Лохматые оливковые брови длинноногих пальм удивленными дугами качались над его головой. Теплые дуновения бриза с Персидского залива осторожно касались груди подобно незримым губам любящей женщины. Дымчатая пелена облаков в вышине бережней любого крема защищала кожу от коварного местного солнца. А он, после ночного перелета над безлюдными просторами юго-западной Азии, вкушал первые минуты отдыха.
Впереди было всего несколько дней. вырванных из плотного графика однообразной суеты. Впрочем, и они, эти дни ничего интересного не предвещали, разве что малоэффективную курортно-морскую терапию его изношенным нервам и сердцу. Краткосрочная смена интерьера серых будней на сочную картинку рекламных роликов.
Хотелось бы привезти домой хотя бы свою приличную фотографию на фоне бескрайнего моря с танкерами на горизонте, рощи пальм-манекенщиц или помпезного отеля в стиле мавританского замка. Но кто станет его фотографировать?
Эгалитарное воспитание не позволяло ему утруждать и без того достаточно эксплуатируемый персонал отеля нетипичной просьбой. Беспокоить других отдыхающих тоже было бы неэтично, он сразу выставил бы себя в их глазах чудаковатым одиноким фетишистом. Вариант познакомиться с какой-нибудь красоткой также отпадал в силу того, что чудес не бывает, да еще и потому, что на курорты обворожительных фей обычно доставляют те, кто спит с ними в одном номере. В общем, вопрос с фото конкретно подвисал в воздухе, обратиться не к кому. Ну и ладно...
Но не это заботило его более всего. Куда важнее была тема бессмертия души. Если душа бессмертна, то не стоит сильно озадачиваться проблемами бытия. Если нет, то, тем более, не стоит, ибо ЭТО пройдет, и не важно, каким ЭТО, то есть, жизнь, было. В маленьком зазоре "тем более" все и сконцентрировано. В то же время, мы озабочены памятью о нас. Те, у кого дети, думают о том, что, какую репутацию и моральное наследие они оставят после себя. Бездетные же думают о том, какая репутация останется у их предков. И те, и другие так или иначе думают о продолжении.
Высокое белоснежное бедро, отороченное узким черным бикини, замаячило в уголке поля зрения.
- Не хотите поиграть? - донесся бархатистый, до дрожи виолончельный голос.
Полосатый мячик колобком перекатывался между ее длинными тонкими руками с продолговатыми, как финики, ногтями.Он был дилетантом в волейболе, хотя и с большим послужным списком. Песочная площадка с сеткой, как он успел заметить - в двух шагах, у сине-зеленого моря. А у нее - стройная фигура, как у майамской пальмы, лукавый и глубокий взгляд. Внешность певицы Далиды в молодости, только губы побольше. И решительная улыбка, в которой мелькнули золотые передние зубы.
Он учтиво приподнялся с удобного лежака, накрытого синим пляжным полотенцем. Случайные повороты судьбы его давно не смущали.
- С удовольствием, - ответил он сразу, хотя помнил, что давно не играл.Странно, конечно, что выбор пал на него. Но почему бы не тряхнуть стариной? В ее золотом оскале были и красота, и опыт, и завораживающая притягательная сила.
***
Послеобеденное солнце дружелюбно согревало бока и спину, и не слепило, благодаря очкам-хамелеонам, глаза. В падениях он поднимал фонтаны песочных бурь лишь бы не дать мячику, который она не слишком точно отбивала, упасть. Грациозно переступали ее антилопьи ноги, сдержанно подпрыгивали в косынках бюстгальтера крепкие спелые яблоки.
Привлеченные стуком мяча, а еще больше - видом ее соблазнительного тела, к ним из-под белых зонтиков муравьиными цепочками потянулись разномастные отдыхающие. Игра вмиг стала азартной и весело-неумелой. Ее очаровательная зачинщица и он оказались рядом, по одну сторону сетки. Теперь они были в одной команде.
Украдкой он поглядывал на нее - здесь природа не поскупилась. Прекрасная фигура, осанка молодой богини. К тому же, когда они невзначай оказывались совсем близко, ноздри улавливали сладковатый и дурманящий аромат ее кожи, и от этого он ощущал то прилив сил, то слабость в ногах.
Первая партия пролетела быстро, он даже не запомнил, кто выиграл. Во второй организм начал сдавать, у него сбилось дыхание, в то время как она оставалась свеженькой, как утренний цветок. Впрочем, физическая нагрузка и для нее не проходила бесследно. Росинки пота, как брызги шампанского, появились на ее прямых и беззащитных, совсем как у девочки, плечах, и гладких, едва отороченных тканью бедрах. Но вот и вторая игра завершилась.
Конечно, можно было продолжать лупить по мячу. Но для него смысл этого занятия уже улетучился. Гораздо правильней побыть с ней наедине.
