Здравствуйте, я ваш участковый!
(Служа народу, служу закону! Или одно из двух?...)
Ментовка
В ментовку я попал случайно, что называется по объявлению. Прогуливаясь как-то летним днем по городу, случайно прошел мимо здания МВД, где увидел стенд - «требуются молодые (до 35 лет), здоровые парни и девушки зарплата достойная».
Милицию в нашем трудовом городе не особо любили. Не любил ее и я. И если бы кто-то буквально утром этого дня сказал бы, что я стану ментом, я бы плюнул ему в морду. Однако, все же, мне было любопытно узнать, что же считается достойной зарплатой, много ли получают правоохранители. В ВУЗе, где я тогда работал и учился, преподаватель получал, аж, восемь тысяч рублей, так что перспективы оставаться в нем дальше были, мягко говоря, не радужными. Ни чем иным свой визит в эту контору я объяснить для себя и для друзей в тот момент не мог. И на следующий же день, взяв на всякий случай все документы, я отправился навстречу своей будущей профессии.
Войдя в «обитель зла» нашего города, первое, что мне бросилось в глаза это стенд, на котором были указаны милиционеры, получившие различные награды, в том числе ордена мужества и даже звезду Героя России. Странно, но об этих людях я ровным счетом ничего не слышал. Их имена я видел впервые. Напротив фамилий не было фотографий, описаний подвигов, даже званий. Сухая, будничная информация. К этому стенду я подходил потом всякий раз, когда заходил в УВД, очень хотелось, что бы и моя фамилия украсила его. К сожалению, новые имена добавлялись редко, хотя подвиги ребята в милицейской форме совершают каждый день.
В УВД туда-сюда сновали хмурые, чем-то озадаченные лица, увлеченные своими проблемами и не обращавшими на меня никакого внимания.
Поднявшись на второй этаж здания, я зашел в один из кабинетов отдела кадров. В кабинете какой-то мужик в майорских погонах травил анекдоты двум молодым симпатичным кадровичкам. Девушки хохотали над шутками майора, вытирая платком уголки глаз.
Мужик был не молод с проблеском седины на висках. Количество знаков и наградных колодок на его кителе впечатляло. Понятно было с первого взгляда, что майор был матерым — повидал многое, жизнь знает.
Кадровички были чем-то похожими друг на друга. Обе симпатичные светловолосые, с приветливыми лицами, но с хитринкой в глазах. Милицейская форма подчеркивала их стройные фигуры, на девушек было приятно смотреть и даже любоваться. Просмеявшись наконец, они обратили свое внимание и на меня.
- Чего тебе?
- Я по объявлению. Тут… Сказали к вам.
В этот момент мужик повернулся ко мне, окинул пристальным взглядом, просканировав с ног до головы. Ощущение было, что он заглянул даже в мои карманы, вывернув их наизнанку попутно пересчитав мелочь. После чего довольно крякнул и, повернувшись к сотрудницам, улыбнувшись сказал:
- В четвертый, зайки, с меня шоколадка.
Девчонки заулыбались, мужик же взяв черный кожаный портфель, ушел, оставив нас втроем.
- Так, ну и кем ты хочешь быть? - протянула одна из «заек».
- Да не знаю мне не принципиально, у кого тут зарплаты самые большие?
- Ну так...Э!...У участковых конечно.
- И сколько?
- Да по-разному от 25-ти до-30-ти.- Не моргнув глазом, дружно ответили мне девушки и засмеялись переглянувшись.
Я не почувствовал особого подвоха, о службе участковых я ничего не знал, но озвученная сумма произвела на меня впечатление. Знакомых ментов у меня не было, посоветоваться особо было не с кем, ну что ж в участковые так в участковые.
Мне было предложено заполнить какую-то неимоверную кипу бумаг, вывернув о себе и своей родне всю подноготную, пока девушки с интересом изучали всевозможные документы о моем образовании.
- Ума нет - иди в ПЕД. Ты чего так долго к нам шел, учитель? - спросила одна из девушек.
- Сначала подумывал в ученые податься...
- Оль! Глянь! Инновационный менеджер и преподаватель высшей школы к нам явился - хихикнула другая, протянув напарнице мои корочки.
Девушка по имени Ольга, тяжело вздохнув, печально посмотрела на меня:
- Куда ж ты такой умный собрался, Караваев Алексей Васильевич тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, ты же здесь еб...ешься. Ладно, давай проходи медкомиссию, как пройдешь, встретишься со своим будущим начальником Виктором Алексеевичем Андреевым. Запиши - не запомнишь. Найдешь его в кабинете участковых четвертого ГОМа.
Медкомиссию я прошел на удивление быстро, просто повезло, каких-то три месяца. Пролетела осень. И вот настал тот день, когда я пришел в городской отдел милиции, или сокращенно ГОМ, в это мрачное, желтого цвета здание сталинской постройки, на долгие года ставшее моим вторым домом. Кабинет участковых находился на четвертом этаже в левом крыле в самом дальнем углу, наверное, так сделано было специально, что бы отбить желание у жителей города обращаться со своими проблемами. Поднявшись по обшарпанным, стертым, сбитым ступеням я, наконец-то до него добрался.
В кабинете было шумно и многолюдно, ощущался устойчивый запах перегара. Кто-то требовал, что бы милиция срочно решила самые главные в мире проблемы, а именно наказала соседей за шум. Кто-то плакал, уверяя, что больше так не будет. Кто-то просто сидел на лавочке в ожидании, когда его отпустят после составления протокола. В одном углу похрапывал, сидя на стуле, грязный и вонючий БОМЖ. В другом одиноко стоял неработающий компьютер. За старыми столами, готовыми в любой момент отправиться на свалку, сидели мои будущие коллеги. Их было не много, всего семеро. На подоконниках стояли горшки с цветами, где в качестве удобрения валялись пакетики с заваркой от чая, а так же окурки. На стене висели портреты важных для жизни милиционеров людей. Узнал я только одного из них — это был «железный» Феликс, остальные же были ориентировками на преступников и на «пропавших без вести». Взгляд тщетно пытался найти портрет президента, который так любят показывать в кино, но так и не нашел, и эти его тоже не любят тогда подумал я.
Один сотрудник в сером бушлате, с повязанным как галстук пионера шарфом, с трудом встал из-за стола. Он трясущимися руками нахлобучил на себя шапку, кокардой в бок, схватил свой портфель и покачиваясь, нетвердой походкой прошел мимо меня. Его бушлат был перекошен на одну пуговицу, а из портфеля старался выбраться и сбежать материал какой-то проверки.
За дальним столом милиционеры травили байки о том, как вытаскивали мумифицированный труп с чердака:
- Прикинь — говорил один из них похожий на цыгана кучерявый смуглый парень, держа в руках огромную литровую супницу, которую использовал как кружку для кофе, поминутно из нее прихлебывая — поднимаемся мы на чердак - а там мумия, самая натуральная, ни запаха, ни чего, бичик за батарею вцепился и видать, так и помер и высох.
- Ну-ну, и что? - нетерпеливо перебивал его другой, не поднимая глаз от какой-то бумаги, на которой что-то старательно записывал, причем держа ручку в неестественно криво левой руке.
- Что, что. Вызвал я труповоза, он попытался трупика от батареи сам оторвать, а не получилось, я короче решил помочь, и ха-ха-ха и...
- Ну-ну...
- И мы взяли его за ноги... — смеясь, продолжал рассказчик — как дёрнули... и шмякнулись с ним на пол, а трупешник - на Леху ха-ха-ха…
- На труповоза?...
- Ага, тот как девка завизжал и свалил,... А я остался. Ну, думаю, делать нечего труп-то забирать надо. Взял я его в обнимку, как родного, а он, прикинь, легкий, высох-то полностью и поволок. Тут я короче смотрю, а рук то нет…ха-ха-ха... — они на батарее остались... — заливался от смеха раскрасневшийся рассказчик, - в общем, перетащил его в два захода…
- Ну тебе, как всегда, блин, везет… ха-ха-ха… то пузырь, то мумия...ха-ха-ха… - не переставая писать смеялся его собеседник
Слушатели из числа милиционеров при этом громко, не стесняясь, смеялись, продолжая каждый заниматься своими делами.
Из-за старинного, обтянутого зеленым сукном начальственного стола, стоявшего в дальнем углу у окна, на котором лежала кипа каких-то дел, а так же стоял гигантских размеров степлер и проводной дисковый телефон, поднялся, по всей видимости, начальник участковых, это и был майор Андреев. Он оказался тем самым «мужиком в майорских погонах», с которым я встретился в первый день в кадрах. Андреев был небрит, с раскрасневшимся лицом и глазами. Из нагрудного кармана его кителя свисал милицейский галстук. Он мучился жаждой. Андреев, улыбаясь, подошел к рассказчику, и молча, протянул свою руку. Цыган отдал свою супницу, и Андреев осушил ее залпом. По всей видимости, в кружке был далеко не кофе, так как после глотка Андреев довольно крякнул. После, подняв довольный взгляд на свежее мясо, спросил.
- Тебе чего парень?
- На работу вот пришел. - пожал плечами я.
- Ты водку пьешь?
- Пью. - Ответил я.
- Приходи завтра. Ток пораньше. - распорядился Андреев, после чего подошел ко мне, развернул меня к выходу и хлопнул ладонью по плечу.
- Давая, давай… Ага...
В этот момент меня посетили огромные сомнения — куда ж я попал-то…
Участковый — от слова участие!
На следующий день с утра пораньше я явился в кабинет начальника отдела, так как кабинет участковых был еще закрыт. В кабинете самого начальника не было, а на его месте сидел Андреев и щелкал переключателями какой-то аппаратуры. На этот раз он был побрит, поглажен, спрыснутый тройным одеколоном. Увидав меня, он не скрывал радость. Очередной наивный парень пришел в эту замечательную службу. Андреев сообщил, что хочет проверить меня в бою и поэтому я должен сам на себя собрать характеризующий материал — сборник сочинений в виде объяснений моих соседей по дому, где живу, на тему «какой я классный парень», так как ему самому не когда, а из ребят никто все равно не пойдет, но кадры требуют.
Делать нечего. Пришлось познакомиться поближе с соседями своих родителей, где я официально был прописан, но не жил с восемнадцати лет. От них узнал о себе много чего интересного и в основном непечатного. Мне припомнили все мои шалости. И как бросался «капитошками» с водой с балкона. Как курил в подъезде и не убирал за собой «бычки». Как орал песни «Сектора Газа» во дворе по ночам с местными ребятами, а так же все наши драки и разборки. Однако никто не написал обо мне ни единого дурного слова. Правильнее будет сказать, сочинения писал я сам, соседи лишь подписывали и пожелали удачи.
На следующий день я прибыл в отдел милиции с ворохом объяснений, в которых соседи отзывались обо мне, как о человеке, без которого милиция — не милиция, а клуб анонимных алкоголиков. Не взглянув в содержимое Андреев, запихал их в какую то папку и направился на выход:
- Молодец, осваивайся. Второй пикет! Принимай пополнение — Караваев Алексей. — Представил он меня.
Отдел милиции делился на пикеты, их было три, а пикеты на участки. На втором пикете было шесть участков или «земель», два участка старших участковых и четыре простых. За каждым участковым закреплялся конкретный участок. Земля старших участковых имела численность населения в два раза меньше чем у обычных около двух тысяч человек, это было связано с тем, что когда кто-то из участковых уходил в отпуск, то его обязанности выполнял старший. Он так же и организовывал работу, неся ответственность перед начальством.
И так я попал на «проклятый» второй пикет. Так его прозвали за наличие на территории зданий ФСБ, МВД, УФМС, (миграционная служба) суда и прочего административного геморроя. Все происшествия, а порой и преступления, выявленные в этих конторах падали на плечи участкового. Например, поступает анонимное сообщение в милицию - «где-то, кто-то, что-то откручивает», кому по нему поручить провести проверку? Правильно! Тому на чьей территории орган куда поступило сообщение. Ведь адрес происшествия неизвестен. Или проведет ФСБ, или миграционка рейд, приволокут 100500 «террористов» и прочих «басмачей» к себе в кабинеты, на выявляют «поддельных» документов и прочих бланков, на составляют рапортов и на тебе, участковый, разбирайся, а ты ищи, потом этих Джамшутов по всему городу, что бы опросить на «наличие умысла», и не факт, что найдешь.
Еще пикет называли «институтом бабковежливости», за непомерное количество одиноких, но активных старушек со странностями, с которыми участковый, как пионер, должен быть вежлив.
Меня тут же обступили все участковые пикета — все два человека!, Витя Пташечкин и Серёга Курилка. Позже я узнал, что в службе участковых всегда был большой некомплект и просто огромная текучка кадров, люди не выдерживают нагрузки, многие спиваются. У большинства по нескольку разводов, детей своих видят только в отпуске. В народе даже есть поговорка «замученный, задроченный — участковый уполномоченный», но произносят ее грустно, без юмора.
- Ты водку пьёшь?! - хором спросили ребята.
- Пью — снова честно признался я — а что, это пароль какой-то?
- Да нет, это мы так... — получил я в ответ. После чего мы познакомились и пожали друг другу руки. Признаюсь я испытывал дискомфорт ведь, общался и здоровался с настоящими ментами, с которыми здороваться и тем более за руку мне, как и ребятам с моего двора было «западло».
