Школьный конкурс инсценированной песни (Из цикла "Красногорские байки)"
Помню, что, приехав в отпуск в Орджоникдзе ( ныне Владикавказ), я побывал на студенческом концерте-конкурсе инсценированной песни, имевшем огромный успех у зрителей.Задачей конкурсантов было изобразить на сцене то, о чём поется в песнях на тему о любви, и они справились с этой задачей блестяще. Особенно мне понравилась инсценировка модного тогда шлягера«Ну, зачем так много мне одной?» в исполнении Майи Кристалинской. На сцене стояларастеряннаярусская девушка - блондинка в скромном ситцевом платье, а я её жених, явно кавказской национальности,щедро одаривал еёпредметами бытовой техники, бывшей тогда в дефиците: холодильниками, телевизорами, газовыми плитамии стиральными машинами. В итоге девушка оказалась погребенной под этим богатствам, и, словно из подземелья доносился её жалобный, приглушенныйголос, вернее, не её, а Майи Кристалинской: «Ну, зачем так много мне одной?» И мне запала в голову мысль провеститакой же конкурс в нашей Красногорской школе. Вернувшись из отпуска, я доложил о своём намерении директору Юрию Андреевичу Исаеву, и он поддержалменя, скупо сказав: «По-моему, неплохо. Надо внедрять новые формы воспитания подрастающего поколения». И в план воспитательной работы на тот учебныйгод мною было внесено это мероприятие, так как в то время я занимал пост заместителя директора по воспитательной работе: «Конкурс инсценированной песни – январь, 1965 . Приз за первое место – экскурсия в Южно-Сахалинск, за второе – торт, за третье – похвальные грамоты участникам». Тема конкурса должна была быть свободной, то есть, его участники сами могли определить, какую песню они будут инсценировать. Например, в тех классах, где было засилье девчонок, выбрали такие песни, как «Катюша», «Вот кто-то с горочки спустился» или «Ой, цветет калина в поле у ручья». Мальчишки предпочли «Трёх танкистов», «Любимый город может спать спокойно» и «По долинам и по взгорьям». Но основное место занимала морская тематика, так как почти все сахалинские пацаны хотели быть моряками, а девочки мечтали стать их жёнами. И самой популярной песней оказалась «Раскинулось море широко». Мне запомнилась репетиция этого весьма распространенного произведения, когда на сцене появлялся чумазый кочегар и принимался огромными глотками пить воду прямо из зелёного эмалированного ведра. А в углу сидела его мама, старушка в черном одеянии и напрасно ждала сына домой.
Всё это было очень правдоподобно, но весьма скучно. И тогда я решил, что тоже буду участвовать в конкурсе. Так как своего класса у меня не было, я собрал группу ребят, которых постоянно водил в походы, и предложил им инсценировать песню, еще никому неизвестную.
- Я гарантирую вам первое место, - сказал я, - и вы поедете на экскурсию в Южно- Сахалинск.
- Нам бы лучше торт, -нагло предложил мой любимчик и первый помощник в походах Ли Ен Пир. – В Южном мы уже сколько раз бывали.
- А торт я вам куплю за свои деньги, - пообещал я, зная, что после этого обещания у Пети будет серьёзный разговор с друзьями.
- Я пошутил, - сразу пошёл на попятную Петя. – Вы нам спойте песню, а мы подумаем, будем мы участвовать или нет.
Петь эту эту песню, да еще для Пети, я не захотел, и поэтому включил магнитофон. И при первых же звуках этой задорной и необычной для тех времен песни в классе воцарилась тишина .
Не знаю, слышали ли её мои читатели, а потому процитирую её с небольшими купюрами. А услышать ее вы сможете по ссылке (https://www.yandex.ru/video/preview/3660888995552682912)в исполнении автора, известного советского барда Юлия Кима. Только хочу сразу предупредить, что эта запись сделана, когда ему было за шестьдесят, и он был известен как автор многих любимых народом песен: «Губы окаянные», «Капитан Беринг», «Фантастика - романтика» и других. А свою пиратскую песню он написал совсем молодым, работая после окончания Московского педагогического института на Камчатке, и мы слушали её в исполнении задорного юноши со звенящим от волнения голосом.
А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Песня называлась «По бушующим морям», и вот её текст:
«По бушующим морям
Мы гуляем здесь и там
И никто нас не зовет
В гости —
А над нами — черный флаг,
А на флаге — белый знак:
Человеческий костяк
И кости!
