Адреналин

               

У продуктового магазина «Фаинка», уютно расположившегося под окнами геркиной хрущёвки, уже неделю стоял грузовичок. Сейчас под ним копошились двое: тщедушный мужичонка лет сорока пяти и молодой черноволосый парнишка.
Одно из колес машины было откручено, валялось неподалеку, и вместо него был пристроен домкрат. Тощая  механика со скупым на устойчивость основанием.
Когда мужичонка особенно рьяно колотил молотком по какой-то железке, грузовик угрожающе подрагивал. Вот-вот, казалось, сорвётся с домкрата и тогда случится непоправимое.
Может, ремонтники и знать не знают, что машина может сорваться? Не падало на башку – вот и тупит!               
И Герка засобирался на улицу. 
Колотье по железке прекратилось и мужичонка вопросительно посмотрел на подошедшего незнакомца: куда бы ещё долбануть, говорил его взгляд – не подскажешь?
 А Герка вглядывался в его потную физиономию и думал: где же он этого шоферюгу видел? Может, возил куда-то? За двадцать   лет работы на такси каждого тюменца по сто раз катал, не велик городок. Нет, без очков-то, поди, и припомнил бы его, а  так как? …Классные очки, аккурат для ремонтных работ! Схваченные за кончики дужек бельевой резинкой, они надежно сидели на водительской башке и хоть прыгай в них, хоть ныряй – не спадут.
И сказал:
- Кинули бы колесо под передок! Вдруг упадёт машина…
Мужичонка аж шапку сдвинул на затылок от изумления:
- С чего упадёт-то, ёшкин-мошкин?! – и покрутил у виска мазутным пальцем. - На передаче ведь стоит!
- Ну и что! – возразил Герка. – А колесо все одно без дела валяется!
И хозяин грузовичка прислушался к его совету, но по-своему: подвинул колесо поближе и уселся на него. Сами, мол, с усами!
Ну, с усами, так с усами… Махнул Герка рукой знакомой продавщице, что усердно тёрла тряпкой магазинное окно, и пошагал на полуденную улицу.
Но олух ведь! …И ладно бы только ему, мужичонке этому башку пробило - и парнишке достанется!
И то бурление, ту досаду на человеческую глупость, высказал Сашке Носову, соседу по гаражному кооперативу. Сашка скалывал топориком ледяные шишки, что лезли, как грибы, из-под гаражного пола и помалкивал. Молчал и тогда, когда возбужденный Валов закончил рассказ, и лишь потом, минут через пяток, устало закурил беломорину и обронил:
- Адреналину хочет…
Это он о старшем ремонтнике.
- «Адреналину!» – передразнил его Герка. – Дурак просто! Не видал беды, вот и кочевряжится.
И вспомнил, чёрт возьми, где он того водилу видел! Это же Ёшкин-мошкин! …Тот самый, которого он минувшей  осенью возил за речной порт.
                *   *   *
Они попались Герке на окраине города. Здоровенный   краснорожий мужик и другой - пожиже. Оба были пьяны и потому желающих их везти не находилось.
А Герке что? Тут не до выбираний: работать надо! И  тормознул возле хмельной пары.
- Ему ехать-то, ему! – гаркнул здоровяк, подпихивая приятеля к такси. – Чего стоишь? – подъегозил. – Падай в тачку! – И уже Герке: - До речного порта Фимке-то, потом малость проскочишь и всё! Хоть сотню, хоть две даст: вчера получка-то была.
Фимка плюхнулся на сиденье и крутанул кудлатой башкой:
- Едем, ёшкин-мошкин!
- Едем-едем, - успокоил Валов, - дом-то свой помнишь?
- А как?! – хохотнул Фимка. Потянулся было к товарищу, да Герка тронул «Волгу» и тем самым пресек прощальные целовки.
Дорогой пассажир немного очухался, а как только подъехали к Центральному рынку - даже разговорился. И диковинный привесок «ёшкин-мошкин» прямо-таки не сходил с языка.
Он ведь, Фимка-то, тоже шофер. Правда, бывший. Забрали правишки, а зря! Никого не убил, ешкин-мошкин! …Ну, да ладно! Зимой вернут - на уазик сядет. Будет мелочевку по магазинам возить.
Потом забыл про будущий уазик и, клюя носом в окошко, принялся тупо озирать мокрые кусты ивняка, что потянулись вдоль дороги за речпортом. Когда «Волга» с трудом одолела глубокую лужу и впереди заблестела другая, за которой чернел древний барак, Герка остановился:
- Все, друг, дальше пешочком!
Пассажир удивленно выпучился на него и принялся шарить пятерней по обшивке двери, выискивая ручку. Затем ступил в грязь, сунул правую руку в карман куцего пиджака, но вытянул оттуда лишь мятый носовой платок. Сунулся опять в пиджачное нутро и выудил чего-то более существенное:
- На!
- Чего «на»?! – возмутился Герка, – Мало двух-то червонцев!
Тогда Фимка полез в карманы штанов, долго плутал в них, надеясь на удачу, но бесполезно. Потом горько вздохнул и безвольно опустил руки.
  - Уснул что ли? – подпихнул Валов. И подсказал: - Может, дома есть?
Но про дом Фимка будто бы и не слышал. Дома-то, наверное, его ждала беда пострашнее этой. Потому и ляпнул:
- Шофера ведь… По-шоферски и рассчитаемся, ёшкин-мошкин!
- Как это по-шоферски? – не понял Герка.