Младший лейтенант Пташечкин — молодой, высокий, коротко стриженый парень, сухого телосложения, благодаря носимым очкам производил вид эдакого «ботаника». На нем была серая милицейская форма, которая была ему маловата, что придавало Виктору комичный вид. И в милиции и потом уже в полиции всегда с формой были проблемы. Она передавалась из рук в руки от старших коллег, вышедших на пенсию младшим. На складах ее зачастую не было, но иногда ее можно было приобрести в местных магазинах. Как она попадала в магазины - никого особо не интересовало. Старший лейтенант Курилка напротив, не высокий, средних лет мужчина, с прореженным рядом нижних зубов. В новенькой подшитой форме. Он был хмур, не в настроении и было видно, что его что-то беспокоит.
- Ты женат? Дети есть? - спросил Сергей Курилка.
- Да как у латыша… - пошутил я.
Сергей сурово посмотрел на меня и продолжил:
- Ты с этим не затягивай, работа такая, что потом будет просто некогда.
- Да и торопиться с этим делом тоже не стоит. Будешь потом каждый день жрать один и тот же салат. - Фыркнул Пташечкин.
- Какой еще салат?
- Да не обращай внимания, Витя семь лет как женат. - улыбнулся Сергей
- Вот вы знаете, Алексей, профессия участковый уполномоченный очень трудная и очень важная, на «земле» одному очень нелегко, — напустив на себя профессорскую значимость, принялся меня просвещать Пташечкин, — вы знаете что такое «земля»? Нет?! Во-о-от! Сохранить моральный облик милиционеру сложно - есть вероятность погрузится в пучину разврата. А сколько опасностей таят в себе ночные улицы и подъезды, пули порой свистят над головой! - многозначительно подняв вверх палец, ломал комедию Витя голосом сыщика из мультика про поросенка Фунтика.
- Хорош свистеть, пуля, сам-то, без году неделя в участковых, жизни не знаешь, сопляк! - оборвал откровенный стёб Пташечкина Курилка, - давай-ка, Леха, пройдемся по «земле».
- Погоди, а ты справку в кадрах взял? Если нет обязательно возьми. - напутствовал меня Виктор.
- Что за справка, что я не «ку-ку»? - пошутил я.
- Ага, типа того. Витя покажи ему.
Виктор достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги серого цвета и протянул мне:
- Вот спросят тебя: «Ты, чьих будешь, мил человек?» И что ты ответишь? «Лапы и хвост — вот мои документы!?» А покажешь справку — сомнений не будет, что ты настоящий. Только без ксивы.
- У тебя, что, удостоверения до сих пор нет?! - удивился я.
- Уже год со справкой бегаю, - ответил Виктор, бережно складывая листок в пустую кожаную корочку для удостоверений красного цвета и демонстрируя её мне, - вот тоже купи, еще ни разу не раскрывал.
Я поблагодарил Пташечкина за совет, и мы пошли с Серёгой по участкам нашего пикета. Он обозначал границы территорий, объяснял принцип территориальности, по которому работают менты.
- У каждого своя «земля», ну или участок. От того дома и в-о-о-он до той трубы нефтезавода простираются границы твоих владений. Мы работаем только на своей «земле». Если получишь материал по чужой — переписывай на того, кому она принадлежит. Сейчас у нас с Витькой на двоих шесть «земель». По три на каждого. Но скоро ты отправишься в «шмоньку», выучишься, и будет всего по две «земли» на рыло.
- Куда? Куда? В «шмоньку»?
- Школу милиции по-нашему, — улыбнулся Сергей.
Сергей оказался, несмотря на суровый и всегда хмурый вид добродушным парнем. Он рассказал, что один растит свою красавицу пятилетнюю дочь. Что стало с мамой дочки он не рассказывал, да я и не спрашивал, и без того было понятно по его серьезному взгляду, что случилась трагедия. За всю службу я никогда не слышал, чтобы он, повышал на кого-то голос или применил силу. Всегда опрятен, гладко выбрит, исключительно порядочный, тактичный и спокойный он был настоящим офицером. Несмотря на свою фамилию, он не курил, выпивал редко, хотя мероприятий старался не пропускать.
- Кстати ты на Витьку не сердись, без юмора тут не проживешь. Шутят тут все и над всеми. А вообще тебе у нас понравится. Мы большая и дружная семья. Ну а сейчас, стажер, пойдем мы к одному нашему коллеге. Какая-то странная травма от него прилетела. «Ножевое в пах».
- Ого!
- Чего ого! Не это главное. Якобы причинил ее себе сам! Так в сообщении указано.
- А что разве так не бывает?
- Может и бывает, ток мент не станет себе сам яйца резать, мы ж все отбор проходим и психологов тоже, забыл уже? - улыбнулся Сергей. Я вспомнил, как дважды не мог пройти тестирование у психолога и, молча, кивнул.
- И всё-таки, зачем в ментовку-то пошёл? Разведка донесла, что ты образованный, институт окончил. Что, приключений захотелось? Или, быть может, ты решил забороть всю преступность в нашем городишке? - продолжал Сергей.
- После окончания института мне предложили поступить в аспирантуру. Горы золотые обещали и всё в том духе. А в реале преподаватель университета получает копейки. А ем я до трёх раз в день как минимум, как говорит мой брат, дешевле завалить, чем прокормить. Да и к педагогике у меня большого интереса не было. Короче, ушёл я оттуда. Немного помотался по городу и к вам притопал.
- Бывает же такое! Мент-ученый! Чисто Макаренко местного розлива! - улыбнулся Курилка. - А живешь-то где? Квартиру снимаешь?
- Нет, мне это не по карману пока - в институтской общаге обитаю. Мы с ректором в добрых отношениях и он разрешил пожить там пока не найду жильё.
Мы пришли на адрес, где жил милиционер.
- Звони в одиннадцатую. - Скомандовал Сергей.
Я набрал цифры домофонной двери, прозвенел сигнал, но никто не открыл.
- Ещё звони! Давай в двенадцатую.
- Кто? - ответил женский голос.
- Здравствуйте, я ваш участковый. К соседям вашим попасть не могу. Откройте, пожалуйста. - Ответил Сергей заготовленной фразой.
Когда мы поднялись, то долго стучались в одинадцатую квартиру, где жил потерпевший. Дверь нам открыл здоровенный мужик в тельняшке, с красным носом пропойцы.
Неспрося разрешения, Сергей прошел сразу, не разуваясь в комнату, я же, разувшись, поспешил следом за ним.
-Ну, давай, рассказывай! - сказал Сергей, присев на диван в комнате, доставая из сумки планшет с бланками объяснений и приготовившись писать, буравя взглядом милиционера.
- А чего тут рассказывать. Пришел вчера вечером, решил порезать курицу. Она была сильно заморожена, нож соскочил и вот порезался случайно.
- Ну да, ну да, ага и прям по яйцам. Хорош лечить.
- Да ничего я не лечу, правда…
- Где работаешь? - продолжал спрашивать Сергей. - Паспорт давай.
- В ИВС — ответил мужик, протягивая свой паспорт.
Сергей внимательно осмотрел всю квартиру, не вставая с места, и принялся заполнять какой-то бланк.
- Значит так, если будешь свою бабу дальше бить, то с ментовки вылетишь, это я тебе устрою. Ты меня понял? - спокойно сказал Курилка, вставая с дивана.
- Понял, понял.- Ответил тихо милиционер, отводя взгляд в сторону.
- Либо завязывай бухать, либо разводись. Мой тебе совет — закодируйся.
Мужик опустил глаза и ничего не ответил.
После этого Сергей сфотографировал все комнаты в квартире, уделив особое внимание кухне, где еще были видны следы крови. Затем снова сел на диван и принялся что-то писать на бланке объяснения.
- Как ты там говоришь, курицу резал? На, вот в объяснении распишись. Завтра чтоб твоя зазноба была у меня на пикете, адрес ты знаешь, и не дай тебе бог она на тебя пожалуется.
- Да понял, я понял...
Потерпевший расписался, кивнул и протянул Сергею свою руку
— Спасибо, брат!..
Сергей посмотрел на протянутую для рукопожатия ладонь, правой рукой поправил кобуру пистолета, затем резко развернулся и вышел из квартиры, не сказав ни слова.
Когда мы вышли из квартиры, Курилка, увидев кучу вопросов в моих глазах принялся повествовать.
- Дело было так, вчера вечером это пьяное тело приперлось со смены и закатило скандал жене, похоже, начал распускать руки и она схватилась за кухонный нож, видать пырнуть хотела. Жена у него миниатюрная, если ты конечно обратил внимание на свадебную фотографию на зеркале, а стол на кухне выше его пояса. Сам себе травму он нанести не мог, а вот она, держа нож в руке, ткнув снизу, аккурат могла зацепить. Таких историй целый вагон и маленькая тележка, да и глазки у него бегали было видно, что врет. Правда, яйца пока никому не резали.
- И что будет дальше?
- Завтра придет его жена, уговорю ее кодировать мужика. Сегодня только ножевое, а завтра убийство. Мне этого не надо. Моя земля тут самая спокойная, я ее два года, что называется, вылизывал, как кот свои..., ну ты понял. В общем, он теперь у меня на контроле еще пару раз к нему на неделе зайти надо, а сейчас пообщаемся с соседями. Кстати никогда не снимай обувь в помещении.
- Почему?
- Кто знает что произойдет, может времени обуться не будет, а может, когда будешь обуваться, склонившись над ботинком, получишь удар по голове, и «прощай оружие». Так теперь давай в двенадцатую, может, расскажут чего.
Дверь в двенадцатую квартиру была открыта, соседка, женщина пятидесяти лет в домашнем халате и тапочках, нас ждала, выглядывая из-за двери и внимательно прислушиваясь к разговорам.
- Здравствуйте, я ваш участковый, старший лейтенант Курилка. Скажите, а что за граждане проживают с вами по соседству? Как себя ведут? Спокойные? Быть может, ругаются часто? - обратился к ней Сергей.
- Там Меркулова Наташка живёт. А вчера вечером мужик её, кстати, милиционер, пришёл домой пьяный. Скандал устроил. Крики до ночи стояли. Они постоянно друг с другом собачатся.
- А почему вы раньше об этом не сообщали, если они всё время на ножах? - спросил я.
- А какой смысл? Вы же всё равно придёте и своих, как всегда, отмажете.
- Ладно, ваша фамилия имя отчество. - Приготовился записывать на планшете Сергей объяснение от гражданки.
- Я ничего подписывать не буду! - сквозь зубы произнесла соседка и громко хлопнула дверью, так и не впустив нас к себе.
- Спасибо за содействие! Всего доброго! - громко, чтоб услышал весь подъезд и подчеркнуто вежливо произнес Сергей.
- Слыхал! - сплюнул Курилка,- вот из-за таких уродов нас и называют «мусорами» и «козлами».
Я молчал, не зная, что сказать, так как был, в общем-то, солидарен с соседями этого мента. Своих всегда отмазывают. Однако искренняя злость Сергея заставила меня все же призадуматься.
- Ладно, погнали дальше. Так. Первак 18. «Голуби обкакали белье».
- Чего, чего?! - удивился я.
- Пойдем голубей стрелять, чтоб бабушке белье не перестирывать. - ухмыльнулся Курилка. - Сейчас будешь учиться «бабковежливости»
- «Бабковежливости», надо же было такое придумать.- Усмехнулся я.
- Сам все увидишь.
Придя на адрес, дверь нам открыла старушка, как говорится, «божий одуванчик». Она пригласила нас к себе, усадила за кухонный стол, поставила чай. Мы присели, не раздеваясь, лишь сняв шапки и расстегнув зимние куртки. Старушка сетовала на свою одинокую жизнь:
- Кушайте на здоровье, ребята! Ко мне последнее время редко, кто заглядывает. Дети давным-давно уехали на запад. А внуков-то совсем не видела! Только на фотографии, - произнесла бабуля доставая огромный фотоальбом, - вот, посмотрите, это мой Ванюша! В первый класс пошел. А вот это - внук мой, Серёжа. Они с Ванюшей прям одно лицо!
Бабушка передавала фотографии по одной мне, я же их передавал, не глядя Сергею. Он же, напротив, внимательно в них вглядывался, задавая не имеющие никакого отношения к цели нашего визита вопросы, на которые бабушка с удовольствием отвечала:
- А ваш Ваня боксом случайно не занимался? Лицо больно знакомое.
- Да, он чемпион города в семьдесят третьем был! Вы что, знакомы?
- Да, в общем-то, тоже доводилось надевать перчатки. А Внук давно гостил?
- Только эту фотографию прислали. Больше и ни чего. Марья, дочь моя, говорит, что вырос уже. Теперь на флоте служит. Капитан дальнего плавания. - Грустно вздыхала старушка.
- Дочь давно заходила? - продолжал Сергей.
- Марьюшка частенько ко мне наведывается, вот совсем недавно приходила. Месяц или два назад. Президента как раз выбирали.
- Так что там у вас с бельем-то на балконе? - наконец спросил Сергей, улыбаясь мне глазами, видя, как я изнываю от жары и протираю лоб платком.
- А что с ним? Сейчас проверю. - Округлила глаза старушка, удивившись вопросу. После чего ушла на балкон.
- Серега, долго еще? - замучено вопрошал я.
- Сейчас опрошу и пойдем. - Посмеивался он мне в ответ.
- А ты действительно ее сына знаешь?
- Да первый раз вижу. Главное, расположить людей к себе, так работать легче будет.
- Все нормально, висит, - вернувшись на кухню, сообщила бабушка, - а что, что-то случилось?
Я хотел было уже открыть рот и спросить про голубей, но Сергей меня опередил.
