Маршрут под названием жизнь - книга мемуаров

СОДЕРЖАНИЕ

1. Судьба женщины
2. Гвоздь
3. Встреча с ветеранами
4. В глубинке
5. Отчизна
6. На месте фронтовиков
7. Прощание с вождем
8. На Старой площади
9. Криминальная приватизация
10. Прихотливая судьба
11. Находка на снегу
12. Пожары в тайге
13. В Заполярье
14. С душой широкой и щедрой
15. “У природы нет плохой погоды”
16. Мастеровые люди
17. Через Мамисонский перевал
18. В горах Памиро-Алая
19. У Аллаха много забот
20. Все интересно
21. Мутные воды Днестра
22. В поисках на Валдае
23. На верблюде в пустыню
24. На сафари
25. Какой вкус у кумыса?
26. Гость со свалки
27. Командировка
28. Часики в голове
29. Больные люди
30. Прекрасное воспитание
31. По убеждениям
32. Расстрел без суда
33. Облом
34. Место, где выстроен социализм
35. Хитроумный народ
36. Страна, которая не перестает удивлять
37. Тбилисские зарисовки
38. Вопросы без ответа
39. Честь имею!
40. Девичье достоинство
41. История двустволки
42. Однажды в Узбекистане
43. Печевой
44. Ртуть
45. В ожидании высокого гостя
46. Русский с китайцем браться навек
47. Загадочная это страна, Россия
48. Гараж
49. Первый полет
50. Христианский фонд
51. Абхазская экзотика
52. Селение Калак
53. Дела семейные
54. Индейская рыбалка
55. “Я милицией доволен”
56. Перед юбилеем
57. Старички-киборги
58. Широкая душа
59. Лексевна
60. До Победы
61. Бал победителей
62. Проезд царя
63. Выбор лидера
64. Плачущий градоначальник
65. Своя дорога
66. “Висяк”
67. Нужные аргументы
68. Убийство на пороге
69. В поисках офиса
70. Джидалик
71. Страдание по приказу
72. В эмиграцию
73. Незадача
74. В погребке
75. Сохраненная история
76. Зависть
77. Центральный рынок
78. За границей и дома
79. Когда не хватает слов
80. На время мирный Бейрут
81. Впечатление
82. Приключение в сауне
83. Ультиматум
84. В мае 1945
85. На задании среди моджахедов
86. Коминтерн
87. “Горе побежденным!”
88. “Горе побежденным!” (продолжение)
89. Комсомольские стройки
90. Перстень декабриста
91. Царский размах
92. Специфика образа
93. Рыцарь и защитник
94. Откровение
95. Проводы человека
96. Смысл существования
97. Не пытайтесь переспорить женщину
98. На пути от социализма
99. Не получилось
100. Кто в доме хозяин?
101. Вежливый мальчик
102. Первый полет
103. Телохранитель Утесова
104. Чудеса прогресса


ОБ АВТОРЕ
          Родился в 1946 году в городе Йошкар-Оле Марийской АССР. Прошел путь от рабочего до инженера, ученого, бизнесмена, топ-менеджера и писателя.
          Инженер-химик по специальности “Основные процессы химических производств и химическая кибернетика”,  кандидат технических наук по специальности “Металлургия цветных, благородных и редких металлов”,  доктор философии (Ph.D) в технических науках,  Doctor of Business Administration (DBA),  доцент в области стандартизации и управления качеством продукции,  профессор менеджмента.
          Автор ста тридцати научных работ по аэродинамике, металлургии, химической кинетике, термодинамике, теплотехнике, стандартизации, кодификации, экономике, приборостроению, системам управления, автор изобретений и монографий.
          Научный руководитель нескольких народнохозяйственных научно-технических программ, в постсоветский период учредитель и руководитель предприятий.
          Награжден орденом К.Э. Циолковского "За вклад в разработку и реализацию проектов и программ исследований  космического пространства" и пятью медалями "За заслуги перед космонавтикой", четырьмя медалями "За достигнутые успехи в развитии народного хозяйства СССР", другими государственными, ведомственными и общественными наградами.
          Лауреат номинации "Элита России. Сто лучших менеджеров" (2006).
          Художественные произведения Бориса Швеца изданы в виде отдельных книг (Россия, Германия) и в альманахах (Россия, США), опубликованы в интернет-пространстве России, Германии, США и Израиля.  Наряду с художественной прозой пишет  публицистику, афоризмы  и литературоведческие статьи, обращается к самым разным темам от философии и истории до естествознания и научной фантастики.
          Участник "Антологии русской прозы" (2018, 2020, 2021, 2022, 2023).
          Финалист Национальной литературной премии "Писатель года" в номинации "Мемуары"  (2017).
          Финалист двух литературных премий имени Сергея Есенина "Русь моя" (2022 и 2023).
          Лауреат Национальной литературной премии "Писатель года" в номинации   "Реальные истории" (2022).   
          Финалист Национальной литературной премии "Писатель года" в  номинации "Реальные истории"  (2023).



1. СУДЬБА ЖЕНЩИНЫ
    
          В тесном мирке ведомственного дома и жители, и обслуга, казалось, были хорошо знакомы. Но порой всплывающие детали по-новому освещали отдельные судьбы.

          Работала в нашем доме консьержем немолодая женщина. Тихая и неприметная, она несла в себе отголоски далекого трагического детства. Родилась и жила в деревне, что в средней части России. Было ей лет пять, когда умерла мать, и остались она да трехлетний брат с отцом. В деревне без хозяйки нельзя, пропадешь, так что отец вскоре женился повторно. Молодая мачеха сирот невзлюбила – отец в город на заработки, а она держит детей впроголодь, ругает, бьет, и заступиться некому. Знала маленькая девочка, что у покойной матери в городе ее брат остался, решила к нему податься.  Может, приютит? Однажды зимой взяла братишку за руку, и пошли они в сторону города. Идти далеко, дороги не знают, заплутались. Брели целиной по глубокому снегу, стали замерзать, и тут провалились под землю. Даже испугаться не успели, оказались в норе. А там - большая серая собака, и щенки повизгивают. Сразу стало тепло и интересно. Собака зубы показала, детей обнюхала… и пригрела. Чем кормила, неизвестно. Когда через несколько дней отец из города вернулся, детей отправились искать всей деревней. Нашли в логове волка, живых и вполне здоровых. Самой волчихи и волчат в норе уже не было.

          Отец детей домой привел, жену побил: "Не обижай сирот!" – и опять в город на заработки. Стало детям дома немного сытнее, да все нехорошо. Видит отец, что изведет детей мачеха, решил у брата покойной жены их пристроить, тот бездетным был. Привез. Но время-то голодное, дядьке с женой самим есть нечего. Жена дядьки к маленькому мальчику прикипела, приняла. Ну, а девчонка взрослая, шестой год пошел, лишний рот, должна помогать, работать. Поручениями и заданиями ребенка замучила. Послала однажды на рынок за покупкой, а у девочки деньги украли. Как домой вернуться? Решила утопиться. Побежала на речку, да споткнулась. Упала носом в снег и видит –  у самого лица в снег денежка вмерзла. Снег разгребла – купюра, да какая большая! В кулаке зажала, домой подалась. Рассказала все, как было, дядьке и жене его. Те говорят: "Бог, видать, не велит сироту обижать, охраняет". С того дня перестали девочку гнобить. Выросла, окончила профессиональное училище. Хорошего человека встретила, вышла замуж. Так жизнь и наладилась.


2. ГВОЗДЬ
         
          Есть у русского человека некая отчаянная безоглядность без удержу. Была она исстари, сохранилась, надо полагать, и поныне. И вот то ли отголосок ее, то ли отсвет, как назовем.

          Произошла эта история с полвека назад. Отправилась на Алтай с гуманитарной миссией медицинская экспедиция из Москвы. В  Алтайский край и сейчас добраться не просто, а тогда и вовсе почти никак. Глухомань. А в глухомани какая медицина, народ умирал своей смертью, врачи не подталкивали. Непорядок. Вот и надумали светлые столичные головы послать туда в летние каникулы группу будущих врачей из московских институтов, им практика, а людям польза. Возглавил экспедицию студент-шестикурсник, почти доктор. С ним человек шесть, с бору по сосенке, но все в той или иной мере к  врачебной науке причастные и в походах тертые, бывалые. Среди них - моя студенческая подруга, от которой и знаю эту историю. Перемещались они по необъятным Алтайским просторам, останавливались в школах или иных приютах, куда стекался окрестный люд за посильной помощью "светил" столичной медицины.

          В очередной школе медики, как всегда,  развернули походный лазарет и принимали больных. Школа двухэтажная, на втором этаже "сам" с помощниками прием вел, а на первом этаже барышня экспедиционная сидела, пришедших на прием записывала и в очередь определяла.   Подходят к ней два мужика, один другого за плечи поддерживает. Так-то на ногах еще стоят, но видно, что приняли в себя немало. Тот, что другого вел, просит: "Дочка, посмотри друга, прихворнул малость".  "Что с ним", –  спрашивает дежурная.  "Да, понимаешь, какая история – гвоздь у него в голове".  Ну, шутники!  "Мужики, вы бы шли проспаться. Здесь народ больной, людей много, а нам скоро дальше двигать. Не до ваших забав".

          Ушли мужики, только недалеко, минут через десять опять появились. "Дочка, посмотрели бы друга. Непорядок ведь, ну, как ему с гвоздем-то ходить?"  Видит девушка, что не отстанут, поднялась наверх, к начальнику экспедиции, доложила. Спустился старший товарищ хулиганов выпроваживать.  Они ему ту же песню завели: "Помоги, мол, вынь гвоздь".  Врач объясняет, что небывальщину мужики несут, такого быть не может, а мужики на своем стоят. Делать нечего, надо убедительнее быть. Взял этот студент-старшекурсник скальпель и обратной его стороной по голове того парня, у которого якобы в голове гвоздь сидит, да  и постучал: "Вот, – мол, – какие здесь гвозди!" И вдруг обалдело слышит отчетливый металлический звук.  Тут уже ему поплохело. Мужика с гвоздем наверх под руки проводили, на голове тонзурку осторожно выстригли, а из черепа шляпка гвоздя отчетливо выпирает. Больного с предосторожностями уложили и давай у друга его выпытывать, как и что. Тот честно поведал, что побились они с тем гвоздатым мужиком на бутылку. Спорили,  можно ли кулаком с одного удара загнать в голову гвоздь длиной с палец.  Вот и проверили, получилось хорошо. А гвоздь в голове  сидит, надо вытащить, с гвоздем-то жить неправильно. 

          Оказывается, есть в голове между полушариями мозга некое мозолистое тело, сплетение нервных волокон, очень малая зона, где действительно может разместиться инородное тело без явных нарушений сознания и очевидного вреда здоровью. Упаси бог кого-то пробовать!  Это ж какое счастье надо иметь, чтобы туда гвоздь вогнать и на этом свете остаться.

          Ясно, что нужна операция. Причем здесь же, тащить некуда. Анестезия   условная, только по местным масштабам. Когда этот вопрос встал, бедолага  попросил спирта. Дали, много. Потом со всеми предосторожностями гвоздь извлекли. Больному палату в школе соорудили, в кровать уложили и круглосуточное дежурство возле палаты организовали на случай, если больному что понадобится. А больной той же ночью из окна второго этажа втихую сиганул и до своего дома подался. Возможно, и сейчас  гуляет с друзьями по многоликому Алтаю, воздухом горным дышит и  жизни радуется.

          Есть еще в народе отчаянный замес. Жив курилка!


3. ВСТРЕЧА С ВЕТЕРАНАМИ
         
          Улица Пречистенка ведет от Кремля к Новодевичьему монастырю, где хранится икона Пречистой Девы Марии. Отсюда название улицы. Стоит на Пречистенке удивительный особняк, с 1922 года приютивший Центральный Дом ученых Российской академии наук. До распада Советского Союза – клуб со своей неповторимой жизнью, секции ученых по интересам, встречи и капустники, концерты и выставки. Традиционно число членов Центрального Дома ученых варьировалось в районе пяти тысяч, средний возраст их составлял шестьдесят лет. С учеными степенями и званиями, академики и профессора, люди, двигавшие отечественную науку, многие с мировыми именами. Попасть в члены этого закрытого клуба было непросто и престижно.  Мне повезло, я получил членство в Доме ученых в неполные сорок лет и успел встретить там интереснейших людей.

          Одним из запомнившихся моментов стал для меня вечер встречи с создателями советского оружия периода Великой Отечественной войны. В зале человек сто пятьдесят, половина из них на сцене в почетном Президиуме, вторая половина в зале.  Седые головы и солидные лысины,  присутствующие  "в возрасте". На сцене и в зале большинство с  иконостасами наград – медали Лауреатов, звезды Героев, гроздья орденов. Со сцены рассказывают, как создавали знаменитые танки и минометы, самолеты и стрелковое оружие, рассказывают о закрытых бюро и о пресловутых "шарашках". Рассказывают о себе и о друзьях. Как испытывали, как побеждали, как погибали.  Перебивают свои рассказы обращениями к сидящим в зале: "А помнишь (далее – по имени)…" – и идут общие воспоминания. Те, из зала, тоже "без протокола", дополняют, подтверждают, поправляют. И нет уже рассказчиков и слушателей, нет сцены и зала. Собрались в едином пространстве друзья и коллеги. О своем героическом прошлом вспоминают буднично и просто. Так же, как жили, как создавали оружие победы.


4. В ГЛУБИНКЕ
         
          В деревню я попал впервые лет в пятнадцать, на втором курсе техникума отправившись с соучениками помогать подшефному колхозу, как это было тогда принято. Картофель собирать, свеклу дергать, сено-солому сгребать. Что придется.
 
          Мари-Турекский район марийской автономии, луговая Черемисия. Марийцы, до крушения Российской империи называемые черемисами и вернувшие себе национально-историческое имя в 1918 году, относятся к финно-угорским  народам, родственны финнам, венграм, эстонцам. Языки у народов между собой схожи, но от русского отличаются чрезвычайно. В той деревне русский язык не знали, но двое немного понимали и говорили – председатель колхоза и мальчишка  лет десяти-двенадцати в избе, где нас разместили. Потому там и разместили, что паренек за переводчика был. Где уж он русский язык выучил, осталось загадкой.

          Изба была невелика, но помещалось в ней много. На широкой лавке спали хозяин с хозяйкой, на русской печи – престарелые родители хозяина. Подле лавки вповалку на полу располагались дети, трое или четверо, у двери лежала свинья с поросятами. Так они все жили, а тут еще мы, большая группа парней и девушек. Нам определили место на полу между хозяйскими детьми и свиньями. Плотно избу заселили.

          Из небольшого тамбура выход на крыльцо. Двор немощеный и деревом не застлан, глубокая грязь. С крыльца спустишься, считай, что по колено провалился. Умываются на крыльце, там для этого подвешен на трех цепях большой котел с водой. Воду на себя плеснешь, умоешься. С нашей кормежкой хозяева не заморачивались: привозили на двор свинью, тут же ее кололи и разделывали.  Части туши забрасывали в котел, заливали водой, добавляли картошку, варили, солили – готово!

          Мылись деревенские жители в банях. Топили бани редко, это было событием. С баней увязывались некоторые особенности причесок марийских женщин. Волосы у них от природы роскошные, черные, блестящие.  Женщины длинные волосы в хитрые прически закручивали, а перед тем в бане кислым молоком промывали и травами ополаскивали. Самой женщине с такими своими волосами трудно справиться, другие женщины ей помогали. Над прической вместе трудились, а чтобы не распалась прическа, ее сверху клеем мазали. Варили клей из копыт и костей домашних животных, получался он вроде столярного и пах так же, пока не засыхал.  Для красоты на прическу монеты накладывали и тоже клеем прихватывали. Надолго прическу строили, работа какая! С полгода-год прически носили, много всего под клеем разводилось. Головы, конечно, чесались, так ведь красота без жертв не бывает, всем известно.

          Одежда у марийцев своеобразная, многоцветная, что у женщин, что у мужчин. Женщины еще украшались монистами из монет, как цыганки. Переходили те монеты по наследству вроде приданного. У иных много монет, в пять-восемь рядов, и какие монеты, музейные коллекции! Идет такая женщина по деревне, как экспонат ценный, для стороннего глаза диковинный. Да откуда там сторонний наблюдатель?!


   5. ОТЧИЗНА

          Корни российского пьянства лежат помимо прочего в нашем климате. Я понял это на своем опыте, оказавшись поздней осенью на уборке картофеля в подшефном совхозе. Это так говорилось – "подшефный совхоз". В действительности разваливающееся, как многое другое, сельскохозяйственное образование. Кто будет работать в деревне, если стимула для работы никакого? Заработка нет, нет и радости труда на гниющие закрома безразличной к тебе родины. Быт не устроен, и перспектив не видно. Молодежь, едва получив подобие среднего образования в хилых сельских школах, стремительно мигрировала в города в поисках лучшей доли. В деревнях  оставались старики со старухами да горемыки-пьяницы. Вот и привозили по разнарядке для сезонной работы на полях людей из городов. Лучше всего  подходили сотрудники научно-исследовательских институтов, но вполне годились и студенты, и школьники старших классов, и работники заводов. Работали горожане на полях, естественно, бесплатно. Впрочем, назвать это работой можно было лишь с большой натяжкой, так что отсутствие платы несколько уравновешивалось отсутствием эффективного труда. Потери  были огромны: на полях терялась часть урожая, в городах студенты недоучивались, рабочие недорабатывали, ученые недоисследовали.  Так со скрежетом родное наше народное хозяйство двигалось в светлое будущее.

          Я в составе комплексной бригады научно-исследовательского института тружусь в хозяйстве Волоколамского района Московской области. Устроены мы прилично, живем в бараке комнат на десять, в каждой по восемь-двенадцать коек. Удобства на улице, но к этому привыкаешь. Кормят в столовой неподалеку, еда сносная, хватает.  На работу возят. Мы собираем в мешки картошку, извлеченную на свет копалкой на тракторе. Сезон дождей, с уборкой урожая кто-то явно затянул. С утра – дождь со снегом. Сверху льет, под сапогами раскисшая грязь, в которую проваливаешься на каждом шагу. Вначале холодно и промозгло, потом очень холодно и очень промозгло. И я, и мои спутники хрипим и кашляем. Не заболеть бы всерьез. Профилактически прикупаем водку, много водки. На поле работаем парами, по два человека на борозде. Там же, под дождем и снегом, пьем, естественно "из горла",  распивая бутылку на двоих. Бутылки хватает до обеда. Потом на работу уже не выходим, разбредаемся по комнатам и до ночи, а то и до утра играем в монопольку. Случается, пьем еще. Осень, дождь, холод, грязь. Россия.


6. НА МЕСТЕ ФРОНТОВИКОВ
         
          Мало фронтовиков осталось, и тружеников тыла мало, уходит поколение. В организации, где я работал, были ветераны Великой Отечественной войны, а в память об ушедших в нашем большом здании в муляже блиндажа горел огонь Вечной славы. 

          Отмечали тридцатипятилетие Победы. На торжественное собрание пригласили пионеров, в зале на большой сцене поставили стулья, ветеранов в почетный президиум поместили. Мы, молодые, сидели в зале, награды ветеранов разглядывали. Тут и пионеры на сцену поднялись. Встали лицом к нам, спинами к ветеранам, и давай говорить все то, что тщательно с ними отрепетировали. Мол, обязуемся продолжить, быть достойными, память хранить. Через слово спасибо говорят, и в зал смотрят. Я на первый ряд случайно сел, пришел поздно, других мест не было. А нам накануне строго-настрого приказали уважение к ветеранам проявить и награды свои, какие у кого есть, надеть. Я надел, у меня к этому времени медалей за науку уже штук пять образовалось. И в первых рядах оказался едва ли не единственным с медалями на груди, ветераны-то на сцене! Вот пионеры заученное говорят, на меня посматривают, и чувствую, меня благодарят, что защитил я их и страну спас. Неловко мне, и деваться некуда.  Сидел, кивал ободряюще.


7. ПРОЩАНИЕ С ВОЖДЕМ
         
          Смерть Брежнева. По всем программам телевидения классическая музыка и балет "Лебединое озеро". Прямо перед моими окнами на центральной московской улице Горького возникли блоки из  тяжелых военных машин ЗИЛ-157, поставленных на дороге поперек движения. Автомобили сблокированы по два и подперты колодками – так труднее смести заграждение танками и невозможно пробить колесными машинами в случае попытки мятежа для захвата власти. Естественно, в обоих направлениях оставлены узкие проезды, необходимые для жизни города.

          Страна в трауре. Мало кто занимается делами. Кулуарные  обсуждения, опасливые догадки и прогнозы. Крупные предприятия столицы срочно формируют делегации на церемонию прощания. Из нашей организации командирован каждый десятый сотрудник, я тоже в числе делегатов. 

          Прощание в Колонном зале Дома Союзов. Наша колонна строится вдалеке часа за три до отведенного времени прощания. Идем с сопровождением четко по расписанию. Колонны разных районов  постепенно сливаются и по мере приближения к Колонному залу образуют единую непрерывную ленту. На протяжении всего маршрута по сторонам дороги с интервалами метра полтора стоят общевойсковые и милицейские офицеры званием не ниже капитана. Через каждые несколько сотен метров – машины скорой помощи и туалеты. Все прочее обеспечение безопасности скрыто от взглядов, можем только догадываться. Людской поток медленно протягивается через Колонный зал. Непрерывная траурная музыка, приглушенное освещение. На постаменте гроб с телом, венки, цветы. Почетный караул сменяется каждые десять-пятнадцать минут. Проходя, вижу в почетном карауле  руководителя нашей организации  Александра Владимировича Г. 
 
          На выходе из Колонного зала людей направляют в метро. Мой дом недалеко, да и нужные мне станции по случаю прощания закрыты, иду пешком. Улица Горького пустынна и перекрыта шеренгами милиции. Прохожу, демонстрируя паспорт с пропиской. За двадцать минут хода от Колонного зала пересек милицейские кордоны двенадцать раз. Окончание церемонии прощания смотрел по телевизору.


8. НА СТАРОЙ ПЛОЩАДИ
         
          Кто из москвичей не знал Старую площадь, где при советской власти располагался главный штаб страны, Центральный комитет КПСС?  Знал и я, но в самом святилище не бывал и даже в партии не состоял. Занесли меня в те стены ветры перестройки – навещал товарища, занявшего серьезную должность. Охранявший вход милиционер (то есть сотрудник правоохранительных органов в форме милиционера, и если он хотел, чтобы его считали милиционером, мы так его и назовем) попросил документ, подтверждающий личность пришедшего.

          К тому времени,  уйдя с прежней своей работы, я лишился служебного удостоверения. Паспорта при мне не оказалось, я показал свою визитную карточку генерального директора советско-американского совместного предприятия. Ожидал удивления или отказа, но точно не того, что последовало: милиционер карточку прочитал, вернул и уважительно поинтересовался, не найдется ли у визитера для него работы. Я понял, что эпоха СССР закончилась.


9. КРИМИНАЛЬНАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ
         
          На поднявшейся в начале девяностых волне приватизации работники большой плодоовощной базы столицы решили акционироваться. Несколько таких баз, раскиданных по разным районам города, много лет служили для перевалки сельхозпродукции по пути в московские магазины и ее сезонного хранения. На двадцати трех гектарах базы, о которой идет речь, разместились десятка полтора хранилищ, ко времени описываемых событий частично занятых непрофильной продукцией. Чего там только не было – одежда производства  отечественных кооперативов и сработанная в Турции модельная обувь, азиатские кроссовки и голландские фруктовые чаи, невнятного происхождения станки и приспособления. А один крупный склад целиком арендовала компания "Кока-Кола", тогда только нацеливавшаяся на российский рынок; завоевывая московские высоты, она создала на этой базе свое генеральное представительство. Наверное, меньше всего на базе были представлены овощи и фрукты. Ну, не хлебом единым.

          Командовали базой два начальника – директор Евгений Михайлович и финансовый директор Владимир Николаевич. Оба профессионалы, оба в самом дееспособном возрасте, когда и сил еще много, и знаний да связей уже хватает. Работали совместно не первый год, дружили семьями, руководили слаженно. Разработку документов по приватизации базы заказали нашему многопрофильному предприятию. Специалисты предприятия, возглавляемые авторитетным в своей области доктором-профессором, отнеслись к разработке документов по акционированию ответственно. Необходимый пакет документов был в срок подготовлен и с положенными инстанциями согласован. Тогда началось самое интересное.  Выяснилось, что у Евгения Михайловича и Владимира Николаевича нет единого понимания того, кто из них получит контрольный пакет акций базы.

          Вы, полагаю, знаете российские реалии того периода: при акционировании предприятия цена его акций первоначально ниже их реальной стоимости. И если даже предприятие убыточно, последующая продажная стоимость акции, как правило, несоизмеримо выше начальной цены приобретения. Собственно, по этой нехитрой стратегии возникла поросль российских скороспелых миллионеров из числа лиц, до приватизации причастных к руководству заводами, фабриками, институтами, магазинами, ателье и химчистками. Кто чем командовал, тот то и поимел. Если, конечно, сообразительности и весовой категории хватило, а мораль позволила. Что касается контрольного пакета акций предприятия, то он определял в конечном счете, кто командует судьбой предприятия и финансовыми потоками. В нашем случае это были большие, даже очень большие деньги.
   
          Двум котам в одном мешке тесно, и двум уважающим себя руководителям не ужиться в тесной роли хозяина. Так поссорились Евгений Михайлович с Владимиром Николаевичем. Затем появился криминальный сюжет. Квартиру Владимира Николаевича подожгли, облив бензином металлическую дверь. В тот момент в их квартире на третьем этаже были только хозяин с женой, эвакуировались еще до приезда пожарных. Жена благополучно выбралась через окно и спустилась по водосточной трубе, грузный Владимир Николаевич прорывался через дверь. Сильно обгорел и едва не лишился глаз, долго лечился.

          Заказчика и исполнителей поджога не нашли, приватизацию базы приостановили. Мы со своими специалистами от темы отошли по причине нерешенного в коллективе базы вопроса распределения собственности. Позднее я бывал на базе раз или два в гостях. Директором базы стал Владимир Николаевич, все прочее сохранялось внешне неизменным.


10. ПРИХОТЛИВАЯ СУДЬБА
         
          В конце восьмидесятых годов страну захлестнул бурный поток кооперативного движения. Получившие право свободного предпринимательства инициативные наши сограждане пекли пирожки и шили джинсы, водили экскурсии и доставляли на дом продукты. Больше всего, конечно, перепродавали что придется.

          На поднятой деловой волне в поволжском городе Тольятти появился торговый кооператив, один из многих подобных. Среди его учредителей был инженер Анатолий Николаевич К.  Что-то они купили и выгодно продали, затем еще купили и еще продали. Дело пошло успешно, прибыль отправляли на развитие, кооператив развивался. Совсем было встали на ноги, когда приключилась с Анатолием Николаевичем беда, автомобильная авария. Раздробленную ногу его пришлось ампутировать. Калека.

          Какой из калеки работник и муж?   Первыми отвернулись товарищи, с которыми заладил кооператив, исчезли, как не были. С ними пропала его доля в кооперативе, пропали вложенные деньги и возможные доходы. Немногим позднее ушла  жена, прихватив их маленького ребенка. Никому не нужен.

          Человек слабый на этом бы кончился. Да и Анатолий Николаевич по первому времени был здорово не в себе. Из больницы выписали на костылях, культя кровоточила, ни пойти, ни поползти. Начал пить. А потом поймал себя: "Стой!"  Подхватил случайного знакомого со старенькими "Жигулями": "Помоги, –  мол, – повози. Отслужу, расплачусь, не забуду".   И ведь поверил случайный знакомый, начал возить Анатолия Николаевича. Тот зубы сжал и в новые авантюры бросился. Одно начинание, другое – пошло! С сердечным водителем расплатился, постепенно стал обороты набирать. Появились деньги, опять окружили люди. Культя немного окрепла, врачи протез заграничный подобрали, смог сам ходить.

          Мне довелось познакомиться с Анатолием Николаевичем через несколько лет после этих событий. Приехал в Тольятти со своим партнером, с которым у Анатолия Николаевича тоже был бизнес. Принял нас Анатолий Николаевич во Дворце культуры, что в центре Тольятти. К тому времени этот дворец уже ему принадлежал, а Анатолий Николаевич много всего имел и многим владел. Семью новую построил, с молодой женой ребенка произвел. Энергичный был человек, масштабный.

          Могла бы история иметь счастливый конец, но нет. Звонил он мне позднее в Москву по случайным вопросам, и порой как-то странно разговаривал – опять пить начал. Возможно, понесло его на больших деньгах. Потом с одной из местных криминальных группировок влияние или деньги не поделил, автомобиль его взорвали. Водитель погиб, а Анатолию Николаевичу оторвало еще и руку, да тяжело контузило. Похоже было, что не последнее покушение. Срочно вывезли тогда Анатолия Николаевича на носилках под вооруженной охраной за рубеж. Только несколько лет спустя тот же мой партнер сообщил, что Анатолий Николаевич поправился, насколько это возможно, и вернулся в Россию опять делать бизнес.


