О РАЗЛИЧИЯХ ВЕЩЕЙ
Св. Исидор Севильский (PL 83)
Предварительная версия. С сокращениями
I.1. Между Богом и Господом некоторые определяли это так, что понимали Отца в названии Бога и Сына под Господом. Но Священное Писание утверждает и Бога, и Господа.
2. Но все же эти выражения отличаются друг от друга. Ибо первое - это имя природы, относящееся к любви; по силе, соответствующей страху. Тогда, по слову Божию узнай, что ты любишь, по призыву Господа узнай, чего ты боишься.
II. 3. Между Троицей и единством есть то различие, что единство называется так из-за неразделимой сущности Божества, а Троица из-за многообразия Лиц. Ибо в Лицах есть благобытие, в Божестве же нет различия. Ибо оно нерожденно, рождается и исходит. Действительно, три имени, но одна суть. Ибо точно так же, как огонь, белизна и цвет - это действительно три слова, но одно.
4. Ибо в отношении Лиц есть Троица, а в сущности природы один Бог: Отец, и Сын, и Святой Дух. Апостол свидетельствует, что Отец есть Бог, говоря: Один Бог Отец, из Которого все; так и о Сыне, потому что Он есть Бог, говорит в другом месте: Который Отец, и от Которого Христос по плоти, Который Бог выше всего, благословенный во веки веков.
5. Теперь о Святом Духе, потому что Он есть Бог, Тот самый, Кто выше сказал так: Есть разделения даров, но Дух один и тот же; и есть разделения действий, но Бог тот же. Вот Бог Отец, и Сын, и Святой Дух, но не в трех богов следует верить, а в Троицу.
6. Ибо написано: Я Бог, и нет иного Бога, кроме Меня. И сказано: Слушай, Израиль, Господь, Бог твой, един. Поэтому нечестиво верить в трех богов; нечестиво и не различать Лица Троицы.
III. 7. Таким образом, Он имеет бытие, разделяемое Личностями Отца, и Сына, и Святого Духа. Отец не был ни создан, ни рожден. Сын был рожден, а не сотворен; Святой Дух не был ни сотворен, ни рожден, но исходит от Отца и Сына. Соответственно, Отец имеет вечность без рождения, Сын имеет рождение с вечностью; но Святой Дух – это исхождение без рождения, но с вечностью.
8. Отец не происходит ни из чего, Сын происходит от Отца, Дух Святой истинно исходит от Отца и Сына. Однако сие сказано нами о Троице так, что человеческая природа может это воспринять. Ибо кто способен постичь внутренние тайны самой Троицы? Каким образом Отец, Сын и Святой Дух составляют три Личности, одну природу?
9. Как Отец нерожден, Сын рожден, Дух Святой не рожден и не-рожден? Как Сын рождается от Отца, Дух Святой исходит от Отца и Сына? Как Сын рождается, а Дух Святой не рождается, а исходит? Как Отец никогда не был без Сына, и все же без Сына Отец родил Сына?
10. Как Сын никогда не может быть без Духа Святого, и все же говорит: Если Я не уйду, Утешитель не придет к вам? Как же получается, что Сын не от Себя, а от Отца, и все же не после того, от Кого Он? Каким образом Святой Дух исходит от Отца и Сына и при этом не предшествует Тем, от Кого Он исходит?
11. Как три один, а один три? Как они соотносятся друг с другом и являются ли они, по сути, одним? Кто будет рассматривать эти вещи? Кто понимает такие вещи? Ибо если мы не постигнем тайны человеческого рождения Христа, то как мы постигнем тайны Божественной природы?
IV. 12. Между субстанцией и сущностью Бога некоторые определяли так, что субстанция есть то, что не от другого, но всегда от себя, то есть существует внутри себя посредством силы; но именно поэтому она называется сущностью в Боге, потому что она есть всегда, никогда не начинается и не кончается, но всегда присущее Ему бытие.
V. 13. В этом разница между тем, что Сын то равен, а теперь уступает Отцу. Первое имеет вечную субстанцию, второе - человеческую природу. Ибо в образе раба, поскольку Сын рожден женщиной, Отец больше Его; но в том виде Божием, в котором Он был до принятия плоти, Он равен Отцу. По этой причине было сказано: Отец больше Меня; по этой причине Я и Отец - одно. Следовательно, Он равен Отцу, поскольку Он Бог, но подчинен, поскольку Он человек.
VI.14. Чем отличается то, что Христос однажды Единородный, а теперь Первенец? Первое из этого относится к Отцу, второе – к нам. Ибо по превосходству Божества Он есть Единородный от Отца, по Евангелию, в котором говорится: И мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца, полного благодати и истины.
15. Но поистине, по братскому союзу, Он есть Первенец всей твари, по тому, что говорит Апостол: что Ему Самому должно быть Первенцем между многими братьями. Следовательно, Он Единородный по сущности Божества, Первенец по восприятию человечества: Первенец по благодати, Единородный по природе; Первенец, следующий по Апостолу для многих братьев; единственно рожденный от Бога. Поэтому Господь назван Братом: Брат, потому что Он Первенец; но Господь, потому что Он Единородный.
VII. О различении различных имен, приписываемых Сыну Божию.
16. Но различий или значений имен, различающихся в Сыне Божием, много. Но некоторые из них естественны и соответствуют превосходству Его Божественности, а другие являются контингентными. Они естественны: Бог, Всемогущий, Совершенный, Сын Божий, Слово, Начало, Добродетель, Мудрость, Образ, Великолепие или Фигура, Рука.
17. Этими контингенциями являются: Агнец, Священник, Скала, Камень, Человек, Лев, Телец, Орел и тому подобное. Бог назван потому, что Он рожден от Бога, Всемогущий от Всемогущего, Совершенный от Совершенного: Он есть Сын Божий, потому что, хотя Он и есть то же самое, что и Отец, однако Он не Отец.
18. Слово есть Сын Божий, потому что оно собственно произошло из Божественных уст, или потому что ничто в сущности Его природы не является видимым или телесным, или потому что Отец сотворил или повелел все через Него, или потому что Он открыл через него. Отец является принципом, поскольку Он правильно назван Источником и Причиной всех вещей, из-за воздействия на все творение, которое было Им сформировано.
19. Он Рука, потому что ею удерживается все. Сила потому, что Он имеет в себе всю силу Отца, и что Он правит, содержит и управляет всяким созданием небесным и земным. Мудрость в том, что Он Сам открывает все тайны познания и тайны мудрости. Это образ по причине истинности подобия.
20. Ибо род Отца безразличен, имея в себе неразличимую природу, или сущность. Он называется сиянием, потому что, хотя Сам Отец есть свет, так и Сын неотделимо от Него исходит, как сияние от света. Это фигура, потому что, приняв образ раба, Он обозначил в Себе образ и безмерное величие Отца подобием дел и добродетелей Его.
21. Он - Посредник, потому что Он - середина между человеком и Богом, имея в себе сущность обеих природ, то есть форму человеческого смирения, и превосходство Божества. Кроме того, Агнцем Он назван из-за своей невинности и плотских страданий. Священником, потому что Он принес Себя Отцу в жертву за нас. Он Скала, которая является твердостью верующих, камнем преткновения и погибелью неверующих. Он Краеугольный камень, потому что Ветхий и Новый Завет, как две стены, идущие с противоположной стороны, как угол, соединились в единстве веры.
22. Он Человек, поскольку по плоти он рожден от Девы, восприимчив и смертен. Лев, из-за Его Царства и силы, с которой Он Своей смертью победил Вельзевула. Телец, потому что Он был принесен в жертву ради спасения народов. Орел, поскольку Он снова воскрес, вернулся к звездам небесным и снова вернулся на место Своего Отца, откуда Он пришел.
