Сижу утром в детской редакции областного ТВ перед монтажом, никого не трогаю, рассматриваю плюшевого мишку с лакированным под Мики Мауса диснеевским носиком, пылящегося на пианино "Ласточка".
Входит один из режиссеров-пенсионеров, Схимнидзе, кряжистый дед в сером костюме и черной "водолазке". Так назывался свитерок в обтяжку с воротником под горло из тонкой синтетики, застрявший со времен смутных, но прогрессивных представлений то ли об экзистенциалистах, то ли о битниках.
А надо сказать, что к моменту описываемых событий со студии разбежались все, кто только смог унести ноги, кроме бескомпромиссных борцов за прибавку к пенсии. И вот вместо приветствия этот дедок спрашивает, нет ли у меня пустых бланков заявок на монтаж, а то у него кончились.
Тут из угла раздается радостный голос редактора Голиковой, звонившей до этого по телефону домой своей маме и тревожно переспрашивавшей "Убили? Какой кошмар!" (про персонажа из мыльной оперы), и ехидно сообщает, что он, то есть я, не в курсе, где эти бланки лежат и как выглядят.
В попытке оправдаться перед героическим старцем, снимавшим битву за урожай еще аж на черно-белой кинопленке производства Шосткинского химкомбината, лепечу что-то маловразумительное в том смысле, что заявками занималась обычно Катя, ассистент режиссера. Сейчас она в отпуске, сам я только что из отпуска, еще не успел разобраться и прочее.
- С помощников не начинал? В ассистентах не ходил?- радуется фронтовик.
- М-м-м… Да… Как-то не сложилось…- мямлю, пытаясь не вступать с ветераном в эмоциональный контакт.- На вашей студии с ассистентов начнешь, в них же и подохнешь... (этого я вслух, конечно, не говорю).
- Вот тут есть один бланк, специально для вас, - редактор Голикова пытается погасить ею же спровоцированный конфликт поколений, вынимая из-под пачки старых сценариев мятую разлинованную бумажонку.
Отставник сердито хватает искомый бланк и удаляется, бормоча в мой адрес проклятия и угрозы.
- Терпеть не могу таких приставучих дедов. Без ассистентов труба совсем. Папки проклятые микрофонные все утро оформляю, а их вот еще куча осталась. На машинку сама гоняю. - Голикова нервно скребет по бумаге шариковой ручкой.
Тут надо пояснить, что главным делом и единственной целью существования студии областного телевидения были не передачи, сами по себе они никого не интересовали, а литературные произведения под общим названием «Микрофонная папка». Это хиленькая, с виду безобидная обложка обладала, однако, чудовищной членовредительской мощью.
Ее требовалось заполнять на каждую передачу, плотно набивая ненужными справками вроде заявок на съемку, собрав для этого подписи редактора, режиссера, оператора, главного оператора и начальника производственного отдела. Что эта бумага удостоверяла, сложно сказать, наверное, сам факт съемки, и без того очевидный. Еще одна бумага - музыкальные справки с фамилиями авторов использованной в передаче музыки, по которым все равно не платили никаких гонораров. Музыкантам, особенно иностранцам, нелишне было бы поинтересоваться этими справками. Вот бы они удивились, узрев собственные, нарисованные дрожащими с похмелья руками кривыми печатными русскими буквами специально для неграмотной, не понимающей латиницу бухгалтерии, безбожно перевранные и опошленные фамилии вроде «Паул Мукарте» на загадочных желтых, с примесью темных опилок, бланках.
Стержнем, сердцем и краеугольным камнем микрофонной папки были, конечно, сценарии, то есть дотошное, буквальное описание простыми, доступными фразами всего, что говорилось и вообще происходило в передаче. Сценарии изготовлялись задним числом. Смысл их заключался в том, чтобы в случае чего служить вещественным доказательством невиновности. А вдруг кто-нибудь обидится на передачу и подаст в суд на творцов?
Сценарии читали бухгалтеры. Чтобы их все прочесть, бухгалтеров требовалось много. Они заполонили второй этаж главного корпуса, затворившись в кабинетах с табличками «Бухгалтерия», «Экономист», «Главный бухгалтер», «Плановый отдел», и второй этаж так называемого кинокомплекса, то есть сооружения, где в прошлом веке какое-то время осуществлялся мистический процесс монтажа новостей про битву за хлеб, снятых на кинопленку Шосткинского химкомбината.
Теперь там находится секретная бухгалтерия стратегического назначения с разделяющимися головными частями. По слухам, она дважды в месяц начисляет зарплату. Чем же занимаются все остальные? Читают сценарии:
«УТВЕРЖДАЮ»: «К» ноябрь 2000
Гл. редактор......
ВЫСТАВКА (КАМЫШАНЕ)
(репортаж)
ВЕДУЩИЙ (в студии): В выставочном зале Волгоградского дома художников открылась выставка работ мастеров из Камышина.
ВЗ КОРР (за кадром): Третий раз камышинские художники представляют свое творчество в Волгограде. И снова успех.
Участие в выставке приняли десять авторов. Почти все закончили Саратовское художественное училище. Работая в разной технике, решая разные творческие задачи, они близки друг другу.
СНХ (это означает "синхрон", то есть человек в кадре бубнит в микрофон какие-нибудь глупости), субтитры (подпись, что за человек).
О.А. Дедов, член Союза художников РФ (в кадре): Я удивляюсь, почему в Волгограде уходит реалистическое искусство, а там возрождается. Не туда ли перенести Союз художников.
СНХ субтитры
А.П. Легенченко, член Союза художников РФ (в кадре): Камышин живет искренним искусством, это не продажные работы, а сделанные от сердца, передано живое человеческое чувство. И состояние и настроение есть.
КОРР (за кадром): Полюбоваться нежнейшими пейзажами Владимира Котова, пастелями Татьяны Солнышко, увидеть батик Ирины Килочек, заглянуть в душу цветка (керамика Татьяны Хомутовской) – добро пожаловать в Волгоградский Дом художника. Чтобы не ждать четвертого пришествия камышан в областной центр.
THE END IS AT HAND