Глава первая
Дина встала с кровати, потянулась и полной грудью вдохнула неповторимый морской воздух, проникающий в комнатку через открытое окно. Тонкие светлые занавески слегка шевелились, и этот факт странным образом поднимал настроение Дины.
Посмотрев на солнечные блики, скользящие по ровной, беленой стене, Дина, несмотря на утреннее недомогание, почувствовала себя по-настоящему счастливой впервые за прошедшие два года.
Пойти на море, разыскать маму, папу и Макса? Или остаться здесь, в домике, который они сняли на три недели?
Утром, когда бо;льшая часть семьи Ивановых в лице родителей Дины и её младшего брата, двенадцатилетнего Макса, выдвинулась в сторону города и пляжа, Дину мутило. То ли съела вчера что-то не то, то ли поймала какой-нибудь вирус, что тоже вполне вероятно.
Однако, после пары-тройки пробежек к "белому другу", Дине полегчало, а вскоре вернулось и хорошее настроение, которое не покидало её с тех пор, как они вчетвером приехали в маленький городок на побережье.
Дина почувствовала себя не только счастливой, но и свободной. Впервые с тех пор, как Арсений, её любимый человек, женился на её лучшей подруге Вике.
Это произошло два года назад, когда Дине было девятнадцать лет. Тогда она была уверена, что жизнь её закончилась, солнце померкло раз и навсегда, а сердце уснуло вечным сном.
Больше всего убивало Дину то, что Арсения и Вику познакомила она сама, на своём восемнадцатилетии. Дина и Вика когда-то учились в одном классе и дружили лет с десяти.
С Арсением Дина познакомилась случайно, в компании однокурсников. Один из парней пригласил её на день рождения, а Арсений оказался старшим братом этого парня.
Арсений казался очень взрослым: ему на момент знакомства исполнилось двадцать пять лет. И всё у них с Диной развивалось бурно, по-взрослому, стремительно и красиво.
Как выяснилось позже, Арсений и Вика больше года встречались за спиной наивной и глупой Дины. Дина отчаянно любила Арсения и считала Вику лучшей подругой. А потом Вика сообщила ей о том, что ждёт от Арсения ребёнка, да и вообще, они с Арсением уже помолвлены.
Целый год ушел на то, чтобы худо-бедно собраться и не пустить под откос не только учёбу, но и собственную жизнь. Ещё год - на восстановление внутреннего равновесия.
Дина решила, что на море сегодня не пойдёт, останется дома. Кто знает, как поведёт себя на жаре неокрепший организм?
Она достала из пакета с хлебом подсохшую корочку, посолила и, задумчиво жуя, решила осмотреть чердак. Дине давно хотелось забраться туда, но всё некогда было.
Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице, покрашенной коричневой краской, Дина потянула на себя потемневшую от времени деревянную дверь.
На чердаке оказалось на удивление светло, поскольку небольшое полукруглое окно было не зашторено. В длинном солнечном луче кружился целый рой мерцающих пылинок.
Захламлённым этот чердак назвать было никак нельзя. Деревянный пол был покрыт слоем пыли, но и только. На скамейке возле окна стоял, конечно же, макет парусного судна - куда уж без него!
У одной из стен возвышался светлый полированный шкаф, в котором рядами располагались старые книги. Дина доела хлеб, отряхнула руки и достала первую книгу, не очень толстую, в зелёном переплёте. Это оказались стихи Лермонтова и его же драма "Маскарад". Далее обнаружилась книга Дюма-отца "Графиня де Монсоро", потом - роман Шолохова "Поднятая целина"...
Дина посмотрела все книги слева направо, в каждом ряду, и перед последней книгой на самой верхней полке обнаружила старую общую тетрадь в коричневом переплёте. Почему-то Дина решила, что это тетрадь по физике. Почему именно по физике? Дина и сама не знала. Физика никогда не была её любимым предметом. Дина получала образование по специальности "менеджер по туризму".
Однако в тетради на титульном листе было крупным шрифтом выведено: "Песенник".
Первым был текст песни "Белая ночь", которую исполняла группа "Форум", далее - текст песни "Что тебе подарить", потом - "Братец Луи", а ещё потом - "Подорожник-трава"...
Дина, отложив тетрадь и решив прихватить её с собой, посмотрела книгу, стоявшую крайней справа в верхнем ряду. "Птичка певчая", автор - Решат Нури Гюнтекин. Прихватив заодно и книгу, которую Дина когда-то, классе в седьмом, читала, она закрыла за собой двери и спустилась обратно в комнаты.
Обтёрла книгу и тетрадь, и снова начала листать пожелтевшие страницы песенника.
Названия песен написаны крупнее, красными или зелёными чернилами. Основной текст - мельче и синими чернилами. Почерк очень красивый. Такой идеальный почерк Дина видела только у своей учительницы, той, которая преподавала у них в начальных классах.
Дина листала дальше, чистая текст каждой песни, как вдруг, вместо следующей песни, увидела надпись: "Дневник".
Сердце на несколько мгновений замерло, а потом, наоборот, забилось чаще и быстрее. Дину охватило волнение. Она поняла вдруг, что сейчас узнает нечто очень-очень интересное, возможно даже какую-то тайну.
Дина налила в кружку воды, устроилась на подоконнике и с волнением перевернула страницу. Следующий лист был полностью исписан всё тем же каллиграфическим почерком, и Дина начала читать...
"18 августа 1986 года.
Почему я решила вести; дневник? Сама удивляюсь. Принято считать, что дневник ведут люди скрытные, очень скромные и глубоко эмоциональные.
Мне всегда казалось, что я совсем другая, да и окружающие считают меня очень открытым, честным, дружелюбным и простым человеком, без сюрпризов и подводных камней.
И всё же я не могу ни с кем поделиться тем, что сейчас происходит в моей жизни, даже с родителями и сестрой Наташей - моими самыми близкими людьми. А поделиться хочется.
Вчера я дочитала книгу, которую нашла здесь, и идея вести; дневник украдена оттуда.
Безусловно, я совсем не похожа на Фериде, главную героиню романа. Она - красавица, роковая женщина, а я... Но мы с ней в какой-то мере коллеги, а ещё - товарищи по несчастью. Я тоже пытаюсь убежать от самой себя...
Меня зовут Света Некрасова, мне двадцать один год. Моя мама работает учителем математики в вечерней школе, папа преподаёт физкультуру в педагогическом училище, а старшая сестра Наташа и её муж Вова работают в университете, на кафедре языкознания, и оба учатся в аспирантуре.
Родители мамы, мои бабушка и дедушка, тоже в прошлом педагоги. Мой папа вырос в детском доме.
Я родилась и выросла в педагогической семье, потому самоопределением мучилась недолго. Если быть точнее, не мучилась вообще. После окончания восьмилетки я поступила в педучилище, а чуть меньше, чем через четыре года получила диплом.
Я педагог начального образования. Мне повезло: по распределению я попала в самую большую и современную школу нашего города, и вот уже два года, как работаю там пионервожатой. Работала.
Этой осенью я должна была стать классным руководителем в одном из первых классов, но, видимо, не судьба.
Однако, расскажу обо всём по порядку.
В школе я всегда училась отлично. Сначала была командиром октябрятской звёздочки, затем - звеньевой, а потом - председателем совета отряда и членом совета дружины.
Все думали, что я пойду в девятый класс после окончания восьмилетки, но я всегда знала, кем хочу стать, потому сразу поступила в педучилище. Там я была комсоргом группы. В период моей учёбы в педучилище ко мне и прилипло моё странное прозвище: "Генератор счастья".
Раньше, в то время, когда я училась в школе, меня, по понятным причинам, дразнили различными поэтическими прозвищами: Пушкина, Лермонтова, Жуковская, Плещеева, Рылеева, Тютчева, ну и так далее, у кого насколько хватало фантазии.
В училище такого не было. Но однажды наш куратор назвала меня "солнечной батарейкой", и прозвище закрепилось за мной на некоторое время. Тем более, внешность у меня подходящая: я невысокого роста, немного пухленькая, с ярко-рыжими волосами, курносым носом, на котором круглый год веснушки, и большими, почти круглыми синими глазами.
Как же я завидую высоким, стройным девушкам, особенно, тем, у которых красивые карие глаза и длинные гладкие тёмные волосы! Эх... Мне о таком остаётся только мечтать. Единственное, что я реально могу сделать - это отказаться от сладкого и мучного, чтобы хоть немного постройнеть, и когда-нибудь я непременно соберусь, мне хватит силы воли.
А "генератором счастья" я стала уже на четвёртом курсе, после того, как помирила одну из однокурсниц, Элю, с её парнем. Получилось это случайно. Я даже не знала об их ссоре, у меня не настолько доверительные отношения с Элей.
Наша группа была дежурной, и все мы вышли на уборку территории. Мы с Элей как раз шли с носилками, когда к Эле подошёл какой-то молодой человек. Как выяснилось, это был её парень, с которым они накануне поссорились. Он пытался заговорить с Элей, но она отказывалась его слушать.
Я хотела уйти, оставить их наедине, но Эля уговаривала меня остаться. Я видела, как расстроен её парень, на нём просто лица не было. И глаза его мне показались хорошими, добрыми. Не выдержав, я начала читать стихи Александра Кочеткова "С любимыми не расставайтесь".