VIII. 23. Разница между рождением Христовым и нашим состоит в том, что всякий человек оказывается зачатым от закона преступления, но Он рожден не от похоти плоти или желания мужа, но от Святого Духа. Ибо Он принял природу происхождения, а не вину преступления. Он взял тело от Богородицы, не отнял девственности плоти матери. Опять же, мы принадлежим к одному родословию; но Он состоит из двух: Божественности и человечества.
24. От первого Он родился, от второго сотворен. Ибо, рожденный от Божественного рождения, Он стал человеком. Первое было вне времени, второе в полноте времени. Мы существуем в двух субстанциях: то есть, тела, и души; но Он состоит из трёх: Слова, тела и души. Следовательно, Бог и человек совершенны, имея в себе двойную субстанцию как Его Божественности, так и нашей человечности.
9 25. Опять же, это различие между смертью Христа и нашей. Ибо мы принимаем смерть как заслугу за преступление, а Он добровольно принял смерть ради нашего спасения, как Сам свидетельствует, говоря: имею власть отдать душу Мою, и никто не отнимет ее у Меня, но Я отдаю ее.
X. 26. Разница между воскресением Христовым и нашим состоит в том, что для нас время воскресения отложено до скончания века, тогда как в Нем празднуется в третий день; Он ничего не сделал, чтобы воскреснуть, мы воскресаем по Его милости.
XI. 27. Разница между сотворением мира и его образованием состоит в том, что первоначально по субстанции материи все вещи были сотворены одновременно, согласно сказанному: Тот, Кто живет вечно, сотворил все вещи в то же время.
28. Но по различию видов они образовались посредством чередования шести дней. Ибо происхождение всего творения существовало в одно и то же время, однако виды и формы развивались на протяжении веков.
29. Ибо сначала материя неба и земли стала запутанной и бесформенной, что греки называют хаосом. Из чего впоследствии они подробно выделились в различных видах и в своих формах. О какой материи говорит Писание: Кто сотворил мир из материи без формы. По этой причине все было бесформенным, потому что оно было еще смутным и неясным и еще не различимым видимыми видами и различными формами.
30. Но материя возникла из ничего. Но вид мира состоит из бесформенной материи. Соответственно, Бог Всемогущий сотворил две вещи прежде всего дня и времени: ангельскую, то есть творение, и бесформенную материю; которая, действительно, хотя и была создана из ничего, тем не менее предшествовала вещам, созданным из нее самой, не по вечности, а только по происхождению, как звук - песне.
31. Ибо Тот, Кто живет вечно, сотворил все вместе. Поэтому Он не создал все из ничего но что-то из чего-то, а что-то из ничего. Из ничего мир, ангел и души; от чего-то человек и остальные твари мира.
XII. О двойном рае. 32. Один - земной, где существовала телесная жизнь первых людей, другой - небесный, куда души блаженных, как только покидают тело, переносятся и, радуясь достойному счастью, ожидают принятия их тела. По поводу этого рая Господь сказал разбойнику: В этот день ты будешь со Мною в раю. Но первоначально вина первого человека выгнала нас из рая и бросила в это странствие изгнания.
33. Вот почему мы связаны виной за их преступление. Посему и по существу приговора мы понесли наказание за праотеческий проступок. Ибо первый человек был создан таким образом, чтобы с течением веков он мог перейти от жизни телесного рая к жизни рая небесного, не умерев посередине.
34. Но так как он не захотел довольствоваться этим благом, то тотчас возлюбил заслугу своего состояния и нашел смерть близнецом души и тела. Он приобрел незнание истины и старость, и передал преступление своего греха всему своему потомству, не только тем, кто грешит по своей воле, но и тем, кто еще не способен быть причастным к действительному греху.
35. Вот почему милость омовения дарована маленьким детям. Ибо хотя для них ничто не является грехом их собственных дел, но изначально есть вред от преступления праотца. Посему и пророк Давид, оплакивая в себе род человеческий, жалуется, говоря: вот, в беззакониях я зачат, и во грехах родила меня мать моя.
XIII. По ступеням вещей. 36. Есть шесть степеней или различий вещей. То есть неживое, живое, неразумное, разумное, смертное, бессмертное; последний БОГ, Который превыше всего благословен во веки веков. Первая ступень - это то, что не растет, лишено жизни и движения, как, например, камни.
37. Вторая ступень - в тех вещах, которые растут, они имеют жизнь и движение без смысла, как это бывает с травами или деревьями, у которых, если бы жизнь и движение были хоть в малейшей степени бесчувственны, они, конечно, не прорастали бы и не росли; и то, что имеет жизнь без смысла, предпочтительнее, чем камни и земля.
38. Третья ступень – у тех вещей, которые не только растут и живут, но и чувствуют, но не понимают, как, например, скот. Четвертая ступень - у тех вещей, которые растут, живут, чувствуют и понимают, но все же смертны, поскольку они являются животными, как, например, люди.
39. Пятая – в тех вещах, которые чувствуют, понимают и бессмертны, как, например, ангелы. Шестая - то, что неизменно, бесконечно и просто, чем вся эта природа вдохновляется, движется, направляется и управляется, то есть Бог.
40. Но действительно, все они, по мере того, как они постепенно растут, настолько-то превосходят себя по качеству природы. Ибо дерево предпочтительнее камня, и скот дерева, и человек скота, ангел человека, и Бог предпочтительнее ангелов.
XIV. 41. Эту разницу между ангелами, демонами и людьми древние описали так, что ангелы - это духовные сущности, созданные прежде всех тварей, созданные по природе, чтобы быть изменчивыми, но сделанные неизменными созерцанием Бога, бесстрастные и разумные по уму, вечные во времени, вечные и уверенные в счастье, предсказатели будущего, управляющие миром, посланные брать тела из прекрасного воздуха и обитать в небесных сферах.
42. Демоны - духи нечистые, тонкие и блуждающие, восприимчивые умом, разумные умом, бесплотные телом, вечные во времени, враги человечества, жаждущие зла, гордые надменностью, лживые хитростью, всегда новые в обмане. Они возбуждают чувства, формируют привязанности, нарушают жизнь, нарушают сон, вызывают болезни, устрашают разум, искажают члены, управляют жребием, творят оракулы с помощью уловок, запрещают желание любви, вселяют пыл желания, скрываются в освященные изображения; они присутствуют, когда их призывают, они измеряются как вещи, принимают разные формы, а иногда преображаются в образы ангелов. Они когда-то пали с небесного престола из-за гордости, но теперь обитают в воздухе.
43. Люди способны к разуму, мудры в понимании, красноречивы в речи, сильны по природе, а не в учености, тверды ростом, обладают прямыми лицами, одинаковы по форме в целом и отличны друг от друга индивидуально, бессмертны духом, немощны чувствами, немощны телом, легки душой, разнообразны по характеру, не чужды ошибкам, неактивны в учебе, склонны к удовольствиям, напрасному труду, мимолетному богатству, тревожны всеми тревогами, смертны телом, изменчивы в потомстве, жалуются на жизнь, стремительны во времени, медленны к мудрости, быстры к смерти, лишены прошлого, имеют мало настоящего, мало неопределенного будущего; они зачаты в беззаконии, они рождаются во грехе, живут в труде, умирают в муках; одни идут в славу, другие в наказание, восстав из праха, отдают долг.
XV. Между ангельским и человеческим преступлением. 44. В чем разница между преступлением ангельской и человеческой природы, почему первое искупается, второе осуждается без конца? Итак, беззаконникам среди ангелов нет прощения, потому что они не отягощены никакой немощью плоти. Но люди, следовательно, могут вернуться к прощению после греха, потому что они черпали тяжесть слабости из материи.
