благородстве, присущем мужу, и о том, что он никогда её не "опозорит", на всю катушку использовала актёрские способности, пытаясь убедить суд в своей горячей любви к Илье и в желании сохранить ячейку общества.

Если в плане раздела имущества всё было более-менее понятно, да и покупателя на свою половину фирмы Илья нашёл (тот ждал лишь момента, когда решение суда будет вынесено и вступит в законную силу), то с вопросом "примирения супругов" вышла загвоздка.

Судьёй оказалась женщина, и она прониклась состраданием к Монике. Илья, который надеялся, что получит в июле постановление о разводе, получил ещё месяц для примирения с супругой. Пришлось ждать августа. К счастью, покупатель тоже согласился ждать, а судье дальше крыть будет нечем.

Несколько раз Моника делала попытки встретиться и поговорить с Ильёй лично, но он их неизменно и твёрдо пресекал.

Поскольку оценка была произведена, а сделка пока не началась, Илья дал Софье Дмитриевне неделю отпуска, чтобы она съездила к дочери, а потом, когда она вернулась, решил сам поехать к родителям дней на десять. Ему необходимо было немного отдохнуть и набраться сил перед последним рывком.

Но и этот рывок - только начало новой жизни, которая пока представлялась Илье весьма туманной и неопределённой. Он даже примерно не знал, чем станет заниматься в своей новой реальности, где и как жить...

* * * * * * * *

... К тому времени, когда Софья Дмитриевна приехала к дочери, Юлия почти совсем оправилась от первоначального шока и свыклась с новыми условиями жизни. Конечно, родители Ильи Евгеньевича оказались прекрасными людьми, тактичными и добрыми, однако сначала Юле было очень тяжело.

Тяжело от мыслей, которые никак не желали уходить. Тяжело от непривычной жизни в новом месте. Тяжело от осознания того факта, что Прохора больше никогда не будет в её жизни. Единственное, что утешало хоть немного: тут никто не знал обстоятельств, из-за которых Юлия покинула Москву, а следовательно, никто не жалел Юлию. Не жалел той жалостью, которой непременно остро жалела бы мама, и тогда Юле было бы ещё тяжелее.

Есть люди, которым становится легче, когда их пожалеют, посочувствуют им, но Юля была не из их числа. От сторонней жалости ей становилось только хуже и тяжелее.

На первых порах настоящим спасением для Юлии стало общение с Верой, невесткой Ильи Евгеньевича, и с её детьми, особенно, с малышкой, которой не было ещё и года.

Помогала и собственная беременность, поскольку сын, которого Юля носила, теперь проявлял себя намного чаще и энергичнее.

Юлия сразу по приезде "прикрепилась" к поликлинике и заново встала на учёт по беременности в женской консультации. Вере удалось устроить всё так, чтобы Юлию прикрепили к тому участку, где наблюдалась она сама.

Доктор, Ольга Вячеславовна, очень понравилась Юлии, оказавшись намного более внимательным и компетентным специалистом, чем предыдущий врач Юлии, и просто душевным, добрым человеком.

Так получилось, что именно Ольга Вячеславовна стала первым человеком в этом городе (Илья Евгеньевич не в счёт), узнавшим подробности Юлиной истории.

Это произошло в самом начале августа, вскоре после отъезда Софьи Дмитриевны. Мать категорически отказалась стеснять семью Ильи Евгеньевича и остановилась в гостинице, сняв номер на двоих. Юлия провела неделю с мамой, а потом вернулась в дом к родителям Ильи Евгеньевича.

Софья Дмитриевна вынуждена была признать абсолютную правоту босса: дочь выглядела намного лучше, чем в момент отъезда, и чувствовала себя хорошо.

На следующий после отъезда матери день у Юлии был вечерний приём в женской консультации. Она была последняя по записи в этот день, и когда уходила, видела, как Ольга Вячеславовна и медсестра с приёма начали собираться домой.

... Ольга уже шла к выходу из консультации, когда заметила молодую пациентку, только что покинувшую её кабинет. Юлия миновала турникет и стояла у окна, напряжённо вглядываясь в стоянку, расположенную неподалёку от здания консультации.

- Ждёте кого-то? - бодро спросила Ольга. - За вами должны приехать?

Реакция Юлии удивила доктора: девушка (несмотря на положение Юлии, у Ольги язык не поворачивался назвать её женщиной) вздрогнула от неожиданности всем телом, едва не подпрыгнув. Лицо её было бледным, глаза расширены.

- Что случилось, Юлия Борисовна? - Ольга старалась не выдать волнения, охватившего её саму при виде реакции пациентки.

- Там, - Юлия, проглотив комок в горле, кивнула в сторону стоянки. - Там его машина. Я точно знаю, я уверена. Это его машина.

Глава третья
- Чья машина? - Ольга заглянула в лицо пациентки, понимая, что та не лжёт.

- Прохора, моего мужа, - тихо пояснила Юлия.

Поскольку Юлия привезла из Москвы медицинскую карту, сведения об отце ребёнка Ольга видела и помнила, что по линии отца там точно всё чисто: полностью здоров, без всякого генетического риска, не асоциален.

- Я так понимаю, ваш супруг приехал из Москвы? - уточнила Ольга.

- Да, - быстро закивала Юлия.

- Тогда почему вы так напуганы?

Юлия молча смотрела в глаза Ольги.

- Он что, обижает вас? Он абьюзер? - у Ольги даже горло перехватило от такой догадки.

- Нет, что вы, Ольга Вячеславовна! - Юлия энергично покачала головой. - Никогда. Даже слова дурного от Прохора не слышала ни разу. И он всегда заботился обо мне.

- Тогда что же? Он против появления ребёнка? Так, к сожалению, бывает. Некоторые мужья мечтают как можно дольше оставаться этактми ди;тятками, любимыми и единственными в жизни жён.

- Нет, он не такой. Прохор очень ждал рождения нашего сына.

- Тогда я ничего не понимаю, - развела руками Ольга.

Она была сбита с толку. Юлия не могла так запаниковать на пустом месте. Несмотря на юный возраст, она всегда была одной из самых адекватных и дисциплинированных пациенток, почти без причуд, характерных для многих женщин, находящихся в интересном положении.

Юлия бросила взгляд на охранника, который увлечённо смотрел в планшет и не обращал внимания на Юлию и Ольгу.

- Прохор мне изменил, - зашептала она, наклонившись почему-то к плечу Ольги, которой была намного ниже ростом. - Изменял в течение нескольких месяцев. Он работал в одной фирме, очень успешно. И так же успешно спал с женой начальника.

- Камикадзе, не иначе, - пробормотала Ольга. - Потому ты и сбежала из Москвы?

- Да, хозяин фирмы, тот самый начальник, предложил мне уехать сюда и нормально выносить ребёнка, без нервотрёпки. У него... у Ильи Евгеньевича здесь живут родители. А Вера, моя подруга, которая и настояла на том, чтобы я у вас наблюдалась, - невестка Ильи Евгеньевича. Жена его младшего брата.

- Вот как? - задумчиво спросила Ольга. - Фамилия Веры Строевская, а мужа её зовут Дмитрий Евгеньевич...

- Ну да.

- То есть, тебя сюда отправил из Москвы Илья Строевский?

- Да. Илья Евгеньевич. Он меня сам сюда привёз. Вы знаете его?

