Я набрала Питера и попросила адрес, но он сразу же сбросил и отключил телефон. Ненормальный! И что мне теперь с ним делать?
Недолго думая, я решила попытать судьбу и совершила дозвон его матушке. И как-то по-детски решила пожаловаться:
– Миссис Джейн, а Питер недоступен и своё местоположение не собирается говорить. А я планирую помириться! Упускает такую возможность.
Видимо, его маме давно уже не до смеха. Она ответила, что сейчас откроет чат и посмотрит, а потом отправит.
Интересно, зачем я позвонила, казалось бы, женщине, которая ни разу не приезжала в Нью-Йорк к сыну, да ещё и адрес попросила? Откуда он у неё может быть? Как оказалось, есть. Раз сказала. А с другой стороны, если с ним что случиться, куда ей звонить? А ехать? Истинная мать даже номера такси может сфоткать, если ее ребёнок куда-нибудь отправляется на ночь глядя.
Перезванивает и диктует. Записываю в блокнот и слышу:
– Ванесса, если вы помиритесь, на моей душе станет значительно легче. И ещё попроси его тоже мне позвонить! Он ни разу не поднял трубку! Что я ему сделала? Ума не приложу! Я же всего лишь проявляла заботу. На тебя одна надежда, крошка!
«Вот хулиган!», - подумалось мне.
Боже мой! Уже как моя бабушка выражаюсь! До сих пор мучаюсь вопросом: почему она его так называет? Не от большого ума явно.
Приехав до нужного места, я поднялась по ступенькам и стала давить на звонок. А если он сменил квартиру? Почему я раньше не подумала об этом? А вдруг там кто другой живет? Мало ли. Только материнское сердце не обманешь. Женщина была на сто процентов уверена, что ее сын вернулся в старое место. Дверь открыли не сразу. Питер потёр глаза и свёл брови на переносице:
— Тебе чего? Я же сказал, что не желаю с тобой разговаривать! А ты, я смотрю, пошла другим путём! Что? Маме позвонила? Уходи!
Одно радует в этой ситуации. Нашла пропажу:
– Питер! Пожалуйста, перезвони ей.
– И это все, что ты пришла мне сказать? Проделав столько километров?
Ничего не отвечаю. Опускаюсь только на ступеньку и с вызовом смотрю на него.
– Ладно, заходи, придатки застудишь, - сдался он и открыл дверь.
Оказавшись в маленькой квартире, я постаралась сориентироваться, где мне лучше сесть, чтобы поговорить. Питер даже и не думал набирать матушку. Более того, и видеть никого не хотел. Будет смешно, если выяснится, что ради своей прихоти: побыть одному он уехал в Нью-Йорк.
– Чай? - нарушает тишину Питер.
– Нет. Я пришла извиниться.
– Опять двадцать пять! Я уже простил! Чего ещё тебе надо?
Я хотела дать ответ, что не знаю, пока не ахнула. Питер схватился за сердце и застонал. У меня началась конкретная паника:
– Питер, что принести? Ты скажи! Или тебе лучше лечь? Я не знаю, что в таких случаях делают!
– Таблетки. Там, в куртке чёрной.
– Сейчас, потерпи! - кинулась я и принялась искать по карманам. Слава Богу пластинка была одна, а не несколько, и я вовремя успела засунуть ему в рот. - Дыши, дыши! - неожиданно у меня проявились чувства, и я стала целовать его в щеку и поглаживать по волосам. - Тише, тише. Пойдём, я тебя уложу.
Дойдя с Питером до спальни, я укрыла его одеялом, подняла подушки, а сама села рядом. Старался выровнять дыхание и сильно сжал мою руку. Словно спасение.
Что с ним? Молчит! Игнорирует. А если бы я не приехала? Какой бы был исход?
Мягко убираю с лица юноши выбившуюся прядь и чувствую, как мне становится нехорошо от одного только движения. Да и вообще от обстановки в квартире. Ресницы подрагивают. Как же мне хотелось притронуться к этим губам, провести пальцем. Но, черт возьми! Я не должна допускать такие мысли! Питеру сейчас плохо.
– Расскажи мне, что с тобой? - шепчу я.
