Больше месяца после этого разговора Зинаида Васильевна, которой на сей раз стоило очень больших усилий
привести ситуацию в семье в относительно удобоваримое состояние, вела себя тихо, мирно и даже вежливо, безропотно ездила с дочерью на дачу и помогала ей там в меру своих возможностей, а соседи делали вид, что переехали жить в другой район...
Елена с удовольствием отдыхала от бесконечных домашних дрязг и наслаждалась покоем, но не расслаблялась, поскольку прекрасно знала, что Яковлевы ведут себя так, словно их вообще нет, не потому, что угомонились, а потому, что ищут, чем бы еще досадить девушке...
Ляля понимала, что как только соседи придумают новую каверзу, то тут же появятся, чтобы поскорее
воплотить ее в жизнь...
Странным для девушки было и то, что мать не задавала ей вопросов о фонограмме, словно пленки и в природе не было...
В конечном итоге, девушка при помощи Осипова сообразила, что Яковлев молчит потому, что ему невыгодно рассказывать кому бы то ни было о наличии фонограммы, потому что, возможно, что он боится того, что Елена даст послушать пленку матери и тем самым разоблачит Яковлева и его клевету...
Эта мысль пришла ей в голову после того, как однажды вечером, вернувшись с работы, Елена обнаружила в своей комнате небольшой, но весьма интересный бардак, свидетельствовавший о том, что Яковлев изволил искать диктофон...
И нашел... Но не тот диктофон, которым Елена пользовалась в тот вечер, а другой, гораздо более простой и дешевый, специально положенный ею по совету Осипова так, чтобы сосед нашел его, решил, что обезоружил девушку, и продолжал наглеть, добавляя в свою копилку один криминальный эпизод за другим до тех пор, пока не наберет себе "подвигов" на реальный срок лишения свободы...
А свой рабочий диктофон Елена продолжала носить с собой, зашив в подкладку куртки.
Отдых закончился в середине декабря, когда выяснилось, что Зинаиде Васильевне и ее подруге опять
предстоить дежурить по школе тридцать первого декабря...
Мать сообщила Ляле эту новость с трагическим выражением лица...
- Откуда столько трагизма? - язвительно поинтересовалась дочь, делая вид, что не понимает, что именно
сейчас потребует от нее мать...
- Алечка не успеет приготовить новогодний стол...
- Ты решила повторить прошлогоднее занудство? - раздраженно поинтересовалась Елена.
- Нет, но мне жалко...
- Пожалей лучше себя... - перебила ее дочь.
- О чем ты?
- Если ты не прекратишь приставать ко мне со своими "друзьями", то будешь встречать Новый Год либо
одна, либо с Яковлевыми, но в любом случае без меня, а, следовательно, и без праздничных закусок, за исключением тех бутербродов, которые придется делать опять же тебе самой... - предупредила Елена. - Ясно?
- Да куда ты денешься? - презрительно ухмыльнулась мать.
- Допустим, на дачу... - спокойно ответила Елена.
Мать испуганно захлопала ресницами...
- Или в ресторан... - не отказала себе в удовольствии добавить матери трагизма в ситуацию Ляля.
- На какие шиши ты собралась в ресторан? - неожиданно презрительно поинтересовалась мать.
- Денег у меня достаточно... - спокойно ответила девушка.
- И ты готова просадить их в ресторане?
- Чтобы наконец-то преподать тебе хороший урок? Безусловно...
- Не зарывайся, доченька...- угрожающим тоном произнесла Зинаида Васильевна.
- Иди к зеркалу и повтори то же самое ему... - усмехнулась Ляля. - Только вместо "доченька" скажи "Зиночка"...
- Как тебе не стыдно? - попыталась урезонить девушку мать.
- Этот вопрос тебе тоже следует задать зеркалу...
- Лена!!!
- Если ты не прекратишь, я все-таки перееду на дачу и буду жить там круглый год...
Вспомнив, какое внушительное количество дров и разнообразных закруток запасено на даче, Зинаида Васильевна приуныла...
Это не укрылось от глаз дочери...
- Правильно мыслишь, мать... - позволила себе улыбнуться Елена Гурамовна. - Печка у меня хорошая, а дров и запасов в погребе до весны точно хватит...
- Так ты купила дрова специально? - задохнулась от изумления Савельева-старшая. - И человека нанимала
дымоход прочистить тоже специально?... Заранее готовилась к переезду?
- Наконец-то ты это поняла... - удовлетворенно ответила Елена.
- Ну и оборотистая же ты баба... - задохнулась от удивления Зинаида Васильевна.
- Положение обязывает! - ответила Ляля.
- Заранее собиралась повторить скандал с дядей Сашей?
- Нет... - ответила Елена. - Готовилась к тому, что приключение повторит он...
- Почему я должна тебе верить?
- Твое дело - верить мне или нет... - ответила Елена. - От этого ничего не изменится... По крайней мере, для меня...
- Не клевещи на невиновного!!! - рявкнула Зинаида Васильевна.
- Твой невиновный ангелочек от всей своей невиновности находится под следствием сразу по нескольким статьям Уголовного Кодекса... И об этом знают уже все твои коллеги... - съязвила Елена. - Забыла?
- Потому, что ты его оклеветала! - заверещала мать.
- Можешь доказать?
- Нет, но уверена в в том, что он невиновен!
- Естественно... - ухмыльнулась Елена. - Я и забыла, что виновной могу быть только я...
- Я этого не говорила...
- Верно... - ответила Елена. - Ты не говоришь - ты просто позволяешь клеветать на меня всем и каждому, кто бы ни пожелал сказать обо мне гадость, словно испытываешь от этого какое-то извращенное удовольствие...
- Лена, ты не имеешь права так говорить!
- Почему?
- Ты ничего не понимаешь в жизни...
- Вот и объясни мне, мать моя, почему тебе так нравится издеваться надо мной... - потребовала Елена.
- Потребность... - вдруг вырвалось у Савельевой старшей.
Это коротенькое слово упало, как каменная глыба...
Елена молча встала из-за стола и ушла в свою комнату...
Ей уже не хотелось ни есть, ни спать..
Она не включала лампу - просто села в кресло и, потрясенная, просидела в нем до утра...
Продолжение следует...