Вскоре Эля заплакала и первая обняла своего друга. Я видела по его глазам, что он очень счастлив и благодарен мне. И Эля потом меня благодарила.
Вскоре получилось так, что сильно поссорились две закадычные подруги из нашей группы, и я, как комсорг и как товарищ этих девушек, опять выступила в качестве арбитра.
С тех пор и пошло;... А поскольку одна из моих однокурсниц попала по распределению в ту же школу, что и я (только она сразу поступила заочно в институт и преподаёт физкультуру), моя слава дошла и до моих коллег, вместе с прозвищем.
Я проработала в школе год, и на моём счету было уже около десяти успешных примирений. Не скажу, что мне всегда удавалось достичь цели, однако чаще всего мои старания имели успех.
А почти год назад, в прошлом сентябре, в нашей школе появились двое новых учителей: преподаватель химии Олег Петрович и преподаватель английского языка Татьяна Антоновна.
Олег Петрович окончил университет, а Татьяна Антоновна - педагогический институт. Новый "химик" сразу влюбился в "англичанку" и начал за ней ухаживать.
А я... Я влюбилась в Олега Петровича.
Глава вторая
Продолжение дневника Светланы Некрасовой (август 1986 года).
Как человек влюбляется? О, сначала это прекрасно...
Даже если любовь не с первого взгляда, всё равно она настигает тебя внезапно. Сначала ты начинаешь всё чаще задумываться о каком-то человеке, потом радуешься каждой новой встрече с ним, затем начинаешь мечтать о встречах или искать их, замирать от звуков его голоса... В сердце поселяется приятное волнение, непонятная радость.
Вроде, и радоваться особо нечему, день как день, серый и промозглый, а у тебя в душе; будто вечная цветущая весна.
А потом на тебя обрушивается осознание того, что ты влюбился. Прозрение. Всё встаёт на свои места, и у всего появляются определения. Тогда уже не только душа и сердце, но и мозг говорит: люблю...
Со мной всё произошло именно так.
Конечно, я влюблялась и раньше, и даже встречалась с Пашей Симановым, бывшим одноклассником, когда училась на третьем курсе в педучилище. Мы несколько раз ходили в кино, в кафе "Мороженое", гуляли в парке...
А потом он сказал мне, что я слишком идейная. Наверно, потому что я отказалась целоваться с ним. А что делать, если мне вовсе не понравилось?
Вот если бы Олег Петрович поцеловал меня... Я уверена, всё было бы совсем по-другому. А с Пашкой я как будто со стороны смотрела на себя; мне было смешно и, если честно, немного противно.
Больше я не стала встречаться с ним, и за мной закрепилась репутация заносчивой и высокомерной недотроги. Видимо, Пашка поспособствовал этому, ну да и ладно. Подумаешь!
На Олега Петровича я сначала не обратила особого внимания. Вроде, обычный парень двадцати двух лет: невысокого роста, русоволосый, стрижка "теннис", как у многих сейчас.
Но однажды в середине октября директор школы, видимо, для количества, включила меня в состав комиссии, присутствующей на открытом уроке химии у молодого специалиста, то есть, у Олега Петровича.
Когда я училась в школе, химия была самым моим нелюбимым предметом; я с огромным трудом получила по ней "пять". Вот и на открытом уроке мне сначала было откровенно скучно.
Но постепенно рассказ Олега Петровича начал меня увлекать. Сначала - из-за приятного голоса преподавателя, а потом я обратила внимание на глаза Олега Петровича, огромные и серые. Точнее, на то, как эти глаза блестели, и какое в них было воодушевление.
Именно после этого урока серая осень и превратилась для меня в вечную весну. Я начала ловить себя на том, что спешу на работу с гораздо бо;льшим энтузиазмом, чем раньше. А потом мне захотелось сменить причёску. Я пошла в парикмахерскую, и там мне сделали стрижку "каре".
Через две недели после открытого урока мы с Олегом Петровичем дежурили на дискотеке - в конце первой четверти в нашей школе всегда проходит "Осенний бал". После дежурства Олег Петрович, как истинный джентльмен, проводил меня до дома.
Мне было очень жаль, что я живу всего в пятнадцати минутах ходьбы от школы - мы так о малом успели поговорить! Олег Петрович рассказывал мне об учёбе в университете. О том, как на первом курсе они две недели жили в колхозе и помогали убирать урожай. О преддипломной практике.
Мы тоже ездили в колхоз и во время учёбы в школе, и позже, в педучилище, но каждый день возвращались обратно. Я не стала рассказывать об этом; даже о том, как однажды во время обеда в колхозе мы заедали пряниками маринованные опята, потому что хлеб быстро закончился. Мне не хотелось говорить. Мне хотелось слушать его.
Мне кажется, я готова была до утра слушать рассказы Олега Петровича и смотреть в его серые глаза. Когда я, прижав ладони к пылающим щекам, бежала домой, на четвёртый этаж, я поняла, что влюбилась.
И я настолько ослепла от своей восторженной любви, что даже не сразу поняла: сердце Олега Петровича занято. И занято, увы, не мной.
Впервые я увидела их вместе седьмого ноября, на демонстрации. Тогда же я увидела, как Олег Петрович смотрит на Татьяну Антоновну, "англичанку".
И, как будто этого мне было мало, Мария Михайловна, организатор, легко толкнула меня локтем в бок, указала глазами на парочку и выразительно подняла бровь.
- Уже и не скрываются, - тихо сказала она мне на ухо. - Раньше-то он к ней в кабинет постоянно таскался между сменами, просиживал там подолгу, клинья подбивал. Думал, никто не замечает. А теперь, видимо, всё взаимно. Кажется, скоро опять в школе свадьба будет, а потом Татьяна Антоновна в декрет уйдёт. Обычная история. В позапрошлом году, ещё до того, как ты пришла на работу, физрук женился на учительнице биологии. Правда, потом они уехали в другой город.
Мне трудно описать то, что я испытывала, слушая Марию Михайловну. Больше всего мне хотелось закрыть уши ладонями и убежать. Или провалиться сквозь землю. А лучше умереть прямо тут, не сходя с места. Но так расстроить папу с мамой я не могу, и Наташку тоже. Придётся жить. И не просто жить, но и продолжать работать. Улыбаться всем вокруг так, будто всё в ажуре.
Почему я раньше не заметила ничего? Все знали, а я не знала! Может, тогда и не влюбилась бы в Олега Петровича. Хотя нет, всё равно влюбилась бы...
С Татьяной Антоновной мне никогда не сравниться, нечего и думать. Во-первых, она гораздо более образованный человек, чем я. Конечно, Олегу Петровичу с ней интереснее.
А во-вторых, она красавица. Она стройная, довольно высокая, даже чуть выше Олега Петровича. У неё лебединая шея, правильные черты лица, красивые глаза, почти фиалкового цвета, и длинные вьющиеся тёмные волосы. И одевается она очень красиво, модно.
...Минула зима. Конечно, я не перестала любить Олега Петровича, тем более, мы виделись на работе почти ежедневно. Но надеяться я давно перестала - куда мне?! К тому же, по общему мнению, Олег Петрович и Татьяна Антоновна - постоянная пара.
Однажды, уже в середине апреля, я шла из Дома пионеров в школу и увидела, как в квартале от здания школы остановилась тёмно-синяя "Лада" последней модели.
Возможно, я бы и не обратила внимания на машину, если бы из неё не вышел высокий темноволосый мужчина в джинсах, модной куртке и солнцезащитных очках. В принципе, я бы и на мужчину не обратила внимания, однако он открыл двери машины и подал руку девушке. Когда девушка выбралась из машины, я узнала в ней Татьяну Антоновну.
Я, как шпион, спряталась за угол универмага и следила за этими двумя. Мужчина быстро поцеловал Татьяну Антоновну в губы, а она улыбнулась, помахала ему рукой и заспешила к школе. Видимо, сегодня у неё нет первых двух уроков.
Я задумчиво шла в школу и размышляла о том, что мне делать теперь с новым знанием. А что я могу и должна сделать? Только забыть. Сердце подсказывало мне, что Татьяна Антоновна обманывает Олега Петровича, водит его за нос, но вмешиваться я не имела права. Об этом не могло быть и речи. Они должны сами во всём разобраться.
Я вошла в здание школы, а когда проходила мимо учительской, увидела, как Олег Петрович и Татьяна Антоновна разговаривают. Олег Петрович глупо улыбался и влюблённо смотрел на собеседницу, держал её руку в своей.
Тогда мне второй раз в жизни захотелось исчезнуть, испариться. Я не хотела ничего знать. Не хотела чувствовать то, что чувствую. Это слишком тяжело. Мне не под силу.
Но, как выяснилось впоследствии, меня ждал впереди ещё третий раз.
Была середина мая. Конец учебного года неумолимо приближался, всё вокруг начинало расцветать. Казалось, даже такое серьёзное место, как школа, полностью пропитано весной.
Я репетировала с барабанщиками бой - вовсю шла подготовка к празднованию Дня пионерии и к итоговому сбору пионерской дружины. Тут же сидели ребята, которых скоро, на сборе, должны были принять в пионеры.
