Глава 15-Подранков оставлять нельзя

   
 Выспаться Вершинину, конечно же, не удалось. В голове постоянно роились мысли, одна напористей другой, но все они касались «Аненербе» и всего того, что он узнал от Вольфгана фон Брауна. Наспех позавтракав и выпив для бодрости чашку крепкого кофе, Юрий Иванович, несмотря на ранний час, не удержался, чтобы не позвонить Храмко и не узнать, как у них дела.
- Валентина Ивановна, доброе утро! -звонко сказал генерал, однако, услышав заспанный голос эксперта, сразу же извинился и уже более спокойно переспросил, -Надеюсь, что никого не разбудил?
- Доброе утро, Юрий Иванович, -невнятно протянула Храмко, но здесь же, посмотрев на своего Резо, явно недовольного ранним телефонным звонком, с лёгкой иронией добавила, -Даже если кого-то Вы сейчас и разбудили, они Вам всё равно всё простят, потому что я их об этом попрошу. А мне отказывать нельзя, Вы сами в этом убедились.
    Вершинин слегка улыбнулся, ещё раз извинился, перешёл с кухни на лоджию, чтобы не разбудить уже своих домочадцев, и вполголоса, но более по-деловому, продолжил разговор:
- Благодарю за понимание, Валентина Ивановна, но я не удержался, чтобы не узнать, как там у нас дела, а то перед вылетом в Мюнхен не смог с Вами обстоятельно переговорить, а директор сказал, что Вам есть о чём мне рассказать.
- Да ладно, Юрий Иванович, -шутливо ответила явно приободрившаяся Храмко, -Понимание здесь не при чём, просто у Вас душа за дело болит. Так что не извиняйтесь. Я сама такая неугомонная, если работы касается. А вот дела у нас по-разному.
- А поточнее можно, голубушка, -перешёл на более доверительные интонации Вершинин. -но, так сказать, с учётом используемого канала связи и в пределах возможного.
- Что ж, -философски заметила Храмко, -если в пределах возможного, то скажу так. Наш «беглец», он же Голубович, от «симки» своей, как и от телефона, по всей видимости, избавился, потому что отследить его точный маршрут мы пока не готовы: может он в «Х» подался, а может и в «Л». Вот только гадать на кофейной гуще не хочется, не наш профиль, а потому, как подсказывают мои «убеждения», придётся запастись временем и ждать. Других разумных вариантов у нас пока нет.
- Хорошо, Валентина Ивановна, -ответил Вершинин, -раз Вы в этом убеждены, мы так и поступим, хотя время у нас и ограничено.
    Сказав короткое «Спасибо!», Храмко неопределенно хмыкнула и невозмутимо продолжила свой рассказ:
 -Я тщательно пересмотрела «кино» про нашего «Хоттабыча» и нашла некоторые неточности в переводе, а они, в свою очередь, исказили суть важных слов нашего «дедушки». Поэтому мне самой, на свой страх и риск, хотя и не без помощи известных Вам «лингвистов», пришлось восстановить первоначальное значение озвученных фраз и уже потом поступить так, как реально говорит наш усопший «контактёр». В итоге я не только вскрыла наш «термик», но и, в основном конечно же, разобралась, как он работает. Так что у нас появился «запас прочности» для борьбы с «фантомами», который, очень надеюсь, позволит нам быть хотя бы в относительно равных с ними условиях.
- Молодцом, голубушка! -с явным удовлетворением заметил Вершинин, отчетливо понимая, что теперь они смогут использовать «чудо-технику» и для поиска Голубовича-Али, и для поиска Ахмеда, -А то я всю поездку терзался мыслью, что директор знает секрет «термика», а я пока что нет.
- Теперь и Вы узнали, Юрий Иванович, -полушутя заметила Храмко, -Да только я ему, при всём уважении, не всё поведала, потому что самую «изюминку» для Вас сохранила. А она в том, что даже самые лучшие батарейки , которыми мы все пользуемся, по сравнению с нашей в «термике»-просто обычный «пшик». Насколько я поняла, её мощности хватит ещё лет на сто, если не больше.