- Да нет ничего, будьте по аккуратнее смотрите, чтоб ничего не унесло ветром, балкон то у вас открытый. Так теперь мы напишем в объяснении, что с бельем все в порядке, профилактическая работа проведена.
- Ой, спасибо вам ребятки большое за беспокойство, заходите почаще.
Бабушка еще долго приговаривала, какие мы молодцы и благодарила нас. Затем насыпала в кулек конфет, пару яблок и, невзирая на наши попытки отказаться, просто всучила нам в руки.
Поблагодарив за гостинцы старушку, мы отправились на наш пикет.
- Ну и зачем мы там целый час рассиживали? Заявление-то, по сути, ни о чём, - недовольно ворчал я.
- Видишь ли, одинокие старики часто обращаются в милицию, чтобы хоть с кем-то поговорить. Они очень страдают от недостатка внимания. К тому же, теперь эта старушка будет моим свидетелем по всем подъездным делам и информатором. Подпишет все, что дам. - ответил Курилка, затем немного помолчал и добавил -...И запомни, Леша, участковый — от слова участие!
Этот девиз я пронес через всю службу, я слышал его не раз и от разных участковых, а позже произносил и сам, наставляя уже молодых.
Оставшуюся часть дня мы провели на пикете. Пикет представлял собой небольшую комнатку, в которой стояло два стола шкаф и сейф. Над входом, «как икона», висел все тот же портрет Феликса Эдмундовича. Условия были спартанскими — не было ничего, что могло бы отвлечь от работы. Сергей сел заполнять какие-то бумаги. Мне же дал на обозрение паспорт участка, что бы я его изучал, и попросил его не отвлекать. Не отрывая головы от кипы на столе, Сергей провозился до конца дня. Я же от нечего делать просто смотрел в окно.
- Что скучаешь? - наконец раздался голос Курилки.- Все, айда в отдел.
Вернувшись в отдел со своим первым наставником, я увидел битком забитую бомжами, или официально лицами БОМЖ, комнату для разбора на первом этаже ГОМа, напротив дежурной части. Воняло от них жутко: мочой испражнениями, перегаром, немытым много месяцев телом. По многим из них ползали вши. Причем количество вшей впечатляло, казалось, что кожа и волосы бомжей шевелятся. Сергей внимательно смотрел на меня, следил за моей реакцией. Мне же, как молодому ученому все это было любопытно, поэтому брезгливость и отвращение отсутствовали, обнимать фаянсового друга я не спешил.
- Ну как?- Спросил он, ехидно улыбаясь.
- Да как. Непонятно — ответил я. - За что их взяли? Кому эти люди могут мешать? Ну, сидят в своих подвалах… Жалко их...
- Ничего не жалко, это просто «палки». Надо же их где-то брать, нам план делать нужно, по мелкому да по распитию — начальство требует цифирь.
- По распитию понятно, а по мелкому это как? И что за палки? - уточнял я особенности милицейского жаргона.
- Мелкое, ну это мелкое хулиганство, сматерился там или пописал. А палки — это твой результат, протоколы и раскрытия.
- А на них что кто-то жалуется, не думаю, что они писать в присутствии милиции будут.
- Да нет, мы же не будем ради палок нормальных людей в «плен» брать, а так, бомжам хотя бы есть где погреться. К тому же некоторых мы закроем в спа-салон, там их еще и накормят. У нас взаимовыгодное сотрудничество — улыбнулся Курилка.
- А причем тут спа-салон, я не совсем понял?
- Спа-салон - это бичприемник, - засмеялся Сергей,- просто официальное его название слишком длинное и трудное особенно с утра — специальный приемник для административно-арестованных, или сокращённо СПАА.
В этот момент вдруг, откуда-то с верхних этажей раздался жуткий, пиратский смех, стало не по себе, как говорится мороз по коже.
- Это что было? Псих? - спросил я.
- Да нет, это наш Слава Семилетов — улыбнулся Сергей — ничего привыкнешь.
Из динамиков, по громкой связи раздалось: «Семилетов! Семилетов! займитесь работой, своим смехом вы мешаете работе дежурной части!». Взглянув на оперативного дежурного — этого лысого, мордатого капитана, с уставшими глазами сенбернара, который сжимал в одной руке рацию, а в другой сигарету и смеялся своей, как он полагал, удачной шутке, я подумал, что не напрасно я всю жизнь предвзято относился к ментам. Юмор отпадный. Нет слов.
Поднявшись в кабинет участковых, я увидел этого Славу. Он оказался тем самым нетрезвым участковым, которого я повстречал накануне утром. Слава сидел за столом, держа в руках красную кружку для кофе, громко колотя ложечкой по стенкам кружки, размешивая сахар, и улыбался во весь свой желтый, от вставных зубов рот. Увидав меня, Слава задал все тот же вопрос.
- О! Здарова, студент! Ты водку пьешь?
Да что же это у них тут за пароль такой, подумал я.
- Пью!
- А как зовут?
- Леха.
- Меня Слава. Тебя на какой пикет?
- На второй?
- Давай к нам с Гришей? У нас интересней?
- И Чем?
- Так у нас аул! - и тут Слава разразился вновь своим пиратским, страшным смехом. - Слышь, Аул! Ха-ха-ха.
Позже я узнал, что так называемый аул, это один из криминальных районов нашего города, где в деревянных бараках зачастую живут не благоприятные семьи. В каждом доме есть притоны, торгуют спиртом, а порой и наркотой. На чердаках живут бомжи, а в некоторых брошенных квартирах отсиживается криминальный элемент. Ходить вечером, а тем более ночью, по аулу опасно не только для кошелька или здоровья, но и для жизни. Как правило, по одному милиционеры там не ходили.
За одним столом со Славой сидел молодой парень, тот, что накануне рассказывал про мумию, это был Гриша Одоевский. Лейтенант Одоевский был смуглым парнем с кудрявыми черными волосами, ну очень похож на цыгана, ток серьги в ухе не хватало. Гриша был не женат, однако, несмотря на свою молодость, имел троих детей и исправно платил алименты. Все трое от разных браков. Он старался обеспечить своих детей, поэтому экономил буквально на всем, питался на обеде «дошираком» и отказывал себе, в каких бы-то ни было, удовольствиях. Будучи очень влюбчивым парнем, он долго оставаться с одной женщиной не мог. Как позже я узнал, Гриша был детдомовским и очень хотел найти своих родных, потому и пошел в милицию.
Гриша, ни кого не стесняясь, промасленной черной тряпкой чистил свой табельный пистолет. Рядом с ним сидел какой-то мужик, которого, судя по всему, не так давно избили. Он был потрепан, с запекшейся кровью на лбу, гематомой под глазом и на нижней челюсти. Мужик собственноручно, под диктовку Гриши писал какое-то объяснение, чем и заставлял смеяться Славу.
- ...пиши дальше — диктовал Одоевский. - травму получил сам, по собственной неосторожности. Написал? Подскользнувшись у порога собственного дома и ударившись головой о… Блин! Как он мог так удариться? Есть идеи? - поднял он глаза на нас с Сергеем
— Сначала головой о дверь, а потом об забор! - засмеялся Слава своим жутким смехом,- прикинь! Об забор! Ха-ха-ха!
- А фингал как? – улыбаясь, продолжал Одоевский.
- Ну, так дети в снежки играли, вот и прилетело, наверное! - подключился к разговору Сергей. После чего все втроем громко засмеялись удачной шутке.
- Пойдет! — удовлетворенно махнул рукой Гриша, сжимая в ней не до конца разобранный пистолет — пиши так. И не забудь дописать «написано собственноручно» - добавил он, ткнув стволом в лист объяснения.
- А вы этих хулиганов точно искать будете? - виновато спросил мужик.
- Конечно, будем, не переживай. Я же объяснил, это мы пишем так, для подстраховки, вдруг не найдем, тогда мы временно откажем, чтоб начальство не ругалось, а потом, когда найдем, напишем новое. Ясно? - ответил Гриша.
По наглым улыбкам участковых я понял, что никого они искать и не собираются…
Как только мужик ушел, Одоевский небрежно, подкрепил только что написанное объяснение, порвав его край о скрепку, к каким-то бумагам и кинул в ящик стола.
- Опа на! А что это у нас под столом?! А! Второй пикет! Бухло? - вдруг спросил Слава, улыбаясь своей золотой улыбкой и потирая руки в предвкушении халявы. - Когда бухаем?
Под столами нашего пикета действительно стояло несколько коробок с алкоголем, опечатанные и обмотанные скотчем.
- Да это Барадевич к Новому году готовится, у Аббаса вчера ночью в кафе изъял. – Улыбнувшись, ответил Сергей.
- Кто такой Барадевич? И как это делается, можно поподробнее? - спросил я.
- Боря Радевич наш с тобой старший, подпись у него смешная Б.О.Радевич, вот мы его за глаза Барадевичем и кличем. Он правда пока в отпуске, но настоящий милиционер везде и всегда, живым или трезвым остается борцуном с преступностью! - улыбаясь объяснил Курилка - Понимаешь, зарплаты у нас не большие, а праздники справлять коллективом надо, вот и крутимся. В кафе торговать алкоголем нельзя, а ведь торгуют, гады. Мы приезжаем, изымаем, составляем протоколы, лишаем алкоголя бухающее в кафе население, благодаря чему драк меньше, сообщений меньше, и направляем все в суд. Суд же рассматривает и постановляет изъятое уничтожить, вот и будем уничтожать на праздник, способ-то уничтожения не указывается. - Засмеялся Сергей, похлопывая пальцем по горлу, чем вновь спровоцировал Славу на издание не сравнимых звуков демонического хохота.
- Прикиньте, сообщуха «Орлу» сегодня прилетела. Короче, «отец и сын, бывшие сотрудники милиции, используя свои экстрасенсорные способности, убивают детей в зародыше и устраивают автокатастрофы!» - продолжал гоготать Слава
- Максу опять на психов везёт. Из отпуска выйдет - обрадуется. Пусть полежит пока сроки есть. - Смеялся Одоевский.
- А что, даже такое нужно расследовать? - удивлялся и ужасался я нелепостям бюрократизма.
- У нас все регистрируют. Абсолютно по каждому звонку проверка проводится. Вот у меня, намедни, сообщение было: «Где-то, кто-то, что-то откручивает». Ни адреса, ни телефона, ни фамилии. Кто звонил, откуда - не понятно. Глухая дежурка только имя записала: «Михаил». Вот я этого звонаря неделю искал, но никого не нашел. Так рапортом и списал.
- Гриша про какие-то сроки сказал. О чём речь? - любопытствовал я.
- Сроки — это вообще самое главное у нас, с этим все сложно. Короче, как сообщение зарегистрировали в толстой книге в дежурке — всё, начался срок поверки. Как хочешь, а уложится должен в десять суток. По некоторым, правда, только трое суток официально, просто туда продление запихнуть надо. А на десятые сутки нужно принять решение по материалу проверки этой. Либо списать его, либо отказать. Либо возбудить, либо отправить «в космос».
- В смысле, «в космос»?
- «В космос» - это значит отправить по территориальности, по подсудности или по подведомственности. В общем, туда, откуда он уже вряд ли вернется. Я смотрю, ты сегодня под впечатлением от всего увиденного. Ладно, иди домой, перевари. Стажироваться тебе целых три месяца. За это время научишься, если, конечно, не передумаешь и не зассышь.
Последняя фраза меня сильно задела, нашли ссыкуна, я вырос в криминальном районе, где драки с «братвой» были ежедневной забавой кикбоксеров вроде меня. В результате которых, заработал пару сотрясения мозга, сбитые костяшки рук, только чудом сам никого не прибил и чудом меня не прибили - «святые девяностые». Домой я ушел с твердой мыслью - непременно пройду стажировку и покажу этим малахольным кто из нас тут ссыкун.
Здравствуйте, я ваш участковый!
Началась моя стажировка в службе участковых уполномоченных милиции. Что ни день то удивление. И хотя лейтенант Курилка давал мне в основном незначительные поручения из цикла «принеси, подай, пошел на кол, не мешай», все же иногда он брал меня с собой на сообщения, хотя этому сам особо рад и не был. Чем только оказывается, ни занимается участковый. Он занимается вообще всем, чем должна заниматься милиция: и составлять протоколы, и раскрывать преступления, и принимать граждан решая все их мыслимые и немыслимые проблемы, и конвоировать задержанных и обвиняемых в суды и из судов, и обход участка совершать, и охранять любые мероприятия от митинга до футбола, давать всем на свете органам ответы на все возможные запросы и поручения, проверять владельцев оружия, наркоманов, психов, кухонных бойцов, судимых и прочее, прочее, прочее... Один в поле воин — если это участковый, так думает большинство начальников. В каждой бочке он затычка. Вот и на этот раз участковыми заткнули дыру в родном военкомате, направили нас разносить повестки уклонистам. С каждого отдела по участковому, с нашего естественно отправили меня, как молодого и перспективного, ведь мероприятия по ловле «патриотов» начинались с 05-00 утра и заканчивались поздно вечером.
В военкомате я встретил своего давнего приятеля Толю Степанова, с которым когда-то учился в институте.
- Толян, ты-то как здесь оказался?
- Оба-на! Ничего себе! Каравай, вот тебя я меньше всего ожидал увидеть!
Мы поздоровались нашим фирменным университетским рукопожатием, а после радостно обнялись.
- Лёха, ты с какого перепугу в милиционеры пошёл?
- Сам дурак! - ответил я. Мы снова засмеялись. - Да как-то так само получилось, даже не знаю, а ты?