Вдруг в пионерскую комнату вошёл Олег Петрович, сел рядом с ребятами. Он смотрел и слушал, как мы занимаемся. Я начала сбиваться и волноваться, терялась в догадках. Раньше он почти не бывал в пионерской. Что его привело сюда?
Спустя некоторое время, я отпустила ребят, и мы с Олегом Петровичем остались в пионерской вдвоём.
- Светлана Леонидовна, - откашлявшись, заговорил он. - У меня к вам очень важное дело. Огромная просьба.
- Слушаю, - я вложила в это слово максимальную серьёзность, хотя была растеряна больше некуда.
- Скажите, правду говорят, будто вы можете помирить кого угодно с кем угодно?
Глава третья
Продолжение дневника Светланы Некрасовой (август 1986 года).
Сначала я просто молча смотрела на Олега Петровича, не в силах ответить. Кажется, я начала понимать, зачем он пришёл ко мне. Это понимание было ужасно. Всё, что я чувствовала до сих пор, показалось мне цветочками.
- Говорят, да? - промямлила я.
Я ведь должна была хоть что-то ответить.
- Да, - кивнул Олег Петрович. - Я слышал разговоры в учительской, когда перед зимними каникулами вы помирили двух учителей истории, которые поссорились из-за того, что не могли поделить кабинет. Тогда коллеги говорили, что это далеко не первый случай... Что вы даже помирили одну из учителей начальной школы с её мужем. Помирили мать и дочь, работающих в школьной столовой. А чаще всего вы мирите учеников.
- Бывает, - мне пришлось прочистить горло.
Надо же, какая у него цепкая память! Всё услышал, всё запомнил, всё на ус намотал... Хоть и нет у него усов.
- Светлана Леонидовна, у меня к вам личная просьба. Очень конфиденциальная. И крайне важная.
- Слушаю, - обречённо ответила я, сцепив на коленях кисти рук и разглядывая их так внимательно, словно на них была написана истина.
- Понимаете, - начал Олег Петрович вежливо и значительно, но потом вдруг заговорил торопливо, сбивчиво и горячо. - Вы наверняка в курсе того, что мы с Татьяной Антоновной встречаемся... Все знают об этом, да мы и не скрывали этого. Видите ли... Таня оставила меня несколько дней назад без объяснения причин, бросила. Сказала, что между нами всё кончено. А я не могу без неё... Я люблю её, а она и слушать меня не хочет...
Мне хотелось закрыть глаза и сжать зубы от боли, но я продолжала сидеть, как истукан: не изображать же перед Олегом Петровичем актрису погорелого театра!
Он заглянул в моё лицо:
- Светлана Леонидовна, вы слышите меня?
В его голосе было настоящее отчаяние.
- Да, слышу, - кивнула я. - Может, необходимо всё же уточнить причину, по которой Татьяна Антоновна вас оставила?
- Я бы рад, но она не разговаривает со мной. Пожалуйста, Светлана Леонидовна, сделайте что-нибудь! Я очень вас прошу. Мне больше не к кому обратиться. В долгу я не останусь.
Ага, только этого не хватало! В долгу он не останется...
- Олег Петрович, - спокойно начала я, удивляясь, откуда у моего организма взялись ресурсы на изображение этого спокойствия. - Это слишком личное дело, понимаете? Боюсь, я не смогу...
- Светлана Леонидовна, но вы же мирили до этого влюблённых и даже супругов!
"Да не любит она тебя! " - хотелось крикнуть мне больше всего на свете.
Когда любят, не целуются с другим! И не надо уверять меня, будто это - родственник, четвероюродный племянник двоюродной бабушки! Мне не десять лет, чтобы я не понимала подобных вещей.
- Олег Петрович...
- Светлана Леонидовна!
Он смотрел на меня так, что я, человек, которого воспитали в атеистической среде, впервые обратилась к Богу. Я мысленно спрашивала, что же я такое совершила? Почему и как я должна вынести это, пережить?
Я не могла сказать Олегу Петровичу о том, что видела месяц назад. Понимала, что должна сказать, но не могла. У меня язык не повернулся бы. И отказать ему я не могла.
Я начала лихорадочно думать о том, что могу сделать в данной ситуации. Мы с сентября работали в одном коллективе и с ним, и с Татьяной Антоновной, и я успела сложить о них обоих определённое мнение.
- Разговоры тут не помогут, - задумчиво сказала я. - Татьяна Антоновна - большая собственница. Вы должны вызвать её ревность, и она сама захочет вас вернуть.
Я говорила совершенно искренне, называя вещи своими именами. Хотя, конечно, можно было бы добавить следующее: "У твоей Татьяны очень цепкие руки, самомнение выше крыши и непомерное тщеславие. Едва она заметит, что ты увлёкся другой, как тут же захочет вернуть свою власть над тобой, даже если ты ей не нужен".
Конечно, я этого не сказала вслух...
- А вы поможете мне, Светлана Леонидовна?
- В смысле? Вы хотите, чтобы я посоветовала вам актрису на роль якобы вашей новой девушки? Я не знаю таких, тут нужно вам самому подумать. Вы же не станете лгать какой-либо девушке и использовать её вслепую? Потому, если решитесь на этот путь, хорошо обдумайте данный вопрос.
- Светлана Леонидовна, поскольку вы уже в курсе ситуации... А мне бы не хотелось втягивать посторонних... Может, вы сыграете роль моей девушки? Я уверен в вашей порядочности, в том, что вы никому ничего не расскажете. А я потом тоже непременно что-нибудь сделаю для вас, клянусь!
Вот таким нехитрым способом я сама себя загнала в ещё худшую ловушку...
- Олег Петрович, я не смогу, простите меня. Знаете... Мне некогда. Совсем. Дефицит времени.
- А вы обращайтесь ко мне, Светлана Леонидовна! Я вам окажу любую помощь. Что нужно сделать? Вы только скажи;те!
Я думала. А вдруг, если Татьяна Антоновна приревнует, это поможет ей сделать выбор? Естественно, в пользу Олега Петровича. Получается, я должна своими руками отдать его ей? Так он мне и не принадлежит. Он не любит меня и никогда не полюбит; я для него - средство достижения цели. Как там у Чернышевского? Я помогу ему стать счастливым не со мной, а сама буду счастлива от его счастья? Как Лопухов, муж Веры Павловны? Что-то как-то мне совсем не хотелось проверять эту теорию на себе, но выбора, похоже, не было...
Красивые женщины имеют право на выбор. Это такие простушки, как я, должны довольствоваться отведённой для них ролью. Я же хочу, чтобы Олег Петрович был счастлив? Хочу. А он может быть счастлив только с ней. Вон как упрашивает меня помочь...
- Хорошо, - сухо сказала я. - Я буду помогать вам, но вы должны слушаться меня во всём.
- Конечно, Светлана Леонидовна! Конечно, я буду слушаться! Спасибо вам... Вы даже не представляете, насколько я вам благодарен!
...С этого дня мы с Олегом Петровичем изображали пару. Он, и вправду, во всём слушался меня. Очень помог с организацией сбора пионерской дружины и с организацией праздника. Если уроки у него заканчивались раньше, ждал меня с работы и провожал до дома. Мы очень много говорили с ним. Он прекрасный собеседник, остроумный и эрудированный. Как можно было променять его на другого? Никогда этого не пойму...
Правда, я всё же не могла допустить того, чтобы мы изображали влюблённых, - такая заявка обязывала бы к соответствующему поведению. Всё выглядело так, будто Олег Петрович только начинает ухаживать за мной, а я принимаю его ухаживания.
Однажды, уже когда у учеников начались экзамены, Олег Петрович всё же проявил самодеятельность и подарил мне большой букет.
А в один из дней я должна была присутствовать на экзамене по химии, но директор отозвала меня и отправила с поручением в отдел образования. Вместо меня на экзамен вызвалась пойти... Татьяна Антоновна.
Я успела вернуться из отдела образования и увидела в окно, как Олег Петрович и Татьяна Антоновна ушли домой вдвоём, держась за руки.
В тот же день я положила на стол директора заявление об увольнении. Об одном жалею: надо было сделать это раньше, в тот день, когда Олег Петрович подошёл ко мне с просьбой. Точнее, с мольбой.
К счастью, экзамены уже подходили к концу, и мне удалось уговорить директора отпустить меня без отработки.
Вот так и закончилась эта история, а вместе с ней - моя работа в самой большой и современной школе нашего города.
Сейчас, когда прошло уже почти два месяца, я могу обсудить это хотя бы с самой собой. Пожалуй, это лето стало самым тяжёлым и трудным в моей жизни, однако здесь, на море, мне стало значительно легче. Особенно, после того, как я нашла здесь и прочитала историю Фериде. Всё же есть в жизни и справедливость, и счастье. Возможно, когда-то и у меня будет...
Дневник я оставлю здесь, не повезу эти воспоминания в свою новую жизнь. Я выговорилась, а теперь хочу, закрыв дневник, окончательно закрыть эту страницу. Меня ждёт новая работа. Новая жизнь. О том, что было, я не стану больше ни думать, ни вспоминать... И генерировать чужое счастье я больше никогда не буду.
Глава четвертая
Как же так? Это всё?!
Дина была очень расстроена. Точнее, не просто очень расстроена: у неё возникло такое чувство, будто она потеряла половину сердца.