- Нет, - покачала головой Ольга. - Просто имя на слуху. Фамилия редкая. Так. Что будем делать? Надо выходить, Юля.

Ольга старалась держать себя в руках и не обнаруживать всего того сочувствия, которое испытывала к бедной девчонке. Такая юная, а уже столько пришлось пережить.

- Я не могу, - покачала головой Юлия. - Как он меня нашёл? Он не должен был меня найти!

- Кто ищет, тот найдёт. Тем более, он отец ребёнка, Юля. Вы ведь и не разведены.

- Я потом обязательно подам на развод, после родов, когда вернусь в Москву. Всё равно нас бы уже не развели через ЗАГС, а суд мне сейчас совсем ни к чему.

- Но через чёрный ход сбегать мы не будем, Юля. Это несерьёзно. Раз уж Прохор нашёл тебя и приехал, значит, ему есть, что сказать. Он всё равно будет искать встреч с тобой, а ты будешь нервничать в ожидании разговора. Лучше сразу разобраться.

- Вы правы, я понимаю. Но я боюсь...

- И я тебя прекрасно понимаю, хотя, к счастью, не была в подобной ситуации. Если позволишь мне, я буду присутствовать при вашем разговоре и поддерживать тебя. Раз уж ты меня посвятила в подробности.

- Да, я бы очень хотела, чтобы вы присутствовали! Просто стеснялась попросить. Зачем вам это всё?

- Не говори ерунды. Пойдём.

Ольга взяла Юлию за холодную ладонь и повела к выходу.

- А вот и наш папаша, - пробормотала Ольга, увидев, как из чёрного "Киа" выскочил среднего роста светловолосый парень.

...Увидев Юлию, Прохор испытал громадное чувство облегчения. Он очень устал от неизвестности, и теперь его не пугало даже присутствие рядом с Юлей высокой и худощавой черноглазой женщины с гладкими тёмными волосами. Тем не менее, выглядела эта дама весьма угрожающе и решительно.

- Здравствуй, Юля, - заговорил Прохор, не в силах отвести взгляд от жены.

Юля выглядела вполне здоровой. На лице появились веснушки, которых раньше не было, светлые волосы немного отросли, а живот стал ещё больше. Юлька маленькая, а сын, видимо, будет довольно крупный.

- Ты зачем приехал? И вообще, как ты меня нашёл? Никто из тех, кто знает, не мог рассказать тебе, где я живу.

- Никто и не говорил. Я сам нашёл. Неважно, как, Юля. Я ведь имею право знать, как протекает твоя беременность, как развивается наш сын. А ты на связь не выходишь.

- Всё хорошо, Прохор. Было до сих пор. Надеюсь, теперь, узнав это, ты отправишься восвояси?

- Точно всё хорошо?

- Точно, - заговорила вдруг долговязая. Голос у неё был довольно низкий, но при этом звонкий и глубокий. - Это я вам говорю как врач, наблюдающий Юлию Борисовну и ведущий её беременность. Меня зовут Ольга Вячеславовна. Вот что очень нужно сейчас Юлии и ребёнку - так это спокойствие и отсутствие факторов, провоцирующих стресс. Смекаете, Прохор Алексеевич?

От возмущения Ольга даже отчество отца вспомнила. С ней часто так бывало: медицинская карта будто появлялась перед глазами.

- Я никуда не уеду, пока Юля не вернётся в Москву.

- Юлия Борисовна приняла решение рожать здесь. Мы уже договорились, что я буду присутствовать при родах и контролировать процесс.

Ни о чём подобном они пока не договаривались, но Ольга испытывала острую потребность защитить Юлию от не в меру активного и тревожного героя-любовника.

- Значит, я останусь здесь до родов. Нет, до возвращения Юлии и нашего сына в Москву.

"А паренёк не так прост! Вон как решительно нижнюю челюсть выдвинул. Готов показать, кто здесь батя. И что не жилось-то нормально, если такой заботливый?! Но ведь не спросишь в открытую, не хочется Юлю втягивать в скандал".

- Юля, - голос и взгляд Прохора смягчился. - Я квартиру здесь снял. Но обещаю, что никак не стану тебя беспокоить. Никаких разговоров, ничего подобного. Знаю, что ты не простишь меня. Я бы точно не простил. Я лишь буду находиться поблизости. Ну мало ли что? Понадобится что-нибудь срочно... Ты сразу мне звони. Даже если тебе кажется, что беспокойство мелкое. И когда роды начнутся, прошу, сообщи!

Ольга выжидающе смотрела на Юлию. Видно было, что та мечется, не зная, какой дать ответ.

- Юля, что скажешь? - Ольга легко сжала ладонь девушки.

- Если обещаешь, что больше не подойдёшь и не станешь преследовать, то ладно, - пожала плечами Юлия. - Когда роды начнутся, сообщу сама. А помощь мне не нужна. И интересоваться моим состоянием не надо. Если для ребёнка что-то нужно будет, скажу. Пока, Прохор!

Теперь Юлия потянула Ольгу за руку.

- Пока, Юль! - сказал им вслед Прохор. - Спасибо тебе. До свидания, Ольга Вячеславовна!

- До свидания, - насмешливо бросила Ольга.

Потом она посмотрела на Юлию, которая была очень бледна и явно пребывала в большом душевном волнении. Ольге не то что бы не нравилось это Юлино состояние, но как-то настораживало. Лучше перестраховаться.

- Сейчас поедем ко мне, Юля. Посидим, чаю выпьем. А потом я отвезу тебя, - решительно сказала она.

- Что вы, Ольга Вячеславовна! - попыталась спорить Юлия. - Вы и так потратили на меня столько времени. А ведь вы после работы, устали. Да и вообще, я втянула вас в такую грязь...

- Ой, как я не люблю слушать подобную чушь, Юля! - покачала головой Ольга и, не выпуская руки Юлии, нажала на брелок. Серебристая "Тойота", припаркованная неподалёку, бодро пискнула и мигнула фарами. Затем Ольга открыла дверцу у переднего пассажирского сиденья. - Устраивайся поудобнее. Подожди только, сиденье отрегулирую, а то оно не под твою очаровательную фигурку "настроено".

Юлия, смущённо улыбаясь, смотрела на Ольгу Вячеславовну, которая суетилась вокруг неё.

- А под чью фигуру настроено сиденье? - спросила вдруг осмелевшая и почти отошедшая от паники Юлия.

- Под фигуру моей дочери, Марии. А она такая же костлявая, как я.

- У вас есть дочь? - почему-то Юлю этот факт удивил.

- А почему у меня не должно быть дочери? Есть, конечно. Её зовут Мария, и она всего на два года моложе тебя. Перешла в одиннадцатый класс.

- Ого, - продолжала удивляться Юлия. - Я думала, вы совсем молодая...

- А я старушка, да? Мне целых тридцать девять лет.

- Простите, - шёпотом ответила Юля, и покраснела от смущения и неловкости. - Встреча с Прохором совсем меня выбила из колеи, и я утратила чувство такта. Вы, наверно, думаете, что я совсем глупая.

- Нет, конечно, я уверена, что ты совсем не глупая. И ещё: я никогда не стала бы помогать тебе, если бы сама не захотела. Никто бы меня не заставил. А ещё ты по определению не могла втянуть меня в грязь. В грязи сидит твой благоверный, а ты ни в какой не в грязи. И вообще, к хорошему, порядочному человеку грязь не липнет. А мы с тобой, как ни крути, люди хорошие и порядочные.

