Глава первая
В кабинете руководителя аналитического отдела Платона Васильевича Гладкова воцарилась относительная тишина, и стало слышно компьютер, который работал практически бесшумно.
Кристина, теперь уже стоя во весь рост перед Платоном, поправила чулки, застегнула и как следует заправила блузку, одёрнула юбку-карандаш и начала поправлять причёску перед зеркалом.
- Ничего не забыла? - усмехнулся Платон, распахивая настежь окно, несмотря на то, что ноябрь вполне правдоподобно изображал из себя зиму, и закуривая.
- "Ничего" на мне и не было, а ты даже не заметил, - улыбнулась Кристина, сдувая с лица почти невесомую золотистую прядь. - Я же не просто так к тебе шла.
- Хорошо, что Воловский пока не опустился до тотальной слежки за сотрудниками и не распорядился установить видеокамеры в кабинетах. А то мы с тобой давно спалились бы, Крис.
- Зато коридорные видеокамеры мы научились виртуозно обходить на пути друг к другу, и знаем все слепые зоны. Как уже достала эта игра в шпионов! Не могу дождаться, когда не нужно будет ни перед кем ничего изображать. И всякий раз расставаться.
- Тогда нас тут уже не будет, и мы вернёмся туда, где нам полагается быть.
- Это ты вернёшься, Платоша. Это тебя ждут с распростёртыми объятиями. А меня? Где гарантии, что ты меня не кинешь?
- А ты уверена в том, что Воловский захочет отпустить свою сладкую конфетку? Свою любимую Крис? Своего бессменного руководителя отдела по работе с персоналом?
- Платон, ты что, издеваешься? - руки Кристины, продолжающие колдовать над причудливой и сложной причёской, замерли.
Сама Кристина тревожно смотрела в зеркало на своего любовника и соучастника их общего дела. Друга и соратника, можно сказать.
- Нет, - Платон прикурил новую сигарету от предыдущей. - Просто не узнаю; тебя. Ты что вдруг разнылась? Устала? Может, тебе в отпуск на недельку-другую махнуть?
- Я не хочу без тебя в отпуск, - Кристина подошла к Платону, обняла сзади за пояс и прижалась всем телом.
- Потерпи, малыш! Мы такой путь проделали с тобой, осталось всего ничего. Давай не будем раскисать практически на финише.
- Где он, финиш этот? - Кристина вздохнула и потёрлась щекой о покрытую жёсткой чёрной щетиной щеку Платона.
Холодные серые глаза Платона сверкнули хищным блеском. Перехватив сигарету левой рукой, правую он положил на бедро Кристины.
- Платоша, закрой окно, холодно!
- Вот докурю и закрою.
- У нас есть прекрасно оборудованное место для курения! Или для начальника аналитического отдела закон не писан?
- Ты забыла, Крис? Я ведь якобы вообще не курю!
- Блин, - прошептала Кристина. - Ну да, конечно! Это добавляет тебе бонусов в глазах нашей ненаглядной экоактивистки и начальницы всех "зелёных"! Главной радетельницы за раздельный сбор мусора и заядлой ЗОЖницы! Если бы она знала, сколько... средств защиты мы с тобой выбросили в офисную корзину! Как хорошо, что эта бдительная ищейка не шарится в мусорницах, стоящих в кабинетах сотрудников! А то мало ли что, вдруг кто-то несознательный неправильно утилизирует батарейки или ртутные термометры?
- Крис, ну что ты так взъелась на Алёну? - покачал головой Платон. - Изображаешь из неё какую-то неадекватную фанатичку. Она вовсе не такая.
- Я её ненавижу, потому и взъелась! Как представлю, что ты с ней... А ты ещё и заступаешься за неё. Не такая она, видите ли!
- Это лишь часть комбинации. Я отношусь к этому именно так. Или ты думаешь, меня приводят в восторг "отношения" с ней? Ты её видела? Однако Воловский доверяет ей как никому другому, ведь она дочка его покойного друга и компаньона. Потому нам необходимо держать её в поле зрения. А точнее, на коротком поводке.
Платон обнял Кристину.
- Я хочу целую ночь с тобой провести, мечтаю! Разве о многом прошу? - горячо зашептала она в его ухо. - А мы вынуждены прятаться и выкраивать время... Любить друг друга впопыхах.
- Ну-ну, малыш, всё будет по-твоему, - Платон провёл ладонью по стройной спине Кристины, а сам устало прикрыл глаза.
Как же его достало это всё! Изображать любящего жениха Алёны Дмитриевны Кольской - почти дочери руководителя компании "Феникс" Георгия Алексеевича Воловского, - девушки, пользующейся особым доверием шефа.
Изображать страстно влюблённого в руководителя отдела по работе с персоналом Кристину Андреевну Байкову, любовницу шефа.
Изображать честного и добросовестного сотрудника-карьериста, мечтающего стать правой рукой Воловского.
Скорее бы всё это закончилось, вот в этом Крис абсолютно права...
* * * * *
Два года назад. Кристина.
Платон стоял у своего автомобиля на одной из тихих пешеходных улиц в центре города и ждал, когда появится "объект". Решено было всё-таки зайти с козырей, потому что шеф Платона абсолютно верно (как показало время) заметил:
- Талант нравиться бабам - один из твоих главных талантов, сынок, потому с этой стороны и начнём.
Платон пытался спорить, размахивал дипломом магистра одного из старейших университетов Европы и доказывал, что он вполне может официально проникнуть в "Феникс" благодаря своим знаниям и способностям, однако Александр Борисович не согласился с молодым амбициозным подчинённым.
- Когда берут человека из ниоткуда, то он для руководства серьёзной организации - никто, и звать его никак. В такие компании, как "Феникс", по объявлению сотрудников не набирают. Следовательно, даже если они тебя примут, то сначала будут мариновать в течение продолжительного времени на ничего не значащих мелких должностях. А ещё они будут долго и упорно ковыряться в твоей биографии. Их безопасники тоже не юнцы желторотые, свой хлеб с маслом едят не зря, и даже икру не заморскую, а отечественную сверху на масло намазывают, а нам лишние риск и нервяк ни к чему. Ну мало ли что?!
- А через бабу, значит, железно? И безопасно? - вспылил тогда ещё горячий и порывистый двадцатипятилетний Платон.
Да, тогда он был почти совсем другим, несмотря на то, что уже прекрасно знал о случившемся с его родителями. За последующие два года ему предстояло превратиться в негодяя, холодное циничное чудовище, но тогда он ещё об этом не догадывался и свято верил в то, что можно остаться чистым, по уши окунувшись в грязь.
Хотя, вероятнее всего, он изначально был склонен к подобному поведению и образу жизни, поскольку слишком быстро вжился в роль, вошёл во вкус, и почувствовал себя в грязном омуте обмана и порока как рыба в воде.
- Кристина Андреевна Байкова - руководитель отдела по подбору персонала, и этот отдел она возглавляет уже в течение пяти лет. Проходила практику в "Фениксе" во время учёбы в университете и осталась в компании, попав в программу поддержки талантливых студентов.
Александр Борисович, как обычно, когда увлекался, говоря, встал из кресла и начал мерить шагами просторный кабинет.
- Со временем Воловский Георгий Алексеевич, известный ценитель женской красоты, проникся не только уважением к высокому профессионализму молодой амбициозной сотрудницы, но и всё больше внимания начал обращать на Кристину Андреевну как на представительницу прекрасного пола. Девица оказалась весьма разносторонней и мечтала далеко пойти не только в профессиональном плане. Очевидно, по этой причине она долго и умело изображала из себя недотрогу. Судя по всему, рассчитывала на то, что Воловский окончательно потеряет голову от неприступности принцессы, разведётся со "старой" женой и женится на новой, однако Георгий Алексеевич - тот ещё крепкий орешек. В конце концов, смекнув, что скоро ничем не подогреваемый интерес шефа иссякнет, Кристина Андреевна смилостивилась и осчастливила Воловского. Надо отдать девице Байковой должное - ей удалось укрепить свои позиции и стать постоянной любовницей шефа. Так сказать, официальной фавориткой. Она знает очень много и пользуется большим доверием Воловского. Понимаешь? Если Кристина Андреевна поручится за тебя, то и для твоей карьеры сразу откроется зелёная улица, и проверять тебя никто шибко не будет. Протекция госпожи Байковой - это своего рода знак качества.
- А где гарантия, что у меня получится втереться к ней в доверие? - нахмурился Платон. - Судя по вашему рассказу, она не так уж проста.
- Тебе в доверие и не нужно втираться. Твоя задача - завлечь её, и дело в шляпе. Потом расскажешь красивую легенду, и госпожа Байкова сама предложит тебе работу в "Фениксе". А уж как завлечь, это не мне тебя учить. С твоим-то послужным списком! Думаешь, мы ничего не знаем? Кристина Андреевна, прежде всего, - обычная женщина, а уже после - и профессионал, и расчётливая дрянь. А какая обычная женщина устоит перед таким парнем, как ты? С тебя же обложки дамских романов рисуют, ты разве не в курсе?
- Не в курсе, не читаю дамские романы, - дерзко огрызнулся Платон.
- А моя жена читает, потому я и в курсе, - подмигнул ему Александр Борисович. - Думаю, и Кристина Андреевна не чужда прекрасного. Плюс давай не будем сбрасывать со счетов тот факт, что вот уже не первый год её любовником является пузатый дядька почти на тридцатиник старше неё. Мужчины из компании, ясное дело, в курсе, кто есть Кристина Андреевна, потому шарахаются от неё, движимые инстинктом самосохранения. На стороне тоже особо не разгуляешься, разве что от случая к случаю, но это чревато чем угодно. А девчонке двадцать семь. Самый сок! Как думаешь, если на её горизонте появится брутальный мачо, да ещё слегка безбашенный и отмороженный? М? Каково?