45. Псалмопевец доказывает, что из-за состояния плоти они могут вернуться к спасению; ибо так он говорит: Он знает наш замысел. Помни, Господи, что мы земля. И еще: помни, что такое моя сущность. Но поистине диавол, или злые духи, не могут ни иметь прощения, ни заслуживать его, как написано о том же отступнике, у которого сердце, как камень, ожесточится, то есть так, что оно не смягчится раскаянием в покаянии.
XVI. 46. Это различие между человеком и скотом. Человек есть животное, состоящее из тела и живой души и образованное духовным запечатлением, обладающее разумом и свободной волей, способное на пороки и добродетели; но в отличие от него скот - это неразумное, смертное животное, одушевленное движением плоти и крови; откуда и душа его после смерти растворяется вместе с плотью. (Добавим еще одно, чем мы отличаемся от них. Последние склонны и стремятся к земле; у нас лицо от природы обращено к небу; для них досуг и богатство; нам даны разум и речь, благодаря которым мы можем понять и исповедовать Бога.)
XVII. О членах человеческого тела. 47. Но Лактанций или большинство авторов так определяли причину человеческого тела и различие отдельных членов, говоря: «Человек, как говорили, произошел из земли». Он существует из разных субстанций, из смертного и бессмертного. Его тело состоит из костей и плоти и разделено на четыре элемента.
48. Ибо в нем есть что-то от огня, воздуха, воды и земли. Но соотношение земли – в плоти: влаги – в крови, воздуха – в духе, огня – в жизненном тепле. Четыре части человеческого тела обозначает виды четырех элементов. Ибо голова относится к небу, в ней есть два глаза, подобные двум светилам: солнцу и луне.
49. Грудь соединена с воздухом, потому что таким образом из нее исходит дыхание, подобно тому, как дыхание ветров исходит из воздуха. А чрево уподобляется морю, по причине собрания всех жидкостей, как бы собирания вод. Наконец, следы сравниваются с землей, потому что они являются последними из сухих, членов, так же, как и земля. Но ум уже помещен в цитадель головы, как Бог был на небесах, чтобы все было видно с высоты и он мог управлять.
50. Но человек был сотворен твердым и прямым для созерцания неба, а не как скот, склонный к земле и граничащий с землей; наверху его помещается голова, и дано ей это название, потому что отсюда берут свое начало чувства и нервы. Но волосы на голове нужны либо для красоты, либо для защиты от холода или жары.
51. А в голове, как говорит св. Августин, расположены три подобные камеры мозга: одна перед лицом, откуда все чувства; другая позади, от которой все движение; третья между ними, в которой память оказывается активной, так что, когда чувство следует за движением, человек связывает то, что должно быть сделано, если он забыл, что он сделал.
52. О лице говорят так, потому что оно обращает на человека внимание. Но между лицом одним и другим та разница, что лицо есть естественная и определенная привычка рта; но лицо бывает разнообразно, и в зависимости от душевного расположения оно либо весело, либо печально. Поэтому тех, кто часто меняет свой облик, называют «безликими»..
(Опущен ряд рассуждений по физиологии)
Это писали Лактанций и другие о строении тела.
XVIII 73. Некоторые различают человека и мужа, что интересно то, что человек, наделенный обоими знаниями, сохраняет красноречие с мудростью: Человек превосходит животных в речи так же, как и звери природу. И сказали: человек назван ;;; ;;; ;;;;;;, то есть от добродетели. Но добродетелью у древних называли знание всех вещей. Но мы называем одного и того же человека и мужчиной, согласно тому, что читается и о Христе, Который в Священном Писании назван и мужем, и также человеком.
XIX 74. Так определили мудрецы период между младенчеством и детством, а также другими возрастами. Первый возраст человека – младенчество, второй – детство, третий – юность, четвертый – юность, пятый – старость, шестой – дряхлость. Первые два возраста каждого года ограничены седмицами ради простоты жизни. Ибо детство заканчивается на седьмом году, отрочество - на четырнадцатом, а последующая юность состоит из двух седмиц ради понимания и действия. Эти два уже не являются детьми, и возраст этот простирается от пятнадцати лет до двадцати восьми.
75. После этого последующая молодость продолжается в течение трех седмиц из-за этих трех вещей: ума, действия и физической силы. Этот возраст начинается с 28 лет, а заканчивается к 49, когда женщины тоже не рожают.
76. Кроме того, старость завершается за четыре декады из-за тяжести ума и тела, приближающейся к этим трем. Ибо этот век начинается с пятидесятого года и заканчивается семьдесят седьмым. Но конец старости не определяется каким-то определенным периодом лет, а завершается лишь концом природы.
ХХ 77. В том и отличие старости от дряхлости, что есть приближающийся возраст от молодости к старости, но еще не дряхлый; но дряхлый старик устал, его возраст подходит к концу, и он тоскует по концу своей жизни.
21 78. Некоторые мудрецы проводили различие между младенцем и ребенком. Говорят, что ребенком называется тот, кто еще не может родить. Но ребенок называется чистым от чистоты, либо потому, что у него еще не появились пух и цвет щек.
79.. Поэтому мы называем детьми не из-за их состояния, а из-за их возраста. Ребенка когда-то называли и мужчиной, и женщиной, как младенца. Отсюда и распространен обычай вызывать повитуху. Но правильно называют роженицами, которые первыми рожают мальчиков, потому что девочек рожают легче.
80. Когда мужчина вышел из детства, его называют юношей, потому что он уже принимает на себя способность к деторождению; женщины же называются девушками или девственницами. Но слово virago означает либо то, что оно было взято от мужчины, либо то, что оно имеет мужскую силу. Прошедших при этом половое созревание называют подростками. А молодыми называют с юности и взросления. Поэтому некоторые, говоря о земледелии, называют созревающий плод молодостью
. 81. После полового созревания они тоже становятся молодыми. Но говорят, что дети не способны размножаться, как корову называют телкой, когда она еще не родила теленка.
82. Но уже в среднем возрасте их правильно называют мужчиной и женщиной. Итак, мужчина называется так, как говорит Лактанций, потому, что в нем больше силы, чем в женщинах, отсюда и имя добродетель. Точно так же о женщине говорят, что она мягка, неизменна и замкнута .
83. Но по этой причине мужчинам было дано больше силы, чтобы легче было принуждать женщин к супружескому терпению. Ныне женщина называется женщиной не по причине порчи непорочности, а только по причине зрелости своего возраста; точно так же, как мужчина считается свободным от работы женской только по причине своей мужественности.
84. Тех, кто уже в преклонном возрасте, называют старыми. Но некоторые думают, что упомянутые старики, по незнанию себя и по преклонному возрасту, заблуждаются и обманываются. Отсюда и Платон: Чувствительность возрастает у детей, расцветает у молодых, уменьшается у старых.
XXII 85. По поводу этой разницы между разумным и разумным один мудрец сказал: Разумным является то, что пользуется пониманием разума человека; то, что было сказано или сделано, было разумным.
XXIII 86. В этом разница между умом и разумом. Ум - это высшая часть души, из которой исходит разум. Но разум есть определенное движение души, которое обостряет зрение ума и отличает истины от лжи.
XXIV. 87. Между памятью, разумом и мыслью есть такое различие, что память сохраняет прошлое, разум предвидит будущее, мысль объемлет настоящее.
XXV 88. В этом разница между смыслом и памятью. Смысл изобретение каждой вещи; память - воспоминание о найденной вещи: одно думает и открывает, другое хранит эти открытия.