- Спасибо вам за всё, Ольга Вячеславовна! Вы меня по-настоящему поддержали.

- А сейчас ты будешь иметь возможность отплатить мне тем же.

- Как? Скажите, я всё сделаю!

- Когда придём ко мне домой, просто стой рядом со мной и смотри на Машку своими огромными голубыми глазищами. И она не посмеет на меня бочку катить.

- А почему ваша дочь должна катить на вас бочку?

- Потому что ночью у неё самолёт, она полетит в Краснодарский край, к бабушке и дедушке. А я задержалась.

- Ольга Вячеславовна, так вам совсем не до меня! Пожалуйста, остановите, я выйду.

- Ага, сейчас! Сиди спокойно. И дыши ровно. Рожать тебе через два месяца, потому спешка нам совсем не нужна.

Когда Юлия робко вошла следом за Ольгой Вячеславовной в прихожую, у дверей их встретила высокая стройная девушка, которая оказалась копией Ольги Вячеславовны, только была совсем юной. И волосы у девушки были длинные, ниже поясницы, а у Ольги Вячеславовны доходили лишь до плеч.

Ответив на приветствие Юлии, девушка сложила руки на груди и подняла красивую тёмную бровь.

- Возвращение блудной матери! - с сарказмом провозгласила она. - И ещё что-то новое, правда, мамуль? Ты теперь берёшь работу на дом?

- Юля, не обращай на Машку внимания, мы с ней всегда так общаемся. Как говорится, это норма. Проходи в ванную, мой руки.

Кивнув, Юля скрылась в санузле, а Ольга показала дочери кулак.

Потом они все вместе вошли в довольно просторную и уютную кухню, и Ольга Вячеславовна упёрла руки в боки.

- Кто это пиццу заказал? - кивнула она на две плоские коробки, стоящие на столе. - Когда в холодильнике стоит кастрюля с борщом?

- Борщ я ела утром, на завтрак. А на обед заказала пиццу.

- Потом, когда не влезешь в брендовые джинсики, не ори: "Мама, ты зачем меня с такой ж..ой родила?!" Сразу заказывай ещё одну пиццу, всё равно джинсики малы!

Юля во все глаза смотрела на мать и дочь. Им бы по подиуму ходить, вот где их точно ждут. На таких, как они, всегда любые джинсики налезут. А вот она, Юля, теперь ходит только в балахонах и смешных брюках для беременных.

Правда, Прохору всегда очень нравилось то, что происходит с её фигурой. А может, он просто говорил так. Разве можно теперь верить хоть чему-то, из сказанного Прохором? Юля вспомнила вдруг, как он сегодня смотрел на неё, и ладони вспотели.

Отгоняя мысли о Прохоре, Юлия подумала о своей маме. Она с детства привыкла к тому, что у неё очень серьёзная, взрослая и степенная мама. Солидная, строгая. Интересно, каково это, - когда мать молодая? Вот как у Маши. Они с Ольгой Вячеславовной выглядят, словно две подружки, и общаются между собой так же. Вот она, Юля, тоже станет молодой мамой...

- Будешь пиццу, Юля? - обратилась Маша к гостье. - Только она холодная уже.

- Буду, - кивнула Юлия. - Это ведь гавайская? Моя любимая.

- Юля, сейчас ещё борщ будет, - предупредила Ольга Вячеславовна. - Не ведись на Машкин фастфуд. Ей бы лишь бы побольше сторонников привлечь.

- Бери, бери, Юля, не стесняйся. Мать только с виду грозная, а вообще она наш человек! Просто переживает, что ей пиццы не достанется.

Маша поставила перед Юлей плоскую тарелку и положила два приличных куска пиццы. Поставила ещё две тарелки, для себя и для матери, разложила остатки пиццы.

- Тебе сколько лет, Юль? - поинтересовалась Мария.

- Девятнадцать.

- Ох ты ж! Эк тебя угораздило! А срок какой?

- Маня! Прекрати, не доставай Юлю. Она вообще-то замужем, чтоб ты знала. Срок - тридцать одна неделя, идёт тридцать вторая.

- Неее, я на такое не подпишусь, - пробормотала Маша. - Я сама ещё ребёнок.

- Можно подумать, мы тебя уговариваем подписаться "на такое", - усмехнулась Ольга и поставила перед девушками по тарелке с борщом. Потом поставила тарелку для себя и пластиковый стаканчик со сметаной. - Тебе меньше, чем через год, ЕГЭ сдавать, а потом учиться, учиться и учиться.

- Я тоже учусь, - казалось, Юлия совсем освоилась. - На юридическом. Сама поступила на бюджет. Правда, сейчас взяла академ.

- Вот, - назидательно подняла указательный палец вверх Ольга Вячеславовна. - Человек самостоятельно поступил на бюджет. В Московский вуз, между прочим. Бери пример, Мария!

- Так я не поняла, мам, мне брать пример с Юли или не брать? Ты уж определись.

- Частично бери, - ответила Ольга, и они все одновременно засмеялись.

- Тихо, чей-то телефон звонит! - воскликнула Маша.

- Это мой, он остался в сумке, - Юлия хотела встать из-за стола.

- Сиди! Пока ты дойдёшь... - Маша крикнула это уже из прихожей, и тут же вернулась с сумкой Юли.

Звонила Вера. Юля совсем не подумала о том, что её могут потерять. Пришлось сказать адрес Ольги Вячеславовны, и через двадцать минут Вера перезвонила, сообщив, что они ждут Юлию внизу, у подъезда.

Юлия хотела спросить, кто это "они", но подумала, что Вера, скорее всего, приехала вместе с младшей дочкой, Кирой. Малышка очень любила ездить в машине и недавно освоила специальное детское кресло.

- Я провожу тебя, - сказала Ольга Вячеславовна. - Прости уж, но придётся рассказать твоим друзьям о том, что отец ребёнка объявился. Пусть присматривают за тобой. Мало ли что?

- Нет, Прохор никогда не причинит зла ни мне, ни ребёнку, - покачала головой Юлия. - Мне не хочется обременять этими проблемами родных Ильи Евгеньевича.

- Ага, конечно, до сих пор твой Прохор творил исключительно добро. Прости уж за грубость. Но нужно всё рассказать.

Они вышли из подъезда, и Юлия начала озираться по сторонам в поисках машины Веры. Машины Веры не было, зато на стоянке обнаружилась машина Ильи Евгеньевича. Вскоре показался и он сам, а следом - Вера.

- Здравствуйте, Илья Евгеньевич! Вы приехали?

- Здравствуйте, Юлия Борисовна! Как видите, - улыбнулся Илья, а потом вдруг замолчал и странно моргнул, глядя на спутницу Юлии.

- Здравствуйте! Это я настояла, чтобы Юлия поехала со мной. Тут, понимаете, такое дело... Отец ребёнка явился, напугал девушку.

- Прохор Алексеевич здесь? - казалось, Илья совсем не был удивлён. - Надеюсь, он вёл себя пристойно? Не обижал вас, Юлия Борисовна? Если что, вы только скажите.

- Нет-нет, всё нормально. Сказал, что снял здесь квартиру и будет ждать родов. Обещал, что беспокоить меня не станет.

- Надо же, прыткий какой! - покачал головой Илья.