- Спасибо за такую новость, -ответил довольный Вершинин, -а чем, помимо «беглеца», ещё огорчите?
- Да дело в том, Юрий Иванович, -продолжила эксперт, -что наши «партнёры» категорически против участия Ковальчука в нашем «представлении». Их «главный» по этому вопросу вчера звонил нашему «верховному», потому я и знаю. Даже не представляете себе, как наш «первый» расстроился. В общем, «придурки» они там в этом своём городе «К».  Это так, если честно.
- Придурки не придурки, голубушка, -с тяжёлым вздохом заметил генерал, -но явно чего-то боятся. Знать бы чего, Валентина Ивановна, глядишь и легче бы на душе стало. А так опять придётся ждать и гадать.
- Не расстраивайтесь Вы так, Юрий Иванович, -деловито подвела итог телефонному разговору Храмко, -мы же всё равно пробьёмся, как Вы и обещали.
- Хорошо, голубушка, я всё понял. И насчёт пробьёмся, особенно после вчерашней поездки, подтверждаю - с явным напряжением в голосе протянул Вершинин, -А пока будем заканчивать наши разговоры, чтобы Вы меня ещё чем-нибудь не расстроили.
    Вершинин глубокого выдохнул и здесь же добавил:
- Касательно диспозиции по нашему «проекту» определяемся на сегодня так: Вы-на «хозяйстве», а я часа через два к директору на доклад. Разговор будет серьёзный, так что я даже не представляю себе, когда освобожусь.
- Не беспокойтесь, товарищ генерал, -перешла на деловой тон Храмко, -Ребята работают, я тоже знаю, чем заниматься, а Вам удачи и всего хорошего!..
    Неподдельное чувство тревоги одолевало Игоря Николаевича уже не первую неделю. Нет, он ни на минуту не сомневался в том, что сделал правильно, когда передал Ковальчуку таинственный дневник, который много лет назад был обнаружен в сейфе генерала Ракова. Сомнение было в другом: способен ли Михаил Викторович своевременно раскодировать оставшиеся записи покойного, которые несомненно хранили в себе какую-то тайну, если вообще не являлись «ключом» к разгадке «белых» пятен, имевшихся в деле Ахмеда Рехван-Заде. Недаром же генерал Вершинин сомневается в гибели этого «отморозка», а при встрече с Игорем Николаевичем недели две назад, когда был в Киеве, подробно расспрашивал бывшего руководителя Службы «Н» о том, что ещё, возможно,  осталось за «рамками» их совместной спецоперации. Помнится, что тогда они с Юрием Ивановичем под достойный «коньячок» не только хорошо посидели да по душам поговорили, но и проблемы всякие если не порешали, то уж точно обсудили.
    Определённую тревогу вызывали у Игоря Николаевича и непонятные движения у дома, в котором располагался его офис, ведь раньше в их дворе было тихо и спокойно, а теперь постоянно появляются какие-то неизвестные машины с затемнёнными стеклами и явно сменными номерами, а вокруг снуют малоприметные личности с нахлобученными на голову кепками, пытаясь, наверное, таким образом скрыть свои бегающие, но предельно сосредоточенные и внимательные глаза.
     Интересным было и то, что особенно в последнюю неделю мобильная связь тоже стала какой-то «странной»: без сбоев, без помех, что было весьма нехарактерным для этого микрорайона, всегда страдающего от плохого качества услуг, предоставляемых мобильными операторами.