XXVI 89. Древние так различали умопостигаемое и чувственное: умопостигаемое - это то, что воспринимается умом и душой; и чувственные вещи, которые можно ощутить зрением и телесным осязанием.
90. Ныне существует пять телесных чувств: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Отношение лежит в основе взгляда, и цвета, или размера и меры. Я слышу голоса и звуки, я ощущаю аромат запахов или вещей иной природы, я ощущаю горький или сладкий вкус, горячее или холодное на ощупь, грубое, мягкое или гладкое.
91. Теперь эти пять чувств происходят от частей стихий, но не от всех четырёх стихий, а от воздуха и земли. С воздуха действительно видно, обоняемо, слышно; от земли рождается осязание и вкус.
XXVII 92. Между душой и телом мы различаем так: душа есть субстанция бестелесная, разумная, невидимая, подвижная и бессмертная, имеющая неведомое происхождение, но в природе ее нет ничего смешанного, конкретного или землистого, ничего влажного , ничего легковоспламеняющегося или огнеопасного; но в отличие от нее тело - видимая и подвижная субстанция, смертная, имеющая семя от порока и вещество от земных отбросов. Но душа, поскольку она существо духовное, знает начало, но не знает, что она имеет конец. Ибо каковы ангелы, таковы и души. Ибо у них есть начало, но нет конца. Но тело, поскольку оно состоит из четырех элементов: огня, воздуха, воды и земли, пока оно растворяется избытком души, снова возвращается оттуда, откуда оно возникло. Следовательно, мы частично смертны, а частично бессмертны. Ибо мы имеем общую природу души с ангелами, а плоти - со скотом.
XXVIII 93. Некий мудрец различал плоть и тело, говоря: «Плоть - это то, что правильно отличается кровью, нервами и костями; но тело, хотя и называется плотью, иногда называется и воздухом , который не подвержен осязанию и зрению и вообще видим и осязаем. Стена - это тело, а не плоть; камень - это тело, но не плоть. Так и апостол называет небесные тела и земные тела. Небесные тела Солнца, Луны и звезд, земные тела огня, воздуха, воды, земли и прочих, которые считаются элементами без души.
XXIX 94. Лактанций считает, что некоторые философы различают разум и душу таким образом: «Некоторые, говорит он, считают, что душа, в которой мы живем, различна; другие - что таков ум, которым мы чувствуем и понимаем, потому что, когда душа сильна в теле, душа иногда погибает, как обыкновенно бывает с безумными.
95. Они добавляют также, что душа изгоняется смертью, разум – сном. По этой причине они думают, что таковые разделены, потому что они отделены от должного действия. Но те, кто равнодушно принимает и то, и другое, утверждают более правдиво: что мы не можем ни жить без смысла, ни чувствовать без жизни.
96. По этой причине невозможно разделить то, что хотя бы в малейшей степени отделено от себя самого. Но то же самое - иметь энергию жить и наслаждаться разумом чувств; и хотя они оба едины, для них есть разные термины из-за разнообразия их эффектов. Ибо как дух есть часть души, через которую запечатлеваются образы телесных вещей, так и душа есть часть той же души, которой она ощущается и понимается; точно так же, как разум является частью того же самого, посредством чего воспринимается весь разум.
97. Подобна воле, посредством которой согласуются мысли; память, благодаря которой запоминаются размышления. И хотя по названию таковые состоят из многих вещей, но по существу они разделены не так, как по названию, потому что одна и та же душа - одна. То, что созерцает, есть дух; пока оно чувствует, оно есть разум; пока дух мудр, это ум, пока он понимает, это ум; пока он различает, он разумен; пока это согласно, это воля; пока об этом помнят, это память; и пока члены растут, есть душа, и будучи мудра, только томится, отстраненная на время от забот, успокоенная сном тела, отдыхает, и снова, устремленная к созерцанию образов вещей, тотчас же возвращается в пробуждении.
ХХХ 98. Учителя говорили, что это различие между душой и духом состоит в том, что душа сама есть жизнь человека, обеспечивающая чувство и движение тела: но дух самой души есть некая разумная сила и могущество. , посредством которого закон природы, кажется, обеспечивает других животных. Соответственно, душа есть дыхание жизни, делающее животное человеком; и дух, сила, попирающая плотские похоти и призывающая смертного человека к неизменности жизни.
99. Но евангелист самым достоверным образом свидетельствует, что дух есть душа, потому что он назвал душу, которую Христос принял во плоти, духом. Ибо когда Господь сказал: имею власть положить душу мою, Он положил ее без сомнения, когда предал дух Свой на кресте, преклонив главу. Каждая душа может быть духом, но не всякий дух является душой. Ибо сам Бог есть Дух, но не душа; ангелы и ветры тоже являются духами, но не душами.
100. А вот саму душу, что она такое, какова она, где она находится, какую форму имеет и какую силу, мудрецы мира сего никоим образом не определили с достоверностью. Ибо одни говорят, что огонь - это душа, другие - что это кровь, третьи - что она бесплотна и не имеет формы. Некоторые также нечестиво думали, что это часть Божественной природы.
101. Но мы не то же самое называем огнем или кровью, но бестелесным, подверженным и изменчивым, лишенным веса, формы и цвета. И не говорим мы, что душа есть часть, но творение Божие, ни от субстанции Божией, ни из какой-либо лежащей под ней материи или элементов, но что она создана из ничего.
102. Ибо, как говорят некоторые, если бы Бог сотворил его из Себя, то он никоим образом не был бы ущербным, изменчивым или жалким. Подобным же образом, если бы он был составлен из видимых элементов, то он наверняка имел бы твердость или от земли, или влагу от воды, или дыхание от воздуха, или тепло от огня; но так как у него нет всего этого, то очевидно, что он не оттуда, потому что доказано, что он не имеет с ними ничего общего.
103. Поэтому некоторые ошибочно считают телесным то, что по этой причине было создано по образу Божию, так что оно, хотя и не было неизменным, как Бог, но существовало бесплотным, как Бог,. Ибо если мы верим, что душа телесна, то мы верим и в то, что Бог имеет форму тела, потому что Он сотворил его по образу Своему.
104. Некоторые древние говорили, что у этой души было три части: разумная, раздражительная и вожделеющая. Разумная, благодаря которому она видит невидимое; раздражительная, которой она исправляет приступы своего гнева; вожделеющая, посредством которой она контролирует похоть плоти духовной силой. Ее обитель одни желали быть в груди, а другие говорили, что она обитала в цитадели главы, как если бы она была владычицей на небесах, чтобы все можно было созерцать сверху. Другие не определили для него конкретного места, но говорят, что он проходит через все рамки.
105. О происхождении ее существуют различные мнения: тем не менее, не берясь утверждать, расскажем, какова была дискуссия отцов, исходя из них. Среди которых святейший Фульгенций дает неопределенное мнение по этому вопросу, слова которого следует изложить кратко: «Неужели, говорит он, все души, как следует полагать, произошли от Адама, как плоть рожденных, или они должны быть созданы новыми и вовсе не будут воспроизводиться от родителей своих?» Этот вопрос трудно определить, потому что он разрушается противоположными возражениями.
106. Ибо те, которые утверждают, что каждому телу должны быть даны новые души, начали с ними возражать, почему душа ребенка, которая не размножается, как плоть, должна удерживаться в соединении с плотью первородного греха? Разве несправедлив Бог, что посылает душу с плотью в вечный огонь, не имеющей никакого общего греха с плотью? В отличие от других, они полностью терпят неудачу. Но в отличие от них те, которые утверждают, что души размножаются самими телами, таковые действительно способны утвердить справедливый суд Божий на малых детях, так что они имеют общий первородный грех, так же как они утверждают, что размножение того и другого общее. Но при рассмотрении семени, которое не зачинает и погибает, они сами становятся совершенно немыми.