- Вот и я о том же, - согласилась Ольга. - Намерения-то, вроде, благие, но за ним надо глаз да глаз. Если уж вы взялись опекать Юлию, пожалуйста, максимально оградите её от волнений.

- Поняла, больше одну Юлю никуда не отпущу, - кивнула Вера. - Спасибо вам, Ольга Вячеславовна! Только я не поняла, кто такой этот Прохор? И чей он отец?

- Муж Юлии Борисовны и отец её ребёнка, - пояснил Илья. - А что?

- Ой, прости, Илья, - стушевалась вдруг Вера. - Я-то ведь думала... да и все мы...

- Что это я, да? - усмехнулся Илья.

Ольга Вячеславовна, улыбаясь, смотрела прямо на него.

- Всё, по коням, - распорядился Илья. - А то я не успел приехать, как меня взяли в оборот.

Вера и Юля начали устраиваться в машине, а Илья, задержавшись, подошёл почти вплотную к Ольге Вячеславовне.

- Ну привет, Малинина!

- Ну привет, Строевский...

- Мааам! - раздался откуда-то сверху бас Машки. - Ты идёшь? Нам собираться пора.

Высунувшись в окно, дочь с любопытством смотрела на Ольгу и на Илью. Впрочем, Вера и Юля, притаившиеся в машине Ильи, ничуть не уступали Маше в любопытстве.

- Дочь? - улыбнулся Илья.

- Да.

- Ладно, беги, Оль. Увидимся, надеюсь, я только сегодня приехал.

- Пока, Илья!

Кивнув Илье, Ольга быстро пошла к подъезду. Илья смотрел ей вслед, глупо улыбаясь.

...- Мам, это что за мэн такой зачётный на крутой тачке? И почему он на тебя так смотрел? - прозвучало почти с порога, едва Ольга вошла в квартиру.

- Маня, любопытство - не порок, да? Это мой бывший одноклассник, Илья Строевский. Мы с ним не виделись больше восемнадцати лет.

- А почему вы даже не поболтали?

Ольга всплеснула руками и захохотала.

- Всё, дочь, ты была абсолютно права, нам пора собираться.

- Мне кажется, он когда-то был влюблён в тебя, мам, - сказала Мария, когда они "присели на дорожку" перед выходом из дома.

- Кто? - удивилась Ольга, которая всегда волновалась перед любой поездкой, даже небольшой, и не могла думать ни о чём другом.

А тут шутка ли - Мария впервые полетит на побережье одна!

- Этот Илья, твой бывший одноклассник.

- С чего ты взяла? - задумчиво ответила Ольга. - Мы с ним были очень хорошими друзьями.

- Да-да, конечно! Из таких друзей всегда один безнадёжно влюблён, а второй уверен, что они хорошо дружат.

- Всё-то ты знаешь, Маня! А теперь на выход. Нам пора.

* * * * * * * * *

... Конечно же Илья встретил Ольгу после работы на следующий день. У неё опять был вечерний приём, - подменилась, поскольку нужно было отдохнуть после ночной поездки в аэропорт и проводов дочери.

- А я знала, что ты приедешь, - улыбнулась Ольга, принимая букет от Ильи. - Видишь, даже принарядилась. Я ведь обычно по-простому, в джинсах.

Сегодня Ольга, действительно, была в красивом светлом платье и в бежевых босоножках.

- Прекрасно выглядишь, Оля, - улыбнулся в ответ Илья. - Как всегда. Надеюсь, ты и вечер освободила, раз уж знала, что я приеду?

- И вечер, да, это обязательно. Правда, вечера у меня почти все свободные.

- Значит, едем в ресторан. Я столик заказал, иначе не попасть туда - пятница.

- Отлично. Тогда поехали. Машину заберу завтра, пусть остаётся здесь, на стоянке.

До ресторана они добрались за пять минут, потому настоящий разговор состоялся уже за ужином.

- А куда, если не секрет, вам вчера нужно было собираться, Оля? Дочь тебя звала.

- В аэропорт. Ночью я проводила её на самолёт, она улетела к бабушке и дедушке, в Краснодарский край.

- Почему мне не сказала вчера? - расстроился Илья. - Я бы помог.

- Ты ведь только вчера приехал, и без того устал с дороги. К тому же, я и сама прекрасно справилась.

- Устал - не устал, а помочь должен был.

- Ты всё такой же рыцарь без страха и упрёка, Илья! Всем готов помочь.

- А почему ты одна, Оля? Где твой муж?

- Ты разве не знал? Вадим погиб двенадцать лет назад.

- Не знал, - упавшим голосом ответил Илья. - Прими мои запоздалые соболезнования. Очень жаль, что не имел возможности поддержать тебя.

- Не надо себя корить. Ты же знаешь, я человек не публичный. С тех пор, как вышла замуж и переехала на юг, ни с кем не поддерживала связь. И ты такой же, тем более, тогда ты уже жил в Москве.

Да, тогда в жизни Ильи и Моники ещё продолжался тяжёлый период, и Илья как раз полностью погрузился в создание фирмы.

- А как это всё случилось? Он ведь был моряком - твой муж? Его гибель как-то связана со службой? Прости, что спрашиваю. Это не праздное любопытство, Оля.

- Всё нормально. Я давно свыклась с ситуацией. Особенно, с тех пор, как вернулась сюда, в наш город, стало намного легче. Вадим погиб в дорожно-транспортном происшествии. Ехал по трассе, и у машины спустило колесо. Свернул на обочину, вышел, и тут же его сбил лихач один. Единственное, что хоть как-то примиряет с бедой: случилось всё мгновенно, Вадим не мучился.

- Ужасно. Прости, что заставил вспоминать об этом, Оля! Хотя ты и так, наверно, ни на минуту не забывала. Как такое забыть?

- Забыть невозможно, ты прав. Но пришлось собраться с силами и жить дальше. А прощения не надо просить - этот разговор был неизбежен. Мы же должны рассказать друг другу о своей жизни.

- Виновный хотя бы понёс наказание?

- Да, и даже искренне раскаялся, но человека не вернуть.

- Потому ты и уехала оттуда?

- Конечно, - кивнула Ольга.

- Как давно?

- Больше десяти лет назад, перед тем, как Маша пошла в первый класс.

- В смысле? Ты вернулась десять лет назад, а я даже не знал?

- Так ты сам давным-давно живёшь в столице, как ты мог узнать? В социальных сетях я не мелькаю особо...

- И я тоже. Да и приезжал сюда нечасто, что уж говорить. Потому наши пути так долго и не пересекались. А вчера вот, не успел приехать, и сразу такой радостный сюрприз - встреча с тобой.

- Скажи честно, Илья, - Ольга сузила глаза, пристально глядя на собеседника. - Это ты слил Прохору Алексеевичу информацию о том, где находится его жена?

- Почему ты так решила? - Илья спросил это так, что Ольга лишь утвердилась в своём подозрении.

- Зачем, Илья? Сначала привёз Юлию сюда, а потом..?

- Я до последнего не собирался ничего ему рассказывать. Но у парня хватило духу явиться ко мне, повиниться и задать свои вопросы. Юлии и Прохору необходимо прийти хоть к какому-то согласию, ведь у них скоро родится сын. Решение они могут принять только вдвоём и только в процессе диалога. А в Москве у Юлии мама, очень авторитарная, пытающаяся опекать взрослую дочь и руководить её действиями.