История Светланы Некрасовой настолько захватила и впечатлила её, что собственные пережитые проблемы показались вдруг сущей ерундой.
Когда Света сделала запись в дневнике, она была ровесницей Дины. Глядя в окно на начинающиеся южные сумерки, Дина размышляла о том, как бы она сама поступила, окажись на месте Светы.
Она тоже не смогла бы рассказать любимому человеку правду. Вроде, умом понимала, что скрывать такое нельзя. Нельзя никому позволять обманывать и унижать любимого человека. Но как вообще можно о таком рассказать? Увидеть его реакцию, его глаза? Увидеть, как в этих глазах умирает надежда?
Нет, это было бы выше её сил. И отказать в его просьбе она тоже не смогла бы. То есть, получается, Дина поступила бы так же, как Света? Видимо, да. Но лучше не испытывать в своей жизни ничего подобного и не определять опытным путём свою реакцию.
Оказывается, ей, Дине, ещё повезло: у неё всё было определённо, все надежды пресечены на корню.
Они даже внешне, кажется, похожи со Светланой. Только Светлана написала, что она невысокого роста и чуть полная. Рост Дины - метр семьдесят, не самый маленький для женщины рост. Фигура - изящная, кость тонкая. А вот длинные и густые рыжие волосы, белая кожа, синие глаза и веснушки, которые рассыпаны по лицу круглый год, - этого у Дины не отнять.
Неужели история закончилась так печально? Света перевелась в другую школу, а Олег Петрович женился на предательнице Татьяне Антоновне? Вопиющая несправедливость, ужасная!
Весь вечер Дина была сама не своя, а потом не могла уснуть, ворочалась в кровати. В конце концов, уже когда на улице почти рассвело, она приняла решение и уснула.
На следующий день, вернувшись с моря, Дина взяла телефон и начала поисковую деятельность в социальных сетях.
Если в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году Свете был двадцать один год, значит, сейчас, спустя тридцать пять лет, ей пятьдесят шесть. Дина обшарила все доступные социальные сети, но Светлану Некрасову нужного возраста, увы, не нашла.
Либо Светлана зарегистрирована под другой фамилией (а это внушает надежду на то, что она вышла таки замуж, обрела личное счастье), либо у неё вообще нет реальных страниц в социальных сетях, либо она не указала возраст.
Пытаться найти Олега Петровича не представлялось возможным: Дина не знала его фамилию.
Дина расстроилась было, но потом вспомнила о том, что у Светы, судя по записям в дневнике, есть старшая сестра Наташа.
Сначала поиски тоже не давали результатов, однако Дина, пытаясь использовать все возможности, в поисковой строке вбила не "Наталья Некрасова", а "Наталия Некрасова".
И вот тут Дине повезло: она обнаружила некую Наталию Федотову (Некрасову) шестидесяти одного года, проживающую в одном из областных центров средней полосы России и работающую в университете, на филологическом факультете.
Профиль был открытым, и Дина обнаружила множество фотографий с различных университетских мероприятий. Сама Наталия Федотова (Некрасова) оказалась среднего роста рыжеволосой женщиной с модной стрижкой и весёлыми голубыми глазами.
Тот факт, что Дина напала на нужный след, подтвердило и наличие в друзьях у Наталии Владимира Федотова, доктора филологических наук, профессора. Зятя Светлана Некрасова называла Вова и говорила, что он работает на кафедре языкознания.
Личных и семейных фотографий на странице Наталии не оказалось. Среди друзей Наталии Дина нашла Светлану Иванову пятидесяти шести лет от роду.
Дина почти не сомневалась в том, что нашла нужного человека. Её до глубины души поразил тот факт, что они со Светланой - однофамилицы. Значит, Светлана теперь носит другую фамилию, - она всё же вышла замуж.
Профиль у Светланы Ивановой был закрытый, и фото на аватарке не было, но Дина отправила ей заявку в друзья, потому получила возможность написать сообщение.
Она написала Светлане о том, что нашла её дневник, и прикрепила фото с одного из разворотов тетради. Отправив сообщение, Дина стала с нетерпением ждать ответа.
Если это та самая Светлана, она непременно откликнется. Она такой человек, неравнодушный и очень добрый.
На следующий день пришло уведомление о том, что Светлана Иванова приняла дружбу Дины, а следом пришло сообщение. Правда, страница Светланы оказалась абсолютно не информативной: ни фотографий, ни других личных сведений. И друга по имени Олег нет. Увы, чуть теплящаяся в душе Дины надежда рухнула...
"Здравствуйте, Дина! Это фантастика, у меня слов нет... Я так мечтала снова взять в руки свой старый дневник! Даже приезжала однажды в тот городок, однако, поскольку у меня топографический кретинизм, я даже примерно не смогла вспомнить, где находится домик, который мы снимали. А как вы поняли, что дневник именно мой, нашли меня?"
Дина рассказала о любопытстве, толкнувшем её на прочтение дневника, попросила прощения за то, что влезла своим любопытным носом в чужую частную жизнь, а потом подробно рассказала о поисках.
"Если вы сообщите мне номер вашего почтового отделения, я отправлю вам дневник письмом до востребования. Только, пожалуйста, скажите, Светлана, у вас ведь всё хорошо? Вы счастливы? С тех пор, как прочитала ваши записи, не могу думать ни о чём другом".
"Спасибо вам за участие, Дина! Мне очень приятно, что вы, не зная меня, так мне сопереживаете. А может, вы приедете в гости, привезёте дневник, и я расскажу вам всё о себе лично? Очень хочется познакомиться с вами. Я почему-то твёрдо уверена в том, что вы - необыкновенный человек. Вы очень далеко живёте от нашего города? Тут у нас очень красиво, много исторической старины и уютных уголков."
Город Дины располагался примерно в пятнадцати часах езды от города Светланы, и Дина с радостью приняла приглашение. У неё ещё будет свободное время после возвращения с побережья, и она лично увезёт дневник Светлане Некрасовой. А это значит, что надежда не умерла, и приключение продолжается!
* * * * * * *
Две недели спустя.
Дина сдала на права всего полгода назад, потому на длительное автомобильное путешествие пока не отважилась: решила ехать на автобусе.
Светлана Леонидовна предварительно поговорила по телефону с родителями Дины. Конечно, Дина довольно давно стала взрослой и совершеннолетней, работала и училась, но люди в любом возрасте остаются для своих родителей детьми, и маму с папой Дины необходимо было успокоить.
Дина отказалась пользоваться гостеприимством Светланы Леонидовны и стеснять её семью, потому забронировала номер в хостеле на двое суток: приедет утром, и уедет тоже утром, только спустя сорок восемь часов.
Город, в котором жила Светлана Леонидовна с семьёй, являлся областным центром, был известным и прославленным, но раньше Дина никогда не бывала там, потому и решила задержаться, погулять. В конце концов, она же в будущем - дипломированный менеджер по туризму, и в идеале должна посетить все уголки родной страны.
Разобрав вещи в номере хостела, кстати, довольно приличного, Дина отправилась в кафе, в котором они должны были встретиться со Светланой Леонидовной.
Дина пришла прилично раньше назначенного часа, чтобы как следует поесть в одиночестве: ей не хотелось отвлекаться на приём пищи во время долгожданной встречи, а поесть нужно было.
Видимо, в дороге Дина изрядно проголодалась, потому что отважилась ещё и на десерт. Именно десертом она и была увлечена, когда позвонила Светлана Леонидовна и сообщила, что они уже прибыли.
Пока Дина размышляла о том, с кем приехала Светлана Леонидовна, в зал кафе вошли невысокая и стройная рыжеволосая женщина в голубом пальто и среднего роста русоволосый мужчина в светлом плаще. Несмотря на то, что август ещё не закончился, погода стояла по-осеннему прохладная, хоть и сухая.
Дина сразу поняла, что это супруги Ивановы; Светлана Леонидовна приехала с мужем. Дина встала и помахала им рукой, привлекая к себе внимание. Очевидно, начался обеденный перерыв в ряде организаций, потому что в кафе стало многолюдно.
- Здравствуйте, Дина!
Голос у Светланы Леонидовны был высокий и звонкий. И сама она была именно такой, как представляла себе Дина: с подстриженными под каре рыжими волосами, большими и весёлыми ярко-голубыми, почти синими, глазами с лучиками морщинок в уголках, светлой кожей и россыпью веснушек на лице. Дина вспомнила вдруг слова Светланы о том, что в педагогическом училище её называли "солнечной батарейкой".
Вот только от былой полноты не осталось и следа. Или Светлана Леонидовна когда-то воспринимала свою фигуру излишне критично? Конечно, она не была слишком худой, но и полной её назвать никак нельзя.
- Здравствуйте, Светлана Леонидовна! - улыбнулась Дина и протянула руку для пожатия. - Я очень рада встрече.
Дина посмотрела на мужчину, который до сих пор молчал и как будто немного настороженно смотрел на неё большими тёмно-серыми глазами. У мужчины были густые тёмные брови, немного резковатые черты лица, морщинки в уголках глаз, вертикальная складка между бровями и складки, идущие от крыльев носа к уголкам губ. Упрямый подбородок и... пронзительный, недоверчивый взгляд.