– Ещё задолго до нашей встречи, когда я приехал в Нью-Йорк, у моего приятеля было день рождение. Отмечал он его в клубе и меня пригласил. Мама, помню, подбодрила. Сказала, мол, чего дома сидеть, сходи, развейся. Лучше бы не делал этого. Ребята баловались веществами и дали попробовать мне. Это было один раз. И то никому не советую! Жесткие галлюцинации. Господи! Изначально я был против. А они говорили, мол, закинься, это весело. Я знал о вреде наркотиков, но мне говорили, что от таблетки ничего не будет. Я ещё никогда так сильно не ошибался. Будет и ещё как! Один раз попробовал, был уверен, что здоров, как бык, а оказалось… Буквально на днях я узнал, что у меня проблемы с сердцем. Бесконечные спазмы. Я не хотел говорить матери, тебе! Купил дурацкие лекарства и принимал. А когда уже был не в силах терпеть, полетел в Нью-Йорк. Мне сказали, там лучшие врачи. У меня обнаружили сердечную недостаточность. И это от одной только наркотической хрени начались проблемы. И я решил. Если сдохнуть, то только не в своей постели. Чтобы матушка своими глазами не увидела утрату.
Эта история повергла меня в шок. Его мать, которая мучилась, рожала, лечилась, в конце-то концов, чтобы забеременеть этим чудовищем, должна видеть его холодный труп? Я это просто так не оставлю:
— Что ты говоришь-то такое? Ты не умрешь, слышишь? Я читала, что эту болезнь можно излечить, если вовремя спохватиться! Мы должны потребовать хирургическое вмешательство! Тебе предлагали операцию?
– Да. И говорили то же самое, что и ты, про скоропостижное лечение! Только оно стоит как три или четыре моей зарплаты. А родителям я и говорить ничего не хочу.
– Питер, так нельзя! Ты должен жить! Обещай мне, что в любом случае согласишься на операцию.
Питер мотает головой, и я понимаю, что разговор бесполезен. И отвечаю:
– Я остаюсь. Нравится тебе это или нет. Но я не брошу тебя в таком состоянии. С Клариссой мои родители, а с тобой - никого! А сейчас я что-нибудь тебе приготовлю! Уверена, ты ничего не ел.
Встав, я поплелась на кухню. Нашла только яйца и муку. Видимо, Питер не был поклонником вкусной еды.
Нагреваю сковородку и чувствую, как урчит в желудке. С утра ничего не ела. Бегала с родными в полицию. И чаю даже не попила! Так переживала! Думаю приготовить и себе. Потом возмещу. Разбиваю яйца и делаю по два каждому. Был бы ещё гарнир, но его, к сожалению нет. Нужно сходить в магазин. Но боюсь юношу одного оставлять.
Наркотики… Никогда бы не поверила, что такой человек, как Питер сможет попробовать. А ещё затусить в клубе. Он же не любителем был. Хотя откуда мне знать? Столько времени прошло, могло все поменяться. Да и сам он сказал, что не планировал, но пригласили. Веселье он любит, но в меру.
Вздрагиваю, когда слышу шорох и вижу перед собой Питера. Достаёт вилки, шутит, чтобы поскорее несла, а то голодный. И на моем лице за все это время появляется улыбка. Ставлю перед ним тарелку и сама сажусь, говоря, что куплю яйца буквально завтра. Хмурится, просит больше не произносить подобные слова и принимается за еду:
– Вкусно. Как-то по-особенному.
– Спасибо.
– Даже яд из рук любимой женщины пьешь, как компот. Шучу.
– Неудачно, - только и смогла сказать я и посмотрела в тарелку.
Больше мы и словом не обменялись. Молча поели. Парень собирает всю посуду вместе с моей, ставит в раковину и моет. И чего мистер Сильвестр говорил, что его сын ни на что не годен? На самом деле он многое умеет. Просто домом занимается мама.
Вспомнив о ней, я попросила все-таки позвонить, но Питер опять проигнорировал и спросил:
– Я так понимаю, ты ещё и ночевать здесь будешь? Тебя уже просто так отсюда не выгонишь?
– Да. Ты прав, - захожу вместе с ним в спальню я и вздрагиваю.
Питер хмыкает, перекидывает подушку на другую сторону и говорит, что раз смущает, будем спать. Вольтом.
А я и не против. Мы с сестрой периодически так делали, когда секретничали. Только обстановка другая. И человек не тот.