- И всё же ты оказал Юлии медвежью услугу, Илья! А почему у Прохора Алексеевича "хватило духу"? Ты что, настолько страшный? - Ольга решила не выдавать Юлию, которая в подробностях рассказала о том, с кем ей изменял муж.

- Не знаю, насколько я страшен. Прохор работал в нашей фирме. И моя жена в течение нескольких месяцев изменяла мне с ним.

- Если честно, даже не знаю, что можно в таком случае сказать, Илья.

- А что тут скажешь? Дело житейское. Процесс развода длится уже больше месяца, однако подходит к логическому завершению. В августе нас разведут, и я сразу продам свою часть фирмы.

- И чем будешь заниматься потом?

- Понятия не имею, Оля. Даже не думал ещё об этом.

Глава четвертая
...- Завтра, Строевский, у нас будет праздник: день забирания машин с разных стоянок, - усмехнулась Ольга и взяла Илью под руку.

Они шли пешком по тёмному городу. Пора белых ночей уже миновала, день убывал, а тёмная полоса в сутках занимала всё больше времени.

Илья и Ольга выпили две бутылки вина, но на такси ехать не захотели, решили проветриться.

- Я могу и твою машину подогнать к подъезду, если доверишь.

- Я уж как-нибудь сама, Илья. Чем мне ещё заниматься-то в выходной? Машка уже на юге. Сколь хожу туда-сюда. Шучу, конечно. К родителям поеду, в область.

- В область? Твои родители переехали? Не живут здесь больше?

- Переехали. Наш город, хоть и не самый большой из областных центров, но промышленных предприятий тут хватает. Как и пыли. У папы астма, у мамы сердце больное, вот они и решили перебраться в маленький городок, на природу, поближе к речке и сосновому лесу. Отец никогда не рыбачил, а тут увлёкся. А мама теперь селекционер, что твой Мичурин.

- Возьми меня с собой? Миллион лет не был на природе. Спиннинг у своего отца попрошу.

- Серьёзно? Столичного жителя потянуло на природу?

- Это как раз не удивительно. Бывшие тесть и тёща живут в Подмосковье, но у них всё слишком презентабельно и комфортабельно, коттедж, все дела. Цветник, бассейн. Никаких грядок, никакой стихийной рыбалки. Только платный пруд, в котором ты непременно поймаешь форель.

- Ты стал занудой и негативистом, Строевский? Не верю!

- Нет, - рассмеялся Илья. - Просто бывшие тесть и тёща всегда считали брак дочери мезальянсом, хоть я из кожи вон лез, чтобы обеспечить Монике достойный уровень жизни. И мне это удалось. Олигархом я не стал, конечно, но мы, мягко говоря, не бедствовали.

- А почему они тебя невзлюбили? Из-за того, что ты не коренной москвич? И кстати, они ещё не "бывшие", ты ведь не разведён.

- Я считаю, что разведён. Никто и ничто не заставит меня изменить решение.

- То есть, тут без шансов?

- Тут просто никак. О шансах даже речи нет.

- Значит, сам ты не даёшь супруге возможности реабилитироваться, а Юлия с Прохором должны поговорить и прийти к решению? Очень интересно. Двойные стандарты, дяденька!

- Ничего подобного. Ситуация абсолютно другая.

- Ага, знаем мы эту ситуацию. Мужчина завсегда имеет право на новый шанс, а женщина, если изменила, - нет!

- Тут от пола не зависит ничего, Оля. Во-первых, Юлия и Прохор продолжают любить друг друга.

- Да ладно? Юлия, может, и любит...

- И Прохор любит. Они оба ещё очень молоды. Ну вот ослепила парня вспышка, а когда опомнился, крепко сидел на крючке. Узнав о беременности Юлии, Моника просто взбеленилась, рванула вперёд, сметая всё на своём пути.

- То есть, бедный Прохор Лексе;ич не хотел, его заставили? Принудили?

- Не надо так ухмыляться ехидно, Малинина!

- Я давно не Малинина, а Пономарёва.

- Да помню я. Но для меня ты Малинина, прости уж. Так вот. Конечно, на аркане никто Прохора не тащил. Он должен был рассказать Юлии обо всём сам, но у него мужества не хватило.

- Изменять мужества хватило, а ответить за свои делишки - нет! А ты, Илья, сам пострадал от этого всего, но Прохору потворствуешь! Сначала отправил Юлию сюда, чтобы она спокойно выносила и родила, а теперь девчонка будет вся на нервах. В чём тогда был смысл мероприятия?

- Я не потворствую Прохору. Но я верю в то, что Прохор использует свой шанс правильно. Ведь далеко не все люди, которые споткнулись в жизни, повторяют ошибки снова и снова. Очень многие извлекают из ситуации урок и больше никогда не повторяют ошибку. Я почему-то верю в то, что Прохор всё осознал и извлёк урок. Я предложил Юлии временно переехать сюда, чтобы она сменила провоцирующую стресс обстановку. О том, что необходимо встретиться с Прохором, я ей говорил сразу. В конце концов, он изменник, а не опасный преступник, и изначально исключать его из жизни ребёнка никто не имеет права. А Софья Дмитриевна, мать Юлии, именно так и сделала бы. Она не дала бы Юлии самой подумать и принять решение. К тому же, достаточно скоро она сможет приехать сюда и оставаться вплоть до родов дочери. Потому я и нарушил слово, данное Юлии. Чтобы Прохор опередил тёщу. Но Прохор предупреждён. И мы не зря появились здесь в один день: я сказал ему, что тоже буду контролировать ситуацию.

- А если бы Юлия, переволновавшись, начала рожать?

- Не начала бы. Потому что эмоции, в основном, положительные, как я и предполагал. Либо психика Юлии адаптировалась к ситуации, окончательно окрепла. Она волнуется, но точно не боится, как это было сначала, два месяца назад. Шока и уныния и в помине нет.

- А зачем Монике понадобилось принуждать Прохора? Причём тут беременность Юлии?

- Возможно, потому что мы так и не стали родителями.

- Но ведь ещё не поздно, Илья! Зачем отыгрываться на других, если Моника может сама стать матерью?

- Теперь уже поздно. Давно поздно. И Моника не сможет стать матерью.

- Илья, если есть проблемы, то я уверена: большинство из них решаемы, тем более, в современных условиях.

- Возможно, большинство проблем решаемы, Оля, если кто-то берётся их решать.

- Так, Строевский! Ты темнишь. Рассказывай!

Выслушав Илью, Ольга остановилась и заставила его повернуться к ней. Они как раз подошли к её подъезду. Илья и Ольга были почти одного роста, потому стояли буквально глаза в глаза.

- Ты в течение четырнадцати лет винишь себя в том, в чём не виноват? Я правильно понимаю?

- А кто виноват, Оля?

- Никто! У меня вопросы только к моим коллегам, которые вели беременность Моники. Но даже они с бо;льшей долей вероятности не смогли бы предотвратить развитие событий. Так бывает: роковая случайность. Ты был носителем вируса до появления характерных признаков заболевания. И обвинять тебя - это... это верх нечестности и непорядочности! Тобой беззастенчиво манипулируют всё это время! Потому правильно сделал, что решил подавать на развод. Теперь я целиком и полностью за твой развод. Построишь новую жизнь, пока возраст позволяет. А Моника свой выбор сделала, и сделала вполне осознанно, сама, при поддержке родителей.