- А я после института пошёл в опера. Три года отработал. Было интересно. Правда, с руководством не сошёлся в ряде моментов. Короче, перевёлся в участковые. Надо сказать, здесь посложнее будет. Участковый — это чисто универсальный солдат, но вот начальство этого не ценит. Им только «палки» подавай.
- Ага, слышал я про эти «палки».
- Эта система «палочная» напрочь отбивает всякое желание служить. Но ведь должен кто-то помогать простым гражданам. - Толя немного помолчал, затем задумчиво произнес, - Знаешь, а я тут давеча вспоминал, как мы с тобой схлестнулись на первенстве города. В третьем раунде сломал палец об твою тупую башку. Из-за тебя на край не поехал.
- А я тебе, дураку, сколько раз говорили, чтобы руки лучше бинтовал и кулак доворачивал?! А помнишь стрелку с «братвой» во дворе 3-ей школы? Тогда в самый разгар менты нагрянули и пришлось в срочном порядке когти рвать.
- Ага. Вот мы с тобой и прибежали по нужному адресу. По ходу, «Городская федерация кикбоксинга» - это кузница кадров для правоохранительных органов. Рад тебя видеть Леха. Нужную профессию выбрал. Много будет конечно чего непонятного. Но придет время, и сам все поймешь. Ты же любишь учиться так вот здесь ты, на халяву, опыта и знаний наберешься сполна.
Нашу теплую беседу прервал военком. Он раздал списки парней, не желающих попасть в армию, проинструктировал и мы отправились на маршруты, взяв в спутницы представительниц военкомата. Как оказалось, задача заключалось лишь в том, чтобы вручить повестку под роспись всем, кто сам откроет дверь, то есть отработать почтальоном. Тех же, кого будут скрывать родители - доставлять в военкомат. Но не все так просто. Двери квартир, просто так, никто ни под каким предлогом не открывал. Чего я только не говорил, вспомнив фильмы про ментов, что бы нам открыли дверь, и про соседей, и про потоп, и представлялся другом, и знакомым, и знакомым друга. В основном из-за двери нас отправляли в известном направлении. И тут в очередной раз дождавшись вопроса из-за двери «Кто?» я ответил «здравствуйте, я ваш участковый», удивлению моему не было предела — дверь тут же открылась и я спокойно вручил повестку пареньку, который что-то лепетал, что мол забыл и обязательно придет в назначенный час. Как оказалось, эта фраза открывает двери в любые квартиры, хоть депутата хоть прокурора, не говоря уже об обычном человеке. И тут как говорится «масть поперла» - двери стали открываться от звука этих волшебных слов.
Позвонив в дверь квартиры очередного уклониста я, как всегда, услышал:
- Кто там? - спрашивал женский голос, по-видимому, мама.
- Здравствуйте я ваш участковый. - Ответил я, и дверь незамедлительно открылась.
- Проходите, пожалуйста, что случилось? - отворив дверь спросила средних лет женщина в домашнем халате.
- Да вот сын ваш Андрей в армию идти не хочет. Представляете?! - улыбаясь, заявил я.
- Да не может такого быть, ух негодяй, придет я ему устрою.- Наигранно ответила женщина, от чего я смекнул, что должно быть сынуля дома.
- А где он?
- Ушел куда-то с друзьями. - Продолжала она врать мне в глаза, но уже нервно перебирая в руках вафельное кухонное полотенце.
- Да вы что без зимней куртки и ботинок, в трусах и носках? Какой закаленный! В спецназ отправим! Ой, а что это за шорох в туалете?
- А...там... наверное, кот шуршит. - Слегка растерявшись, ответила женщина, преградив дорогу к туалету немного сместившись в его сторону. Чем окончательно выдала своего сына.
- Да вы что, может он выбраться хочет, зачем вы его закрыли? - все поняв, подыграл уже я.
- А...Э…
- Вот именно! - уже серьёзным холодным тоном ответил я. После чего отодвинул в сторону женщину и резко, плечом надавил на дверь туалета, которая, не выдержав 110 кг моего веса, всхлипнув, открылась. На унитазе, поджав ноги, сидел худой ушастый паренек с веснушчатым лицом и испуганным глазами.
- Ну вот и «Привет Андрей!», одевайся…поехали...котик. - хи-хикнул я.
Дальнейшие события проходили молча. Андрей одевался, а его мама ушла на кухню. Из кухни донеслось звяканье тарелок и шуршание пакетов.
- На, вот, сыночек, возьми с собой… - едва сдерживая слезы, произнесла мама, передав огромный пакет со снедью своему сыну. Я хорошо помню эту картину, так как в момент передачи этого пакета мне вспомнилась чудесная композиция «Прощание славянки» и я чуть не прыснул от смеха, едва сдержавшись от такого торжественного момента проводов сына на войну.
Привезя этого парня в военкомат и, передавая на расстрел военкому, я не удержался и съязвил:
- Котик к туалету приучен, ест все что дадут, проблем с ним не будет. – И, улыбнувшись, подмигнул парню. Тот же стоял, опустив в пол глаза, выдавая свой стыд горящими ярко алыми ушами.
Следующий «патриот» в нашем списке тоже решил соригинальничать и спрятался от нас на балконе. Обнаружил я его случайно, глянув в окно на балкон, хотелось видом города с высоты двенадцатого этажа полюбоваться, и увидел следы от босых ног в одном направлении к углу балкона, где стоит шкаф. В шкафу завернутый в одеяло, в трусах сидел будущий водитель БТР внутренних войск Поваляев Сашка, с которым еще не раз мне предстояло встретиться по жизни, и эту историю он сам любил рассказывать своим друзьям.
Все доставленные мной, как мне потом рассказали девочки с военкомата, отправились служить. За помощь военкомату я был поощрен в виде «спасибо» от этих же девочек, так как они выполнили план.
Вечером я снова встретился с Толей Степановым, с которым поделился про «Котика» и «Босоножку», он же в ответ предложил прогуляться до его пикета. Мы мимоходом зашли в магазин, где взяли разливного пива и пару хвостов рыбки. На пикете, налив в граненые стаканы пиво, Толя поделился произошедшими сегодня с ним казусами.
- Представляешь, захожу к одному, ну вижу что дома, заглянул во все спальни, пошел уже по шкафам и тут слышу из-под кровати — Апчхи — вот он, родной, иди сюда, выволок его за ногу, дал леща для профилактики. А другой, слышь, притворился спящим пьяным, а спалился тем, что на кухне две чашки с кофе наполовину выпитые, а в квартире двое он и мать, запаха перегара не было. Короче прошу мать налить воды, мол, пить хочется, она дает стакан и я весь стакан ему на морду - шмяк! Тот как вскочил, матерясь «ты что делаешь, мусор!» ну я ему недолго думая, как в шмоньке учили, расслабляющий удар под коленную чашечку, ладонью по уху, и загиб руки за спину.
- Едрить-колотить! А мать-то не вмешалась? - Спросил я, мотая на ус секреты производства.
- Да не… - протянул Толя, отхлебывая пиво - стояла покорной овечкой.
- Ты не боишься к людям так жестко?
- Ты знаешь, Лёх, вспомни хоть кого-то из нашей группы кто от армии гасился… вот, и я не помню, я таких утырошных, презираю просто и жалости к ним не питаю, сопливые мамины сынки, тьфу...
- Я просто для себя понять хочу - это реально-то законно?
- Нет конечно, бить людей нельзя, заруби себе на носу, и после каждого факта применения спецсредств табельного оружия и физической силы ты обязан, запомни это слово, обязан, доложить рапортом. Правда потом начнутся служебные проверки и тебя обязательно накажут, будь ты хоть сто раз прав. Но и без «весомых аргументов» в виде «звездюлины» порядок на земле не навести. Я лично для себя понял, что участковых любят именно за это, что могут и по закону и по-человечески, по-мужски, поговорить. Когда я этих балбесов окучивал, то в глазах матерей видел только одобрение. Намучались они с сынулями со своими. Нет мужской руки в доме. Помнишь, в «Ералаше», пацан без отца рос и сам говорил «пороть меня надо!» - улыбнулся Степа.
- Да … не говори...- протянул я.
- Когда я в шмоньке давал присягу, там были такие слова «Служа народу — служу закону». Народ, он на первом месте, и простые люди любят, когда с ними по-людски. Даже после моих специфических нравоучений, как правило, говорят «спасибо за науку». А вот строгость законов в России-матушке компенсируется необязательностью их выполнения.
- Где-то я уже это слышал… - задумчиво произнес я.
Философия Степана мне была понятна. Собственно и из-за этого тоже ментов не любили, они могли рукоприкладствовать и не несли никакой ответственности, выходя за рамки закона. Мне припомнился 1996 год, тогда президента выбирали, и ОМОН гонял нас летом по дворам, за час я отхватил «люлей» от трех разных экипажей. Били не особо сильно и ни за что, так «для профилактики», как они сами любили говорить.
Так и окончилась моя первая трудовая неделя в милиции. А Волшебную фразу «здравствуйте я ваш участковый» я изредка произношу и до сих пор, если нужно срочно попасть в подъезд какого-нибудь дома…
Окорочок
Наконец мне сообщили по телефону, что с отпуска выходит мой официальный наставник капитан милиции Максим Орловский, правда об этом Максим еще не догадывался. Я понял, что никто особо не горит желанием возиться со стажером, тратить на это свое время, которое не оплачивается, но и обузой быть кому-нибудь тоже не хотелось. Предварительно о Максиме я уже узнал, что его пытались «сожрать» многие руководители из-за его упрямого характера - выиграл за десять лет службы 7 судов с МВД. Максим был молодым, высоким, широкоплечим парнем. Он уже отслужил 10 лет участковым, поэтому был, что называется, матерым волком. Орловский, наверное, был единственным, кто не поинтересовался моими алкогольными предпочтениями, так как сам не пил и не курил, однако общих мероприятий, как и Курилка, никогда не пропускал, имея веселый, даже озорной характер. Он любил побалагурить, был большим любителем женского общества и знатоком юмора и поэзии.
- Ну что работать настроился, или уже начал подумывать, как сбежать под благовидным предлогом? - спросил меня Максим.
- Настроился, хотелось бы самостоятельно что-то сделать, а не хвостиком бегать, и почтальоном быть мне тоже не очень понравилось. Ставь задачу командир!
- А... с военкоматом уже поработал, - улыбнулся он — ничего раз в год полезно. Так хорошо, тогда предлагаю работать удаленно, я буду ставить тебе задачи ты же по мере их выполнения отзванивайся и консультируйся. Как тебе?
- Хорошо.
- На сегодня у тебя задача помочь девчонкам с ПДН, пойдешь с Аленой Штоф, а я пока отвезу запросы, ну там пятое десятое, в общем, ты понял.
- Так точно! А что такое ПДН?- радостно ответил я, предвкушая, что проведу отличный день в обществе девушек в погонах.
- ПДН — это «Отдел по делам несовершеннолетних». Кстати, ты женат, дети есть?
- Да нет, пока один, как перст. Вакансия открыта.
- Ясно. Тогда запомни, не заводи отношений там, где живешь или работаешь. С последним будут особые проблемы… - поделился Максим своим печальным опытом.
В этот момент в кабинет участковых зашла очаровательная барышня не высокого роста, с длинными пушистыми ресницами, вьющимися рыжими локонами, с множеством золотых колец на обеих руках, огромными золотыми серьгами, кулоном в виде скорпиона на груди, в сапогах на высоком каблуке и белой норковой шубке. Эдакая, живая реклама ювелирных изделий. Огонь!
- Ну что, Максим, идем? - спросила она.
- Вот Алена, познакомься, это наш новый сотрудник, зовут Алексей, сегодня этот мужчина полностью в твоем распоряжении, - сказал Максим, подмигивая мне и улыбаясь во весь рот — кстати, он не женат.
- Добрый день! - улыбнулся я.
- Ну, привет, мужчина.
Тут же посыпались неприличные шутки от присутствующих участковых:
- Главное, не забывайте о соблюдении мер контрацептивной осторожности! На лысой резине не катай, зима все-таки. С усиками бери. - Зубоскалил Семилетов.
- Возможно, для начала следует обучить стажера необходимым навыкам постельной борьбы? - подхватил Пташечкин.
- Алена, парнишку сильно не эксплуатируй, он нам ещё для работы нужен. - Не успокаивался Слава.
- Семилетов, завидуй молча. Хочешь куплю тебе крем для рук? Твоя мозолистая «незнакомка» мигом станет мягкой и покладистой. - Парировала Штоф.
Шутившие буквально пожирали ее своими глазами, и было понятно, что они всего лишь озвучивают свои собственные фантазии.
Шутить на подобные темы являлось нормой. Шутили все над всеми, невзирая на должность и звания, субординация отсутствовала полностью, табу для шуток практически не существовало.
Алена схватила меня под руку и потянула на выход.
- Пойдем у нас мало времени. Дел много.
- Чем займемся? - двусмысленно спросил я, флиртуя с девушкой.
- Начнем с того, что заберем ребенка от одной алкашки, мадам Тышкевич. Если она конечно еще живая и ребенок живой — улыбнувшись, ответила она.
От таких слов у меня внутри похолодело, вся игривость моментально испарилась. Я поразился, с какой обыденностью и непринужденностью она сказала эти слова. Для Алены это была обычная работа, и не обращая внимания на мой ступор она тянула меня на какой-то адрес, щебеча различные новости и сплетни отдела.
- Там, куда мы сейчас идем, будут пьяные бомжи, так что будь наготове.
