Когда Ляля вернулась домой с полными сумками продуктов, матери дома не было...
- К Яковлевым пошла... - подумала девушка. - Отчет о проделанной работе обсуждают и думают, какую
бы им такую пакость придумать, чтобы мне отомстить за непокорство... Ну и пусть...
Зинаида Васильевна вернулась домой через час в весьма скверном настроении...
Увидев мирно перекусывающую чаем и хлебом с вареньем дочь, она недовольно буркнула:
- Оставь варенье на зиму... В доме и без него полно еды...
- Это у тебя полно еды, а мне еду еще предстоит приготовить... - ответила девушка. - Пока я буду отдыхать, будь добра на пару дней освободить для моих продуктов полку в холодильнике и немного места в морозилке.
- Для каких продуктов? - удивилась Зинаида Васильевна.
- Моих... - ответила Ляля. - Я побывала на оптовом рынке и купила себе все необходимое... Сумки на балконе.
- Ляля, хватит... - попросила мать.
- Разве я начала этот разговор? - спросила Елена.
- В известном смысле - да... - отозвалась Зинаида Васильевна.
- Каким образом? - поинтересовалась девушка, очень хорошо зная, что именно мать будет говорить дальше.
- Нууу... - замялась Зинаида Васильевна.
- Как? - съязвила девушка. - Ты поимела совесть промолчать?
- Ляля!!!
- Не надо меня совестить, увещевать, уговаривать, укорять и так далее, мать моя... - устало попросила Елена Гурамовна.
- Ляля!
- Запомни, мать моя, - заявила девушка, - я никогда не буду извиняться перед Яковлевым за то, чего не делала, независимо от того, веришь ты в мою невиновность или нет... Точка.
- Между прочим, факт рукоприкладства ты не отрицаешь... - отозвалась Зинаида Васильевна.
- Это не рукоприкладство, а необходимая оборона, предел которой не превышен. - отрезала Елена.
- Ты уверена? - с сарказмом поинтересовалась мать.
- Поскольку на моей щеке "красуется" синяк...
- А почему он стал таким большим? - подозрительно поинтересовалась Савельева-старшая. - Вчера вечером он был гораздо меньше и бледнее...
- Не знаю... - ответила Елена. - Почему-то растекся...
- Почему? - не унималась Зинаида Васильевна.
- Дослушай меня, мать моя... - сказала Елена Гурамовна. - Поскольку на моей щеке "красуется" большой синяк бордово-фиолетового оттенка, то есть не синяк, а кровоподтек, гематома, которая может еще увеличиться в размерах, но при этом вонючие яйца соседа до сих пор болтаются на своем месте и даже не кровоточат, я уверена в том, что предел необходимой обороны мною не превышен.
- Фу!!! Лена! Ты вульгарна... - заверещала мать.
- Зато объективна...
Прошли выходные, а вслед за ними - три рабочих дня, которые для Елены Добрыниной оказались весьма непростыми...
Синяк на ее щеке к понедельнику еще увеличился в размерах, расплылся вниз по щеке и был настолько ярок, что совсем замазать его тональным кремом не удалось...
Под толстым слоем крема он выглядел более бледным, но исчезать никуда не собирался...
Поэтому Елена оставила попытки скрыть наличие "украшения" и в понедельник утром тратить время на пустые хлопоты не стала...
Этот синяк вполне ожидаемо вызвал бешеный интерес у институтских сплетниц...
Очень многие сотрудницы просто искали любой предлог для того, чтобы зайти в группу, в которой работала девушка, чтобы попробовать разузнать происхождение "украшения", но уже к вечеру понедельника все поняли, что разговоры бесполезны, поскольку Елена при первой же попытке посетителей задать вопрос "по теме", не задумываясь отправляла коллег по известному адресу из трех букв без учета их пола, возраста, должности и ученого звания...
Утром в четверг ее вызвал начальник отдела...
- Елена Романовна, до меня дошли жалобы сотрудников на Вас...
- На что жалуются? - спросила девушка.
- На Ваше хамство и употребление ненормативной лексики...
- Подробности разглашают?
- Будьте любезны ответить на мой вопрос. - повысил голос начальник.
- Извините, но никакого вопроса я не слышала... - заявила Елена.
- Верно ли то, что Вы посылаете своих коллег матом?
- Когда заслуживают...
- Вы понимаете, что не имели права так поступать?
- Почему?
- Это запрещено! - с апломбом заявил начальник отдела.
- Всем, или лично мне? - задала уточняющий вопрос Елена.
- О чем Вы? - не понял начальник.
- Если запрещено ругаться матом всем, то будьте любезны начать с себя... - посоветовала ему мнс Добрынина.
- Чтооо?
- То, что слышали, - ответила Елена, - прекратите при каждом удобном случае выражаться сами и запретите делать то же самое своей любовнице!
- Какой любовнице?
- Ой, вот только не надо строить из себя целку валдайскую... - ответила девушка. - Ваша многолетняя отнюдь не платоническая связь с одной из сотрудниц отдела - это секрет Полишинеля...
- Это не Ваше дело!
- Совершенно верно... - согласилась девушка. - Я действительно не имею права лезть в Вашу жизнь, но Вы и остальные сотрудники не имеете права лезть в мою...
- Лена, поймите, - попытался объяснить начальник, - Ваш внешний вид вызывает у коллектива вполне определенные вопросы...
- Это не значит, что я обязана давать на них ответы... - не осталась в долгу девушка.
- Но чисто по человечески... - продолжал настаивать начальник.
- Всем любопытным я отвечаю, что на все вопросы я уже ответила в кабинете следователя...
- А мат?
- Возникает тогда, когда наши сослуживцы не понимают, что им пора заткнуться и отправиться на свое рабочее место...
- Вы действительно побывали у следователя? - спросил начальник.
- Да.
- Елена Романовна, Вы можете рассказать обо всем мне одному, по секрету?
- Зная Ваш длинный язык? - хмыкнула девушка. - Нет.
- Добрынина, я вынужден буду поставить вопрос о Вашем поведении на профсоюзном собрании!
- Да пошел ты на ... вместе с собранием! - ответила Елена и вышла из кабинета, как обычно, хлопнув дверью.
Продолжение следует...