- Ты всё такая же категоричная, как раньше, Оля, - мягко сказал Илья.

- А ты по-прежнему весь состоишь из полутонов, Строевский. Ладно хоть, решительности прибавилось.

- А что, раньше был совсем нерешительным?

- Конечно. Сколько я ждала от тебя первого шага? Так и не дождалась.

- Ждала? Да ты вечно меня френдзонила! Это я был влюблён в тебя, как ненормальный.

- А сказать?

- Пока собирался сказать, ты встретила на юге Вадима, когда вы с родителями ездили отдыхать. И всё, мои шансы свелись даже не к нулю, а ушли в минус. Все красивые и решительные девушки любят моряков, а не "ботаников".

- Девушки любят определённость. И любят, когда их любят.

- А я любил. И в Москву-то от безнадёги уехал, когда узнал, что ты прочно замужем и дочку родила.

- Почему раньше не говорил? Может, ты и нерешительный, но не трус же. Помнишь, как ты с хулиганами подрался однажды, когда меня провожал?

- Такое разве забудешь? - улыбнулся Илья. - Ты меня поцеловала потом.

- Даже поцеловала я тебя сама, Строевский! Но не могла же я тебя вечно заставлять быть более решительным?

- Придётся мне исправляться, Малинина. Или срок давности уже истёк?

- Не понимаю, о чём ты, - Ольга сложила руки на груди.

Илья прижал её к себе, прямо так, со сложенными на груди руками, и начал целовать.

Ольга не стала делать вид, что возмущена, и не пыталась вырваться. Высвободив руки, обняла Илью и ответила на долгий поцелуй. Однако, когда Илья слишком увлёкся, строгая Ольга всё же упёрлась ладонями в его плечи.

- Не так быстро, Строевский, - Ольга вглядывалась в изменчивые серые глаза Ильи. - Столько лет ждал... Подождёшь ещё месяц.

- Полмесяца, - Илья провёл ладонью по лбу, выравнивая сбившееся дыхание.

- Хорошо, полмесяца. А ещё мы с тобой выпили, не забывай. Алкоголь - плохой советчик в таких вещах.

- Вино тут вообще ни при чём, Оля. Вижу тебя, и будто не было всех этих лет.

- Однако они были, Илья, - не выдержав, Ольга всё же провела кончиками пальцев по щеке Ильи.

Он поймал её ладонь и прижал к губам.

- Я подожду. Две недели - это ничто по сравнению с двумя десятками лет. А к родителям-то ты меня возьмёшь с собой завтра? Или это неудобно?

- Удобно. Мама и папа будут очень рады тебе, и ты прекрасно это знаешь.

- Они меня помнят?

- Ну ты же их помнишь?

- Прости, Оля. Я совсем поглупел.

- Это плохо. Ты должен быть умным и сосредоточенным. Сконцентрируйся. Я уверена, что твоя жена предпримет ещё одну попытку вернуть тебя, решающую.

- Поймать ей меня не на чем. В фирме Софья Дмитриевна не даст никому развернуться, чтобы меня подставить. А солгать по поводу беременности Моника никак не сможет.

- Зато сможет попытаться разжалобить тебя, надавить на привычные кнопочки.

- Клавиатура заблокирована, Оль. Жалость, сочувствие и чувство вины больше не актуальны.

- Жаль, что я не смогу поехать с тобой в Москву. Точнее, я не должна.

- Ты абсолютно права. Сейчас я должен всё сделать сам. Но потом, когда всё это закончится, мы непременно отправимся в Москву вдвоём.

- Ты планируешь приехать сюда после развода?

- А ты сама как думаешь?

- Ты мне очень нравишься таким, каким стал. Хотя ты мне нравился и раньше, но, видимо, тогда наше время ещё не пришло.

- Главное, что оно пришло теперь. Может, поедем завтра к твоим на моей машине?

- Как скажешь, Илья. Я заберу свою машину рано утром, а тебя жду в половине девятого. Мы должны успеть к позднему завтраку.

- Всё, беги, Малинина, - Илья быстро поцеловал Ольгу.

- А ты иди осторожно, ни с кем не дерись, - улыбнулась Ольга. - Спокойной ночи!

- Обещаю не драться. Спокойной ночи!

Дождавшись, пока в окнах Ольги появится свет, Илья, улыбаясь, продолжил путь по ночной улице.

* * * * * * * * * * *

... - Вера, ты иди, не бойся за меня, - напутствовала подругу Юля. - Я адекватный человек, и со мной всё в полном порядке. И за Кирой присмотрю, тем более, она только-только уснула. Надо же мне тренироваться гулять с ребёнком.

Они стояли у входа в салон красоты. Вера записалась на стрижку, а Юлия вызвалась погулять с Кирой, пока мама Киры наводит марафет.

- Ты права. Просто я тревожусь: мне постоянно кажется, что твой муж следит за тобой и караулит тебя то тут, то там.

- Даже если это так, повода для тревоги нет. Я абсолютно спокойна, потому что знаю: Прохор никогда не причинит вреда ни мне, ни ребёнку.

- Святой Проша, - пробормотала Вера себе под нос, а потом заговорила громче: - Всё же далеко не уходите с Кирой, хорошо?

- Мы тут будем, в сквере напротив, там тень. А то жарко сегодня.

Помахав рукой, Вера скрылась в салоне, а Юлия покатила коляску со спящей Кирой в сторону сквера.

Вера права по поводу Прохора, предчувствия её не обманывают. Прохор, действительно, время от времени появляется на горизонте, думая, что остаётся незамеченным.

Вот и сейчас он неподалёку, сопровождал их от дома, зная, в какое время Юлия, Вера и Кира обычно выходят на прогулку.

Юлия заметила Прохора у киоска с мороженым; он стоял последний в небольшой очереди. Остановившись рядом, Юлия буднично поинтересовалась:

- Молодой человек, не угостите девушек мороженым?

Увидев реакцию Прохора, который чуть не подпрыгнул от неожиданности, Юля едва не захохотала. Остановилась вовремя, опасаясь разбудить Киру.

- А вторая девушка какое мороженое предпочитает? - Прохор, который пришёл в себя от удивления, смущённо кивнул на коляску.

- Возьми такое же, как мне. Всё равно я его съем.

Прохор знал, какое мороженое любит Юля, и вскоре протянул ей две яркие упаковки.

Юлия положила одну упаковку в небольшую термосумку, прикреплённую к коляске, а вторую открыла. Прохор пошёл рядом.

- Прости меня, Юля, - тихо сказал он.

- За что конкретно?

- За всё. В том числе за то, что не могу сдержаться и шпионю за тобой. Для меня очень важно каждый день знать, что ты в порядке. Я эгоист, знаю.

- Не надо посыпать голову пеплом, Прохор. Ты обещал не докучать мне, и ты не докучаешь. Только вот, тратя время на слежку, о чём ты вообще думаешь?

- О многом, Юля. Например, о том, что самое простое - это утратить чьё-либо доверие и потерять настоящее счастье, а самое сложное - вернуть это всё. Как бы серьёзно ты ни был настроен, тебе уже никто не верит.

- Философские размышления - это хорошо. А практические мысли у тебя есть? Например, о том, что с рождением ребёнка сопряжены огромные расходы?

- Я работаю, Юля, - вспыхнул Прохор. - Удалённо, в двух местах. Устроился сразу, как только меня уволили из фирмы. Ты не думай...