- Что значит наготове?
- Ну, мало ли там, за нож там схватятся или еще чего, а ты думаешь зачем я мальчика позвала, сама бы справилась. Месяц назад на девочек из первого отдела один папаша в пьяном угаре напал. Ты что, не слышал? Они вдвоем пошли для подстраховки, так он прям с порога одну кулаком вырубил, а вторую душить начал. Хорошо, мимо сосед с собакой спускался, если бы не он, то всё.
- И что с девочками?
- Перевели в другой отдел. Назначили проверку, почему они не применили боевые приемы борьбы и были без оружия на адресе. Сейчас им еще и по выговору влепят.
- Круто тут с вами. А почему они действительно приемы не применили? Вас же учат.
- Когда учат?! В «шмоньке», когда первоначалку проходим, а потом? Тут без выходных и проходных ишачишь. Раз в год норматив сдашь, и то за красивые глазки, потому что некогда. Вот тебе и учат. Я и стрелять-то уже разучилась давно, потому мы эти пистолеты и не носим, еще отберут потом.
- Да уж…
За разговорами мы не заметили, как дошли до нужного нам адреса.
Поднявшись на нужный и этаж и войдя в не запертую квартиру типичной двухкомнатной хрущевки, в нос ударил смрад. Воняло так, что рука машинально потянулась за платком, надушенном одеколоном, который со школьных времен привык носить в кармане. Однако моя спутница даже не поморщилась, привыкла видать. В квартире было грязно, мебель практически отсутствовала. Вместо стекол на окнах были куски оргалита и целлофан. Под ногами во множестве валялись бутылки из-под пива и водки, а так же множество окурков. На единственной кровати лежал грязный, бородатый, нечёсаный, вонючий, абсолютно голый «Адам», а возле кровати такая же голая и грязная его «Ева». Алена подошла к гражданке, пнула ее пару раз ногой, но та не реагировала. Тогда она прошла на кухню налила в пустую бутылку из-под водки обычной воды, а затем вылила ее всю на голову пьяницы. Тышкевич встрепенулась и попыталась открыть глаза, но не смогла. Алена шлепнула ее по щекам. Наконец гражданка открыла рот и произнесла:
- Пошла на ...!
- Где ребенок! - продолжала шлепать ее по щекам Алена.
- Пошла на ...!
- Где ребенок! Тварь! Отвечай!
- Жрет! - наконец-то крикнула Тышкевич беззубым ртом, разлепив набухшие от бесконечных пьянок и побоев веки.
Я осмотрелся, но нигде не увидел ребенка. Как меня предупредила моя спутница, девочке все год она еще грудничок. Куда же ее могли деть. Пройдя по комнатам и, никого не обнаружив, я открыл дверь ванной, где в куче грязного тряпья лежала малышка и держа в руках оледенелый окорочок сосала его вместо бутылки с молоком! Я схватил бедного ребенка, прижал его, в месте с этим окорочком, к груди. Я был в ужасе, меня трясло. Не зная, что делать я подошел к Алёне.
- Мразь! Чтоб ты сдохла! - Алена еще раз пнула алкашку, затем подошла ко мне нежно, как родную, взяла на руки девочку, укутав в свою шубку, затем аккуратно отобрала окорочок и швырнула его в увядшее лицо Тышкевич, — Жри! Падаль!
Я стоял ошеломленный от всего случившегося, сжимая и разжимая от злости кулаки, в горле стоял ком. Дальнейшее происходило как в тумане. В квартиру зашла какая-то крупная женщина, гренадерского роста, как оказалось - это была соседка. Она тоже прошлась пинками по телу Тышкевич, забрала ее ребенка с рук Алены и ушла к себе. Алена что-то говорила сначала этой твари в женском обличии, потом мне, но я ничего не слышал. Из ступора меня вывел мужик, про которого мы совсем позабыли. Он схватил бутылку из-под водки с криком «Мусорааа!» бросился на Алену. Я среагировал моментально, как учили, нанес удар в челюсть, от чего мужик опять лег спать и больше нас не беспокоил, хотя было видно, что он в сознании, так как периодически подглядывал.
Инспектор заполнила какие-то бумаги, подписала их, взяв в свою нежную руку грязную когтистую лапу гражданки, которая уже не сопротивлялась и готова была на что угодно, лишь бы мы ушли. После этого инспектор потянула меня за рукав, направляясь на выход. Мы поднялись к той самой соседке, которая забрала ребенка. Я подошел к кровати, где улыбаясь, спала завернутая в одеяло спасенная малышка, пока дамы беседовали на кухне, и Алена заполняла какие-то бланки.
- Люда, покормить есть чем? - спросила моя спутница эту женщину, — или сбегать.
- Да есть, конечно, первый раз что ли, оставляй!
- Может, удочеришь. А? Люд, ну все равно только ты с ней нянчишься, жалко девочку…
- Алён ты опять, давай не будем…
- Смотри сама, уже бы и официально оформила. Эта тварь все равно скоро сдохнет. Я помогу с документами…
- Ладно, я подумаю… - с кухни донеслись всхлипы Людмилы и тяжелые вздохи. Когда я заглянул, то увидел, что инспектор гладит по голове Людмилу, успокаивая и приговаривая:
- Спасибо тебе, моя хорошая
Я понял, что подобная ситуация повторялась неоднократно.
Алена позвонила в дежурную часть и, через какое-то время, приехал экипаж ППС. Что бы забрать алкопару с собой.
Мы вышли из подъезда. Моя спутница достала пачку сигарет и закурила, молча наблюдая, как двое сотрудников заталкивают Тышкевич и её сожителя в милицейский УАЗ. Тышкевич при этом отчаянно сопротивлялась и упиралась ногами в дверной проём машины Постовые взяли ее с двух сторон под мышки и за ноги и закинули в «собачник», ее же собутыльник спокойно и привычно сам погрузился в УАЗ. Их отвезли в наш отдел.
- Ты что не куришь? - спросила она, глубоко затянувшись сигаретой.
- Да нет. - Ответил я.
- Ничего, это временно… А водку пьешь?
- Да пью, блин! - завелся я, так как этот вопрос мне уже порядком надоел за эти дни.
- Это хорошо, тогда пойдем.
Алёна взяла меня под локоть и потянула на выход. Мы не торопясь шли к пикету. Моя спутница показывала на окна квартир и рассказывала различные байки, связанные с этими адресами.
- Видишь красный балкон на третьем этаже, где береза растет? Там мужик сумасшедший жил, бывший мент правда. Так вот, ему мерещилось, что к нему жена снайперов подослала и хочет его убить. Он даже позвонил в ФСБ, что на дереве снайперы сидят и целятся в него. Представляешь! Парни из конторы, конечно же, спустили все к нам, дежурный как всегда направил участкового, кстати, наставника твоего, Орловского. Я с ним тогда вместе с адреса какого-то шла. В общем, поднимаемся мы, открывается дверь, а там мужик стоит с арбалетом в руках.
- Да ладно! С арбалетом! Где он его взял?
- Сам смастерил. Макс тут же его завернул.
- Арбалет? - сострил я.
- Мужика! - захихикала Алёна, слегка шлепнув меня по предплечью.
- И что дальше?
- Да ничего, он тычет в нас этим арбалетом и говорит - «вы вовремя, уже нечем отстреливаться, одного я снял!», в общем, мужику психушку вызвали и они его забрали.
- А арбалет?
- Да он даже не стреляет, выкинули на помойку.
- Весело, ничего не скажешь…
- А вон там первый подъезд, первый этаж, видишь, форточка не вверху, а внизу на окне?
- Ну.
- Там спиртовая точка, мотай на ус, пригодится.
- А почему ее не закрывают? - искренне удивился я.
- Ты что! Где протоколы по «распитию» брать будешь? Ладно, не заморачивайся, просто пометь для себя, потом поймешь.
Так не спеша мы дошли до отдела.
Войдя в дежурную часть, я увидел спящих в обнимку на полу «комнаты по разбору» наших новых знакомых - Тышкевич и ее собутыльника. Алёна подошла к инспектору, сухому капитану в очках, с огромной лысиной, чем-то похожего на бухгалтера Корейко из «Золотого теленка» в исполнении Евстигнеева.
- Дим, ты этих голубков оформлять их будешь? - спросила Алёна, кивнув в сторону спящей парочки, - попроси ребят завтра, когда их повезут, пусть им десятку дадут, я у этой сучки сегодня ребенка забрала.
- Хорошо передам, а это не та ли, у которой ты в том году забирала уже, с ул. Репина? - спросил инспектор.
- Ага, она самая.
- Вот Тварь! Дает же Бог таким детей… Оформим, не переживай, сам утром проедусь.
- Спасибо тебе, Дим! - улыбнулась белоснежной улыбкой Алёна, и чмокнула капитана в лысину, оставив на ней помадный отпечаток своих губ, от чего Дима блаженно заулыбался и выронил шариковую ручку из рук, которая упала и закатилась под стол. Алена засмеялась и, снова схватив меня за руку, потянула из комнаты.
- На сегодня все? - с ноткой легкой грусти спросил я.
- Размечтался, - ответила Алена, - ты мне еще нужен сегодня, пошли… - загадочно сказала она.
Мы поднялись на третий этаж, где был кабинет инспекторов ПДН. В кабинете у девочек, как и во всех кабинетах, где бывают девочки, стояло множество горшков с цветами, какие-то пальмы и кусты, названия которых я не знал, но в отличие от кабинета участковых окурки в горшках отсутствовали. Между тем в кабинете стоял устойчивый табачный запах, сдобренный различными сладкими ароматами женских духов. Новенькие столы, стулья и компьютеры на каждом из столов, даже пластиковое окно, вместо обычного, деревянного, резко контрастировали с кабинетом участковых. Все это было приобретено за личный счет девчат, от МВД лишь помещение да пара сломанных столов, стоящих в коридоре за ненадобностью. В кабинете кроме нас никого не было. За исключением «Железного Феликса» чей портрет висел над входом. Алена села за стол, достала бланки и принялась что-то в них писать, потом протянула мне.
- На. Подпиши.
Я подписал бумаги неглядя. За этот день я почувствовал, что сильно сблизился с девушкой и полностью ей доверял, как будто знал ее всю свою жизнь. Ни тогда, ни когда-либо после Алена не подставила ни меня, ни кого бы то ни было. В милиции все было построено на доверии друг к другу — это была одна большая семья.
- Так ну теперь можно выпить и чаю!
Алена подошла к шкафу, достала чашки, электрочайник и вазочку с печеньем и конфетами. Мне жутко хотелось есть, ведь мы так и не пообедали. И смотрел я на эти «Ласточки» и «Буревестники» с грустью и тоской.
- Да ты голодный! Ой прости я сейчас, - бросила Алена и скрылась в соседней комнате кабинета. - Алексей помоги! - донеслось оттуда. Я зашел в комнату, Алена сунула мне в руки какие-то салаты и пирожки.
- Совсем забыла, так бы и испортилось все до завтра. Давай - налетай. Не стесняйся.
Мы расставили все на столе, я налил чаю. Алена посмотрела мне в глаза долгим задумчивым взглядом, потом резко встала, подошла к сейфу и достала бутылку пятизвездочного армянского коньяка и два граненых стакана. И ничего неспрашивая поставила передо мной.
- Наливай!
Я открыл коньяк и налил по чуть-чуть каждому. Алена взяла бутылку, долила себе до середины и не чокаясь выпила залпом. Затем, не закусывая достала сигарету, закурила и отошла к окну отвернувшись от меня. Она стояла у окна и смотрела невидящим взглядом вдаль, думая о чем-то своем. Красивая, сильная женщина, делала затяжку за затяжкой, а по ее щеке катилась маленькая слезинка.
- Алён ты чего? - спросил я, тихонько подойдя сзади, приобняв ее за плечи. В этот момент она повернулась ко мне, посмотрела мне в глаза и произнесла.
- Почему?! За что это мне?!
Все было понятно без слов. Под маской сильной волевой женщины в форме пряталась обычная девочка, которая, как и все нуждаются в защите. Она рыдала, не сдерживая себя, повторяя - «почему, почему так?!» Я же молча прижал ее к себе и нежно гладил ее по волосам не находя никаких слов, что бы ответить на ее вопрос, к тому же ответ ей был и не нужен.
Немного отстранив ее от себя, я поцеловал ее по-отечески в лоб, затем снова обнял, от чего она стала успокаиваться и прошептала:
- Прости…
Я усадил ее за стол, налил в стакан немного коньяка, взял свой и произнес короткий тост «За малышку! Пусть растет крепкой и здоровой! »
Алёна чокнулась со мной стаканом и выпила, выпил и я.
- Прости меня, прости, не сдержалась… - вздохнула она, доставая косметичку и приводя себя в порядок.
- Ничего, ничего. Сам в шоке от сегодняшнего дня до сих пор.
- Понимаешь ей всего тридцать два года, и уже четвертого в детдом забирают, а у меня до сих пор ни одного… вот за что со мной так… за что?! Почему всем этим алкашам Бог дает детей - а мне нет? Мне уже тридцать три года, я так лялечку хочу…
- Тридцать три?! Я думал от силы двадцать пять! - Воскликнул изумленно я, пытаясь разглядеть хоть одну морщиночку, хоть какой-то изъян на этом красивом, милом лице, подтверждающие ее слова.
- Спасибо за комплимент, Лёш, - улыбнулась, наконец Алёна, после чего, вздохнув, продолжила, - вон Анька Развозжаева уже в третий раз в декрет уходит, по выходу майора получит...