- Здравствуйте, - робко сказала ему Дина.
- Знакомьтесь, - спохватилась Светлана Леонидовна. - Дина, это мой супруг, Олег Петрович Иванов. Олег, это Дина Иванова, та самая девушка, наша однофамилица, которая нашла мой дневник.
- Очень приятно, - смущённо сказала Дина.
"Олег Петрович?! Неужели..."
- Взаимно, - Олег Петрович вдруг улыбнулся, и Дина перевела дыхание, а то ей уже начало казаться, что он подозревает её в чём-то дурном.
- Ну как, Олег, убедился в том, что всё в порядке, и я отправилась на встречу с настоящей Диной, а не с мошенниками? - Светлана Леонидовна подняла брови и весело посмотрела на мужа.
- Да, простите, Дина, - голос у Олега Петровича был приятный, густой и довольно низкий. - Доверяй, но проверяй.
- Всё правильно, ничего страшного, - улыбнулась Дина.
Её всё сильнее разбирало любопытство.
- Света, а можно, я сначала тот самый дневник прочитаю, а потом уже оставлю вас?
Светлана Леонидовна посмотрела на мужа, потом перевела взгляд, в котором затаилась улыбка, на Дину. Девушка быстро достала из сумки дневник, завёрнутый в пакет, и протянула Светлане Леонидовне. Та на несколько секунд задержала свёрток в руках, потом достала тетрадь из пакета и решительно протянула мужу.
- С вашего позволения, - Олег Петрович слегка поклонился дамам и отошёл к одному из столиков, расположенных у окна, устроился на стуле.
Дина и Светлана Леонидовна тоже сели. Пока Светлана Леонидовна делала заказ, Дина наблюдала за её мужем. Ему принесли чашку кофе, он достал из портфеля очки (видимо, "для близи"), надел их и открыл дневник.
- Олег тут с нами не останется, у него работа, - пояснила Светлана Леонидовна. - Переживал за меня, приехал, чтобы удостовериться. Но оказывается, у него была ещё и другая цель.
Дина, улыбнувшись собеседнице, вернулась к десерту.
- Как вы добрались, Дина? Где остановились?
Дина ответила, что добралась хорошо, и устроилась - тоже. Сообщила название хостела. Она исподтишка бросала взгляды на Олега Петровича, лицо которого, по мере чтения, становилось всё более напряжённым.
Вскоре он вернулся за их столик, положил тетрадь перед собой и растерянно посмотрел на жену. Дина неожиданно остро посочувствовала ему.
- Я отлучусь на пару минут, извините, - тактичная Дина встала и пошла к выходу из зала.
Обернувшись, она увидела, как Олег Петрович снял очки, а потом обеими руками сжал ладонь супруги.
Ну и ну! Выходит, это и вправду он!
Дина задержалась настолько, насколько считала максимально приличным, дав супругам Ивановым возможность сказать друг другу важные слова. Потом вернулась на своё место за столиком.
- Олег, - улыбнулась Светлана Леонидовна мужу, который продолжал сжимать её руку в своих. Вид у него до сих пор был немного растерянный и обескураженный, а глаза - грустные. - Школа сама себя к приемке не подготовит.
- Да, Света, сейчас поеду, - кивнул он. - Уже почти полностью осознал то, каким ослом я был. Лучше поздно, чем никогда. Кстати, о Павле Симанове, с которым ты некогда целовалась, я ранее ничего не слышал.
- Олег! - Светлана Леонидовна прыснула от смеха и посмотрела на Дину. - Дина, простите нас, ради Бога!
- Всё хорошо, - заверила её Дина.
- Ладно, девушки, болтайте, - вздохнув, Олег Петрович встал из-за стола. - Дина, я не прощаюсь. Уверен, что Света уговорит вас пойти к нам в гости. А я полностью присоединяюсь к её приглашению. Спасибо вам огромное за неравнодушие.
Олег Петрович кивнул Дине и быстро пошёл к выходу.
- Олег - директор школы, - пояснила Светлана Леонидовна. - Приёмка на днях, ведь скоро начнётся учебный год.
- Скажите, Светлана Леонидовна, я правильно поняла, что ваш муж - тот самый Олег Петрович?
- Да, - кивнула Светлана Леонидовна. - Сейчас всё по порядку расскажу.
Глава пятая
Рассказ Светланы Леонидовны
Поскольку я была уволена переводом, то, как только мы с родителями вернулись с моря сюда, в наш город, я приступила к работе в другой школе.
Новая школа была расположена дальше от моего дома, не в пятнадцати минутах ходьбы, как прежняя, а в получасе. Но я всё равно почти всегда ходила пешком. Исключение составляли лишь те дни, когда шёл проливной дождь.
Школа эта была не такая большая, но тоже относительно новая и современная. Сейчас она получила статус лицея, и я до сих пор работаю там. И не только я.
А тогда я зализывала душевные раны и привыкала к новой жизни, отдавая работе всё свободное время. К счастью, мне сразу дали классное руководство, причём, не в первом классе, а в третьем, потому мне некогда было страдать и убиваться.
Я привыкала к ученикам, они привыкали ко мне.
Опять было седьмое ноября, демонстрация, и мы с учениками школы стояли в сквере, ожидая выхода на площадь. И надо же такому случиться, что прямо рядом с делегацией от нашей школы стояла делегация прежней школы, той самой, в которой я работала раньше.
Я даже не сразу заметила, но потом ко мне подошли ребята из Совета дружины той школы. Мы стояли и весело болтали с ними, они делились новостями, когда я почувствовала чей-то пристальный взгляд. Начала оглядываться, и встретилась глазами с Олегом Петровичем.
Не успела я как следует оценить этот момент и смутиться под его пристальным взглядом, как для их школы настала очередь выходить на площадь. Несколько бывших коллег успели меня заметить, мы поприветствовали друг друга. Татьяны Антоновны среди них не было.
Закончились праздники, а вместе с ними - осенние каникулы. В первый же рабочий день, когда я вышла из школы и направилась домой по привычному маршруту, со мной поравнялась машина, белая "семёрка", не новая, но в хорошем состоянии.
Я продолжала идти по тротуару, а машина остановилась на узкой дороге, огибающей сквер, открылась дверь у водительского сиденья, и вышел Олег Петрович.
Он был в костюме и в тёмной "аляске", в той же, в которой я видела его несколько дней назад на демонстрации. За то время, в течение которого мы не виделись, он изменился: как-то повзрослел, возмужал и даже немного вытянулся. Стал ещё привлекательнее.
- Здравствуйте, Светлана Леонидовна!
Он преградил мне дорогу, и я удивлённо посмотрела на него. Ответила на приветствие.
- Ехал мимо, смотрю - вы идёте. Погода нелётная, Светлана Леонидовна. Давайте я вас подвезу до дома?
- Погода так себе, конечно, но бывает и хуже. Я стараюсь ходить пешком при любой погоде, но если уж вам по пути, - подвезите.
- Вот, значит, где вы теперь работаете? - заговорил Олег Петрович, как только машина тронулась. - Если бы не встретились на демонстрации, я бы и не узнал, потому что никто в нашей школе не знает.
Вообще, директор, конечно, в курсе, как и секретарь, но я сама попросила их никому не говорить, где я теперь работаю. Выходит, они выполнили мою просьбу.
- Да, теперь я работаю здесь. Веду один из третьих классов. Как у вас дела, Олег Петрович? Можно поздравить вас с покупкой? - я обвела взглядом салон машины.
- Спасибо, Светлана Леонидовна. Это мне родители и бабушка с дедом подарили ещё на окончание института, но на права я сдал не так давно, хотя водить умел и раньше.
Некоторое время мы ехали молча. Потом ещё немного поболтали на общие темы, а когда машина остановилась около моего дома, Олег Петрович повернулся ко мне и серьёзно спросил:
- Светлана Леонидовна, почему вы перевелись в другую школу?
Я, если честно, оказалась не готова к этому вопросу, потому замешкалась.
- Только не говорите мне, что она ближе к вашему дому, я всё равно не поверю.
- Я... Мне пора домой, Олег Петрович!
Я сделала попытку открыть двери, но Олег Петрович опередил меня, бойко выскочив из машины и открыв передо мной двери.
- Значит, не хотите отвечать, - констатировал он, подавая мне руку.
- Мне кажется, это не очень интересная тема, Олег Петрович, - спокойно ответила я.
Он стоял так близко... Никогда раньше мы с ним так не разговаривали, всегда о чём-то отвлечённом, ну либо об их с Татьяной Антоновной делах, и всегда он соблюдал дистанцию. Точнее, он эту дистанцию устанавливал, а потом соблюдал.
- А мне очень интересно, - тихо ответил он. - Знаете, я вас летом искал. Несколько раз приходил сюда, но у вас на подъезде списка жильцов нет. На авось приходил, думал, вдруг вас увижу случайно.
- Мы с родителями уезжали на море. Больше месяца там провели. А зачем искали меня? По какому-то делу?
Я говорила о конкретном деле, конечно же, а не о каком-то. Кажется, у них с Татьяной Антоновной опять проблемы. Но я больше ему не помощник.