- Как-как… - обречено растопырил руки Фимка: будто бы, мол,  не знаешь? - Дай по морде и все!
Дело это - получать по морде, было ему, знать, привычным. Шоферское дело.
- Сукин ты сын! – только и оставалось выпалить Валову.
 Матюгнул несуразного клиента и принялся разворачиваться.
                *   *   *
Вот какая встреча была у него с Ёшкиным-мошкиным. Вернул, знать, пропитые права и гоняет теперь на грузовичке.
Но если думать о чем-то долго, оно и присниться может. И в самом неожиданном образе: неделю будешь ходить, как пальцы растерявши. И потому Валов тем же вечером постарался забыть о злополучном уазике и горе ремонтниках. И забыл бы, да  заглянул на другой день в «Фаинку» за сигаретами и молодая продавщица сходу выпалила:
- Ох ведь, что было! Как вы ушли вчера от машины, так дядька в магазин и прибежал. Ох ведь, что было…
- Какой дядька?
- Да с уазика-то! 
Упал ведь грузовичок… И тут же в «Фаинку» прибежал его хозяин:
- Палец вот прижал! Сейчас в больницу поеду… Где тот мужик живёт? Ты же видела, как он подходил машине!
А она возьми и скажи: в соседях, мол. А потом закаялась: обещал пострадавший на Герку в суд подать. Накаркал, мол, подлец! …Теперь, поди, миллион рублей за тот палец стребует!
- Он ведь дурак! - продолжила продавщица. - Ничего не добьется, а по судам - затаскает. – И посоветовала: - Съездили бы  к нему домой: постращали. Сейчас все так делают! …У меня  вон старший брат сшиб алкаша - второй год судится! Уже и деньги сулил, и всякую всячину, а толку? Надо было, говорит, сразу утрясать.
Ну, девка, сравнила! Одно дело - сшибить, другое – советом помочь. 
А по судам и вправду накладно ходить! Уйдешь в кожанке, а выйдешь - голым. Вдруг там такой же Фимка в судьях сидит? Ни крестом, ни пестом не отобьёшься.
И решил проскочить до Ёшкина-мошкина! «Постращать», как советовала бойкая продавщица. 
                *   *   *
Зима, она зима и есть: хоть на боку катись по убитой до зеркальной гладкости дороге. После ночного снегопада уже не один раз прогрохотал по ней от речпорта грейдер, напихал на обочины глыб да клочкастых комьев и стала та дорога, как ладошка младенца. 
Там, где она сливалась с пятном тополей, сквозил между   тощими кронами сверток, прочерченный лишь узкой автомобильной колеей. Гонять по такому сугробу к чернеющему вдалеке бараку могла лишь одна машина – Фимкин вездеходик.
   И тут Валов увидел крупную тетку средних лет, пробирающуюся по одной из ниток колеи к большаку. В её руках чернела лопата. Знать, тетка собиралась чистить проезд и  решила начать работу именно с большака.
Она заметила остановившуюся в нерешительности «Волгу» и тоже приостановилась.
Её голоса Герка не расслышал, но по маху лопаты в сторону барака, угадал смысл вопроса. Потому и ступил на снег из облитой солнцем тачки:
- Фимку бы мне! – крикнул. – Здесь живет?
- Зачем он тебе?
- Надо!
- «Надо…» – передразнила тетка. Подошла поближе и, остановившись почти рядом, оперлась на лопату: - Это начальству    надо да надо, а у нас - как получится!
  Бой-баба! Не хочешь, да всё выложишь. …И Герка выложил. Он ведь Фимке-то добра хотел. Сам ведь Герка Валов  в молодости  раз поторопился, не подсунул под тачку козелок, когда колесо собирался чинить, вот и покалечил себе ногу. Хотел было тётке шрам показать, да больно холодно…
- А Фимка чего тебе сказал? – спросила тётка. - Послал, поди? …Вот, бивень! Век изжил, а ума не нажил. Только и знает своё «ёшкин-мошкин» да пиво дуть. …И Андрюху чуть не убил!
Андрюха - ихний сын. Не учился вчера, вот и  поехал с батькой кататься… И молчат оба… Хорошо, что башку не отшибло! Башка - не карниз, не приставишь.
Тетка ещё бы долго костерила беспечного супруга, да спохватилась:
- Чего приехал-то?
- Как чего?! …Фимка ведь на меня в суд собирался подавать! Накаркал, мол… А мне когда по судам бегать? Тоже ведь семья, кормить надо!
- В суд?! – удивилась хозяйка. – Вот тебе на! Куда фига, туда и мы… – и её удивление было таким неподдельным, таким искренним, что Валову за свои пугливые мысли даже неловко стало. -  Я вот задам ему суд! Всю лопату о крестец обломаю... Добрые люди учат, а он... – и аж задохнулась от негодования на очередную Фимкину куралесу. – Бивень и есть! Возьмёт и отчебучит какую-нибудь глупость… А зачем?! …Слушай умных людей, не распускай кадык!
- Адреналину, поди, хочет! – вспомнил Герка слова Сашки Носова.
- А лопаты он не хочет? Расчищу теперь ему дороженьку, сделаю гладень… Пускай сам тот снег кидает!    
Долго бы она ещё говорила, рассказывала Герке, что сотворит с непутевым супругом, да тому некогда было слушать. Довольный разговором, крутанул руль и погнал «Волгу» в сторону центра. …Вот тебе и баба! …Понимает, что к чему.