- Ты всегда был очень умным. Рада, что не растерялся и сразу нашёл работу.

- Ты только скажи, Юля! - горячо заговорил Прохор. - Если что-то нужно, сразу мне позвони или напиши. Всё равно же подготовка к родам идёт, правда? Хоть и осталось почти два месяца. Может, тебе самой хочется чего-то.

- Хорошо, обязательно скажу. Я как раз собираюсь на днях купить всё, что нужно с собой в роддом, приготовить сумку.

- Я переведу тебе деньги, Юля.

- Можем просто вместе пойти. Тут ведь дело не только в деньгах, но и в том, что это и твой сын.

- Да, конечно, Юля! - Прохор даже не пытался скрыть свою радость - это было бесполезно. - Мы обязательно пойдём вместе, если ты позволяешь.

- А имя? - спросила Юля.

- Имя?

- Да. Помнишь, как раз накануне того дня, когда нас всех собрал Илья Евгеньевич, мы начали обсуждать имя для нашего мальчика, но не успели выбрать.

- Давай продолжим тот разговор, Юля? - Прохор заглянул в лицо жены. - Пожалуйста...

* * * * * * * * * *

... Через неделю после того, как Ольга и Илья провели выходные за городом, Илья уехал в Москву. До этого они с Ольгой встречались каждый вечер, но неизменно расставались у подъезда Ольги.

По пути в Москву Илья думал о том, какой сюрприз ожидает Софью Дмитриевну по приезде к дочери. Если дела пойдут так, как должны пойти, через неделю всё будет позади: и развод, и сделка по продаже его половины фирмы. И тогда он отпустит, наконец, главного бухгалтера.

Он знал, что у Моники хватило совести предложить работу Софье Дмитриевне, но та, конечно, отказалась. Илья был уверен: главной причиной отказа не был скорый отъезд. Софья Дмитриевна не из тех, кто продаётся, и Моника должна была об этом знать.

Надеялся он и на то, что "железная леди" достойно отреагирует на новость о примирении Юлии и Прохора. Два дня назад Юлия переехала от родителей Ильи в квартиру, которую снял её муж. Всё-таки Илья оказался прав, будучи уверенным в том, что Юлия готова дать Прохору шанс, который наученный жизнью Прохор уже не упустит.

Теперь бы разобраться со своей жизнью. Хотя... Все решения уже приняты, и пути назад нет. Да и кому он нужен - путь назад?

Ольга оказалась права: как только Моника узнала о возвращении Ильи, она предприняла очередную попытку поговорить. На этот раз с ней приехал бывший тесть Ильи, Ренат Алмазович. Они появились в кабинете Ильи без предупреждения, в разгар рабочего дня.

- Здравствуй, Илья, - хмуро заговорил тесть и по-хозяйски расположился в кресле.

- Здравствуйте, Ренат Алмазович, - кивнул Илья, закрыл вкладки в компьютере, встал и протянул руку тестю. - Здравствуй, Моника. Чем обязан такому... сюрпризу?

У Ильи за прошедшие пятнадцать лет так и не сложилось тёплых отношений с родителями Моники. Они изначально были против того, чтобы дочь выходила замуж за амбициозного провинциала.

Тесть и тёща всегда жили в Подмосковье, где у них было несколько небольших уютных отелей, две базы отдыха и форелевое хозяйство.

Моника с юности помогала родителям, и именно на одной из баз отдыха они познакомились с Ильёй. Илья тогда работал специалистом IT-сферы в одной из столичных компаний и приехал на базу в компании сослуживцев.

Совесть Ильи была чиста: он никогда не сидел на шее у родителей молодой супруги - оформил ипотеку, работал в нескольких местах, а потом самостоятельно начал собственное дело.

После того, как Моника и Илья потеряли ещё не родившегося ребёнка, тёща вообще перестала воспринимать Илью, он был для неё пустым местом. А тесть, надо отдать ему должное, наверно, был единственным из семьи Моники, кто не винил Илью в случившемся.

Друзьями или родными людьми Илья с Ренатом Алмазовичем не стали, однако им удавалось сохранять в отношениях равновесие и дружественный нейтралитет.

Как и подозревал Илья, тесть больше всех переживал из-за грядущего развода.

- У меня к тебе есть очень серьёзный разговор, Илья!

- Чай, кофе? - Илья посмотрел на "гостей".

- Нет, не надо, - покачал головой тесть. - Время дорого, не до мелочей. Илья... Я очень прошу тебя ещё раз обдумать решение по поводу развода. До сих пор я не считал себя вправе вмешиваться в ваши дела, но вижу, ты непреклонен.

- Ренат Алмазович... При всём моём уважении к вам, я отвечаю: нет. Решение принято окончательно.

- Илья, пойми, - тесть заговорил более эмоционально. - У нас крепкая семья с устойчивыми обычаями и традициями. Никто не разводился до сих пор: ни мои бабушки и деды, ни мои родители, ни мои братья и сёстры, ни племянники... И тут такое. Это позор. Понимаешь? Что ты хочешь? Я могу выкупить у Моники часть фирмы и оформить дарственную на тебя. Это будет справедливо, ведь фирму ты поднял фактически в одиночку.

- Ренат Алмазович, я очень вам сочувствую, но ничего не могу изменить. И даже не могу соврать, будто мне жаль. Нет, мне не жаль. И дарственная мне не нужна.

- Но почему, Илья? - Монике удалось спросить это недоумевающе и невинно. - Ты мне даже ничего не объяснил! Ты что, встретил другую женщину? Тогда найди в себе силы признаться! Не будь слюнтяем! Невозможно всю жизнь прятать голову в песок!

- Илья, Моника права, - поддержал дочь Ренат Алмазович. - Каждый человек имеет право знать правду. А ты даже ничего не объяснил Монике. И ей сло;ва сказать не даёшь!

- Сло;ва я ей не даю, потому как Моника не сможет ничего добавить к тому, что я уже знаю. Понимаете? Бывают в жизни такие случаи, Ренат Алмазович. Но если уж вы считаете, что каждый человек имеет право знать правду, то я не могу не согласиться с этим. И вас это касается в первую очередь.

Отвернувшись к сейфу, Илья набрал код и, достав накопитель, подключил его к компьютеру.

- С тобой, Моника, я тоже согласен: хватит быть слюнтяем и прятать голову в песок. Вполне достаточно тех лет, в течение которых я был без вины виноватым. Тебе и твоей маме было чертовски удобно назначить меня главным виновником всего, чего только можно и не можно. Теперь я уверен, что всё искупил.

- Что ты собираешься делать, Илья? - с тревогой спросила Моника, покосившись на отца.

- Я собираюсь показать вам обоим очень интересный фильм. Фильм подлинный, не монтаж, это проверено. Если бы о существовании этого фильма знал мой адвокат, нас с тобой, Моника, развели бы ещё на первом судебном заседании, в июне.

- Ты не посмеешь! - побледнев, Моника с ненавистью смотрела на Илью. - Ничтожество! Мелкий шпион!

- Что там?

Обогнув стол, Ренат Алмазович заглянул в монитор. Лицо его окаменело, стало почти серым. Илья впервые видел, чтобы Ренат Алмазович так смотрел на дочь. Ему было искренне жаль тестя, но иного выхода Илья не мог представить.

Выключив видео, Илья спрятал флешку и снова повернулся к посетителям.