- Может, пойдем искупаемся? - улучив момент, предложил он.
Она легко согласилась, и они вышли из игры.
По пути к воде он поймал мечтательно-кислый взгляд курчавого спасателя в красных шортах, смотревшего на него, как на обладателя позолоченной "Феррари". Это было приятно, но еще больше ему нравилось то, как плавно покачивая бедрами, она шла рядом.
Море гнало к берегу шеренги белых барашков.Он нырнул первым и сразу обернулся, чтобы не упускать ее из виду. На фоне вычурных башен отеля, по колено в воде она выглядела эффектно и словно специально выставляла себя на показ. Потом тоже нырнула и поплыла. Кроме них двоих, никто сейчас не купался.
***
Хорошо было качаться на волнах под голубым небом, то и дело погружаясь с головой в живительную соленую стихию, и при этом не грустить, что радость от общения с природой не с кем разделить. Было с кем. Та, кого он подразумевал, беззаботно плескалась на расстоянии вытянутой руки. Красавица, пусть даже и с золотыми зубами. Ну и? Такие раньше были не в моде. А сейчас любое отклонение - вполне себе новый тренд. Женщины опять перестают брить лобок и подмышки...
Интересно, какие мысли кружили в ее аккуратной мокрой головке? По спокойной мечтательной улыбке на ее лице, обращенном к берегу, и полуприкрытым глазам можно было сказать одно - она отдыхала.
Удача улыбнулась ему. Это может оказаться ничего не значащей встречей, а может - и большим приключением. После купания они позагорают на пляже или возле бассейна. Поговорят, коротая время, о том, о сем. О бессмертии души, например. Вечером, после ужина можно будет пригласить ее в номер на чашечку кофе. Там огни ночного города за панорамными окнами, кровать размером с половину волейбольного поля, четыре мягких подушки, белоснежные простыни. А дальше - как распорядится случай. Он был смиренен и давно разлюбил загадывать - загад не бывает богат, говорил отец.
Но фантазия все равно разыгралась. Может, это его будущая жена? И она родит ему славных детишек. Непростительно упускать счастье, которое само плывет в руки.
Вот именно, плывет.
Он оттолкнулся от неглубокого дна и импульсивно сделал пару гребков в ее сторону. Но опомнился, лег на спину, раскинул руки - местные нравы не допускали нежностей на публике.
Он ощущал наполненность жизни. Долива не требовалось. Все свободные ячейки его желаний на данный момент были заняты. Воплощение самого заветного из них находилось сейчас в непосредственной близости.
Он поднес к глазам водонепроницаемые часы. Достаточно моря для первого раза. Он поискал ее взглядом. Она как будто ждала его слова.
- Выходим? - он показал в сторону берега.
Она кивнула, но по-прежнему неотрывно смотрела на него. Он залюбовался ее царственной шеей и голыми прямыми плечами под покрывалом прозрачной воды. Ее взгляд выразил благодарное понимание.
Они вышли на мелкий влажный песок, который приятно обнял подошвы. Кажется, начинался отлив.
- Ты одна? - спросил он на всякий случай.
Ее кожа стала золотистой от загара.Они приближались к строю лежаков, ощетинившихся зонтиками.
- Нет, - ответила она просто.
Ее бедра двигались задумчивым маятником в такт изящной поступи. Он машинально замедлил шаг. Хотелось вообще врасти в землю. Но он привык не только к поворотам судьбы, к ее ударам тоже.
Она будто почувствовала его состояние.
- Подожди здесь, пожалуйста, - почти приказала. Он послушно отстал.
Она пошла дальше, сквозь фалангу шезлонгов. Где-то в третьем ряду остановилась у одного, занятого довольно крупным мужчиной, который, похоже, пристально наблюдал за танкерами на горизонте. Она перекинулась с ним парой фраз, что-то взяла с лежака и направилась обратно, вминая ноги в бугорки песка.
Подойдя почти вплотную, сказала без обиняков:
- Это мой муж. Он слепой.
Выражение ее лица при этом сохраняло безмятежность. Он невольно перевел взгляд на мужчину и отметил про себя, что тот был в обычных темных очках.
Проскочила череда мыслей:
"Значит, про ночь придется забыть. Да и перед ужином вряд ли."
Такой муж должен быть вдвойне ревнивым.
Вслух он сочувственно пробормотал:
- Мне жаль.
- Ничего, - ответила она почти равнодушно, как человек, привыкший к своей беде.
И, обнажив в смущенной улыбке золотой роллс-ройсовский бампер, спросила:
- Могу попросить тебя об одной услуге?
- Конечно, - с готовностью кивнул он.
- Сфоткай меня на память!
Она протянула свой телефон.
Жест получился трогательным - угловатым и искренним.
Порадует своим видом с курорта родных и близких.
И у самой останется красивый личный портрет, подумал он, озираясь в поисках наилучшего ландшафта для съемки.