- Не знаю, - вздохнул Платон и облокотился на колени, сцепив руки. - Уже чувствую себя мальчиком по вызову.
- И абсолютно напрасно, - поднял бровь Александр Борисович. - Ты мне ещё спасибо скажешь, сынок.
* * * * * * * * * *
И вот теперь, наверняка узнав о том, что сегодня вечером, с девятнадцати часов, Кристина Андреевна будет находиться в одном из самых дорогих салонов красоты города-миллионника, Платон нарочно "заглох" аккурат около огороженной территории салона.
Точнее, заглохла машина Платона, крайне удачно выведенная из строя им самим. Однако и сам он, в какой-то мере, чувствовал себя выведенным из строя. Особенно, учитывая то, что вчера начался самый настоящий декабрь.
Наконец тихо звякнул колокольчик, на крыльце салона появилась высокая, стройная блондинка, и по лестнице зацокали каблучки. Кристина Андреевна (а это была именно она - Платон уже знал) поплотнее запахнула ворот невесомой светлой шубки, а потом и вовсе набросила капюшон.
Платон обошёл свою машину так, чтобы оказаться лицом к Кристине Андреевне, однако на приближающуюся девушку даже не взглянул; "не заметил", погрузившись в пучину проблем. Открыл дверцу, попытался завести машину, потом резко захлопнул дверцу и в сердцах пнул колесо. Правда, не сильно, а как бы от досады. Перебарщивать нельзя - девица примет его за психопата и проскочит мимо.
Вообще, сначала Кристина Андреевна собиралась именно пройти мимо к своей машине, но потом бросила ещё один взгляд на Платона и приостановилась в нерешительности.
- Я могу вам чем-нибудь помочь? Вижу, у вас проблемы, - вежливо заговорила она.
- Нет, вряд ли, - бросил Платон и быстро, будто мельком, глянул на девушку.
Потом вновь посмотрел на свою машину, которая подвела его так некстати, а после будто наткнулся на невидимое препятствие, и взгляд его вернулся к лицу незнакомки. На этот раз он посмотрел на неё пристально и с зарождающимся интересом. Увидел по огромным серо-голубым глазам Кристины Андреевны, что она в полной мере оценила произведённое ею на красавчика-брюнета впечатление.
- Наглухо встала, - сокрушенно пояснил Платон и виновато улыбнулся, положив ладонь на дверцу машины. - Придётся эвакуатор вызывать.
Он достал из кармана пальто смартфон, а девушка продолжала стоять рядом. Неужели Александр Борисович оказался настолько прав? Всё так просто?
- Давайте посидим в моей машине, пока вы ждёте эвакуатор? - предложила сердобольная Кристина Андреевна. - Вы очень замёрзли, это бросается в глаза.
- Неужели инеем покрылся? Или, не дай Бог, на носу у меня сосулька? - испуганно округлил красивые серые глаза Платон.
- Нет, я не это имела в виду, но... - смутилась Кристина Андреевна.
- Спасибо вам, но я не могу настолько нагло и бесцеремонно злоупотреблять вашим временем, эээ... Как я могу к вам обращаться?
- Кристина, - девушка сняла изящную перчатку и протянула узкую ухоженную ладонь. - Во времени я в данный момент не ограничена.
- Спасибо вам за неравнодушие, милая Кристина! Душа у вас прекрасная, как и вы сами. Я Платон.
- Какое удивительное имя!
- Что вы, совсем обычное. Почти...
- У вас руки ледяные, Платон, несмотря на то, что вы были в перчатках. Быстро шагом марш в мою машину!
- Повинуюсь, - тепло посмотрев на новую знакомую, Платон сокрушенно вздохнул, как бы сетуя на то, что доставляет неудобства такой замечательной девушке, и пошёл следом за Кристиной к её машине.
...Роман Платона и Кристины начался стремительно; можно сказать, молниеносно. Однако, поскольку отношения были построены на лжи, и развивались они в подобном ключе.
Кристина сразу рассказала Платону о том, где и кем работает, но тщательно скрывала от возлюбленного свои отношения (это даже романом нельзя было назвать, это было нечто большее и почти принципиально другое) с генеральным директором и председателем совета директоров "Феникса" Георгием Алексеевичем Воловским.
Платон об отношениях Кристины прекрасно знал, потому наблюдать за тем, как она изворачивается и лжёт, было довольно забавно. Воловский, в свою очередь, об отношениях Кристины с другим мужчиной, естественно, знать не знал, - она всё тщательно скрывала и от него.
По поводу своей работы Платон говорил Кристине, что он предпочитает работать сам на себя, потому находится пока на вольных хлебах. Однако о том, какое образование получил, и о том, какой опыт работы имеет, Платон ненавязчиво рассказал. К тому же, наметанный глаз Кристины сразу уловил то, что Платон действительно не бедствует, а не пускает пыль в глаза.
Кристина осторожно закинула удочку на предмет того, не захочет ли Платон расстаться со своей профессиональной свободой, если получит достаточно выгодное и интересное предложение.
- Это должно быть очень интересное предложение, - улыбнулся Платон. - Такое, от которого невозможно отказаться.
У Кристины было подобное предложение, но она решила не озвучивать его пока; приберегла на середину января, когда закончится новогодняя суета.
Новый год Платон и Кристина встретили вместе, а после провели вдвоём три потрясающих дня на одной из популярных горнолыжных баз.
На следующий день после их возвращения вернулся Воловский, который улетал с женой на модный курорт и отсутствовал в течение недели. Настала очередь Кристины отправиться с шефом в традиционную ежегодную "командировку", и теперь Кристина не знала, как обставить это всё перед Платоном.
Безусловно, выглядела поездка, как самая настоящая командировка, но многие сотрудники компании были прекрасно осведомлены о реальном положении вещей. Не дойдут ли слухи до Платона? Вроде, не должны, ведь о Платоне никто из коллег не знает и даже не догадывается.
Платон, который уже приготовил для "любимой" изощрённую ловушку, не отказал себе в удовольствии устроить небольшой спектакль перед разлукой с Кристиной.
Ночь перед отлётом "влюблённые" провели дома у Платона. Кристина проснулась от того, что услышала, как Платон выбирается из кровати. Тут же встала и пошла следом.
Платон оказался на лоджии; задумчиво смотрел в темноту и курил.
- Что с тобой? - осторожно спросила Кристина, обняв Платона за пояс и прижавшись к его спине. - Почему не спится?
- Думаю о твоей командировке, - грустно ответил Платон. - И чем дольше думаю, тем более странной она мне кажется.
- Почему? - разыграла удивление Кристина.
- Сейчас по всей стране продолжаются Новогодние каникулы. Даже если компании работают, никакие мегаважные дела на этот период не планируются, не решаются, собрания и слёты не проводятся.
- Ты не прав, Платоша! В нашем бизнесе нет ни выходных, ни праздников, ни каникул. Если нужно было бы, меня бы и тридцать первого декабря в двадцать три пятьдесят вызывали на службу.
- И всё же, - вздохнул Платон. - Какие-то мрачные предчувствия. Не хочу тебя отпускать. Почему я даже не могу проводить тебя в аэропорт?
- Ну, милый, - растаяла Кристина. - Мы же это обсуждали. Не можешь проводить, потому что за мной заедут коллеги, а я не хочу пока афишировать наши с тобой отношения. Поверь, это в твоих же интересах. Не волнуйся так. Пойдём, я тебя успокою.
Она начала провокационно прикасаться к Платону, и вскоре почувствовала отклик. Как она сама-то выдержит целую неделю без Платона? У Кристины было ощущение, что она стала настоящей женщиной только с ним, а не с теми, с кем была раньше. И уж тем более, не с пресным, скучным и однообразным Воловским.
* * * * * * * * *
В первые три дня Платон исправно отвечал на звонки и сообщения Кристины, говорил о том, как скучает без неё, как померкло всё вокруг. А начиная с четвертого дня, Кристина не могла дозвониться до Платона, и сообщения её до него не доходили. Кристина с ужасом поняла, что её номер находится в чёрном списке.
Вторая половина путешествия прошла как в тумане, а когда Кристина вернулась, её самые страшные подозрения подтвердились: Платон узнал о её связи с Воловским, и теперь даже слышать о Кристине не желал.
У таких женщин, как Кристина, всегда достаточно завистниц и злопыхателей, потому подложить свинью и сообщить Платону правду мог кто угодно. Тем не менее, сейчас не время заниматься поисками и наказанием виновных, - это подождёт. Сейчас нужно было во что бы то ни стало вернуть Платона. Кристина поняла, что впервые по-настоящему влюбилась, и жизни без Платона она теперь не представляет.
Сам Платон тогда находился в огромном напряжении, поскольку момент был очень ответственный, потому вполне естественно и гармонично изображать страдальца не составляло труда. Если бы Кристина смирилась, то ему пришлось бы начинать всё заново. Однако Платон уповал на то, что всё же довёл госпожу Байкову до нужной кондиции.
Кристина, в попытках достучаться до Платона, всячески его преследовала, однако пройдоха обходил все ловушки и опережал преследовательницу на половину шага. Сейчас опять же главной задачей было всё выверить и не переборщить. Дать Кристине высказаться необходимо в нужный момент, не раньше и не позже. Платон ювелирно справился и с этой задачей.