    Думая о происходящем в последнее время, Игорь Николаевич, как правило, улыбался, садился в мягкое представительское кресло, открывал блок с прекрасными кубинскими сигарами и, выбрав одну из них, долго прикуривал, чтобы потом ещё дольше наслаждаться ни с чем несравнимым запахом отличнейшего табачного листа и коньячного аромата. За этим занятием наш герой ненадолго забывал о своём нынешнем статусе, который, в отличие от предыдущего, не мог являться охранной «грамотой» от «козней» бывших «коллег», а возвращаясь к реальной жизни, подходил к окну,  напряжённо вглядывался в силуэты неизвестных личностей, прогуливавшихся по двору, после чего тяжело вздыхал и с грустью говорил:
- Ну, что ж, господа хорошие, если новому руководству Службы больше не на что тратить свои ресурсы и деньги налогоплательщиков, смирюсь и приму происходящее как должное: смотрите, сопровождайте, слушайте. Определённый вами «негодный» объект к своей дальнейшей «экзекуции» готов…
    Вот и сегодня, с грустью подумав о непонятных «движениях» возле своего офиса, Игорь Николаевич тоже рассмеялся, но, за отсутствием достаточного времени на философское наблюдение за ними или перекур, взял рабочую папку с документами и поспешил на заседание парламентского комитета, куда его периодически приглашали в качестве эксперта. Мероприятие это было рутинным, как правило, продолжительным, но дату его проведения почти всегда согласовывали заранее, что давало возможность генеральному директору крупной консалтинговой компании без ущерба для основной работы и личного времени планировать свою рабочую неделю. Дату сегодняшнего внеочередного заседания с Игорем Николаевичем согласовать не успели, участвовать в нём, по разным причинам, абсолютно не хотелось, но возможности отказаться от этого участия тоже не было, потому что бывший директор Службы «Н»  заранее был заявлен в списке выступающих, что предопределяло его обязательное присутствие.
- Чёрт бы их побрал с этим внеочередным сборищем «идиотов», -искренне досадовал вслух Игорь Николаевич, -все личные планы переломали.
    А планы у нашего героя действительно были грандиозные: утренняя рыбалка, которую так любил генерал; шашлычок под хорошее французское вино и приятная компания. Игорь Николаевич уже давно хотел собрать своих друзей, чтобы выставиться за давно прошедший день рождения, но всё как-то не получалось: то погода не позволяла, то «кворума» не хватало, то супруга приболела. А на эти предстоящие выходные всё как бы складывалось. И вдруг эта несуразная вводная с «народными избранниками».
- Ладно, -успокаивал себя Игорь Николаевич, - в дебаты влезать не буду, а постараюсь побыстрей выступить, дождаться перерыва и на дачу, к друзьям…
    Заседание парламентского комитета по контролю за силовыми ведомствами, как и предполагал генерал, было весьма скучным и монотонным, однако выступление Игоря Николаевича собравшиеся слушали с явным интересом. Наш герой говорил чётко, конкретно и аргументированно, хотя прекрасно понимал, что поднятые им вопросы никак не повлияют на заранее подготовленное решение, которое давно оговорено совсем в иных и более высоких кабинетах. Это, конечно же, обижало, но Игорь Николаевич давно уже свыкся с мыслью о том, что на подобных «сборищах» ему чаще приходиться выполнять роль «свадебного генерала», чем заниматься решением важных государственных вопросов. Сегодня была та же ситуация, поэтому генерал весьма равнодушно отреагировал на громкие аплодисменты по окончанию своего эмоционального выступления, а, дождавшись заявленного перерыва, энергично устремился к выходу, чтобы поскорее покинуть сессионный зал.
    Так бы, наверное, и произошло, если бы в узком парламентском коридоре его неожиданно не догнал один из заместителей председателя комитета, аккуратно взял за локоть и попросил уделить ему несколько минут.
    Скажем прямо, что Игорь Николаевич такие фамильярности не любил и в другом бы подобном случае резко отказал в такой просьбе, но дело в том, что, к сожалению, не в этот раз, потому что его остановил давно известный нам Шемякин. Да-да, тот самый ближайший соратник покойного генерала Ракова, получивший за совершенные им преступления свой законный тюремный срок. Но, как мы помним, власть в стране поменялась, отбывающий наказание Шемякин через свои влиятельные связи добился досрочного освобождения, а затем реабилитации, компенсации и восхождения на политический «олимп» в качестве независимого депутата, в последующем нашедшего «приют» в рядах вполне конкретной политической силы, представленной в парламенте страны. Короче говоря, нежданно-негаданно, хотя и весьма прогнозируемо, пришли те времена, которые, к сожалению, не выбирают, но в них приходится не только жить, но и выживать.