Алена налила еще коньяка, и в этот момент я с удивлением обнаружил, что держу в своей правой руке ее ладонь. Встретившись взглядом, с Аленой на меня повеяло теплом и нежностью. И не было в этом взгляде ни секса, ни желания, но сестринская любовь и благодарность.
- Оп па! А ты, смотрю, время то даром не теряешь, студент! - нарушил нашу идиллию откуда-то возникший Слава Семилетов. После чего разразился своим громким скрипучим смехом.
- Слава. Тебе чего? - повернулась к нему смущенная Алена, спрятав свои руки под стол.
- Есть бумага? Дай пару листиков, запрос напечатать надо.
С бумагой во все времена и в милиции и затем уже в полиции была большая проблема. Несмотря на то, что на складах всегда были тонны бумаги - выдавали ее крайне редко, куда она девалась непонятно. И участковые либо покупали ее сами, либо попрошайничали по отделу.
- На! - Протянула Алена, наугад взяв несколько листков.
- А чего вы тут, а?! - ехидно заулыбался Слава, выставляя напоказ золотой ряд зубов, сопровождая фразу неприличным жестом, хлопая ладонью по кулаку обозначающим половой акт - Шлепаетесь уже?
- Смотри ладонь не отбей, или ты уже свою «незнакомку» к делу готовишь? Иди ты уже, а! - сверкнула глазами Алена, изображая что кинет стаканом в Славу — Чай мы пьем! Чего не понятно?!
- Да я так и понял что чай, что я дурень что ли… - продолжал смеяться Слава. Уходя из кабинета. Затем повернулся и бросил — Ага как в том анекдоте, пойду в аптеку — куплю чего-нибудь к чаю! Ха-ха-ха! В аптеку к чаю...Ха-ха-ха! Ну студен, ну дает. Ха-ха-ха!
Своей удачной шутке Слава смеялся очень долго. Его смех разносился по всем этажам здания.
Ситуация была неловкая и я решил, что будет правильным не задерживаться дольше и отправиться домой. К тому же уже рабочий день и кончился.
- Я пойду, пожалуй. Ты как остаешься? Тебя проводить?
- Спасибо, Лёш. Я поработаю еще. - Ответила Алёна убирая следы «романтического ужина» со стола.
Обняв ее на прощанье, я отправился на выход.
Когда я шел по коридорам отдела каждый встречный милиционер ехидно улыбался в мой адрес, а некоторые и поздравляли, хлопая по плечу. Не трудно было догадаться, что Слава уже пустил слушок. Обсуждать и что-то кому-то доказывать мне не хотелось. Выйдя на улицу, я столкнулся с Максом Орловским.
- Тебя подвезти? Ты домой? - поинтересовался он у меня.
- Да было б неплохо. - Ответил я.
- Погоди, я сейчас разоружусь, ствол сдам и отвезу тебя.
Через некоторое время я сел в машину Макса. По дороге домой Максим декларировал свои стихи, я в ответ вспомнил написанные еще на первом курсе института свои и между нами произошел небольшой «батл». Максим намерено убрал существующую между нами дистанцию начальника и подчиненного, что позволило мне раскрепостится и общаться с ним на равных.
- Как день то прошел? Смотрю, ты уже и принять успел. Вливаешься в коллектив? - улыбнулся Максим. Я рассказал полностью обо всем, что произошло сегодня, опустив слезы Алены. - Участковый — от слова участие! - повторил Максим фразу, которую я уже слышал от Сергея Курилки. - И наше участие в судьбах людей связано только с бедами и горем, на праздники нас не зовут. Такая вот работа... И именно от нас зависит, по какой дорожке пойдет оступившийся раз человек. Будем участвовать в его жизни — пойдет правильной дорогой, обойдем своим вниманием — появится еще одна «тышкевич».
Наконец он довез меня до дома, до общежития института, где я все еще жил и у меня была комната.
На вахте меня встретила Ирина Викторовна, комендант общежития, гроза студентов, наша общая мама.
- Алексей, стой! Почему так поздно? Ты что пьяный? Рубашка вся в помаде! Леша! Ты где был?!
- Где, где… В ментовке… - бросил я не глядя. О том, что я устроился в милицию, она еще не знала.
- Как в ментовке?! - Ахнула Викторовна, присев от неожиданности и прикрыв ладонью рот. - Кошмар...
Не отвечая, я прошел мимо. Войдя в свою комнату, разувшись, я сразу же завалился на кровать. Мне очень хотелось спать, но картины этого дня никак не давали мне покоя. Какой яркий контраст двух молодых женщин почти одного возраста — одна превратившаяся в свои тридцать два в грязную павшую спившуюся старуху, другая в свои тридцать три сохранившая юную свежесть благородство и красоту, а между ними нежное маленькое голодное создание, сжимающее в руках окорочок…
«Империя наносит ответный удар»
Началась последняя неделя перед Новым Годом — самая горячая пора. В милиции, как затем и в полиции существовало золотое правило, неукоснительно соблюдавшееся всеми начальниками и прокуратурой — «все материалы проверок текущего года должны быть разрешены в ноль!». Не важно, что срок проверки тридцать суток. Если получил ты на исполнение сообщение о чем либо, к примеру, 29-го декабря, то на вечер 30-го, в крайнем случае, утром 31-го оно должно быть разрешено, каким способом никому не интересно. Исключения могут составить лишь возбужденные уголовные дела. Вот и жужжит весь отдел, как огромный человеческий улей. Особенно прилетает в этот миг участковым, ведь на их долю приходится до 80% всех поступивших в отдел сообщений. Снуют бедолаги из кабинета начальника в штаб, из штаба в канцелярию, из канцелярии в дежурную часть, из дежурной части в кабинет участковых и обратно к начальнику. Гвалт, мат, споры. Наэлектризованы все так сильно, что опасно даже рядом находится - не просто током ударит, молнией на смерть пришибет! Каждый старался сбросить с себя груз ответственности, ведь фактически работа по сообщениям от граждан проводилась мизерная, из-за физической нехватки времени, а решение принимать было нужно. Вот и принимали решения по материалам проверок - кто во что горазд - «списывали в дело», печатали «отказные», «закрывали протоколами», переписывали на другую службу или на других участковых по территориальности, и даже «отправляли в космос», то бишь направляли в любой иной государственный или муниципальный орган, откуда он, как правило, не возвращался. Все ругались со всеми. И лишь стоящие под столом Радевича ящики с изъятой водкой хоть как-то согревали души милиционеров. Поглядывая на эти ящики, участковые не сдерживали довольных улыбок, а кто-то и потирал руки в предвкушении праздника.
Как я уже говорил, отдел милиции жил жизнью большой семьи. Праздники, как правило, отмечались всем дружным коллективом, не выходя из здания отдела. Столы ставились в самом большом кабинете, в нашем отделе это был как раз кабинет участковых. Начальники подводили итоги года, говорили теплые слова, отмечая заслуги каждого. Тем, у кого были маленькие дети - раздавали сладкие подарки. Тех, кто после официально-поздравительной части решал оставаться и продолжать застолье никто никогда не гнал, таких было почти половина отдела.
Вечером, накануне празднования Нового года, пока весь личный состав сбивал ноги «убивая материалы» на «земле», в кабинете участковых собрался актив — начальник участковых Андреев, старший участковый «Барадевич», и оружейник Нефедов. В качестве ответственного за «принеси — подай» пригласили и меня. Прапорщик Нефедов, в прошлом ОМОНовец и участник боевых действий на Кавказе, имел в жизни две страсти. Он просто обожал огнестрельное оружие, был великолепным стрелком, выигрывал все местные турниры — чемпион города. А еще он любил нарды. Зайдя к нему в кабинет его частенько можно было застать за какими-то расчетами, рисованием графиков, в общем, подходил он к игре с научной серьезностью, вооруженный теорией относительности, при этом играл сам с собой даже с большим азартом, чем с соперником, что закономерно порождало множество колкостей и шуток в его адрес. Нефедов заразил этой игрой и нашего начальника отдела — полковника Рубика Самвеловича Абазяна, думаю понятно, как называли его за глаза менты. И вот в разгар совещания, когда уже были подсчитаны и распределены средства на закупку закуски и подарков, в кабинет ввалился Абазян в сопровождении здоровенного, бородатого кавказца. Абазян посмотрел на нас извиняющимся взглядом и выдал:
- Мальчики! Простите! Я вашу водку в нарды проиграл… - и махнул рукой в сторону стоявших коробок со спиртным. - Забирай Ашот.
Довольный Ашот, от жадности схвативший сразу две коробки, ловя момент, пока добрые менты не передумали, пулей выбежал из кабинета. Абазян же, более не говоря ни слова, просто закрыл дверь, процокав каблуками туфлей в свою «берлогу».
- Абазяна волосатая! Чтоб ты бананом подавился! - громко произнес сквозь зубы Боря Радевич, ударив кулаком по столу.
- Проиграл - надо отдать! - пробасил насупившийся Нефедов.
Я сидел, молча наблюдая за развитием ситуации, пребывая в шоковом состоянии. Как можно проиграть в нарды изъятую водку. КАК?! И лишь Андреев хитро улыбнулся и повернувшись к Барадевичу сказал:
- Боря, а этот Ашот не из «Белых Ночей»?.. Нам как раз ящика коньяка на завтра не хватало... Чего сидим… По коням!
После этих слов Боря приободрился, кивнул, поняв к чему идет дело, подбежал к столу, собрал какие-то бланки, быстро сунул их в портфель.
- Чего стоишь?! Одевайся, погнали! Империя наносит ответный удар! - подтолкнул меня Андреев.
Проходя мимо дежурной части, Андреев крикнул оперативному дежурному:
- Коля! Кирова семьдесят в кафе «Белые ночи» продают алкоголь, звонил аноним, где-то минут через двадцать.
- Понял тебя! - отозвался дежурный и принялся что-то строчить в журнале.
Прыгнув вчетвером в дежурный уазик, включив сирену, мы полетели восстанавливать справедливость.
- Значит, смотри,- инструктировал меня Андреев,- заходишь, покупаешь водки сто грамм и закусить чего-нибудь.
- Сто грамм! - Запротестовал я - не подозрительно ли?
- Ну да, ты здоровый. Возьми двести пятьдесят, ток все не пей и нам оставь, — хмыкнул Барадевич, - у тебя деньги-то есть, Студент? На вот тебе двести на водку и сто на закуску.
- И чего делать? - спросил я.
- Обязательно попроси официантку сразу рассчитаться и попроси счет, после чего сделай дозвон мне, - продолжал Андреев, - дальше мы сами. Ты сиди спокойно - ешь, пей - я позову тебя в качестве свидетеля.
- Все Андрюх. Выключай светомузыку. - скомандовал водителю УАЗика Андреев. - Подъезжаем.
Бесшумно, на цыпочках, как могут делать только милиционеры-водители, УАЗик подкрался к кафешке.
- Ну! С Богом! - хлопнул мне по плечу Боря, и я пошел на первую в своей жизни спецоперацию.
Я был предельно собран и сосредоточен, как Штирлиц в кабинете у Мюллера.
В кафе было очень шумно, множество компаний уже праздновали, не дожидаясь Нового года, свободных мест не было, но мне повезло - в самом дальнем и темном углу одиноко стоял маленький столик. Он был пуст. Присев за столик ко мне тут же подбежала юркая девочка лет восемнадцати — двадцати, с выдающимися из глубокого выреза блузы «вокальными данными». Наученный коллегами я заказал 250 водки и какой-то салат с грибами, попросив принести сразу счет. На удивленно вскочившие брови официантки я тут же выдал историю, мол, жду друга, но планируем двигаться дальше, не оставаясь тут. Это успокоило девочку, она вильнула хвостом рыжих волос и буквально через пять минут принесла заказанное и счет. Как только она отошла, я достал телефон и сделал «дозвон» своим наставникам. Минуты через три в кафе ввалились Андреев «Барадевич» Нефедов и неизвестно откуда взявшийся Семилетов. Пока Андреев с «Барадевичем» о чем-то разговаривали с барменом и официантками к статному Нефедову уже начала приставать дама бальзаковского возраста, будучи изрядно навеселе, схватившая его за рукав зимней куртки пыталась утащить вглубь кафе на танцпол.
- Какая прелесть, мальчики по вызову сами приехали, а мы как раз без наших мужчин. - Хохотала эта дама, пытаясь ухватить Нефедова за ягодицы.
В этот момент Слава Семилетов подошел ко мне и не спросясь разрешения налил водку в рюмку и махнул «закусив мануфактурой», то бишь, занюхав рукавом.
- Опа, опа, Лёшик что такое, что такое? - беспокойно говорил Слава, бегая глазами по залу, будто кого-то пытался найти.
- Операция «Империя наносит ответный удар», - вспомнил я слова Андреева, - в общем «кубик - рубик» наш, водку какому-то Ашоту проиграл, ну помнишь ящики под столом стояли…
- А-а-а ну-ну! - протянул Слава заметно успокаиваясь, тут же включаясь в игру достал свой планшет и начав что-то писать на одном из бланков. Как я понял он, имитировал мой опрос.
- А ты здесь, какими судьбами? - Спросил я.
- Ну так … это ж моя земля, пять минут назад мне позвонили и вот я здесь, сообщение отрабатываю.- Ответил он пряча взгляд в протокол. Понятно было, что у него имелся какой-то свой интерес. Вопрос, только какой?
В этот момент в кафе забежал тот самый кавказец, что забрал нашу водку. Андреев подошел к нему, взял под локоть и проводил к моему столику.