Совсем отчаявшись, полностью деморализованная холодностью Платона Кристина подкараулила его около дома и рухнула перед ним на колени прямо в снег.
Такого эмоционального раскаяния нежная душа Платона вынести уже не могла. Тяжело вздохнув, он за локоть поднял рыдающую Кристину и повёл в свой подъезд.
- Платоша... - прерывисто всхлипывала Кристина. - Я брошу его, завтра же, клянусь! И уволюсь! Пошла она к чёрту, эта компания!Только прости меня, пожалуйста! Не гони меня... Я не могу вынести, когда ты такой... Вернись ко мне, пожалуйста!
- Хочешь, чтобы я вернулся?
Кристина только энергично кивала и всхлипывала.
- Тогда слушай меня внимательно...
Через два дня Платон приехал на собеседование в "Феникс" и сразу был принят на должность специалиста в отдел аналитики. С испытательным сроком, разумеется, - естественность и правдоподобность прежде всего.
Кристина сохранила за собой статус "официальной фаворитки" и разобралась с парой "недоброжелательниц" (которые были изгнаны из компании и пострадали абсолютно безвинно).
Кристина и Платон продолжали встречаться, только теперь осторожничали и скрывались намного тщательнее, чем раньше.
Так Платон перешёл на новый уровень. Если раньше он был просто хитрецом и манипулятором, то теперь неумолимо превращался в негодяя. А окончательное превращение произошло тогда, когда на горизонте появилась Алёна Дмитриевна Кольская.
Глава вторая
Полтора года назад. Алёна
Георгий Алексеевич Воловский, Дмитрий Александрович Кольский и Григорий Яковлевич Штерман познакомились в середине восьмидесятых годов прошлого столетия. Тогда они, молодые специалисты, работали в конструкторском бюро крупного авиационного завода.
В стране происходили большие перемены, которые коснулись и троих друзей. Мозговым центром активной и предприимчивой троицы стал Гриша Штерман.
Сначала ребята занялись торговлей, но постепенно Грише удалось убедить друзей в том, что будущее - за инвестированием. Потом начался период приватизации, и дела у парней резко пошли в гору.
В начале тысяча девятьсот девяносто третьего года на друзей (а теперь уже и компаньонов) обрушилась огромная беда - в автокатастрофе погибли Гриша Штерман и его жена.
Дима Кольский и Жора Воловский продолжили работать, теперь уже вдвоём, и вскоре открыли первый банк.
Бизнес развивался, и через некоторое время появилась компания "Феникс" - любимое детище Воловского и Кольского. С возрастом Георгий и Дмитрий начали задумываться о достойных преемниках, но вот тут друзей и компаньонов подкараулили настоящие трудности.
У Воловского вообще не было детей - он не мог стать отцом вследствие проблем медицинского характера. Со своей сестрой Георгий отношения почти не поддерживал, потому вариант привлечения к бизнесу племянников даже не рассматривал.
У Кольского была только дочь - долгожданная и поздняя. Когда Алёна появилась на свет, её матери было тридцать девять лет, а отцу - сорок два.
Рождению дочери предшествовали долгие годы тщетных попыток зачать ребёнка, серьёзного лечения, а также попытки прибегнуть к нетрадиционным методам лечения и народной медицине.
Как бы то ни было, долгожданное солнышко осветило жизнь семьи Кольских. Однако проблема преемника долгое время так и оставалась открытой.
* * * * * * * * *
Через полгода успешной работы в компании "Феникс" Платон возглавил аналитический отдел. Гладков знал, что Воловский присматривается к нему в плане того, чтобы наделить ещё бо;льшими полномочиями. А это означало, что биографию Платона уже прошерстили вдоль и поперёк, и ничего подозрительного не нарыли.
- Ты знаешь, что с понедельника к работе приступит принцесса кровей? - спросила однажды Кристина, когда они с Платоном отдыхали, лёжа в кровати.
Тогда они ещё встречались дома то у Кристины, то у Платона, пусть и с тщательным соблюдением мер конспирации. Тогда ещё не было маленьких отелей на окраинах или рискованной "любви" в кабинетах компании, практически под носом у Воловского.
- Какая принцесса? - Платон непонимающе сдвинул широкие тёмные брови. - И вообще, понедельник уже завтра.
- Та, что прибыла из столицы, получив блестящее образование. Кольская Алёна Дмитриевна, двадцати трёх лет от роду, единственная дочь и наследница покойного Дмитрия Александровича Кольского, друга и компаньона нашего генерального.
- Поправь меня, если я ошибаюсь, - усмехнулся Платон, хотя ему было абсолютно не до веселья: он вдруг почувствовал угрозу и весь подобрался. - Девица училась и жила в Москве, а потом решила вернуться в провинцию, чтобы продолжить дело отца?
- Именно так.
- А что, так бывает? Разве "золотые" детки так поступают? Разве у них такое предназначение? Работать в провинции, продолжая дело родителя, вместо того, чтобы спускать в столице или за бугром заработанные "стариками" бабки?
- Как видишь, бывает. И не такой уж у нас заштатный городишко, Платон! Хотя, конечно, далеко не столица.
- Ну что ж, - предчувствие сдавило все нервные окончания ещё сильнее, Платон улыбнулся ещё шире и потянулся за сигаретами. - Посмотрим, надолго ли хватит пороху у принцессы. На какую должность она претендует? Сразу первый зам генерального?
- О, с должностью тут вообще интересно. Руководитель отдела по связям с общественностью - это раз.
- А что, у нас есть такой отдел? Там, вроде, пара человек этим занимаются, и всё на этом, без всякого руководителя?
- Теперь есть отдел, приказ сегодня появился, завтра будет опубликован в вестнике. Но это ещё не всё. Как тебе такая формулировка: "Личный помощник генерального директора"?
- Можно гораздо проще в данной ситуации, - Платон задумчиво затянулся. - "Преемник".
- Вот и я о том же, - кивнула Кристина.
Что ж, на должность генерального Платон и не претендовал. Для него было важно узнать, насколько опасным противником может стать Алёна Дмитриевна, если ей взбредёт в голову мешать Платону.
* * * * * * * *
На следующий день, когда Платон въехал на подземную парковку компании, едва не задохнулся от возмущения: на его парковочном месте стоял какой-то нелепый серо-голубой клоп вместо автомобиля, а рядом крутилась невысокая тощая девчонка в белом брючном костюме, со светло-русыми, доходящими до плеч, волосами.
Кажется, она пыталась использовать стекло своего электромобиля вместо зеркала, при этом даже не замечала машину Платона. Платон с непередаваемым удовольствием вдавил клаксон, и девчонка буквально подпрыгнула от испуга.
Возмущённо и выжидательно уставилась на Платона, будто спрашивая: "Чего вам, мужчина?"
Платон не собирался вступать в дебаты, потому просто жестом объяснил нахалке, чтобы она убрала машину с его места. Вместо того, чтобы выполнить просьбу (если это можно было назвать просьбой), девушка подошла вплотную к машине Платона.
Пришлось снова опустить стекло, которое Платон поднял перед въездом на парковку. Вопросительно глядя на девушку, Платон поднял бровь.
- Здравствуйте! - мелодичным и чистым голосом заговорила незнакомка.
Огромные серо-зелёные глаза смотрели на Платона удивлённо и настороженно.
- И вам не хворать, - холодно кивнул Платон.
- Я уже поняла, что заняла ваше парковочное место. Приношу свои извинения.
- Мне не нужны извинения, - значительно обронил Платон. - Мне нужно моё место. Желательно, пять минут назад, потому что я не привык опаздывать на службу.
- Тогда, возможно, мы не будем терять драгоценное время? Сегодня моя машина постоит на вашем месте, а ваша - на другом? А завтра я уже буду знать, что это место занято.
- Не принимается, - сухо сказал Платон.
- То есть, вы не уступите мне сегодня ваше место? - искренне удивилась девчонка.
- Нет, - покачал головой Платон.
- Нет? - уголки пухлых губ девчонки обиженно опустились.
- Нет, - пожал плечами Платон.
Гордо вскинув голову, девчонка очень прямо пошла к своей машине, и вскоре место Платона было свободно. Паркуясь, он наблюдал за тем, как пигалица в светлом костюме покидает парковку. Весь её вид выражал глубокое разочарование и возмущение.
Безусловно, Платон сразу узнал её, поскольку после рассказа Кристины о приезде Кольской как следует прошерстил интернет и связался со службой безопасности предприятия, являющегося настоящим местом его работы.
Конечно, на фото Алёна Дмитриевна выглядела более взрослой и представительной, чем в жизни, но в целом оказалась вполне узнаваемой.
Сейчас Платон мысленно подсмеивался над тем, как Кольская готовит ему "месть" за сегодняшний небольшой спектакль. Небось думает, как Платон увидит её на еженедельной планёрке, где Воловский будет представлять руководящему составу преемницу... пардон, личную помощницу и руководителя отдела по связям с общественностью, и поджилки у него затрясутся.
Ну пусть малышка помечтает и мысленно позлорадствует; так сказать, насладится грядущим моментом мнимого торжества.
Платон не ошибся: он видел, какой победный взгляд метнула на него Кольская, когда её представляли руководящему составу компании. И как была разочарована, не получив от Платона абсолютно никакой реакции.
Ну детский сад, ей-богу! И он ещё предполагал, что от этой пигалицы может исходить серьёзная опасность... На деле же девочка, вообразившая себя акулой бизнеса, приехала в игрушки играть.