    Вот и у Игоря Николаевича, которому известный нам персонаж был крайне неприятен, к сожалению, тоже не было выбора, и он был вынужден остановиться и выслушать своего нежелательного и неприятного собеседника.
- Здравствуйте, пан генерал, -весьма надменным тоном бросил Шемякин, пытаясь протянуть для приветствия свою правую руку бывшему директору Службы «Н», но Игорь Николаевич сделал вид, что не заметил её и коротко ответил:
- Внимательно слушаю Вас, пан Константин, здравствуйте!
- Генерал, -напористо продолжил Шемякин, непроизвольно поморщившись и быстро спрятав обделённую вниманием «конечность» в карман брюк очень дорого костюма, -давайте без ненужных «непоняток». Поверьте, я давно всех простил: и Службу, и её бывшее руководство, и тех, кто был причастен к моей «посадке». Это всё в прошлом, я бы так сказал. Сейчас меня больше интересует настоящее, которое хотим мы того или нет, ставит перед нами вопросы. Порой, очень неожиданные. Вот и передо мной родственники покойного Ракова один из таких вопросов недавно поставили, а я хочу переадресовать его Вам. Разрешите?
- Попробуйте, -с лёгкой иронией и непониманием обронил Игорь Николаевич, встал спиной к стене, словно защищал свои тылы, и пристально посмотрел в бесцветные глаза бывшего подчиненного.
- Понимаете, -начал издалека Шемякин, -между нашими семьями очень давно сложились тёплые отношения: мы много раз бывали друг у друга в гостях, дружили…
- Понимаю Вас, - не совсем корректно оборвал собеседника Игорь Николаевич, -но я, как Вы, наверное, заметили, весьма спешу. Если можно, поясните, пожалуйста, без лишних предисловий, в чём суть возникшего вопроса?
- В чём? -недоуменно повторил Шемякин, -конечно же в Вас, пан генерал, и я Вам сейчас это докажу.
- Поясните? -в этот раз пришло время удивиться Игорю Николаевичу, абсолютно не понимающего, к чему клонит собеседник.
- Если кратко, -снова весьма надменно продолжил Шемякин, -то суть вопроса в следующем: в сейфе моего друга Ракова, который неожиданно покончил жизнь самоубийством или его к этому вынудили, находилось редкое лекарство и личный дневник Руслана, который очень дорог для его семьи. По информации, которой я располагаю, Ваши люди, Игорь Николаевич, изъяли это лекарство и дневник, точнее, старенький блокнот с записями.
- М-да! -с лёгкой улыбкой или иронией заметил генерал, -Ваши источники хорошо осведомлены, но только дело в том, что всё изъятое ещё тогда, двенадцать лет тому назад, было сразу же приобщено к материалам розыскного, а затем уголовного дела. Оба они сейчас должны находиться в архиве. В связи с этим у меня вопрос уже к Вам: в чём Ваш интерес, Шемякин, если Вы так беспокоитесь за судьбу указанных вещдоков?
- У меня? -с явной ухмылкой переспросил собеседник, -у меня никакого интереса нет, а вот жена Ракова недавно вспомнила, что покойный муж вёл дневник, который, по её мнению, обязательно должен вернуться в семью. Можно сказать, как дань памяти безвременно усопшему, но близкому человеку. Лекарство, кстати, вдову не особо волнует. Она его судьбой даже не интересовалась, хотя оно, насколько я понимаю, стоило Руслану немалых денег.
- Хорошо, -продолжил Игорь Николаевич, стараясь казаться невозмутимым, хотя это не очень ему удавалось, потому что беседа с Шемякиным принимала явно нежелательный характер, -обратитесь в архив, запросите изъятие из дела указанного дневника, если он так кому-то дорог. Я против этой процедуры не возражаю, потому что мне это совсем не интересно.