По бушующим морям
Воля нашим кораблям,
Все, что море дарит нам,
Делим пополам.
А если вдруг
Иссякнет наш сундук,-
Мы всюду рыщем,
Добычу ищем.
На целый свет
Для нас закона нет,
А за семь бед один ответ:
Пуля — капитану,
Петля — атаману,
Остальной команде —
Камень привязать
И в море!
А пока мы живы —
Ищем мы наживы,
А на то, что будет —
Трижды наплевать!.
Песня ребятам понравилась, и мне оставалось лишь изложить план её инсценировки:
- Первым делом вы должны отыскать дома или у знакомых старые тельняшки, потому что это был основной атрибут пиратской одежды. На уроках труда мальчики сделают деревянные мушкеты, сабли и кинжалы, а девочки сошьют для них черные повязки, так как половина пиратов были одноглазыми. Но главное, чем мы должны ошарашить наших зрителей, это инсценировка предпоследнего куплета:
Для нас закона нет,
А за семь бед один ответ:
Пуля — капитану,
Петля — атаману,
Остальной команде —
Камень привязать
И в море..
- Мы что, будем выбрасывать пиратов в море? – удивлённо спросил неугомонный Ли Ен Пир.
- Ты угадал, Петя, - ответил я. – Но только не всех, а всего лишь одного, самого маленького и лёгкого. И не в море, а в зрительный зал.
Теперь уже все мои туристы смотрели на меня, как на умалишенного, и чтобы отвлечь их от этой крамольной мысли, я деловито сказал:
- На воскресенье у нас запланирован лыжный тренировочный поход в поселок Лопатино, но теперь он отменяется. Вы все без исключения и опозданий с утра придете в школу, и мы начнем тренироваться в исполнении выбранной вами песни.
Ребята внимательно слушали меня, а я смотрел на них и не узнавал: впервые я видел их такими растерянными и ничего не понимающими.
Но в воскресенье пришли все и даже раньше назначенного времени. Я издалека увидел у входа в школу группу ребят, а, подойдя поближе, догадался, что они стоят здесь уже давно, обсуждая дальнейшие события. И, чтобы избежать намечающейся дискуссии, сразу приступил к делу. Открыв школу своими ключами и построив туристов в одну шеренгу, я прямо в коридоре начал отдавать приказы:
- Четыре человека с правого фланга поднимаются в спортзал и сносят вниз все имеющиеся там маты, остальные освобождают актовый зал от стульев, отставив их к стенкам, и внимательно слушают песню, которую я включу на магнитофоне. К концу работы вы должны знать наизусть минимум два куплета из пиратского гимна. Девочки осматривают принесенную одежду и сортируют её по размерам и степени изношенности. Если обнаружите тельняшки без дырок, сделайте их, желательно без помощи ножниц.
- Зубами, что ли? – с улыбкой спросила какая-то умница – красавица.
- Если они у тебя крепкие, можно и зубами, - на полном серьёзе ответил я. – Но лучше всего, прожги её огнем. Именно такие дырки оставляет на одежде горячая пуля из мушкета. А, чтобы не спалить школу, поставь рядом кружку с водой.
Где-то через час все намеченные работы были выполнены. Три ряда толстых матов покрывали часть пола актового зала, связки стульев стояли у сцен, песня звучала беспрестанно.
- А теперь присядьте на сцене и отдыхайте, - приказал я. - И внимательно слушайте меня. Вот здесь будет стоять первый ряд стульев, где будут сидеть члены жюри. Не знаю, поставят ли перед ними стол, но это суть неважно. Весь второй ряд будут занимать наши ребята , которые не задействованы в конкурсе. Задача жестоких пиратов - добросить свою жертву именно до них, чтобы они смогли встать и вытянуть вперед руки, на которые и упадет наш тщедушный малыш, не почувствовав никакого дискомфорта в этой опасной ситуации. Впереди у нас еще целый месяц, и за это время вы должны отработать этот фокус до автоматизма. Сможете?
- Конечно, сможем! – заорал мой дружный коллектив, наконец-то, понявший, что от них требуется.
Мы потренировались до обеда, выучив, во-первых, весь текст песни, во–вторых, научившись добрасывать жертву приблизительно до нужного места, а в-третьих, примерив пиратские костюмы, в которых мои туристы выглядели настоящими корсарами.