Кажется, можно начинать отсчёт времени до того момента, когда красотка сбежит в столицу под крыло матери, поджав хвост. А он, Платон, даже взглядом её не проводит.
Сейчас он отчётливо видел по растерянному взгляду Кольской: до неё, наконец, начало доходить, что наглец, оказавшийся руководителем аналитического отдела, изначально был в курсе того, чью машину он согнал со своего парковочного места.
Он был в курсе, а она вот не удосужилась заранее ознакомиться с информацией о личностях будущих коллег. Действительно, ей-то это зачем? Она и без того является законной наследницей и останется ею. Посмотрим только, насколько долго будет играть музыка.
Однако, как выяснилось в дальнейшем, первое впечатление оказалось ошибочным, и Платон изначально недооценил Алёну Дмитриевну так же, как она сначала недооценила его.
Пигалица оказалась крепким орешком. Во-первых, она ничего и никого не боялась, хотя со всеми была одинаково приветлива, мила и безукоризненно вежлива. Смотрела всегда прямо в глаза, взгляд не бегал. Задавала прямые вопросы.
Во-вторых, Алёна Дмитриевна вовсе не корчила из себя крутую бизнес-леди и большого босса. Она никогда и ни перед кем не стеснялась признаться в том, что чего-то не знает, и всегда была открыта для получения новых знаний.
А в-третьих, Кольская действительно наладила работу в отделе по связям с общественностью и поставила эту работу на высокий уровень.
Именно последнее обстоятельство особенно доставало Платона, буквально выводило его из себя. Ведь именно аналитический отдел сильнее всех бдил за рентабельностью и за смысловой нагрузкой проведения того или иного мероприятия, а как раз по части проведения разного рода мероприятий Кольская оказалась неистощима.
Идеи так и сыпались из неё, как из рога изобилия, а энтузиазма хватило бы на десятерых... Да что там, на сотню сотрудников.
Сначала не только около офиса, но и в самом офисе появились дополнительные контейнеры для сбора пластика и вторсырья. Затем для каждого кабинета в офисе были приобретены живые комнатные растения. Потом появился ещё один контейнер - для сбора батареек.
На этом Алёна Дмитриевна не остановилась. Ей удалось пролоббировать установку за счёт "Феникса" нескольких контейнеров для сбора батареек по всему району.
Далее Кольская уломала генерального на благотворительную установку нескольких контейнеров по сбору подержанных вещей хорошего качества для нуждающихся. Разумеется, всё это постоянно освещалось в средствах массовой информации, и у Платона уже скулы начало сводить, когда он слышал словосочетание "имидж компании".
Платон всякий раз пытался переубедить генерального, оперируя аргументами и статистическими выкладками, однако "старик" неизменно был на стороне Кольской (что вполне предсказуемо) и поддерживал все её инициативы.
Сначала Алёна Дмитриевна просто бесила Платона, так, как бесит надоедливая мошкара, в изобилии появляющаяся в конце лета.
Переломный момент в отношениях Гладкова и Кольской произошёл зимой, в начале декабря. На одном из собраний руководящего состава компании Алёна Дмитриевна выступила с очередным докладом и выдвинула новую инициативу.
- Мы должны организовать предновогодний благотворительный марафон, - вещала она своим звонким, мелодичным голосом. - Настоящий праздник. Например, для детей из малообеспеченных семей. Или для детей-сирот. Для детей с ограниченными возможностями здоровья. Привлечь благотворителей и спонсоров из других организаций. Организовать сбор средств целевого назначения. Наша компания должна подать пример и выступить спонсором. Жду ваших предложений.
Платон, безграничное терпение которого именно в это декабрьское утро дало трещину, поднял руку, подобно прилежному школьнику. До сих пор Платон никогда не вступал с Кольской в открытую конфронтацию, оставаясь всегда отстранённым, холодным, равнодушным и безукоризненно вежливым.
- Да, Платон Васильевич, - растерянно и удивлённо повернулась к нему Алёна Дмитриевна. - У вас есть идея?
- Есть, - кивнул Платон. - У меня есть идея прекратить организовывать мероприятия, которые больше подошли бы для проведения школой, например. Простите, Алёна Дмитриевна, но большинство ваших идей - идеи на уровне пионервожатой или завуча по внеклассной работе. Сплошной голый энтузиазм, и никакого конкретного смысла.
Алёна Дмитриевна совсем не обиделась, - во всяком случае, обиженной или оскорблённой она точно не выглядела.
- Позвольте не согласиться с вами, Платон Васильевич, - бойко парировала она. - Благополучный и положительный имидж компании - это не детский лепет, это достаточно высокий уровень притязаний.
- Зачем нашей компании бесконечно подтверждать свой благополучный имидж? Мы участвуем в предвыборной гонке, Алёна Дмитриевна?
- Нет, Платон Васильевич, не участвуем. Но уже давно доказано, что положительный имидж благотворно влияет на успешность фирмы.
- Интересное заявление, Алёна Дмитриевна, но мне бы хотелось получить документальное подтверждение этого факта. Статистика? Расчёты?
Кольская, казалось, была в замешательстве, - и Платон почти по-детски обрадовался тому, что ему удалось щёлкнуть активистку по носу.
- А я целиком и полностью согласна с Алёной Дмитриевной, - неожиданно подала голос Галина Эдуардовна Суховей, начальник экономического отдела. - И готова предоставить вам требуемые статистические данные, Платон Васильевич.
Платон Васильевич и сам мог кому угодно предоставить статистические данные. О том, что Суховей (которую они с Кристиной за глаза называли "сухоцвет"), старая дева и в лучшем случае, просто феминистка, ненавидит всех мужчин, а молодых и привлекательных - в особенности, - Платон давно знал. Хороша поддержка у Кольской, нечего сказать!
- Буду с нетерпением ждать, Галина Эдуардовна, - едко сказал он и слегка поклонился.
И тут Платон увидел глаза Алёны Дмитриевны. Она не успела вовремя "закрыться", и он моментально всё понял. Понял то, как она рада, что ей удалось всё-таки "достать" его и вывести на реакцию. Понял то, что она, видимо, затаила на него обиду с первой встречи. Увидел торжество и удовлетворение.
А ещё он понял, что нравится Алёне Дмитриевне.
"Ах ты, маленькая дрянь! Вздумала играть со мной? Теперь не жалуйся и пощады не проси".
Весь день Платона не отпускало сделанное им открытие. Он даже ночью долго не мог уснуть, и решил построить свою дальнейшую игру по-другому: гораздо более смело, цинично и результативно. Используя Алёну Дмитриевну, разумеется.
Мысль о том, что Кольская в течение нескольких месяцев таила на него обиду и скрывала от него свою симпатию, заставила Платона искать новые, более изощрённые приёмы и пути к цели.
До сих пор никому не удавалось водить его за нос настолько долго, а это значит, что девчонка очень не проста. Изображать увлечённость ею или влюблённость смысла не имеет, - она вот так с ходу не поверит. Наоборот, может заподозрить Платона в корысти.
Изображать внезапно возникшие дружеские чувства тоже глупо, особенно, после того, как он принародно обнаружил своё раздражение и неприятие идей Кольской.
А это значит, что сразить Алёну Дмитриевну можно только её же оружием. И сделать так, чтобы инициатива исходила от неё самой. Наконец, придумав комбинацию и составив в уме план, Платон успокоился и уснул с чувством выполненного долга.
* * * * *
Идея Платона была, как обычно, простой и одновременно изощрённой, а строилась мысленная конструкция, разумеется, на инициативности Алёны Дмитриевны.
Дело в том, что Кольская со свойственной ей склонностью ко всякого рода тимуровской работе (кстати, Платон был уверен, что по весне сотрудники компании начнут выходить на субботники в общественные места и привлекать добровольцев со стороны к своим "выходам"), организовала в компании нечто вроде службы взаимопомощи.
С наступлением осени всегда повышается сезонный порог заболеваемости всякого рода вирусами, а зимой и ранней весной ситуация лишь усугубляется. Многие заболевшие сотрудники компании - люди одинокие по какой-либо причине, и многие живут одни.
Конечно, сейчас хорошо организована работа службы доставки, однако Алёна Дмитриевна полагала, что простая человеческая забота незаменима, потому собрала группу добровольцев, посещающих заболевших на дому. Разумеется, с соблюдением всех необходимых требований безопасности.
Волонтёры приносили необходимые продукты и лекарства, а также делали дома у заболевших влажную уборку. При необходимости даже выгуливали домашних животных.
Платон в принципе крайне редко болел, а если и случалось, то восстанавливался очень быстро. Пока он размышлял о том, какую же болячку ему придумать, Кольская сама исчезла на неделю, - оказалось, загрипповала.
Через неделю появилась - бледная и осунувшаяся, но по-прежнему энергичная. И вот тут-то Платону выпала редкая удача: грипп добрался и до него.
Раньше Платон досадовал бы и негодовал на свою временную немощность, но только не в этот раз. Он сразу позвонил на службу, предупредил о том, что заболел, и вызвал врача на дом.
Теперь оставалось только ждать. Если он не ошибся по поводу того, как Алёна Дмитриевна относится к нему, то она не упустит возможности "поухаживать" за болящим.
На следующий день к Платону приехали Алёна Дмитриевна и ещё одна молодая сотрудница, - кажется, из бухгалтерии. Платон на всякий случай строго-настрого запретил приезжать Кристине (исключительно из соображений заботы о ней и безопасности), и не прогадал.
Девушки сделали влажную уборку, сходили в магазин и в аптеку. Платон в этот день чувствовал себя очень плохо, как и в два последующие дня. Зато радовался, как ребёнок, что не ошибся: Алёна Дмитриевна навещала его ежедневно.