- Как сказать, Игорь Николаевич, -с неприкрытой ухмылкой заметил явно повеселевший от такого ответа Шемякин, -но ни дневника, ни лекарства в архивных делах нет. Можете мне не верить, однако я уже всё проверил. Более того, мои люди мне тихонечко «шепнули», что видели этот дневник у Вас в офисе, причём, совсем недавно. Они говорят, что вы даже хотели передать его одному нашему общему знакомому, хотя точно не знают, сделали Вы это или нет. Именно поэтому, пан генерал, я Вас сегодня и побеспокоил, чтобы услышать правильный ответ на вполне конкретный вопрос.
- Вы ошибаетесь, Шемякин, -как можно чётче произнёс Игорь Николаевич, снова ощутив непонятную тревогу, которая беспокоила его уже не первый раз на протяжении последних недель, -У меня никакого личного дневника покойного Руслана Ракова нет и быть не может. Ваши люди ошиблись или просто нагло врут. Можете так им и передать. Так что Вы, пан хороший, не по адресу обратились.
- Жаль, Игорь Николаевич, -с неприкрытой издёвкой ответил Шемякин и вплотную придвинулся к собеседнику, -Нехорошо боевому генералу обижать вдову своего бывшего заместителя. Боженька такого не простит, поверьте моему слову. Причём, ни Вам, ни нашему общему знакомому
- Ты что, «щенок», -довольно громко сказал генерал, еле сдерживая себя от внезапно накатившей злости и негодования, -ты мне угрожать вздумал? Ты не забыл с кем сейчас разговариваешь и что ты реально из себя представляешь? Может тебе напомнить, как ты с откровенными бандитами общался и перед пособниками известного тебе Ахмеда «шестерил»
- Нет, не забыл, пан генерал, -надменно ухмыльнулся собеседник и с нескрываемым раздражением в голосе добавил, -я ничего и никогда не забываю. И запомните: всегда отдаю свои долги. Даже тем, кто отказывается их принимать…
    При этих словах Шемякин резко развернулся и постарался как можно быстрее удалиться в сторону парламентских кабинетов.
    Взволнованный весьма неприятным и недвусмысленным разговором с «народным избранником», Игорь Николаевич облокотился о стену, потёр пальцами свободной руки виски и, от души выругавшись, спустился на первый этаж, где в здании Парламента располагался гардероб. От обязательных в таком случае извинений в его стенах нашего героя спасло только то, что рядом никого не было, и несвойственные Игорю Николаевичу обороты речи никто, кроме него самого, не слышал.
    Одевшись и выйдя на улицу, генерал закурил, ещё раз что-то обдумал и набрал по мобильному телефону Ковальчука. Напряжение в душе человека, прошедшего не только Афган, но и другие «горячие» точки, было настолько сильным, что он даже не поздоровался с Михаилом и не дал ему возможности сделать тоже самое. Единственное, чего хотел в этот момент Игорь Николаевич, чтобы его обязательно «услышали» на другом конце мобильной связи, поэтому, жёстко и чётко выговаривая каждое слово, он немного приглушённым голосом произнёс:
-Михаил Викторович, слушай и не перебивай. Ты наверняка помнишь наш последний разговор и то, на что я в первую очередь обратил твоё внимание?
- Конечно помню, Игорь Николаевич, -быстро ответил Ковальчук, крайне удивлённый не только звонком, но и тоном самого обращения.