- Ай-яй яй, Ашот! Как не хорошо, такое приличное кафе, а у тебя официантка из-под полы водкой торгует, мы-то знаем ты законопослушный и сам ей этого не разрешал, правильно? Или все-таки разрешал? - сверлил глазами Ашота Андреев, как на допросе. По расстроенному лицу Ашота было видно, что он все понял, глазки бегали по сторонам, он заметно нервничал. – Значит, сейчас мы закрываем кафе и изымаем все спиртное, что здесь найдем, продолжал Андреев, - ну а чтоб не случилось рецидива с проверкой будем заходить весь Новый год.
Ашот побледнел, мысленно подсчитывая убытки.
- Послюшай дорогой, ты ко мне по-человечески и я к тебе по-братски. Дэвочку я сам накажу, чес слово накажю нэгодяйкэ. Как она могла, вай-вай, как родную дочэньку ее лублю, а она так нэ карашо, рэжит, понимаешь, по горлу. Водку я уже у нее забрал, брат, она в моей машине стоит, сам тэбэ везти хотэл, чесн слово.
- Ну пойдем, посмотрим. - Скомандовал Андреев.
Ашот и Андреев куда-то ушли. «Барадевич» где-то раздобыл еще две рюмки и разлил на троих. Нефедов же сняв куртку и шапку уже сидел с вилкой в руках за столом в окружении четырех дам, веселя их какой-то байкой, от чего они и без того веселые смеялись от души.
- Слава, тебя-то каким ветром сюда? - спросил Семилетова Радевич.
- На сообщение пришел. - Опять заволновался Слава.
- Да ладно, опять за своих чурбанов впрягаешься, ладно за ответный удар! - Мы выпили и, так и не расплатившись, направились на выход. Боря деньги назад брать отказался.
- Впереди еще Рождество. Пригодятся.
Выйдя из кафе, я увидел, что черный Ленд Крузер Ашота стоит рядом с нашим УАЗиком, а из багажника джипа в «обезьянник», Ашот перекладывал ящики с водкой. В это момент к Андрееву подошли еще два молодых кавказца, держа в руках какие-то коробки.
- Спасыбо тэбэ дорогой, вот тэбэ от мена подарок на праздник. И вашим дэвушк тоже. - Сказал Ашот передавая из рук кавказцев коробки с коньяком и вином. - Ви сегодня устали, вижю, и проголадалис, - продолжил Ашот махнув кому-то рукой. Подбежала рыжая официантка, та что обслуживала меня и передала какой то пакет, из которого доносился манящий запах шашлыка, - вот от дущи, покюшайте ребята. А эту нэгодяйку я накажю! - наиграно гневался он.
Девушка молча стояла и улыбалась. Андреев смотрел на Ашота, ожидая что-то еще.
- Я все понял, уважаемый, азартные игры это очнь плёхо. - опустил Кавказец глаза в землю. - Приходи чаще, брат, мой кафе - твой кафе.
Андреев кивнул, пожал руку кавказцу и улыбнувшись скомандовал:
- По коням! - в предвкушении шикарного ужина мы взобрались с Радевичем в УАЗ.
- Где Нефедов? - спросил наш командир.
- Пал смертью храбрых в неравном бою с нимфами и зеленым змием.- Ответил усмехнувшись Боря. Семилетов же незаметно скрылся.
Когда мы вернулись в отдел, нас уже ожидали. В конце рабочего дня участковые писали различные рапорта для дежурной части и всем личным составом, за исключением Семилетова, сидели в кабинете. Заходили мы с коробками и ящиками по аплодисменты будущих участников корпоратива. Отвоеванное добро заняло свое привычное место под столом «Барадевича», а коньяк с вином отправился ночевать под стол Андреева. В этот вечер решено было не злоупотреблять, а оставить силы на завтра — шашлыки мы ели с кофе, подливая коньяк из одной раскупоренной бутылки.
- Ну что, Алексей, как тебе сегодняшнее мероприятие? - спросил у меня Андреев, прихлебывая горячий чай без сахара.
- Да, как то не по себе, девчонка теперь крайней будет… - ответил я.
- Нечего ее жалеть, штраф там маленький, а за вечер она ток на чаевых по рубль-полтора получает. - Перебил меня Боря, дожевывая шашлык. К слову сказать, шашлык был не так уж и плох. - Так и скажи, телка понравилась! - съязвил он.
- За девушку не переживай, девушка хорошая и обижать ее никто не будет. Штраф заплатит Ашот, - объяснил Андреев, - у них кафе и они не имеют право торговать алкоголем, лицензия дорогая, так что ничего преступного мы не сделали, а наоборот выявили факт незаконной реализации спиртосодержащей продукции.
- Но тогда почему их не закрывают, раз им нельзя продавать бухло! - удивился я.
- Как тебе объяснить… - задумался Андреев — это Россия и строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения. Вот кафе это хорошо или плохо?
- Конечно хорошо, что плохого то вкусно поесть и повеселиться. - Ответил я.
- А представь, что цены будут в два-три раза дороже, ты пойдешь?
- Ну, нет конечно.
- Правильно, и люди не пойдут. И начнутся дни рождения и свадьбы по домам справлять, а потом драться с соседями, вот и выходит, без лицензии им работать нельзя и с лицензией тоже, не окупятся. Из двух зол мы выбираем меньшее — и закон соблюли, вот он протокол Боря дописывает, и народ в кафе веселится, пар выпускает. Так работают все кафешки и так будет всегда, запомни …
В этот момент в кабинет ворвалась, громко и крепко матеря участковых, старший дознаватель Жанна Раева.
- Скажи этому дятлу своему тупоголовому Семилетову, я задолбалась уже ему объяснять, какие к лешему «красные на выкате глаза», какая в задницу «пена изо рта», пусть этот твердолобый идет и нормально переопрашивает! Писатели хреновы! Лавры Есенина покоя кому-то не дают, дебилы …! - разразилась матерной тирадой Жанна.
- Есенин был поэтом! - сумничал Боря. И мы дружно засмеялись, отойдя от первого шока, вызванного внезапным поведением фурии.
- Да хоть дирижер-проктологом, дебилы…! - Хлопнула Жанна материалом проверки о стол Андреева. - Переопрашивайте! - и снова добавила — Дебилы, …! - После чего ушла к себе под наши смешки и улыбки. Вообще фразу про дебилов я слышал от нее все года своей службы, применительно ко всем без исключения не стесняясь присутствия руководства. Жанна была отличным дознавателем, но ругалась страшно, что в прочем от нее нисколько не отталкивало. А Слава оказался тут совершенно не причем и эти клише про пену и глаза использовали практически все, а потом и я.
Когда ушла Жанна в кабинет, процокав каблуками заглянул Рубик Самвелович, полуоткрыв дверь кабинета и стоя на пороге, улыбаясь во весь рот, удовлетворенно отыскав взглядом взятые с боем трофеи, торжественно заявил:
- Отработали уже?! Молодцы! Лучшее подразделение в городе! Орлы! А вот вам и от меня подарок,- после чего открыл нараспашку дверь, за которой стояла уже собранная искусственная елка. - Дарю!
По лицам моих соратников было видно, что они совсем не ожидали такого шага от полковника и очень обрадовались, простив ему все на свете.
Максим Орловский с Гришей Одоевским подхватили елочку и торжественно маршируя, внесли ее в центр кабинета.
Андреев схватив бутылку с остатками коньяка, отправился пить «мировую» с Абазяном. Мы же принялись украшать елочку.
Милицейская елочка уникальна - вместо снежинок висят портреты разыскиваемых преступников, вместо игрушек — подвешенные за ниточки, уже отработавшие свой век, но зачем-то хранящиеся в столах, шариковые ручки, а на макушке скотчем Одоевский пришпандорил снятую со своей шапки милицейскую рабоче-крестьянскую кокарду советского образца в виде красной звезды, которую, кстати, он носил вплоть до перехода в полицию, невзирая на многочисленные взыскания за нарушение форменной одежды. Откуда она у него взялась, он и сам не знал, в детдом, как он рассказывал, он попал уже вместе с ней.
Нарядив елочку, мы стали расходится по домам. Я из любопытства зашел попрощаться с начальниками, думая что они уже навеселе, однако в кабинете Абазян и Андреев вместе с каким-то мужиком в гражданке, он оказался начальником нашего уголовного розыска Виктором Ушаковым и высокой брюнеткой в очках — начальник нашего штаба Ира Байрамова, сидели склонившись над толстенными томами испещрёнными различными закладками.
- КУСП одиннадцать триста сорок шесть. - Произнесла Ира.
- Списано. - Ответил Андреев, сделав пометку в своем блокноте. Абазян что-то зачеркнул на своем листке, Ира что-то написал в толстой книге.
- КУСП одиннадцать четыреста. - Продолжала Ира.
- Отказной. - Ответил Ушаков, обведя запись в своем блокноте и поставив галочку.
Работа кипела. На меня никто не обратил внимания, и я тихонько закрыл дверь.
- Леха!, тебя до дому подвезти? - вдруг окрикнул меня Максим. - Я тут тебя уже обыскался.
- А, да, если несложно. А чего они тут начальники все собрались?
- Да материалы «точкуют». Ты в это пока особо не вникай, поехали!
Максим отвез меня домой. Когда мы расставались, он напутствовал:
- Ты завтра выспись, как следует, приходи к одиннадцати, помойся, побрейся, напудри носик, выщипай брови, и самое главное не забудь взять резиновое изделие номер два.
- Презервативы что ли?
- Конечно, а то получится, не дай бог - как год назад. Отметили новый год, а в сентябре сразу три дознавателя ушли в декрет, оголив фронт. У нас каждый боец на счету.
- И кто постарался? - Смеялся я представив себе эту картину.
- Опера постарались, теперь двое из них временно откомандированы в дознание, за такой косяк.
Мы попрощались, и я пошел в свою комнату в общаге, в предвкушении любопытнейшего события — праздника в ментовке.
Новый год в милиции
В отдел я прибыл чуть пораньше, чем порекомендовал Орловский. Проходя ми дежурной части, я столкнулся с ним.
- О! Стажер! Как раз вовремя, поехали, новогодние сюрпризы начинаются с утра.
- Что такое?
- Да трупный запах, погнали, проверим, похоже, что бабуля одна померла.
Мы сели в авто Макса и направились на адрес. Квартира бабули была на первом этаже, нам повезло. Во дворе стояли взволнованные соседи что-то бурно обсуждали. Они рассказали, что два дня в квартире бабушки было тихо, а сегодня послышался запах гниения, поэтому они и обратились в милицию.
- Я помню эту бабушку, - пояснил мне Максим - жила одиноко, пару раз к ней наведывался. Она плохо ходила, падала, даже скорую ей вызывал, ну что ж отмучилась видать…
- Что будем делать? Ломать дверь?
- Нет. С дверью это в последнюю очередь, сначала глянем в окно, решетки проверим.
Мы обошли дом, и подошли к кухонному окну бабули.
- Ну-ка, ты повыше, загляни в окошко, чего там, на месте бабушка? - попросил меня Максим.
Я схватился за решетку, которая «ходила ходуном» и могла вырваться в любой момент, подтянулся и увидел, что действительно возле кухонной плиты лежит бабушка. От открытой форточки доносился удушающий смрад разлагающейся плоти.
- Лежит на кухне.- Сообщил я Максиму.
- Ну, тогда слезай, сейчас взломаем.
Мы вырвали решетку, Максим достал из портфеля какую-то длинную стальную линейку, с широким отверстием на конце, меня он поставил под окно и вскарабкался мне на плечи, через некоторое время я услышал характерные щелчки шпингалетов, и окно на кухню открылось. Максим залез внутрь квартиры.
- Иди к входной двери, сейчас открою изнутри, и пару соседей прихвати.
- Ага, хорошо… - успел сказать я, и в этот момент услышал душераздирающий вопль Максима.
- Мааамммаааа!..
Я взобрался на подоконник и увидел картину типичных американских фильмов ужасов — бледный Максим стоял не шевелясь, тараща глаза на бабулю, тыча пальцем в ее сторону. В щиколотку Максима мертвой хваткой вцепилась бабулина рука. Бабушка оказалась живой! Для меня картина была достаточно веселой, я не выдержал и засмеялся.
- Чего ррржешь!… - хриплым голосом сказал Максим - скорую вызывай, не видишь что ли, живая она!
Я позвонил в нашу дежурную часть и сообщил о том что произошло, попросив вызвать скорую и кого-нибудь из участковых, так как у Макса дрожали руки и вряд ли бы он смог что-либо оформить, а у меня знаний и практики еще не хватало.
Скорая приехала одновременно с лейтенантом Курилко. Мы помогли загрузить едва живую бабушку в карету скорой помощи и отправились уже оказывать помощь Орловскому. Максима продолжало лихорадить, со лба крупными каплями стекал пот.
- Я хотел дверь пойти открыть, а она...а она...
- Все ясно, Макс, на вот, глотни.
Курилко протянул Орловскому фляжку с коньяком, которая была всегда при нем для таких не предвиденных обстоятельств. Максим хотя и не пил сделал несколько глотков, приходя в себя. Затем помолчал, занюхав рукавом бушлата, и рассмеялся, протянув флягу и мне.
- Не ну надо же так, чуть в штаны не навалил! Зомби апокалипсис… А ты молодец, Алексей, не сдрейфил.
- Мы не из пугливых. - Ответил я, аналогично Максиму закусывая «мануфактурой».