В первые три дня Платон категорически отказывался от еды, только пил горячий чай, а на четвёртый день Кольская сварила бульон и заставила больного поесть.
Даже будучи по-настоящему больным, Платон не переставал строго контролировать процесс обольщения Алёны Дмитриевны. Он безошибочно чувствовал, какое именно поведение способно сильнее всего расположить девушку к нему, и вёл себя именно так.
Сначала был немногословным и покладистым пациентом, не стонал, не ныл и не жаловался. А как только Платону стало легче, к нему как бы начали возвращаться его обычные язвительность, насмешливость и небольшое упрямство (небольшое - это потому, что он ещё недостаточно окреп).
Конечно же, за прошедшие несколько дней Алёна Дмитриевна совсем растаяла, Платон видел это по её сияющим глазам. Разумеется, при помощнице и компаньонке Алёны Дмитриевны Платон держался очень скромно, однако удача улыбнулась ему вновь: на четвёртый день Кольская пришла к нему одна. Вполне возможно, что она именно так и хотела поступить, и дело тут было вовсе не в сложившихся обстоятельствах.
Алёна Дмитриевна готовила бульон, а Платон лежал в комнате, но потом встал, пришёл в кухню и сел на один из табуретов.
- Зачем вы встали, Платон Васильевич? - сразу всполошилась добровольная помощница. - Ещё рано! Я всё принесу вам сама.
- Я хорошо себя чувствую, Алёна Дмитриевна. И я устал валяться в кровати, как овощ. Давайте, помогу вам.
- Ещё чего! Тем более, бульон практически сам варится. Вы, должно быть, проголодались?
- Ну да, есть немного, - ответил Платон, рассматривая миниатюрную и стройную фигурку Алёны Дмитриевны.
Хорошо, что девушка стояла к нему спиной и не могла видеть его изучающий нескромный взгляд. Ведь перед Кольской необходимо было разыгрывать этакого положительного во всех отношениях парня, но в меру откровенного, упрямого, занудного и с характером.
- Ох, а пакет-то я оставила в коридоре! - спохватилась Алёна Дмитриевна. - Я же купила овощи и зелень.
Она собиралась рвануть в прихожую, и в этот момент Платон встал и сделал то же самое, рассчитав всё так, чтобы они с Кольской столкнулись на подходе к двери.
- Простите, - Алёна Дмитриевна вспыхнула до корней волос.
- Я принесу, - пояснил Платон. - Должна же от меня быть хоть какая-то польза.
- Такой большой жёлтый пакет, - в спину ему сказала Кольская.
Видимо, с целью хоть что-то сказать и прикрыть своё явное смущение. Платон даже не ожидал, что всё пойдёт настолько хорошо.
- Тут ещё какие-то кисти, - сказал Платон, разбирая пакет и выкладывая его содержимое на стол.
Достал две упаковки с разнокалиберными кистями, повертел в руках, улыбнулся.
- Вы что, пишете картины, Алёна Дмитриевна? - вот и повод для неформального и лёгкого общения нашёлся.
- Нет, что вы! - улыбнулась Кольская. - Это я на работу купила. Будем завтра с девочками окна в офисе разрисовывать к Новому году. Это кисти для гуаши.
- А что, кисти бывают разные для разных красок? - удивился Платон.
- Ну вообще, да, - кивнула Алёна Дмитриевна.
- А я рисованием занимался только в школе, на уроках изобразительного искусства. У меня была одна кисть - такая, знаете, из коробки с акварельными красками.
- Такая синтетическая, в меру тонкая и с пластмассовой ручкой? - продолжала улыбаться Кольская.
- Ага, - кивнул Платон. - Я её ещё прижимал изо всех сил к листу бумаги, и кисть становилась похожа на причёску бездомного.
- А в какой школе вы учились, Платон Васильевич? - казалось, Алёна Дмитриевна очень рада тому, что может вот так запросто болтать с ним.
- Я вырос в соседнем регионе, не здесь. Учился в обыкновенной средней школе, в обыкновенном классе. И учился средне, звёзд с неба не хватал.
- Надо же, - искренне удивилась Кольская. - Я была уверена в том, что вы были отличником и учились в очень престижной школе.
- Вы разочарованы?
- Что вы? Наоборот!
- А почему наоборот? - сузив глаза, Платон пристально смотрел на девушку.
- Не люблю мажоров, - коротко ответила Алёна Дмитриевна и отвернулась к плите.
- Почему, Алёна Дмитриевна?
Девушка пожала плечами, по-прежнему стоя спиной к Платону, и ничего не ответила.
- Простите, я не должен был спрашивать, - в меру виновато и расстроенно произнёс Платон. - Это совсем не моё дело.
- Это вы простите, - повернулась к нему Кольская. - Я же сама затеяла этот разговор. Сказав "А", нужно говорить и "Б". Я чуть не вышла замуж за одного из представителей столичной золотой молодёжи. Мы даже прожили вместе полгода, на более долгий срок меня не хватило. Если бы папа не ушёл в мир иной, меня бы всё-таки дожали и выдали замуж, я думаю, очень уж выгодная партия была. Но папы не стало, и я почти сразу сбежала от Стаса.
- Ну и ну, - только и смог сказать Платон, и на этот раз реплика проистекала полностью из глубины души.
А ведь он почему-то считал Кольскую невинной простушкой, и даже не поинтересовался её личной жизнью.
- Осуждаете?
- Да Бог с вами, Алёна Дмитриевна! Кто я такой, чтобы судить других людей? Тем более, вы прекрасный человек, очень порядочный и добрый. И ещё я бесконечно благодарен вам за помощь в эти несколько дней. За вашу неоценимую и своевременную поддержку. Теперь мне стыдно за то, что я был несправедлив к вам. Вы действительно делаете нужное дело.
- Что вы, Платон Васильевич... Я ведь не одна, мы с девочками всем стараемся помочь по мере сил, - опять залилась краской Алёна Дмитриевна.
- И всё же. Пообещайте, что разрешите мне в виде хотя бы малой части моей огромной благодарности пригласить вас на ужин, как только я буду выглядеть по-человечкски.
- Хорошо, конечно. Я обещаю.
Платон ясно видел, какая неподдельная радость мелькнула в глазах Алёны Дмитриевны.
Что ж. Необходимо признать, что всё опять оказалось слишком просто. Даже с ней.
Глава третья
Конечно, пришлось попотеть, ухаживая за Алёной Дмитриевной и изображая верного рыцаря, однако затраченные усилия окупились с лихвой.
Во-первых, с тех пор, как Платон стал официально числиться женихом Кольской, доверие генерального возросло во сто крат. Платон получил доступ к такой информации, о которой он раньше мог только мечтать.
Дела сразу пошли быстрее, и вскоре у Платона были почти все необходимые для быстрого рейдерского захвата документы, ключи и бо;льшая часть электронных подписей.
Все предшествующие усилия хакеров не дали и десятой доли того результата, которого добился Платон в относительно короткие сроки. На данный момент компания "Феникс" лежала перед работодателями Платона практически на блюдечке с золотой каёмочкой.
Оставался последний штрих, самый ответственный, и тогда "блюдо" станет полностью завершенным, идеальным. Точнее, пара штрихов: электронные подписи самого Георгия Алексеевича Воловского и Алёны Дмитриевны Кольской. Как их получить, Платон уже придумал, проработал план до мелочей.
Вторым "ништяком", который достался Платону от связи с Кольской, стала непосредственно сама связь. Девчонка оказалась по-настоящему любящей, искренней, горячей и очень-очень приятной.
Кристина, которая ценила себя крайне высоко, даже не подозревала, что она и в подмётки не годится Алёне Дмитриевне. Пожалуй, когда Платон уедет отсюда, он будет даже скучать по Алёне и немного ностальгировать по отношениям с ней. Вот по Кристине точно не будет скучать; он ждёт не дождётся, когда стряхнёт с себя эти липкие, удушающие отношения.
Почему Кольской тут не было сразу, когда он приехал?! Тогда вообще не было бы необходимости связываться с Кристиной. Ему вполне хватило бы Алёны.
Безусловно, есть на свете любители классической холодной красоты, идеальных пропорций и гордо несущих себя бесстрастных женщин. Взять хотя бы Воловского, который без ума от Кристины.
А ему, Платону, гораздо больше нравятся тепло, солнце, ласка и уют. Если он когда-нибудь, лет через дцать, решит всё-таки расстаться со своей свободой, непременно выберет в жёны женщину типа Алёны Дмитриевны.
Хотя и Кристина порой выходит из себя. Вспомнить хотя бы те истерики, которые она закатывала ему, узнав о его отношениях с Кольской! Ему пришлось приложить немало усилий прежде, чем удалось убедить Кристину в том, что связь с Алёной необходима и обязательна в интересах дела.
* * * * * * * * *
...- Крис, если хочешь, чтобы всё закончилось как можно быстрее, слушай меня сейчас очень внимательно, - Платон отпустил Кристину и закрыл, наконец, окно.
Подошёл к своему столу, взял с кресла галстук, а потом и пиджак. Кристина тоже подошла и остановилась рядом, с интересом наблюдая за тем, как Платон достаёт из своего портфеля тонкую серую папку.
- Вот здесь все документы, оформленные на твоё имя, для вылета в Таиланд. Ты же терпеть не можешь зиму? Вот и отправишься в лето. Вылет сегодня ночью. Предупреждать никого не надо, отпуск брать запрещено. Когда ты вернёшься, а это будет через две недели, тут уже всё будет кончено. Просто отдыхай. Не дёргайся; это, прежде всего, в твоих интересах.