Но, несмотря, как говорится, на неполный рабочий день, уставали ребята до изнеможения. Попробуйте-ка притащить из спортзала десяток тяжеленных матов, а потом снова поднять их на второй этаж, поставить к стенкам двадцать громоздких связок стульев, а затем вернуть их на место, а в перерыве между этими физическими упражнениями прыгать до дрожи в ногах по сцене, изображая весёлых пиратов и стараясь вспомнить слова песни.
Но по домам мы расходились довольными собой, хотя и в усмерть уставшими.
Месяц декабрь пролетел быстро, наступили зимние каникулы. Сразу после новогодних праздников Юрий Андреевич вызвал меня к себе и спросил:
- Так когда будем скоморошничать-то?
О скоморохах он, видимо, знал из курса российской истории, которую преподавал, поэтому я не удивился такому затейливому вопросу и ответил на него по существу:
- Согласно утвержденному вами плану, седьмого января, в субботу. Объявление у меня уже готово, завтра повешу. Остается только составить список членов жюри.
- Этим я займусь лично сам, - неожиданно сказал директор.
- Почему? – удивился я.
- Потому что вы, Борис Валентинович, лицо заинтересованное. Слышал я, что вы со своими туристами каждое воскресенье репетируете, закрывшись в школе на все замки. И никто даже не знает, что за песню вы выбрали для инсценировки. Небось, «Я на горку шла, тяжело несла…»?
Чувство юмора у Юрия Андреевича прорезывалось редко, но необычайно ярко.
- Вы почти угадали, -в тон ему ответил я. – Мы будем исполнять старинную туристическую песню «Мы идем, нас ведут, нам не хочется». Там есть такой замечательный куплет:
«Как орлы поднимаемся в гору мы,
А спускаемся чаще ползком...
По ошибке зовут нас туристами-
Мы же помесь осла с ишаком!»
Теперь пришла очередь удивляться директору:
- И ваши ребята согласились петь такое про себя?
- Я много работал, чтобы развить у них чувство юмора, - ущучил я Юрия Андреевича, и мы оказались с ним квиты.
К тому же я представил себе его удивление, когда он вместо мирных туристов увидит на сцене пиратов, и на душе у меня стало радостно вдвойне.
И вот наступил этот долгожданный день. Уже с полудня в школе поднялась деловитая суета участников конкурса, по коридорам бегали чумазые кочегары и барышни в цветастых нарядах, строем ходили танкисты и моряки в бескозырках, звучала самая разнообразная музыка, от «Тучи над городом встали…» до «Каким ты был, таким остался…».
Жеребьёвку решили не проводить. Первыми должны были выступить коллективы младших классов и по возрастающей уступить место старшим, вплоть до десятых. Мы же завершали концерт, так как в эту градацию не попадали.
Ровно за пять минут до начала явились члены жюри и заняли свои места за столом, покрытом зеленой суконной скатертью. Юрий Андреевич определил его состав весьма мудро; в жюри вошло все руководство школы – директор, завучи, парторг и профорг, затем представители так называемых органов самоуправления – комсорг и председатель совета пионерской дружины. Кроме этого мощного коллектива присутствовала незнакомая мне женщина с пышными формами в розовой кофте. Мне сказали, что это директор городского Дома культуры.
И именно она, как оказалось, сыграла главную роль в определении победителя конкурса.
Выступления групп, которые выходили на сцену до нас, я не смотрел и даже не слушал, сидя всё это время в приемной директора и читая «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова. Я знал, что ничего так не успокаивает нервы, как добротный и умный юмор.
В зал я вошел в то самый момент, когда изящная девушка – конферансье объявила
-А теперь выступает группа туристической секции нашей школы! Песня Юлия Кима на его же слова «По бушующим морям…»!
Занавес раздвинулся и зрители как бы оказались в небольшом порту средневекового города: перед ними до горизонта простиралось синее море, на рейде застыли каравеллы, одна из которых почти вылезла кормой на берег, то бишь, на сцену. И именно на её корме развевался пиратский флаг с костями, и именно развевался, ибо был сшит из черной атласной ткани и наискосок закреплён в кронштейне, вбитом в стену, а чуть сбоку был включен мощный вентилятор, который я выпросил у нашей поварихи тёти Тани.