Хорошо, что я подготовилась и взяла с собой пижаму. Припрятала ее в сумку, чтобы не навести подозрений.
Спрашиваю, где здесь ванная, чем ещё больше раззадориваю парня. Ведёт меня и закрывает со словами:
– Однокомнатная квартира. А такой вопрос! Все под носом!
Не особо-то он и рад моему присутствию. Хочет - не хочет, а я остаюсь! Миссис Джейн позвонила сразу же и с волнением стала интересоваться, как сын. Раз уж трубку не берет, то она лично у меня поинтересуется. Сказала, что все в порядке. Ага, накормила и спать уложила. Но эти подробности постаралась не афишировать. Мало ли. Вдруг подруги помирились, пока мы с Питером тут. Выпалит женщина бабушке, мол, твоя внучка у моего ребенка ночевать осталась. Не хочу.
Из гелей для душа были только мужские. Не привыкать. Лишь бы чистой легла. Вот, кстати, и про это самое не стоит забывать! А лучше контролировать себя. Но не мне, а юноше. Хотя тому уже все ровно, здесь я или нет.
Зайдя в спальню, я медленно залезла под одеяло и отвернулась к стенке.
– Спокойной ночи, что ли? - нарушил молчание Питер. А я кивнула.
Заснуть не получалось. Так же, как и ему. Мы оба смотрели в одну точку и, скорее всего, плутали в своих мыслях.
Мне не по себе. Надо было уйти домой. Нет! Я решила хотя бы ночь переждать и посмотреть на его состояние. Если завтра все будет хорошо, я покину стены этой квартиры, но буду позванивать и интересоваться самочувствием. Пусть только попробует проигнорировать. Опять приду и не отстану.
– Спишь? - спрашивает Питер.
– Нет.
– О чем думаешь?
– О том, почему у нас все есть, а мы пускаемся во все тяжкие и ищем постоянного драйва.
Слышу, как парень перебрасывает подушку на мою сторону. Ахаю и разворачиваюсь. Наши взгляды встречаются.
– Тебя не слышно просто. А ещё я привык говорить, смотря человеку в глаза, а не в одно место! - бью его подушкой, за что приносит извинения: - Пардон! Так про какой ты там драйв говорила?
– Что мы живем в обеспеченных семьях, а нам без конца чего-то не хватает. Избалованное поколение мы. Зацелованное.
– Рассуждаешь, как бабка.
Снова огреваю Питера подушкой, пока не забирает. Кладет ее на мою грудь, а потом свою могучую руку, да так, что дышать нечем:
– Мне тяжело! Верни, пожалуйста, на место.
– А ты ещё будешь руками размахивать?
– Только в том случае, если перестанешь шуточки отпускать! Права твоя мама. В отца ты!
Питер убирает руку, и я спокойно сую себе под голову подушку и с облегчением вздыхаю.
– Может, не будем поднимать тему наших семей, а просто поговорим? Или ты хочешь повлиять на мою совесть и сказать, что семья - самое дорогое?
– Именно, Питер.
– О чем ещё думала? - быстро соскочил он с темы. Умеет, гад!
– О девушках. Почему они отдают своё тело первым встречным в клубах. А моя сестра просто пошла провести время и пострадала. Теперь, наверное, больше никого к себе не подпустит.
– За девиц можешь не переживать. Если ты по поводу той, что отдалась мне недавно. То поверь, она сама поставила ультиматум, чтобы я ее… Как мягко выразиться, чтобы не задеть твои чувства? Ладно. Я был слишком красивый. Вот и захотелось ей исполнить мечту. Согрешить со мной в туалете. Это гормоны. От них никто не застрахован. Животный инстинкт. Но я не жалею об этом.
Я молчу. Какой откровенный разговор! На ночь глядя у нас выходит. Мне как будто интересно слушать, кто там кого спровоцировал!
– А сестре твоей есть кому доверять. Стивену, кажется. Видишь, даже Кларисса нашла свою половинку, а ты нет!
– Убью! - привстала я, пока Питер аккуратно не положил меня обратно. - Обещал же не шутить!
— А я не шучу, а говорю серьезно. Мне интересно, почему ты боишься любить и быть любимой.
– Не поднимай больше эту тему! Все! Давай спать! Переезжай! - бросаю я и отворачиваюсь.
– Кто же так жестоко с тобой обошёлся? - ведёт рукой по спине Питер, отчего по телу пробегают мурашки.