Платон с любопытством смотрел на то, как у Кристины медленно вытягивается лицо, отвисает челюсть, а в глазах появляется всё больше непонимания.
- А ты? - выдавила, наконец, Кристина.
- А я буду ждать тебя здесь, - не моргнув глазом, соврал Платон. - Тут работы непочатый край будет прежде, чем получится уехать.
;- То есть... Всё произойдёт уже так быстро?! - шёпотом спросила Кристина, и её огромные глаза стали ещё больше.
- Конечно. Ну же, Крис, не тупи! Конечно, всё произойдёт совсем скоро. Когда-то же оно должно произойти! И тебе лучше быть подальше в этот момент. Мало ли, как начнёт чудить Воловский, узнав обо всём? Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности.
В самом деле, Платон, как обычно, в первую очередь думал о себе и о своём комфорте. Ему нужно было, чтобы никто не путался под ногами и не цеплялся за него. Если всё пойдёт так, как надо, то к моменту возвращения Кристины он будет уже очень далеко отсюда. Тоже полетит в заслуженный отпуск, а потом вернётся сразу в свой город.
Кристина будет предупреждена о том, что искать его не следует, и досаждать ему тоже, иначе для неё наступят очень неприятные последствия, вплоть до судебного преследования.
Платон не просто так был рядом с Кристиной в течение всего этого времени; ему удалось подсобрать на неё компромат, чтобы подстраховаться. И вообще, она будет находиться тут под наблюдением. Вполне возможно, что новые владельцы "Феникса" найдут для неё рабочее место.
- А ты, Платон? - дрожащим голосом заговорила Кристина. - Ты будешь в опасности?
Да что ты будешь делать! Вот прицепилась!
- Если мне никто не станет мешать, то всё пройдёт идеально, и никакой опасности не будет. Потому будь хорошей девочкой, Крис! Проводить я тебя не смогу, буду занят. Давай, я надеюсь на тебя. Не подведи. Осталось совсем чуть-чуть, и всё закончится.
- Хорошо, - покорно вздохнула Кристина. - Но я ведь смогу тебе звонить?
- Конечно, сможешь! - ещё более убедительно соврал Платон. - Всё, Крис, у нас обед вот-вот закончится. Беги! Ты должна вести себя так, чтобы никто ничего не заподозрил.
Платон сунул в руки Кристины серую папку и легко подтолкнул женщину к выходу из кабинета. Кристина, быстро поцеловав Платона, осторожно повернула ручку двери и выглянула в коридор. Потом ловко выскользнула и опрометью метнулась по коридору. Через несколько метров выпрямилась и перешла на размеренный, "деловой" шаг.
Из тёмного закутка, скрытого за углом, вышла Алёна и тоже пошла по коридору, только в другую сторону. Она видела, как Кристина Андреевна Байкова вошла в кабинет руководителя аналитического отдела почти час назад, потому всё это время стояла здесь, ожидая, когда закончится аудиенция.
* * * * *
Платон убедился в том, что Алёна уснула, и осторожно вышел из спальни. Сегодня он остался на ночь у своей невесты, поскольку у него было очень важное дело.
Пришлось сделать то, что ему делать совсем не хотелось: добавить снотворное в чай Алёны. Ради этого он даже затеял небольшой спектакль с завариванием чая "по специальному семейному рецепту, передающемуся из уст в уста".
Алёна подшучивала и смеялась вместе с Платоном, хвалила чай, а потом уснула сразу, едва разжались объятия. Доза лекарства была чётко выверенная и некритичная; Алёна проспит чуть дольше обычного, зато хорошо отдохнёт.
Платон достал из портфеля накопитель и пошёл в комнату, которая служила Алёне кабинетом. Однако прежде, чем включить компьютер, проверил телефон и удовлетворённо хмыкнул: пришёл отчёт о том, что Кристина Андреевна Байкова вылетела. Цель - Пхукет, рейс такой-то, борт такой-то. Вот и славно. Наконец-то!
Платон включил компьютер, сел в кресло и положил накопитель рядом с собой на стол. Всё, что сейчас происходило, он затеял с целью получения электронных подписей Воловского и Алёны. Эти подписи были только в личных компьютерах у генерального и его помощника. Точнее, помощницы.
Накопитель был уже наготове, когда двери в кабинет бесшумно открылись, и на пороге появилась Алёна, облаченная в объёмную тёплую пижаму и тапочки со смешными собачьими мордами.
Платон продолжал спокойно сидеть, и в лице его не дрогнул ни один мускул. Алёна подошла к столу, придвинула стул и села рядом с Платоном.
- Значит, ты меня переиграла, - усмехнулся Платон, глядя в огромные серо-зелёные глаза Алёны.
В этих глазах была боль, и Платон почему-то вдруг возненавидел себя за эту боль. Нет, он не пожалел ни о чём, не усомнился ни на миг и не раскаялся. Но мысль о том, что можно было обойтись и без причинения боли, не отпускала его уже достаточно давно.
Алёна отодвинула ящик стола, достала запечатанную пачку сигарет, пепельницу и положила всё это перед Платоном.
- Вот, твои любимые сигареты. Кури.
Платон встал, открыл окно на режим проветривания и вернулся за стол. Начал распечатывать пачку. Руки не дрожали, хотя он был уверен в том, что вся его работа полетела коту под хвост, а два года просто выброшены из жизни на свалку.
- Как давно ты знаешь обо всём? - сделав первую затяжку, спросил он.
- А я ничего не знаю, - пожала плечами Алёна. - Могу только догадываться, и то отдалённо. Надеюсь, что ты мне расскажешь обо всём. Очень хочется услышать от тебя правду и только правду, хотя бы раз в жизни.
- А ты меня не боишься? - прищурившись, с интересом спросил Платон. - Или служба безопасности "Феникса" уже здесь?
- Нет здесь никого, кроме нас с тобой. Только ты и я. Квартира не прослушивается и не просматривается, диктофона при мне нет, можешь обыскать. И да, я тебя совсем не боюсь. Рассказывай.
- Нет, сначала ты. Где я прокололся? Почему ты начала меня в чём-то подозревать?
- Ты нигде не прокололся, ты всегда был безупречен и вёл себя естественно. Просто однажды я заметила, как на тебя смотрит Кристина Андреевна.
- Как смотрит? - поднял бровь Платон.
- Так, будто ты ей принадлежишь. Понимаешь, это сложно объяснить... Есть женский взгляд, в котором сосредоточено желание обладать мужчиной. А есть другой взгляд. В нём тоже есть желание обладать, но понятно, что женщина уже была с этим мужчиной, познала его в библейском смысле.
Всё-таки Алёне удалось вывести его на эмоции. Платон в течение нескольких секунд таращил глаза на девушку, а потом захохотал. Долго смеялся, насилу успокоился.
- Женщины, - Платон покачал головой и вытер глаза. - Я дурак. Разве можно было связываться с женщинами? Любая, самая продуманная и выверенная операция слетит к чертям из-за нюанса во взгляде. То есть, взгляд Кристины дал толчок твоему мыслительному процессу, повернул его в новое русло?
- Да, - кивнула Алёна. - Я стала за вами наблюдать и убедилась в том, что вы любвники, а связь ваша началась достаточно давно. О том, что Кристина - любовница дяди Георгия, я тоже давно знаю. Стала думать, зачем тебе понадобилась я, и поняла, что дело не во мне и не в Кристине. Мы обе - пешки в твоей игре, и находимся в одинаковом положении. Значит, твоя игра связана с компанией, с бизнесом. Сегодня, когда ты в неурочный день решил остаться у меня и начал сам заваривать чай, я поняла, что тебе очень нужен либо мой компьютер, либо сейф с документами, и притворилась, будто выпила чай, а потом уснула.
- Хоть какие-то положительные эмоции, - пробормотал Платон, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. - Радуешь, Алёнушка. Несмотря ни на что, обмануться в человеке вот так, в лучшую сторону, - это классно. Я рад, что недооценил тебя. Что ж, ты была со мной откровенна, а теперь настала моя очередь.
Платон открыл глаза, выпрямился и достал из пачки вторую сигарету.
- И по поводу курения мне не удалось тебя обмануть, хоть я пускался на все мыслимые и немыслимые ухищрения.
- Когда любишь человека, много чего чувствуешь и замечаешь, Платон. В общем, тебе не понять, так что не парься зря.
- Это точно, - согласился Платон. - Сказки о любви, дружбе, верности и чести, - это не моё. У меня с детства противоядие ко всему этому. Иммунитет.
Платон ещё немного помолчал. Алёна его не торопила.