107. Ибо несомненно, что человек воспринимает человеческую душу в самой функции ее состояния. Необходимо, чтобы тело, в котором человек прожил какое-то время, могло получить ее в воскресении. Кто же тогда скажет, что прорастут одушевленные семена или те, которые еще не были зачаты? или те, которые основаны на ночной иллюзии? Всякий мудрец видит, насколько это абсурдно и во всех отношениях чуждо разуму. Поэтому в этих положениях о происхождении души части побеждают друг друга, потому что каждая из них уничтожает другое положение, и рассуждение не в состоянии установить то, что оно предлагает.
108. По этой причине мы должны более осторожно исследовать этот вопрос, тем более что ничто не было выяснено более определенно святыми людьми, и ничто не было более ясно выражено авторитетом Священного Писания. Надо, однако, считать, что души маленьких детей связаны узами первородного греха, и таковые, если они не получат таинства крещения, не могут быть причастниками Царства Небесного; но они будут иметь общий грех с плотью и будут осуждены на вечный огонь равным судом.
XXXI 109. Между похотью плоти и духа есть такая разница: похоть плоти есть движение порочной души к действию гнусного удовольствия; но вожделение духа есть, пылающее намерение ума в желаниях святой добродетели. Тех, кто согласен с Ним, Бог отправляет в Царство, остальных - на вечное наказание. Это закон греха, происходящий от осуждения первого человека, и это закон разума, исходящий из служения нашего Искупителя. Но они неизменно противостоят друг другу из-за привязанностей к добродетелям и порокам, в повседневной борьбе.
110. Ибо похоть плоти сначала создает искушения порока в помыслах, а вожделение духа, напротив, непрестанно противостоит им в святых помыслах. Первая забавляется пустыми баснями и словами, второе - размышлениями и поучениями Священного Писания; первая наслаждается зрелищем земных вещей; второе - созерцание райских радостей. Первая ищет земных радостей, второе навлекает на себя стоны и воздыхания: первая расслабляет тело оцепенением сна и лени, второе утесняет его бдениями и умелыми молитвами.
111. Первая разогревает искушения желудка и похоти горла через помои, и последнее пропитывает себя муками поста и воздержания. Первая, подвластная похоти, стремится осуществить чувства низменного преступления, второе совершает все с намерением мысли, с совершенством удовольствия; оно любит красоту целомудрия. Там горящее пламя скупости желает выгоды и бежит от потерь временных вещей; здесь, презирая мир, душа только требует Христа для себя. Та зависть не позволяет никому быть выше или равным ей, но тает с внутренними ранами от того, что кто-то выше; дух радуется добродетелям других и предпочитает меньших себе через любовь.
112 .Первая, сгорая от гнева, ничего не выносит с невозмутимостью, но возвышает свой смятенный ум до бурного голоса; второе не трогается никаким раздражением, но терпеливо переносит все со спокойствием и кротостью. первая заражена печалью, пока чувствует какую-нибудь невзгоду; второе не сокрушает никакая скорбь, но даже когда оно переносит зло ближних, его не трогает внутренняя радость. Первая увлечена амбициями почестей или соблазнена соблазном тщеславной славы; второе любит смирение и наслаждается тем, что угождает одному своему Богу, который является Наставником ума. Первая, надутая гордостью, возвышает сердце несчастного; второе, чтобы не упасть с высоты своего, смиряется даже до самого низкого.
113. Но что еще? Похоть плоти повергает соглашающихся на нее во множество пороков, а вожделение духа, чтобы оно не подвело падшего ума, укрепляет его надеждой на будущую славу. Поэтому, хотя похоть и выживает, нам ни в коем случае не следует отчаиваться, ибо при новой борьбе мы сможем одержать над ней победу еще более славно. Хотя дух и побеждает, победа не очевидна, потому что коварный враг, хотя иногда и побежденный, в конце концов все же побеждает победителей. А тех, кого он не поражает при первой встрече, он пытается в конце концов обмануть.
114. Вот почему и сама похоть плоти не перестает бороться до конца этой жизни. Но если вожделение духа выживет до конца, то оно будет царить в мире победы навеки со своими победителями. Когда, когда жало похоти окончено, ни дух плоти, ни плоть не будут противиться духу. Но душа и тело, соединенные друг с другом в гармонии вечного мира, навсегда останутся без противления своему Искупителю.
XXXII 115. Есть такая разница между вливанием Божественной благодати и желанием человеческой воли: есть воля свободной силы, которая сама по себе, или добро, или может желать зла; но благодать есть безвозмездный дар Божественного милосердия, которым творится и начало благой воли, и достижение дела. Но никто по свободной воле не может ничего преодолеть силой, если не будет поддержан от Божественной благодати. Ибо человек предопределен Божественной благодатью, чтобы он мог быть добрым, и воля человеческая не предшествует благодати Божией; но сама благодать Божия предрасполагает желающего человека также желать добра.
116. Из-за тяжести плоти с человеком получается так, что он легко грешит и ленится каяться. Он сам по себе имеет источник, от которого можно отпасть, и у него нет источника, из которого можно подняться, если только по милости Создателя Он не протянет руку к тому, кто лжет. Наконец, по милости Божией, человеку возвращается свобода воли, которую утратил первый человек. Ибо он имел свободную волю начать добро, которое, однако, совершится с помощью Божией. Но и начало свободной воли, и завершение ее мы получаем от благодати Божией. Потому что мы имеем благо и для начала, и для завершения, от Того, Которым дарован дар благодати и в нас восстановлена свободная воля.
117. Поэтому добро, которое мы делаем, есть Божие по предшествующей и последующей благодати. Оно действительно наше, благодаря послушанию свободной воли. Ибо если бы не было Бога, за что нам было бы благодарить Его? А если ничто не наше, то почему мы ожидаем награды за добрые дела? Соответственно, если нам предшествует благодать, то она Божья, а если мы следуем предваряющей благодати, делая добро, то она наша. Но никто не да ставит свои заслуги выше Бога, чтобы можно было держать Его за должника. Но чудесным образом Творец, превосходящий все, по предопределению предизбирает одних и справедливым судом оставляет других в их дурном поведении. Следовательно, наиболее верно то, что дар благодати не может быть получен от человеческой силы или от заслуг воли, но дается только по Божией благости.
118. Ибо некоторые спасены благодатным даром Его милости, сделанные сосудами милосердия; некоторые, однако, считаются нечестивыми, предопределенными к наказанию, осуждаются, делаются сосудами гнева. Этот пример взят из Исава и Иакова, которые еще не родились. Хотя они были рождены одним зачатием или рождением и одинаково связаны узами первородного греха, однако один из них был привлечен к Нему свободной благостью Божественного милосердия, а другой известной строгостью справедливости, осуждающей ненавистью, остался в массе погибели. Так как Бог говорит то же самое через пророка, говоря: Я любил Иакова, а Исава возненавидел.
119. Отсюда следует, что благодать дается не предшествующими заслугами, а только Божественным призванием. Никто не может быть спасен или осужден, избран или отвергнут иначе, как по предопределенному замыслу Бога, Который справедлив к нечестивцам и милостив к избранным. Ибо все пути Господни – милость и истина.
