А. П. Ярков
Об участии казаков Западной Сибири в освоении восточных окраин России
Современному человеку трудно представить освоенное пространство Западной и Восточной Сибири, Дальнего Востока в ХVII-ХVIII вв., где лишь узкой полосой - по берегам рек: Иртыш, Обь, Енисей, Лена, Амур – жили русские поселенцы, а остальная территория локально была заселена кочевыми племенами. И в освоении ее велика роль западносибирского казачества, источниками формирования которого выступили: служилые люди из различных городов центральной части страны; представители других сословий, повёрстанные в казаки; часть коренного и аборигенного населения, в т. ч. крещёные; "ермаковы казаки" и их потомки; вольные казаки с Дона, Днепра, Терека, Урала; ссыльные и пленные. Основные функции, исполнявшиеся казаками, были следующими: "...они содержали везде стражу, употреблялись при построении слобод, отправляли разные службы по городам при воеводах, чинили сбор ясака в казну от ясашных народов и удерживали их в надлежащем повиновении начальству" (1, л. 440 об.).
Присоединение осуществлялось с участием казаков в ертаулах – передовых дозорных отрядах, но оно не всегда шло мирным путём. Отсутствие очерченных границ, недостаток сдерживающих сил и общее "расстройство" государственного управления (смутное время создало в центре России уникальную ситуацию, когда власть оказалась в руках знати и народного ополчения, а сибирские правители, находившиеся в отдалении, пребывали в "подвешенном состоянии"), присутствие на рубежах недружелюбно настроенных, в т. ч. бывших подданных, было чревато негативными последствиями. На первых порах население срубленных острогов и городков выполняло набор несложных военно-оборонительных и представительских функций. По мере продвижения от среднего течения Иртыша на восток служилые люди и промысловики оказались на территории с компактным проживанием "язычников", мусульман, буддистов - подданных православного (по идеологии и доминирующему составу населения) государства, интересы которых власти учитывали, отделяя (выделяя) волости, землицы, улусы, дючины с родоплеменной организаций аборигенного и коренного населения, осуществляя контакты с ним через прежних «князьцов» и старшин. И это явление можно рассматривать в качестве неких, обеспечиваемых из центра, внутренних гарантий на собственность власти местных лидеров. Немало этому способствовала государева система повышения их статуса – в «дети боярские».
Служилые люди первоначально стояли на охране рубежей до той поры, пока "не пали глубокие снеги", а по мере освоения азиатских территорий "годовая служба" растягивалась: в Даурии от 2 до 8 лет, а в Красноярске по 5-6 лет.
Существовала система ранжирования: некоторые дети боярские, как командиры отрядов землепроходцев, стали считаться основателями городов и их первыми воеводами (казачьими атаманами). Лишь иногда в отдалённых зимовьях рядовые казаки становились "приказными", "дозирали" земли и "прибирали" в слободах крестьян, управляли приписными крестьянами: "Без казаков никак обойтись неможно, как оные употребляются в такие службы, в каковые никакие чины способны быть не могут" (2, с. 58-59).
Продвижение было обусловлено желанием властей увеличить ясачные сборы и число "ясачных людишек", для чего подвижные казачьи отряды подходили в первую очередь. Власти отдавали себе отчёт, что это открывало возможности для злоупотреблений, поэтому особо оговаривалось требование посылать "служилых людей добрых, грамотных, а не воров и не пьяниц и не корыстовщиков". Существовали льготы для казаков, заинтересованных в "торгах и промыслах", хлебопашестве, в поисках "новых неясачных землиц", в экспедициях, напоминавших походы "за зипунами". Денежное и хлебное жалование, соляные оклады отправлявшихся в "дальние посылки" возрастали с получением чина или с изменением семейного положения. За "явственный бой", "за побитых и взятых мужиков" полагалось наградное жалование, но "вины и прослуги" могли повлечь понижение в чине и жаловании (3, с. 42, 78).
По ходе продвижения казачьих отрядов с европейской территории на восток в их составе появлялись татары, якуты, эвенки, буряты и др., которым позволялось и в казачьем строю находиться в национальной одежде, и иметь своё оружие - луки. Казачьими отрядами и их союзниками из аборигенов по ходу движения разведывались природные ресурсы, строились переправы, дороги, остроги. Статус поселений менялся. Так, Ачинск, устроенный на берегу р. Чулым, в 1620-х гг. был лишь зимовьем, а с 1641 г. стал острогом, среди жителей которого было 39 казаков.
Если жизнь служивых на местах исхода жёстко регламентировалась - обязательны были явка на смотры, стрельбы, разрешение начальства на отлучки "на пашню" и "в торги", то в походах казаки чувствовали себя свободнее, а отношения в среде были демократичнее. Отправка на восток иногда приводила к ослаблению социального напряжения. Например, лишь после вмешательства архиепископа Нектария в 1636 г. между тобольскими воеводами и казаками, которых отправляли в многолетний поход на реку Лену, был достигнут компромисс в споре о выдаче жалования.