- Эта история началась во второй половине восьмидесятых годов прошлого столетия, - начал неторопливый и малоэмоциональный рассказ Платон. - Тогда три друга, работающие в конструкторском бюро одного предприятия, решили идти в ногу со временем и занялись бизнесом. Этими тремя друзьями были Георгий Алексеевич Воловский, Дмитрий Александрович Кольский и Григорий Яковлевич Штерман. Сначала друзья, как и многие, кто поднялся тогда, занимались торговлей. Но Григорий, который всегда мыслил на годы вперёд, убедил Дмитрия и Георгия не жить сегодняшним днём и сиюминутной прибылью, а вкладывать деньги в инвестиции. Сначала друзья отнеслись с недоверием к инициативе Григория, но в скором времени его правота подтвердилась. Тем более, у Григория было необыкновенное чутьё, и друзья не потеряли ни копейки, наоборот, доходы их росли. Потом, чуть позже, началась приватизация, и дела совсем закрутились. Однако в конце тысяча девятьсот девяносто второго года между друзьями возникли разногласия, которые грозили перерасти в настоящую конфронтацию и последующий раскол. Когда начинали дело, для простоты оформили всё на Воловского, у которого были знакомства среди местных чиновников. Парни же не знали, какими делами начнут ворочать, да и доверяли друг другу, потому до сих пор тема какого бы то ни было дележа не поднималась. Но в конце тысча девятьсот девяносто второго года к ним обратился один из представителей местной криминальной верхушки. Он предложил ребятам открыть собственный банк и обещал всяческую помощь и поддержку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, зачем местному криминалу понадобился собственный банк, - некоторые из них хотели выйти на качественно новый уровень, превратившись в нереально крутых бизнесменов. Предложение было очень выгодное, и Воловский с Кольским готовы были дать согласие, закрыв глаза на всё. Но категорически воспротивился Григорий Штерман, который настаивал на ведении исключительно чистого, полностью легального бизнеса. Разногласия росли, к единому мнению прийти не удавалось. Тогда Григорий принял решение выделить свой капитал из общего и потребовал оформить на него треть дела, по закону. А через несколько дней Григорий повёз свою недавно родившую жену на осмотр к гинекологу. По дороге их машину буквально протаранил и впечатал в отбойник грузовик, а потом машина Штермана загорелась.
Алёна закрыла лицо ладонями, а потом убрала руки и беспомощно посмотрела на Платона.
- Они не выжили?
- Нет.
- Погоди... Ты сказал: "Недавно родившую жену"?
- Да. Сыну Григория и Снежаны было всего три недели. Мальчик родился в самом конце декабря. В этот день его оставили с бабушкой, тёщей Григория, потому что на улице было слишком холодно.
- Этот мальчик... - Алёна поняла, что не может говорить.
- Да, это я. Тогда ещё Платон Григорьевич Штерман. Позже меня усыновили родная сестра Снежаны Мария и её муж Василий, поэтому бо;льшую часть своей жизни я являюсь Платоном Васильевичем Гладковым. Григорий вырос в детском доме, у него не было родственников. У Марии и Василия есть ещё двое сыновей, оба намного старше меня. После того, как меня усыновили, Василий подал рапорт об отставке, - а он служил в милиции, - и вся семья перебралась в другой регион, чтобы как можно меньше вспоминать о трагедии. Уход Снежаны сильно подкосил здоровье её матери, моей бабушки, и вскоре её тоже не стало.
- А ты знал о том, что тебя усыновили?
- Да, - бесстрастно кивнул Платон. - Знал с детства. Но подробности трагедии Василий, мой отец, рассказал только несколько лет назад, когда серьёзно заболел. Я тогда как раз вернулся из Европы, - учился там, выиграв грант в одном из конкурсов студенческих проектов. Рассказал мне папа и о том, как замяли дело об аварии. И даже отдал копии некоторых документов. В том числе, о деятельности того самого банка, из-за которого "друзья" пустили в расход моих настоящих родителей. Мыслями о кровной мести я одержим никогда не был, но у меня появилась идея о том, как я могу лишить Воловского и Кольского де;ла всей их жизни, лишить их всего. Я обратился в компанию, занимающуюся в числе прочего рейдерскими атаками и предложил свои услуги. Руководство меня услышало. Правда, в мой план были внесены некоторые коррективы. К тому времени, когда я начал работать в "Фениксе", твоего отца не стало, он ушёл от ответа. Но Воловский должен ответить по полной, и он ответит в любом случае. К тебе у меня нет никакой неприязни. Я с самого начала использовал тебя так же, как всех остальных, в том числе, Кристину. Кристина несколько часов назад улетела из страны, а я должен был сейчас полностью завершить дело. Завтра "Феникс" должен был полностью перейти к новым владельцам. Ну вот, теперь ты знаешь всё.
Алёна протянула руку, коснувшись клавиатуры, и замолчавший было компьютер снова начал работать.
- Пусти, - девушка слегка подтолкнула Платона, и он послушно освободил кресло.
- Что ты делаешь? - спросил Платон, зачарованно глядя на невесомо летающие по клавиатуре изящные пальцы Алёны.
- Вот, - Алёна кивнула на экран монитора и встала с кресла. - Здесь электронные подписи, моя и дяди Георгия.
Платону казалось, что всем, чем могла, Алёна его уже удивила, однако он опять ошибся: помощник генерального, правая рука и доверенное лицо, открыла авантюристу доступ к двум главным электронным подписям.
- А если я обманул тебя? Если я всё это сочинил на ходу? Чего не сделаешь, когда под ногами земля горит!
- Нет, не обманул. В таких вещах не лгут, - Алёна села обратно.
- Ещё как лгут, Алёна, и в гораздо более серьёзных ситуациях.
- Нет ничего серьёзнее и важнее человеческой жизни, Платон. И я уверена в том, что ты думаешь так же.
- Я-то думаю, но...
- Я никогда, ни разу не слышала от отца о третьем компаньоне. Даже когда они с дядей Георгием вспоминали, выпивали и ностальгировали, они говорили так, словно их всегда было двое, понимаешь? То есть, они нарочно стремились забыть о Григории. Уничтожили людей, а потом делали вид, что их никогда и не было! - губы Алёны дрогнули, но ей удалось сдержаться.
- Алёна...
- Тебе подписи нужны или нет? Если не нужны, я закрываю доступ, - глухо сказала Алёна.
Платон молчал, кусая губу. Потом достал ещё одну сигарету. Алёна терпеливо ждала.
- Мне нужны сутки. Возможно, даже чуть меньше. Ты будешь здесь, под моим присмотром. Не потому, что я не доверяю тебе, а потому, что я абсолютно не доверяю Воловскому. Не закрывай пока доступ, пожалуйста!
- Хорошо, - пожала плечами Алёна. - Как скажешь.
- Тогда иди спать, Алёна. У тебя вид измученный. А мне нужно позвонить.
- Платон, а ты не уйдёшь?
- Сейчас - нет. Я же сказал. Уйду только тогда, когда всё будет решено окончательно, а тебе не будет угрожать опасность.
- То есть, всё-таки уйдёшь?
- Точнее будет сказать, улечу, как Карлсон. Но обещать вернуться не стану.
- Я не хочу сейчас говорить и думать об этом, - глядя в стену, сказала Алёна.
- Целиком и полностью поддерживаю тебя в данном вопросе. Спокойной ночи, Алёна!
* * * * * * * * * * *
Алёна послушно ушла, а Платон ещё минут сорок ждал, когда она уснёт. Убедившись, что Алёна спит, принёс из прихожей свой портфель и достал ещё один телефон. Там, куда он собирался звонить, было ещё не так поздно. Ответили после второго гудка.
- Ну наконец-то, - вместо приветствия ворчливо сказал в трубку Александр Борисович.
- Александр Борисович, - так же без церемоний и предисловий заговорил Платон. - Мне нужен ещё год.
- Чтоооо? - обманчиво спокойно поинтересовался босс. - Ты совсем о.ренел, Гладков?
- Александр Борисович, выслушайте, пожалуйста!
- А что мне остаётся? Слушаю... пока.
- Я на всякий случай сделал оценку эффективности деятельности "Феникса", и коэффициенты меня очень порадовали. Скинул анализ вам.
- Хочешь, чтобы я тоже порадовался?
- Вот именно. Радостный шеф - залог успеха.
- Ты долго собираешься мне зубы заговаривать, Гладков? Ближе к делу.
- Я близко к делу, очень близко. Ближе некуда. Всё у меня, Александр Борисович. И я готов озвучить свою цену.
- Вот как ты заговорил? Чувствую, совсем бесстрашный?
- Нет, такой же трус, как большинство людей, и очень дорожу своей шкурой. Так, будто мне её ещё на Сотбис продавать. Однако я знаю, что вам гораздо выгоднее видеть меня среди ваших друзей, чем среди ваших врагов.
- Я могу тебя вообще не видеть, Гладков! Так что не угрожай мне тут.
- Кто же сомневается? Только после меня много чего останется, Александр Борисович. Я, может, и трусоват, но точно не дурак.
В трубке повисла длительная пауза.
- Что ты хочешь? Зачем тебе год? - как ни в чём не бывало "вернулся в беседу" босс.
- Я не хочу, чтобы вы разоряли то, что работало годами. Я против уничтожения налаженного дела. "Феникс" будет полностью подконтролен вам, но функции генерального необходимо делегировать Алёне Дмитриевне Кольской. И оставить ей её часть активов. А Воловскому пора отдыхать.
- У твоей Алёны Дмитриевны ещё молоко на губах не обсохло! Она с генеральной уборкой своей спальни не справится, пока кукольные домики из угла в угол переставляет.
- Вот через год и посмотрим. Если Алёна Дмитриевна не сможет доказать свою компетентность и удержать "Феникс" на плаву, сделаете с компанией всё, что сочтёте нужным. А если вы увидите, что "Феникс", как и меня, лучше иметь в числе друзей, пусть Кольская работает дальше.
- А ты что же, намереваешься ей помогать?
- Нет. Я собираюсь в отпуск, а потом вернусь к основному месту работы, если не выгоните.
- Угу, тебя выгонишь! - буркнул Александр Борисович. - "Ты их в дверь, они в окно". То есть, Кольская должна будет справляться там одна? Сама, всё сама?
- Пусть укомплектует штат на своё усмотрение. Главное условие - Воловский не должен никак участвовать в работе "Феникса".