120. Ибо без благодати дар - это действительно свободная воля в человеке, но не добрая, потому что без помощи благодати она остается немощной. Ибо как глаз не может видеть, если ему недостает света, так и воля человеческой воли никак не устоит, если она нуждается в благодати света. конечно, того, что просвещает каждого человека, приходящего в этот мир. Теперь свободная воля готова ко всякому злу сама по себе, а к добру не иначе, как по дару благодати: и в нем она же дает человеку возможность и желать, и делать добро, оплакивать прошлые злодеяния и остерегаться того и другого помысла, а в деле присутствует злодеяние, о чем яснее пишет и апостол, говоря: «Недостаточно мыслить что-либо от себя, как бы от себя, но достаточность наша - от Бога». Поэтому польза благодати направлена не на всех людей, а только на просвещенных верой. ибо слышание веры не достигло всех народов.
121. Отсюда и Апостол говорит: Как призовут Того, в Кого не уверовали? Или как поверят Тому, Кого не слышали? Дар благодати Его дается и тому, кому он дан, но не дается поровну, но распределяется по мере принимающих его, по заслугам их, согласно написанному: Каждому воздаст по его делам.
122. Но всякий дар благодати дается не всем в целом, а каждому в отдельности дары раздаются, так же, конечно, как члены тела имеют отдельные обязанности, и один нуждается в другом, имея то, что у другого нет. следовательно, все вещи становятся общими, в то время как они становятся взаимно необходимыми членами друг друга.
XXXIII 123. Разница между Законом и Евангелием в том, что в Законе есть буква, в Евангелии благодать: первый имел тень, второе образ; первый был дан по причине преступлений, второй – для оправдания; первый живущим в неведении указывает на грех, чтобы они его осознали, второе помогает избежать его; первый обличает склонных к порокам, второе избавляет грешников своей добротой; первый постановил, что должно быть отмщено, второе велело молиться за своих врагов: первый, утвердив брак, повелел ей расти и рождать, второе призвало к воздержанию.
124. Там проповедуется только обрезание плоти, здесь омовение сердца и тела; там содержится царство Хананеев и обетования временных вещей, здесь обещана жизнь вечная и Царство Небесное; там празднуется досуг и покой субботы, здесь самый отдых субботы обретается во Христе, Который сказал: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я восстановлю (в СП успокою) вас, и вы найдете покой для ваших душ. Там запрещено есть нечистых животных, здесь, в теле Христовом, то есть у святых Его, не допускается все, что подобно этим нечистым животным в нравах людей.
125. Там приносились жертвы из плоти и крови приносимых животных, здесь приносится жертва из плоти и крови Христа, которую представляли те животные; там совершается Пасха от плоти Агнца, здесь приносится в жертву наша Пасха Христос, Который есть истинный непорочный Агнец. Там празднуются новомесячия, то есть начала новолуния, здесь принимается новое творение во Христе, как говорит апостол Павел: Если есть новое творение во Христе, то старое прошло, все стало новым
126. Что еще? В законе через образ совершившееся возвещалось в смысле будущего, а в благодати исполняется евангельская истина, возвещенная там. Также в законе были написаны заповеди и обетования, но заповеди предписывали исполнение или сохранение закона, тогда как обетования, прикрытые образами таинств, проповедовали будущую благодать Евангелия. Поэтому заповеди соблюдаются в законе, а обетования исполняются в полноте Евангелия. Ибо Евангелия дополняют закон и смысл заповедей полнотой Заветов.
127. Равным образом и закон не предусматривал ничего иного, кроме того, что он только указывал на грехи, не устранял их и всех делал рабами под своим ужасом, и потому апостол учил, что у прежних людей был дух рабства. Но приход Евангелия устранил жестокость закона; грехи, которые закон наказывал духом рабства, оно прощало духом усыновления, возвращал детей из рабов, всех прощало любовью к исполнению закона, а если они потом подвергались наказанию, то им помогал тот же дух усыновления: он давал образ доброго поведения, чтобы они могли делать то, чему их научил Помощник, изливаемый Дух.
128. Ибо правовые предписания, данные этому народу, по сравнению с лучшими даже не называются добрыми, потому что они не исполняют того, что предписывают. Но благодать Евангелия, повелевающая внешне, помогает совершиться внутренне. Еще в свидетельстве Иезекииля сказано: Я дал им заповеди не добрые. Конечно, это потому, что в них некоторые бесполезные вещи позволялись делать для более слабой совести, как, например, в том случае, когда Бог позволил похоти израильтян удовлетвориться добычей египтян.
129. Ибо, поскольку плотские люди воспользовались предлогами к мести, закон позволяет плотским отплатить за зло, которое запрещают более твердые Евангелия. Соответственно поэтому и говорят, что они не добры, так как по сравнению с Евангелием постановления закона, как известно, уступают ему. Ибо до пришествия нашего Искупителя язычники потому и не подчинялись закону, что он еще не был понят в духовном смысле. Ибо закон предписывал суровые и трудные вещи согласно букве, и поэтому его презирали. Но пришла благодать Евангелия, смягчила строгость закона и применила к себе язычников.
XXXIV 130. Между деятельной и созерцательной жизнью есть такое различие: деятельная жизнь есть та, которая занимается делами справедливости и пользы ближнему; созерцательная -, которая, освобожденная от всяких дел, закрепляется в одной любви к Богу. Одна из них - в добрых делах, другая - в созерцании непреложной истины; одна живет верой в этом паломничестве, другая ведет тех, кто живет хорошо, в Царство.
131. Ибо деятельная жизнь имеет большие награды, но созерцательная важнее. Деятельная жизнь начинается с добрых дел, созерцательная достигает цели. Дела деятельной жизни заканчиваются с телом, но созерцательные радости в конце концов возрастают дальше. И все, как бы ни было полезно и хорошо, но когда придет покой, пройдет; но есть награда за добрый труд, который пройдет, а отдых продолжится.
132. Созерцательная жизнь показана Рахилью, которая была красивой и бесплодной, потому что от досуга созерцания не рождаются дети. Лия, безглазая, но плодовитая, вела деятельную жизнь, потому что действие действительно трудоемко и считается менее высоким. Но тот, кто больше предоставляет себя на пользу ближнему, более плодотворен в делах, как будто он растет в детях. Таковы Марфа и Мария, одна из которых по добродетели упражняла свой ум в работе, другая пребывала в созерцании.
133. Но стремящиеся прийти к досугу созерцания должны сначала упражняться в деятельной жизни, чтобы, в то время как дела праведности истощали остатки грехов, они представляли чистое сердце для видения Бога. Ибо уму, который еще ищет временной славы или поддается искушениям плотской похоти, несомненно, запрещено созерцание. Следовательно, в то время как народ получил закон от горы Синай, то есть от созерцания возвышенного было как бы удалено любопытство плотское. И в Евангелии сотник хочет следовать за Господом посредством созерцания; но ему приказано вернуться домой и посвятить себя деятельной жизни.
134. Но в самом употреблении созерцания и действия иногда бывает большое расхождение во мнениях. Ибо одним полезно только созерцание, а для других единственным утешением является действие. Эти средства и их сочетание более полезны для облегчения расстройства души, которое обычно питается одним намерением, чтобы можно было лучше добиваться обоих. Ибо, являя в те дни в городах знамения и чудеса, Спаситель рекомендовал нас к деятельной жизни. Но то, что Он провел ночь на горе в молитве, означало жизнь созерцания.
135. Поэтому раб Божий, по подражанию Христу, не теряет деятельной жизни, а ведет жизнь созерцательную. Ибо он спотыкается, когда идет иначе. Ибо как Бога можно любить через созерцание, так и ближнего нужно любить через деятельную жизнь. А значит, мы не можем быть живыми без того и другого, так же как мы не можем любить без того и другого.
XXXV 136. Между верой и делом есть такая разница: через веру начинается возможность доброго дела, сама вера совершенствуется через дела. Ибо делу предшествует вера, а вера завершается делами. Но дела до веры бесполезны, потому что бесполезно отворачиваться от зла и делать спасительное тому, кто или отвергает, или не знает Виновника спасения. Опять же, вера без дел бесполезна, потому что тот, кто презирает Бога в делах, не может угодить Богу через веру.