Эту декорацию придумала для нас моя жена, окончившая в Ростове – на – Дону художественное училище имени Грекова. Она же пожертвовала для неё огромным кустом холста, который хранила как зеницу ока в надежде написать на нем когда-либо шедевр, подобный «Золотой осени» Левитана.
По моей задумке, музыка должна была грянуть спустя две три - минуты после открытия занавеса, для того, чтобы зрители смогли прийти в себя после увиденного чуда.
И она грянула в точно назначенное время. И вместе с нею на сцену из-за кулис метнулась толпа пиратов, разбойников морей и океанов.
Они пели… Нет, они не пели, они орали свой гимн, словно это было в последний раз в их короткой жизни. Сверкали ятаганы, огонь вылетал из стволов мушкетов, но ярче всего на сцене блестели пиратские глаза, хотя их было всего шесть на десять человек.
А пока мы живы —
Ищем мы наживы,
А на то, что будет —
Трижды наплевать!.
- орали они, и зрители верили им.
Приближался кульминационный момент это напряженного спектакля, но я был спокоен, стоя у стены со скрещеннымина груди руками, как Печорин перед дуэлью с Грушницким.
И вот на сцене появился маленький пиратик с огромной серьгой в ухе и кривым ятаганом в руке. Он тоже кричал что-то невразумительное, но его заглушали слова песни:
Для нас закона нет,
А за семь бед один ответ:
Пуля — капитану,
Петля — атаману…
Упал, сраженный пулей, капитан в рваной треуголке, на втором плане с потолка спустился толстый канат с петлей на конце. Мы решили не вешать атамана, чтобы не травмировать нежные души юных зрителей, а просто продемонстрировать верёвку, на которой его могут повесить.
…Остальной команде —
Камень привязать
И в море…
- пропел, наконец, Юлий Ким, сопровождаемый хором моих туристов, и Валька Бурмистров с Ли Ен Пиром взяли малыша за руки и за ноги и, качнув его три раза, швырнули в ревущий от ужаса и восторга зал. Взглянув на лицо Лёни (так звали жертву, а фамилию его я, к сожалению, забыл), я увидел на нем не страх, а блаженную улыбку, словно он не летел навстречу своей гибели , а нырял с крутого бережка в тёплые воды Чёрного моря. И эта улыбка не исчезла, когда его подхватили заботливые руки товарищей. Он лежал на них, подперев рукой голову, и улыбался, как бы говоря: «Вы не бойтесь, ребята, я живой!».
Овации в честь исполнителей этого великолепного спектакля долго не смолкали, пока Юрий Андреевич не попросил зрителей покинуть зал, так как жюри должно обсудить конкурсные работы и вынести своё решение без посторонних глаз и ушей.
Но обсуждать было, по существу, нечего, так как все члены жюри, за исключением Юрия Андреевича и парторга Козьяковой, поставили нашей песне по десять баллов.
Директор предложил пересмотреть результаты по причине того, что нельзя присуждать первое место произведению о разбойниках, в то время как песня о советских трех танкистах оказалась лишь на четвёртом песне, но тут его оборвала дама из Дома культуры.
- Юрий Андреевич, о чем вы говорите?! – возмущенно вскричала она. – Какие разбойники?! Дети разыграли веселую шутку, и все зрители поняли, что это всего лишь шутка и были в восторге от неё! Кроме вас! Вы посмотрите, как продуманы их костюмы и движения! А декорация! Это настоящий шедевр, какому позавидовал бы любой столичный театр! Никаких пересмотров я не допущу!
И тут я понял, что Юрий Андреевич по своей душевной доброте неосмотрительно назначил эту даму председателем жюри, а она хорошо знала свои права и обязанности.
Директор с парторгом неохотно выставили в протоколе десятку напротив песни «По бушующим морям», зрителей вновь пригласили в зал и объявили результаты конкурса. Школьники кричали «Ура!» и бросали в воздух чепчики, то бишь, шапки – ушанки.
Торт мои ребята ели с трудом… После такой нервотрёпки им, как говорится, кусок в горло не лез. Потом они все пошли провожать меня домой, и у порога моей квартиры Ли Ен Пир спросил:
- Борис Валентинович, а что труднее, придумывать планы или их исполнять?
И я ему ответил:
- Труднее всего, Петя, не иметь друзей, которые тебя понимают…
В ответ он промолчал…
Значит, постиг истину…