Нет! Нет! Только не это! А вообще у меня месячные не закончились, так что можно его спокойно дразнить и не поддаваться уловкам.
– Никто, - бурчу я.
– Что? - разворачивает меня к себе он.
А я, чтобы его не подставить, так как если лежишь на спине, может потечь и запачкать не только одежду, но и простынь, постаралась лечь на бок и положила руки под щеку. Может что угодно произойти. Заявится хозяин квартиры, увидит это или уже мама! А вдруг! Ей не составит труда приехать. И вот на постели кровь. И сразу в голову что? Конечно! Что у нас все случилось здесь и на этом месте! Хотя, чего я зря тревожусь? Кому мы нужны? А, понятное дело. Я своей бабушке, Питер, миссис Джейн. Это же из-за нас они практически поссорились. Так и будут сидеть по разные стороны. Помирились бы, что ли? Мы сами с парнем между собой разберемся.
Вот что бывает, когда родственников в свои проблемы приплетаешь. Обратная сторона медали.
– Бубнишь себе что-то под нос, а я ничего и не слышу, - нарушает тишину Питер.
– Говорю, что никто меня не отшивал и не разочаровывал! Наоборот, знаки внимания оказывали. Это я выбирала.
– Оно и видно! Победила бы ты страх близости, все было бы в ажуре. Никто за тобой не бегал. Врешь ты все!
– А вот и нет! - показываю язык я и прикрываю глаза. - Все! Поговорили! Спать пора!
Питер мягко убирает мои волосы назад, ведёт ладонью по плечу и берет за руку. Что он собирается делать? Чувствую, как касается тёплыми губами и целует потом до локтя, что я не сдерживаюсь и выдыхаю, открыв глаза. Притягивает к себе, да так, что я упираюсь ему ладонями в грудь и смотрю в глаза. Наши уста находились на миллиметр друг от друга. Я бы рада отстраниться. Но что-то со мной происходит. Сразу вспоминается съемка. И неожиданно для себя выгибаюсь и тут же говорю:
– Спина дала о себе знать!
Питер усмехается, аккуратно кладет меня на подушку, приближается и осторожно целует. Черт! Опять на спину положил. Сейчас точно будет весело, если останется кровь на простыне. Но через секунду переживания испарились, когда он вновь прикоснулся к моим губам и все так же с нежностью продолжил, пока я не издала стон и крепко его обняла, прошептав:
– Навалился. Мне тяжело.
И взвизгиваю, когда парень берет меня за талию и резким движением валит к себе на грудь. Его рука остается на спине, а я пытаюсь восстановить дыхание и прислушиваюсь к ритму его сердца. До сих пор не верится, что ему поставили такой диагноз. Я думала, что только у конченых наркоманов разрушаются все внутренности и начинаются проблемы со здоровьем, но не у того, кто активно вёл здоровый образ жизни. По мне, Питер слишком молод! Кто бы мог подумать, что будет такой итог?
А может, он здоровьем слаб? Ведь, как говорила бабушка, Джейн не отрывала его от груди. Тряслась над ним не только потому, что единственный сын, но и из-за самочувствия? Боялась, никому не говорила, даже ему, и старалась уберечь. Ещё и спортом парень занимался не зря. Может, все-таки чувствовал, что быстро заболевает, стоит только без шапки выйти и открыть окно. И решил тренажёрным залом укрепить организм. Кто его знает? Но если мать кормила долго грудью, то он должен быть здоровым. Только все мы болеем. Этого не избежать.
Какая же все-таки у Питера чуткая мать! А он ещё и нервирует ее своим игнорированием. Была бы я на месте миссис Джейн, приехала бы и накостыляла, а не спускала все с рук. Но она святая душа. Ждёт, когда Питер поделится и скажет, почему не брал трубку. Только зря она надеется. Это уже надо покупать билет и лично приезжать. Раз по-другому не понимает.
Влажные губы касаются моего лба. Слова, что со мной Питеру легче, только дарят радость моей душе. И все же, зачем я его мучаю? Наверное, в глубине души мечтала оказаться с ним в одной постели. Но боялась отдаться.
Или все-таки я отталкиваюсь от библейских канонов? Что со мной? Либо берегу себя, либо правда испытываю страх?
Продолжение: http://proza.ru/2024/03/23/38