- Полгода, Платон.
- Год. Полгода - смешной срок, абсолютно не показательный и не информативный.
- Чёрт с тобой!
- Это да, всегда со мной, - усмехнулся Платон. - Я так понял, вы даёте добро?
- Убытки мне кто будет компенсировать?
- Какие ещё убытки? О чём вы, Александр Борисович?
- Хорошо, упущенную выгоду.
- Её не будет, я вас уверяю.
- Всё, Гладков, отстань от меня, уморил на ночь гдядя. Жду полный отчёт к утру, только тогда официально дам согласие.
- Всё будет, Александр Борисович.
...Нажав отбой, Платон повертел в руках телефон, выключил компьютер и начал быстро собираться.
Пока Алёна спит, ему нужно сделать ещё кое-что важное. Не сказать, что грядущая встреча и беседа радовали Платона, но в этом деле невозможно поставить точку, не взглянув в глаза Георгию Алексеевичу Воловскому.
* * * * *
Спокойных мест, работающих в этот час, было не так уж много. Платон выбрал безликое кафе псевдояпонской кухни, устроился за столиком в углу, сделал заказ и стал ждать.
Сообщение Воловскому он отправил ещё из машины: всего несколько слов о том, что он хочет поговорить о Григории и Снежане Штерман без присутствия третьих лиц, в частности, личной охраны генерального.
Воловский ожидаемо испугался приехать один, потому сначала в зал кафе стремительно вошли двое верзил в чёрных пальто (девяностые нервно курят в сторонке) и обыскали Платона. Потом они исчезли так же быстро, как перед этим материализовались, и в кафе появился сам Воловский, один.
Выглядел генеральный неважно: отёкший, помятый, какой-то потёртый, с тёмными кругами под глазами. Он ведь ещё совсем не старик, а выглядит... То ли выпивает, то ли болен. А может, и то, и другое сразу.
Когда Платон родился, его настоящему отцу давно перевалило за тридцать, а вот мать была совсем молода. Мария, вырастившая его как родного сына, была старше Снежаны на одиннадцать лет.
"Интересно, каково это - постоянно жить с сознанием того, что ты сгубил двоих ни в чём не повинных людей и оставил сиротой новорождённого ребёнка? Нет, лучше не знать, каково", - думал Платон, глядя на Воловского.
- Что ты хотел, Гладков? - хмуро спросил генеральный.
- Даже не знаю, - усмехнулся Платон. - С чего начать. Много всего хочется и сказать, и спросить.
Также очень хотелось закурить, но в этом кафе курить было запрещено.
- Мы покурим, - даже не спросил, а констатировал Воловский куда-то в пустоту и небрежно положил на стол банкноту.
Тут же рядом со столом очутился официант и поставил пепельницу. Банкнота испарилась. Воловский достал из кармана пачку и положил так, чтобы Платон тоже мог достать сигарету, однако Платон проигнорировал это жест: он прихватил с собой сигареты, "подаренные" Алёной.
- Ты... Какое отношение имеешь к Григорию? - всё же не выдержал и сам начал разговор Георгий Алексеевич.
- Самое прямое, - пожал плечами Платон. - Такое, что прямее некуда. Просто меня случайно не оказалось тогда в машине, оставили дома в последний момент.
- И на что ты претендуешь сейчас, щенок? Ты ничего не сможешь доказать.
- Мне импонирует то, что вы не разыгрываете из себя дурачка и не запираетесь, - усмехнулся Платон. - К тому же, лично я ни на что не претендую. А желаемого уже добился.
- Какого рожна ты тогда устроил всю эту канитель? - раздражённо помахал кистью руки в воздухе Воловский.
"Рассказать ему что ли о том, отношения какого плана у нас с Кристиной вот уже в течение двух лет? Вот это его проймёт, пожалуй! Мы, мужики, на такое остро реагируем, если женщина имеет значение".
Однако Платону совсем не хотелось проводить какие-либо аналогии между самим собой и Кристиной, даже для того, чтобы уязвить Воловского.
- Затеял, чтобы рассказать вам о том, как ровно через сутки вы полностью потеряете контроль над компанией "Феникс". Никаких доказательств и подробностей по понятным причинам не будет; можете верить, можете не верить. Вы сможете лично убедиться в моей правоте уже по факту.
Воловский внимательно посмотрел на Платона, и Платон понял: поверил.
- Это... ты сделал? Или кто-то помог? - побелевшими губами спросил генеральный, которому оставалось быть таковым всего сутки.
- Один я такое провернуть однозначно не смог бы, хотя инициировал всё я. Вы должны ответить за содеянное, если не по закону, то по совести. Тех, кто стои;т за всем этим, вы не знаете, - до последнего времени они не имели никакого отношения к вашей компании. Предупреждаю вас, что пытаться сделать что-либо уже бессмысленно: механизм тогда сработает сразу, и не будет у вас никаких суток. Так же не имеет смысла пытаться расправиться со мной: это ничего не даст, а от ответа на этот раз уйти не получится. Вы же не хотите провести остаток дней за решёткой, к тому же, значительно сократив этот остаток? Наверняка же успели обеспечить себе безбедную старость и не планировали никакого экстрима?
- Зачем тогда ты меня предупредил? И на кой чёрт мне даны эти сутки?
- Когда ваш друг и компаньон Кольский серьёзно заболел, вам удалось убедить его в том, что он должен передать вам часть своих активов. Вы всегда имели большое влияние на друга, и все инициативы исходили от вас. Вы убедили Кольского в том, что Алёне Дмитриевне нельзя оставлять половину всего. Дескать, выйдет замуж, а вдруг да доверится проходимцу, который начнёт тут делами ворочать? А мать Алёны Дмитриевны, вдова Дмитрия Александровича, которая всегда была женщиной набожной, после ухода мужа совсем отдалилась от мирской суеты, живёт в монастыре в Московской области. Эту идею она озвучивала ещё при жизни супруга. То есть, Алёна Дмитриевна - сама по себе девочка, своя собственная, и является лакомым кусочком для всякого рода авантюристов.
- И в чём я был не прав? Удалось тебе обвести вокруг пальца и Алёну, и меня.
- Можете быть спокойны, жениться на Алёне и прибирать к рукам её активы я не собираюсь. А вот вам сутки даются для того, чтобы вы вернули госпоже Кольской то, что по закону должно принадлежать ей. Таким образом, пятьдесят процентов активов будет у Алёны Дмитриевны, и ещё пятьдесят - у новых владельцев компании. Упираться не имеет смысла, иначе у Кольской останется всего тридцать процентов, а у новых владельцев - семьдесят.
- То есть, Алёна останется полноправной совладелицей? - уточнил Воловский.
- Да, но это не означает, что вы сможете влиять на неё, даже не мечтайте. Это будет жёстко контролироваться. Вы будете полностью отстранены, забудьте вообще о "Фениксе". Алёна и сама в состоянии вести дела, можете не сомневаться.
- Да, она очень крепкая девочка, - вздохнул Воловский.
- Тем более. Пора дать дорогу молодым, Георгий Алексеевич. Всё поняли? Повторять ничего не нужно?
- Не нужно. С утра я займусь этим, - Воловский был спокоен, только выглядеть стал ещё более уставшим.
- Тогда я откланиваюсь.
Платон позвал официанта, оплатил заказ, к которому не притронулся, и покинул кафе. Правда, сначала один из двоих верзил в чёрных пальто убедился, что с их хозяином всё в порядке.
* * * * * * * * * * *
Спустя три дня.
- Платон, прошу, подумай ещё, пока есть время!
- Времени уже нет, Алёна. Меня вот-вот пригласят в зону ожидания посадки.
- Тогда в отпуске подумай, - вздохнула Алёна. - Может, всё-таки отдохнёшь и вернёшься сюда?
- Зачем, Алёна? Мне здесь и так до чёртиков надоело. С этим городом у меня не связано ничего хорошего.
- Совсем ничего? - Алёна проглотила комок в горле.
- Алёна, мы уже не раз и не два это обсуждали. Я не хочу лгать тебе. Не хочу наступать на горло самому себе. Да и вообще, зачем тебе рядом негодяй и прихлебатель? Разве мало в твоей жизни было лицемерия и лжи?
- Ты мне очень нужен, Платон, - тихо сказала Алёна. - Особенно, сейчас.
- Ты справишься, Алёна, - Платон легко провёл ладонью по отросшим за полтора года светло-русым волосам девушки. - Ты крепкая девочка, очень крепкая. К тому же, у тебя будет много помощников из числа тех, кто давно работает в компании.
- Мне нужен ты.
- Нет, я тебе точно не нужен. И мне никто не нужен.
- И я?
- Алёна...
"Да когда уже пригласят в зал ожидания?!"
Не то что бы Платону не терпелось расстаться с Алёной. Он как-то странно себя чувствовал. Казалось, ещё немного, - и он сдастся, уступит, плюнет на всё. Глупость какая-то! Видимо, он устал даже сильнее, чем ему кажется. Пора как следует восстановиться.
К счастью, его мысленные призывы были услышаны, потому что пассажиров с его рейса пригласили пройти в зону ожидания. Платон быстро обнял Алёну, неловко ткнулся губами в её макушку, повернулся и пошёл к тёмной двери.
Даже не попрощался.
Алёна проводила его взглядом, повернулась и положила ладонь на плоский живот. Что ж, она и вправду справится. Ведь уже два человека, которым она когда-то доверяла больше, чем самой себе, сказали ей в прошедшие дни, что она "крепкая девочка"...
Конец первой книги. Продолжение - роман "А ты как думал?"