Тонкий, сверхтонкий, едва заметный пар шел из под снега, оперативник остановился, стал осматривать территорию. На то он и оперативник, что бы видить невидимое. Ничего не говорило о присутствии человека. Только легкий, едва заметный пар смущал. Снег, выпавший ночью видимо скрыл все следы. Осторожно, стараясь не создавать лишнего шума оперативник прошел чуть вперед. Этот скрип снега под сапогом предательски выдавал присутствие человека. Пар тонюсенькой струйкой продолжал выходит из под земли. Пошли седьмые сутки побега. Двоих поймали в первые сутки. Точнее они сами сдались. С отмороженными пальцами и лицом они уже плохо сооброжали и готовы были на всё. Тайга, кругом тайга. На что надеютя сбежавшие, тайга поглотит, кого то на вторые сутки, кого то на третьи, а кого то в первые часы. Когда их грузили в грузовик они были больше похожи на жмуриков. Двигаться не могли. Их сковал и почти поглотил холод.
Третий был другим. Он был в войну партизаном. Был на порядок выше этих слабых, самонадеянных, которые сами сдались. Слабаки. Они отстали в первые часы побега. Слабые отсеиваются первыми. Оперативники в принципе уже искали хладный труп. На то что один выживет в тайге зимой не было никакого понимания. Поэтому рассеялись по лесу по одиночки. Неправильное решение. Неправильное. Но надо действовать по обстоятельствам. Обстоятельства были не в пользу оперативника. При побеге был убит солдат и ружьё не было обнаружено у первых двух. Дома у оперативника была жена и маленькая дочь. Но служба была на первом месте. Прислушался, вроде послышались человеческие голоса. Подождать? Нет, промедление опасная штука. Действовать надо быстро, четко, оперативно. Время работало против сбежавщего, на седьмые сутки в тайге может придти обезвоживание, усталость, обморожение наконец. Оперативник нащупал пистолет, кабура послушно растегнулась. Этот масивный металический предмет внушал силу. Но ружье было тоже весомым оружием.
Оперативник решил сделать вид, что удалился, а сам притаился за масивным деревом. Перед глазами мелькала маленькая дочь, хотелось её еще увидеть.
Прошел час, ничего не изменилось, пар потихонечку продолжал выходить, опера не появлялись. Стало холодать. Днем было -30, сейчас чувствовалось градусов на десять больше.
Как изменчив мир. Как всё в жизни эфимерно. Как можно в одну секунду всё потерять. Совершенно замерзающий оперативник гнал от себя дурные мысли. Гнал из последних сил. Мучительно ему давались уже не минуты а каждые секунды нахождения в тайге. Стоять неподвижно на морозе это чистое искуство. Шинель стала колом.
-Кожаные перчатки в тайге это такая глупость, думал оперативник. Надо было не модничать а одеть рабочие верхонки, предлагали же ребята, а я отмахнулся. Сейчас жалею. Спасибо ветра нет. Опять в голову полезли дурные мысли. Это от холода. Нет надо что то делать. Этот зверь может долго сидеть, разбой и убийство двух и более, ему терять нечего. Надо размяться и действовать.
Оперативник отошел в глубь леса. Но место искомое из виду не терял. Подвигался как можно тише. Насколько это возможно. Хотелось попрыгать, ноги потеряли чуствительность, но не стал. Побоялся произвести лишний шум. Подошел к месту. А что если это чья то берлога? И столько времени потеряно попусту. Пнул снежный курган. Ничего. Пнул посильнее. Вроде какое то движение. Или показалось. В руках пистолет. Мешает. Так бы руками пошерудить. А ногой что, ногой неудобно. Там где шел пар со всей силы пнул снег и отскочил. Со стороны можно было подумать, что человек в шинеле, при погонах, занимается в лесу спортом.
И вдруг развезглись снеговые кучи и из них вышло на свет какое то странное чучело. Но это был не медведь или ещё какой то странный зверь из зимовки. Это был человек или то что от него осталось. С диким криком кинулось это на оперативника с ножом в руках. Оперативник опешил. Эти секунды промедления дались дорого. Как ни пытался оперативник уйти от неожиданной схватки у него ничего не получилось. Нож мягко вошел в плечо. Выстрел прогремел одновременно с резкой болью. Выстрел не остановил это нечто, оно повалило оперативника и начало душить. Оперативник выстрелил ещё раз, тело сверху обмякло. Скинув с себя тело, оперативник пригляделся, хотя начало чуть смеркаться, но все равно видно было хорошо. Человек, если его можно было так назвать, был весь одного цвета, грязно черного. Почему так выглядел было не понятно.
Потом, намного позже, когда только смог, беглец пояснил, он забрался в чью то берлогу и там решил переждать. В берлоге было сыро, но не холодно, влажная грязь покрыла его с ног до головы, пробираясь в узком пространстве он как бы стал тем зверем, который вырыл нору. Он до последнего надеялся, что его не будут искать, потому что выжить в лесу не возможно. Он не знал, что даже труп будут искать. Ружье у него не было, он бросил его на третий день, когда кончились патроны. Он стрелял в зайца беляка, ему хотелось кушать, но промахнулся. И тогда бросил ненужный ему бестолковый предмет. Что ружьё без патронов. Знал бы оперативник про ружьё, но он не знал. Ножевое ранение в плечо оказалось не критичным. Через неделю его отправили домой. Много раз ругал себя за это случай, почему он спасовал? Почему растерялся. Но ситуация была неординарной. Но оперативник выжил и увидел дочурку. В следующий раз будет умнее.