- Нет, просто хотел вас увидеть, поговорить. Потом подумал: ладно, в конце августа увидимся в школе. Вышел после отпуска на работу - а вас нет. И никто не знает, где вы теперь работаете. А те, кто знает, молчат.
- Олег Петрович, - всё же я решила расставить все точки над "i", главным образом, потому, что мне не нравилось то, как реагирует моё сердце на появление Олега Петровича.
Такое ощущение, что все мои старания по приведению себя в душевное равновесие с треском провалились.
- Олег Петрович, если вам вновь нужна помощь, вынуждена предупредить сразу: я не буду больше помогать. Наводите мосты с Татьяной Антоновной сами. Или пусть поможет кто-нибудь другой.
- Не нужна мне никакая помощь, я же сказал. Мы с Татьяной расстались ещё в июле.
Я молча пожала плечами, хотя меня так и подмывало сказать: "Милые бранятся - только тешатся".
- То есть, вы узнали о том, что Татьяна Антоновна... выбирает между вами и другим молодым человеком?
- Прямого отношения к расставанию это не имело... Погодите! - глаза Олега Петровича расширились. - Так вы что же, обо всём знали?! Знали и и молчали? Не ожидал от вас такого, Светлана Леонидовна! Только не от вас...
Несколько секунд он обвиняюще смотрел на меня, потом быстро сел в машину, завел мотор и сорвался с места.
Я не сердилась и не обижалась на Олега Петровича за то, что он так резко повёл себя. Сама виновата - кто меня за язык тянул?
Видимо, так устала ещё тогда, весной, носить в себе эту тайну, что поспешила освободиться от неё. Пусть сердится. Наверно, ему так легче.
Весь вечер я вспоминала поездку и разговор с Олегом Петровичем; то, как он изменился; то, как стоял близко и смотрел на меня. Интересно, зачем он пытался встретиться со мной летом, разыскивал меня? На этот вопрос я не стала отвечать самой себе. Так высоко мои мечты меня не заносили.
Потом я долго не спала, ворочалась в кровати, вздыхала и млела от воспоминаний. В общем, ничему меня жизнь не научила, и я уже опять шла по проторённому пути.
А что поделать? Как невозможно усилием воли заставить себя кого-то полюбить, так и не возможно заставить разлюбить.
На следующий день я покидала рабочее место с твёрдым намерением сразу лечь спать, как только приду домой. Однако, едва я вышла из школы, как увидела уже ставший знакомым автомобиль Олега Петровича.
В горле резко пересохло, ноги стали ватными, а руки, кажется, начали дрожать. Замечательно просто. Реакции что надо!
Я намеревалась сделать постное лицо и пройти мимо, однако Олег Петрович, видимо, предусмотрел такую вероятность, потому что резво выскочил из машины и преградил мне путь.
- Здравствуйте, Светлана Леонидовна!
- Здравствуйте, Олег Петрович, - я не могла заставить себя поднять глаза. Так и стояла, вперив взгляд в высокий воротник куртки Олега Петровича. - Опять мимо ехали?
- Вы домой, Светлана Леонидовна? Я отвезу вас.
- Спасибо, Олег Петрович, я лучше по старинке, пешком.
- Светлана Леонидовна, простите меня, пожалуйста, за вчерашнее, - тихо, почти шёпотом сказал он.
Я подняла, наконец, взгляд и увидела искреннее раскаяние в глазах Олега Петровича.
- Я не имел права так реагировать. Вы ни в чём не виноваты. Вы делали лишь то, о чём я сам настойчиво просил вас. Не думаю, что сам я смог бы поступить по-другому, будь я на вашем месте. Скорее всего, тоже не решился бы открыть кому-либо глаза на такую вот правду. Я ночь почти не спал, всё думал: зачем повёл себя с вами вчера так по-идиотски, и почему я не могу вернуться во вчерашний день и всё исправить.
Я молча кивнула.
- Простили? - Олег Петрович заглянул в моё лицо, и я поняла, что начинаю краснеть. - Разрешите до дома вас подвезти?
- Мне не за что вас прощать, Олег Петрович, - набравшись смелости, заговорила я, когда мы устроились в машине. - Вы имели полное право рассердиться. Для меня же ситуация морально очень двоякая. Умом я понимала, что должна была рассказать вам обо всём, но просто не могла. Просто язык не повернулся.
- А вы как узнали обо всём?
- Случайно увидела.
Пару минут мы ехали в молчании.
- В любом случае, это давно не имеет никакого значения, Светлана Леонидовна.
"Ой ли?"
- Мы с Татьяной давно не вместе, - настойчиво сказал Олег Петрович; так, будто услышал мои мысли.
- А как же любовь?
Наверно, мой вопрос прозвучал очень наивно, потому что Олег Петрович как-то странно посмотрел на меня. Мы как раз остановились на светофоре.
- Я не знаю, Светлана Леонидовна. Видимо, тогда, весной, за те несколько недель, в течение которых мы с Татьяной не встречались, с моей любовью что-то случилось. Видимо, я перегорел. Или просто разлюбил её. А может, и не любил по-настоящему. Потому что потом, в общении с Таней, я никак не мог снова поймать это ощущение, почувствовать то, что чувствовал раньше. Мы в течение нескольких недель делали вид, что пытаемся вернуть былое, но в конце концов мирно разошлись. О том, что у Тани, помимо меня, был другой, я узнал уже потом, позже. Он привёз Таню на работу, а я случайно увидел их и вспомнил, что видел его раньше, и его машину тоже. Возле дома Тани.
Мы уже приехали, и машина Олега Петровича остановилась около моего дома.
- Но когда я это понял, мне было уже всё равно. Я досадовал лишь на то, что позволил водить себя за нос.
- А где сейчас Татьяна Антоновна?
- Там же, где и была. Работает. Вроде, замуж собирается.
- Я не видела её на демонстрации.
- Её там и не было.
- И... Как вы?
- Я? А что со мной не так? Вроде, всё нормально. Что до косых взглядов и чужого жадного любопытства - это меня абсолютно не интересует.
"То есть, они расстались до того, как он узнал правду. Это меняет дело".
Правда, каким образом меняет, я не успела понять, потому что Олег Петрович вдруг взял меня за руку, и остатки здравых мыслей в моей голове начали играть в чехарду.
- Светлана Леонидовна... Света... Я не хочу, чтобы ты считала меня ненадёжным, переменчивым и непостоянным типом, но ситуация от этого не изменится.
- Какая ситуация? - стараясь скрыть панику, спросила я.
- Ты мне очень нравишься. Однако я ужасно боюсь, что из-за прошлого опыта нашего общения ты отвергнешь меня.
Он был абсолютно прав: несмотря на всё то, что я к нему чувствовала, меня очень сильно испугало его признание. Я не верила в то, что он смог так быстро забыть Татьяну Антоновну и по-настоящему увлечься мной. Однако всё его поведение говорило о том, что смог! Выходит, он такой непостоянный? Или сам не знает, чего хочет? Или притворяется настолько талантливо?
Правильно истолковав моё молчание, он заговорил горячо и торопливо, как тогда, в мае, в пионерской комнате.
- Света, пожалуйста, не давай сейчас никакого ответа, хорошо?
Я, немного подумав, кивнула. Наверно, я опять рискую, однако в сложившейся ситуации разобраться надо.
- Спасибо, Света!
- Мне пора, Олег Петрович.
- До какого часа ты завтра работаешь?
Я ответила на его вопрос, и он сообщил, что приедет и встретит меня.
...Олег ухаживал за мной почти целый год, терпеливо и настойчиво, но никогда меня не торопил. Он понимал то, что я очень хотела удостовериться в его чувствах и намерениях, перестраховывалась.
Окончательно я оттаяла в конце августа, когда вышла из отпуска и обнаружила, что в той школе, в которой я теперь работаю, появился новый учитель химии.
У Олега уроки всегда были в первую смену, и к двум часам его рабочий день обычно заканчивался. Я вела группу продлённого дня и заканчивала в пять. Олег всегда ждал меня: сидел в учительской, проверял тетради или составлял планы.
В один из промозглых октябрьских дней, когда мы под дождём бежали к машине, я вдруг остановилась. Олег тоже остановился, удивлённо глядя на меня, и тогда я решилась: поцеловала его первая.
Через несколько дней, в субботу, Олег приехал к нам домой, и попросил у мамы и папы моей руки. А потом мы все вместе поехали к его родителям.
Мы с Олегом поженились в декабре тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. И ни разу за прошедшие годы я не пожалела о том, что смогла переступить через собственную гордыню и страхи. Мы оба по-прежнему работаем всё в той же школе, теперь это лицей. И Олег уже шестнадцать лет, как стал директором.
- А почему Олег Петрович так расстроился сегодня, прочитав ваш дневник? - спросила дотошная и любопытная Дина.
- Олег не знал о том, что я уже тогда была в него настолько серьёзно влюблена и так мучилась. То есть, он, безусловно чувствовал, что нравится мне, но не знал, насколько. Ещё раз спасибо вам, Дина...
- Здравствуйте! - рядом раздался довольно низкий мужской голос, и Дина со Светланой Леонидовной, не сговариваясь, вскочили.
Рядом с их столиком стоял мужчина, как две капли воды похожий на Олега Петровича, только намного моложе, и не в плаще и костюме, а в джинсах и в тёмно-серой ветровке.