- Надеюсь, вы понимаете меня как мужчина мужчину, Ренат Алмазович? О каких размышлениях тут может идти речь?

- Дура! - прогремел вдруг тесть. - Я, уважаемый человек, воспитал шал..у!

- Папа, прекрати! - возмутилась Моника. - Я взрослый человек и имею право на собственный выбор!

- Что же ты не рассказала мне о своём собственном выборе тогда, когда прибежала уговаривать, чтобы я помог тебе вернуть мужа?

- Все вы, мужчины, одинаковые! Всегда друг друга поддерживаете и покрываете! А измены на пустом месте не появляются.

- Значит, я был плохим мужем, - пожал плечами Илья. - Сто;ит ли за такого цепляться?

- Моника, через такое невозможно переступить. Потом не отмыться. Ты бы лучше поблагодарила Илью за то, что он не обнародовал это интересное кино! Спасибо, Илья, за твою порядочность. И прости за этот разговор. И за дочь прости...

Ренат Алмазович как-то сник, даже будто ростом меньше стал.

- Уходи, Моника, - приказал тесть. - Мне с Ильёй нужно поговорить.

Моника, вскинув голову, гордо покинула кабинет. Она так ничего и не поняла.

- Прости, Илья! - опять сказал тесть. - Избалованная она у нас, единственное дитя. Тридцать шесть лет, а всё будто ребёнок. Вседозволенность и абсолютная уверенность в собственной правоте всему виной. Я очень надеюсь, Илья, что ты и в дальнейшем не дашь ход этому видео?

- Можете быть спокойны, Ренат Алмазович. Мне и в голову это не приходило. Зачем я буду позорить вас и Монику? Я бы и вам это не показал, но нам нужно было расставить все точки над "i".

- Спасибо, Илья. А по поводу фирмы ты точно решил? Будешь продавать?

- Да. Уже есть покупатель. Жду только официального раздела имущества.

- То есть, поздно что-либо менять? А то, может, я предложил бы тебе больше, чем тот покупатель?

- Зачем вам эта фирма? - удивился Илья.

- Ну, не скажи! Дело полностью налажено, фирма приносит прибыль. А Моника, боюсь, профукает свою половину. Она ведь, по сути, ничем тут не занимается, всё ты тащишь. Жаль фирму.

- Я дам вам координаты покупателя, Ренат Алмазович. Если договоритесь с ним сами, то пожалуйста. Для меня не принципиально, кому продавать.

- А чем заняться решил? Новое дело будешь открывать? Это непросто, сам знаешь.

- Я пока не знаю, чем конкретно буду заниматься, Ренат Алмазович. Знаю только, где.

- Где, если не секрет? - поинтересовался Ренат Алмазович.

- Не секрет, но я не люблю обсуждать то, что ещё не случилось. Слишком суеверный.

- Илья-Илья, - покачал головой тесть. - Так и не вышло из тебя настоящего жителя столицы. Москва слабых не любит - банально, но факт. Выплёвывает. А у тебя все задатки есть, голова просто золотая. Но нет у тебя "зубов".

- Ничего, пусть вас это не печалит. Не пропаду.

- Жаль, Илья, искренне жаль, что так всё получилось, - Ренат Алмазович встал. - Ещё раз прости. Удачи тебе. Если договорюсь с покупателем, свяжусь с тобой.

- И вам удачи, - кивнул Илья и почти тут же отвернулся к окну.

Скорее бы это всё закончилось. Домой хочется.

* * * * * * * * *

Начало декабря.

Илья с младшим братом Дмитрием, со своим отцом и с будущим тестем, отцом Ольги, остановились у двери Ольгиной квартиры. Илья решительно втопил кнопку звонка.

- Сейчас - сейчас! - раздался из-за двери звонкий бас Маши.

Чувствовалось, что девушка едва сдерживает смех. Тут же кто-то ещё захихикал. Илья снова позвонил.

- Да тише вы, - прикрикнула Вера, которая сама не очень-то старалась говорить потише. - Ишь, какие нетерпеливые! А у нас тут дети, между прочим!

- Ольгу нам отдайте, - звонко ответил супруге Дмитрий. - А сами можете дальше там хихикать.

- Ага, сейчас! Сначала нужно все задания выполнить, а потом уже невесту под венец вести!

Двери распахнулись, но путь мужчинам тут же преградили Маша, Вера и Юлия. Видно было, что в комнате сидят на диване матери Ильи и Ольги, и Софья Дмитриевна. Около них возились на детском коврике две нарядные малышки - дочери Дмитрия. Рядом стоял Прохор, который держал в слинге Елисея, их с Юлей сына.

Прохор стеснялся, вполне справедливо полагая, что ему не место на этом празднике, однако Юлии очень хотелось пойти. Елисей, которому буквально на днях исполнилось два месяца, был полностью на грудном вскармливании, да и вообще маму надолго от себя не отпускал, потому Ольга и Илья решили, что Прохор тоже должен прийти на торжество.

Юлия даже в Москву не хотела возвращаться до тех пор, пока они все дружно не выдадут замуж за Илью Евгеньевича Ольгу Вячеславовну. Как ни странно, но вынужденное совместное проживание под одной крышей Прохора и Софьи Дмитриевны окончательно их примирило друг с другом.

Авторитарная мама не решилась расстраивать дочку, потому поумерила своё благородное негодование, а Прохор так вообще готов был на всё, лишь бы Юля не выгнала его и не подала на развод.

В конце концов, Софья Дмитриевна, которая родилась в Москве и прожила там всю жизнь, привыкла даже к жизни в глубокой провинции. Здесь она могла постоянно находиться рядом с дочерью и внуком, помогать. А по возвращении в Москву, молодёжь будет жить отдельно.

Софья Дмитриевна даже сдружилась с матерью Ильи, тем более, они были коллегами, хоть мать Ильи уже вышла на заслуженный отдых.

Илья продал свою половину фирмы Ренату Алмазовичу и сразу уехал в родной город. Он сделал Ольге предложение в тот же день, как приехал. Пока не вернулась с юга Маша, Илья жил с Ольгой в её квартире, но уже тогда активно подыскивал собственное жильё.

Выбор Илья остановил на доме, и в ноябре Ольга с дочерью переехали к нему. Квартиру, в которой жила Ольга, оставили для Маши, на перспективу. Девушке весной должно исполниться восемнадцать, и скоро она шагнёт в самостоятельную жизнь. Но пока и в доме всем хватает места, а Ольге и Илье спокойнее, когда бойкая и симпатичная Маша под присмотром.

... Благополучно преодолев препоны, Илья буквально ворвался в комнату и увидел Ольгу, стоящую на столе.

- Ты куда забралась, Малинина? С ума сошла? - Илья осторожно снял Ольгу сверху, поставил на ноги, прижал к себе и едва заметно коснулся ладонью её живота, которого ещё не было. - Взрослая женщина, и тут такое!

- Всё хорошо, Строевский! - улыбнулась Ольга и добавила едва слышно: - Мы же слышали, что ты уже рядом.

Только Ольга и Илья знали о том, о чём не знал больше никто, даже Машка пока не знала: в конце мая они станут родителями. Ольга - снова, а Илья - впервые.

Их сын Андрей появится на свет точно в срок. А ещё через три года Ольга и Илья станут молодыми бабушкой и дедушкой: Маша выйдет замуж за делового партнёра Ильи и родит девочку.

Конец.