Не все атаманы, возглавившие команды землепроходцев, были казаками по происхождению: Д. Г. Угримов – сын верхотурского боярского сына и тобольский боярский сын (с 1677 г.) – был ранен стрелой в правый бок на Каменской заставе Катайского острога, куда его послали на службу, а затем он стал майором слободских драгун украйных слобод (1701-1712), майором Катайского острога (1709), и лишь в 1712-1719; 1723; 1728; 1735; 1749 гг. – тюменским казачьим полковником. П. И. Бекетов – из боярских детей – прибыл в Тобольск в 1626 г. и вскоре был назначен в Енисейский острог стрелецким сотником, а позже – головой стрельцов и казаков, вместе с которыми проник по Ангаре в "страну братов" (бурят) и основал Рыбинский острог (1627). Затем с И. А. Галкиным он организовал походы по Лене и её притокам, в 1632 г. заложил первый Якутский острог, ставший начальным пунктом для последующего продвижения в южные районы Дальнего Востока и в бассейн реки Амур (4).
Долгое время все сибирские казаки делились на "тобольских", "мангазейских" и др., поскольку считали себя на новом месте временными. Обременительными оставались "дальние посылки", в т. ч. – "годовая служба", которая создавалась для укрепления малочисленных гарнизонов или для несения службы там, где своих ратных людей вообще не было, либо во вновь построенных городах и острогах, либо в мелких крепостях, прикрывавших южную границу от кочевников. Нередкой была и посылка годовальщиков в восточные районы. Они направлялись в новые остроги, гарнизоны которых не могли справиться со службой самостоятельно. Такая служба длилась по году, как правило, лишь в близко расположенных от своего гарнизона местах, а при "дальних посылках" служивые оставались в "годовальщиках" обычно по несколько (до 6-8 и более) лет; некоторые – навсегда. Редко, когда походы на восток и юг России обходились без лишений, военных стычек и жертв с обеих сторон: половину потерял отряд А. Добрынского и М. Васильева в наскоро срубленном острожке, осаждённый "якутские орды многих людей" (5, с. 29). Отряд Попова первым прибыл на Камчатку, и, хотя почти все его участники погибли, сведения о самом большом восточном полуострове были получены, а затем, наряду с прочими, обобщены С. У. Ремезовым в 1701 г. в "Чертежной книге Сибири".
В 1685 г. казаки, собранные в полк в Тобольске, Тюмени, Туринске, Верхотурске под началом А. Бейтона, прибыли для защиты Албазина, где с июля 1686 по август 1687 г. гарнизон выдержал осаду маньчжуро-китайского войска, превосходившего его по численности в 10 раз, остановив притязания Китая на левый берег р. Амур. Лишь Нерчинский трактат 1689 г. послужил основой для уничтожения Албазинской крепости, а оставшиеся там сибирские казаки (вместе с пленёнными ранее) были увезены в Пекин, где им выделили отдельное подворье, включили в наследное военное сословие Цинской империи под названием Русской сотни. Одетые в форму маньчжурской гвардии и женатые на китаянках казаки перестроили буддийскую кумирню в Никольскую церковь (сохранилась и ныне) и под духовным окормлением священника М. Леонтьева основали первую в Китае Русскую православную миссию, исполнявшую до 1864 г. и дипломатические функции.
Сибирцы приняли участие в Великих географических открытиях: одними из первых начали освоение морских путей вдоль северо-восточных и восточных побережий Сибири, прошли Беринговым проливом, открыли Курильские острова (Д. Анциферов, И. Козыревский) и ряд островов в Ледовитом океане (6, с. 2). Потомок тобольского сына боярского поляка Я. Павлуцкого – Д. И. Павлуцкий вошёл в историю географических открытий тем, что, будучи командиром Анадырской партии из четырехсот казаков, созданной для подчинения чукчей и коряков, открыл возможность сухопутного пути от Шелагского мыса до Чукотского полуострова. В донесениях он сообщал важные этнографические данные; описал географию и составил свою карту Чукотки; доказал близость северо-восточной оконечности Евразии к Северной Америке. По распоряжению Д. И. Павлуцкого морским отрядом Анадырской партии (М. Гвоздев, И. Федоров) совершено исследовательское плавание бота "Св. Гавриил" от берегов Камчатки к устью р. Анадырь, островам Берингова пролива и к Аляске. В 1732 г. под его руководством прошли походы против коряков и чукчей; по его указанию был основан Олюторский острог (р. Вывенка). За заслуги он был произведён в майоры, а в 1734-1739 гг. участвовал в расследовании причин ительменского восстания, когда запретил казакам брать ительменов в рабство. Активно он внедрял земледелие и скотоводство среди камчадалов, для чего привёз на Камчатку первую пару крупного рогатого скота. Затем стал воеводой в Якутске в 1740-1742 гг., но его опыт и знания не давали права на отдых: по указу Сената Д. И. Павлуцкий вновь был назначен командиром Анадырской партии и отправлен в Анадырь для поддержки коряков в войне с чукчами (1742): совершил два похода на Чукотский полуостров (1744). Тогда же русские впервые обогнули полуостров, пройдя по побережью от устья Анадыря к устью Амгуэмы. По итогам походов были составлены в 1744-1746 гг. две карты Чукотки (7, с. 572). Об участии казаков Западной Сибири в освоении восточных окраин России
Атаман С. И. Дежнёв также начинал службу в Тобольске рядовым казаком, а затем неоднократно отправлялся во главе отрядов по сбору ясака и "проведания путей". В 1649 г. поднялся вверх по Анадырю, где устроил зимовье – Анадырский острог, а затем первым указал пролив между Азией и Америкой.
Уроженцам Западной Сибири принадлежит и приоритет в определении российских границ, сфер политического и экономического влияния на Дальнем Востоке: первыми из подданных России наблюдали Сахалин казаки из отряда В. Д. Пояркова, вышедшие в устье Амура в 1644 г.; через 11 лет они отправились оттуда для подчинения сахалинцев и сбора ясака, опередив японцев.
Созданная в 1708 г. Сибирская губерния занимала пространство от западных склонов Уральских гор до Тихого океана, а её освоители нуждались в защите. Здесь проживало примерно 500 тыс. чел. (3,7 % к населению европейской части России); число православных (в т. ч. старообрядцев) составляло около 300 тыс. чел. Плотность населения, хотя и выросла за 150 лет почти в 7 раз, но оставалась предельно низкой; уровень управления территорией - малоэффективным, несмотря на то, что, согласно петровским указаниям, губернатор получил чрезвычайные полномочия.
К началу XVIII в. общее число служилых людей в регионе составляло 9-10 тыс. чел., в т. ч. около 7,3 тыс. казаков. Их большая часть (до 5,8 тыс. чел.) была сосредоточена на южных границах Сибири. В 1701 г. упразднили стрелецкий чин, а самих стрельцов перевели в пешие казаки. С 1719 по 1795 г. численность русских в регионе возросла в 2,4 раза и составила 412 тыс. чел. (9, с. 146-147). В продвижении на восток казаки участвовали и в составе регулярных частей: в соответствии с реформой Петра I ещё в 1698 г. из сибирских драгун и Беломестных был создан Сибирский драгунский гарнизонный полк, переименованный в 1727 г. в Якутский и передислоцированный в Забайкалье для охраны российско-китайской границы. В первой половине 1730-х гг. одна рота этого полка была переведена на Камчатку.
По сравнению с регулярными войсками казаки были свободнее в поведении и в исполнении службы; они занялись добычей пушнины и моржовой ("рыбьей") кости как "на себя", так и на "великого государя" (10, с. 33). Бунтовали казаки против своих атаманов, конфликтовали с промышленниками, видя в них конкурентов (хотя нередко отправлялись "на проведование" новых "землиц" в составе объединённых отрядов).
Нередко тюменские, берёзовские, тобольские, сургутские казаки участвовали в военных действиях против аборигенов, силой принуждения обращая их в подданство Российской империи или, сопровождая миссионеров, – в православие.
Фактически за 100 лет казаки, начинавшие службу в Тобольске, Тюмени, Берёзово, Мангазее, Сургуте, вместе с промышленниками и союзниками из числа аборигенного и коренного населения в невероятно трудных условиях прошли огромные пространства - более 10 млн кв. км, описали их, присоединили к России, способствуя укреплению её границ.
1. ГАТО. Ф. 329. Оп. 13. Д. 7.
2. История казачества Азиатской России: В 3 т. Т. 1. Екатеринбург, 1995.
3. Там же.
4. Изгачёв В. Г. Русский землепроходец П. И. Бекетов // Ученые записки Читинского медицинского института. Чита. 1959.
5. История казачества...
6. История становления казачества в Зауралье и Сибири. Тюмень, 2004.
7. Историческая энциклопедия Сибири: В 3 т. Т. 2. Новосибирск, 2009.
8. Дёмин Л. М. С. Дежнёв. М., 1990.
9. Кабузан В. М., Троицкий С. М. Движение населения Сибири в ХVIII в. // Сибирь ХVII и ХVIII вв. Новосибирск, 1962.
10. История казачества...
Ярков А. П. Об участии казаков Западной Сибири в освоении восточных окраин России // "О Камчатке и странах, которые в соседстве с нею находятся..." : материалы XXVIII Крашенник. чтений / М-во культуры Камч. края, Камч. краевая науч. б-ка им. С. П. Крашенинникова. – Петропавловск-Камчатский, 2011. – С. 222-224.
На фотографии старейшего фотографа А. Сильницкого - Камчатские казачки, камчадалки.