- Никита! - воскликнула Светлана Леонидовна. - Испугал нас. Ты откуда здесь?
Глава шестая
- Отец позвонил мне, сказал, что вас нужно встретить и привезти домой. Ему-то самому некогда, у него приёмка на носу, вот и попросил меня.
- Дина, познакомьтесь, это Никита, наш с Олегом младший сын. Никита, это Дина, очень хороший и неравнодушный человек.
Никита усмехнулся, недоверчиво глядя на Дину, однако протянутую руку пожал. И его рукопожатие вдруг понравилось Дине.
Светлана Леонидовна и Дина сели обратно, а Никита, сняв ветровку и небрежно бросив её на спинку стула, тоже устроился за столом. Под курткой у него оказалась тёмно-синяя футболка. В меру широкие плечи, крепкая шея и крепкие руки. Кожа не очень смуглая, но и не белая.
Рядом тут же оказался официант, и Никита заказал салат и чай.
- Мы бы с Диной и пешком прогулялись до дома, я хотела гостье показать наш город. Но хорошо, что ты приехал. Может, повозишь нас немного по городу?
- Безусловно, повожу, - кивнул Никита.
Дина пыталась понять, что её беспокоит в поведении Никиты, и вскоре уловила это ощущение: молодой человек хочет выглядеть более резким и холодным, чем есть на самом деле, и от этого его поведение кажется слегка демонстративным, как у подростка.
И судя по всему, он не в восторге от того, что его мама встречается вот так запросто с какой-то незнакомой девицей, да ещё собирается показывать ей город.
- Никита работает на кафедре электронного машиностроения в техническом университете, - сказала Светлана Леонидовна, и в её голосе прозвучали нотки гордости за сына. - А наш старший сын, Дмитрий, пошёл по стопам отца, только работает не в школе, а инженером на химическом производстве. Дима похож на меня, и его дочери тоже, - обе рыженькие, хотя жена Димы, Алина, - брюнетка. А Никита - вылитый отец.
Никита молча ел салат и, казалось, даже не слышал того, что говорят о нём. Дина, впервые за сегодняшний день, начала вдруг чувствовать себя не в своей тарелке от его молчаливого и несколько враждебного нейтралитета. Или она нагнетает?
- Ты ведь пока в отпуске, Никита?
- Угу, - кивнул он, отодвинул пустую тарелку и взял в руки чашку с чаем. - Ещё неделю, даже чуть больше.
- А давайте завтра в монастырь съездим? Мы же давно собирались, а тут и повод появился: покажем Дине одну из наших главных достопримечательностей. Вы ведь не против, Дина?
- Нет, конечно, Светлана Леонидовна! Я только за. Спасибо вам.
- Давайте съездим, - пожал плечами Никита.
По правде говоря, Дина с удовольствием бы съездила в монастырь в компании Светланы Леонидовны и Олега Петровича, а Никита Олегович совсем не понравился ей. Очень уж высокомерный тип.
- Не обращайте внимания на то, что Никита немного резковат, Диночка, - быстро заговорила Светлана Леонидовна, когда Никита вышел из зала кафе, чтобы поговорить по телефону. - Он всегда такой, особенно, в последнее время. К вам это не имеет никакого отношения. Он год назад расстался с девушкой, с которой встречался ещё со времён учёбы в университете. А сейчас ему двадцать шесть лет. Никита очень тяжело пережил разрыв, и с тех пор ни с кем не встречается. Старшему, Диме, тридцать два года, и он уже почти десять лет, как женат. А Никита всё один.
Светлана Леонидовна была очень симпатична Дине, потому та не стала выражать своё мнение, заключающееся в том, что нет в мире причин, которыми можно оправдать грубость и бескультурье.
В этот день они долго ездили по городу, а когда приехали домой к Ивановым, Олег Петрович был уже дома.
Вечер прошёл прекрасно, несмотря на немного давящее присутствие Никиты Олеговича. Оставаться с ночёвкой Дина категорически отказалась, ей было очень неудобно.
В хостел Дину повёз, естественно, Никита.
- А теперь рассказывайте, с какой целью вы втёрлись в доверие к моим родителям? Сказки свои оставьте для них, я всё равно не поверю ни единому слову.
Значит, родители ни о чём ему не рассказали? Он не в курсе?
- Это не мой секрет, Никита Олегович, потому прошу понять меня правильно... Я ни о чём вам не расскажу. Если Светлана Леонидовна и Олег Петрович захотят рассказать, они сделают это сами.
- То есть как это - не расскажете? - Никита Олегович, видимо, настолько опешил от её твёрдости (или от наглости?), что ощутимо сбавил обороты.
"Ну а что ты думал? Сдвинешь свои тёмные брови, изобразишь суровый взгляд, добавишь в голос металла, - и дело в шляпе, все сразу испугались? Мечтать не вредно!"
- Очень просто, Никита Олегович! - едко ответила Дина. - Сейчас возьмусь за ручку, открою дверь, выйду из машины и пойду в хостел. Я устала, знаете ли, хочу отдохнуть перед завтрашней поездкой. Даже перед двумя: у меня билет на автобус уже куплен, и в двадцать два ноль-ноль по местному времени я покину этот гостеприимный город.
Никита Олегович бросил на Дину насмешливый взгляд, нажал на какую-то кнопку, и дверные замки глухо и подозрительно щёлкнули.
"Ну ничего себе! Двери заблокировал!"
- Очень интересно, Никита Олегович, - Дина всем корпусом повернулась к нему, пристально глядя в его напряжённое лицо. - Как далеко вы готовы зайти в своей подозрительности и в охоте на ведьм?
- А вы - в своём ослином упрямстве и в своей самонадеянности, - живо отозвался Никита Олегович.
- Сами вы осёл, - Дина решила больше не миндальничать и достала из сумочки телефон. - Я звоню в полицию. Придётся вам ответить за то, что пытаетесь удерживать меня силой.
- Валяйте, звоните, - кивнул он. - Очень кстати. Для вас встреча с полицией - это как раз то, что доктор прописал.
Кажется, он решил, что Дина блефует. Спокойно сидел и с интересом наблюдал за ней. Однако, услышав, как из динамика зазвучал автоматический голос, понял, что Дина и в самом деле звонит на единый номер.
- Да подождите вы! - раздражённо сказал Никита и, изловчившись, сбросил звонок. - Прошу, давайте поговорим спокойно. Что вы сразу так - с места в карьер?!
- Я? - искренне удивилась Дина. - Мне казалось, это вы пытаетесь обвинить меня в мошенничестве или каком-то ещё недобром умысле. Ну ладно я - вы меня сегодня увидели впервые. Но ваши родители? Вы им тоже не доверяете? Или напрочь отказываете им в способности мыслить критически?
Телефон Дины вдруг ожил: перезвонили из единой диспетчерской службы. Пришлось соврать, что ребёнок случайно сделал вызов.
- Приходится из-за вас, Никита Олегович, отвлекать от работы занятых людей, да ещё лгать им потом!
- А вам трудно сказать мне правду?
- Видимо, мы тут будем до утра сидеть и препираться! - Дина обречённо подняла глаза к небу.
Точнее, к потолку. Или как это в машине называется?
В этот момент вновь раздался телефонный звонок и, взглянув на дисплей, Дина бросила на Никиту Олеговича злорадный взгляд.
- Да, Светлана Леонидовна, - энергично и даже как-то радостно ответила Дина.
Потом, прикрыв динамик ладонью, быстро прошептала, обращаясь к Никите Олеговичу:
- Светлане Леонидовне я врать не стану, даже не надейтесь.
Лицо Никиты Олеговича выражало крайнюю степень досады, но он нажал кнопку, быстро вышел из машины и открыл дверцу перед Диной.
- Вот как раз приехали, из машины выхожу, - прощебетала Дина.
Потом насмешливо посмотрела на Никиту Олеговича, не делая даже попытки выйти из автомобиля. На лице Никиты ходили желваки, но он картинно поклонился и подал Дине руку.
- Пожалуйте, сударыня!
- Благодарю вас, Никита Олегович, - сладко сказала Дина и вложила руку в его ладонь.
И опять это приятное ощущение... Такое же, как при рукопожатии в кафе. Как у столь заносчивого и хамоватого типа могут быть такие приятные руки? Несправедливость какая-то. Несовершенство жизни просто зашкаливает.
- Диночка, вы долго добирались! Неужели пробки? Вроде, в это время уже не должно быть.
- Да, Светлана Леонидовна, в одном месте было... небольшое скопление автомобилей.
Всё-таки из-за этого типа пришлось солгать Светлане Леонидовне, пусть и по мелочи.
- Надеюсь, Никита проводит вас до двери отеля? Уже темно.
- Да, как раз сейчас Никита Олегович провожает меня до двери.
Даже не посмотрев в сторону якобы провожатого, Дина зашагала к хостелу. Никита Олегович тут же догнал её и пошёл рядом.
- Завтра мы заедем за вами, Дина. В девять не рано будет? Успеете выспаться?
- Самое то, Светлана Леонидовна, успею. И не надо будет слишком спешить потом, чтобы успеть на автобус.
- До свидания, Никита Олегович, - певуче произнесла Дина, когда нажала отбой и остановилась у двери хостела. - Замечательно просто - провести вечер в столь приятной компании.
