- Арнольд? Вы?
- Катерина Фёдоровна, я.
- Что это с Вами? Вы весь мокрый. На улице дождь?
- Нет. Извините, вспотел-с.
- Фу!
- Это от волнения. Катерина Фёдоровна, я не в силах более выносить ту муку, которой Вы с неизменной систематичностью подвергаете меня. Моё несчастное сердце…
- Цветы! Это мне?
- Что? Какие цветы? Ах, эти… Да, разумеется, прошу.
- Какие чудные орхидеи!
- Это гвоздики. Но я пришёл к Вам с единственно одной целью…
- Я посажу их в горшочек и поставлю на окно возле кровати. Там много света и солнца. Орхидеи ведь любят солнце, правда? И у меня будет свой орхидеевый сад! Как у Диккенса! Вы душка, Арнольд.
- Да-да. Я давно собирался Вам сказать, вернее спросить, но, но всё не решался. Ваши щипки, намёки, взгляды, моё несчастное сердце…
- Вам плохо?
- Нет-нет! Моё несчастное сердце…
- Пойду поставлю их в вазу.
- Умоляю! Ответьте же мне, наконец! Вы будете моей?
- Что за глупости!
- А!
- Сумасшедший дом. Что Вы разлеглись? Ковёр испачкаете, и не приведи господь папенька или братец зайдут. В какое положение Вы меня ставите, бессовестный Вы человек. Вставайте, а то мои орхидеи завянут.
- Гвоздики это, дура! Гвоздики!
- Ай!
- А ну стоять!
- Ай-ай!
- Вы разрываете мне сердце! Катерина Фёдоровна!
- Ах!
- Ох….
- Ух, ну что же это? Эй. Арнольд. Вы живы?
- М-м-м…
- Ну, вот, теперь из-за Вас горшочек разбился. Дарья! Дарья!
- Звали, барышня?
- Да, тут Арнольду Модестовичу вдруг дурно стало, ты проводи его на воздух. И прибери черепки и землю, о то на ковре пятна останутся.
- Хорошо.
- А я пойду, пока орхидеи в вазу поставлю.
- М-м… гвоздики…
- Уф, тяжёлый какой… Верно, одно слово, что Модестович…
22 март 2024