- Тогда запомни и следующее, -взволнованно продолжил генерал, -Всё намного хуже, чем я предполагал ранее. Наши с тобой недруги абсолютно точно знают, кому я хотел передать известные тебе «бумаги», но у них есть сомнения по факту передачи. Думаю, что через день-другой необходимое подтверждение они получат, а вот тогда, наверняка, возьмутся и за тебя. Поэтому, Миша, очень тебя прошу: немедленно отложи все дела, спрячь «бумаги» и своих «домашних». Поверь, будет намного лучше, если ты отправишь их куда-нибудь подальше от себя, чтобы у наших недругов не было того, чем нас можно начать шантажировать, как тогда, двенадцать лет назад. Повторяю, Миша, немедленно, потому что день-два для профессионалов не время. За меня не волнуйся. Я сейчас еду на дачу к друзьям, где постараюсь обсудить возникшую ситуацию и определиться, как её «купировать». «Ребята» у меня на даче будут очень серьёзные. Думаю, что за выходные мы найдём правильное решение, о котором я тебе потом обязательно скажу. Но сейчас мне нужно время и уверенность в том, что ты и твоя семья, не говоря уже о «бумагах», в полной безопасности. На этом заканчиваю. В понедельник утром созвонимся. Если что, о развитии событий узнаешь из новостей. Надеюсь, что хороших. Они нам сейчас очень нужны, Миша. Поверь мне, очень. А теперь всё, бывай и до связи!..
    Услышав от Ковальчука негромкое «спасибо» и заверения в том, что он «обязательно сделает всё от него зависящее», Игорь Николаевич немного успокоился, отключил телефон и кинул его в «бардачок» подъехавшей служебной машины. Уже расположившись на переднем сидении новенького «Мерседеса», генерал слегка усмехнулся и добавил: «Все дела и звонки на сегодня отменяем, потому что будем отдыхать».
- Выходит, нам на дачу, Игорь Николаевич? -радостно переспросил удивленный водитель.
- Выходит, что так, Дима, -пафосно подтвердил наш герой и уверенно махнул рукой в направлении загородной трассы.
    За окном «Мерседеса» быстро вечерело, потом слегка начало моросить, но дорога была вполне приемлемой и не раз обкатанной. Когда служебная машина Игоря Николаевича, миновав несколько постов ДПС, выехала за город, он окончательно успокоился, попросил водителя включить что-то душевное и слегка задремал, предвкушая удачную рыбалку и не менее приятное общение со своими старыми друзьями и соратниками по службе.  Однако это состояние полного умиротворения продолжалось совсем недолго, потому что минут через двадцать раздался резкий визг тормозов, а перед глазами ещё до конца не проснувшегося Игоря Николаевича неожиданно возникла огромная фура с прицепом, на борту которого во всю длину натянутого тента красовалась нелепая фраза из далёкого прошлого: «Мы доставим свежезамороженные продукты в каждую дружную семью».
- Не реклама, а полный идиотизм, -подумал про себя генерал, -можно решить, что недружные семьи в свежезамороженных продуктах больше не нуждаются…
    Уже гораздо позже бригада инспекторов ДПС зафиксирует, что на необорудованном перекрёстке легковая машина «бизнес класса» на полном ходу, хотя её водитель и пытался затормозить и уйти от лобового столкновения, врезалась в тяжело гружёную «фуру» с прицепом, которая пыталась развернуться на оживленной трассе, проигнорировав при этом не только здравый смысл, правила дорожного движения, но и много раз писанное «кровью» требование о необходимости включать все бортовые сигналы и огни в тёмное время суток.
     Когда подъехала бригада «скорой помощи», Игорь Николаевич был ещё жив. Он даже пытался привстать и что-то сказать, но врачи его не поняли или не захотели понять.  А впрочем, это сейчас и не важно, потому что бывший руководитель Службы «Н» так и умер прямо у них на руках. А нам, подводя итог этим трагическим обстоятельствам, не мешало бы вспомнить, что ещё давным-давно Михаил Ковальчук как-то сказал своим друзьям и коллегам весьма пророческие слова: в нашей весьма опасной работе «подранков» оставлять нельзя. Окрепнув, они станут мстить, причём, подло и жестоко.
    Именно это и произошло с Игорем Николаевичем, который наверняка так и не понял или не успел понять, что трагическое ДТП было далеко не случайным, а за его возможной организацией стоит вполне конкретный человек, и, скорее всего, даже не один. А так ли это или нет, мы рано или поздно всё равно узнаем, жаль только, что боевого генерала, которым действительно был Игорь Николаевич, с нами уже никогда не будет. Никогда…