- Вы можете не напрягаться и не упражняться в светском этикете так активно, уважаемая! - в тон ей ответил Никита. - Можете также не сомневаться в том, что завтра мы вновь увидимся и проведём весь день в одной компании. Вы отказались отвечать на мои вопросы, и теперь я буду проявлять ещё бо;льшую бдительность.
Сверкнув глазами, Дина, не прощаясь, скрылась за дверью. Он её достал, это напыщенный и невоспитанный индюк! Как такой человек может работать в университете? Наверняка ещё и преподаёт! И как у таких классных родителей народился такой сынок?!
Дина не верила в якобы приобретенную озлобленность на всех и вся. Она тоже пережила в своей жизни не самые приятные моменты, однако не растеряла ни веру в людей, ни доброжелательность. Но в общении с Никитой Олеговичем даже она не могла нащупать нормальный, приличный тон.
Утром Ивановы приехали на машине Никиты Олеговича. Он же был за рулём. Рядом с Никитой на переднем сиденье расположился Олег Петрович, а Светлана Леонидовна и Дина устроились на заднем сиденье.
Монастырь находился в тридцати километрах от города, и по пути Никита Олегович вряд ли сказал хотя бы десяток слов.
Мрачную молчаливость Никиты с лихвой компенсировали его родители. Особенно приятно Дину удивил Олег Петрович: он и вправду оказался прекрасным рассказчиком. Светлана Леонидовна абсолютно справедливо написала когда-то давно об этом в своём дневнике. Когда Олег Петрович находился рядом, не нужно было никакого гида.
Единственное, на что не отважились Ивановы-старшие, так это на подъём на смотровую площадку - самую высокую точку в окрестностях монастыря.
Светлана Леонидовна боялась высоты, а Олег Петрович не пошёл один, без жены. Дина решила, что не может разбрасываться шансами, потому непременно должна подняться. Ивановы остались ждать её внизу.
Не успела Дина сделать несколько шагов, как с ней поравнялся Никита Олегович, пошёл рядом.
- Тоже решили подняться? - почему-то здесь, около монастыря, Дине совсем не хотелось ссориться и препираться.
Кажется, её спутник чувствовал то же самое.
- Да, - кивнул он. - Мы были здесь несколько лет назад, но тогда эту площадку ещё не построили.
"Мы"? Если Светлана Леонидовна и Олег Петрович сегодня приехали сюда впервые, то с кем же он здесь был? Кажется, ответ очевиден...
Дина прибавила шаг, однако Никита не отставал. А потом они в молчании стояли на площадке, не в силах говорить от того ощущения красоты, гармонии и умиротворения, которое обрушилось на них. Молчание их на этот раз было каким-то дружественным, объединяющим. Или это Дине так казалось?
В какой-то момент она встала совсем близко к перилам и даже попыталась перегнуться через них, чтобы лучше рассмотреть гору, как вдруг ладони Никиты Олеговича легли на плечи Дины.
- Осторожнее, Дина!
Он впервые за два дня обратился к ней по имени.
Потом они спустились, погуляли ещё вчетвером и поехали ужинать в кафе. А вечером Ивановы все вместе проводили Дину на автобус.
...- Мама, расскажи мне о Дине, - попросил Никита, когда они вдвоём со Светланой Леонидовной пили ночной чай.
Никита потому и решил остаться на ночь у родителей: знал, что засидится с мамой до глубокой ночи и попытается задать все интересующие его вопросы. Отец никогда не принимал участия в ночных посиделках. Папа у них "жаворонок".
- Дина случайно нашла одну очень ценную вещь, которую я по молодости и по глупости оставила в чужом месте, далеко отсюда. Дина нашла эту вещь, нашла меня и вышла со мной на связь. Ты даже не представляешь, сынок, насколько я благодарна этой девушке! Она очень светлый и тёплый человек. Знаешь... как солнечный луч.
- А что за вещь, мама? - проглотив комок в горле, спросил Никита, стараясь не думать о том, как вёл себя с гостьей.
- Сейчас, - Светлана Леонидовна встала и вышла из кухни.
Вернулась через минуту, сжимая в руках старую общую тетрадь в коричневом переплёте.
- Мы с отцом обговорили это ещё вчера - знали, что ты задашь определённые вопросы. Решили, что ты тоже должен это прочитать. Ведь это история наших с папой отношений, а значит, история всей нашей семьи.
Светлана Леонидовна положила тетрадь на стол перед Никитой, ополоснула свою кружку, вышла и прикрыла двери.
...Через полчаса Светлана, которая так и не смогла уснуть, вернулась в кухню. Никита пил чай и смотрел в окно, прямо в чернильную мглу.
Светлана тоже налила себе чаю и устроилась рядом с сыном.
- Что там такое интересное показывают? В окне? - она легко провела ладонью по жёстким светло-русым волосам сына.
- Поскольку ничего, помимо моего отражения, я не вижу, могу с уверенностью сказать: там показывают дурака и осла.
- Не будь так категоричен, сын. Очень жаль, если ты успел обидеть Дину, но мы с отцом сочли, что наше вмешательство в ваше с Диной общение будет неуместным.
- Мам, мне сложно было поверить в то, что приезд Дины - это какой-то жест доброй воли и великодушия.
- Но это именно так, сынок! С одной стороны, радует, что ты так беспокоишься о нас с папой. А с другой... Мы же, вроде, до сих пор не давали повода подозревать нас в детской наивности?
- Прости, мам, - Никита взял ладонь матери и прижал к своему лбу.
- Хочешь, позвоню Дине и всё объясню?
- Нет, мама. Я сам поговорю с Диной. Я должен сделать всё сам, без помощи и без волшебства.
- Вот и хорошо, - кивнула Светлана. - Я надеялась на такой ответ.
...Утром Никита сообщил родителям о том, что уезжает на несколько дней. Они отреагировали спокойно, но, когда за Никитой закрылись двери, Олег Петрович глубокомысленно изрёк:
- А генератор-то продолжает работать.
- Думаешь? - улыбнулась Светлана Леонидовна.
- Уверен.
* * * * * * * * * * *
Дина вернулась в свой город. Приехав домой, приняла душ и легла спать. Оказалось вдруг, что она сильно устала в путешествии - вымотана и физически, и морально. А ещё ей было очень жаль, что, несмотря на то, как вёл себя Никита Олегович во время поездки в монастырь, расстались они так обыденно, будто и не встречались. Вроде, и не было повода думать иначе и ожидать иного, однако, к досаде Дины, и думалось, и ожидалось.
Дина проснулась поздно вечером, разобрала вещи, поужинала и снова легла спать. Правда, на этот раз уснуть сразу не удалось: почти до утра Дина пролежала, глядя в потолок, но потом сон всё-таки сморил её.
Проснулась в одиннадцатом часу, привела себя в порядок и решила прогуляться. Скоро начнётся учебный год, да и к работе в интернете пора вернуться, ибо хватит болтаться без дела. Потому вот так запросто уже не погуляешь.
Когда Дина, спустя два часа, возвращалась домой, она уже почти дошла до подъезда, как вдруг остановилась и быстро обернулась. Она не ошиблась! На стоянке была припаркована машина Никиты Олеговича.
Словно в подтверждение её мыслей, двери распахнулись, и из автомобиля вышел Никита Олегович.
Дина стояла и смотрела, как он к ней приближается. Она не знала, можно ли в данный момент верить собственным глазам.
- Ехали мимо, а тут я? - Дина заговорила первая.
Не из вежливости, нет! Это была попытка остановить Никиту Олеговича и обозначить некую дистанцию. Однако он всё равно подошёл и встал почти вплотную к Дине.
- Здравствуйте, Дина!
- Здравствуйте, - неожиданно робко ответила Дина. - Вы... ко мне приехали?
- Да, - кивнул Никита Олегович. - Знаете, какая мысль не даёт мне покоя?
- Какая?
- Мысль о том, что всё не случайно. Дневник, который мама спрятала тридцать пять лет назад, должны были найти именно вы. А я потом должен был отыскать вас, чтобы попросить прощения. Вы простите меня, Дина?
- Я уже простила, Никита Олегович. Приглашаю вас в гости, чай пить. Я как раз любимые пирожные купила.
- А вечером я уеду, но чтобы потом вернуться. Ничего, что я вот так категорично озвучиваю свои планы?
- Наоборот, очень хорошо, Никита Олегович! Я люблю определённость.
* * * * * * * * * * * * * *
Никита и Дина поженились в августе, спустя год после знакомства, когда Дина окончила университет. В течение этого долгого года Никита терпеливо ждал и приезжал едва ли не на каждые выходные.
Однажды, в конце мая, как раз в день приезда Никиты, пошёл сильный дождь. А когда Никита и Дина бежали к машине, Дина вдруг остановилась, как вкопанная. Она поцеловала Никиту первая, однако он тут же сориентировался и сделал ей предложение прямо под дождём. Как выяснилось, Никита давным-давно купил для Дины кольцо и ждал подходящего момента.
На свадьбе, обняв сына за плечи, Олег Петрович сказал:
- Счастливые мы с тобой, Никита! Генератор счастья есть далеко не у всех, а у нас их целых два!
Конец.