- Лена...
- Ты уже забыла, как долго ты меня уговаривала на приватизацию? - продолжала девушка. - Ты забыла, как ты плакала? Забыла, сколько всего наобещала? Забыла, как чуть не на коленях меня упрашивала стать твоей сособственницей???
- Лена, не ори... - вдруг испуганно попросила Зинаида Васильевна.
И тихо добавила:
- Не надо оповещать соседей о наших внутрисемейных делах...
- Так прекрати сама оповещать о них весь район! - посоветовала матери Елена Гурамовна.
- Я никогда никому ничего не рассказываю... - ответила мать. - Только Алечке и Саше...
- В результате, весь район знает все то, чего им знать вообще не следует, а уж в вольном переложении Сапога - тем более...
- Все равно... - повторила Зинаида Васильевна. - Говори потише...
- Потому что ты, несмотря на свою дружбу с ними взасос, в десны, все же не окончательно утратила благоразумие и предпочитаешь, чтобы они думали, что я здесь прописана? - язвительно поинтересовалась Елена.
- А если и так?
- Тогда будь любезна не забывать, что, до тех пор, пока у меня в собственности находится 50% этой квартиры, это и мой дом! Я тоже здесь хозяйка! По крайней мере, в своей комнате!
- Что же из этого следует? - пропела мать строчку из популярной песни.
- Если ты будешь продолжать навязывать мне свое общество и общество своих друзей, я разделю лицевые счета, устрою тебе здесь коммуналку и пущу в эту комнату жильцов... - пообещала Елена. - Или продам свою долю, допустим, цыганам...
- Чтооооо????? - истерически охнула Савельева-старшая.
- Имею право... - важно заявила Елена Гурамовна.
- Неужели у тебя хватит совести так поступить со мной? - испуганно прошептала Зинаида Васильевна.
- Вполне! - ответила Елена.
- Ты не сможешь... - с ужасом сказала мать.
- Не сомневайся... После того, во что ты и твои друзья превратили мою жизнь, - смогу. - ответила разъяренная Елена.
- Не верю... - с тем же ужасом прошептала Зинаида Васильевна.
- Это твои проблемы... - ответила ей дочь. - И я больше не желаю делать их своими.
И ушла в магазин за хлебом...
Отсутствовала дома Елена намного дольше, чем предполагала...
Совершенно неожиданно для нее, на выходе со двора она встретила соседа с четвертого этажа, дядю Володю Осипова, который был старинным приятелем погибшего в Афганистане Романа Григорьевича Савельева, на которого неизвестно зачем когда-то оформила отцовство Зинаида Васильевна и которого Осипов совершенно искренне считал отцом Ляли.
- Н это было еще не все... На Лялино частье, Осипов уже давно являлся очень большим недоброжелателем Александра Мироновича Яковлева...
Кроме того, что Владимир Яковлевич Осипов уже много лет на дух не переносил ни соседа своего Яковлева, ни его жену, на несчастье Сапога и на счастье Елены Гурамовны он был участковым милиционером того микрорайона, в котором жил...
Увидев Лялю и рассмотрев большой сине-фиолетовый кровоподтек у нее на щеке, Осипов поинтересовался:
- Леночка, на чей это ты кулак наткнулась?
- На соседский... - грустно вздохнула девушка.
- Яковлев??? - охнул Владимир Яковлевич.
- Угу...
- Пойдем, детка... - ласково сказал Осипов, беря Елену под руку.
- Куда?
- Сначала к доктору - зафиксируем факт побоев, а потом пойдем в отделение...
- Зачем?
- Заявление напишешь...
- Дядя Володя, это займет столько времени... - вздохнула Ляля.
- Я пойду с тобой, моя девочка... - пообещал Осипов. - Мое присутствие откроет перед тобой все двери...
И тут Елена расплакалась...
- Дядя Володя, Вы действительно хотите мне помочь?
- А кто тебе еще поможет? - улыбнулся Осипов. - Папка-то твой навсегда остался там, в горах Афгана... Он тебя защитить уже не может... Пойдем, детка моя горемычная... Считай, что папка твой меня уполномочил быть тебе за него...
- Дядя Володя, я ведь в долгу-то не осталась... - смущаясь, созналась Ляля. - Хорошо Яковлеву по яйцам врезала...
- Вот и хорошо, что не по морде... - ухмыльнулся Осипов.
- Почему?
- Потому, что при малейшем подозрении на синяк, это дерьмо в трениках само попрется фиксировать побои и
попытается засудить тебя за хулиганку... - пояснил Владимир Яковлевич. - А удар, нанесенный женщиной мужику по яйцам - это самооборона. Тем более, что справка от врача у нас будет, фотографию твоего синяка на всякий случай я своей "мыльницей" тоже сделаю, а ты в заявлении подробненько напишешь, что этот мерзавец тебе говорил и как оскорблял...
- Зачем?
- Если несколько эпизодов наберем, - ответил Осипов, - то попробуем принудительно отправить его в институт Сербского на психолого-психиатрическую экспертизу, чтобы он своими закидонами нормальным людям жить не мешал... Одно заявление у меня уже есть... Ты ведь не первая, кому он вчера дал по морде...
- Так вот почему он так расхрабрился... - догадалась девушка.
- Да, детка, его давнишний друг и однополчанин Филимонов тоже фингал поимел, но только повыше, прямо под глазом...
- И к врачу ходил? - заинтересовалась Ляля.
- Да, детка, и заявление написал... Еще вчера...
- Неужели на Яковлева можно найти управу? - мечтательно вздохнула Елена.
- Мы попробуем, Леночка... - пообещал Осипов. - Мы обязательно попробуем... Ты только мне немножечко помоги... Правда, лучше всего было бы, если бы и у тебя, и у Филимонова были бы диктофончики...
- И мы сделали бы записи избранных речей Яковлева?
- Да, деточка...
- Но тогда на пленке была бы запись и воплей Яковлева, получившего по яйцам...
- Если из предыдущего разговора будет ясно, что это оборона, то ничего страшного...
И Елена, сделавшая выводы из сказанного Осиповым, отдала ему пленку, а потом отправилась с соседом фиксировать факт побоев, писать заявление и общаться со следователем, а после этого сразу поехала на оптовый рынок и прикупила продуктов, а также тональный крем, чтобы в понедельник замазать синяк на скуле...
Продолжение следует...