Вера Николаевна всю свою жизнь прожила в деревне. Не потому, что возможности уехать в город не было, как сделали её подруги, окончив школу, а потому, что деревня Овсянка, раскинувшаяся на берегу реки Сухоны, казалась ей самым прекрасным местом на земле. Поэтому, окончив медицинское училище, она вернулась в родные места и стала работать фельдшером-акушером в сельской больничке с душой, оказывая помощь землякам и в рабочее время, и в нерабочее. И вскоре немалое количество малолетних односельчан появилось на белый свет с её помощью.
Здесь же родился и её единственный сын, которого Вера Николаевна нарекла Юрием в честь своего любимого с детства героя космоса – Юрия Гагарина. Она считала, что сын вырос таким сильным и уверенным в себе человеком, только благодаря первому в мире космонавту, о котором Вера Николаевна много рассказывала и читала книг своему мальчику, призывая брать с него пример. Других, более близких примеров для подражания просто не было: отец её умер, когда Вера была ещё школьницей, с мужем они расстались, спустя недолгое время после рождения сына. Супруг, видя отрастающие рыжие кудряшки на голове ребёнка, почему-то решил, что жена ему изменила, и развёлся с ней.
– Ты блондинка, я брюнет. Откуда взялся этот цвет волос у парня?! – рычал он в очередном запое в лицо Веры.
Она знала, откуда – у её деда Василия волосы были цвета красной меди и конопушки по всему лицу. Солдат Великой Отечественной, израненный на войне, прожил недолго после её окончания. Оставшиеся после него чёрно-белые фото доказательством быть не могли. Да Вера и не захотела никому ничего доказывать и сына вырастила одна.
Юрка рос спокойным и самодостаточным человеком, много занимался спортом, техникой. Помогал по дому во всём. Вера Николаевна не жалела для сына ничего. Купила ему мопед на четырнадцатилетие, и сын с упоением гонял на нём по просёлочным дорогам вместе с друзьями или часами занимался ремонтом своего сокровища, мечтая о покупке мотоцикла. Каждые каникулы Юрка устраивался на работу в колхоз, чтоб накопить денег, и сумел осуществить свою мечту. В его комнате всегда был порядок, потому что он прибирался в ней сам.
Отношения между матерью и сыном были дружеские, без лишних сантиментов. То, насколько они крепкие, стало понятно лишь тогда, когда Юрке пришло время покинуть родной дом, чтобы получить профессию. Он уехал в Санкт-Петербург, учился на механика в автодорожном техникуме, а Вера Николаевна очень скучала по сыну. Вечерами она приходила в его комнату и, устроившись на диване, где Юрка спал, вязала или читала книги, время от времени поглядывая на портрет сына, и мысленно вела с ним разговоры на разные темы.
Она очень боялась, что Юрка, как большинство его сверстников, захочет остаться на жительство в городе. Благо родственников там было много. Но сыну она ничего не говорила об этом, давая ему возможность самостоятельно решать свою судьбу. После окончания учёбы Юрка вернулся домой совсем взрослым мужчиной, выше матери на голову. Обнял её и сказал:
– Здравствуй, мама. Я вернулся насовсем. Город не для меня.
Вера Николаевна была на седьмом небе от счастья: ожидая сына домой, она лелеяла мысль о том, что её Рыжик, вернувшись, женится, у неё появятся внуки, и их дом наполнится счастьем. Она уже и невесту для сына присмотрела – медсестричку Настю, недавно появившуюся в деревне после окончания медучилища и начавшую работать вместе с ней в больничке.
Весёлая зеленоглазая девушка понравилась Юрке, и он стал вечерами пропадать из дома. Но, спустя какое-то время, Вера Николаевна заметила, что сын вновь стал домоседом, и в глазах его поселилась тяжёлая грусть. На расспросы матери он отвечал неохотно и односложно, а однажды сказал:
– Настя выходит замуж за городского и уезжает в Питер. Всё. Тема закрыта.
И мать с сыном стали жить дальше, размеренно и спокойно. Но спокойствие это длилось недолго – началась специальная военная операция на Украине. Юрка, обычно не любивший проводить время у экрана телевизора, предпочитая ему книги, стал внимательно следить за событиями на Донбассе. И однажды вечером, после ужина, сын сказал совершенно обыденным голосом:
– Мама, я записался добровольцем на СВО. Готовь мой походный рюкзак.
Вера Николаевна охнула, заговорила сбивчиво, дрожащим голосом:
– Зачем, сынок? Ты ведь даже в армии не служил. Что ты там будешь делать? А тут как без тебя, единственного механика, в хозяйстве справятся? Тебе тридцать пять лет, может, о семье, о потомстве пора подумать, Юра?!
– Так надо, мама,– спокойно и уверенно ответил сын.– Мне уже тридцать пять лет, а я ещё не сделал ничего полезного, важного для своей страны, для родины. Я ведь механик, буду повреждённую в бою технику ремонтировать. Ты не переживай – в атаки с автоматом мне ходить не придётся.
Вера Николаевна знала, что уговаривать сына изменить своё решение бессмысленно: он был скуп на слова и всегда выполнял задуманное. Таким был и его прадед Василий.
Перед отправкой в зону СВО, Юра сказал:
– Месяц нас будут учить военному делу. Звонить мне будет нельзя. Ты не беспокойся обо мне, мама. Я дам о себе знать сразу, как только смогу.
Вера Николаевна перекрестила своего Рыжика, мысленно призвав Ангела-хранителя не оставлять его ни на минуту, и положилась на волю Божию.
После отъезда Юры недели тянулись, словно годы. Сын не звонил, не писал. Тревога за него чёрной гадюкой присосалась к сердцу матери. Прошло уже полтора месяца, а вестей не было, и Вера Николаевна не выдержала – начала звонить и писать во все воинские инстанции, пытаясь узнать о судьбе сына. Через три месяца она получила официальный ответ, что Юра числится в списках пропавших без вести.
С этого дня у неё появилась привычка вечерами, когда пустели деревенские улицы, ходить к недостроенной церкви на площади и молиться перед надвратной иконой Спасителя о сыне. Не утирая льющихся по щекам слёз, она кричала в тёмное небо:
– Господи, смилуйся, не забирай моего единственного сына! Верни мне мою кровиночку! Дай, Господи, хоть один ещё раз обнять моего мальчика. Пусть он вернётся, хоть искалеченный, хоть из плена, лишь бы живой!
А ещё ночами ей стал сниться один и тот же сон. Будто бы в чистом поле на белом снегу неподвижно стоит длинная шеренга солдат. Вера Николаевна идёт вдоль неё, пристально вглядываясь в закрытые наполовину масками мужские лица, и, плача, задаёт один и тот же вопрос:
– Сынок, это ты?
Однажды весной в ставшем уже привычным сне строй солдат дрогнул и расступился. Из задних рядов к ней шагнул Юра со словами:
– Не плачь, я рядом! Я теперь всегда буду рядом с тобой, мама!
Вера Николаевна вскрикнула от радости и проснулась.
Через неделю она получила извещение о том, что обнаружены останки её сына, и адрес, по которому можно за ними приехать.