137. По этой же причине вера без дел мертва, согласно Иакову; и дело без веры, по словам Павла, пусто. Ибо один из них хвалит постижение веры, другой дела. Павел проповедует, что нет доброго дела без веры; Иаков говорит нам, что вера бесполезна без добрых дел. И при этом, согласно первому, дела, предшествующие вере, не приносят никакой пользы; для второго вера без дел не приносит пользы.
138. Иаков говорит: Отец наш Авраам оправдался делами. Павел говорит: Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Что тогда? Они оба уничтожают друг друга? Никак. Но они учат нас тому и другому. Ибо, по мнению Павла, Авраам заслужил оправдание верой, если поверил Богу; по словам Иакова, он был оправдан своими делами, когда ему предстояло испытание принести в жертву своего сына.
XXXVI. 139. В этом разница между верой, надеждой и любовью: вера есть исповедание Божественного и прочное основание религии; надежда - это ожидание грядущего; милосердие – это совершенная любовь к Богу и ближнему. Первая из них поощряет доверие в настоящем, вторая несет обещания будущего, третья охватывает вечную любовь. Эти три вещи настолько соединены во времени этой жизни, что одно не может существовать без другого.
140. Наконец, мы не можем по-настоящему верить, если не надеемся на обещанное; и мы не сможем обрести обетования, если доверие веры не будет твердо; не будет ни плодов надежды, ни твердости веры, если не будет совершенна любовь Христова, помогающая вере верить, и укрепляющее надежду обетования. Ее главенство, по словам Апостола, особо передается среди этих добродетелей, и она останется вечной.
141. Ибо даже вера прекратится, когда к будущее, в которое верят, наступит; и надежде придет конец, когда она получит счастье, которого ждет каждый добрый человек. Только любовь пребудет вечно, она одна приведет ту и другую ко Христу, она одна насладится вечной радостью.
XXXVII 142. Разница между любовью и привязанностью, или милосердием, состоит в том, что любовь и привязанность являются средствами, и, будучи готовыми к тому и другому, они превращают одну сторону в добро, другую сторону во зло. Но любовь предназначена не только для блага; имя ее возвеличено даже до такой степени, что самого Бога называют Любовью. Ибо та любовь совершенна, которая терпеливо поддерживает врагов и милостиво утешает их. Но тот, кто не делает этого, далеко удаляется от любви. Ибо это единственное благо, ибо кто держится этих вещей, тот, несомненно, держится их правдиво. Другие добродетели, однако, являются средствами добра и могут быть восприняты некоторыми как к пользе, так и к разрушению, если они будут высокомерны в их отношении.
143. Но есть четыре вещи, которые нужно любить: а именно: Бога и ближнего, нашу плоть и нашу душу. Первая – любовь к Богу, но следующая – и к ближнему. Но как через любовь Божию приходит любовь к ближнему, так через любовь к ближнему проявляется любовь Божия. Любовь к Богу есть источник любви к ближнему; а любовь к ближнему есть познание любви к Богу. Более того, любовь Божия начинается со страха, но не продолжается под страхом. Ибо любовь из страха рабская, а не свободная, потому что она не состоит в любви к Богу. но она из страха казни.
144. Но в этих трех вещах выражается любовь Божия, так что в человеке не остается ничего, что не было бы подвержено Божественной любви. Ибо когда сказано: Возлюби Бога всем сердцем, то это повелевает всем помыслам обращаться к Богу; тогда как если сказано, что от всей души все чувства души должны быть обращены к Богу; то добавляется, что от всего ума указывается, что каждый человеческий ум, посредством которого мы понимаем и различаем, должен быть занят Божественными вещами.
145. Подобным образом, в отношении любви к ближнему следует соблюдать две вещи: чтобы каждый обеспечивал другим то, что он хочет, чтобы было предоставлено ему от других, и чтобы он не делал другому того, чего он боится сделать себе. Из этой двойной силы любви к ближнему возникают все добродетели, с помощью которых мы либо с пользой желаем того, чего следует желать, либо предотвращаем то, чего следует избегать.
146. Ибо то, что говорит Господь: Все, что хотите, чтобы с вами делали люди, и вы делайте им, относится к деланию добра ближнему. Точно так же и то, что читается в Ветхом Завете: «Чего не хочешь делать себе, не делай другому» - это вопрос заботы о том, чтобы никто не делал зла для ближнего своего. Таким образом, благодаря этим двум вещам ближнего любят должным образом, ободряя его явлениями доброты и не причиняя вреда никакой злобой.
XXXVIII 147. Есть такая разница между знанием и мудростью: знание относится к узнаванию, мудрость – к созерцанию. Знание хорошо использует временные вещи и занимается избеганием зла или пониманием или желанием хороших вещей; но мудрость созерцает только вечное. Точно так же некоторые люди хотели, чтобы их понимали как нечто среднее между мудростью и благоразумием, поэтому они помещали мудрость в Божественные дела, а благоразумие или знание в дела человеческие. Но совершенное знание - делать много добрых дел, а не искать для них земной похвалы, которую повелел делать Бог, и считать себя никчемным рабом в глазах Божиих.
ХХХIХ 148. Они различают мудрость и красноречие таким образом: что красноречие состоит из слов. Нет сомнения, что мудрость без красноречия полезна. Красноречие не может быть действенным без мудрости. Ибо неразборчивое благоразумие лучше глупых разговоров. Ибо полезно изучение вещей, а не украшений слов. Ибо красноречие, как мы сказали, есть знание слов; но мудрость - это знание вещей и понимание причин.
149. Более того, древние называли мудрость философией, то есть знанием всего человеческого и божественного. Они сказали, что этой философии было три части: физическая, логическая и этическая. Физика говорит о природе; этика о морали; логика о разуме. Первая из них посвящено природе и созерцанию вещей, вторая касается действия и познания правильной жизни, третья – различению истины от лжи.
150. Таким образом, этот трехсторонний вид философии различается в зависимости от мудрецов мира в своих частях. Говорят, что физике принадлежат семь дисциплин, первая из которых - арифметика, вторая - геометрия, третья - музыка, четвертая - астрономия, пятая - астрология, шестая - механика и седьмая - медицина. Вкратце значение этих дисциплин таково.
151. Ибо арифметика – это определение, из которого состоит система или порядок всех чисел. Геометрия - это наука о размерах и фигурах, отличающихся своими характеристиками и особенностями или формами. Теперь упомянутая геометрия взята из измерения Земли, которым обычно очерчиваются границы всео. Египтяне впервые обнаружили это как необходимость границ земли, которую Нил путал во время своего разлива. Музыка - это искусство, которое может быть выражено голосом или жестом, имея в себе определенное измерение чисел и звуков с знанием идеальной модуляции. Она состоит из трех методов: звука, слов и цифр.
152. Астрономия – это закон звезд. Астрология - это система, которая определяет вращение небес и их знаков, силы, а также восход и заход звезд. Математики следуют этому примеру. Механика - это своего рода навык или обучение, с точностью которого, как говорят, соблюдается изготовления всех вещей. Медицина – это наука о лечении, изобретенная для изменения темперамента или здоровья тела. Некоторые из этих вещей на самом деле приемлемы для всех религий, в то время как другие, безусловно, наиболее чужды всем.
153. Разобравшись в видах и различиях физического искусства, давайте теперь рассмотрим части логики. Она состоит из диалектики и риторики. Диалектика - это причина или правило спора, обострения понимания ума и отличения истины от лжи. Риторика – это метод речи, знание искусств, которым следуют ораторы. При этом, как кто-то говорит, я произношу предложение, вооружённое ядом.