Курилко по-быстрому опросил обратившихся в милицию соседей, я закрыл окно, оставив форточку на проветривание, и выкинул источник неприятного запаха, которым оказался пакет с рыбой, лежащий в раковине. Орловский найденными ключами закрыл дверь в квартиру и оставил в двери записку, для возможных родственников, где эти ключи искать, и опечатал дверь.
Когда мы вернулись в отдел, то я увидел, что подготовка к Новому Году шла полным ходом — обезьянник уже был забит до отказа, многочисленные корпоративы по стране дали о себе знать, но настроение у инспектора по разбору и помощника оперативного дежурного было приподнятое - глазки уже блестели.
- Давайте быстрее наверх, начальник поздравлять изволит, - подсказал нам седой оперативный дежурный «дядя Коля», как называли его в лицо или «Кипиш» за его спиной, из-за характерной манеры хвататься за все сразу и бурно реагировать на малейшие сообщения.
Мы поднялись в наш кабинет участковых как раз вовремя. На сдвинутых столах стояли нарезанные фрукты и торты, в пластиковых стаканчиках шипело Шампанское. Вокруг стола стояли представители всех служб отдела — и участковые и ПДН и дознание и опера следствие и даже оружейщик Нефедов, куда уж тут без него, только дежурка была на рабочих местах, вконец обленившись подниматься в наш кабинет.
В кабинет в парадном кителе, белой рубашке и зачем-то нацепленных медалях процокал полковник Абазян. Он держал в руках бокал с коньяком и все замерли в предвкушении пламенной речи. Что-что, а тосты Рубик Самвелович говорить умел:
- Влюбился юноша в девушку, решил жениться на ней. Девушка сказала: "Я выйду за тебя замуж, но сперва, сделай для меня сто дел".Hачал парень выполнять ее капризы. Сначала она заставила его залезть на скалу без единого выступа. Потом спрыгнуть с той скалы. Юноша спрыгнул и сломал ногу. Тогда она велела ему ходить и не хромать. И прочие были задания: переплыть реку и не замочить рук; остановить взбешенного коня и поставить его на колени; разрубить яблоко, которое девушка положила себе на грудь. Выполнил парень девяносто девять дел. Осталось одно. Тогда девушка сказала: "А теперь забудь своих мать и отца. “Недолго думая, юноша вскочил на коня, взмахнул плетью и ускакал навсегда. Этот тост за то, чтобы мы никогда не забывали тех, кто дал нам жизнь!
После этого каждый из начальников высказался о своем отделе и отметил лучших.
Абазян вновь наполнил свой бокал коньяком и провозгласил
- Высоко в горах жила гордая царица Тамара со своим мужем князем Георгием. Жили они в любви и счастливо, но однажды (в жизни все бывает) князь Георгий не пришел домой ночевать. Царица Тамара разослала гонцов ко всем друзьям князя и, когда они вернулись, то все привезли одинаковые ответы: «Да князь Георгий гостит у меня, он немножко выпил, расслабился и приедет домой завтра». Так вот первая половина моего тоста: За мужскую дружбу! Прошло некоторое время, и уже царица Тамара не явилась вечером домой (в жизни все бывает), князь Георгий, конечно, тоже разослал гонцов ко всем подругам царицы, они вернулись и, тоже, привезли одинаковые ответы: «Нет, я не знаю, где сегодня царица Тамара, но, если тебе скучно, князь, то приезжай ко мне». Так вот вторая половина моего тоста: За женскую солидарность!
Полковник вновь налил бокал и подытожил:
- Итак, мой первый тост был за тех, кто дал нам жизнь — за наших родителей, мой второй тост был за мужскую дружбу и женскую солидарность. Мой третий тост за то, что бы в Новом году наши родители, родные и близкие нам люди, наши друзья и подруги были счастливы, я желаю им горного здоровья, а вам успехов во всех начинаниях! Мира, любви, взаимопонимания! Хаджохутюнн;р, барик ев ерджак;тн Нор тар;м! (Удачи, добра и счастья в Новом году! Арм.)
После таких слов стены отдела сотряслись от мощного, троекратного (два коротких один затяжной) ура!
Абазян от нахлынувших чувств прослезился, выпил свой бокал до дна и с начальниками отделов удалился к себе в кабинет. Ира Байрамова, вместе с Нефедовым, раздали детские сладкие подарки. Мы же достали заранее заготовленные салаты и напитки — начался пир…
Коллектив разбился по кучкам — опера поближе к следачкам, участковые к инспекторам ПДН, дознавашечки тоже в обиде не остались, дореформенная милиция была все же с мужским лицом. Пока участковые пели дифирамбы девушкам и травили байки, за другим концом пиршественного стола опера организовали игру в «бутылочку» со следствием. Не выдержал искушения и наш «Барадевич». С первой же крутки ему выпало целоваться с кудрявой элегантной блондинкой Леной, майором юстиции из следствия. Поцелуй был долгим и обоюдно страстным и как итог, Боря, под общий хохот и аплодисменты, унес свою жертву в ее же кабинет…
Отошедший от дневных потрясений Максим что-то строчил одиноко сидя за рабочим столом, периодически вставляя свои пять копеек в общее веселье. Он оформлял материалы проверок, периодически выбегая из кабинета в попытке поймать вечно неуловимое начальство и закрыть висящие на нем материалы.
«Дежурная группа на выезд!» - вдруг прогремело по громкой связи. Раева Одоевский и молодой опер Вовчик, прихватив с собой бутылку шампанского отправились на сообщение.
...В какой-то момент ко мне обратился Пташечкин:
- Слушай, Лёх. Меня «кипиш» на труп посылает, Масю решили сегодня на подобные темы больше не пускать. Не хочешь прогуляться? Скучно одному…
- Почему бы и нет, мы же вернемся. - Ответил я, косясь на стол с закусками.
- А, за это не переживай, попозжа еще отпускники подтянутся, веселье ток начинается — засмеялся Витя.
Когда мы вышли из отдела, то столкнулись с уже вернувшимися Одоевским и Раевой - они курили возле дежурного УАЗика и громко смеялись. Увидав нас с Пташечкиным, Гриша поспешил поделиться смешной новостью:
- Короче приезжаем мы на грабеж, мужик у бабки шапку норковую в подъезде забрал, он шапку скинул, купил пузырь, потом глянул, что закусить то тоже надо и пошел опять в этот же подъезд где ему фортануло, а тут мы — бабулю опрашивать пришли, - хохотал Одоевский. - Бабка его сразу опознала, тот ломанулся на выход и с Вовчиком лбами столкнулся. Вон за шишку воспитывает...
Мы обратили свое внимание на шатающийся УАЗик в котором молодой опер воспитывал неудавшегося грабителя, кляня его на чем свет стоит. Нахохотавшись вдоволь, мы отправились с Пташечкиным на наше сообщение.
Пока мы шли, Виктор немного рассказал о себе и своем отношении к преступникам. Он был очень образован и поведал истоки нашей службы. Оказывается, еще в царские времена были околоточные надзиратели, которые должны были днем и ночью обходить вверенные им околотки для охраны общественной тишины и порядка, предупреждать убийства, разбои, грабежи, кражи. А вот 17 ноября 1923 года Народным комиссариатом внутренних дел РСФСР была утверждена Инструкция участковому надзирателю, и именно этот день все участковые почитают за главный праздник в году.
- Понял, Алексей, из НКВД мы, это тебе не хухры-мухры. - Продолжал паясничать Витя. - А не какое-нибудь там дознание.
- А за что ты дознание так не любишь? - Недоумевал я.
- Придет время, сам волком на них смотреть будешь…
К слову сказать, прошло время, но особых причин ссорится с девчонками-дознавателями у меня так и не нашлось. У них своя специфическая работа, у нас была своя, а делали мы одно дело.
- Так Квартальная, 45 корпус два, пришли. Третий этаж. Кому-то праздник, кому-то горе…
Мы постучали в квартиру и позвонили в звонок, так как на удивление дверь была закрыта. Дверь нам открыл мальчик лет шести, в костюме волка.
- А где Дед Мороз? - удивленно глядя на нас своими большими глазами, тихо прошептал мальчик.
- А где труп? - В один голос громко проговорили мы с Витей.
У пацана брызнули из глаз слезы, зовя на помощь маму он убежал внутрь квартиры.
- Где труп? - Вновь громко произнес Витя, от чего мальчишка заревел еще громче.
- Какой еще труп? - Прижимая к груди и пытаясь успокоить своё чадо, тихо спросила его мама.
- Это Квартальная 45 корпус два, квартира десять? - решил я уточнить понимая, что произошла ошибка.
- Все верно.- Ответила приходя в себя мама, переходя в наступление. - Мы вообще-то дедмороза ждем, вы что там в ментовке своей, уже перепились все?!
Мы с Витей поспешно ретировались, принеся свои извинения.
- Долбаная дежурка, опять походу в уши долбится. - Накалился Витя набирая телефон дежурной части. - Дядя Коля! Ты нас куда направил, твою мать?… А нет здесь никакого трупа, а есть мальчик ждущий Дедушку Морозевича, только вместо одного деда к нему два мента приперлись, если сейчас жалоба от его мамаши прилетит я молчать не буду! Выньте уже бананы из ушей, или что вы там себе на Новый Год пихаете!… Ядрен батон! А сразу уточнить было нельзя. Пойдем, Лёха, Нам в сорок восьмой дом, не разборчиво у них видите ли написано, блин...- Ворчал Витя.
Труп оказался не криминальный. В мир иной ушел старенький дедушка, который долго болел. Мы быстро оформили все документы и вернулись в отдел.
Поднявшись в кабинет я с радостью обнаружил, что веселье еще продолжалось. Мы с Пташечкиным сели возле симпатичной дознавашки Олеси Дутовой и Славы Семилетовым. Мы рассказали Славе о наших подвигах и налили в стаканчики водки за упокой души новопреставленного деда. Олеся уже была изрядно пьяненькой и с трудом выражала свои мысли:
- Мальчики, а на улице холодно?
- Холодно.- Отвечали мы.
- Мальчики, а скользко?
- Скользко, Олеся, скользко.
- Мальчики, а снег минёт?
- Чего снег? - переглянулись мы с Витей расплываясь в улыбке. - Минёт, минёт! Да еще как минёт, в каждом подъезде! - уже не сдержавшись хохотал Витя. - Ну, за минёт!
- Что Олесенька, соскучилась по настоящему мужику? - сострил Слава, едва не подавившись закусывая куском копченой кеты.
- Фу на вас, дураки...- ответила Дутова, смеясь своей оговорке. - Похоже я пьяненькая, пойду ка лучше домой…
- Олеся, ты одна не ходи, а то там этот минёт, вдруг он промахнется и залетишь! - ха-ха-ха! - не унимался Слава, сотрясая своим скрипучим хохотом кабинет.
В этот момент на мои глаза легли удивительно нежные ладони, а в ухо промурлыкал голос Алены Штоф:
- Угадай кто?
- Алёнушка, ты ли это? - улыбнувшись ответил я наслаждаясь нахлынувшей волной аромата ее духов.
Алёна была ослепительна. Красивое длинное красное платье, подчеркивавшее её стройную фигуру, в сочетании с ее рыжими локонами, заставило замолчать раскрыть рты и напрячься всех парней в кабинете. Пылающий, обжигающий огонь — воплощение страсти. Она стреляла своими глазищами в ребят и наслаждалась эффектом, которым на них производила. Штоф села рядом со мной, Слава и Виктор одновременно вдвоем потянулись к бутылке шампанского, что бы поухаживать за дамой. Это собственно было последнее, что я запомнил. Напряженные события дня давили своим грузом, а алкоголь, и нежное мурлыканье Алёны вконец убаюкали меня и я уснул, уронив голову на ее плечо. До утра я проспал в отделе, где меня уложили в комнате отдыха дежурной части.
Почему-то мне снилось, что я служу в межгалактический милиции участковым солнечной системы. Под руководством командора третьей статьи Андреева мы пытались перекрыть поток контрафактного алкоголя, ввозимого инопланетянами-кентаврами из туманности «Дед Мороз». Лица инопланетян, почему-то, были удивительно похожи на Ашота и Рубика Самвэловича, и разговаривали они с таким же акцентом. Мы смогли загнать их типичный звездолет в виде тарелки в ловушку и прилунить, но они отказывались сдаться и требовали сыграть в бутылочку с девчонками из дознания, иначе уничтожат все запасы алкоголя. Жанна и Олеся, ради спасения ценнейшей межгалактической валюты, вызвались играть с инопланетянами, и пока самоотверженные девчата отвлекали внимание пришельцев, Семилетов и я проникли в звездолет и по сигналу командора, с криком «Дебилы …!», произвели захват преступников. Во время захвата Ашот лягнул меня копытом и я упал, теряя сознание, к ногам несравненной Алёны, облаченной в сексуальный обтягивающий красный скафандр с демоническими рожками на голове и длинным хвостом. Та, склонившись надо мной прикладывала к моей раскалывавшейся от дикой боли голове заледенелый окорочок, приговаривая «Алексеюшка, держись, Алексеюшка...». Затем голос Алёны стал грубеть и она - превратилась в Андреева.
- Ну что Алексеюшка, добро пожаловать в семью! На вот, взбодрись, - произнес уже реальный Андреев, протягивая мне чашку великолепнейшего кофе. Я, молча пил его, приходя в себя, а сам думал, какой же мудрый и прозорливый был мой начальник, как верно он угадал мое желание остаться в милиции и я остался.
А.М.Березин октябрь 2020 г.