11. НАХОДКА НА СНЕГУ 
         
          Заснеженная тропинка через двор вела к подъезду большого жилого дома на севере Москвы. Шли последние месяцы разваливающейся советской империи, полные неопределенности и трагического оптимизма.  В пустынных сумерках опередивший меня метров на пять мужчина шагнул в сторону от дорожки, наклонился и что-то поднял. Отряхнув с находки снег, с радостным возгласом обернулся: "Нет, Вы только посмотрите, что мы с Вами нашли!"

          Пакет в его руках  оказался толстой  пачкой вдвое сложенных зеленых банкнот. Доллары. Двор безлюден, в пределах видимости только он да я. А счастливчик не унимается: "Давайте быстро поделим". И  принимается считать купюры. Я прерываю: "Поздравляю. Но это Ваша находка, я к ней отношения не имею".  Мужчина явно озадачен: "Ну, как же, здесь только мы с Вами. Значит, пополам, чтоб было честно".  "Нет, – говорю, – честно – это Вам. Или хозяину, если он отыщется". Не успел пройти, как с другой стороны двора стремительно возникает троица явно криминального вида.  Сразу ко мне: "Мы здесь деньги сейчас обронили. Где они?"  Ну, понятно – классическая разводка. Тот мужик, естественно, их партнер, он сразу станет честным, возвратит свою часть и скажет, что остальные деньги  у меня. И возьми я предложенные деньги, капкан захлопнулся бы. Взятые деньги должен буду вернуть, а потом мне заявят, что денег было много больше, и выгребут у меня все ценное. В такой ситуации я и возразить не мог бы. Только я деньги не брал. Надо было видеть лица тех мужиков, когда они поняли, что я не взял предложенную долю и предъявить мне нечего. А если пытаться забрать мои вещи силой, то это грабеж, уголовная статья. С тем мы разошлись.


12. ПОЖАРЫ В ТАЙГЕ
    
          Зрелище последствий площадных пожаров в тайге удручает.

          Мне довелось видеть сотни гектаров выгоревшей Кокшайской тайги, что на Восточно-Европейской равнине. Обгорелые стволы корабельных сосен черными остовами смотрели в небо. Жизнь ушла из этого леса, десятилетиями будет земля затягивать раны. Поезд шел мимо, мне хотелось отвернуться. Люди виновники происшедшего, было стыдно, хотя причем здесь я? 

          А в тысяча девятьсот семьдесят пятом году я оказался на Дальнем Востоке. Стояли необычные даже для тех мест морозы, и когда в дальневосточном городе "Солнечный" оборвало высоковольтную линию электропередачи, на спасение города бросили военных. Мне повезло уехать из Солнечного часа за три до аварии на линии. Я стоял у окна поезда, и сопки Дальневосточной тайги, оголенные пожарами от костров браконьеров, виднелись на горизонте, как грудь истерзанной женщины.


13. В ЗАПОЛЯРЬЕ
            
          С моим другом Сергеем и его прежней, тогда всего второй по счету, женой отправились мы в Заполярье. Собственно, туда я не собирался, намереваясь в свой законный отпуск пройти на байдарке с коллегой, тоже Сережей, по реке Великой, что на Псковщине, Пушкинские места посмотреть. Только Сережа в день отъезда свалился с высокой температурой, не идти же в одиночку. Поменял планы, решил навестить родителей, которые жили в другом городе. Согласовал планы с женой, хотя ей так и так работать, она без отпуска. Позвонил родителям, обрадовал своим близким появлением. Съездил на аэровокзал, купил билет на завтрашний самолет, вернулся, сижу дома. Звонит мой друг Сергей. "Нет ли у тебя лишнего спальника? – спрашивает. – А то мы в Заполярье податься решили, рыбку половить". "Есть, – отвечаю обреченно, – бери, что хочешь,  бери один спальник, бери два. Сам я на Великую собирался, да напарник  заболел". "А ты с нами давай, очень здорово будет", – предлагает друг. Я заинтересованно: "Поезд когда?"  А он мне: "Через два часа". Каюсь, его предложение я прокомментировал бестактно. Про спальник мы договорились, и трубки повесили. А я как раз перед этим разговором очередную книгу дочитал и новую начинать сразу не хотел. Дел нет, и предстоящему размеренному периоду явно не хватает красок.  Почему бы не на Север? Рюкзак еще не разобран. Жене позвоню, она мой билет на самолет сдаст. Перед родителями извинюсь, приеду к ним чуть позже. Курева вот почти нет, ну, уж как-нибудь. Так все и сделал. Через два часа был с друзьями в поезде. "Хорошая вещь каникулы!" 

          Приехали на станцию "Полярный круг", пересели на другой поезд, едем севернее. Вышли у деревни с загадочным названием "Черная речка". Оттуда надо еще севернее, но уже по реке, другого ходу нет. Только у нас лодки нет. Пошли по деревне. Народу там осталось немного, кто помер, кто уехал. Оставшиеся занимаются сбором морской капусты, ламинарии по-научному, достают вилами со дна, сушат и сдают. Тем живут, да подножным кормом. Мужики, как водится, пьют. Мы в один дом, в другой. "Нельзя ли лодку на время получить?" Не дают лодку, говорят, что нет. А у нас спирт с собой, литра три. Начали мы по душам в избах разговор вести, здесь угостим и пригубим, там. Глядишь, подружились, где-то и сошлось, отыскали лодку. Хозяин, правда, к тому моменту не совсем в себе был, но на ногах держался. "Берите, – говорит, – мужики, только верните потом". А сам в это время к жене моего друга обращается, смотрит, не моргая. Это чтоб мужик не подумал, что он пьян – жену друга он за мужика принял, не разобрался, видать.

          Лодка нам перепала – решето, в воде по макушку. Воду мы отчерпали, щели, как могли, законопатили, и в путь, пока хозяин не протрезвел, обратно лодку не затребовал. Когда на обратном пути мы ту лодку возвращали, узнали, что мужики за нас свечку на поминание поставили. Потому что лодка эта была для плавания не пригодна, и когда мы в ней сидели, то один из нас непрерывно воду черпал, иначе потонули бы. Ну, есть Бог. Дошли до острова "Олений", что на Белом море в Чупской губе Кандалакшского залива, там неподалеку  филиал биостанции Московского университета когда-то был. Палатку поставили, на случай дождя окопали, растяжки от ветра укрепили, все, как надо. И роскошно время провели. Рыбалка по щедрым северным меркам – треска, навага, скорпена. Кто не знает: скорпена – это такая многоцветная рыба из отряда ядовитых ершей, ее еще морским ершом кличут. С виду страшненькая, но в уху хороша, навариста. Удочки не нужны, мы рыбу с лодки на закидушку брали. На палец леску толстую наматывали и два здоровущих крючка цепляли. На крючки  пескожилов насаживали – червей, которые в песке на берегу обитают, на том месте, которое отливом обнажается. То место приливно-отливной зоной или литоралью называют. Видишь на литорали конусы закрученные - это пескожил накрутил. Походишь – найдешь.

          Случалось, что мы зараз на оба крючка ловили. Хватает на один крючок треска или навага, а пока тащишь, за второй крючок скорпена уцепится, она жадная. Еще зайчик на литораль вышел, а мы со стороны леса оказались. Зайчишка от нас, а там море. Прижал зайка ушки, сжался, трясется. Ну, не трусь, малыш, не обидим!  В руки малыша брать не стали, иначе мать-зайчиха могла не принять. Отошли в сторону, свистнули, он и побежал в лес, родных искать.

          Люблю Север. Курева бы только с собой побольше.


14. С ДУШОЙ ШИРОКОЙ И ЩЕДРОЙ

        На Север я попал впервые в двадцать три года. К тому времени женился, в поход отправились мы с женой и семейная пара наших друзей. Решили пройти на байдарках по таежной Карелии. Карт тех мест не было, то есть они были, но не у нас. Засекречены карты, не купишь. Но в московском туристическом клубе энтузиасты архив создали,  там мы кроки, какие обнаружить смогли, скопировали на кальку. Записали словесные описания маршрута. Собрались, и в путь.
          На конечную станцию к ночи приехали. Сезон белых ночей, можно байдарки собирать. У нас два "Салюта-3м", испытанной конструкции, надежной, вот только собирать их дольше, чем популярную тогда чешскую "RZ" или нашу родную "Колибри". Вначале стрингеры со шпангоутами сложить, срастить, это самое сложное. Получившуюся конструкцию в брезентовую оболочку  поместить, кильсоном распереть. Румпель установить, рулевые шнуры подвязать. Руль подъемный подвесить, отрегулировать, кокпит оформить. Ну, и готово, можно плыть.

         "Ровно было на бумаге". В описании быстро, а на практике мы провозились с двумя байдарками всю ночь. Тогда я понял, как замерзают насмерть при плюсовой температуре. Пять-семь градусов тепла, деревня, ночь. Мы нацепили на себя всю, что имели,  теплую одежду. Холодно, очень холодно. Разжечь костер в деревне нельзя, да вроде и не из чего. Отойти за околицу от полусобранных байдарок не решались. Попроситься на обогрев не можем, люди спят.  Было у нас с собой немного спирта, но пить его по молодости еще не умели. Словом, молодо-зелено, сейчас я назвал бы пяток способов преодоления возникшей проблемы, но тогда… Единственный выход – собрать байдарки и на них отойти от деревни. Только к моменту, когда мы закончили сборку, руки и ноги не слушались и почти не ощущались.

          Шел пятый час утра. Робко постучались в ближайшую избу – не откликаются. Постучались в другую, и там нам открыли, на пороге женщина лет сорока. Просим разрешить погреться нашим девочкам. "Заходите все".  Зашли. Замечательно оказаться в тепле и начать чувствовать свое тело. Хозяйка, посмотрев на нас, предложила вчерашние щи. Очень великодушно, спасибо! Похлебали, разговорились. Живет без мужа, с сыном лет десяти. Где мужик, мы не спросили. Но, обнаглев, поинтересовались возможностью купить у нее какие-нибудь перчатки для одной из  девчонок, та забыла свои в сборах. Получили старые перчатки бесплатно. Потом хозяйка собралась на работу, а парнишку своего отправила в школу. Нам предложила оставаться, сколько захотим. "А когда уходить будете, дверь подоприте. Вон жердь стоит".

          Это Север с душой широкой и щедрой. Есть ли такая открытость где-нибудь еще?!
          Мы идем на двух байдарках по порогам стремительной реки Воньги. Интересны реки Карелии многими поворотами, порогами и шиверой. Шивера – это мелководный участок реки с беспорядочным разбросом камней, утопленных или выступающих из воды. Течение быстрое, вода камни обтекает, и ты должен между камнями  лавировать. Как раз для экстремалов-самоучек. Дико и безлюдно, людей нет в радиусе сотни километров. Исключая, впрочем,  беглых заключенных, о которых нас предупредили еще в Москве и которые могут оказаться опаснее зверя. Остерегаясь, байдарки на ночь затаскиваем под растяжки палатки, спим головами к пологу. Мы с другом кладем, каждый себе под бок, заряженные ружья стволами ко входу.
          На шивере лодку крутит и к камням прижимает, может сломать, так что надо выворачивать. Однажды пришлось байдарку развернуть и проходить шиверу кормой вперед, сидя верхом на кокпите. Обошлось. В другом случае, когда байдарку едва не опрокинуло на отраженной от подводного валуна боковой волне, мне пришлось скомандовать своей жене прыгнуть за борт, благо она прекрасно ныряла и плавала. Стоит упомянуть, что мы все были в спасательных жилетах, без которых по таким рекам лучше не ходить. Жилеты с вложенными в них надувными резиновыми подушками сшили себе еще в Москве. Тогда же, готовя байдарки к походу, наклеили на их корпуса по стрингерам резиновые бинты для защиты брезента оболочки от повреждений камнями при прохождении шиверы.
          Река извилиста, за излучинами не просматривается. Пока одна байдарка проходит очередной порог, вторая ждет своей очереди, так мы страхуемся от одновременной их поломки. Первая байдарка после прохождения порога прижимается к берегу, с нее стреляем вверх, подаем знак второй байдарке. Она тоже проходит порог, мы воссоединяемся. Десяток порогов и ветхую плотину прошли, а впереди непроходимый порог, его можно только обнести. Но берег топкий, байдарки не пронесешь. И наше время отмерено, должны вернуться к сроку. Решаем выходить через болота на брошенный разъезд, там переночевать и дождаться скорого поезда "Арктика-Москва". А дальше как сложится.

          Выбираемся в две ходки. Вначале, оставив жен, мы с другом выносим байдарку и два рюкзака. Пенал с байдаркой и тем, что туда доложили, весит килограммов шестьдесят, и килограммов по сорок весят наши рюкзаки. Байдарку несем по очереди – на спине байдарка, на животе рюкзак. Идти далеко. На ногах болотные сапоги до бедер, лица прикрыты самодельными масками Павловского – марлей, пропитанной репеллентом и заправленной под кепку; гнуса и мошки немерено, ощущение живого облака вокруг.  В руках у нас жерди, которые, ухватив за середину, стараемся нести горизонтально, чтобы, провалившись, иметь опору в болоте. Время от времени проваливаемся, бывает и по пояс. Если проваливается тот, кто в этот момент несет байдарку, самому ему не выбраться. В таких случаях другой снимает свой рюкзак и помогает. Эпизодически попадаются вросшие в болото гранитные валуны, следы давних ледников, морена. Мы шутливо называем эти плоские камни танцплощадками ведьм и на них отдыхаем. На полустанке байдарку и рюкзаки бросаем, и обратно, за второй байдаркой, другими рюкзаками и нашими девочками. Все вместе на полустанке оказываемся уже к ночи, уставшие до изнеможения. Здание станции брошено и разрушено, укрыться можно только условно. Палатку не разбиваем, складываем конвертом на полу, забираемся внутрь и отрубаемся.

          Ранним утром караулим поезд, который проскакивает без остановки раз в сутки. Ближайшая станция километрах в ста, иначе, как на поезде, нам не выбраться. Когда показывается поезд, вчетвером стоим шеренгой по краю платформы, изображая страстное желание уехать. Вероятно, с отчаяния нам удается передать свои чувства, потому что машинист сбавляет скорость, позволяя на ходу забросить вещи и запрыгнуть самим. Спасибо хорошим людям!


     15. ”У ПРИРОДЫ НЕТ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ…” (дневник похода)

Вместо предисловия
        Впервые я оказался в Башкирии много лет назад поздней весной, отправившись  в конный поход по горам Южного Урала.  Короткий курс верховой езды для новичков в высокогорном приюте Шушпа, и вот мы отбираем себе лошадей из полудикого табуна голов в двести. Объезжаем, как можем, и в путь. Маршрут плановый, в группе девять туристов, два инструктора-проводника и сопровождающий из Москвы. Дисциплина строгая, поход суровый, даже немного опасный.

          Народ в нашей случайной компании подобен экспонатам в кунсткамере. Сергей, сотрудник КГБ, уволенный за пьянку. Галя, не отошедшая после потери ребенка. Дина, чудесный товарищ и жуткая матерщиница, отдыхающая от обязанностей главного бухгалтера крупного предприятия. Саша, досрочно освободившийся уголовник с Камчатки.  Марина, реанимационная медсестра с незадавшейся личной жизнью. Лидочка, сотрудница внешнеполитического ведомства, кричащая по ночам. И симпатичная девчушка Катя, однажды подбросившая колючки в общий котел каши. Плохо бы нам пришлось, не заметь мы вовремя. Оказался у нашей спутницы приступ шизофрении. Населенных пунктов на маршруте нет, тайга. В тайге Катю не оставишь, путешествовали, приглядывая. Группу сопровождал представитель туристического агентства Софа, бывалая туристка, опытная наездница и просто милая дама. Но что она могла сделать?

          Украшением группы стал крановщик Леша из Поволжья. Он получал путевку бесплатно по профсоюзной линии, а поскольку бесплатно, решил не промахнуться,  халява, как-никак! Самой дорогой путевкой оказался наш туристический маршрут. На второй день пребывания в лагере Леша пожелал вернуться и поменять путевку. Не удалось. На четвертый день, когда мы уже арканили отбитых коней, Леша готов был вернуть путевку и вообще не отдыхать. Тоже не получилось. Через неделю похода Леша признался, что предпочел бы лишиться квартальной премии, но оказаться дома.

          По возвращению в Москву все неприятное забылось, оставив радость от полученных впечатлений. Еще несколько лет мы дружески перезванивались и даже эпизодически встречались своей маленькой группой, нам было что вспомнить. Забудешь ли ночи у костра? А ночные дежурства, чтобы охранять от случайных хищников лошадей,  раз или два за ночь меняя их диспозицию для кормежки. Это мужское занятие, а чтобы дежурный не уснул и не скучал, с ним дежурила у огня одна из женщин группы по его выбору - все на жестких условиях личной неприкосновенности избранницы по обычаям гор. Или вот чудесные моменты просветления неба, когда ненастье сменялось солнышком, а воздух, казалось, кричал о весне. Однажды, помнится, мы качались в своих седлах на рыси по таежной прогалине, когда услышали курлыканье - это прямо над нами летели журавли. И никогда больше не слышал я таких соловьиных распевов, какие были в конце того мая на берегах Агидели.

 “К черту будни и заботы…”

          Наша дорога в дивную уральскую тайгу легла через  столицу Башкирии Уфу и город башкирских металлургов Белорецк. По-праздничному легко пролетели экскурсионные дни в городах Башкирии, и вот уже на пришедшем за нами небольшом автобусе едем в туристический лагерь «Арский камень», расположенный километрах в двадцати от Белорецка в красивейшей излучине реки Белой, которую здесь знают как Агидель.

          Знакомимся с нашими проводниками-инструкторами. Первый из них, Иван (Ванечка – назовут его наши девчата) из местных. Ивану лет двадцать пять, но он уже опытный путешественник и ловкий наездник. Второй инструктор, Алик - ещё стажер,  но походная жизнь и эти горы ему знакомы тоже.
 
          Получаем снаряжение и продовольствие. И того, и другого много, готовимся серьёзно. Продовольствие делим на две части: большую - с собой, а меньшую  нам доставят машиной в условленное место.

          В сборах пролетают два дня. И опять автобус, по макушку заваленный нашими рюкзаками, везёт нас в Белорецк на станцию. Крохотный поезд из двух вагончиков, влекомый музейный «кукушкой», ходит по узкоколейке в поселок Тирлян. Недалеко от Тирлян - горный приют Шушпа. Здесь мы получим лошадей и начальные навыки верховой езды. Здесь - начало похода.

          В Шушпе нас ждали. Грузим вещи на подошедшую к нам тракторную тележку, идем следом.  По симпатичному лагерному обычаю для встречи вновь прибывших выстроилась ранее пришедшая группа. Мы подтягиваемся, принимаем бывалый вид, строимся в шеренгу. Звучат дружные приветствия нам и импровизированные слова ответной благодарности. Распиливаем символический шлагбаум – «переходим Рубикон», теперь мы тоже хозяева лагеря. Нам дарят на удачу в походе умело сделанные из подручных материалов забавные сувениры. В заключение веселой церемонии угощают «напитком конников» - пряным  огуречным рассолом.  Разгружаем свои вещи. Мы на месте.

”Только кони мне попались привередливые…”

          Наконец-то мы добрались до коней. Их в Шушпе много, около двухсот. Резвые, помесь башкирской породы с буденновской. Первое знакомство - в день нашего приезда. Едва пристроив рюкзаки, бежим к загону для пригнанных с пастбища лошадей.  Несколько из них уже выведены к коновязи, у идущей перед нами группы сегодня пробный однодневный поход. Подходим с опаской,  некоторые из нас не видели лошадь вблизи. Тем временем ребята из уходящий группа продолжает отлавливать коней в загоне. Осмелев, наши Саша и Сергей пытаются помогать им.

          В последующие два дня мы осваиваем это своеобразное родео. Вначале отлавливаем наиболее смирных из указанных нам лошадей. Лавируя  в гуще неспокойного табуна и ласково приговаривая, стараемся подобраться близко и надеть уздечку.  Обычно необходимо предварительно ухватить  лошадь за гриву или обнять за шею.  Затем наступает черед более строптивых лошадок.  Приносим аркан… и начинается погоня, нужную лошадь  стремимся отделить от остальных, оттеснить. Нам с Сашей и Сергеем повезло – штатные конюхи заняты, и наши инструкторы берут нас на подмогу. Иван, как самый опытный, набрасывает на шею лошади аркан. Общими усилиями удерживаем лошадь на месте, взнуздываем  и выводим из загона.

          В первый же день пребывания в Шушпе нам показали, как обращаться с седлом, уздечкой, арканом. Остаток дня  учимся вязать узлы – башкирский, калмыцкий, коновязь. Как это просто, когда делает инструктор!

         На следующий день с утра - мелкий дождь. Потратив немало усилий на поимку дюжины «своих» коней и получив каждый (!) по лошади, пройдя через все трудности первого общения, мы седлаем лошадей и оказываемся, наконец, в седле. Диковинное,  ни с чем не сравнимое чувство.

         Отрабатываем устойчивую посадку и умение держать строй в движении по кругу. Затем упражнения посложнее, учимся двигаться рысью, обходиться без стремян. Отпустив поводья, выполняем в седле глубокие наклоны вперёд и назад с касанием лошади лбом и затылком, повороты туловища, берём в руки на ходу стремена… После такой тренировки чувствуем себя джигитами. А когда позже наиболее подготовленным из нас Иван позволил садится в седло без стремени, прыжком с земли - гордости нашей не было предела. Тело ныло, но впечатлений и разговоров о качестве той или иной лошади хватило до ночи.

          Третьим днем пребывания в Шушпе завершилась наша кавалерийская подготовка. В тот  день мы проделали однодневный реальный поход. Более ловко и смело, чем накануне, сели в седла и налегке, без поклажи, отправились в путешествие по окрестностям. Дождь накрыл нас почти тотчас после выхода из лагеря, но что нам было до  погоды - под нами играли кони! Тёплые тела их источали какую-то добрую силу и готовность нести хоть на край света. Воздух был пропитан крепким сосновым духом, вокруг неумолчно пророчествовали кукушки. Совсем близко закурлыкал журавль, и два чётких длиннокрылых силуэта вписали в серое небо уверенную дугу. Чередой двигались мы по просекам, по распадкам и склонам, и дорога извивистыми таежными тропинками выстилалась серпантином под копытами наших лошадей.

         В дальнейшем нормой наших переходов на маршруте был шаг: под вьюками лошадь не должна идти вскачь, чтобы не сбить себе спину. Но иногда, на дневках, мы устраивали короткие радиальная прогулки без груза. Какая же радость быстрый аллюр!  Все мы теперь увереннее держались в седлах и лучше чувствовали  лошадей. А наши Галя, Софа и Марина, предварительно обучавшиеся на ипподроме, быстро стали совсем заправкими наездницами.

         Одно из наиболее ярких впечатлений осталось у нас от большого радиального выезда за продуктами во второй половине похода. В тот день мы прошли около 50 км.  Как передать ощущения стремительно бега лошади, с которой ты сливаешься в этом порыве, пронизываемый желанием прибавить к ее грациозной мощи и свои несоразмерно более слабые, но  мятежно рвущиеся силы?! И ты побуждаешь ее к этому упоительному бегу, за разворот дороги, сквозь несущиеся навстречу ветки деревьев, вперёд! И какая признательность  к этому большому и умному, сильному и красивому животному переполняет тебя!

          Нашей группе достались две молодые лошади, недавно поставленные под седло. В коротком походе они быстро обвыкли и выделялись разве что личностными особенностями, которые проявлялись не только во внешности и физических возможностях, но и в характерах. За дни похода мы ближе узнали наших лошадей, их полюбили и сдружились с ними.

        Привязанность лошади к человеку особенно ощущалась таежными ночами, когда, дежуря,  мы проверяли лошадей.  Идёшь по лесу или поляне, подсвечивая под ноги фонариком. А лошадь спешит к тебе издали, выдвигается  навстречу и доверчиво утыкается мордой в плечо.  Она видит в тебе друга и в этом сумрачном лесу ищет твоей защиты и ласки. Каждый такой эпизод пробуждает в тебе неведомые ранее источники доброты и душевной чуткости. И мир видится радостней и шире.

“Дорога с порога зовет на восток…”

          Ночь перед выходом в поход была еще холоднее предыдущих. Ранним утром выглянув из палатки, мы поразились чистоте ландшафта: на всем лежал не то иней, не то снег. Горы скрыл серебрящийся туман, и наш лагерь, разбитый в котловине, был накрыт им, как шапкой, так что казался нереально зависшим в облаках. Постепенно туман рассеялся, и только хребты прятались за поднимающейся кверху серой пеленой.

          «Если туман ложится на горы - погода улучшится, - пояснил Иван. – Если  же он поднимается, как сейчас, жди устойчивого ненастья».

          Местная примета, увы, оказалась верной. Не прошло часа, как  полил дождь, холодный, неутомимый. И хотя, по поверью, дождь в дорогу на счастье, перспектива паковать под дождем вещи, а затем идти наперерез падающим с неба жестким струям не вдохновляла.

         Приказа о выступлении между тем все не было. Дежурные наши исправно функционировали - завтрак, обед. Остальные томились в палатках в ожидании запаздывающей команды инструктора. Ситуация прояснилась тревожным известием: в конной группе, вышедшей  накануне, в ночь пропала девушка.  Предположительно заблудилась, но предпринятые ночные поиски остались безрезультатными. Из Уфы срочно вызван особый  спасательный отряд.  Пока же наш выход задерживается.

          Дождь продолжался, и росли  опасения за незнакомого человека, на месте которого мог быть каждый из нас. Наконец мы с Сергеем не выдерживаем собственного бездействия и подходим к инструктору: «Собирай добровольцев и поедем искать!» «Повременим! - остужает наш порыв Иван, - подождем сообщений от спасателей».

        Ожидать пришлось недолго, девушка отыскалась. Отойдя от места привала за валежником, она потеряла направление, наткнулась на стожок и укрылась в нем от сильного дождя.  Что ж,  улиц в тайге нет.  А девушка все же молодец, не растерялась!

          Настроение сразу повышается, звучат шутки. Похоже, что общая тревога способствовала сплочению малознакомых людей.

          Выход в поход перенесён на завтра. С рассветом укладываем рюкзаки. Связываем их попарно заплечными ремнями, так что они преображаются в большие переметные сумки. Вяжем прочно, страхуя многими узлами. В оба рюкзака «под спину» закладываем мягкие вещи,  стараясь сделать рюкзаки плоскими и равного веса. Спальные мешки и палатки, надувные матрасы и одеяла, одежду и фотоаппараты, некоторые продукты упрятываем от сырости в пеналы из купленного в Уфе полиэтилена. Пеналы свариваем здесь же, грея на костре ножовочное полотно. Предосторожность не лишняя, уже со второго дня похода рюкзаки промокли насквозь и до конца похода практически не просыхали.

           Но вот поклажа собрана, кони навьючены, и мы в седлах.  Спускаемся к Белой.  И тотчас  препятствие - разлив реки из-за дождей  сделал брод через неё непроходимым. Идем в обход вдоль по косогору, протянувшемуся на полтора-два километра. Сразу чувствуем, что нам не хватает навыка верховой езды: вьюки цепляются за деревья, грозя завалить лошадь вместе со всадником. Одна из лошадей, заупрямившись, пошла резко вверх, остальные норовят за ней, Софа не удерживается в седле… Однако все заканчивается благополучно, и крутолобый косогор позади. Но даже в самый напряженный момент на круче не гаснет радостная мысль: «Наконец-то мы в походе».  Нас ожидают горы и конные тропы, лес и костры. Впереди дорога.

“Ты посмотри, вокруг тебя тайга…”

      Поход с первых километров занимает все мысли и чувства, в напряжении проходят дни.  Непривычные к лишениям горожане, порой мы определяли себя и свое пребывание здесь не в самых лестных выражениях. Но растворялась в минутах тепла и отдыха преходящая наша слабость,  и все более отчетливо формировалась в нас представление о радости и красоте этого кочевого бытия.

        Один из наиболее тяжелых дней похода пришелся на его начало. Молодой норовистый жеребец Кентавр повредил себе ногу, идти на нем дальше было нельзя. Иван решил заменить лошадь, отвести Кентавра назад. Отправился на закате,  взяв с собой Сергея.

          Всю ночь лил дождь. Наши ребята вернулись часов в десять утра на измученных лошадях, уставшие и продрогшие. Предлагаем им отдохнуть, в полдень будим, поим  крепким горячим чаем и сворачиваем лагерь. Дождь в это время пропускает. Как мы не спешим, выступаем только часа в два. Дует резкий ветер, особенно  неприятный под холодным дождём. С комбинизонов вода сочится в сапоги. Через час-полтора промокаем наскозь – брезентовые комбинезоны, свитеры, белье. Под нами намокшие седла, а придорожные деревья колючими лапами бьют по лицу и плечам, стряхивая на нас стылую влагу.

          Вначале пытаемся переговариваться и шутить. Постепенно разговоры смолкают, каждый едет обособленно, стараяясь выдерживать строй и сохраняя в себе маленький мирок, частицу тепла.  Только Иван сидит по-прежнему прямо, слегка покачиваясь в седле. Похоже, над ним  не каплет. Глядя на инструктора, бодримся и мы.

       Часа через три короткий привал. Лошадей привязываем, подпруги ослабляем. Наскоро перекусываем консервами. Едим стоя под непрекращающимся дождем. Садиться в мокрой одежде на мокрую землю не хочется, укрыться негде.

          И опять в путь, надо дойти до условленного места к сроку заброски нам продуктов. Идём до сумерек, и только в одиннадцатом часу вечера достигаем намеченного рубежа. На последних километрах дорога выходит из леса.  Мы двигаемся в колонне попарно, и окрестности разносят наши песни.

         Главное требование бивака в подобном конном походе  – обилие корма для лошадей. Выбираем место посуше, в прикрытой от ветров выемке на вершине пригорка. Вырубив в ближайшем лесу колья, загоняем их в землю, привязываем лошадей. Они будут ходить по кругу, выедая траву. Раз или два за ночь их нужно будет переставлять, вытаскивая и перемещая колья. 

         Пора подумать о себе. От усталости и холода нет, кажется, ни сил, ни мыслей. Очень тянет привалиться к чему-нибудь и забыться. А вокруг на многие километры под распахнутым небом раскисшая земля.

         Сухостоя поблизости нет, но возле нашего привала сохранился остов полуразрушенной избушки, решаем разобрать его на дрова. Пока один из нас возится с мокрыми поленьями, остальные - и ребята, и девушки - пилят, колют и носят дрова, ставят палатки. Сейчас наше спасение в движении. Наконец все мы сгруживаемся у живительного огня. Дождик продолжается, но уже мелкий, моросящий. Слегка прожарившись, достаем из рюкзаков сохранившиеся сухими одежду и белье, наскоро переодеваемся. Дежурные начинают готовить не то обед, не то ужин, не то завтрак, а все остальные продолжают оборудовать бивак. Туристской практики многим из нас не хватает, а потому получается не слишком быстро и умело.

         Наутро, после короткого отдыха, снова в путь. Переходы сменяются дневками, дневки – переходами. Экзотика конного похода становится нашими буднями, а привычный утомленный мир, полный городской суеты и множества обыденных забот, смещается вглубь сознания, расплывается и пригасает. А это значит, что поход удался.
      
“Нам разлука с тобой знакома…”

     Близилось окончание похода, позади более двухсот тридцати километров. Последний переход мы совершили, как и следовало ожидать при нашей незадачливости, под дождем. Он застиг нас в дороге и лил без перерыва оставшиеся четыре часа пути. Слабый дождик сменила гроза. Раскаты грома заставляли лошадей шарахаться, так что нам приходилось все время быть начеку. Воды в Белой еще больше прибыло, и опять отсутствие бродов заставило нас двигаться кружным путем по злополучному косогору. Природа напоследок, казалось, решила выдать весь запас своих каверз.  В этот раз на самом опасном участке мы спешились и вели лошадей в поводу. Когда спустились к  узкоколейке, из-за поворота  показался паровозик, ходивший всего-то раза два в сутки. Знакомая нам «кукушка» галантно посвистела, приближаясь, отчего и без того напуганные лошади совсем ошалели.

       Но вот и приют. Столь бодро, сколь можем, въезжаем на его территорию. Нас встречают. Построившаяся дежурная группа, с сочувствием глядя на наши лица и мокрую одежду, преподносит нам по большой кружке горячего компота. Становится теплее. Греет  и сознание, что мы дома. Расседлываем коней и проводим их через строгий контроль – нет ли потертостей, повреждений. До полного отдыха еще предстоит сдать седла, арканы, уздечки. Но самое главное – попрощаться с лошадьми. Каждый находит для своей лошади доброе слово и сбереженное лакомство. Под дождем фотографируемся с нашими конями – на память.  Последние ласки, снимаем уздечки.  Дорогие четвероногие друзья, спасибо! Мы будем помнить вас. Не хотим прощаться, до свидания!


16. МАСТЕРОВЫЕ ЛЮДИ

          Интересный остров Кижи. С ударением на первом слоге. Название  переводится с вепсского языка то ли как "игрище, место для игр", то ли как "мох, растущий на дне водоемов". Неповторимый музей деревянной архитектуры с образцами северных домов "глаголь", "кошель", "брус".  Глядя, понимаешь, как природа севера диктует свои законы в архитектуре жилища.

          Украшение Кижей – Покровский собор с крышей, покрытой лемехом. Лемех – это осиновые пластины, перекрывающие одна другую, как чешуя у рыб. У них, наверное, и подсмотрели предки. Почему из осины? Потому, что это единственное в тех краях дерево, которое слоится без извивов, можно прямые дощечки скалывать. Не случайно только из осины раньше спички делали, не пилили, а кололи – и экономнее, и технологичней. Осина – дешевое дерево, доступное. Под дождем изделие из осины стоит, не гниет. На солнце осиновый лемех золотом играет, в пасмурную погоду темным смотрится. Если же небо светлое, а солнца нет, лемех серебром отдает. Ведь как умело собран большой собор, без гвоздей, только на плотном прилегании деталей да на деревянных вставках-шпунтах. Из инструментов главные топор да тесло. Мастеровые были люди!


17. ЧЕРЕЗ МАМИСОНСКИЙ ПЕРЕВАЛ

          В студенчестве я прошел из Северной Осетии в Грузию военно-осетинской дорогой через Мамисонский перевал. В несколько шутливом переводе осетинское "Мамисон" звучит, как "Не вспоминай меня больше", что указывает на некоторые особенности перевала. Но места вокруг красоты дивной. Приметой дороги был транспарант, неизменно цитировавший неугомонного путешественника Николая Михайловича Пржевальского: "А еще жизнь прекрасна тем, что можно путешествовать!" Этот оптимистичный лозунг приветствовал нас во всех горных приютах, куда мы, порой корячясь, добирались. 

          В осетинском селении Алагир наша группа повстречала ансамбль медицинского института города Орджоникидзе, которому сейчас вернули имя Владикавказ. Ансамбль вел агитационную компанию во имя светлого будущего. Что заставило этих ребят и девушек отправиться в маленький туристический лагерь? Наверное, это было важное плановое мероприятие, потому что сопровождал их представитель областного комитета партии, а возглавлял агитбригаду секретарь институтского комитета комсомола. Ансамбль, как положено, спел-сплясал, а потом ответный концерт дала наша оперативно сколоченная самодеятельная группа. Я принял в ней посильное участие, читал стихи, безголосо пел в квартете и вел конферанс – надо было заполнить вакуум, вот мне и припомнилось былое участие в КВН. Ну, выступили, похлопали друг другу. Дело к ночи, можно разбегаться. Тут мне руководитель институтского ансамбля и предложил: "Борис, ты не хотел бы посидеть с нами? Есть арака".  Как отказаться? Я об араке наслышан и попробовать не прочь. Арака – это местный кукурузный самогон, если встретите, не пейте. И я бы не пил, если бы знал. Только тогда не знал, а потому согласился.

          Разместились мы в большой шатровой палатке. Можно сидеть, можно стоять. Сели вначале вчетвером, а один, красивый мальчик по имени Маир, стоял за нашими спинами и нам наливал. В центре разместилась  трехлитровая бутыль с аракой. Тут же тарелка с закуской – два разрезанных на дольки помидора, мы же не есть собрались! Стакан один на всех. Пить не сразу начали, вначале тамаду выбирали. Предложили тому, кто был от обкома партии. Старый был мужик, лет сорока. Тот отказался, сказал комсомольскому секретарю: "Хасан, ты у нас самый уважаемый, будь ты тамадой". Ну, Хасан ломаться не стал, стал тамадой. Налил ему Маир в стакан  примерно на треть. Хасан стакан взял, что-то по-осетински произнес, а для меня на русский перевел –  вроде как за очаговую цепь пьем, обычай первого тоста. Хасан стакан пригубил, остаток мне передал. Сосед подсказал: "Пить надо, личный тост. Человек из уважения свое отдал". Я выпил.

          Потом опять я пил, как почетный гость. Это тогда выяснилось, что я почетный гость. Я тоже что-то сказал, перед тем, как выпить. Затем выпили и сказали другие. Со второго тоста мне осторожно заметили, что принято в каждом тосте развивать мысли тамады. Еще я обратил внимание, что Маир, подавая, держит стакан на ладони, а принимающий касается своей рукой его запястья. Спросил, и мне объяснили: "Это знак уважения к разливающему". А разливающий был у нас самым молодым и все время стоял. Один раз тамада сказал ему: "Маир, ты нам разливаешь, и ты нас уважаешь. Мы тоже уважаем тебя, выпей с нами".  Маир налил себе дозу, склонил перед нами голову и выпил. И опять только разливал.

          Пили последовательно по  кругу – тамада, я и двое других. На втором тосте меня окликнули снаружи, это моя жена забеспокоилась. Я позвал ее к нам, и она тоже пила с нами и тоже была почетным гостем. Но пила после всех, потому как женщина. Разговоры велись  по-русски. Когда кто-то заглянул в палатку и по-осетински обратился, его оборвали: "У нас в гостях русские друзья. Говори по-русски".

          Арака оказалась коварным напитком. Голова вроде ясная, а где же ноги?  Когда до своей палатки мы с женой добрались, я лег и, помню, земля подбрасывать стала, все я ухватиться пытался. Следующим утром наша группа двинулась без нас, а нам с женой отдельную комнату в домике отвели.  Гостили сутки, отсыпались, а лагерные инструкторы через окно яблоки забрасывали, угощали. Группу свою догнали мы через день.


   18. В ГОРАХ ПАМИРО-АЛАЯ

          Лежу на спине возле палатки. Мелкие камни подо мной должны причинять боль, но я не чувствую. Все ощущения заглушает другая боль, которая полностью затопила сознание. У меня сломана нога, перелом открытый.

          Наша самодеятельная группа из двух парней и двух девушек забралась в горы Памиро-Алая тысячи на три метров над уровнем моря. Места безлюдные, чужие. Красота дикая, первобытная, скалы и небо. И вдруг озеро, высокогорное, голубое, стылое от глубинных ключей, вода градусов восемь-десять. В озере горы отражены, красиво, невероятно красиво. Манит то озеро, как заколдованное, только непонятно, живая в нем вода или мертвая. Попробовать? Кто рискнет собой озеро подогреть, есть смелые? Ну, я! Рюкзак с плеч, кеды на землю, одежду на кеды, пошел. Рванулся от берега головой вперед, чтобы сразу в холод окунуться, поплыл. Вначале холод другое притупил, потом почувствовал неладное – нога и не болит, а слушается плохо. Оглянулся, а на воде след кровавый дорожкой ложится. Из озера вышел, на ногу не ступить.  Разворочена стопа, кость у большого пальца оголилась. Наверное, у берега в воде камень острый лежал или еще острое что, кто скажет?  Прыгая в озеро,  я оттолкнулся от него, как ударил, и вот результат.

           Ничего положенного в такой ситуации у нас нет. Обычно мы с друзьями брали в походы лекарства и бинты, брали шприцы и иголки с нитками на случай, если понадобится зашить раны. Здесь промашка вышла, собрались мы со случайными моими спутниками спонтанно, готовились поспешно. И помощи просить не у кого, нет кругом никого. Нашлась упаковка антибиотика, таблетку растолкли, в рану засыпали. Бинт был, перевязали. Все, больше помочь мне нечем. Нога распухла так, что в полностью расшнурованный кед не влезает. У меня сильный жар, пить не могу, похоже, кончаюсь. Ночью товарищи мои в палатке прикорнули, а я возле палатки пристроился, в небо гляжу. Небо черное, низкое, как нигде, звезды огромные и близко. Рукой достал бы, да шевельнуться не могу. Спутник пролетел. Спутники тогда редко летали, давно это было. Шел мне двадцать пятый год.

       Следующим утром спускаться начали. Я сам ковылял, товарищей рюкзаком обременил.  Всю дорогу не ел, только пил. Высокая температура у меня постепенно спала. Когда через неделю мы попали в цивилизацию, не стал я к местным врачам обращаться, могли мою русскую речь не понять, решил в Москве подлечиться. В Москве дела неотложные опять визит к врачу отодвинули, рана сама затянулась, кость срослась. Живой человек на многое способен.


   19. У АЛЛАХА МНОГО ЗАБОТ

          В Киргизской части Ферганской долины, что в  Предгорье Памиро-Алая,  есть горная речка Шахимардан-сай, а на ней поселок Шахимардан, что в переводе с персидского означает "Повелитель людей" и соотносится с именем имама Хазрата Али, сподвижника и зятя мусульманского пророка Мухаммеда. Предание гласит, что Хазрат Али посещал это место, возможно, там же и похоронен.  Очень этот имам узбеками уважаем. Землю, где селение и речка, узбеки за собой издавна числили, как узбекский эксклав на территории Киргизии. На карте Советского Союза с границами республик маленькое красное пятнышко на земле Киргизии обозначало принадлежность территории Узбекистану.  Сейчас эта принадлежность сохраняется, изменились лишь названия республик, ставших  суверенными государствами.

          При Советской власти Шахимардан называли Хамзаабадом – по имени узбекского поэта и основоположника узбекской драматургии Хамзы Хакимзаде Ниязи – и был глухим селением, даром что числился городом-курортом.  По-русски жители не говорили и почти не понимали. Много стариков инвалидов, у кого руки-ноги нет, у кого  глаза. Это они в басмачах пострадали, а  советская власть их простила и жить позволила. Иначе где население взять?

          Традиционны в Хамзаабаде народные праздники. Вначале видим, как несколько человек на длинных, метра по полтора, трубах дудят. За ними амбал полуголый в круг выходит, из толпы двух мужиков потолще за шкирку выхватывает и на разведенных в стороны руках носит. Затем ему специальным устройством вроде катапульты двухпудовки бросают, а он эти гири загривком ловит. Люди кругом стоят, смотрит, в ладоши хлопают и деньги в подставленный ящик бросают. Возле чайханы прямо на улице мужчина в шортах хлеб печет. Там все мужчины делают, женщины не работают на людях. Сидит тот мужик на земле рядом с глиняной печью-тандыром, похожей на врытый в землю очень большой кувшин. Муку на воде замешивает, тесто кусками нарезает и ладонью уминает. Потом листы теста расшлепывает поочередно на голых своих ляжках –  "шлеп" на правую ляжку, "шлеп" на левую. Готово. И в печь заправляет, на стенку печи лепит. Через короткое время пропеченную лепешку из печи извлекает сковородой на длинной ручке. Хлеб получается удивительно вкусный. Хлеб всегда вкусный, а на мужика того голого и потного можно не смотреть.

          В горах над Хамзаабадом озера удивительные. Одно голубое, как безоблачное небо ранней весной, так его и называют "Голубое". Официальное же его имя Курбан-куль. Другое зовется "Зеленое", оно тоже свое название оправдывает: вода чистая, сквозь воду на глубине водоросли зеленеют, цвет тому озеру дают. Рядом друг с другом озера, а такие разные. Вода в озерах прохладная, видимо, подземные ключи их подпитывают. К тем высокогорным озерам мусульмане на поклонение ходят,  больных людей на руках приносят. Порой несколько дней идут. По дороге в горы горный можжевельник растет, в Киргизии его арчой называют. На ветки арчи люди лоскутки разноцветные повязывают в напоминание Аллаху о своих просьбах. Лоскуты те не полагается заранее готовить, нужно на месте от своей одежды оторвать. Некоторые лоскутки совсем истлели. Много лоскутов на деревьях, много у Аллаха забот.


   20. ВСЕ ИНТЕРЕСНО

          Люблю осваивать новые места. Не только люди бывают многоликими, у каждого места тоже не одно лицо. Вот ночью все смотрится иначе, чем днем. В городах дневная суета уходит, архитектура вперед выдвигается, каждый город свой характер показывает. И природа в разное время по-разному себя являет.

          В Ферганской долине я по своему обыкновению ходил и ездил, осматривался. Вуадиль, Пульгон, Маргилан – все интересно. Только времени мало, днем работа занимает. Как-то ночью на кладбище забрел, необычные могилы, в наших краях таких не увидишь. Со сторожем кладбища познакомился, он меня виноградом угостил. Ночью в горы полез, случайной знакомой с высоты долину показать. Все интересно.

          Средняя Азия от Москвы далеко, когда еще окажусь? Надумал я Самарканд посмотреть. В субботу после работы из Кадамжая, где эксперименты проводил, в город Фергану автобусом приехал. На автовокзале другой автобус нашел, до Самарканда. Билетов на тот автобус не оказалось, так я к водителю стоячим пассажиром напросился. Ехать восемьсот километров, ну, да ничего, простоял, временами присаживаясь на ступеньку. Автобус мчался по темной степи, фары дорогу пробивали. Возле Коканда, как праздничный сюрприз, дорога цветными столбиками-фонарями расцветилась. Лиса дорогу перед автобусом перебежала. Потом приехали.   Я дорогу расспросил, и в самаркандский клуб туристов. По раннему времени пешком подался, часам к шести утра был возле клуба, дождался открытия. От клуба автобус экскурсионный шел. Очень хорошо Самарканд показали: обсерватория Улукбека, Гур Эмир, Шахи-Зинда, Регистан. Автобус к клубу туристов меня подвез, и я самостоятельно по городу пошел-поехал. В трамвае со студенткой местной познакомился, она меня по городу поводила, я еще посмотрел. К вечеру на автовокзал вернулся. В том автобусе, на котором  из Ферганы добирался, меня лучшее место ожидало, я с шофером заранее сговорился. Вернулся в Фергану с полным комфортом.

          Сижу в Фергане на автовокзале, жду автобус до Кадамжая. Народу проходного на автовокзале много, край теплый по сезону, еда дешевая. Подходит ко мне мужик,  физиономией на рязанского уроженца смахивает, и в старую солдатскую шинель наряжен. Сейчас денег будет просить. Точно. "Офицер, - говорит, – русский. Дай десять копеек". Времена Лермонтова, да и только! Деньги я дал. Потом мой автобус подошел, успел я в Кадамжай к началу работы.

          За полтора месяца в Средней Азии в весе сильно убавил, но посмотрел многое. Все интересно.


   21. МУТНЫЕ ВОДЫ ДНЕСТРА

          С женой и семейной парой друзей мы путешествуем по Прикарпатью. Кишинев и Тирасполь, Львов, Черновцы и множество  неведомых поселений по берегам Днестра, по которому мы перемещаемся на двух байдарках.  Мутные волны в нескольких метрах от байдарки покачивают то сапог, то доску, то коровью отрубленную голову.  Точно не то соседство, которое мы выбрали бы, зато какое местное вино можно прикупить в пути за сущие копейки!

          Пройдя верховьем реки, отправляем байдарки багажом домой в Москву и на рейсовых автобусах перебираемся в Одессу. Что для нас лишние несколько сотен километров, если мы в брезенте, молоды и жадны до жизни? За старинным Овидиополем у самой кромки Днестровского лимана ставим палатку. Когда утренний прилив подгоняет к палатке воду, можем, откинув полог, окунуть ноги. Ничего, что с деньгами напряженно, и что ожидают в Москве будничные заботы, и незавершенная диссертация, и недописанные статьи. Это утро наше!


  22. В ПОИСКАХ НА ВАЛДАЕ

          Извилистая береговая линия и подводные течения озера Валдай делают поиски в нем непредсказуемыми. Мы искали там утопленника. Мы – это несколько крепких и тертых мужиков, откомандированных на поиски. Утонул научный сотрудник нашего института Андрей С.  Строго говоря, я не имею права называть его так фамильярно, по имени. Знакомы мы не были, он утонул в первую неделю моей работы в этом институте.  Меня с другими парнями вызвали в местком и попросили срочно выехать на Валдай.

          Андрей утонул, плавая на байдарке. Перевернулся в нескольких метрах от берега на глазах у своей жены, работавшей в одной с ним лаборатории. На руках у жены был их сын шести месяцев, и могла она лишь беспомощно наблюдать. Рядом больше никого не оказалось, Андрей был пьян и не выплыл. Теперь мы ищем,  пять мужиков и вдова. Для нее трагическая гибель мужа обернулась и материальными проблемами: нет трупа – нет пенсии по потере кормильца, а у нее, лаборантки, зарплата мизерная. Как ребенка поднять? Ситуацию мы знали и старались, как могли. Бороздили по озеру на лодке, тралили дно, поднимали водоросли. Ныряли. Привлекли местных рыбаков и вместе опять тралили. Встав в цепь, шли шеренгой по дну в мелких местах, кто наступит. Страшное ощущение ожидания.

          Искали неделю, обросли и отощали. Предполагалось исходно, что вдова Андрея будет нам готовить, но напомнить ей об этом никто не решился. Перед отъездом из Москвы купили хлеба да корейки, тем кормились, чай пили. Через неделю должны были признать, что найти тело не можем. Вероятно, утянуло его течение в одно из многочисленных озерных ответвлений и там под берегом или корягой схоронило.


   23. НА ВЕРБЛЮДЕ В ПУСТЫНЮ

          На двугорбом верблюде чего не ехать, пристроился между горбами, и вперед. А вот усидите на одногорбом верблюде! Того вначале оседлать надо, седло прочно закрепить, Вы от него зависите. Затем верблюда посадить, иначе Вам не вскарабкаться. И садитесь. Одну ногу свесьте, а другую вперед вытяните и в сторону первой перебросьте через низенький деревянный столбик, который с Вашим седлом составляет единое целое. За тот столбик  будете держаться в движении. Уздечку в руку. Да не та это двойная уздечка, которой конем управляют, потянул правый повод, потянул левый повод. Здесь хитрее – всего один ремешок, надо им скомандовать верблюду, куда Вы хотите. Вы сели? Поднимайте верблюда. Поехали.

          Премудрость эту мы с женой осваивали в пустыне Негев. Вы поняли, что было это в Израиле? Там мы отдыхали на любимом израильтянами курорте Эйлат. Среди многих удовольствий, предлагаемых бездельникам, был пятичасовой тур на верблюдах по пустыне. Подобралась интернациональная группа из восьми туристов и двух погонщиков. Меня не оставляло впечатление, что каждый из десятка участников говорил на своем языке. Удивительно, но друг друга мы понимали.

          Все пустыни разные. Пустыня Негев неприглаженная – резкие изломы барханов, разорванные складки песка. Библейская картина начала мира. Собственно, почему нет, ведь там и зарождалась Библия.

          В середине маршрута привал. Разжигаем костер, наши проводники-бедуины готовят пустынный хлеб. Я сказал "бедуины"? Я вас обманул - это евреи в пустыне Негев работают бедуинами. Хлеб приготовили быстро и ловко. Мука, вода и медный лист, прокаленный на костре. Тесто перемешано, разделено на куски. Каждый кусок превращается в лепешку прямо в воздухе, когда наш проводник ловко его подбрасывает и крутит. И вот она уже испечена, теплая и хрустящая пресная лепешка. В Израиле много замечательной еды, но ничто не сравнится с этим хлебом. Впрочем, Вы вправе не согласиться.


   24. НА САФАРИ

          На юго-востоке Испании два парка с дикими животными – Дения и Айтана. Я больше люблю Айтану и непременно посещаю, оказавшись в тех краях.

          Едем на машине по серпантину. Интересно приехать к началу кормежки животных. Ползем за фургоном с кормом в веренице авто таких же, как мы, зевак. Время от времени фургон останавливается, служитель раздает еду.  Звери этого момента  ждут и без боязни подходят, остается смотреть и фотографировать. Впрочем, в одиночку катить на своей машине, пытаясь общаться с животными, тоже не менее интересно.

          Жирафы грациозны и необычны, как пришельцы с другой планеты. Неопытные туристы дают им морковь, это моветон, лучше предложить батон-багет. Протягиваешь батон жирафу, тот посмотрит, потянется, выдвигая шею, и вот уже твой батон оплетен длинным сиреневым языком и принят. Жираф косит на тебя благодарный глаз и достойно плывет дальше. И удивительно видеть из салона автомобиля рядом с собой его голени, кончающиеся едва ли не в поднебесье.

          Ламы за машиной плетутся совсем как овцы. Косули, те робкие, близко не подходят. А у новорожденных осликов ножки разъезжаются, глазенки испуганные. Не трусь, не обидим! Вот верблюды нахальны и к подачкам приучены, нередко даже головы свои в окна автомобиля засовывают. Бегемотов увидеть сложно – лежат в водоеме, выставляя ноздри и лишь изредка выставляя себя на обозрение. Зато слоны целиком на виду, подходи и трогай, если, конечно, осмелишься.

          Хищники за отдельной оградой. Перед въездом объявление требует закрыть в машине окна. Въезжаем, катим по территории, наблюдаем тигров и львов на воле. А этот лев сидит в клетке. Если верить служителю, он там потому, что загрыз пожилую английскую чету, пожелавшую то ли усыновить его, то ли просто погладить. Не хотите верить – не верьте, но лев сидит в клетке.

          В этом парке еще многое можно увидеть, но Вы уж сами.


   25. КАКОЙ ВКУС У КУМЫСА?

          Кумыс, этот целебный напиток, мне довелось впервые попробовать, когда после очередной командировки возвращался из Ташкента в Москву. На место в купе денег не хватило, на плацкарт тоже не набралось, пристроился в общем вагоне. После чего у меня оставалось, помню, ровно пятьдесят копеек. Поистратился, на зарплату младшего научного сотрудника много не накатаешь. 

          Выбрал себе самую верхнюю, третью полку. Она багажная, только народу в вагон много набилось, мест не хватало, вот я и залез наверх. Лежу. Голодно. Решил на второй день прикупить поесть, по тем временам на что-нибудь да хватило бы. Дремлю, о своем лениво думаю. Временами, возможно, в голодную спячку западал. Слышу сквозь дрему: "Кому кумыс, кому кумыс?"

          Сна сразу нет. С полки скатываюсь, а за окном степь до горизонта, ветер колючки кустов перегоняет. Поезд стоит, а возле нашего вагона женщина топчется, кумыс предлагает, рядом верблюд лежит. Зажимаю в кулаке заветный полтинник, и к выходу. С подножки свешиваюсь, интересуюсь, почем продает. Не помню, какую цену женщина назвала, но по моим деньгам. Протянул монету и получил зеленого стекла полулитровую бутылку. Внутри жидкость белая просвечивает, горлышко бумажной пробкой заткнуто. Пробку я вытащил и на землю  бросил, бутылку раскрутил в манере профессионального алкаша и к горлышку приложился. Положенные такой бутылке двадцать семь булек враз я не осилил, но половину содержимого с голодухи проглотил, потом вкус почувствовал. Не очень. Главное запах, сразу вспомнил конюшню и знакомых лошадок.

          Вы знаете, как кумыс готовят? Я потом, уже в Москве, технологией поинтересовался. Помещают заквашенное молоко кобылиц в бурдюки из шкуры лошади. Из тех частей шкуры, что с ног лошади сняты, шерстью внутрь. Естественно, если лошадь была старая, то и шкура старая, лошадиным потом навечно пропитанная. Пот непередаваемый привкус и запах кумысу придает, шерсть линялая в кумысе плавает.

          Больше я тот кумыс не пил, хозяйку поблагодарил и бутылку с остатком кумыса ей вернул. Сам вглубь вагона не захожу, окрестности обозреваю, интересуюсь. Вижу мельком, что тетка долила бутылку с остатками моего кумыса до прежней метки, брошенную мной пробку с земли подняла, бутылку заткнула и к следующему вагону с той же песней:  "Кому кумыс, кому кумыс?"   Как прикинул я по вкусу-запаху, сколько народу до меня эту бутылку сосало,  мне совсем нехорошо стало. До самой Москвы ни есть, ни пить не тянуло.


   26. ГОСТЬ СО СВАЛКИ
         
          Московский район "Текстильщики" возник на месте бывшей свалки. В наследство жилым домам досталось множество крыс. Большие, умные, голодные, они проникали в подъезды и, случалось, бросались на людей.

          Мой товарищ Володя, возвращаясь домой, зашел в подъезд многоквартирного дома в Текстильщиках, ведя за руку сына Алексея трех лет.  Крыса, явно заблудившаяся в подъезде, в метаниях наткнулась на Володю и стремительно юркнула в его штанину. Это укрытие она посчитала недостаточным, а потому  полезла дальше, точнее, выше. Острые когти разрывали живую плоть ноги. Можно предположить, что в жизни Володи случались более приятные моменты.

          Что делает в подобном случае человек? Может кричать, может  молотить кулаками по супостату. Только рядом с Володей маленький сын; если закричать или ударить, ребенок будет напуган. И вообще не лучший для него пример. Со словами "Смотри, Лешка, какой чудный гость к нам пожаловал!"  Володя отпустил руку сына, расстегнул свои брюки и через верх вытащил злополучную крысу. Вытащил, невзирая на ее укусы и сопротивление. После чего не отбросил, не ударил о стенку, что было бы естественно. Свободной рукой он погладил извивающуюся тварь, открыл дверь на улицу и отпустил крысу. Застегнул брюки и поднялся с сыном домой, где, закрывшись в ванной, долго отмывал кровь и заливал раны йодом. А Лешка пошел играть, осмысливая новые впечатления.


   27.КОМАНДИРОВКА 

          В 70-е годы прошлого века в центре Москвы жила молодая семейная пара, художники. Только поженились, как послали их работать года на два в Румынию. Мы жили в одном дворе, и я узнал эту историю позднее.

          После положенных собеседований собрали вещи и документы, прошли диспансеризацию. Попрощались с друзьями и близкими и отправились. А в Румынии у главы семьи обнаружился на ноге синяк. Ну, синяк так синяк, не болит. А синяк стал увеличиваться, расползаться. На другой ноге появились синяки, и на руках. Потом синяки пошли по всему телу. Что странно – ничего не болит, а силы у парня стремительно убывают, уже и ходить не в силах. Пытались его лечить-обследовать в поликлинике при  нашем посольстве, да без толку, не найдут врачи причину болезни, помочь не могут. Собрались уже в Москву парня отправить, обездвиженного, на носилках. Но вмешались местные его коллеги-художники, привели своего доктора. Старый профессор, мудрый. Осмотрел больного, во все места заглянул, все послушал-пощупал, да и поинтересовался: "Скажите-ка мне, голубчик, как вы время перед отъездом к нам провели?"   Бедняга угасающим голосом рассказал, не забыв упомянуть про диспансеризацию. Когда профессор про лечение зубов услышал, парня на рентген повез. Просветили больному челюсти, а в зубе под пломбой – осколок иголки,  обломился при лечении и остался незамеченным. Кусок иглы под пломбой давил на какой-то нерв, через него сигнал в мозг пошел,  а тот стал со всем парнишкиным телом расправляться. И расправился бы, если б не старый профессор.

          Зуб вскрыли, иголку вытащили, пломбу на место вернули. Ожил парень, через малое время встал и пошел. В Москву через пару лет вернулся с женой и маленьким сыном. Вот такая случилась командировка.


   28. ЧАСИКИ В ГОЛОВЕ 

          Это случилось в начале прошлого века. Жена богатого одесского купца вдруг обнаружила у себя в голове… часы. Вы скажете, что так не бывает? Все так говорили, только та дама с ними не соглашалась. И вот по совету умных людей ее муж сделал ловкий ход: даму поместили в лечебницу якобы для обследования, усыпили, кожу головы надрезали и зашили. Когда же дама от легкого наркоза очнулась, у постели возник муж с изящными золотыми дамскими часиками и словами покаяния: "Вот, – де, – медики не поняли, мы не поверили, а ты, милая, права была. Наука объяснить не может, но факт приходится признать, часики в голове были".  Вам, конечно, понятно, что муж эти часики заранее купил. И что Вы думаете – исцелилась дама. Тиканье в голове прекратилось, жизнь наладилась. Только года через три, в разгар домашней женской перепалки мужнина сестра возьми да брякни: "Была ты сумасшедшей, ей и осталась. Часики себе в голове придумала, так не было их, разыграли тебя". Дама несчастная – в обморок. Когда в себя пришла, опять часики в голове застучали. Позднее мой двоюродный дедушка, известный в Одессе врач-психиатр, ту даму гипнозом пользовал. На сей раз окончательно вылечил.

          Аналогичная история с голубиным гнездом в голове у польского вельможи описана в воспоминаниях Вольфа Григорьевича Мессинга. С той еще разницей, что Вольф Григорьевич сразу использовал гипноз в лечении, и когда излеченный пациент длительное время спустя тоже узнал правду, повторить лечение оказалось невозможным.


   29. БОЛЬНЫЕ ЛЮДИ

          Григорий Яковлевич, ученый, доктор наук, профессор, лауреат, лежал в больнице после проведенной ему операции. Я и еще несколько его учеников  отправились учителя проведать, поддержать и ободрить.

          Помещен был Григорий Яковлевич в палату с двумя другими больными того же профиля. Придя, застали ученики необычное волнение и выслушали рассказ: сосед Григория Яковлевича по палате взял с его тумбочки бутылку кефира, вылил в больничную утку третьего коллеги по несчастью и выпил. Оказался сосед шизофреником, у него приступ произошел, больной же человек. А у того больного, утку которого так необычно использовали, с сердцем плохо стало. Больные люди!


   30. ПРЕКРАСНОЕ ВОСПИТАНИЕ

          Мой коллега Вадим был человеком неординарным, эстетом и интеллектуалом, но имел большие причуды. Лет пятнадцать он трудился над кандидатской диссертацией. Работая старшим научным сотрудником, имел большую самостоятельную тему, собрал значительный материал. Вроде даже  написал саму диссертацию, да остался недоволен ей, сменил тему. И ту тоже бросил ради другой, новой. Так несколько раз.

          Преданный сын мамы-актрисы, Вадим как-то особенно относился к женщинам. Работа его была связана с далеким украинским городом Горловкой, где Вадик проводил в командировках длительное время. Неудивительно, что там он и находил себе спутницу жизни. Не раз и не одну. Подбирал, как утверждала всезнающая молва, "по случаю". Привозил в Москву, женился. После недолгого медового периода понимал, что ошибся. Разводился и, оставив жене свою квартиру, переезжал к маме. Делал очередное изобретение и получал за него немалые деньги. Покупал кооперативную квартиру и начинал сначала – привозил из командировки женщину, женился, разводился, уезжал к маме. Не соврать бы, но на моей памяти за пять лет происходило это раза три. С бывшими женами сохранялись у Вадика прекрасные отношения. Если они болели, он носил им апельсины и цветы. И они относились к Вадиму трепетно и нежно. Если доверять молве, Вадик время от времени обновлял воспоминания об интимной стороне отношений с каждой из них. Прекрасное воспитание было у человека, правильное.


   31. ПО УБЕЖДЕНИЯМ

          Иван Андреевич, генерал-майор в отставке, работал в нашем НИИ заместителем директора по хозяйственной части. В прошлом большой начальник, то ли чем значительным командовал, то ли что-то грандиозное строил. А потом с благословения батюшки Сталина арестован, осужден и сослан. Отсидев и отработав полтора десятка лет, после смерти любимого вождя освобожден и полностью реабилитирован. Жив остался, домой вернулся, и жена жива. Квартиру в центре Москвы вернули, живи и радуйся. Дело к старости, вот и дети выросли, женились, поразъехались. Тут вызывают Ивана Андреевича в районный комитет партии.
          – Не велика ли Вам, Иван Андреевич, Ваша трехкомнатная квартира? Вы там   вдвоем живете, а у нас народ мыкается. Что Вы скажете, как член нашей великой партии?
          – Понимаю, – сказал Иван Андреевич, и переехали они с женой в малогабаритную однушку на окраине города. Там жили-доживали. 

         Был Иван Андреевич одним тех людей, к которому можно было обратиться и знать при этом, что они попытаются понять и помочь. Но имел свои причуды. А, может, и не причуды? Идет Иван Андреевич по большому институтскому двору и видит – гвоздь лежит. Бесхозный, но ведь народное же добро. Иван Андреевич наклоняется кряхтя, – ссылка сказывается, да и годы – гвоздь поднимает и идет в ближайший институтский цех.  Первого попавшегося работягу останавливает: "На, возьми гвоздь. Сгодится". Очень радел за народное.


   32. РАССТРЕЛ БЕЗ СУДА

         Мой родной дядя Леонид Асташкевич в начале войны командовал группой разведки при штабе народного ополчения Ленинграда. Затем окончил ускоренные курсы летчиков и прикрывал сверху "Дорогу жизни" по льду Ладожского озера. Рассказывал о том времени. 

         Голод в осажденном Ленинграде был неописуемый. Собак и кошек съели, мышей и тех уже не было. Хоронить умерших от голода, холода, болезней не успевали, на улицах лежали трупы. Женские – порой с вырезанными грудями, а на рынках темные личности продавали за золото или антиквариат сладкие котлеты, якобы из собачьего мяса.

         Единственный путь в город лежал через замерзшее Ладожское озеро. Продовольствие везли на грузовиках по провешенной ледовой дороге под почти непрерывными бомбежками. Случалось, машины уходили под лед и тонули. Действовал приказ возглавлявшего оборону Ленинграда Жданова – за утрату даже одной банки консервов из перевозимого груза шофер подлежал расстрелу без суда и следствия с последующим ущемлением в правах его родных. Если  машина проваливалась, многие водители предпочитали утонуть вместе с ней.


   33.ОБЛОМ 

          Виктору с детства предрекали большое будущее. Незаурядная память позволяла  способному ребенку легко запоминать длинные тексты, с одного прочтения повторять стихи. Школьные годы промелькнули незаметно, мальчик в осознании собственной одаренности учебой особо не утруждался. В итоге аттестат расцветили тройки, по причине чего в институт юношу не приняли. Армия способствовала прилежанию, но с некоторым опозданием. Непрочные школьные знания за годы армейской службы выветрились из бедовой головы, да и родителей следовало поберечь,  так что пошел работать. Что может предложить обществу молодой человек без квалификации? Знаний нет, только руки и обучаемость. Устроился официантом, и здесь парню повезло. Ресторан нашего товарища Андрея Георгиевича Бильжо "Петрович" в тихом московском закоулке, взявший его на работу, был клубным местом, одним из тех, куда стекалась ностальгирующая  интеллектуальная элита. В созвездии громких имен и знакомых лиц из телевизионной кассеты Виктор воспрял, навыками официанта успешно овладел. И несколько неожиданно для себя стал своего рода достопримечательностью учреждения благодаря уникальной способности лихо принимать заказы "на память". Этот дар у молодого человека заметили быстро, и вот уже проинформированные и заинтересованные посетители наперебой заказывали ему по длинным спискам. Безукоризненное исполнение и четкость работы все больше укрепляли репутацию официанта к чести заведения.

          Тут в Москву наведался любимый сценарист и близкий  друг Федерико Феллини – Тонино Гуэрра, поэт и скульптор, обладатель четырех "Оскаров".  Гуэрра был женат на россиянке, и они с женой нередко навещали нашу страну. Ко времени этой истории возраст Тонино Гуэрра перевалил за восемь десятков лет. Ну, где было принять почтенного маэстро? Неформальный "Петрович" с домашней кухней подходил как нельзя лучше. Привезли, усадили, предварительно проведя уважительной экскурсией по залам в стиле "советского ретро". Предложили сориентироваться в меню, и в дивертисменте отрекламировали, как звезду ресторана,  Виктора, приставленного к дорогому гостю. Гуэрра талантом официанта восхитился и сделал заказ. Виктор в точности повторил наизусть все заказанное маэстро и его спутниками.  И отправился исполнять. В интересных разговорах потекло время. Принесли заказанное спутникам дорогого гостя.  Поужинали и стали расходиться посетители из-за соседних столиков.  А маэстро Гуэрра все ждал заказанной им еды.

          Еда не прихоть, если человек, как  Тонино Гуэрра, страдает диабетом, требующим своевременного питания. Иначе беда. Светская беседа прервалась неожиданно: терпеливо дожидавшийся Гуэрра стал заваливаться, теряя сознание. Конечно, помогли. Конечно, тут же обратили внимание на задержку. И выяснили: в этот день было много посетителей, и хваленый дар Виктора, обращенный к приезжей знаменитости, от волнения официанта дал осечку. Попросту говоря, Виктор напрочь забыл о Гуэрра.

 
   34. МЕСТО, ГДЕ ВЫСТРОЕН СОЦИАЛИЗМ

          Если Вы считаете, что в Советском Союзе был построен социализм, сделайте шаг вперед. Правильно, стойте на месте. Основной принцип социализма помните? "От каждого по способностям, каждому по труду!"  Могли Вы работать так много, как хотели? Наверное, да. А получать, что заработали? Ну, уж нет.  Что же говорить о строительстве коммунизма с его руководящим принципом "От каждого по способностям, каждому по потребностям!"?  Какое там!

          И все же есть на свете место, где выстроен коммунизм. Называется это место "кибуцы Израиля". В детстве мне случайно попалась открытка – красные спины людей, низко склоненных над землей. Люди руками разгребали землю, из которой торчали чахлые стебли. От изображения  тянуло жаром, как из печи, и делалось жутковато. Когда позднее я услышал о рабстве, то представил себе рабский труд именно так. Эта открытка была с палестинской земли и изображала первых поселенцев Израиля. Спустя много лет, впервые попав в Израиль, я поразился колоссальному труду, который был приложен к этой малопригодной для жизни земле и превратил ее в цветущий сад. Вся растительность на капельном орошении: тянутся по земле ровными рядами резиновые тонкие шланги с регулярными дырочками. Расстояние между соседними шлангами около полуметра, шлангов неисчислимое количество, и это они несут жизнь, принося воду. Через отмеренные промежутки времени по команде компьютера шланги наполняет вода, которая через дырочки сочится наружу, на иссушенную почву. Напоенная земля родит там по нескольку раз в год. Фантастические результаты дает упорный целенаправленный труд.

          Земля Израиля освоена и благоустроена в двадцатом веке силами и энтузиазмом поселенцев, которые  пришли в  край  далеких предков и вначале почти голыми руками возделали его. Ими двигали идеалы, и не приходится удивляться, что реализация их замыслов во многом приобрела формы совместной деятельности. Так возникли кибуцы. Вместе работали,  заработанное вносили в общий котел, брали из него, кому что нужно. Современные кибуцы, конечно, трансформировались. Теперь можно, будучи членом кибуца, работать на стороне по специальности или по призванию. Заработок все равно отдают в кибуц. Живут вместе, но у каждого благоустроенное жилье, еда и одежда бесплатны. Еда всегда вкусная и изобильная, одежда опрятная. Внутри кибуца специализация: кто-то готовит для всех, кто-то стирает для всех. Одни опекают и воспитывают детей, как в детском саду или в яслях. Другие заботятся обо всех стариках. Кибуц платит за лечение, если человек заболел. Кибуц оплачивает переезды, организует и финансирует культурные программы. В кибуц люди могут прийти ни с чем, и это не умаляет их права. Если люди создают семьи, им выделяют соответственно дома или квартиры. Уйти из кибуца можно в любое время. Ограничение одно – член кибуца не создает накоплений. Если пожелает расстаться с кибуцем, то уходит без жилья. Получает некоторые подъемные, и свободен. Никто не держит, и никто не обижается. Человек вправе сам решить, где ему быть.

          Красивая сказка, однако, все реже привлекает молодых. Те обычно хотят держать в руках результат своего труда. В кибуцах хорошо старикам, но кто скажет, как долго продержатся кибуцы? Одни процветают, другие хиреют. Какие-то кибуцы представляют собой сельскохозяйственные коммуны, но есть такие, где развито современное промышленное производство. В кибуцах сегодня не только выращивают овощи и фрукты, птицу и рыбу, но шьют модную одежду и собирают компьютеры. Значительная доля продукции кибуцев идет на экспорт.


   35. ХИТРОУМНЫЙ НАРОД

          Предприимчивый и хитроумный народ в Израиле. Задумали они рыбу разводить, карпа или еще кого. Ну, какая, казалось бы, рыба в пустыне? 

          На склоне выкопали большой пруд, потом еще пруд, такой же большой, только ниже по склону. А затем еще один, ниже других. Воду из-под песка и земли в первый пруд закачали. Соленой вода оказалась, ее опреснили.  Мальков в тот пруд запустили. Когда мальки подросли до требуемого размера, воду из первого пруда во второй, что пониже, самотеком слили. Рыбу бульдозером сгребли и в специальные машины-цистерны погрузили. Во втором пруду та же история: мальков запустили, вырастили. Воду в третий пруд перелили, тоже самотеком. Рыбу бульдозером собрали и в третьем пруду действия  повторили. Затем воду через фильтры пропустили, почистили, свежей водички добавили, чтобы ее естественную убыль с рыбой да с испарениями восполнить, и опять в первый пруд отправили. И начали все заново, цикл за циклом. Есть свежая рыба в пустыне.

    
   36. СТРАНА, КОТОРАЯ НЕ ПЕРЕСТАЕТ УДИВЛЯТЬ (путевой очерк)

Вместо предисловия

          Эти короткие наброски сделаны годами ранее. Время меняет облик страны, но прежние проблемы сохраняются, новые обстоятельства лишь усилили риск кардинальных внешних угроз и напряжение в обществе.

          Свыше семидесяти лет с момента своего воссоздания из пепла тысячелетнего прошлого во исполнение плана легитимного международного органа, каким была и остается Организация Объединенных наций, страна ведет непрестанную борьбу за право на существование. По мнению автора, решение этой проблемы требует готовности мусульманских стран допустить на территории Палестины существование неисламского государства. Реально ли такое решение хотя бы в перспективе отдаленного будущего?

          Страна, территория которой раза в полтора меньше площади озера Байкал, не перестает удивлять. 

          У жительницы Израиля в семье случилось несчастье – дочь-шестиклассница сломала ногу. Девочке наложили гипс, нога должна срастись без последствий. Только вот учебный год, занятия, а  ребенок ходить не может, до школы далеко, и класс ее аж на третьем этаже. Либо придется второй год повторять эту учебу, либо пытаться самостоятельно догнать соучеников, что не очевидно. Только в Израиле все иначе: в школе незамедлительно провели перестановку, и весь следующий месяц класс в полном составе занимался на первом этаже, чтобы травмированной девочке не пришлось карабкаться наверх. А на занятия из дома в школу и обратно ее каждый день доставляла машина, которую предоставила и оплатила израильская касса медицинского страхования. Заметьте – родители девочки об этом даже не просили, все решения приняты на основании существующих и исполняемых в государстве правил.

          Военнослужащие Израиля в случае попадания в плен с угрозой для их жизни обязаны выложить все известные им военные секреты. Жизнь граждан страны дороже! Это требование не относится лишь к самым старшим офицерам – те знают слишком много, их знания, став известными врагу, могут унести многие жизни.

          В государстве, которое так любит своих граждан, люди относятся друг к другу, как правило,  удивительно дружелюбно. Недавно в одной из армейских частей солдаты получили  положенное им денежное пособие. Лишних денег не бывает,  но  необходимость у всех разная. Солдаты сложили свои пособия и вручили полученную сумму сослуживцу, репатрианту-одиночке, он нуждался больше других: «Возьми, друг, тебе нужнее».

          Израиль известен своими достижениями в области высоких технологий. Но многие ли из нас знают о заботе IT-компаний о своих сотрудниках? Это и обеспечение работника за счет компании современной компьютерной техникой и средствами связи, высокие оклады и опционы. Это бесплатные напитки, а в ряде случаев и обеды,  дотации на еду и транспорт. Это корпоративы и поездки. Или такой вот попавшийся мне пример: в период недавней эпидемии Ковида на одном из предприятий менеджеры кадровой службы (на современном языке - HR) обращались персонально к каждому работнику, предлагая ему при необходимости любую возможную помощь со стороны компании.

          В Израиле служат и мужчины, и женщины. Армия для граждан страны - это они сами, в их настоящем или прошлом, и их взрослые дети. Армию здесь любят безоговорочно, и это отношение распространяется на каждого солдата, знакомого и незнакомого. 

          Страна предоставляет своим гражданам много различных социальных льгот и пособий, но жизнь здесь совсем не простая. Трудятся все, студенты подрабатывают обычно официантами в заведениях общепита. Принято давать чаевые, и очень не маленькие. Люди понимают – это работают их дети, иждивенчество и сословность здесь не в почете.  Встречаются и попрошайки, но чаще люди не просят, а пытаются заработать. А нетрудоспособным нуждающимся гражданам к ежемесячному базовому пособию  государство добавляет по обоснованным обращениям до прожиточного минимума.

          Медицинские услуги оплачиваются страховыми кассами, куда граждане вносят регулярные взносы. Доступность к хорошим врачам, как во всякой страховой медицине, требует выжидания в очереди, порой в очень длинной очереди. Есть, конечно же, платная медицина и есть возможность ускорения очереди путем личного частичного участия в оплате приема. Наряду с этим существуют варианты дополнительного страхования через коммерческие страховые структуры, которые на обозначенных условиях возвращают застрахованным почти всю стоимость застрахованных услуг.

          На скамейках, парапетах и даже прямо на тротуарах с краю, чтобы не мешали под ногами прохожих, в городах часто оставляют вещи, обычно в очень хорошем состоянии, а иногда совсем новые – тем, кто нуждается. Можно найти приличную мебель,  подобрать подходящую одежду. В иных магазинах к концу работы выставлены бесплатные продукты для желающих. А в витрине со свежим хлебом встречаются надписи типа: «Возьмите, пожалуйста, бесплатно, если Вам нужно. А если не нужно, а Вы можете, купите и оставьте для нуждающихся».

          Доброта в этой стране поражает даже в случайных отношениях. Семейная пара прилетела из России в Израиль проведать взрослого сына. В багаже - две громоздкие сумки с вещами сына. А его самого о своем появлении не известили, рассчитывая сделать сюрприз. Получив багаж, хотели взять тележку довезти вещи до стоянки такси, да не тут-то было - потребовалась израильская банковская карта. Пока оглядывались по сторонам, их трудности углядела случайная женщина из местных. Подошла поближе, вставила свою карту в тележку, та разблокировалась. Поставила женщина тележку перед прилетевшей парой, а деньги, которые они пытались вручить ей, отвергла. Улыбнулась, пожелала на английском удачного дня и удалилась, просто подарив незнакомцам стоимость оплаченного ею залога, доллара три или четыре. 

          А эти женщины – осколки некогда благополучной семьи. Вдовая бабушка, дочь лет сорока и семнадцатилетняя внучка, все трое коренные питерцы, в прошлом жители легендарной колыбели революции. Муж бабушки и глава семейства был профессиональным фотографом, признанным по своему трагическому детству "ребенком блокадного Ленинграда". По закону такой статус позволял ему получить за государственный счет квартиру для семьи.  Числился он среди таких же льготников в очереди за квартирой. Бедолага ждал квартиру долгие годы, только не дождался и умер. Всего-то недели за две до обещанного в который раз срока получения заветного ордера. А потерявшая в горе любимого человека обездоленная семья осталась без квартиры в коммуналке-развалюхе. Через некоторое время, не имея перспектив на родине, в поисках лучшей доли эти женщины репатриировались в Израиль. Дочь нашла там работу, внучка отправилась изучать государственный язык иврит, а абсолютно русской по документам, культуре, языку и строю мыслей бабушке с учетом ее пенсионного возраста назначили в Израиле пособие, да еще с государственной надбавкой до прожиточного минимума. Этих денег семье хватало и на скромные жизненные потребности, и на оплату небольшой трехкомнатной квартиры в выбранном ими для жизни городе Холоне близ Тель-Авива. Время шло, и внучку по возрасту призвали в израильскую армию, а по слабому еще знанию ею иврита определили на альтернативную службу. Стала девочка работником при каком-то раввинате. А еще через месяц бабушке, старшей в семье, позвонил местный раввин. Представился и поинтересовался, можно ли ему подъехать по небольшому вопросу. Получив согласие, в условленное время появился в доме и привез этим женщинам подарки – диван, кресла и разные мелочи для обустройства быта. Узнали на службе внучки о нуждах семьи, вот и решили помочь всем миром, безвозмездно и бескорыстно.

          На улицах тех городов, где мне довелось бывать, совсем нет бездомных собак, хотя собак там немало.  Их ведут на поводках, нередко по несколько на сворке. Порой собаки с обязательными ошейниками бегут за хозяином или хозяйкой. Удивительно, но собаки почти не лают и не ссорятся, даже с кошками. Детишки спокойно подходят к псам значительно крупнее их самих, своим и чужим, и никто не протестует, не запрещает. Собаки принимают это детское внимание тоже спокойно и дружелюбно. Собаки всех мастей и размеров, но породистых мало, в основном помеси. Мне объяснили – эти дворняги взяты из собачьих приютов, куда их собирают и где содержат до передачи желающим. И люди самых разных социальных групп принимают  таких собак в семью. Собак любят, и те отвечают взаимностью.

          Интересная деталь: очень многие современные предприятия в области высоких технологий разрешают работникам приходить в свои офисы с домашними животными, имеют для этого специальные помещения. Так они снимают у хозяев некоторую часть забот о домашних питомцах к радости и хозяев, и питомцев. Кстати, работники таких предприятий нередко не привязаны к конкретным рабочим местам, свободно перемещаясь в рабочем пространстве со своими компактными ноутбуками и телефонами.  Подобная свобода повышает у сотрудников и самооценку, и результаты труда.

          Все же говорить об идиллии не приходится. В этой маленькой стране много больших проблем. Наибольшей из них является враждебное окружение и сложившаяся вследствии этого напряженная обстановка постоянных угроз, явных  и «из-за угла». Нож в спину, машину в толпу, камни и палки – все может встретить взрослый и ребенок в любое время. Случайные выпады и организованные массовые выступления против государственности – это не только  история. В периоды обозначенной недругами государства агрессии и объявленных интифад имели случаи еврейских погромов. Вдумайтесь – еврейские погромы в еврейской стране! Все подобные случаи власть пресекает,  жестко и неотвратимо. Это будни.

          Против недругов население сплачивается и выступает единым фронтом, но какое же оно разнообразное, это население. Различающееся не только внешне и культурой, но привнесенными в страну родными языками, оттенками приобщения к религии да и самой религией – в стране кроме адептов иудаизма есть мусульмане, христиане, друзы (друисты), носители иных религиозных течений. Много атеистов. Среди верующих иудеев расслоение по степени строгости соблюдения тех или иных предписаний религии, по форме одежды и обычаям.

         Многообразие населения не могло не сказаться на органах управления и законодательстве страны. С момента образования Израиль еще не создал своего основного закона – Конституцию, к тому немало объективных препятствий. Формирование органов власти в стране проходит неизменно в активной политической борьбе с построением коалиций, участниками которых зачастую становятся непримиримые стороны. Распределение бюджета страны напоминает «Тришкин кафтан», а страна по дороговизне жизни входит в число мировых лидеров.

         Парадоксы этого государства неисчислимы, но ее граждане любят свою страну, где трудно, но светло жить. Это понимаешь, глядя здесь на детей.


   37. ТБИЛИССКИЕ ЗАРИСОВКИ
         
          В Тбилиси много собак, хозяйских и бездомных, больших и поменьше. Ходят по улицам на поводках с хозяевами или сами по себе, лежат на тротуарах под ногами, порой размещаются на проезжей части по краям дорог. Собак осторожно обходят и объезжают, они на своей земле и в своем праве. Не знаю, чем кормятся четвероногие бродяги, но на моих глазах сердобольная дама, по виду – гость Грузии, углядев лежащего на тротуаре лохматого пса, рванула в соседний гастроном и вышла из него минутой спустя с половиной батона колбасы. Подложила лакомство под нос собаке, явно ожидая собачьего восторга. И была озадачена, когда пес, понюхав, отвернулся от подарка и продолжил дремать. Собаки в Тбилиси лают очень мало и как-то миролюбиво. Ни разу мы не были свидетелями собачьих склок, а тем более драк. И такой интересный штрих – живя в центре города, по утрам на рассвете слышим за окнами собачью перекличку. Но не лай с отттенками угрозы, а нечто похожее на разговор соседей, интересующихся здоровьем друзей и желающих друг другу доброго дня.

          Когда много лет назад туристические тропы завели меня в Приднестровье, я оказался в Северной Буковине, в областном административном центре Северной Буковины городе Черновцы, между румынской и молдавской границами. Там наблюдал колоритную ситуацию переклички нескольких жительниц, которые разговаривали между собой, стоя на крылечках очень милых коттеджей по обеим сторонам центральной улицы. При этом по дороге между ними шли нескончаемым потоком автомобили, что не мешало дамам вести через дорогу светскую беседу на личные темы. Не имею в мыслях обидеть тех женщин, но сейчас в Тбилиси, слушая этот собачий хор, я вспомнил их разговор и с удивлением уловил в собачьем хоре те же интонации радости дружеского общения соседей.  Не надо смеяться, но еще я поймал себя на мысли, что слышу в утренней собачьей перекличке не лай, а пение со следами знаменитой грузинской музыкальности и прекрасной стихийной спевки.

          Мне нравится этот город.


   38. ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТА 

         Моя бабушка Аня ждала с войны сыновей – старшего Ефима и младшего Григория. Третий, Леонид, вернулся. Пусть израненный, с осколками в теле, но жив. Часть осколков со временем удалили, часть сама вышла, а самый большой, под сердцем, трогать было нельзя, с ним и умер.  Но бабушку Аню пережил и смог отдать ей последний сыновний долг.

          Дочери у бабушки Ани тоже были. Старшая, самая удачливая, двух детей родила. Муж у нее человек хороший, надежный. Другая дочка хоть инвалидом в войну стала, но живет, дышит. Вот только что с Фимой и с Гришей, почему мать оставили? В присланной официальной повестке написано "Пропал без вести". А как это "без вести"?  В иных странах, говорят, иногда пишут "Пропал в бою". Ну, это горе какое, но все понятнее, погиб человек. Светлая память, помнить его и любить вечно. А как пропасть-то можно? Человек не иголка. Не понимала бабушка, куда страна сыновей ее пристроила. Запросы писали, посылали, один ответ – нет сведений. Были люди, и пропали.

          Пенсию  бабушка Аня не получала. Тоже понять трудно было. Как это – пятерых детей подняла, всю жизнь работала, и нет пенсии. Хорошо, дочь-зять есть, а то куда деваться? После назначили бабушке пенсию по статье "потеря кормильца", по тарифам того времени рублей двадцать в месяц выходило. Примерно столько или больше стоили лекарства, которыми ее искалеченные работой ноги мазали. 

          Нет уже бабушки Ани, ее тепла и заботы. Любила бабушка внуков, как может любить добрый хороший человек, и всё ждала не вернувшихся с войны сыновей. До самой своей смерти.


   39. ЧЕСТЬ ИМЕЮ!

        Эта история моего друга Саши Л., рассказанная им самим. Внося
        небольшую правку, я пытался сохранить стиль рассказчика и не
        посягать на подлинность деталей. Текст изложен от имени Саши.    


          Восьмидесятые годы. Я окончил Университет Дружбы народов и до призыва в армию четыре месяца проработал научным сотрудником Музея истории войск Московского военного округа. Потому, наверное, после призыва оставлен в родной Москве для полуторагодовой  службы в одном из подразделений этого музея в роли прислуги "за все". Водил экскурсии   по Музею истории, гонял с мелкими поручениями, на пару с сослуживцем Сережей С. чистил и мыл помещения Музея. Сережа  — удивительно хороший человек  старше меня: его призвали за месяц до того возраста, когда уже нельзя призывать. Сейчас он кинорежиссёр, сценарист и продюсер, а тогда мы вместе столы таскали и подружились. С того времени дружим, сорок с лишним лет. Когда встречаемся, ни слова о работе — пьем водку, говорим о жизни, читаем  стихи. Чаще всего у меня дома, под соленья, картошечку и лучок.

          А в той, армейской, жизни, когда служить оставалось месяца полтора, мой непосредственный командир подполковник П. поручил мне доставить служебное письмо начальнику Центрального Дома Советской армии полковнику М.  Вид у меня был бравый. Форма  ушита по фигуре, бывалого солдата отличали по ушитым штанам и ушитой гимнастерке. Юфтевые сапоги начищены, а для солидности фуражка. Не пилотка, а фуражка. Незапятнанную медалями грудь украшал университетский ромбик.

          В здании ЦДСА на Суворовской площади много больших и маленьких помещений и огромный зал для торжественных собраний, гражданских панихид и прощаний с усопшими военачальниками и генералами. Прибыв, прохожу в приемную начальника, отдаю адъютанту пакет и выхожу. А выход там тамбурного типа. И аккуратно в тот момент, когда я оказываюсь в тамбуре, в него с другой стороны заходит Министр обороны Советского Союза, Маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов. По-видимому, в тот день в ЦДСА что-то намечалось. Сообразно моменту Министр-Маршал был в полной выкладке, в маршальском мундире и при иконостасе орденов-медалей.

          Маршала вживую до того я никогда не видел, но знал по фотографиям. Соображаю, как быть. Вроде я одет по форме, в этом ничего особенно не нарушил. Гимнастерка хотя и линялая, многократно стираная, но по фигуре подогнана. А что на голове фуражка, так это обычная привилегия бывалого солдата. В Уставе нет, но дозволяется.  И стрелочка  там, где положено. Еще, конечно, у бывалого солдата ремень висит на яйцах. Ну, так я, когда заходил в Дом офицеров, ремень подтянул. К тому же выгляжу старше своего возраста, возможно, из-за очков. Вроде все в порядке.

          Всякий солдат знает, что старшему по званию надо отдавать честь.  Что я и сделал при виде Маршала, лихо вытянувшись и держа руку у виска. То ли потому, что рука военного механически привычно вскидывается в ответ на отданную ему честь, то ли мой университетский поплавок с советским гербом привлек внимание Маршала, но проходя мимо меня, и Маршал отдал честь. Я его поприветствовал, и он в ответ честь отдал и пошел дальше, не останавливаясь. Секундное дело!  Но ведь цепная реакция – Маршал отдал честь, значит нижестоящие чины тоже должны честь отдать.

          За последующие двадцать восемь минут мимо меня прошла составлявшая в тот момент его многочисленную свиту верхушка Советской армии. Я единолично принимал у них парад, держа руку у виска и не решаясь ее опустить. Мимо меня шли Маршалы родов войск, шли генералы армии и генерал-полковники. Шли генерал-лейтенанты и генерал-майоры. С ненавистью глядя на меня, они отдавали мне честь.

          Вначале я стоял по стойке смирно, потом, когда после генералов пошли старшие офицеры, всякие там полковники и подполковники, я немного расслабился и стоял уже вот так вот (Саша показывает), а они все шли и шли мимо меня. Потом шествие стало иссякать. Последними шли особисты, замыкавшие колонну. Единственно, чего я тогда опасался, так того, что они меня  прихватят за наглость. Расстрелять не расстреляли бы, но отправить в Афган на передовую могли. Но обошлось. Вот такая абсолютно правдивая история.

 
   40. ДЕВИЧЬЕ ДОСТОИНСТВО 

          Наша подруга Лариса с детства поняла "как правильно". Училась отлично, была скромна, прилежна, послушна. Ладная, симпатичная девчушка, каких всегда ставят в пример. Когда перешла в пятый класс, шла середина семидесятых. В школах тогда были приняты уроки труда, раздельные для мальчиков и для девочек – девочки кроили, мальчики строгали.

          Классную руководительницу, по совместительству проводившую уроки труда у девочек, посетила однажды хорошая идея: рассказать ученицам, какой должна быть скромная  женщина-труженица. И вообще, что такое девичья честь и девичье достоинство. По замыслу учительницы, это должен был сделать кто-либо сторонний. Например, мама одной из учениц. Лучше всего для этого подходила мама скромной ученицы. Ну, а кто скромнее Ларисы?

          Лариса передала просьбу классной руководительницы своей маме Маргарите Борисовне, продвинутому архитектору-дизайнеру.  Та охотно согласилась и в условленное время появилась в классе. На голове у Маргариты Борисовны был длинный черный парик, камзол канареечного цвета переходил в  зеленые короткие брючки. Наряд довершали высокие сапоги-чулки, грудь украсило большое колье. Понятия не имею, что говорила девочкам Маргарита Борисовна, хотя, уверен, говорила она умно и искренне, как ей свойственно. Только встреча прошла совсем не в том русле, которое наметила классная руководительница, а Лариса даже впала в отчаяние.

          Эта история прозвучала на восьмидесятилетии Маргариты Борисовны. Лариса, ставшая известным журналистом, автором книг и сотрудником престижных изданий, созналась, что с этой школьной встречи началась ее внутренняя свобода,  ее подлинная личность. А Маргарита Борисовна до последних ее дней была верна себе – ни на кого не похожая, творческая, обаятельная. Настоящая.


   41. ИСТОРИЯ ДВУСТВОЛКИ

          Когда много лет назад мои родственники-дипломаты работали за рубежом, их дети оставались в Москве, учились, кто в аспирантуре, кто в школе. Тут в московской квартире тараканы появились. Как известно, тараканов извести нельзя,  хотя усложнить для них существование мы можем. Эффективных средств борьбы с тараканами в описываемое время отечество не производило, а за границей был хороший инсектицид под названием "Пиф-паф". И вот взрослый сын в очередном письме родителям попросил прислать ему этот "Пиф-паф". Без объяснений, просто "Пиф-паф".

          Кто другой так бы и сделал, но ведь дипломаты читают невысказанное, и через короткое время просителю передали от заботливых родителей великолепную тульскую двустволку. Ружье это со временем перепало мне. Какое это было оружие! Прицельная планка, один ствол – цилиндр с напором, другой ствол – получок. В Беломорской тайге, где мне довелось бродить,  двустволка вселяла в меня мужество, самим фактом своего существования наполняя уверенностью в будущем.

          Расстался я с ней прозаично и буднично: к летним Олимпийским играм  1980-ого года Москву чистили от всего криминального и угрожающего, незарегистрированное оружие предлагалось сдать. Охотником я не был, жил в центре города, решил не рисковать. Обратился в отделение милиции: куда, мол, податься с этим ружьем? "Есть, – сказали,  – три варианта. Хочешь сохранить как сувенир – вот тебе бумага. Тащи ружье в металлоремонт, там ему ствол засверлят. Принесешь засверленное ружье к нам, дадим разрешение хранить, вешай на ковер, любуйся.  Можешь ружье не портить:  вступи в общество охотников и принеси нам охотничий билет. Вот только охотники предварительно потребуют год желуди собирать. Проверят, значит, тебя на прочность. Ну, и третий вариант: бери у нас направление, неси свою пушку в комиссионку". Мне тогда деньги нужны были, так что выбрал я вариант номер три и отнес двустволку в магазин. Была на всю столицу единственная комиссионка ружей, спрятанная от глаз подальше на окраину с удивительным названием "Улица Соломенной сторожки". Пришел я туда, как в музей попал. Какое только оружие москвичи не сдали в преддверии Олимпиады! Глаз не отведешь, но и купить не купишь. И не покупали, да и кто бы мог,  Москва перед Олимпиадой пустая стояла, стерильная. За мою замечательную двустволку выдали мне тринадцать рублей ноль-ноль копеек и отправили ружье на металлолом, в переплав. Хотя кто знает, куда отправили? 


   42. ОДНАЖДЫ В УЗБЕКИСТАНЕ 

          Мне представляется, что в городах народ лицемерней, чем сельские жители, обычно более простодушные и открытые. В начале семидесятых оказался я по работе в Узбекистане. Перемещаясь по Ферганской долине, в случайном маленьком поселении сообразил, что оброс и разлохматился. Почему бы здесь же не постричься, не обогатиться впечатлениями? Полуоткрытая кабинка мастера прямо на улице, когда парикмахер пришедшего до меня клиента обслужил, я зашел. Стрижет меня парикмахер, сам радио слушает. По радио на русском языке последние известия, и вдруг сообщение о трагической гибели наших космонавтов Добровольского, Волкова и Пацаева. Достриг меня мастер, отряхнул, причесал, а деньги взять отказался. Это он так солидарность со всем российским народом проявил в постигшем нас горе.


   43.ПЕЧЕВОЙ 

          На Среднеуральском медеплавильном заводе в городе Ревде случай произошел – в отражательную печь прыгнул мужчина, печевой. Это должность такая – "печевой".  Есть в производстве меди передел, дразнением называемый, когда в печь березовые бревна забрасывают, тем самым добавляя восстановитель для нормализации медного расплава. Из того расплава черновую медь производят, а ее потом уже в чистовую медь переделывают. В ходе этого дразнения мужчина и прыгнул. Со слов очевидцев – шипенье короткое послышалось и дымок нехарактерный поднялся. Не стало человека, даже пепла не осталось. Следователи объяснили, что по семейным причинам человек жизни себя лишил.

          Если Вам не приходилось бывать на своде отражательной печи в медном производстве, то представьте себе большое огороженное пространство, в центре которого провал, там кипит огонь, прорываются газы. Увидеть это не просто, потому что все закрывает сизо-серая пелена удушливого сернистого газа, разъедающего легкие и глаза. Дышать приходится  через противогаз. Для этого с него маску скручивают, а освободившийся конец шланга заворачивают, "соску" делают. Дышат только ртом, зажав "соску" зубами. А  глаза не прикрыть, с маской на лице много не наработаешь. Вот тело защищаешь – костюм войлочный и шляпа  войлочная. На лице темные очки, не от газа, от выбросов. Такая картина характерна для всей нашей пирометаллургии. Много лет назад на этих производствах работникам соки бесплатно выдавали, без нормы, сколько хочешь. Потом только газированную воду оставили. Стоят установки для производства газированной воды, сатураторные тележки, на каждой баллон с углекислым газом через редуктор подключен, и вода подведена. Открыл кран, вода потекла, газом насыщенная – пей. Чтобы забористей вода была, соль в нее можно добавить,  блюдца с солью на тележках стоят. Бросишь щепоть соли в стакан, пузырьки углекислого газа укрупнятся, ученые говорят "коалесцируют". Вода вспучится пузырями, как кипит, тогда ее пьют. Выпил воды, и дышать вроде легче. Если производство побогаче, там еще молоко рабочим полагается. Правда, так было. Сейчас, вероятно, хуже, лучше вряд ли.

          Вблизи заводов, которые сернистый газ сбрасывают,  всегда  тяжелая атмосфера. Когда дожди идут, у женщин колготки расползаются. Колготки сернистый газ впитывают, газ на колготках  с влагой  взаимодействует и сернистую кислоту образует, она-то колготки  и разъедает. У людей в тех местах дерматиты, экзема и аллергия. Но живут и работают, куда же податься.


   44.РТУТЬ

          Спрятался в горах Киргизии Хайдарканский ртутный комбинат.  Там, как название указывает, производят ртуть. Вначале из ртутьсодержащего минерала киновари путем механических, физических и химических воздействий готовят ступпу, некий полупродукт, тонкодисперсную смесь мельчайших капелек ртути и мелкой пыли сложного химического состава. Затем для выделения ртути ступпу тщательно перемешивают с известью, как говорят специалисты, "отбивают". Эта операция проводится в большом чане: загружают ступпу, засыпают известь, и мешают, долго-долго. Все просто и понятно, если не принять во внимание три обстоятельства.
          Во-первых, чан стоит на улице под открытым небом, а температура воздуха летом в тени доходит в тех краях до сорока двух-сорока пяти градусов.
          Во-вторых, пары ртути испаряются, и тем интенсивней, чем выше температура окружающей среды.
        В-третьих, ртуть и ее соединения накапливаются в организме. Накапливаются в костях, но более в головном мозге. Следствием этого является то ли распад связей между нейронами в мозгу, то ли нарушение проводимости сигнала. В любом случае в короткий срок утрачивают люди способность мыслить.  Через год-два такой работы переводят их в лаборанты, и тогда они растворяются в большом заводском коллективе. Не любит  страна такое понятие "профессиональная вредность", а потому не хочет признавать инвалидность людей.

          Вот эта женщина как раз такой работник – имя свое помнит, счет до ста знает, таблицу умножения до десяти не путает. Пожалуй, все. Лет ей около  сорока. Отбирает пробы из печи. Справляется.


   45. В ОЖИДАНИИ ВЫСОКОГО ГОСТЯ 

          В уральскую шахту, известную как Дегтярский медный рудник, я спустился просто из интереса. Хотелось посмотреть, как там, на шестистах метрах под землей. Дали мне шахтерскую куртку и каску с фонарем, на пояс нацепили аккумулятор, диспетчера в провожатые назначили. Зашли мы с ним в клеть, она больше грузового лифта в жилых домах, двери у клети решетчатые, сквозь них на спуске-подъеме стены видны. Спускались долго. Потом в тоннеле оказались, по нему пошли. И все, как в книгах пишут – штольни, штреки, забои. Вагонетки с рудой по тоннелю ходят, их в лифт закатывают, наверх поднимают. Вода по центру тоннеля стекает, специальное для нее русло организовано.

          По всем параметрам образцово-показательное хозяйство. Когда Президент США Ричард Никсон к нам в страну приезжал, его сюда привезли. Диспетчер, который мне рудник показывал, и Никсона должен был сопровождать. В одном из забоев шурф подготовили, до половины пробили и остановились, ждали, когда Президент появится. День ждали, другой, Никсон на третий день приехал. Принимал не мой сопровождающий, сменщик его, они поочередно Никсона караулили. Позже сменщику дали Орден Октябрьской революции, а моему сопровождающему орден "Знак Почета", пониже статусом, не он же принял высокого гостя.


   46. РУССКИЙ С КИТАЙЦЕМ БРАТЬЯ НАВЕК
 
         Неприметное кафе-стекляшка в рядовом московском районе "Марьина Роща".  Из тех безликих малобюджетных строений, каких в изобилии понастроили по всей нашей стране в стремлении догнать и перегнать по красоте Париж и прочие подобные ему города. С развалом Союза и переходом к массовому прихвату собственности это кафе было кем-то приватизировано, а затем то ли продано, то ли сдано в аренду чете китайцев. Те сотворили там китайский ресторан: повесили несколько бумажных фонарей и наладили китайскую кухню. Ни антуража, ни вывески. Это место мне показали друзья, привезли туда вкусно поесть и посмотреть. И вот что они рассказали.

          В конце пятидесятых годов в дружественный нам тогда Китай выехала на работу молодая семейная пара. Только поженились, и сразу небывалая удача, работа за границей.  Быстро образовался ребенок, сын. Жили, радовались. За работой и семейными удовольствиями подошел год одна тысяча девятьсот шестидесятый, и семья отправилась в месячный отпуск на родину. Только не вся семья, поскольку ребенок был еще очень мал для длинной поездки на короткий срок. Оставили ненадолго мальчика в китайской семье, с которой познакомились и сблизились на чужбине. Между тем отношения между СССР и Китаем накалялись после доклада Хрущева о культе личности на прошедшем в 1956 году съезде КПСС. Доклад и последовавшие в Советском Союзе преобразования вызвали недовольство в руководстве Китая. И в 1960 году, аккуратно когда семья разъединилась, упал железный занавес между странами – ни туда, ни обратно. Родители в СССР, ребенок в Китае, и даже выяснить о ребенке что-либо молодые родители не смогли. Трагедия, с ней в душе и жили.

          Жизнь между тем продолжалась и плавно перешла в наши дни. С распадом Советского Союза стало возможно общение через границу. К тому времени состарившиеся, но дожившие родители брошенного ребенка,  наконец, узнали о его судьбе. Радость – жив, здоров, воспитан приемышем в китайской семье.  Женат, есть дети. Внешность русская, а все прочее китайское – язык, сознание, привычки. Семья, где парень вырос, тоже сохранилась. И решили биологические и фактические родители общему их сыну бизнес в России совместно построить. Вскладчину выкупили или арендовали для него это самое кафе-стекляшку. Работала там вся его семья – сам, жена и подросшие их дети.  Кормили вкусно и добротно. Вы ведь знаете китайскую кухню: что готовят, не всегда поймешь, но аппетитно, разнообразно и без ущерба для здоровья. Потом этот ресторанчик исчез, не то переехал, не указав нового адреса, не то наши герои на свою китайскую родину подались.


47. ЗАГАДОЧНАЯ ЭТО СТРАНА, РОССИЯ

         Вите пошел десятый год, когда наши друзья решили показать сыну Испанию. Почему Испанию? Так ведь Витя начал учить испанский язык и в нем продвинулся, пусть теперь услышит этот язык вживую. Наметили маршрут, заказали отели.  Успели побывать в нескольких городах, когда оказались в Сиджесе.  Вы там не были?  Вот и они тоже, и заранее ничего о нем не выяснили. И неожиданно для себя попали в излюбленное место отдыха европейских геев, приехав со своим подрастающим и любознательным сыном.

          Сиджес  понравился. Типично испанский приморский городок,  хранящий старину и несущий современность,  элегантный, приятный, чистый. Как одна из примет места, на улицах нередки пары ухоженных старичков. Старички выгуливали расфранченных маленьких собачек и  держались за руки. Витя, естественно, обратил на них внимание, пришлось родителям как-то объяснять. Захотелось переключить внимание ребенка. Вот, например, магазин этнических товаров. Зайдем? Зашли.

          Торговый зал заполнен всевозможными индийскими вещами, в основном скульптурами и скульптурками богов из цветастой индуистской мифологии. А Витя с первого класса учился в хорошей московской школе, где детям наряду с прочим преподавали мировую культуру. И как раз незадолго до  поездки их познакомили с культурой Индии.  Милые старички на улицах Сиджеса сразу забылись, Витю привлекла знакомая тематика. Бегал от экспоната к экспонату, узнавая и оживленно комментируя.

          Работник магазина, в котором угадывался индиец, обратив внимание на интерес ребенка, подошел, улыбнулся и на испанском языке предложил помощь. Витя поблагодарил и тоже на испанском объяснил, что помощь не нужна, но эта статуэтка Рамы очень необычна.  Вот Вишну  и Шива здесь такие, какими их изображают. А это, наверное, Парвати?  Ее он видит впервые, хотя знает… и так далее.  Короче, они пошли по магазину, и Витя очень неплохо вел экскурсию. К тому моменту рядом дефилировали уже три работника магазина, весь наличный персонал. Когда один из них, попытавшись встрять в Витин монолог, затруднился в испанском и продолжил свою мысль на английском, Витя незамедлительно "врубился" и тоже перескочил на английский, который знал не хуже испанского – ну, не лыком шиты!

         Представьте себе радостное изумление  индийцев, узнавших, что в далекой Испании люди знакомы с их  родной культурой. Поинтересовались, откуда здесь этот малолетний эрудит и полиглот. И очень удивились, узнав, что он россиянин. Загадочная эта страна – Россия!

 
   48.ГАРАЖ 

          Зимой 1995 года я надумал построить в Москве многоэтажный гараж. Подал заявку и получил в аренду для строительства земельный участок, тогда еще можно было. Оформил исходно-разрешительные документы,  аж сто двадцать подписей и виз. Теперь бы строить, да своими деньгами никак не справиться. Безуспешно походил по банкам в поисках кредита, никто рисковать не хочет, вдруг кредит не верну. Залогового имущества нет, чем отвечу перед кредитором в случае невозврата? Ищу за границей, может зарубежные инвесторы будут благосклонней? Мадрид, Анкара, Тель-Авив – все впустую. Бизнес-план признают отличным, прибыль гарантированной, только ведь риск. Российское законодательство не защищало тогда ни кредитора, ни заемщика. Предлагаю проект инвестиционному консультанту из Австралии, очень они финансировать проекты в России стремились. Все хорошо, но опять же риск непредсказуемости.

          Снова ищу деньги на родине. Пью коньяк с высоким чиновником от экономики. Разговор доверительный, на троих. "Не могу, – говорит, – дать. Нужные тебе пара миллионов долларов не деньги, только непрофильный для меня бизнес, партнеры не поймут". Договорился я было о кредите с управляющим небольшого банка, так он прежде у меня самого некоторый заем попросил для своего сына. Тот ломбард затевал, начальный капитал ему потребовался из частного источника. Я дал, что мог, под расписку управляющего, а банк у него возьми да лопни. Вот не везет мне.

          Но, как говорят на Востоке, в семь дверей нужно постучать, чтобы одна отворилась.  Достучался и я, свет не без добрых людей. Поверил мне случайный знакомый Владимир Алексеевич Х. из финансовых верхов, когда-то мы в совместной деловой поездке сдружились. Повел меня в солидный российский банк, где был он по совместительству Председателем Совета директоров. Поручился, и дали мне кредит на строительство гаража. Условия кредитования в том частном банке оказались, мягко говоря, очень жесткими. Обязался я платить за валютный кредит двадцать семь процентов годовых с ежемесячными авансовыми выплатами. Прибыль по завершению работ поделить с банком поровну. Предприятие свое отдать банку в залог до полного погашения кредита. Счет открыть в том банке и оформить по указанию его хозяина бухгалтером моей компании доверенное лицо, вроде смотрящего за расходами. Все условия я принял, потому что хотел построить. Отойти от замысла уже не мог, репутация дороже прибыли.

          И вот, наконец, началось само строительство. Незамедлительно вскрылось много проблем. Участок  строительства по исходным документам города был обременен несколькими плоскостными гаражами-времянками инвалидов, которые нам надлежало перенести. На деле таких гаражей оказалось в четыре раза больше, двадцать шесть, и все без  инвалидов. Был раньше один инвалид войны, но скончался, а гараж остался в семье. Это святое, о семье надо позаботиться. Еще инвалид с детства числился, только никто его не видел. Остальные владельцы гаражей сбоку прилепились, но и их понять можно. Перенесли мы все эти гаражи. Новое место для них вблизи старой площадки подобрали, земельную аренду оформили, площадку забетонировали, дорогу подвели. Живи и радуйся. 

          А на стройке многоэтажки проблем не убавляется. Рос на участке старый яблоневый сад, о котором при  отводе земли власти скромно умолчали. Оформили мы право на вырубку яблонь, их так и так убирать надо было, перерождаются плодовые деревья вблизи автострады. А вот из-за  росших в том месте берез пришлось нам корректировать посадку гаража. 

          Совсем было согласовали проект, да споткнулись о подземный водовод под территорией стройки. Когда-то пробили его под землей, не закончили и заглушили для будущего развития.  Водовод стратегический, должен снабжать водой полмиллиона жителей столицы. Нигде водовод не был обозначен, никто о нем не знал, и я узнал лишь случайно. Подвинули здание еще немного.

          В центре участка обнаружилась самовольно возведенная голубятня. Длина восемь метров, ширина шесть. Этажей два – наверху голуби, внизу куры. Снести бы,  да только хозяин, заслуженный голубятник России, обязался к 850-летию Москвы вывести новую породу голубей. Кто бы нам позволил ему воспрепятствовать? И для него приобрели площадку, разобрали и перенесли голубятню вместе с его курами и голубями.

          Гараж мы построили за шесть месяцев, в рекордный для Москвы срок. На триста четырнадцать машиномест, с сервисным центром, как обещали. Кредит банку я вернул досрочно, до окончания строительства. Мне и нужны были не банковские деньги, а лишь возможность их получить. Кредитная линия банка позволила мне принять на себя финансовую ответственность перед привлекаемыми дольщиками строительства в случае задержки окончания работ.  Я страховался: не хватит на каком-то этапе денег дольщиков – возьму кредит из банковских закромов. Фактически использовал лишь треть запрошенного кредита. А банк с моей подачи построил ипотечную схему, кредитовал дольщиков из выделенной мне  кредитной линии под залог будущих машиномест строящегося гаража. Выгодно всем: я уменьшал свою кредитную нагрузку, люди получали малоизвестный тогда ипотечный кредит, а банк без головной боли имел свои кредитные проценты с двойной гарантией возврата. В итоге почти все машиноместа раскупили до окончания строительства. Хозяин банка З. предложил мне тогда большие деньги в управление. Я отказался. 

   
   49. ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ
         
          Летать мне довелось немало. По длинным маршрутам и по коротким, на больших самолетах и на маленьких, на пассажирских местах и даже в кабине пилотов. С течением времени полеты стали привычными и слились между собой. Кроме одного.

         В семнадцать лет я полетел впервые. Это был местный маршрут в Среднем Поволжье. В небольшой "АН" с двумя рядами скамеек вдоль бортов загрузились человек десять. По приставленной лестнице забрались в самолет, сели. Рядом со мной старушка сжимала в руке веревку с привязанной к ней козой. Между скамейками люк, накрытый вместо крышки  брезентом. Тряский разбег, мы в воздухе. Самолет болтало неимоверно. Временами он проваливался на воздушных ямах, прикрывавший люк брезент полоскался, и в образующемся просвете люка виднелась земля. Тогда коза рядом со мной говорила этой далекой земле "бе-е-е", я ее понимал.  Обратный путь проделал на автобусе.


   50. ХРИСТИАНСКИЙ ФОНД
         
          Международный Христианский Фонд поддержки гуманитарных инициатив был создан усилиями пяти учредителей. Учредители, кроме меня, были солидными. Основными задачами этой организации мы видели подготовку медицинских сестер и организацию патронажа, налаживание врачебной помощи, открытие детских домов и приютов, помощь обездоленным, гуманитарную помощь и благотворительность. Находился Фонд под благословением Патриарха и под эгидой православной церкви. Как всякая серьезная организация, имел  эмблему – свеча на ладони на фоне земного шара.

          По программе развития Фонда московская Пятая городская больница стала Центральной клиникой русской православной церкви. Директор клиники Валентина Алексеевна Д., по совместительству Генеральный директор Фонда, была женщиной энергичной. Контактная, деловая и знающая, Валентина Алексеевна числилась одновременном личным референтом Патриарха по вопросам медицины. Сперва все шло хорошо. Аккумулировали на счетах фонда спонсорские взносы. Организовали курсы подготовки медсестер и провели первый выпуск, поздравив девочек и друг друга и облобызавшись с Владыкой Сергием, в то время Управляющим делами патриархии. Установили контакты с рядом учреждений и начали развивать работу по предмету деятельности Фонда.

          Закончилось все стремительно – трения в верхах РПЦ и разногласия в руководстве. Жаль, гуманное было начинание.


   51. АБХАЗСКАЯ ЭКЗОТИКА
         
          В первой половине девяностых я неоднократно бывал по делам в Абхазии. Однажды сразу с самолета привезли меня на озеро Рица отдохнуть с дороги. Со мной товарищ, коллега с Урала. Встретились в самолете, поговорить толком не успели, и пока для нас форель ловили и шашлык готовили, пошли мы с ним погулять, ноги размять и  дела обсудить.  Вокруг красота дивная. Идем по берегу вокруг озера, разговариваем, время не замечаем. Слышим, стреляют, одна автоматная очередь, другая. Поворачиваем назад. Навстречу  туристы бегут, кричат: "Абреки, абреки!", Лермонтова начитались. А это нас на шашлык звали – готов, значит.

          В Абхазии в то время принято было оружие использовать по поводу и без него. Вот свадьбу празднуют, мчится кавалькада  автомобилей. Мимо поста дорожно-постовой службы первая машина пролетает, из нее что-то кричат. Второй автомобиль несется, там джигит через окно из автомата вверх стреляет. Когда третий автомобиль приближается, милиционеры на обочине уже лежат и руками головы прикрывают: "Не приведи Господь, гранатой шарахнут!"


   52. СЕЛЕНИЕ  КАЛАК 
         
          Местечко Калак, где мы остановились на несколько часов перед подъемом, было последним селением перед перевалом. Воздух в горах свежий, аппетит отменный, есть хотелось всегда. Пошли к ближайшей сакле купить съестного. Я, моя жена и еще две девушки. Подошли, а там  мужичок в колоритной меховой шапке как раз ишака привязывает. Я к нему: "Байрай! (Здравствуйте!) Нельзя ли купить сыру и хлеба?" Тот отвечает приветливо: "Дабон хорз! (Доброго дня!) Сейчас спросим, я здесь тоже гость из Грузии". Нашли хозяйку. Передал  ей новый знакомый нашу просьбу, она кивнула  и отошла обмыть для нас от рассола головку сыра. Пока она это проделывала, мужчина показал мне на хозяйку: "Она осетинка, я грузин, а ты русский". И бросился меня обнимать. Мне было приятно, люблю встречать людей открытых и приветливых.


   53. ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ

          Этот рассказ записан мной со слов наших общих с его героями друзей.
          
          Светлана Л., профессиональный лингвист, преподавала английский язык в  московском институте.  Позади богатая практика и работа по специальности за рубежом. Грамотная и принципиальная, Светлана порой позволяла себе резкие замечания в адрес руководства. А однажды высказала критическое отношение не к кому-нибудь, а к самому Генеральному секретарю КПСС.   Высказала хоть и заочно перед портретом вождя, но в присутствии коллег-партийцев. Скандал. Следствием его стало персональное дело коммуниста Л.  Вопрос встал остро: не может человек с таким мышлением состоять в членах нашей родной Коммунистической партии! Со всеми вытекающими последствиями – увольнением с ответственной работы преподавателя,  запретом выезда за рубеж. Да мало ли ограничительных мер!

          Здесь надо сказать, что у Светланы была дочь, Надя. Милая, умная и привлекательная, такая не могла не нравиться молодым людям. Она и нравилась, особенно одному соученику. Худенький и очень славный Андрей тоже пришелся по душе Наде. Ребята делили досуг, романтические отношения перешли в серьезное чувство.   Андрей стал бывать в семье Нади и родителям ее понравился. Деликатный, скромный, всем хорош, только немного застенчив. Семья Нади по тому времени могла считаться состоятельной – сказалась работа за рубежом. И всякий раз, когда молодые люди оказывались у них в доме, Светлана сажала ребят за стол и старалась Андрюшу подкормить.  Ей даже казалось, что не слишком обеспеченный, по-видимому,  Андрей стесняется их достатка и крайне робко пробует деликатесы, которыми хлебосольная Светлана угощала ребят.

          И вот в самый разгар партийных неурядиц Светланы, когда ей за оскорбление образа Генерального секретаря грозила партийная обструкция, Надя и Андрей объявили о своем намерении пожениться. И только тогда родители Нади поинтересовались будущей фамилией дочери. Фамилия Андрея была знакома – Брежнев. Андрей оказался родным внуком Леонида Ильича, Генерального секретаря КПСС. В институте, где работала Светлана, об этом родстве стало известно накануне партийного собрания по разбору персонального дела коммуниста Л.  Как-то незаметно ее персональное дело стало рассматриваться как дело семейное. Какое уж тут общественное осуждение?  Вопрос закрыли. 


   54. ИНДЕЙСКАЯ РЫБАЛКА

          Тихий курортный городок Гуардамар-дель-Сегура в устье реки Сегура на испанском побережье Коста Бланка. Хилым ручейком начинающаяся в верховье, река по мере продвижения на восток набирает силу, углубляется и широким разливом впадает в Средиземное море. Давшая название городу и начало рыбному промыслу тех мест, Сегура и по сей день приманивает любителей-рыболовов. Мне же довелось увидеть там очень любопытную сценку.

          В один ничем не примечательный день на берегу появилось семейство индейцев – несколько мужчин и женщин, выходцы из Латинской Америки, каких в Испании немало. Мужчины деловито разделись и вошли в воду, женщины расположились на берегу в ожидании.  Мужчины заходили в реку все глубже. Впереди двигался глава семейства, за ним косячком, как журавли в полете, трое сыновей. Движения их были бесшумны, вода не колыхнулась. Погрузившись целиком, так что над водой оставались ноздри слегка отклоненных назад голов, мужчины встали в круг и замерли.  Стояли неподвижно и тихо  несколько минут. Внезапно один из них сделал в воде быстрое движение рукой и извлек на поверхность ошалевшую рыбину килограмма на полтора.  Бросил ее на берег, где женщины тут же сунули бедолагу в большое ведро.  Лов продолжился. За полчаса  промысла набралось полное ведро рыбы, после чего семейство удалилось.


   55. "Я МИЛИЦИЕЙ ДОВОЛЕН"

          В таежной зоне Среднего Поволжья посреди Марийской низменности течет река Малая Кокшага, несущая воды в великую русскую реку Волгу.  С давних времен населяли те места свободолюбивые финно-угорские племена, именовавшиеся марийцами или черемисами.  В 16 веке царь и великий князь всея Руси Иван IV Грозный, дабы воспрепятствовать многократно вспыхивавшим Черемисским войнам, повелел заложить на Малой Кокшаге город-крепость, в память чего город назван Царевококшайском.  В советской действительности этот город стал столицей Марийской автономии и с конца двадцатых годов прошлого века носит имя Йошкар-Ола, что на русский язык переводится как Красный город.  Положенным образом Йошкар-Ола обрастала во времени всеми атрибутами столицы, чему немало способствовало перемещение  туда в начале Великой Отечественной войны потребных для военных нужд заводов из западных областей страны.  В то лихолетье на улицах города утонула в грязи, захлебнувшись, персональная лошадь директора одного из местных предприятий. Улицы постепенно замостили, а потом и вовсе закатали в асфальт. На провалах пешеходных дорожек воздвигли деревянные мостки на сваях. Появились кинотеатры и театр. И тогда в общем потоке всепроникающей культуры в Йошкар-Оле заработали вытрезвители.

         Как, вы не знаете, что это такое? Большой толковый словарь Д.Н. Ушакова определяет вытрезвитель как "Учреждение санитарно-медицинского характера для вытрезвления пьяных". Людей, пьяных до невменяемости, свозят в эти заведения, где они ночуют. Не могу сказать, в какой мере вытрезвители являются отечественным изобретением, но в России первый вытрезвитель под названием "Приют для опьяневших" появился в 1902 году в городе Туле в целях борьбы с вырождением населения, его экономическим разорением и нравственной порчей.  Штатный кучер вытрезвителя ездил по городу и подбирал попавших в поле зрения бесчувственных граждан, которых доставлял затем в вытрезвитель для оказания им помощи. Спустя несколько лет через вытрезвители Тулы проходили ежедневно по триста и более человек.  К тому времени во многих губернских городах страны существовали подобные заведения. На событиях 1917 года вытрезвители исчезли, чтобы возникнуть вновь через полтора десятка лет, вначале как заведения Наркомата здравоохранения, а с 1940 года – Наркомата внутренних дел.  В советское время пьяных на улицах собирали наряды милиции и народные дружинники. Существовали привилегированные категории граждан, которых запрещалось помещать в вытрезвители.  Вместе с тем сложилась целая когорта соотечественников, для которых ночь в вытрезвителе стала нормой жизни.   В 2011 году вытрезвители на территории России закрыты, что вряд ли следует рассматривать как следствие тотального сокращения алкоголизма в отечестве. Практика работы вытрезвителей при громких реляциях была довольно непривлекательной. Пришедшие в бессознательное состояние люди должны были получить там медицинскую помощь, пройти санитарную обработку и найти кров над головой и чистую постель. Услуги эти, конечно же, потом надлежало оплатить. Фактически медицинская помощь сводилась к беглому осмотру и фельдшерской помощи с приемами ускоренного отрезвления. Кров, какой-никакой, тоже был. А вот с чистыми постелями везло не всем. Нередко случались побои и ограбление беспомощных людей. 

          Но вернемся к упомянутой Йошкар-Оле, моему родному городу. Годах в семидесятых  постоянным клиентом Йошкар-Олинского вытрезвителя стал некий марийский поэт. Любил человек выпить, ну и что? А если случалось ему многократно ложиться на улице отдохнуть, приняв свою дозу, так организм же требовал. Милицейская перевозка его добросовестно подбирала и в вытрезвитель транспортировала. Тут случился очередной юбилей доблестной милиции. Поэт, естественно, по случаю праздника выпил и опять попал в вытрезвитель. Проспался и на следующее утро бодро попросил в вытрезвителе книгу отзывов. Удивляться не следует – во всех нормальных советских учреждениях книги отзывов были. Дали нашему герою книгу отзывов. И он оставил в ней такую искреннюю запись:   

"Я милицией доволен, у меня претензий нет.
 За хорошую работу шлю милиции привет.
 А пить я буду и знаю наперед –
 Моя милиция меня подберет".

          Говорят, эти стихи одна из местных газет перепечатала как пример хорошего тона для культурных жителей марийской столицы.


   56. ПЕРЕД ЮБИЛЕЕМ

          Как не вспомнить мудрую, как народ, русскую пословицу "Робкого и в церкви бьют"? Илья Петрович, отец моего друга,  был типичным ученым слегка карикатурного образа – интеллигентным до робости, любознательным до наивности, аналитичным до самозабвения. Перейдя пенсионный рубеж, продолжал трудиться на благо родной космической отрасли, на пенсию прожить трудно.

          Случилось это в сентябре, в первый год двадцать первого века. Накануне своего семидесятилетия вознамерился Илья Петрович купить себе зонтик, для чего отправился  после работы на ближайший рынок. Так неоправданно громко именовали обычную московскую барахолку, стихийно возникшую вокруг станции метро "Улица 1905 года".  Безрезультатно пройдя по ряду рыночных палаток, Илья Петрович потешил себя лоточным пирожком с луком и возобновил поиски. Тут навстречу милицейский патруль. Походил ли пенсионер на какого-нибудь разыскиваемого террориста или обликом своим напомнил патрульным о существовании бомжей, но только привлек он внимание бдительных стражей.  Его остановили и документы потребовали.  Илья Петрович безропотно протянул всегда носимый при себе паспорт:
– Пожалуйста!
– Что это от тебя так воняет? – повел носом слуга закона, учуяв луковый дух. - Пьян, наверное.
– Что Вы, - несмело возразил Илья Петрович, – я вообще почти не пью.
– Точно, пьян, - определили милиционеры, – вишь, какой строптивый. Ну, пойдем.          
– Куда? – испугался Илья Петрович.
– В вытрезвитель, на освидетельствование, – деликатно пояснили работники правопорядка.

          После чего запихнули несчастного в автозак и транспортировали в расположенный вблизи  Краснопресненских бань вытрезвитель. В приемнике этого славного заведения Илья Петрович с трепетом ждал обследования. За свою семидесятилетнее честное прошлое он впервые оказался в такой ситуации. Ну, везде жизнь. Случился рядом товарищ по несчастью, пребывавший в хорошем расположении духа соответственно своему легкому подпитию. Незамедлительно узрев в Илье Петровиче родную душу, по-свойски откровенно поведал, что привозят его сюда не впервой. Что удобно, потому что живет он совсем рядом с этим вытрезвителем. Мест в вытрезвителе обычно не хватает, так его, подержав недолго, попросту отпускают. И выходит, что родная милиция человека бесплатно домой доставляет. Вот ведь везение! Илья Петрович даже слегка позавидовал. 

          Специалиста для освидетельствования ждали часа полтора. Затем возник некто с лицом строгим и озабоченным. Надел белый халат, стало понятно – врач, будет объективно оценивать степень опьянения задержанного. Алкотестера не оказалось. Возможно, теоретически он был, но в наличии его точно не нашлось. Специалист предложил свой метод, не менее точный и, главное, доступный. Протянув Илье Петровичу чайную чашку, дал установку: "Дыхни!" Тот прилежно дыхнул. Врач понюхал из чашки, поморщился. Затем заставил Илью Петровича  дыхнуть еще разок и опять понюхал.  Вердикт гласил: "Вроде и не пьян". На этом интерес служителей к Илье Петровичу  иссяк. Со словами: "Вали, мужик. Нечего тебе здесь делать" они выпихнули его на улицу. И Илья Петрович счастливо отправился домой, праздновать  свой юбилей. Зонтик так и не купил. Да бог с ним, с зонтиком!


   57.СТАРИЧКИ-КИБОРГИ

          Заступив в девятый десяток, Илья Петрович оказался в госпитале, куда "скорая помощь" доставила его с переломом шейки бедра. Заслуженному ветерану поставили импортный эндопротез последней спортивной модели с ресурсом на пятьдесят последующих лет. Протез прижился с явным намерением оправдать свое назначение. А года через три незадачливый герой ухитрился сломать шейку другого бедра. В том же госпитале его приняли как родного и установили бедренный эндопротез на второй ноге.

          Вскоре выйдя на свободу и временно приноровившись к костылям,  Илья Петрович шествовал по круговому променаду садово-дачного кооператива, в очередной раз совершая предписанный для набора формы регулярный марш-бросок. Навстречу женщина почтенного возраста и тоже с явными проблемами передвижения.  Незнакомка участливо поинтересовалась:
– Что, милок, ножки не ходят?
– Нет, – парировал Илья Петрович, – у меня протез шейки бедра.
– Да, да, – оживилась дама. – У моего мужа тоже протез шейки бедра, и даже на обеих ногах.
 – И у меня такие протезы на обеих ногах.
 – А вот у моей подруги, –  не сдавалась женщина, –  так той протез на колено поставили. Теперь ходит, а раньше очень она жаловалась.
– Да, колено – это ужасно больно.  И у меня колено стало болеть, придется, наверное, и его протезировать.

          Тогда собеседница гордо выложила свой козырь: 
 – А мне год назад позвоночник оперировали, какую-то железку вставили и сто тыщ взяли. Вот, видишь, бегаю.
          Приветливо кивнула и заковыляла дальше.   А Илья Петрович пошкандыбал своей дорогой, размышляя об этом сумасшедшем диалоге, немыслимом всего несколько лет назад.


   58. ШИРОКАЯ ДУША

          История, услышанная мной от очевидцев и участников по горячим следам описанных событий.

          В 1976 году количество жителей уральского города Челябинска достигло миллиона. Событие торжественно отметили, увековечили в значках и в почтовых марках. Даже с продуктами ненадолго стало получше, ведь большие города должны есть. Как, впрочем, и малые города, хотя большие города прокормить труднее. В те годы плохо удавалось кормить и большие города, и малые. Челябинск – город металлургов и машиностроителей, химиков и электронщиков, город тружеников. Еды не хватало, а без еды какая работа? Рабочие Челябинска пригрозили забастовкой. Забастовка в крупном городе оборонного значения – это серьезно. Надо было что-то срочно предпринять, и под зеленые семафоры отправили в Челябинск железнодорожный состав с автомобилями "Жигули". По тем временам хорошая была машина, престижная, остродефицитная. Подогнали состав к городу и вселюдно объявили, что купить автомобиль может любой работник. Купить без записи, без талона, без переплаты и без очереди. Приходи, плати и бери. Народ и вправду сразу забыл про нехватку продуктов, новая тема возникла, еда подождет.

          Работал в то время на Челябинском электроцинковом заводе старшим печевым молодой мужчина из предместья, назовем его условно Василием. Печевые зарабатывали тогда о-го-го, и надумал Василий купить себе "Жигуленок". Сказано-сделано, и вот уже автомобиль во дворе. Расслабляться некогда, надо обмыть.

          Обмывали всей бригадой. Пили, пока деньги не кончились. Занял Василий немного денег, у кого было. Пили.  Потом и эти деньги кончились. Помчался Вася в деревню, откуда сам родом, а там у него в наследстве хозяйство, соседи приглядывали. Продал Василий в пылу наследственную корову, в город вернулся. Пили, деньги от коровы пропили. А Василий во вкус вошел, в деревню к себе опять наведался, дом с имуществом по-быстрому продал,  и в город,  друзья ждут. Пили. Когда и эти деньги пропили, автомобиль Вася продал, а деньги, вырученные за него, с друзьями в остаток пропил. Больше пить не на что, остановились, стало быть.

          Долго пили, работу забросили, да на это смотрели тогда спокойно. Если нутро у человека горит, а душа широкая, то кто осудит?


   59. ЛЕКСЕВНА

          В нашей семье была домработница. Называли мы ее "домоправительница", что отвечало действительности. Анна Алексеевна, которую мы уважительно звали на иначе, как  "Лексевна",  фактически управляла домом и была членом семьи. Деньги и вещи находились в ее ведении, никто Лексевну не контролировал, никто ею не командовал. История Анны Алексеевны необычна. Родилась в 1905 году в семье богатого купца, росла в достатке. Пережив революцию и гражданскую войну, красивая и смышленая девочка совсем юной вышла замуж за военного, который в стремительной карьере тех лет дорос до  уровня заместителя наркома.  Родилась  дочь. Большая квартира, персональная машина, театры, рестораны. Закончилось благополучие со скоропостижной смертью мужа. Умер своей смертью, только остались Лексевна с маленьким ребенком без доходов и пенсии. Профессии у Лексевны нет, родных к тому времени тоже не стало. Большую квартиру забрали, государству нужнее. Вещи  распродала и проела, чем дольше кормиться?  Пошла в домработницы. Мыла полы, стирала,  бегала за продуктами, готовила еду. Батрачила, еще молодая и по-прежнему красивая. В одной семье, затем в другой, в третьей. Разве это жизнь? Начала выпивать помалу, втянулась, со временем пить стала больше. Пила, когда у нас оказалась. В нашей семье прижилась, имела постоянное место. Дочь ее  выросла, вышла замуж за офицера, родила двух девочек. Внучки Лексевне, значит. Вроде жизнь наладилась, а Лексевна пила.  В округе ее знали, порой пьяную консьержи домой приводили.

          Кончились запои внезапно – Лексевна дала слово Богу. Верующая с малолетства, она посещала церковь во все времена. А тут что-то ее, видать, и подтолкнуло, обещала бросить пить. И как отрезала. Случалось, я по глупой молодости своей в дни церковных праздников уважительно предлагал ей дозволенное красное вино – нет, слово Господу дала! В церковь ходила регулярно, в будни и в праздники. Знала Библию, лично знакома была с несколькими митрополитами. В старости жила она в семье дочери, приходила к нам только в гости. Уже на восьмом десятке навещала одиноких, старше себя, женщин, ухаживала за старушками. Бескорыстно, из человечности. Делила она людей на две категории: с Богом в душе, и без Бога в душе.

          Умерла Лексевна тихо и скромно. Похоронили достойно. Была она, я думаю, с Богом в душе.


   60. ДО ПОБЕДЫ


          Я принадлежу к первому послевоенному поколению. Родился в Среднем Поволжье, в  маленьком городке Йошкар-Оле. Некогда Царевококшайск, место ссылки. Студеные зимы с морозами до сорока пяти-сорока семи градусов, с ветрами и метелями, с высокой влажностью. В начале войны в Йошкар-Олу эвакуировали заводы из Украины и  Ленинграда, наладили оборонное производство.

          Оборудование эвакуированных предприятий приходило эшелонами, навалом на платформах. Хранить было негде, да и нуждались в нем тотчас. Ставили станки без фундаментов в открытом поле, подтягивали кабели электрического питания и работали. Все для фронта, все для победы! Требовались рабочие руки. Подростков из эвакуированных, мальчишек и девчонок лет четырнадцати-шестнадцати, ускоренно обучали в наспех созданном техническом училище и направляли на заводы. Они тоже "ковали" нашу победу. Роста многим не хватало, приходилось подставлять к станкам деревянные ящики. На руках перчатки, чтобы руки к металлу не пристывали. Работали в телогрейках, но все равно мерзли. Дежурный постоянно костер поддерживал и кирпичи на нем грел. Сунет работник гретый кирпич за пазуху под  ватник - теплее. В работе надо норму выдать, иначе пайку урежут. Ошибиться с размерами детали нельзя – трибунал, на возраст скидки нет. Смена двенадцатичасовая, без выходных. До Победы. После смены – домой спать, и опять на завод. Кругом  Кокшайская тайга, и волки воют. Когда с работы домой шли, случалось, падали от усталости и замерзали насмерть.

          Так сестра моей мамы Тамара Асташкевич пятнадцатилетней девочкой вошла во взрослую жизнь. Простудившись на работе, потеряла слух, оставшуюся жизнь провела инвалидом за стеной безмолвия.


   61. БАЛ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

          Когда в мае 1945 года советские войска победоносно вошли в Прагу, победители устроили бал. Военачальники пришли на бал с женами. С фронтовыми женами. Прежние жены остались в тылу, а мужчинам, как известно, нужны рядом слабые женщины, чтобы оставаться сильными. Фронтовые жены были, как правило, молоды, не слишком образованны, и не успели набрать многих нужных знаний. Но твердо знали, что должны соответствовать победоносным спутникам духовно и физически. Прежде всего, конечно, физически, то есть обликом своим. Каждой хотелось выглядеть привлекательной. Военное обмундирование к этому не очень располагало, потому, собираясь на бал, фронтовые жены добросовестно прочесали ставшие  доступными пражские магазины с их изобилием предметов роскоши и быта светского общества. Захотели они прийти на бал в вечерних туалетах с драгоценностями, так и нарядились. Только плохо разбирались фронтовые жены в бальных нарядах. Если бы еще традиционные для России меха, но вечерние платья? Открыв для себя роскошь элиты, явились они в ночных сорочках или пеньюарах, украшенных кружевами и богато расцвеченных золотыми с камнями украшениями.

          Были на том балу союзники, были иностранные корреспонденты. Многие фронтовые жены после возникшего скандала попали в опалу, что укрепило законные семейные узы наших военачальников.

Рассказано со слов очевидца.


   62. ПРОЕЗД ЦАРЯ

          Маленькая юркая старушка с прямой спиной и сохранившимися манерами доводилась бабушкой моей приятельнице Ольге и была дочерью бывшего владельца нескольких некогда доходных домов на Тверской улице Москвы. После революции дома реквизировали, а родителям Ольгиной бабушки оставили одну большую комнату в огромной семикомнатной квартире, занимаемой ими прежде. Я помню эту комнату-залу площадью метров сорок, разгороженную шкафами. Жили в ней, кроме Ольгиной бабушки, ее дочь с мужем,  и Ольга со своим мужем и двумя их маленькими детьми. Два небольших окна в метровых стенах пропускали мало света, из-за чего в комнате даже днем стоял сонный полумрак. Зато бабушка в своем преклонном возрасте полна была жизни и однажды поведала мне нехитрую историю.

          Совсем юной девушкой наблюдала она из окна царскую кавалькаду, проходившую по Тверской улице.  "Царь, - рассказывала бабушка, – выглядел как куколка".  Процессия двигалась  мимо окон, когда к царю сквозь кордон жандармов бросилась женщина с письмом в руке. Жандармы ее перехватили и хотели увести, но царь Николай жандармов остановил, женщину о чем-то спросил и приказал письмо у нее взять. Женщину потом под руки отвели в толпу, а царь поехал дальше.


   63. ВЫБОР ЛИДЕРА
 
          В 1960 году советские люди услышали имя Патриса Эмери Лумумбы, африканского общественного деятеля, первого Премьер-министра новообразованной Демократической республики Конго, бывшей бельгийской колонии.  Лидер левого толка, он быстро лишился своего поста в результате возникшего в стране политического кризиса. В ходе последовавшей гражданской войны пользовался поддержкой Москвы, приславшей несколько военно-транспортных самолетов и группу советников. По-видимому, Лумумба рассматривался как возможный агент нашего влияния в стратегически важном регионе. Когда возникла угроза его жизни, была сделана попытка спасти Лумумбу, для чего Советское Правительство направило в  Конго специального представителя, уполномоченного предложить опальному лидеру политическое убежище и помощь в перемещении.

          Лумумба отказался от этого предложения то ли из высоких мотивов патриотичности, то ли полагаясь на благоприятный исход событий. Факты таковы, что он решил бороться и умереть на родине. Последнее успешно удалось ему в январе 1961 года.  У нас он стал символом борьбы с капитализмом-колониализмом. Имя Лумумбы незамедлительно присвоили московскому Университету Дружбы Народов, улицам многих советских городов.  Приобрела  популярность его знаменитая фраза, произнесенная с трибуны в адрес бельгийских колонизаторов: "Мы больше не ваши обезьяны!"

          Рассказано со слов человека, которому было поручено предложить Патрису Лумумбе бегство в СССР.


   64. ПЛАЧУЩИЙ ГРАДОНАЧАЛЬНИК

          В начале девяностых, когда  в народе страсти бурлили и мнения сталкивались, московские депутаты власть выбирали. Заседали депутаты Моссовета, как тогда именовали Московскую городскую Думу, в доме Союза журналистов на  Зубовском  бульваре. Я оказался в числе приглашенных.

          Заседали не первый час, когда перешли к голосованию по кандидатуре Мэра. Демократы выдвинули Гавриила Харитоновича Попова, я болел за демократов. В половине одиннадцатого вечера объявили итоги закрытого голосования: в должность Мэра Москвы  избран Гавриил Харитонович. Мы с друзьями ликовали, наивно веря, что это открывает перспективы новой жизни – свободной, честной, радостной. Потом новоизбранный Мэр предложил место своего зама Юрию Михайловичу Лужкову. Это было не совсем обычное решение, но нужен был хозяйственник, знакомый с  проблемами большого города. Юрий Михайлович стоял на трибуне, на глазах его были слезы. Так мне довелось увидеть плачущего Лужкова.


   65. СВОЯ ДОРОГА

          Первые большие для себя деньги я заработал в конце восьмидесятых, до того пробовал многое. С развитием реформ по перестройке хозяйства страны робко попытался сдвинуть систему, в которой работал, в сторону новых форм хозяйствования. Подготовил записку, выступил с докладом в компетентном собрании. Инициативу не поддержали – начальство опасалось изменений, отвергало наметившиеся тенденции.

          Это было время новых возможностей и начала кооперативного движения. Вперед выходили инициативные и смекалистые. Кто-то начал шить джинсы, кто-то взял на себя реконструкцию и эксплуатацию общественных туалетов. В условиях тотального дефицита и неравномерного распределения благ по регионам большой страны в Москву приезжали за товарами даже из отдаленных мест. Расположения крупных московских магазинов приезжие не знали. Нашелся смышленый человек: взял стандартную схему метро и наложил на нее сделанный им план размещения магазинов. Копировальные аппараты тогда были не в ходу, их держали в отдельных помещениях под контролем спецотделов, так тот находчивый человек полученный рисунок сфотографировал, снимок распечатал в немыслимом количестве фотографий и начал продавать на московских вокзалах, куда приезжие прежде всего попадали. Вначале самостоятельно продавал, потом помощников привлек, сам только выручку собирал. За первый месяц наторговал на тринадцать тысяч рублей при том, что месячный заработок инженера составлял рублей сто двадцать-сто пятьдесят. Знаю этот случай из московской газеты. Тот человек честно заработал, незанятую нишу с пользой для общества заполнил. Таких незакрытых ниш насчитывались миллионы. Была наша плановая экономика ущербной и неэффективной, потому и развалился основанный на ней хозяйственный уклад.

          Помню дискуссию в популярном "Московском комсомольце". Молодая женщина, кандидат искусствоведения, мать-одиночка, оставила свою работу с нищей зарплатой и стала челночно возить из соседней Турции дешевый ширпотреб. Расходился он, как горячие пирожки у студентов в перерыве между лекциями, успешным бизнес оказался. Зарабатывала дама, ребенка своего кормила-одевала, сама приоделась. Написал ушлый корреспондент о ней в газету, и обрушились ханжи: "Кандидат наук, ей бы науку двигать, а она по рынкам шастает. Спекулянтка!" Где сейчас эти крикуны? А женщина та не погнушалась и не согнулась, государство не смогло обеспечить ей пристойное существование в работе по специальности, так она самостоятельно решила эту задачу, никого не обокрав, не обманув, не обездолив. Достойно и честно.

          У каждого своя дорога, и я искал свою. Прирабатывал на трех работах сразу да на основной работе отрабатывал должностную надбавку. Зарабатывал как мог, близкие люди в моей помощи нуждались.

          Познакомился с газовиками из Астрахани. В разговоре всплыла острая потребность в модернизации их хозяйства. Мы с товарищами, подумав, предложили газовикам свое содействие. Договорились. Дальше было так. Собрали вскладчину деньги на современный компьютер IBM. Приличные компьютеры были тогда в Советском Союзе все больше на слуху, а работали в основном по старинке на бумаге да на отечественных шедеврах типа ДВК. Трудно было приобрести хороший компьютер, завозили их в страну неведомыми путями, в магазинах не продавали. Разыскали мы "серый" кооператив,  конфигурацию компьютера согласовали. Компьютер купили, привезли на квартиру, собрали. Программами оснастили, как нам заказали – бухгалтерский учет, складское хозяйство, кадры. Программы, естественно, под требования заказчика доработали. Проверили – то, что надо. Компьютер разобрали, упаковали. От заказчика из Астрахани за компьютером посланец приехал, мы ему на обратный путь целое купе заранее взяли. На вокзал приехали с задержкой, такси на нашу беду в дороге забарахлило. Начали мы коробки с компьютером в вагон затаскивать, а они в вагонную дверь  не проходят, и поезд уже трогается.  Но  успели мы компьютер по частям  в вагон занести и в купе сложить. Аккуратно на полках разложили – спешка спешкой, а электроника требует бережного обращения. Руку товарищу из Астрахани пожали, и на ходу из поезда.

          Через несколько дней нам сообщили, что с компьютером все в порядке, работает, программы отлажены правильно. У газовиков другая жизнь началась, современная, а нам деньги пришли, по тому времени немалые  для нас  деньги. Мы их законным образом обналичили. За деньгами отправились вдвоем, я и мой товарищ, участник  работы.  Профессор-физик, он в молодости увлекался дзюдо, имел квалификацию мастера спорта. Деньги, пятьдесят тысяч рублей, мы сложили в спортивную сумку, полная сумка набилась. Я нес, а товарищ шел позади и меня "прикрывал". Деньги разделили между  участниками по договоренности. Я на свою долю купил первый личный  компьютер.


    66. “ВИСЯК"

          В беспределе затеянной в стране перестройки границы между предпринимателями и криминальным миром порой размывались. Вот один из личных примеров.

          Начало 90-х, ноябрь. В середине дня в дверь нашей квартиры на центральной улице Москвы позвонили, открыла жена. Незнакомый мужчина спросил хозяина, жена меня позвала. Я уже выходил в прихожую, когда она интуитивно почувствовала неладное и дверь перед незнакомцем захлопнула. Тотчас навстречу мне прозвучал выстрел, пуля ушла в пол у ног. Возможно, хотели только предупредить, тогда об этом я не подумал. Среагировал  я непредсказуемо – распахнул дверь. Человек с пистолетом в руке отшатнулся, больше не стрелял и стремительно сбежал по лестнице мимо оторопевшего консьержа на многолюдную Тверскую улицу. Я побежал за ним, но незнакомец успел затеряться в толпе. Я вернулся домой, вызвали милицию. Оперативно приехавшая бригада из семи человек взяла показания у меня, жены и консьержа,. Пулю извлекли из пола для  экспертизы, определили, что стреляли из пистолета марки "ТТ". По этому признаку заключили, что заказ серьезный,  а исполнитель, похоже, профессионал.  По факту покушения на убийство возбудили уголовное дело, позднее еще раз опросили свидетелей, я вторично дал показания. Органы следствия  никого не нашли и тем закончили, дело закрыли и передали в архив. 

          Наша собственная служба безопасности через день после покушения установила исполнителя и заказчика. Заказчиком оказался исполнительный директор одного из аффилированных предприятий Николай Андреевич Н., который непозволительно вольно распорядился большими деньгами предприятия, а во мне увидел угрозу разоблачения. Сажать его  не стали, но уволили. Одновременно был он нашей инициативой изгнан с высокой должности  из армии и отчислен из военной докторантуры.  Впоследствии работал продавцом в мясном отделе продмага и всплыл в должности помощника депутата Государственной Думы.

          А руководители преступной группировки, которой он меня заказал, уже через несколько дней приехали ко мне для "дружеского" объяснения. Поговорили. Гости гарантировали, что повторение случившегося невозможно. Заверили, что отныне я и мои близкие под их защитой. Я выслушал. Потом незамедлительно установил всем своим родственникам бронированные двери.


   67. НУЖНЫЕ АРГУМЕНТЫ

          На волне предпринимательства конца восьмидесятых возник в Подмосковье ничем не примечательный производственно-потребительский кооператив. И хотя в уставе его записали, как было принято, много всякой деятельности, вначале все свелось к пошиву джинсов, модных в то время "варенок".  Нехитрое это занятие стало приносить деньги, и немалые. По мере роста поступлений наступило время подумать о защите наличности. Образовали собственную службу безопасности. Возглавил ее Сергей Ф., один из учредителей кооператива.  Обязанности свои эта служба исполняла столь успешно, что постепенно  расширила сферу  влияния и заняла устойчивые позиции, вначале в ближнем Подмосковье, а затем и в других регионах страны.

          С Сергеем я познакомился при неблагоприятных для меня обстоятельствах: у него случайно оказалось принадлежащее моему предприятию имущество. Созвонились, назначили встречу. К моему офису подъехал автомобиль, отряженный Сергеем проводить меня. За рулем парень явно не с одной "ходкой". Поехали – он впереди, я со своим водителем за ним. Добирались долго, петляли. Вокруг офиса Сергея запарковано много машин, в офисе хмурые лица, в воздухе напряжение. Познакомились, сели. Присутствовали несколько человек, но разговор мы вели вдвоем. Определили позиции, и мне удалось найти нужные аргументы. Имущество вернули без условий, расстались мы дружелюбно.

          В конце девяносто третьего года Сергей баллотировался в органы местной власти. В период избирательной компании его убили в принадлежащем ему казино несколькими выстрелами в упор из пистолета. Убийца застрелен охранниками, заказчик убийства не установлен.


   68. УБИЙСТВО НА ПОРОГЕ

          В девяностые годы я участвовал в создании нескольких совместных предприятий с иностранным капиталом. Одно из них было в Новороссийске.  В короткое время мы зарегистрировали там свое пребывание, наделили полномочиями представителей. Их было двое – Валерий и Эдуард. Эдуард к тому времени уже  зарекомендовал себя успешным предпринимателем, владел футбольным клубом и двумя-тремя предприятиями города. Валера служил в Германии до вывода наших войск, командовал ротой. По возвращению на родину демобилизовался и женился, а вскоре у молодых родился ребенок.

          Успели мы наметить программу работ, были приняты и обласканы местной властью. Только однажды ранним утром мне позвонил из Новороссийска Эдуард: тремя выстрелами из пистолета в нескольких шагах от своего дома застрелен Валера. Неделей раньше в Новороссийске возникла новая биржевая структура, и Валера по совместительству был избран в ее руководство. Недолго пробыл он в этой роли.

          Через несколько дней Эдуард, этнический немец, срочно иммигрировал в Германию. Предпринятое правоохранительными органами расследование убийства Валерия исполнителей и заказчика не выявило, дело закрыли. Наше совместное предприятие в Новороссийске мы ликвидировали.


   69. В ПОИСКАХ ОФИСА

          С развитием в стране предпринимательства в столице возникла  острая нехватка офисов. То есть офисов в нынешнем понимании в тот период не было вовсе, как не было  бизнес-центров и бизнес-инкубаторов.  Предприниматели пристраивались, кто как мог. Многие работали по домам, иным удавалось использовать бесхозные подвалы или чердаки. По мере приватизации государственной и муниципальной собственности в частные руки стали переходить не только жилые дома, но также здания институтов, заводов, детских садов, школ. Их новые владельцы из числа приближенных к прежнему руководству этих заведений или просто ушлые люди начали активно зарабатывать на передаче в аренду помещений или зданий целиком.
 
          В этих условиях мне понадобился новый офис. Проблема стояла остро, рассчитывать можно было только на себя. В ходе поисков предложили мне арендовать этаж особняка на престижной Остоженке. Приехал, посмотрел – мило, и расположен удобно. Условился о встрече с арендодателем, в условленное время прихожу. В комнате на нескольких стоящих полукругом стульях восседают парни специфической внешности. Еще один стул,  для меня,  стоит напротив. Здороваюсь, сажусь. Подтверждаю свое желание взять в аренду этаж, получаю уверение, что нет проблем. И вопрос:
– Как жить будем? 
– Хорошо, – отвечаю, – жить будем. Дружно. Встречаемся – здороваемся.    
 – А бизнес? – интересуются хозяева.
 – А бизнес, – отвечаю, – у каждого свой. У вас – ваш, у меня – мой.
 – Не, мужик, – говорят, – так не пойдет. Не интересно.

          Ну, нет, так нет. Нашел другой офис.


   70.ДЖИДАЛИК

          Так оно и называется – Джидалик, селение в Ферганской долине. Около месяца я проводил  какие-то научные изыскания на производящем сурьму металлургическом комбинате в соседнем с Джидаликом рабочем поселке Кадамжай, именовавшемся тогда еще поселком имени Фрунзе. В единственной гостинице два больших зала, один для мужчин, другой для женщин, в каждом зале кроватей по пятьдесят. Удобства соответствующие. Жарко, в тени сорок-сорок два градуса. Работа у оборудования на открытом солнце, укрыться негде. Спасала газированная вода да горячий чай после работы. Еще красное вино, кислое, но дешевое, что было большим его достоинством. Продавали вино в литровых бутылках, и пил его немерено командированный люд вроде меня и местные работяги. Рядом с магазином, где вино  продавали, был небольшой бассейн с родниковой водой. Вода постоянно в слив уходила, а свежая поступала, так что температура в бассейне выше 10-12 градусов не поднималась. Кто вина перебирал, к бассейну перемещался. Если слегка перепил, то поперек бассейна прыгал. Ну, а если много больше нормы, то и вдоль. Из бассейна выскакивали, как заново родились, можно опять пить. Но, случалось, в бассейне оставались: когда люди с жары в студеную воду попадали, сердце у иных не выдерживало.

          Неподалеку от бассейна и магазина – чайхана. Возле чайханы не то арык, не то ручеек, не то речушка. Через арык мостик переброшен, на нем ковер постелен, старый, заслуженный. На ковре расположишься, тебе чай принесут – чайник фаянсовый и пиалу. У всех чайников, что в Средней Азии мне встречались, кончик носика отбит,  свернутой полоской жести прикрыт, чтобы дальше не побить. Чай заваривают просто – бросают при тебе в чайник щепотку заварки, черной или зеленой, как пожелаешь. Воду заливают. Из чайника в пиалу и обратно переплеснут раза два – пей! Хочешь к чаю  сахар – бери вприкуску, колотый мелкими кусочками. А можешь получить местное лакомство "парварду" – конфеты-карамельки, пересыпанные мукой. Лучше, однако, пить чай без сладостей. Сидишь на мосточке, под тобой вода журчит. Солнце припекает, а ты его изнутри горячим чаем подпираешь. Славно расслабляет и спокойствие дает.

          Ну, а Джидалик, с которого я начал?  Название мне интересным показалась, спросил. Любил я цепляться с вопросами, да и сейчас люблю. Показал мне человек из местных на ближайший горный склон: "Вон, видишь, дерево?"  "Вижу", – отвечаю. "Это дикая слива. Называется жийде. Вот когда плодов этой жийде переешь, тут тебе будет джидалик".  Я сразу сообразил.


   71. СТРАДАНИЕ ПО ПРИКАЗУ

          Несомненно, нелегко эксперту-органолептику по обязанности пробовать на регулярной основе конфеты. И дегустация вина напрягает, если нельзя его проглотить. Но только самые закаленные могут дегустировать спирты. Александр Сергеевич был самым-самым. Фронтовик, дошедший до Берлина, крепкий и остроумный, знающий и честный. Образцовый начальник отдела пищевой промышленности крупного НИИ. Вместе с коллегами из числа ведущих специалистов приказом Министра пищевой промышленности его назначили в комиссию по качеству спиртов. Естественно, без ущерба для основной работы. Собирались эксперты вместе раз или два в месяц. К их появлению накрывали стол. А на нем! Нежнейший балык, рыба красная и белая, икра черная и красная. Колбасы и ветчины, масло сливочное вологодское. Ну, все то, чем потчуют праведников на том свете, потому что на этом свете такой стол мог быть только у грешников.

          Члены комиссии рассаживались вокруг стола, и начиналось священнодействие. В зал торжественным косячком вплывали  опрятные девушки с колбами в руках. На колбах – этикетки с номерами пробы, на каждый заплыв у всех девушек номер одинаковый. Девушки быстро и ловко наливали спирт в стоящую перед каждым членом комиссии стопочку размером с наперсток. Члены комиссии забрасывали содержимое стопочек в рот, чмокали… и глотали. Да, спирт полагается при дегустации глотать, без этого какие-то его свойства не определишь. Затем они закусывали, записывали свои оценки в имеющийся у каждого протокол, и процедура повторялась, только номера на колбах менялись. В безмолвии дегустировали лишь в первый раз, потом решили, что тихушничество приведет к алкоголизму. И договорились говорить по очереди  тосты. Дело пошло живее.

          Эта комиссия определяла качество спиртов всей нашей большой страны, а потому после каждого заседания "на входе" у специалиста набиралась приличная доза спирта. Под хорошую закуску да на халяву чего не выпить, но какая нагрузка! "Самое трудное было, – делился со мной Александр Сергеевич, - добраться домой. Спускаюсь в метро, ноги не держат. Пожилой человек и вида вроде приличного, а набрался. Стыдно. Ну, как объяснить людям, что работа у меня такая?!"


   72. В ЭМИГРАЦИЮ

          С Халилом Алиевичем и его женой Викториной Михайловной, Бубой и Витой, как их называли близкие люди, меня связывали дружеские отношения. Математики, кандидаты наук, ушедшие в бизнес конца восьмидесятых. В середине девяностых Халил и Вита надумали эмигрировать. Выбрали  Канаду, потому ли, что в Канаде государственными языками являлись известные им английский и французский, или на то были иные причины,  не знаю. Только в один летний день Вита  с шестнадцатилетней дочкой Верочкой поехали в гости к канадским друзьям. Почему в гости? Так ведь официальная эмиграция в Канаду была невозможна. Но если нет эмиграции, то нельзя взять с собой много того, что милые дамы хотели бы прихватить на чужбину. В частности, нельзя взять зимние вещи, потому как не сезон. Это сделал за них Халил, спустя немного времени отправившийся в Соединенные Штаты Америки по приглашению своего друга Максима Дмитриевича Шостаковича. Погостив, и он направился в Канаду. Вы помните: граница между США и Канадой прозрачна, досмотры  выборочны.

          Халила выбрали для досмотра. Открывают большой его чемодан – мужские костюмы, сорочки, гардероб уважающего себя джентльмена. "Ваши вещи?" – спрашивают. "Мои", – отвечает Халил. Открывают второй чемодан, больше первого. А там женские пальто, платья, белье, все то, во что любит упаковывать себя  прекрасный пол. "А это чье?" – интересуются таможенники. Здесь надо представить себе Халила  – элегантный, обаятельный, харизматичный. Константину Сергеевичу Станиславскому доводится он внучатым племянником, так что искусство вхождения в образ у него в крови.  На коварный  интерес таможенников Халил слегка повел плечом, мило улыбнулся и доверительно сообщил: "Вы не поверите, но это тоже мое". Таможенники переглянулись и пожелали хорошей дороги. Вскоре семья воссоединилась.


   73.НЕЗАДАЧА

          Наш приятель Миша купил "Ягуар", старенький автомобиль, но на ходу. Если за такой машиной ухаживать, вечной будет. Днем Миша на "Ягуаре" ездил, на ночь в гараж загонял. Только однажды автомобиль не завелся, видимо, время пришло свечи менять. Обычно с таким пустяковым делом механик в несколько минут справляется, но на "Ягуаре" старой модели эта процедура долгая, там предварительно почти полдвигателя разобрать надо. Вот Миша и откладывал визит к механику. У него вторая машина была, "Жигуленок", тоже в гараже стояла, только в другом. Тем "Жигуленком" Миша обходился какое-то время. Собрался "Ягуар" в автомастерскую отвезти, а ключи от него найти не может. Сунул по рассеянности, а куда, забыл. Так "Ягуар" еще постоял. Потом Миша как-то незаметно технический паспорт на "Ягуар" утратил, с кем не случается?!  Без технического паспорта куда поедешь? Опять стоит "Ягуар". Совсем было созрел Миша для решительного броска, надумал механика к себе пригласить, чтобы он "Ягуар" вскрыл, личинку дверного замка сменил, и свечи поменял. Тогда бы Миша на том автомобиле в дорожную инспекцию поехал и новый паспорт на "Ягуар" выправил. Стал ключи от гаража искать, а их уже нет, не открыть гараж.

          Еще через год этот закрытый гараж вместе со стоящим в нем "Ягуаром" Миша продал.


   74. В ПОГРЕБКЕ

          Прадед мой имел в Одессе винный погреб, кабачок. Посетители приходили туда выпить стакан-другой вина, посидеть, поговорить. Нередки были компании мелких купцов, разбогатевших на одесском Привозе. Иногда подвыпившие клиенты скандально ссорились, и тогда их приходилось успокаивать. Но случалось, что они целовались, проявляя взаимные симпатии. По словам очевидцев, выглядело это так.

          Двое толстых мужчин с традиционно большими животами вставали лицом к лицу на некотором расстоянии друг от друга. У каждого в одной руке был стакан с вином, в другой руке солидный брус замороженного сливочного масла. Отхлебнув вино и закусив маслом, они разводили в стороны руки, переваливались через свои сдвинутые животы и, сблизив  замасленные физиономии, лобызались.


   75. СОХРАНЕННАЯ ИСТОРИЯ

          Флоренция захватывает нас сразу. Окна нашего номера в отеле выходят прямо на собор Санта-Мария-дель-Фьоре.  Ошеломляюще увидеть с  кровати и совсем близко купол собора.  Поблизости на площади знаменитый "Персей с головой Медузы Горгоны", подлинная работа  Бенвенуто Челлини. Никто скульптуру не повредил,  автограф не оставил,  может ли такое быть? Галерея Уффицы и Золотой мост, дворцы и статуи – весь город целиком как памятник. В течение долгого времени строительство в центре Флоренции разрешалось исключительно на фундаментах прежних домов без заглубления,  а с конца 19 века запрещено вовсе, только реставрация. Потомки имеют право на сохраненную историю.

          Сразу по приезду я попал на невероятный концерт. Напротив отеля средневековая церковь, где в тот вечер симфонический оркестр Флоренции исполнял "Реквием" Моцарта. Жена и сын устали с дороги, а я с живущими во Флоренции друзьями слушал творение гения. Удивительна атмосфера выступления: гости в строгих костюмах и вечерних платьях сидели на старинных деревянных скамьях. И оркестр, и гости размещались в половине церкви, в другой ее половине, ничем не отгороженной, сохранился созданный в незапамятные времена склад зерна. Это тоже в традициях Флоренции.


   76.ЗАВИСТЬ

          Шведов я представлял себе гигантами. Викинги, богатыри, нордическая кровь. Когда оказался в Стокгольме и почетный караул у королевского дворца увидел, глазам своим не поверил – совсем не импозантные, не слишком высокие, у иных и стать подкачала. Город явно имперский, и такой диссонанс. Потом узнал – нет у них отбора, они в королевские гвардейцы по жребию идут. Зачем Швеции показуха, она и так всем миром признана достойной державой.

          Я позавидовал нюансу их общественного устройства – работникам полагается платить вовремя и как условлено. Если работодатель своевременно работнику не заплатит, тот имеет право уже со  следующего дня на работу не выходить, хотя будет считаться работающим. Дома сидит, заработная плата идет, и закон шведский его защищает. Берегут они людей. Потому, наверное, у них люди живут дольше.


   77. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ РЫНОК

          В Стамбуле очень много достойного внимания, но Центральный рынок меня поразил. Представьте себе бессчетные ряды лавок, длинными параллелями уходящие  к горизонту. Каждый ряд специализирован. В этом, к примеру, сладости. В воздухе пряный аромат лукума, которого десятки, а может,  сотни  видов. С лукумом соседствуют другие лакомства, знакомые и неизвестные. Таких лавок сотни, если не тысячи. В другом ряду пряности со всего света. И там невообразимая смесь ароматов, только иных, но тоже манящих и дразнящих. Есть ряды мясные, овощные, фруктовые. Обувь, одежда, белье, галантерея и все-все-все, на любой вкус и любой размер, всех стран и всех народов. Ювелирные ряды требуют отдельного описания. Смотрите – вот украшения из благородных металлов в мыслимых и немыслимых видах и сочетаниях, с камнями-самоцветами или без них. Золото желтое, красное, зеленое, розовое  и белое, известнейших ювелирных фирм и самострок, "умелецкая" работа.

          Под говор толпы со всех сторон на Вас сыплются предложения. Продавцы обращаются на разных языках, с прозорливостью опытного сыщика-физиономиста безошибочно определяя Ваше происхождение. С дружеской фамильярностью могут ухватить Вас за рукав и пытаться подтянуть ближе к своему товару. Процесс покупки регламентирован. Если товар Вас устроил, нужно торговаться. Купить за предложенную цену значит проявить неуважение к продавцу, а себя выставить  простофилей. Искусство покупки, как и искусство продажи – это искусство торга и разговора, ритуал. Порой искушенный покупатель, опытный в словесной дуэли, способен понизить начальную цену в пять-десять раз. Купить товар на радость себе и продавцу, удовлетворенному в таком разе и совершенной сделкой, и правильным общением.

          Я хотел бы приехать в Стамбул еще и непременно побывать на Центральном рынке. Не обязательно покупать, можно просто смотреть.


   78. ЗА ГРАНИЦЕЙ И ДОМА

          На вокзале железнодорожной станции Лаппеенранта, что на финской земле сразу за нашим Выборгом, ремонтировали водопровод. Пакет труб  пирамидкой лежал на платформе перед зданием вокзала – внизу четыре трубы, выше еще три, затем две и одна. Пакет был перетянут полимерной лентой, торцы труб с обеих сторон выведены в единую плоскость. Лежали трубы не как-нибудь, а строго параллельно краю платформы – и аккуратно, и не запнешься.

          Стояли те трубы у меня перед глазами, как заставка в телевизоре, когда наш поезд ехал по финской территории в сторону Выборга, а я, глядя в окно, любовался стройными финскими лесами. Глядел, пока мы не миновали границу с Россией. Вот она, Родина! Как по линейке отведена граница, за которой с нашей стороны по полосе отчуждения между рельсами и подступающими зарослями лежит непрерывной лентой сплошной ковер шириной метра четыре. Сложен ковер из вторичного сырья – банки, бутылки, окурки, сигаретные пачки, спичечные коробки, обрывки газет, старые журналы. Мусор. Стройный лес ушел местами аж за горизонт, оставив после себя пеньки и обрубленные ветви. Сведущие попутчики мне объяснили, что вывозят сваленные здесь деревья в соседнюю Финляндию на переработку. Свой лес финны берегут, наш за бесценок скупают. Потом обработанную древесину дорогой  продукцией экспортируют во многие страны, и мы тоже у них покупаем.


   79. КОГДА НЕ ХВАТАЕТ СЛОВ

          Отправились мы с шестилетним сыном во французский Диснейленд. Описывать этот фантастический город не стану, хотите в сказку – поезжайте. Остановились в отеле Диснейленда,  респектабельном белоснежном комплексе, куда стекаются толпы людей со всего света, с детьми и без оных. Вавилон, жизнь, ориентированная на индустрию развлечений. Мы получали удовольствие, осваивая бесчисленные аттракционы  сказочного места. В один из дней вернулись в отель только к полуночи, не удержавшись от соблазна посмотреть парад-алле мультгероев, традиционно завершающий дневные забавы. Уставшие и голодные, ввалились в гостиничный номер. Рестораны к тому времени закрылись, пришлось прибегнуть к услугам room service. Жена заказала ужин, я отправился в душ. Ждем. Сын отрубился и уснул. Через некоторое время в дверь номера постучали, жена открыла. На пороге высокий негр в роскошной униформе. Катит сервировочный столик, а на нем!.. Чего на нем нет?! Жареная курица и фрукты, булочки и сладости. В отдельной вазочке огромный выбор разовых заварочных пакетиков. А кипятка нет, воды вообще нет. Негр стоит, улыбается на лице фирменная готовность получить чаевые.

          Жена спросила по-аглицки о кипятке. Не понял. Так, английского не знает, русского, естественно, тоже. Франция. Как назло, от усталости у жены из головы вылетели французское "eau" и все прочие синонимы. Ребенка надо бы горячим чаем напоить, и вообще… Что делать? Взяла моя жена пакетик сухого чая, положила его себе в рот и стала меланхолично жевать, задушевно глядя негру в глаза. В этом момент и я появился из душа и впервые увидел покрасневшего до лиловости негра. С восклицанием "О, мадам!" бедный парень выскочил из комнаты, чтобы  спустя пару минут возникнуть вновь, держа на большом подносе чайник с кипятком и вазу со льдом.

          Когда не хватает слов, вспомним о жестах и мимике.


   80. НА ВРЕМЯ МИРНЫЙ БЕЙРУТ

          В Бейрут я попал вскоре после окончания гражданской войны в Ливане.  Слышны еще отдаленные автоматные очереди, но город живет. На пустынной портовой площади составленные в два яруса огромные морские контейнеры образуют длинные коридоры, по которым вольготно снуют, порой под ногами редких прохожих, упитанные крысы. На улицах открыты лавки. Множество дорогих автомобилей со следами мелких аварий. Правила уличного движения, вероятно, есть, только кто же их соблюдает?!  Машины бросают по обеим сторонам улицы, между ними по дороге едва может протиснуться автомобиль. Порой автомобили въезжают одновременно с двух сторон улицы, и если ни один из водителей не может или не хочет попятиться, уступить дорогу, движение замирает на часы в ленивой какофонии клаксонов.

          Идет бойкая торговля фруктами, гуляют люди, светится реклама. Но сохраняются невдалеке разрушенные войной кварталы Бейрута, как близнецы похожие на развалины освобожденного Сталинграда в период Великой Отечественной войны.


   81.ВПЕЧАТЛЕНИЕ

          Из виденных городов, больших и малых, я выделил для себя два.

          Один из них Иерусалим – белая чаша земли накрыта ответным светлым куполом неба. Кажется, что в этом месте меняется кривизна пространства. Энергетика невероятная. Глядя, чувствуешь скольжение времен. Сильное впечатление.

          Второй город Толедо. Желтый песчаник, архитектурные формы прошедших веков. Мощеные улочки, видевшие римлян, готов, мавров, евреев, крестоносцев. Город цельный, как шкатулка из старого сундучка.   


   82. ПРИКЛЮЧЕНИЕ В САУНЕ

          Собрались мы на даче дружеским кругом на ужин. Разговоры, возлияния и гвоздь программы – сауна. Несколько заходов сделано, можно бы завершить, но уж очень хочется еще разок напоследок. И, пообещав жене не задержаться дольше пяти минут, Андрей забежал в сауну.  Сел на верхнюю скамью, а тут кто-то из товарищей: "Подвинься, – говорит,– Андрюша". Пододвинулся, только неловко с небольшого перепоя. Привалился боком к раскаленному наморднику лампы, сильно обжёг, до горелого мяса. Заорал, подскочил, да не рассчитал в чужой сауне, головой врубился в потолок. А потолок в смоле, и гвоздь из него выступал. Голову Андрей до крови поранил и смолой испачкал. Завопил еще сильнее, и к выходу.  По дороге колено о титан ударил. Дверь распахнул, а там, на пороге - его дружок, тоже как Андрей, хирург и профессор. В руках держит большущий таз с холодной водой, готовится Андрея "благословить" после сауны. Со словами: "Ну, Андрюха, держись!" делает шаг навстречу, поскальзывается и со всего маху врезает бедолаге тяжелым тазиком по бедру, где тут же  вспухает большущая гематома.

          Ну, а в итоге Андрюша сдержал слово – дольше пяти минут в сауне не "кайфовал". Правда, потом лечился. Никто этой истории не верит, приходится свидетелей призывать.


   83.УЛЬТИМАТУМ

          В центре шумной Москвы притаилась тихая незаметная улочка, которой в реформистские девяностые вернули данное ей в 17-м веке название Гранатный переулок. Среди многих подобных она выделялась ранее разве что близостью к историческим или знаковым местам, вроде известного особняка Лаврентия Павловича Берии, что на углу Садового кольца и бывшей улицы Качалова. Вниманием эта улочка оказалась окружена в восьмидесятые годы в связи со строительством на ней современного, по тогдашним меркам, большого дома. Кирпичными фасадами цвета топленого молока, большими окнами полированного стекла и подъездом, в котором неминуема охрана, он сразу демонстрировал свою принадлежность к высшему обществу. От улицы дом отделял аккуратный двор, выполненный в характерном дизайне городской среды, и ажурная ограда. Два этажа дома предназначались для нужд Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, один – ему с женой, другой – их дочери Галине Леонидовне с семейством. Как раз в этот период я часто бывал вблизи строящегося дома и оказался в курсе разворачивающихся событий.

          В квартире Генсека шли отделочные работы. Супруга Леонида Ильича, Виктория Петровна, участвовала в обсуждении интерьера своей квартиры. Для оформления спальни остановила выбор на тисненых английских обоях. Обои доставили в дом, и здесь они  пропали. Как это произошло на объекте особого внимания, объяснить не мог никто. Что делать? Обои оказались сняты с производства, найти их в остатках не удалось. Доложить о случившемся наверх не смел никто, что исключило возможность  просить Викторию Петровну изменить выбор. От безысходности ситуации доблестная советская милиция при надежной поддержке чекистов сделала беспрецедентный ход:  на закрытое совещание собрали главных криминальных авторитетов столицы. Коим был предъявлен ультиматум – или обои будут возвращены в назначенное место, или… Впрочем, зачем или? Обои были найдены и положены в отведенный для этого срок. Как обещано, дело не расследовали, ушлых воров не искали и потому, ясное дело, не  нашли. Обои наклеили с большой тщательностью. Вскоре в доме справляли новоселья.


   84. В МАЕ 1945

          В конце мая 1945 года по случаю Победы в Великой Отечественной войне устроили в Кремле прием в честь командующих советскими войсками. В белом Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца собрались руководители государства, полководцы и военачальники,  известные люди. Тостов было множество. Пили за героических воинов, пили за дружбу народов, говорили персональные тосты за руководителей и маршалов.  Последний тост "За здоровье русского народа" провозгласил Сталин.

          Мужчины на прием пришли кто в костюмах, кто в мундирах. Женщины были представлены главным образом женами именитых мужчин, все в нарядных платьях, только одна, из рядов военной медицины, надела свою форму полковника медицинской службы. Когда тосты говорили, Сталин за нее особо бокал поднял. "Вот, – сказал, – какие у нас есть женщины!"  Та женщина была мне близко знакома, но сама не рассказала, узнал об этом случайно.


   85. НА ЗАДАНИИ СРЕДИ МОДЖАХЕДОВ
 
          Я познакомился с ним после распада Советского Союза, когда по ходу реализации одной из программ мне понадобилось сотрудничество с  фондом социальной защиты бывших военнослужащих, которым он руководил. Боевой генерал, Ким Македонович был также ученым, доктором наук, что встречается не часто. В его кабинете висело фото хозяина, относящееся ко времени войны в Афганистане – бородатый мужчина в чалме и с автоматом сидит в характерной позе мусульманского воина. Интересная подробность: на этой войне Ким Македонович находился по ту сторону фронта, если можно проследить линию фронта в афганских событиях. Выполняя специальное задание, Ким Македонович был внедрен к моджахедам.

          И вот такая деталь – видя на месте  возникшие проблемы, он счел своим долгом информировать о них не только свое руководство, но обратился с письмом в адрес главы государства; ксероксную копию письма я видел. Такое обращение требовало от автора и гражданской честности, и незаурядного мужества. Видимого результата не последовало, и долго еще на этой войне гибли наши мальчики. Но Кима Македоновича не отозвали,  не репрессировали, что явилось, возможно, предвестием перемен. Все же по завершению компании он был отправлен в отставку.


   86. КОМИНТЕРН

          В фундаменте идеологии строящегося в Советском Союзе социализма лежала мировая экспансия.  В 1919 году для развития и распространения социалистических идей создан третий, называемый Коммунистическим, Интернационал – Коминтерн.  По замыслу организаторов он должен был  проводить политику СССР в идеологическом противостоянии капитализму и соответственно продвигать его геополитические интересы.

          Руководили Коминтерном номинально и последовательно Зиновьев, Бухарин и Димитров. Под его эгидой готовились зарубежные кадры из числа подобранных иностранцев, собиралась и анализировалась полезная информация, выпускалась литература определенной направленности. Но когда после перелома на фронтах войны Сталин решил распространить влияние на территории своих интересов в целях создания будущего соцлагеря, то обнаружилась утрата деятелями Коминтерна связи с их  странами. После чего в мае 1943 года Коминтерн был распущен. 

          Рассказано мне участником событий.

          Следует добавить, что уже в 1947 году Сталин посчитал свое решение о роспуске Коминтерна ошибочным. Как преемник Коминтерна был образован Коминформ, известный также, как Коминформбюро. Этот орган просуществовал до 1956 года и ликвидирован после ХХ съезда КПСС. 

   
   87. "ГОРЕ ПОБЕЖДЕННЫМ!"

          Давний принцип "Горе побежденным!" Так было всегда, закон и справедливость исчезают в отношениях между воюющими сторонами, победитель получает все, и все, что желает, берет. Собственно, это было побудительным мотивом подавляющего большинства войн, шла ли речь о территориях, природных ресурсах или обо всем том, что могло иметь в конечном счете материальную или иную ценность.

          В обыденной жизни то, что делает победитель с побежденным, называется грабежом. Я сильнее – я беру! Правило, заимствованное человеком из природы. Для воюющих сторон со временем люди придумали умный синоним слова "грабеж" – "контрибуция". Контрибуция могла принимать различный характер – разовое отторжение ценностей или регулярная дань. Примером первого служит вывоз немецкими оккупантами в годы Великой Отечественной войны содержимого наших музеев с захваченных территорий.  Примером второго – ясак, натуральный налог, которым в Московской Руси и царской России облагались народности Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока.

          Отношения внутри общества при противостоянии социальных слоев породили родственные термины "экспроприация", "конфискация", "реквизиция". Грабеж под лозунгом "экспроприируй экспроприаторов" стал популярным средством пополнения партийной казны революционеров, а конфискация и реквизиция в отношении антагонистичных групп населения служили тем же целям после захвата ими власти. Все же неминуемый прогресс не мог не затронуть общественное сознание, в практику наряду с уголовным понятием "контрибуция" вошел термин "репарация". Так стало называться изъятие у побежденного ценностей в возмещение материальных потерь победителя в ходе войны. Обычно размер репарации не покрывает всех потерь победителя, но все равно "Горе побежденным!".

          Здание техникума в городе Йошкар-Оле, где я учился, в годы войны было занято оптическим цехом одного из оборонных заводов. После войны в Советский Союз под флагом репарации хлынул поток всего, что было ценного в советской зоне оккупации побежденной Германии и могло пригодиться нашей стране. В числе прочего со всемирно известных оптических заводов Карла Цейса привезли оборудование и много линз. Линзы были разных размеров и разной степени готовности, от заготовок до законченных изделий. Как использовали оборудование, не знаю, но после того, как здание оптического цеха передали нашему техникуму, на его дворе сохранились большие, в половину роста взрослого человека, кучи этих самых линз. Мы, мальчишки, использовали их во всех возможных вариантах, делали подзорные трубы и телескопы, конструировали прицелы и самодельные бинокли. Чаще просто выжигали с помощью линз на подручных скамейках, кто что. В техникуме я учился четыре с половиной года и наблюдал эту бесхозяйственность. К моменту окончания мной техникума остатки линз вывезли на свалку.


   88. "ГОРЕ ПОБЕЖДЕННЫМ!" (продолжение)

          После войны наша страна многое завезла и использовала  – технологии и  разработки, оборудование и заготовки. На Подольском машиностроительном заводе стали производить прекрасные швейные машинки, один к одному знаменитый "Зингер". А легендарная отечественная  "Победа" (ГАЗ М-20  в доработке 1946 года) в конструкции шасси и днища многое взяла у автомобиля Opel Kapitan.  Список длинный, и с уверенностью можно утверждать, что наша победа в войне наряду с потребностями советского военного производства резко стимулировала повышение научно-технического уровня отечественной продукции.

          С репарациями после войны связана история, рассказанная мне участником Потсдамской конференции. В 1945 году при обсуждении на конференции вопроса репараций странам-победителям возникали, естественно, разногласия между этими странами по размеру репараций. Сталин лично участвовал в обсуждении. Было у него несколько переводчиков, но основным считался П.  В ходе весьма напряженной дискуссии в какой-то момент П. оплошал и не совсем точно передал содержание фразы. Переводчики противной стороны это заметили, и неточность, допущенная его переводчиком, поставила Сталина в неловкое положение. Потому, когда  прозвучало предложение союзников о размере советской репарации, Сталин, сохраняя лицо, согласился на предложенную цифру, хотя была она меньше того, что можно было отторговать при более благоприятном раскладе. Как ни удивительно, но за этот промах П. не наказали. Впрочем, размер репарации по итогу был впечатляющим: по опубликованным данным Главного трофейного управления, в Советский Союз из Германии вывезли около четырехсот тысяч железнодорожных вагонов со станками, оборудованием и другими ценностями.  Если бы мы их по-хозяйски использовали!


   89. КОМСОМОЛЬСКИЕ СТРОЙКИ

          После третьего курса я командовал объединением студенческих строительных отрядов на Всесоюзной Ударной комсомольской стройке. В обкоме комсомола Татарстана познакомился с секретарями комитетов комсомола Нурекской ГЭС и Яванского электрохимического комбината. Оба эти объекта тоже были Всесоюзными комсомольскими стройками. Их комсомольские вожаки ездили по стране, перенимая чужой опыт и передавая свой. Передавать и перенимать было нечего. Мы опыт такого масштаба не наработали, а у наших гостей трудились, как правило, уголовные кадры. То есть комсомольцы тоже были, но не много, небольшое интернациональное ополчение. Работали они, как рассказывали наши гости, не слишком хорошо. К примеру, туркмены – они прирожденные наездники, лихие и умелые с пеленок. А лопату держать не могут, крутится лопата в руках, не удержать. Кисть генетически заточена под уздечку или  нагайку, к лопате не приспособлена,  как тут копать? Эти подробности гости приватно рассказали, а в широком общении марку свою комсомольскую держали гордо.


   90. ПЕРСТЕНЬ ДЕКАБРИСТА

          Во дворе дома на улице Горького, где я долгое время жил, гуляла с пятилетней внучкой интеллигентная почтенного возраста дама, Анна Кондратьевна. Мы познакомились, дама и внучка стали бывать у нас в гостях.

          Анна Кондратьевна Рейхштадт была урожденной графиней и прямым потомком кого-то из декабристов. В один из визитов к нам принесла она показать удивительную вещь – фамильную ценность, обручальное кольцо. Предку-декабристу выковали это кольцо из его кандалов, снятых на каторге. Колец соответственно их назначению было два, одно попало в музей, другое хранилось у Анны Кондратьевны. Если не знать, из чего сделано,  не понять. С золотым  чеканным ободком, сразу думаешь – не то платина, не то белое золото, трудно в таком кольце сталь заподозрить. Дальше нехорошо было: вернулась Анна Кондратьевна домой, а кольцо найти не может, мы у себя обыскались, она у себя, нет кольца. Несколько дней очень переживали. Потом кольцо нашлось, его внучка Анны Кондратьевны поиграть припрятала.


   91. ЦАРСКИЙ РАЗМАХ

          Дом отдыха "Малый Ахун", некогда бывший дворянской усадьбой, расположен в пределах большого  Сочи. Жил там в тридцатые годы всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин, а после отошло поместье Четвертому главному управлению Минздрава СССР для высокой власти. Территория большая, отдыхающих мало. Ходила там шутка: "На каждую пару - по гектару". Впрочем, не совсем шутка, ведь на сто отдыхающих приходилось пятьдесят гектаров розариев.  Должны же были слуги народа от этого народа где-нибудь отдыхать. Ко мне это не относится – я оказался там случайно.

          В доставшейся от первых хозяев роскошной библиотеке Дома отдыха, куда мало кто заглядывал, хранилось много интересных книг. Среди прочих – раритетный фолиант необъятных размеров, переплетное в кожу меню торжественного обеда по случаю коронации кого-то из последних царей. Поражала калькуляция того обеда: полагались на каждую персону половина барана, и гусь, и две курицы, в большом количестве рыба разная, пироги всевозможные, разносолы хитрые. Напитки, конечно, не стаканами и даже не литрами отмеряли. Много, очень много всего, истинно царский размах!


   92. СПЕЦИФИКА ОБРАЗА

          В любительской студии при московском театре имени Моссовета ставили классику – Чехов, Лермонтов, Гольдони. Я бывал на репетициях и однажды оказался свидетелем того, как ветеран сцены удивительно доходчиво объяснил ученикам специфику создания образа, процитировав Немировича-Данченко. "Предположим, – сказал руководитель, – вам нужно создать на сцене сельскую обстановку. Вы ставите плетень, а на него вешаете валенок. Но один валенок, не два. Потому что один валенок – это образ, а два валенка – это обувь".


   93. РЫЦАРЬ И ЗАЩИТНИК

          Праздновали серебряную свадьбу моих родителей. Дома собрались гости. Родителей любили, дом наш был открыт и хлебосолен.
          Пришли друзья-приятели родителей. Друзей было много, родители были людьми дружелюбными и в городе известными.
          Пришли друзья моей старшей сестры. Их было тоже много,  сестра моя была дружелюбна и приветлива.
          Пришли мои друзья-товарищи. Не знаю, был ли я дружелюбен и уж вряд ли я был известен. Только и моих друзей пришло много, человек десять.
          В итоге наша большая квартира заполнилась до предела. Ели, пили, говорили тосты, пели и танцевали. 

          Моим друзьям было тогда от шестнадцати до восемнадцати. Вспомните, как веселятся в этом возрасте. Так и мы веселились. Потом гости начали расходиться, наши мальчики пошли провожать наших девочек. Пете досталось проводить Милу, которая жила в получасе пешего хода. Подробности узнал я на следующий день. До дома Милы наша пара дошла без эксцессов, проблемы начались на лестнице. Мила жила на третьем этаже в доме без лифта, а Петя, как джентльмен, чувствовал себя обязанным проводить даму до порога квартиры. К тому моменту он уже плохо держался на ногах, но даму отпустить без защиты не мог. Поэтому, когда Мила поднималась по лестнице, Петька полз за ней на коленях. Так все три этажа. Потом отправился к себе домой.

          Если вам, милые дамы, будут говорить, что перевелись рыцари  и защитники, не верьте!


   94. ОТКРОВЕНИЕ

          К моей жене заехала ее подруга со своим приятелем Филиппом Эндрюсом, двадцати шести лет, ирландцем, католиком и миссионером. Служил Филипп в Бразилии и направлен оттуда в Китай. Летел через Москву, где по делам задержался. За чашкой чая Филипп поделился с девушками своими наблюдениями. Заметил он, что в русском языке, которым сносно владел, похожи два слова – веровать и воровать. А поскольку в тоталитарном государстве до распада Советского Союза верить следовало только в идеалы партии и в мудрость вождей, вопросы веры не были близки сознанию  обывателя. Отсюда возможная подмена понятий.

          Дня за три-четыре до этого чаепития встретил Филипп нищего, каких и сейчас немало на московских улицах. Верный миссионерскому призванию, Филипп не только деньгами поделился, но в беседу вступил, дабы слово о милосердии божьем до человека донести. Спрашивает: "Веруете?"  Акцент ли помешал или нищий слышал плохо, но переспросил он. Филипп повторил вопрос. Нищий закивал в  откровении: "Воруем помаленьку".


   95. ПРОВОДЫ ЧЕЛОВЕКА

          Похоронная процессия растянулась на несколько кварталов – многие десятки автомобилей, автобусы, милицейское сопровождение. Мы хоронили скоропостижно скончавшегося заместителя Председателя одного из Государственных комитетов. Коллеги годами наблюдали жесткий ритм его жизни. И вот финал – сердце еще не старого человека сломалось. Отзвучали речи, растворились отголоски прощального воинского салюта, провожавшие потянулись с кладбища. Свежую могилу прикрыл курган цветов и венков, а рядом, брошено и беззащитно, застыли двое – затянутая в черное женщина и маленький мальчик, вдова и сын.


   96. СМЫСЛ СУЩЕСТВОВАНИЯ

          Похороны человека прозаичны и страшны, даже взглядом со стороны нельзя не проникнуться болью.

          Отпевали отца моей приятельницы. В церкви несколько гробов, в одном юноша, совсем мальчик. Провожала его только мать, гроб занесли и вынесли казенные служки. Проститься с отцом моей приятельницы, известным художником, пришли десятки людей. А та женщина стояла в толпе у тела своего сына, и смотреть в ее сторону было невозможно тяжело, становилось понятно, что потеряла она самое дорогое и сама тоже уже не здесь. Ушел единственный ребенок одинокого человека, исчез смысл существования. Трудно представить трагедию страшнее.


   97. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПЕРЕСПОРИТЬ ЖЕНЩИНУ!

          Когда наш сын учился в начальных классах, мы жили далеко от  школы, и жена возила ребенка на учебу и обратно на автомобиле. Часть пути проходила по Московской кольцевой дороге, неизменно грязной. В распутицу, весной и осенью, любая поездка превращала машину в заляпанное чудовище. Мойки автомобиля хватало ровно до этой дороги.

          Однажды в весенний месячник чистоты мою жену остановил сотрудник ГИБДД и начал воспитательно ее укорять:
– Вы такая красивая женщина, а автомобиль у Вас грязный.
В ответ жена, сама  недовольная ситуацией, агрессивно сообщила:
– Вы тоже мне сразу не понравились.
Сотрудник ГИБДД:
– У Вас номеров не видно.
Жена:
– Как с таким зрением в ГАИ берут?.
Сотрудник ГИБДД (обреченно):
– Поезжайте уже.


   98. НА ПУТИ ОТ СОЦИАЛИЗМА

          Наше общество своеобразно проходит стадии развития. От многоукладной экономики начала 20-го века – к социализму, от социализма – к развитому или "реальному" социализму,  от "реального социализма" с развалом Советского Союза – к дикому капитализму, от дикого капитализма невероятно быстро – не то к империализму, не то к феодализму. Когда в начале девяностых в России появились "новые русские", ими был воспроизведен и честно пройден путь нуворишей периода НЭПа, с богатством напоказ, с безмерным самодовольным размахом. Труден путь от бахвальства до хлебосольства.

          В 1995 году в составе случайной группы я оказался в Мадриде. Мой приятель Павел, скороспелый миллионер, пригласил с собой на подписание большого контракта. Дел у меня тогда не было, я полетел. Нас было шестеро, включая переводчика. Организация по первому разряду: залы для VIP-персон в аэропортах, машины к трапу самолета, пятизвездочный отель на центральной улице испанской столицы. Разместились в номерах с видом на центр, пошли в ресторан. Рыбный ресторан, потому что рыбная кухня в Испании хороша, изобильна и безопасна. Это был, безусловно, один из лучших и самых дорогих рыбных ресторанов Мадрида.

          Сколько может съесть нормальный человек? К нам этот вопрос не относился. На каждого Павел заказал по порции всего, что нашлось в меню ресторана: креветки и тигровые креветки, гребешки и лангусты, устрицы и виноградные улитки. А также все имевшиеся виды рыбы, кальмары и прочее. Закуски, само собой. Единственное, что было обойдено вниманием, так это омары. Только потому, что поедание омаров – ритуал, не всякому понятный и не для всякого посильный. Нас обслуживали все наличные официанты. На сдвинутые столы ставили блюда в два ряда, потом рядом пристроили еще столы и также их обставили. В ресторане, когда мы появились, были посетители. Оживление, которое мы внесли, заставило публику забыть о своей еде и смотреть на наши упражнения. Я бы их не осуждал, подобные развлечения выпадают редко.

          Почти все, что было заказано, осталось нетронутым.  Контракт мы тогда не подписали, в последний момент после тяжелых ночных обсуждений не сошлись с потенциальными партнерами в понимании деталей. Моего приятеля Павла нет в живых. Но еще раньше не стало его денег.


   99. НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ

          На развале Союза Володя К. пришел ко мне со своим другом. Мы познакомились, Виктор Иванович П. оказался доктором медицинских наук, профессором и полковником. И рассказал грустную историю. Работал он хирургом-консультантом в Центральном военном госпитале им. Бурденко. Ежедневно по четыре-шесть часов стоял за операционным  столом, а в небольшое свое свободное время пытался для заработка перепродавать случайные товары, на зарплату профессора семье не прожить. Военная медицина распадалась, средний медицинский персонал уходил в кооперативы и в хозрасчетные заведения, младшего персонала в медицине и раньше не хватало, а теперь местами вообще не было.

          Предложили гости создать в рамках возглавляемого мной тогда советско-американского совместного предприятия медицинский центр с использованием квалификации военных врачей и опыта военной медицины. Выслушал я,  посочувствовал, только область деятельности чужая, незнакомая, денег на развитие у меня нет. Отказался, с тем гости ушли. А через неделю-другую Виктор Иванович опять пришел и еще гостя привел. Доктор медицинских наук, профессор,  генерал-лейтенант Петр Осипович Вязицкий был заместителем начальника Центрального военно-медицинского управления Министерства обороны. Опять то же обращенное ко мне предложение, но в развернутом виде и письменно подкрепленное позицией ведущих специалистов четырех главных военно-медицинских учреждений страны. Тут моя оборона слабину дала, решил попытаться. Наметили мы широкую программу создания хозрасчетного гражданского медицинского центра на базе отечественной военной медицины. Наряду с больницами-поликлиниками предусматривала программа организацию оперативных бригад на вертолетах,  медицинскую помощь в условиях чрезвычайных ситуаций (не было еще Министерства ГОиЧС), исследования по перспективным направлениям. Ну, и разное прочее. Заручились поддержкой Минздрава и депутатов Моссовета. Пригласили в Москву представителя американского медицинского бизнеса господина  Джеффри Г., условились о сотрудничестве, включая создание совместных госпиталя и страховой компании. Подписали договоры с рядом союзов и ассоциаций наших воинов-ветеранов. Оборудование медицинское списанное Министерство обороны нам пообещало.

          Оставалось найти деньги. У меня денег не было, а мой американский партнер деньги в Россию не вкладывал, действуя по принципу "давай заработаем". Для меня стимулом к созданию нашего с ним совместного предприятия явилось российское законодательство, которое тогда на короткий период сделало эту форму юридического лица экономически целесообразной. В поисках нужных денег обратился я в Правительство страны, просил передать мне на баланс с соответствующим контролем использования какой-либо из крупных московских госпиталей. Мог бы я этот госпиталь сделать базовым, в банке деньги под него получить, программу реализовать и кредит вернуть. Только что, если  получив госпиталь на баланс, я с деньгами от его залога сбегу? Я знал, что не побегу, но вряд ли это был убедительный аргумент.

          На наше обращение бывший тогда Первым заместителем Премьера Правительства Олег Иванович Лобов наложил резолюцию о передаче нам большого недостроенного госпиталя. Только не на баланс, а в хозяйственное ведение. Заложить имущество, находящееся в хозяйственном ведении, невозможно. Залога у меня нет, а без залога кредит получить нельзя. Значит, денег на реализацию программы нет. В итоге после нескольких попыток найти деньги отказались мы от госпиталя. Не получился задуманный медицинский центр.


   100. КТО В ДОМЕ ХОЗЯИН?

          Мой товарищ Костя женился вторично. Новая жена носила то же имя, что и первая, но была лет на двадцать пять моложе ее. Пристрастия имела тоже другие: если первая жена интересовалась живописью, то вторая любила собак. Вклад второй жены в семейный уют составила собачка мужского пола системы той-терьер. Знаете, такие маленькие и тощенькие, как их ни корми. Женщины считают этих собак очаровательными, мужчины – плюгавыми. Однако той-терьер был мужчина, а мужчины, как известно, своим делиться не любят. Не захотел той-терьер Костины права на свою женщину признать, и ничего, что она Косте жена. Чтобы твердо закрепить собственное мужское главенство, заимел он обыкновение Костины вещи помечать. Вы ведь знаете, как помечают свое собаки? Костя терпел, потому как жену любил с ее причудами и ее вещами. Только однажды пришел Костя домой в боевом настроении, подогретый очередной теплой встречей. И когда песик пописал на Костин неосторожно на стул повешенный фирменный пиджак, Костя не выдержал.
 
          Справедливости ради нужно заметить, что противники были во всех отношениях не равны, собачка против Кости не тянула. Собачка была мала, а в Косте метр девяносто. Собачка была необразованна, а за Костей еще со времени социализма стояла Сорбонна и несколько иностранных языков. Наконец, пес был по строгой мерке тунеядец, а Костя номенклатурный работник с высоким статусом. Осознав все это, Костя решил действовать: пошел к тому месту, где лежала подстилка любимой жениной собачки, и от всей души и могучего мужского желания  то место пометил. Две недели бедный песик ходил по стенке и ел только в темноте, когда в доме засыпали. Он все понял. Не хозяин он в доме, не хозяин. Куда собаке до человека?!


   101. ВЕЖЛИВЫЙ МАЛЬЧИК

          Мой товарищ Сережа по образованию математик, а по призванию летчик, дайвер, экстремал.  Пишет для души фантастические романы и стихи, порой уходит в журналистские  репортажи. Вы,  конечно, уже поняли, что он успешный бизнесмен?

          Говорить Сережа начал рано. В возрасте лет двух ехал со своим отцом в троллейбусе по Москве. Народу в салоне много, кто сидит, а больше стоят, мест не хватает. Сережа сидит, правда, на руках у отца.  Кто-то из пассажиров уступает место мужчине с ребенком: "Пожалуйста, садитесь!" Только Сережа тоже не промах, его с пеленок вежливости учили. "Спасибо, - говорит, - не надо. Мы постоим".


   102. ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

          Летать мне довелось немало. По длинным маршрутам и по коротким, на больших самолетах и на маленьких, на пассажирских местах и даже в кабине пилотов. С течением времени полеты стали привычными и слились между собой. Кроме одного.

          В семнадцать лет я полетел впервые. Это был местный маршрут в Среднем Поволжье. В небольшой "АН" с двумя рядами скамеек вдоль бортов загрузились человек десять. По приставленной лестнице забрались в самолет, сели. Рядом со мной старушка сжимала в руке веревку с привязанной к ней козой. Между скамейками люк, накрытый вместо крышки  брезентом. Тряский разбег, мы в воздухе. Самолет болтало неимоверно. Временами он проваливался на воздушных ямах, прикрывавший люк брезент полоскался, и в образующемся просвете люка виднелась земля. Тогда коза рядом со мной говорила этой далекой земле "бе-е-е", я ее понимал.  Обратный путь проделал на автобусе.


   103. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ УТЕСОВА

          В небольшом уютном зале будапештского ресторана мы смаковали местную кухню и слушали живую музыку. Мы – это две семейные пары моих друзей и я. Потом к нам присоединился отец одного из друзей, Валентин Аркадьевич Лебедев.  Музыканты приблизились к нашему столу, скрипач играл Монти.  Валентин Аркадьевич встал, перехватил у скрипача инструмент и заиграл. Помню, как замолчал зал. Когда музыка стихла, аплодировали долго и восхищенно. Не знали случайные слушатели, что играла первая скрипка легендарного Леонида Осиповича Утесова. Не знали и того, что этот скрипач много лет был одновременно личным телохранителем Леонида Осиповича. Как могла первая скрипка быть еще и телохранителем, понять не мог и не могу, но знаю и принимаю, как факт.

          Валентин Аркадьевич прошел по дорогам войны до Победы. На родину привез  трофей, скрипку знаменитого Амати. В последующем предмет развлечений Утесова, любившего в шутку заметить: "Не имей Амати, а умей играти!" Впрочем, дар Валентина Аркадьевича как скрипача он ценил и уважал, также как все те, кто знал музыканта. Невероятно харизматичный, Валентин Аркадьевич даже в преклонном возрасте неизменно пользовался успехом у прекрасного пола.  Знаток музыки и живописи, он был интересен и полон планов до конца жизни. Ушел, не дотянув двух дней до восьмидесяти шести лет.


   104. ЧУДЕСА ПРОГРЕССА

          Кажется, пора бы привыкнуть к чудесам прогресса.

          В полюбившуюся нам Финляндию мы отправляемся в очередной раз компанией из нескольких сдружившихся семей с разнокалиберными детьми и  примкнувшей к нам Робин. Робин - милая дама лет тридцати пяти, режиссер-оператор из США, обладатель престижной кинематографической премии за созданную ей документальную ленту. Сейчас она работает над очередным фильмом о советских интеллигентах, рожденных в шестидесятые. В качестве героев она увидела семью из нашей компании, отца, мать и сына. С полгода Робин провела в московских тусовках вокруг них, и здесь вот не оставила своим вниманием, сопровождает в поездке.

          Мне порой кажется, что видеокамера Робин везде – за общим обеденным столом и в интимной супружеской постели, в наших кастрюлях и в головах друзей. С въедливостью профессионального хроникера Робин неутомимо фиксирует детали быта и отношений. Если не получается на видео, то записями в ноутбуке, с которым не расстается. Вот и сейчас она вытащила свой MacBook на высвеченный солнцем берег озера перед домом и гоняет по этой поляне в поисках устойчивого Internet. Настроила и начала интенсивное воркование в чате с Америкой. В промежутке Робин хватает первый попавшийся из валяющихся на берегу спиннингов и делает несколько забросов с мостка. И удача – очень не маленькая, даже большая  щука килограмма на полтора. Вот не преувеличиваю – когда, продев с нашей помощью в жабры своей добычи прут, Робин ее приподнимает, то росту в них обеих примерно одинаково. Я запечатлеваю Робин фотокамерой своего мобильника и по блютузу перегоняю снимок ей на ноутбук. Робин незамедлительно этим пользуется и посылает снимок дальше, друзьям в США. И продолжает оживленную беседу через океан. Представьте себе: на земле, изгибаясь, бьется ошалевшая щука, а ее изображение на другом конце земного шара триумфально украшает счастливую Робин. И все это в режиме реального времени собеседники обсуждают через тысячи километров друг  от друга. 

          Пора бы привыкнуть к чудесам прогресса, но я пока не вполне готов.



2010-2021 годы