Я вновь оказался во тьме. Это не в первый раз меня выкидывает из воспоминаний, а потому я сразу решил осмотреться. Я осмотрел себя. Во мне ничего не изменилось. Точнее на мне. Послышался небольшой стук за спиной. Я оглянулся.
За мной была двухместная деревянная лодка с веслом. Своей конструкцией она больше напоминала байдарку, однако местами не походила не неё: нос был слишком тупым, а длина позволяла усесться минимум четверым людям. Наверное было бы уместнее назвать её спасательной шлюпкой, но она была слишком узкой для неё. Да и слишком уж драматично это звучит "спасательная шлюпка". Впрочем, с учётом обстоятельств - это недалеко от правды.
Возможно, эта лодка путь к моему спасению. Но не меньше вероятность того, что это ловушка тех тварей из воды. Может, конечно, я паранойю, и это действительно мой билет на свободу. Однако не хочется рисковать жизнью. Тем более, что я так плохо себя знаю. Рано мне рисковать. Рано.
Закончив с лодкой, я перекинул своё внимание на соседа. Его шар вновь начал мигать, а из воды уже показывались руки тех безликих тварей. Сам же сосед просто сидел и смотрел на свой меч.
Это немного напугало меня. У него было оружие, но сможет ли он отбиться от них? Если нет - то следует ли мне прямо сейчас плыть к нему?
Как только я об этом подумал, он вскочил с места. Держа свой меч, он был готов принять бой. Его шар вновь начал сиять, истончая короткие лучи света. Одна из тварей уже выбралась наружу, но тут же получила удар по шее, что обезглавил её. Она пала ниц, растворяясь, или скорее расплавляясь на суше. Через некоторое время, от неё осталась лишь только лужа. Мой сосед осмотрел лужу и поднял от туда что-то блестящее. Чуть присмотревшись, я понял, что это одна из тех монет кинутой мною ранее. Однако оставалось неясным - это монета, которая недолетела, или та, что упала возле твари, или это вообще монета которую он выкинул ранее? Сложно гадать, но и ставить я не собираюсь.
Как только мой сосед увидел монету, он вновь принялся её разглядывать усевшись на стул. Возможно, ему вновь что-то вспоминается. Пусть так. В какой-то мере я рад, что помогаю ему вспомнить. Пусть для меня это и не сулит какой-либо выгоды: я рад, что нахожусь здесь не один. Но меня всё еще волнует его шар. Он так частно мигает. Интересно, что он вспоминает? Если моя догадка верна - этот мир завязан на воспоминаниях и воле. Только вот понять принцип довольно сложно. Мы с соседом две противоположности: у меня всё нормально и мой шар светит также ярко, как и прежде, но вот у него всё куда мрачнее. Нужно понять причину..
Может, на самом деле он всё помнит? Или, может, на самом деле он не хочет вспоминать? А может быть что-то ещё, чего я пока не знаю. Чёрт. Этот мир загадка похлеще того, что из воспоминаний.
И о воспоминаниях...
Я открыл новую страницу. Буквы вновь выстроились в предложения. Вверху страницы появилась воодушевляющая глава: "Побег"
Прозвучал звон цепей и щелчок. Я, чуть проморгавшись, открыл свои глаза. Они всё еще слипались и никак не хотели открываться, будто туда попала песчинка. В нос дал странный запах гари. Будто горело дерево, а вместе с ним мясо. Отвратительный запах, побудивший меня просыпаться быстрее. Послышалась тревожные голоса охранников и постоянное бряцание, словно они спешили.
Спокойно смотреть я мог лишь правым глазом - левый же в никакую не хотел видеть мир. Я посмотрел на источник шума, который в совокупе с запахом, заставили меня встать.
Стражники стояли около правой камеры. Один из них держал заключенного в сером гамбезе, а второй открывал камеру. В это время, они переговаривались, что-то обсуждая и смотря в моё окно. За окном же слышалась какая-то суматоха. То и дело звучал глухой топот сапогов и крики в приказном тоне.
Заключенного впустили в камеру. Точнее вкинули туда, а потом как быстро закрыли, так быстро и спустились вниз по лестнице. Из окна усилился запах гари. Город охватил пожар?
Я обратил внимание на нового сокамерника: это был человек с чёрными, сильно вьющимися длинными волосами; на правой половине лица у него был шрам, от переносицы до скул через щеку; глаза у него были очень странными, будто они были залиты чёрной краской'; губы у него были потресканные; руки были мозолистыми, словно он всю жизнь работал плотником: кожа отходила и местами просвечивались нездоровые красные пятна; телосложение у него было явно спортивным.
Кажется именно его я встретил у ворот, когда он прошёл через стражу по взятке. Он был одет тогда в латы, полные следов от боев. Удивительно. Как этот рыцарь попал сюда?
Он дождался когда стражники уйдут и встал, обращая своё внимание лишь на прутья решётки. Подойдя к ним, он схватился за них. На секунду, мне показалось, что он собирается их выдергивать или расшатывать, однако этого не произошло. А произошло следующее: его руки начали испускать пар и краснеть; прутья начали шипеть; вокруг решетки появлялось размытие, вызванное высокой температурой; вдруг, руки рыцаря загорелись алым пламенем, а его лицо изобразило что-то среднее между болью и невероятным упорством; решётка зашипела ещё громче, спустя доли секунд, она накалилась до яркого красно-оранжевого цвета; рыцарь разогнул её вы выбрался наружу, однако, на моё удивление, он прошёл мимо лестницы и подошёл к соседней камере, где заключался командир. Его рука всё еще пылала алым пламенем. А выражение лица было спокойным.
От шума проснулся и командир. Нехотя тот поднял голову шмыгая носом, после чего сморщился от запаха. Запах же стал ещё острее и уже почти стал удушающим. Я прикрыл нос своим грязным и чуть рваным плащом.
Командир наконец обратил внимание на своему посетителя. Его чуть недовольное из-за обстоятельств выражение лица сменилось ступором. Он пробормотал что-то ели слышимое про себя. Рыцарь тем временем подошёл к его решетке, прислонив пылающую руку к прутьям. Они зашипели. Командир пару раз моргнув глазами, его лицо сменилось ужасом.
Рыцарь что-то сказал ему, продолжая расплавлять прутья. Его лицо было таким же спокойным, как и тон.
Командир, заикаясь что-то спросил.
Рыцарь дал ему какой-то короткий ответ и раздвинул прутья, входя внутрь камеры.
Командир повысил голос. Он звучал так, словно пытался спасти себя от чего-то неминуемого. Что-то прокричав, как будто пытался привести какой-то аргумент, он не останавливаясь что-бы вдохнуть спросил что-то ещё.
Рыцарь ничего не сказал подошёл ближе. Его лицо было всё еще спокойным, или скорее безэмоциональным. Рыцарь продолжал смотреть на растерянное лицо командира, что всё еще пытался как-то остановить рыцаря словами. Командир выглядел как забитый в угол своей клетки кролик, к которому потихоньку двигается острый нож и рука.
Рыцарь уже был в метре от него. Командир, в отчаянной попытке остановить рыцаря, вновь что-то выкрикнул размахивая руками. Когда же он подошёл почти вплотную, лицо командира изменилось, так - словно наступил час суда. Он глубоко дышал и широко смотрел. Он был напряжен до предела и казалось, что сейчас он будет бороться за жизнь или пытаться выбраться. Однако он просто завороженным взглядом неустанно сверлил чёрные глаза рыцаря.
Рыцарь что-то сказал. Щека командира дёрнулась, но больше ничего. Будто бы оно застыло, словно парализованное. Рыцарь схватил командира за голову. Почувствовался запах палённых волос. Командир закричал, но не двигался. Пламя неестественным образом, словно жидкость, стекало на лицо командира. Рыцарь отпустил голову и отшёл.
Командир вопя от боли пытался убрать это пламя ладонями, однако чем сильнее он избавиться от него, тем сильнее оно распределялось по лицу, включая ладони. Поняв, что так он вредит лишь себе, он пытался дотянуться до простыни на койке. Его охваченные пламенем руки дрожали, а тело билось в судорогах от боли. Он не переставал кричать. Со временем, крики уподобились плачу младенца с шипением закипающей крови. Но что ещё сильнее ввергало меня в ужас, так это спокойное выражения лица рыцаря. Создавалось впечатление, что сделанное и увиденное им зрелище нисколько не поразило и не удовлетворило его. Словно не сделал бы этого, ничего бы для него не изменилось.
Командир вскоре затих. Осталось лишь шипение от догорающего лица, покрытого до неузнаваемости ожогами, как если бы у него не было кожи. Он умер, почти дотянувшись до простыни. Она загорелась и пламя охватило всю койку. Запах стоял отвратительный, удушливый. От него даже глаза слезились порой. Я затих.
Рыцарь вышел из камеры проследовав к лестнице. Мне не хотелось шуметь или как-либо еще привлекать его внимание. Я забился в угол, подсматривая за ним из под плаща. Он же в свою очередь обратил на меня внимание, подойдя к клетке. Сердце ёкнуло. Дыхание стало прерывистом.
Его взгляд пронизывал меня. Тело немело от испуга. Наши взгляды сошлись. Я, то ли от нервов, то ли из-за дыма, заполнивший этаж, начал кашлять. Он улыбнулся и прислонил руки к прутьям решетки, нагревая их. С шипением, те начали потихоньку краснеть. Я смотрел на него с ужасом, гадая о его целях. Он вряд ли знал меня, но этому пироманьяку скорее всего много причин и не надо. Он ведь, наверное, тоже в культе. Сожжёт меня ради своих абстрактных целей и глазом не поведет.
Прутья раздвинулись. Шаг за шагом приближался ко мне. Тут я помянул всех богов, что знал; трижды проклял того ублюдка, что затащил меня сюда; и лишь один раз подумал как избежать смерти.
Если кину на него простыню, он рефлекторно закроется рукой, чем сожжёт её. Когда она загорится, я могу успеть выбраться и выбежать на лестницу. В этот момент надо быть особенно аккуратным ведь...
Рыцарь уже стоял надо мной, но его лицо не было враждебным. Оно было всё таким же спокойным, что впрочем всё еще пугало. Единственным знаком добрых намерений было потухшее пламя на руках. Значит не собирается сжигать.
Я облегченно выдохнул, но всё еще был настороже. Мне неизвестны его мотивы, как и причины по которым он убил командира. Возможно он и не желает мне смерти, но нужно быть осторожным.
Тем временем, он просто смотрел на меня, или, скорее осматривал. Вскоре, он протянул мне руку. Не зная, что делать, я схватил её, она была горячей как чайник, что недавно вскипятил воду. Я попытался отдернуть ладонь, однако после тот резко поднял меня на ноги. Едкая боль пронзила мою ладонь. Я вдохнул воздух через зубы и помахал ей, что-бы чуть поубавить боль. Рыцарь косо посмотрел на меня, однако потом улыбнулся и быстрым шагом покинул камеру, спускаясь вниз по лестнице.
Я же некоторое время стоял на месте прислушиваясь к звукам из окна. Слышался звон бьющихся друг о друга мечей и свист. Были крики, много криков. Все они были разные: кто-то кричал от боли, также, как наш командир; кто-то криком раздавал команды; кто-то, что-то скандировал, из раза в раз повторяя одну и ту же фразу. Стало ясно, что около тюрьмы творится неладное. Небось кто-то штурмует её? Хм. Культисты?
Не успел я составить теорию, как со стороны лестницы послышались удары мечей и вопли. Кажется, на рыцаря вышли стражники и он не собирается их щадить. Впрочем, сейчас мне не было дело до судьбы стражи или рыцаря. Нужно выбираться отсюда как можно скорее. Я не знаю, какой меня мог ждать приговор. Но знаю точно, что не сильно хочу мотать срок. Сейчас каждая секунда дорога. Только жаль у меня нет плана побега.
Я могу выбраться из тюрьмы, однако - что будет дальше? Бежать из города? Но как пройти стражу? Хватит ли им моего нынешнего капитала? Стоп, а ведь мой капитал - где он? Здесь же должен быть какой-то склад? Мне определенно нужно забрать свои вещи - иначе, пиши пропало.
Выбравшись из своей камеры по раздвинутым прутьями, я двинулся вслед за рыцарем. Не знаю за что его посадили. Да и значения это не имеет, ведь мы в одной лодке и врагом он меня не считает. Главное, что может знать где лежат вещи заключенных, включая мой меч. Да и самое главное - он может расчистить дорогу от стражи. Рискнуть стоит.
По пути вниз, мне встретилось два тела стражников на лестничной площадке со стеной. Их лица были также обезображены, как и лицо командира. Я ткнул доспех одного из них пальцем и сразу же убрал его - горячий до ужаса - с них ничего не взять. Продолжив спуск, я вышел на первый этаж. Крики здесь были ещё громче, как и трупов. Слева и справа от меня коридоры, ведущие в множество проходов. Гадать времени у меня не было, а потому я пошёл по следу из обезображенных тел по левому коридору. Там также были камеры, но почти все из них были открыты. В замочной скважине одной из камер всё еще находился ключ. Миновав один проход, я свернул направо, где трупы кончались и была ещё одна лестница, но уже только вниз. Оттуда доносились тоже доносились вопли и крики.
Справа от лестницы был проход с выходом наружу, я понял это лишь по сильному ветру и звукам. Проход был почти весь заваленный телами стражников и заключенных. Смущало лишь то, что многие из них погибли не от ожогов, а он ранений: кому-то раскроило череп алебардой; кого-то закололи заточками; из прорезей шлемов некоторых стражников шла кровь. Зрелище было ужасным, как и запах. Терпеть такое долго я мог, да и не привык. В мыслях проигрывались худшие варианты развития событий, но я попытался держать себя в руках. Это тяжело. Уж явно не такого приключения я ожидал.
Слева был небольшой проход с деревянными стеллажами. Занырнув туда, я принялся спешно осматривать всё, что там было. Мне очень не хотелось попасться кому либо. Пусть даже это будет заключенный, такой же как и я. В комнате было три трупа заключенных и один труп стражника, в руках которого был мешочек с монетами. Разглядывать ранения или пересчитывать деньги, времени не было. Быстро взяв мешочек, я положил его в подсумок, снятый с стражника и криво прицепленный мной на пояс.
Многое на этом складе уже было пустым, однако за мешком, внутри которого была одежда, я обнаружил два меча. Один из них был моим, другой же: лишь напоминал мой лезвием и материалом. Хоть я не разбираюсь в мечах, но они действительно были очень похожи, за исключением отсутствия у последнего гарды и рукояти. В большей степени, второй меч напоминал мне что-то среднее между мечом и мачете. На нём кажется была сажа и трещины. Впрочем, сейчас для меня это значения не имело. Я быстро забрал свой и собирался было уходить, как на встречу ко мне вышел некто с голым торсом и в татуировках.
У него не было оружие. Всё тело было в старых шрамах от ожогов и порезов. На теле также были и татуировки в виде языков пламени. Лицо было морщинистым, но не как у старика, скорее как у сорокалетнего мужчины. Растительности на лице не было. Глаза были оранжевого цвета. Я схватился за меч, вспоминая уроки кузнеца. Наверное, шансов у меня было мало, но он был безоружен. Я сверлил его взглядом с насторожкой. Он же продолжал стоять в проходе и просто смотреть на меня без всякой эмоции. Его лицо не выдавало злых намерений, но это вполне могла бы быть игра на отвлечение.
Он наконец начал двигаться. Протянув руку вперед, а потом направо, он попросил меня отойти. Я выполнил его просьбу. Он прошёл внутрь и сразу обратил внимание на то, как я держу меч, после чего рассмеялся. Какое-то время он стоя хохотал надо мной, несмотря на то, что вот-вот могут к нам пожаловать стражники или кто похуже. Это сильно удивило меня и ввело в ступор. Однако видя мою "Боевую" стойку, он лишь рассмеялся, а не воспользовался.
Закончив смеяться, он проследовал к второму мечу. В этот момент, я почему-то перестал видеть в нём угрозу. Скорее наоборот - я увидел в нём шанс выбраться отсюда.
Он вложил меч себе в правую руку, а потом посмотрел на меня и мой меч. Подойдя поближе, он попросил отдать ему оружие. Я не хотел этого делать и немного отошёл, выставляя меч вперед. Тот в ответ медленно потянулся двумя пальцами к острию моего меча. Прицепившись к нему, он немного поднял меч и оглядел его. Потом посмотрел на свой меч и на мой. Тепло улыбнувшись, он резко похлопал меня по плечу, от чего я сразу же сделал шаг назад. Он лишь странно посмотрел на меня и махнул рукой. После чего началось странное.
Он приложил лезвие меча к левой ладони, после чего сделал небольшой назрез. Потекла кровь, которую он резкими движениями размазывал по лезвию, как если бы это была обычная краска, которой он пишет картину. Татуировки на левой руке засияли бордовым цветом. Полностью пропитав его, он щелкнул пальцами у острия, после чего меч вспыхнул алым пламенем.
Я отошёл ещё дальше, однако не удивился - видал фокусника поинтересней. Он же рассекал своим пылающим мечем воздух вокруг. Закончив это действо, он снова посмотрел на меня, указал на мой меч и подозвал указательным пальцем левой руки. Я не понимал, хотел ли он драться со мной, или просто помочь. Однако, всё же, перевернув меч острием вниз, я подошёл к нему. Он провел своей ладонью по лезвию, однако особо не старался пропитать его кровью. Закончив, он щёлкнул пальцами и мой меч тоже загорелся, однако куда менее ярче, чем его.
Прогремел взрыв и ор. Я немного дёрнулся. Звон схлестнувшихся друг о друга мечей, щелчки перезаряжаемых арбалетов и свист вылетающих болтов, стал превращаться из отдельных различимых звуков в симфонию боя. И судя по её слышимости - выход из тюрьмы не так уж и далеко.
Он что-то мне сказал, однако я вновь притворился глухим. Удивленно посмотрев на меня, тот лишь кивнул, не задавая лишних вопросов. Потом он указал на выход, подзывая за собой. Отказаться от такого предложения я не мог.
Мы выбежали к довольно широкому проходу, где стояло два стражника, обороняющих вход в тюрьму. Мужик в татуировках приказал мне засесть за столиком и наблюдать. Снаружи же воцарилась бойня: ворота в тюрьму были пробиты, или, скорее взорваны; на остатках выбитых внутрь тюремной территории ворот виднелась сажа и маленькие красные точки. Вокруг лежали трупы: заключенных, культистов, стражников, однако судя по телам: больше всего убитых было заключенных, которые пытались сбежать.
Из открывшегося прохода, толпы культистов, выкрикивая что-то, вбегали внутрь с обычными, не пылающими, мечами. Стражники открыли по ним огонь из арбалетов. Стрелы летели сверху вниз, а значит они находятся в тюремном здании. Пять культистов получили ранение: кто-то в грудь, кто-то в глаз, кто-то в ногу, а кто-то в колено. Пока арбалетчики перезаряжались, на встречу к толпе выходили стражники в тяжелых доспехах с алебардами. Завязался бой.
Стражники размашистыми ударами алебарды срезали от культистов куски плоти. Культисты в ответ били ногам и головам железными дубинками, стараясь повалить цель. Если им это удавалось, они удерживали стражника на земле, пытаясь либо заколоть его небольшими ножами, либо сжечь его лицо, прислоняя ладони к прорезям в шлемах.
В один момент, стражники начали собраться клином, выставляя оружие острием, что-бы закалывать нападающих ещё на подходе. Культисты топились у этого клина. Особо рьяные пытались подползти что-бы ударить, однако кончалось для них это либо ударом острием в лицо, либо насаживанием на него.
Вдруг, стража начала быстро отступать. Культисты хотели продолжить напирать на них, однако их встретил град из стрел и болтов - арбалетчики перезарядились, а к ним ещё добавились лучники. Многие из культистов получили ранения, они валились на землю, стараясь отползти. Стражники начали двигаться вперед. Тем, кому не повезло оказаться на земле - были затоптаны своими же, или заколоты. Теперь уже культисты перешли на оборону. Казалось, что теперь они проиграли. Однако. Однако в этот момент, позади культистов вышла их поддержка. В руках у них были те самые каменные шары с сквозными дырами. Они быстро выстроились. Всё произошло в мгновение. Камни, словно с огромной скорость полетели к сторону лучников и арбалетчиков - куда-то вверх. Послышались крики, один арбалетчик даже упал вниз, на пустую повозку рядом с выходом: его голова неестественно свисала, будто бы переломанная. Стражники на нашем пути перепугались и выставили оружие вперед. Не знаю, что они хотели этим сделать, ведь враги были ещё не близко. Наверное отбивать решили.
Как только пришла подмога, наступление культистов воодушевилось и они начали с двойным напором давить собравшихся клином стражников. Помогали им в этом и их своеобразное стрелковое подкрепление, закидывающее построение стражи камнями. Многие стражники, хоть не умирали, благодаря крепкой броне, но падали на землю от попаданий снарядов в торс.
Стражники поняли, что долго стоять так не могут. Что-то прокричав в унисон, те ринулись навстречу культистами, насаживая из тела. Вряд ли такой манёвр назовешь тактическим гением. Вскоре, стражников начали окружать подходящие подкрепления культистов. На одного стражника приходилось три культиста, нападавших с разных сторон и лупя стальными дубинками по наиболее незащищённым местам.
Стоящий рядом со мной мужичина в татуировках хлопнул меня по плечу и встал. Он вышел из укрытия и направился к двум стражникам, охранявшим вход в тюрьму. Его шаги услышали и сразу же среагировали. Я тоже вылез из укрытия, благодаря чему, смог разглядеть тех двух из стражи - это были те же, что заточили меня тут.
Тот, что был ближе всего к татуированному, сразу же накинулся на него с саблей. В яркой, но непродолжительной вспышке бьющейся друг о друга стали завязался бой. Движения обоих были отточенными и резкими. Стражник дрался агрессивно, стараясь задавить своего оппонента в бою силой. Татуированный же пытался отражать удары и казалось, что он проигрывает. Однако как завязался бой, так быстро же он и закончился.
Второй стражник уже подходил, что-бы помочь, когда его коллега нанес вертикальный удар по татуированному. Татуированный сдерживал лезвие сабли стражника в нескольких сантиметрах от своего головы. Лицо стражника было напряженным. Татуированный же ухмылялся. Через пару секунд послышалось шипение.
Татуированный отскочил в тот момент, когда лезвие сабли стражника начало плавиться, и часть лезвия с острием упало на землю. Стражник недоуменно смотрел на обломок своего оружия. Не успел стражник опомниться, как татуированный нанёс ему вертикальный удар прямо по голове, рассекая её часть. В момент удара, меч воспылал ещё ярче. Сам же удар дошёл чуть дальше глазницы, даже не оставляя после себя крови - она попросту прижигалась ещё в момент удара. Лицо стражника перед смертью сохранило удивление: его правый глаз был широко раскрыт, а рот наполовину разинут. Некоторые лицевые мышцы стражника ещё дёргались, однако вскоре его лицо поглотил всё то же неестественно распределяющееся пламя.
Не успев помочь товарищу, второй стражник с пронзительным воплем попытался пронзить острием алебарды татуированного. Тот уклонился от удара и схватил древко оружия, поджигая его. Стражник раскусил татуированного и сразу же, резким движением всем телом назад, вытянул опалённое древко из рук татуированного. Стражник приготовился бить горизонтально, однако в этот момент, татуированный сделал шаг вперед с протянутой левой рукой. Татуировки загорелись бордовым цветом. Из ладони левой руки вышла струя пламени, что поразила лицо стражника. С криком, тот упал на землю спиной и в перемешку со стоном что-то бормоча, прикрывал глаза.
Татуированный прошёл дальше, проигнорировав раненного. Он направлялся на помощь к другим культистам, а точнее - в тыл стражи. Я, не желая терять времени, попытался обойти гущу боя по левой стороне. Благо, татуированный привлёк достаточно внимания, вырезая стражников в тылу их строя.
Несмотря на попытку избрать для себя наиболее безопасный маршрут, я всё же оказывался межд двух огней - культистов и стражи. Не помогая ни одной из сторон, я лишь пытался выбраться к воротам. По пути то и дело уворачиваясь от мимо пролетающих камней и болтов.
В один момент, мне чуть не поразил удар одного из культистов, что в пылу боя пытался повалить стражника ударами по ногам. Если бы тот культист не остановился перед ударом, возможно я бы лежал без сознания. Мы столкнулись с ним, он готовил размашистый удар, однако увидев, что я не являюсь стражником - озадачился. Однако увы, последним, что я увидел, так это как в его озадаченное лицо, а именно в левую долю лба, прилетает стрела. Это шокировало меня. Возможно, я бы простоял так некоторое время, рассматривая труп культиста, однако почти сразу к моим ногам упало тело очередного атакующего. Проморгав, я посмотрел в ту сторону, откуда он упал. Там стоял стражник, который был готов вот-вот прикончить меня.
Он сделал выпад, пытаясь пронзить меня - я увернулся. Не знаю, как у меня это получилось, но я смог. Однако, воспользоваться его промахом для ответной атаки я не успел, так как всё еще находился в шоке. Сделав пару шагов назад, я смог прийти в себя. Я поднял свой меч, готовясь к бою. Мне не хотелось драться насмерть. Я вообще не хочу убивать. Однако похоже без боя мне не выбраться.
Стражник впереди был в кольчуге под который была мешковатая одежда; плечи и ноги были дополнительно защищены наплечниками и наколенниками; на руках были плотные кожаные наручи и перчатки; голова защищалась шлемом без забрала.
Оценив снаряжение стражника, я составил небольшом план противодействия. Когда он попытается вновь сделать выпад - я увернусь. Когда я увернусь - ударю по руке мечом.
Стражник вновь приготовился атаковать меня. Адреналин бил в голову. Я широко расставил ноги, готовясь уворачиваться. Глаза были открыты как никогда прежде. По лицу выступал пот. Он наконец сделал выпад.
Я сделал резкий шаг влево. На секунду, мне показалось, что всё получилось, но тут же почувствовал, как что-то ударило мне в грудь. Удар выбил из меня весь воздух. Я упал на землю, не понимая жив ли. Лишь когда левой рукой потянулся к месту удара, я понял, что нагрудник таки спас меня - хоть на нём и осталась небольшая вмятина. Однако положения моего это не меняло - это был провал. Откашлявшись, я увидел, как стражник навис надо мной, готовясь проткнуть моё лицо острием алебарды.
Как только я уже смирился с судьбой, вдруг кто-то ударил стражника по голове молотком с острием на одной из сторон. Кто это был - я не увидел, ибо почти сразу, я перевернулся на живот и вскочил марш броском до ворот. Позади слышались звуки, словно кто-то лупил по стейку делая отбивную, а также уже привычные мне крики и звон.
Пробегая мимо бьющихся, я старательно избегал любые стычки, стараясь не встать ни у кого на пути. Благо, культисты не видели во мне врага и пропускали, занимаясь стражей. Может убийство заключенных не в их планах. Не знаю. Но пока я уверен, что им неинтересен.
Покинув стены тюрьмы, моему взору предстал частично горящий вечерний город. На том месте, где возвели эту темницу, можно было разглядеть почти всю его площадь. Пожары охватили те районы, где был рынок и жилые дома подле него. Крыша храма в далеке была разрушена, все статуи лежали на земле по кускам, а вся растительность была выжжена до чернющей золы.
Я быстро спускался вниз по ступенькам. Вся лестница была завалена трупами стражников и культистов. Положение их тел говорило и судьбе постигшей их: кто-то пытался сбежать, прыгая с лестницы в небольшой ров; кто-то дрался до последнего и умер на теле заколотого стражника; кому-то прилетело в глаз ещё до того, как его клинок вкусил кровь. В подавляющем большинстве было тел именно культистов, что немного смутило меня, учитывая их возможности. На этих ступеньках, да в небольшом пространстве, они вполне бы могли пройти без стольких жертв.
По пути мне встречались маленькие отряды вооруженных людей без верхней одежды, однако мы с ними просто обходили друг друга. Приглядевшись к ним, я понял, что это не культисты. Они были без татуировок, имели растительность на лице, у них не было следов от ожогов, но были следы от цепей. Наконец включив мозг, я обратил внимание на цвет кожи - мулаты - те самые рабы. Культисты освободили их? Но зачем?
Я бегло осмотрел парочку трупов якобы культистов на лестницах - это всё в бывшем рабы. Теперь всё стало частично ясным: культисты освободили рабов, что-бы использовать их как пушечное мясо при штурме тюрьмы. Одно лишь мне не давало покоя: они умирали за свободу или за культистов?
Однако думать об этом времени у меня не было. Лестница закончилась - нужно бежать из города - добраться до ворот. Забежав в ближайший переулок, я направился в сторону дыма, там где рынок. Насколько моя память позволяет, недалеко от него мне встречались ворота - по ним и сбегу.
Пробегая по переулкам, я уже больше ориентировался на концентрацию дыма и его удушливость. Город суетился. Жители со стороны горящих районов сбегали к пристани. А те, кто только вышел чесали головы, смотрели на дым с разинутыми ртами и спрашивали окружающих о чем-то. Гадать, конечно - о чем - долго не приходилось.
Чем ближе я подступал к горящим точкам, тем чаще видел стражников и трупы культистов. В переулках и на дорогах то и дело встречались стычки противодействующих сторон. Заглядываться на них долго я не мог, однако заметил одного рыцаря со странным овальным латным шлемом: у него не было прорезей для глаз, вместо них, на лицевой части шлема был нарисован белой краской большой глаз. Не менее странным были синии волнистые линии нарисованные по всей броне. Он что-то командовал стражникам вокруг него. В какой-то момент, он меня заметил. Точнее, как заметил: его шлем с глазом был направлен прямо на меня. Это насторожило меня, а потому я увеличил темп, убегая в переулок.
В небе появилась яркий столб огня, на источник которого я решил побежать. На землю, подобно дождю, падал пепел. За очередным переулком послышался нечеловеческий дикий рёв. Выбежав из переулка на его источник, я оказался на площади, где продавали рабов. Почти все здания вокруг горели.
В середине площади находилось нечто, чьи очертания скрывал интенсивный поток яркого пламени испускаемое телом. Размером огонь был с небольшой одноэтажный дом. Вокруг него столпились стражники и рыцари с символом глаза на шлемах. Они окружили это существо и принялись затыкивать его копьями и алебардами. В один момент, пламя немного утихомирилось, открывая взору вид существа. Это было нечто драконоподобное, однако таковым не являлось: её кожа местами выглядела как человеческая; лицо напоминало насильно вытянутый человеческий череп, который зачем то превратили в пасть, подобной той, что есть у крокодилов; местами на морде существа проглядывались человеческие кости, которые заполняли пробелы в морде твари, что-бы та выглядела более вытянутой, как у дракона; зубы твари тоже были человеческими, или, скорее походили на них, ибо являлись заостренным рядом долей бедренных костей; крылья твари были сделаны из рук; хвост был из позвоночников; передние и задние лапы я не смог разглядеть.
Тварь плевалась огнем и размахивала лапами, разрывая и сжигая заживо стражников. Казалось, что у тех совершенно нет шансов. Стрелы совершенно не помогали против твари, а болотов арбалетчиков не хватало для усмирения. Некоторые стражники бежали плотным строем и пытались убить тварь алебардами. Некоторым из них даже удалось нанести удар по левой лапе и отрубить коготь. Однако тварь не мешкала и выпустила в столпившихся стражников струю огня: десяток из них сгорело в пламени в агонии вопя и извиваясь на земле. Стражники начали паниковать и отступать. В этот момент, на встречу к твари вышли пять рыцарей с глазом.
Трое из них зашли и распределились сзади этого подобия дракона. Двое отвлекали твари прямой агрессивной атакой в лоб. Несмотря на доспехи, те двое рыцарей, вооруженных мечами, довольно ловко уклонялись от атак чудовища, приближаясь к нему всё ближе. Выйдя на расстояние удара, они принялись бить по передним лапам твари. Пара ударов - и ещё несколько когтей левой лапы твари отлетели в сторону, где будто растворяясь в огне. Казалось, что у них всё идет по плану. Что чудовище падет от рук благороднейших.
Однако, один из рыцарей не успел уклониться, после чего получил удар по туловищу. Он отлетел на несколько метров, его тело располовинило, а голова улетело куда-то дальше. Другой отвлекся на товарища и подставился под струю огня. Его полностью залило огнем, да так, что в потоке пламени даже силуэт не было видно. Кто-то очень громко закричал и стражники вновь попытались атаковать тварь, выстроившись в шахматном порядке с большими пробелами. Тварь тем временем громко завопила и развернула пасть к задней лапе, которую отрубили двое рыцарей. Когда она отвлеклась, поток пламени растворился в воздухе и из чёрной дымки появился тот самый рыцарь. Волнистые линии на его броне сияли ели заметным синем светом, а сам он был покрыт сажей. Он упал на колени, опираясь на меч, и стоял так, пока его не вывели из боя подошедшие стражники.
Тем временем, тварь начали забивать со всех сторон. Она вертелась, раскидывая стражников, но чем дольше её лупили, тем менее размашистыми и сильными были удары, а пламя окружавшее её становилось всё менее ярким и плотным. Пламя ослабло настолько, что стало видно нечто сияющее красным на голове твари. Вытянутая пасть монстра упала на землю после очередного удачного удара алебардой по шее. К ней подошёл один из рыцарей. Острием своего меча он пронзил источник света, после чего, огонь, окружающий тварь затух, а части тела твари начали распадаться и тлеть. Всю площадь окружила чёрный дым, скрывающий стражников от меня, и меня от стражников. В этот момент, я принялся бежать по правой стороне площади, обходя обломки сгорающих зданий. Нужно было добраться до большой дороги, ведущей от пристани к воротам через рынок.
Задыхаясь от непривычки, я таки смог выбежать на большую дорогу. На ней было множество повозок с разными цветами накрывающих из ткани и людей, что пытались покинуть город. Некоторые из них, что были ближе всего к рынку - подгорели.
Я выбежал к воротам, расталкивая суетливую толпу. Многие из них громко обсуждали последние события. Один мужчина бессильно пытался докричаться до неба стоя на коленях. Многие женщины вокруг плакали. Матери держали своих обгоревших детей на руках и смотрели в пустоту. На краях у ворот расположили небольшие пункты для пострадавших, где ожоги и раны людей обрабатывали водой другие неравнодушные люди. Среди них был один приметный: у него была серая борода и коричневые волосы с лысиной; лицо было полно морщин; носил очки; одет был в серую мантию. Этот старик всячески помогал раненным и учил добровольцев делать и обрабатывать раны какой-то зелёной мазью. Трое людей неустанно измельчали какие-то травы, а потом смешивали их с водой и чем-то ещё, что сгущало получаемое вещество. Остальные намазывали его или в крайнем случае прижигали раны, используя для этого нагретые на открытом огне кухонные принадлежности.
Сами ворота были закрыты, а у ворот выстроились в два ряда стражники в латных доспехах. В противовес им выстроился ещё ряд недовольных людей, среди них: торговцы в дорогих костюмах, странники в плащах, обычный люд и, на удивление - несколько гномов в роскошных одеяниях.
Все они, судя по всему, бранились. Стражники лишь молча наблюдали за всем. Некоторые, особо рьяные, кидали камни, указывая на ворота. Люд начал поддерживать инициативу. Стража была готова вот-вот начать подавление, или, скорее резню. Вдруг, из толпы стражников вышел человек: он был в фиолетовой рубахе с золотыми линиями на рукавах и в зоне у шеи, в фиолетовых штанах и кожаных сапогах. Его напыщенный вид, интонация, голос и чуть закрученные усы даже меня взбесили, а ведь я даже не понял о чем он говорит.
Он что-то объявил толпе, после чего шум поднялся такой, что у меня уши заложило. Если его работа был в провокации - он справился. Однако от ещё одного ужаса этот город спас тот самый рыцарь из тюрьмы, что вышел прямо к нему. На лице напыщенного ублюдка появился страх, который от отчаянно пытался скрыть за маской злобы.
Не успел напыщенный ублюдок что-то сказать, как его перебил рыцарь. Он что-то сказал ему, настолько тихо, что даже замолчавшая толпа вряд ли услышала бы. Рыцарь подошёл ближе. Стража, словно рефлекторно, выставила перед ним алебарды. Напыщенный поднял руку, после чего стража успокоилась, пропустив рыцаря поближе. Ещё раз что-то сказав ему, выражение лица напыщенного сменилось - он больше не пытался скрыть свой страх - он показал его всем. Он кивнул и что-то сказал страже, после чего та разошлась. Рыцарь прошёл дальше к воротам. Толпа ликовала. Ворота начали открываться.
Тем временем, я быстренько подсел в одну из повозок, что была одной первых. Кучер попытался меня выгнать, однако я показал тому свой мешочек с монетами. Начал пересчитывать их, вместе с ним - это делал и я. Насчитали мы где-то сорок серебренных и два золотых. Забрав один золотой и двадцать серебренных, он указал на кузов повозки. Я быстро залез в него, спрятавшись за тканью, прикрывающей какие склянки. Повозка какое-то время простояла, после чего двинулась. Проехать немного, мы остановились.
В кузов залез стражник в кольчуге, осматривающий товар. Я прикрылся тканью. Он какое-то время проходил по повозке, но вскоре я увидел его ноги прямо надо мной. Сердце дико забилось. Он поднял скрывающую меня ткань. Наши взгляды столкнулись. Его лицо было смесью удивления и недовольства. Он собирался что-то крикнуть, однако я схватил его за ногу, от чего тот ещё сильнее удивился. Я протянул тому золотую монету дрожащей рукой и с отчаянным в глазах вымаливал взглядом снисхождения. Он улыбнулся и взял её, после чего присел и похлопал меня по плечу. Напоследок осмотрев всё взглядом, он спрыгнул и закрыл зад кузова тканью.
Мы выехали из города. Позади виднелись ворота и другие повозки, которые проверяли стражники. Я вылез из кузова к кучеру. Тот остановился у большого перекрестка и достал карту и рассматривал её. Я тоже принялся изучать местную картографию.
На карте было множество городов и путей. Самый большой из них находился на полуострове где-то слева и был обозначен большим кругом над которым было название, написанное всё так же непонятным мне языком. Справа было множество малых кружков. Многие города справа были зачёркнуты как и пути к ним.
Кучер приложил палец к одному из кругов, что был возле моря на небольшой холмистой местности в полукруг. Круг загорелся ярко-синим. Потом он провёл пальцем по одному из путей и вёл так до другого круга. Стало ясно, что он строит таким образом маршрут. Я не смог скрыть удивления и кучер, застав мой внимательный взор на его карте, отвёл её подальше от меня. Я успокоил его плавным жестом руки, после чего он вновь вернул карту на исходную.
Наш маршрут пролегал через середину, судя по всему местной империи. На пути нас ждет какой-то большой город, а также промежуток, между зачеркнутыми и обычными городами. Конечная же будет судя по всему граница империи. Выстроив подобную теорию, я залез обратно в кузов. Позади к нам собирались повозки с синими балахонами, скрывающими содержимое кузова. Такими же, как и у нас. Пока они собирались, меня начало клонить в сон. Я прилёг на кучу грязной одежды в левом углу кузова. От всех этих приключений и голова разболеться может