Воейково Ленинград. глава двадцать шестая

Александр Георгия Сын Николаев
Воейково \Ленинград : от ноября 1975 года до января 1977 года

                Повесть

                Глава двадцать шестая


                *

Ещё раз о фотографиях, имеющихся в личном архиве и касающихся пребывания на ДПО : использую только те, которые важны « для приукрашивания » « само собою набираемого » текста, - учёба и всё связанное с дневным подготовительным отделением, с Воейково, были и остаются одним из немногих периодов моей жизни, почти напрочь тогда лишённой глобальных, общественных и личных забот, проблем,
кем-то навязанных мне обязательств и « неразрешимых » ситуаций.

Исходя из возможности « комментировать » текст каждой главы только одной иллюстрацией, желая максимально использовать далее в этой первой части повести действительно обязательные и значимые не только для меня фотографии, я искал
и нашёл решение, позволяющее опубликовать то их количество, что позволит читающим составить если не четырёхмерное, то хотя бы трёхмерное представление и об авторе и о запечатлённых им событиях.

Да, можно было бы ввести в повесть большое количество диалогов, -
по памяти и сообразно, попутно, придуманных, - но труд этот оказался бы для меня настолько длительным, что даже о примерных сроках его завершения не имел бы
« даже я » малейшего понятия.

((( Когда-нибудь ; быть может ; всё же я осмелюсь — без малейшего опыта --- взяться за сооружение пробного романа, романа в литературном смысле,
именно диалоги в котором играют существенную роль.
Пока же обретаю навыки обычного литературного подмастерья. )))

Новые главы, - эта и вероятные ещё две или три, - будут хотя и значительно меньше
многих прежних по объёму, но тоже интересны.

При таком раскладе предполагаемого дальнейшего « минимально возможного » текста завершающих эту часть повести глав, - мысли, слова, абзацы всегда создаются напрямую, без бумажных или электронных черновиков, « из определённого набора веществ головы под управлением областей Души и Духа », - обязательно найдётся место для других фотографий.

Вторая часть данной повести начнётся с воспоминаний о событиях личного августа
1976 года. --- А сейчас произойдёт возвращение в март или февраль того же года,
поскольку надо всё же упомянуть об одном эпизоде, который мог бы стать печальным фактом для всех тогда проживающих в мужском общежитии дневного подготовительного отделения, размещённого в пределах Воейково.

                *

Неопределённость — случилось происшествие в феврале или в марте ? --- имеется
по причине моей памяти, не имеющей малейшей « зацепки » за конкретность события :
в один из дней наше большое деревянное общежитие могло действительно сильно пострадать.

Так полагаю, всё же именно в марте можно было играть в снежки.
Хотя вероятны и оттепели февральские, « отдаю предпочтение » марту,
ибо в тот день, во время обеденного перерыва, сквозь единственное кухонное окно яркость солнечная была такова,что приходилось щуриться при взгляде на сверкающее оконное стекло.

Все восемь конфорок двух газовых плит заняты : жильцы мужского общежития
и подогревают заранее приготовленное и готовят на скорую руку.
На маленькой кухне тесно, заметно дымно : курящие торопливо « наслаждаются » …

Полностью открытая оконная форточка создаёт ощутимый сквозняк, от которого заметно колеблются огоньки газовых конфорок.
Среди ожидающих готовности заранее придуманных ими « изысканных блюд » и тех,
кто только-только начал процесс импровизированного создания, происходит общение словами, улыбками, жестами.

Я тоже в числе не поваров, но дежурных по комнате, отвечающих и за разогрев
и за доставку обеденной пищи к столу « чрезмерно голодных и очевидно усталых » …

Курильщики « получили свои нормы » ; сигаретный дым почти развеялся.
Ещё немного и можно нести суповую кастрюлю в нашу комнату, где в « томительном »,
в « очень тяжком » ожидании « честно затаились в засаде вооружённые столовыми ложками » ...

Поначалу я не понял ни причины общего смеха, ни смысла действий трёх или четырёх
курильщиков, то и дело выбегающих из кухни, из общежития, а затем бегом появляющихся и не очень прицельно бросающих сырые снежки за одну из батарей центрального отопления.

« Странная игра », - подумалось мне, - « Могли бы между собой посоревноваться 
в бросании снежков неподалёку от общежития » …

И лишь когда я увидел поднимающийся из-за чугунной батареи отопления настоящий дымок, а не просто пар, образованный превращением снега, пришло понимание :
горит если не сама деревянная, закрытая бумажными обоями, стена кухни,
то горят именно окурки вместе с прочим бытовым мусором, который « весьма странным образом » накопился в промежутке между стеной кухни и батареей отопления.

Ни о чём специально я не думал, не размышлял.
Все мои действия произошли сами по себе, без участия\без включения активного сознания : на полном автоматизме снял я со стены кухни огнетушитель,
перевернул его вниз раструбом, затем движение рукояткой, - произошло разрушение ампулы с кислотой, началось быстрое образование пены, - и направил эту мощную плотную струю пены в очаг возгорания, - сначала сверху, вдоль стены и задней части батареи отопления, затем с боков и снизу, ближе к деревянному полу.

Лишь по окончании « сольного выступления » до меня дошло : мог быть настоящий пожар …
Недалеко два газовых баллона ; стены старые, деревянные …

((( Ни аплодисментов, ни уважительных рукопожатий.- « Никто ничего не понял ».)))

Я, при помощи полотенца, взял с плиты нашу кастрюлю с супом, и не спеша направился в комнату, совершенно не желая смещать наш совместный обед новостью
о недавно произошедшем.

На кухне имелся ещё один такой же огнетушитель, - ОП-5 ; « огнетушитель пенный,
ёмкость пять литров » ; непригоден для тушения возгораний в электрических сетях.
Использованный ОП-5 остался стоять в ближнем углу притихшей кухни.

Через несколько дней появился новый, или же заново заряженный, огнетушитель.

Никто меня никуда не вызывал ; никому я не докладывал о происшествии ;
никто меня не похвалил и никто меня не отругал за « порчу » противопожарного инвентаря.
Разве что ребята, соседи по комнате, однажды пошутили : « Где же ты так здорово научился ?! » -
На что в ответ им было сказано : « В Советской армии нас хорошо тренировали : приходил срок годности разных огнетушителей, - и пенных и углекислотных,
для электроустановок, - и мы, под присмотром наших офицеров, вовсю « резвились », с весны до поздней осени разряжая на бетонные дорожные плиты и заодно выжигая 
в швах между ними « неуставную » траву, выявленные негодные к дальнейшей эксплуатации ОП и ОУ.
Понятно, не все огнетушители сразу, не одновременно, - по графику ».

((( « А вы сами разве ни разу не были на такой поучительной практике ?! » )))

« Был опыт, был. Нас тоже тренировали, но не так часто. Мы поступили бы также :
быстро и ловко ».


На маленькой кухне мужского общежития вроде бы перестали курить ;
или, хотя бы, тушили окурки в воде до полного их размачивания и дальнейшего определения в специальное металлическое ведро. -
Прежде были пепельницами пустые консервные жестяные банки, стоящие на нешироком деревянном подоконнике.

Иных происшествий, связанных с теснотой, с периодической большой загруженностью кухни я не помню. --- Или просто не знаю о тех случаях, что могли произойти там.

((( Быть может что-то особенное и происходило на свободной кухне в ночное время,
но лично я предпочитал отдых вместо ночного бдения. )))




                19.03.2024

                "     "     "     "     "