154. За логикой следует этика, которая относится к воспитанию нравственности. Ибо это учитель доброй жизни, и она делится на четыре основные добродетели: а именно, благоразумие и справедливость, силу духа и воздержание. Благоразумие - это признание истинной веры и знание Священного Писания, в котором мы должны рассматривать этот тройственный вид разума. Первое из них заключается в том, что некоторые вещи исторически воспринимаются без какого-либо образа, например Десять заповедей; во-вторых, некоторые вещи в Писании рассматриваются как смешанный закон, как в соответствии с целью совершенных дел, так и в соответствии с пониманием образов, как в случае с Саррой и Агарью. Сначала о том, чем они действительно были, а затем о том, что два Завета представлены образно.
155. Есть третий вид, который принимается только духовно, как в Песнях Песней. Если эти вещи ощущаются рядом со звучанием слов или действенностью дела, то телесная роскошь принимается больше, чем добродетель таинств.
156. Определив род благоразумия, выделим теперь части справедливости, первая из которых - бояться Бога, почитать религию, почитать родителей, любить свою страну, приносить пользу всем, никому не причинять вреда, принимать братские узы милосердия, принимать на себя опасности других, помогать бедным, платить за полученное добро, сохранять справедливость в суждениях.
157. Мужество – величие ума, и слава воинской доблести, презрение к благам и богатству. Оно либо терпеливо переносит невзгоды, либо храбро им сопротивляется; онр избегает алчности, готовит свой разум к опасностям, связанным с беспринципными людьми, не поддается неприятностям и остерегается своей жажды славы.
158. Умеренность – образ жизни в каждом слове и поступке. Это спутник стыда, он соблюдает правило смирения, сохраняет душевное спокойствие, принимает воздержание и целомудрие, поощряет порядочность и честность, разумом сдерживает аппетиты, подавляет гнев и не упрекает обидчика. Но во всем этом благоразумие наслаждается признанием истины, справедливость сохраняет любовь к Богу и ближнему, сила духа имеет силу добродетели и презирает страх смерти, воздержание обуздывает похоти плоти и аппетиты. Первое верит и понимает, второе любит, третье сдерживает аппетиты, четвертое накладывает ограничение.
XL О различиях четырех пороков.
159. Против этих четырех видов добродетелей, однако, философы выделяют столько же противоположных пороков: страх и радость, похоть и боль; но сами эти пороки мы не называем совершенными, а средними, потому что, по разнообразию характеров, они уготованы обоим сторонам и обращаются в одну сторону к добру, а в другую ко злу, по воле воли. . Ибо таким образом некоторые злоупотребляемые добродетели производят сами собой пороки: ибо от кротости иногда рождается оцепенение, а от умеренности - разложение дисциплины, или от справедливости жестокость - неумеренная месть. Итак, эти четыре вещи, если ими правильно пользоваться, являются добродетелями; в противном случае они переходят из добродетелей в пороки.
160. Таким образом, наконец, когда кто-то боится согрешить или желает быть блаженным, скорбит о грехах, радуется добрым делам, тогда эти движения, исходящие из любви и усердия, принимаются за добродетели. Но, с другой стороны, до тех пор, пока кого-то удерживает страх не хватать чего-нибудь земного, или сокрушает боль от утраченной вещи, и пока он воспламеняется желанием временных вещей или возвеличивается радостью от достигнутого, то они называются не добродетелями, а поистине пороками. Из них два относятся к будущему времени, прежде чем что-либо произойдет, - страх и желание; двое других приходят, когда что-то случилось, радость и боль.
161. Итак, есть восемь совершенных, или главных пороков, которые беспокоят весь род человеческий, от которых в изобилии возникает множество пороков, а именно: чревоугодие, похоть, блуд, сребролюбие, зависть, печаль, гнев, тщеславие, последнее сам вождь и корень всех - гордость. Из всего этого два — плотские: блуд и нечистота чрева; остальные духовны.
162. Так различаются эти вещи в своих членах. Похоть чревоугодия различается пятью способами. Прежде всего, если вам захочется чего-нибудь поесть заранее, как и Ионатану, вкус меда быстро исчезнет. Во-вторых, если кто ищет лучшей еды, как народ, презирая манну пустынную, позарился на мясо египтян. В-третьих, если кто прилежнее добывает общую пищу, так сыновья Илия по обычаю брали сырое мясо у подносивших его, которое они более тщательно готовили себе. Четвертый способ, если все берут слишком много дешевой еды. Поэтому пророк обвиняет Содом в том, что он полон хлеба. В-пятых, если кто возьмет что-нибудь из желания, как Исав потерял своего первенца из-за похоти чечевицы.
163. Блуд также различают на три вида. Во-первых, через наслаждение похоти совершается смешение плоти; во-вторых, когда роскошь плоти вызывает нечистоту; в-третьих, когда кто осквернен иллюзией намерением низменной мысли ночи. Есть еще четвертый вид блуда по Писанию, а именно всякое незаконное развращение ума, каковы, например, идолопоклонство и сребролюбие, от которых происходит нарушение закона из-за незаконной похоти.
164. Причём скупость разделяется на двойное наказание, то есть на желание что-то увеличить, и на страх недостатка чего-то. Как еще кто-то говорит: Ибо жажда похоти никогда не насыщается и не удовлетворяется. Таковых мучает не только любовь к приумножению того, что они имеют, но и страх потерять это.
165. Сама зависть подвержена также двойному пламени, то есть когда она либо завидует лучшему человеку в том, чем он не является, либо когда печалится о том, что кто-либо подобный ему равен самому себе.
166. За этим следует печаль, которой три рода, первый из которых, как говорит Кассиан, печаль умеренная и разумная, происходящая от раскаяния в обидах; другой тревожный, неразумный, возникающий от беспокойства ума или отчаяния от грехов; третий происходит от гнева, или от нанесенного вреда, или от затрудненного желания.
167. Тщеславие является четверояким.. Ибо есть такие, которые имеют дары и не знают дающего. А есть и такие, которые говорят, что получили дары по прежним заслугам, а не по милости дарителя. Также есть такие, кто думает, что благодаря им у них есть то, чего у них нет. Точно так же есть такие, кто, презирая других, думает, что у них есть что-то уникальное. Но еще более пагубен восторг, возникающий от хвастовства по поводу своей необычности.
168. Высшая гордость имеет тройное отличие: ибо первый вид гордости – это гордость тех, кто через преступление презирает Божественные заповеди; есть род возвышающихся соблюдением заповедей и возвышением добродетелей; есть третий род тех, кто по упорству ума презирает подчиняться авторитету старших.
169. Эти пороки, по Божественной благодати, наоборот, излечиваются добродетелями. Чревоугодие подавляется бдительностью и угрызениями сердца; Блуд угашается сокрушением сердца, и скорбью телесной, и постоянной молитвой, трудом, страхом ада и любовью к стране небесной; братская любовь побеждает зависть. А так как люди не получат Царства Небесного, если не согласятся, то подобает отложить зависть и возлюбить брата своего.
170. Гнев умеряется терпением, а разум невозмутимостью. Милостыня побеждает скупость с надеждой на вечное воздаяние. Укротим печаль братскими беседами и утешением Священного Писания. Высокомерие попирается страхом, чтобы суетная слава не отстранила ум от всех добродетелей и чтобы он от хвастовства не погубил себя и не погиб. Уже пример смирения Христова угнетает гордыню и дьявольский страх гибели. Тот, кто, желая быть тем, кем он не был, потерял и то, чем был, и заслужил адскую бездну.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn