Стул

Во время очередных житейских катаклизмов я сменил место жительства, уехав в Орел, чтобы начать новую жизнь. Хотя начать — это неверно, скорее, чтобы забыть оставшиеся позади развалины некогда счастливой жизни. Все случилось внезапно, но, как говорится в рекламных проспектах: товар обмену и возврату не подлежит. Вот и у меня, ни возврата, ни обмена!
Орел – это моя малая родина. Когда-то этот город дал мне много, главное – позволил определиться с призванием, которому я уже никогда не изменял. Но сейчас в Орле осталось мало друзей, чтобы надеяться, что в их шумной компании, как прежде, я отвлекусь от тягостных раздумий и душевных переживаний. Тем ценнее внимание оставшихся немногих.
Я купил маленькую квартирку почти в центре города, чтобы иметь возможность не ограничивать себя, когда придется искать работу. Пока решил с работой подождать, чтобы привести в порядок замыслы, самым бесцеремонным образом разрушенные последними событиями. Как их итог, я не мог заставить себя сесть за компьютер, чтобы продолжить начатое более года назад. Это был мой любимый проект. В него я вложил многое из того, что годами копил в творческих поисках. И очень надеялся, что он подтвердит мои ожидания.
Если вы когда-нибудь переживали острейшие душевные переживания, то знаете, что участие друзей в вашей жизни дорого даже в мелочах. Встретить и проводить на вокзале, помочь купить посуду, подарить чайник, картину. Как много это значило сейчас! Это не житейские мелочи и не простые знаки внимания. Это гораздо большее, что ценишь лишь находясь на краю душевной пропасти. Они спасают, дарят надежду. Как луч света из-за туч, которые заволокли небосвод. Луч один, но он пробивается и, тем самым, несет надежду, что за ним будут другие. И тучи рассеются, небосвод очистится, и опять только творческие поиски будут волновать душу. А в них всегда предполагается позитивное окончание. Никто ведь не ищет что-то, будучи уверенным, что его не существует.
Но вернемся … к стулу. Сегодня мой друг удивил меня, предложив подарить мне на новоселье два стула. Как оказалось, это два произведения мебельного искусства, которые безусловно украсили мое жилище. К стульям у меня отношение особое, так как все творческие искания я осуществляю либо по ночам, пытаясь ночь напролет разрешить какую-либо проблему, либо днем, в своем рабочем кресле. Но когда кресла нет, то подойдет и обычный стул или табуретка. И я давно обратил внимание, что мебель, которая участвует в творческом поиске, имеет немаловажное значение.
Например, табуретка слишком твердая и неустойчивая. Поэтому на ней и получаются результаты, которые спустя некоторое время опровергаются. То есть несерьезные результаты.
Сидеть на чужом стуле и пытаться получить что-нибудь значимое, дело бессмысленное. Результат будет, но совсем из другой области. Иногда это помогает взглянуть на проблему по-иному. Но чаще уводит в область, в которой либо уже был, либо предпочел бы не оказываться. Так, если ты пытаешься найти доказательство, то чужой стул подсунет тебе философские рассуждения об абсолютной и относительной истине. Тоже любопытно, но это требует раздумья длительного, а на чужой стул ты плюхнулся так, чтобы только место занять.
Или, допустим, твое рабочее кресло вместе с тобой переживало положительные и отрицательные эмоции. Например, при общении со студентами. Ну тогда так и будет – на один положительный результат придется разнообразие опровержений прежних. Получается, как американские горки, медленно вверх и стремительно вниз с визгом и криками.
Больше всего я люблю свое кресло, которое волею судеб досталось мне от дочери. Она со своей скрипочкой уехала в Америку, и кресло перешло мне. Удобное, располагающее к размышлениям, творческому поиску, оно никогда меня не обманывало. Сидеть в нем, работая, до недавнего времени было синонимом творческих удач. Да и трудности ощущались в нем как залог будущих успехов. Это как подъем в гору. Трудно подбираться к вершине, но ты знаешь, что она обязательно будет, и идешь. Может быть, ползешь, из последних сил. И вот она, вершина. Здесь ты понимаешь, что усилия были не напрасны. Хотя, увы, с этой вершины перед тобой открывается целая череда новых, о существовании которых не подозревал. Новые вершины манят тебя как залог того, что жизнь бесконечна в своем разнообразии. И только Создателю известно, когда ты взойдешь на ту вершину, где тебя посетит покой и приобщение к Абсолютной Истине.
Но я отвлекся от главной темы. Итак, мой интерьер украсили два стула классической формы и расцветки. И что-то подсказало мне, что вместе с этими стульями в мою жизнь неожиданно входит нечто, ожидать чего я не мог. Но оно уже забрезжило, хотя результат пока не предсказуем.
Не раздумывая, я уселся на один из стульев и включил компьютер. Все мои творческие поиски давно уже связаны либо с чистым листом бумаги, либо с компьютером. Вначале я пишу свои мысли на бумаге, часто вычеркивая и переписывая. А потом в более-менее удобоваримом виде переношу на компьютер. Про значение второго участника процесса – табуретки, стула или кресла я уже говорил. Итак, я плюхнулся на подаренный стул и прислушался к своим ощущениям.
Вначале были ожидаемые тишина и покой. И еще – необыкновенный комфорт, как в моем любимом кресле. Оформилась мысль, что нечего просиживать просто так, надо браться за дело и сформулировать переживания. Но их так много! За какую ниточку потянуть, чтобы размотать клубок до конца. Возвращаться на развалины – не продуктивно, да и больно. Надо смотреть вперед, коль ты выбрал жизнь. Жизнь только впереди с ее смыслами, находками, приобретениями и потерями.
Но у стула оказалось свое представление о жизни. Вдруг начали возникать видения, связанные с прежней жизнью в Орле. Вот я ученик начальной школы, когда мультфильм в кинотеатре – праздник. Их было мало этих праздников, и мы - дети были готовы смотреть один мультик по нескольку раз, потом пересказывая дворовым друзьям, добавляя все новые и новые детали, которых конечно же не было. Но в нашем детском воображении они возникали и были даже более яркими, чем реальные картины. Потом нить воспоминаний, навеянных стулом, привела во двор, где мы отчаянно сражались в футбол на свободном пространстве двора, на которое вход взрослым был, конечно же, запрещен. Здесь безраздельно царствовала детвора. Тут возникали ссоры и примирения, радости и разочарования, встречались дружба и предательство. Решались мировые детские проблемы. Там мы познавали жизнь, в ее детском многообразии. И оно было ничуть не беднее взрослой жизни. Но это станет понятно позже, когда повзрослеем и поймем, что жизнь жестока, иногда очень, и, как правило, всегда неожиданно. Но стул требует оставить неприятности и двигаться дальше.
Память сразу же подсунула воспоминания о первых походах в библиотеку, которая была рядом, на той же улице. Этот мир тишины, приглушенных разговоров и, главное, море книг завораживал. Каждая книга манила и обещала что-то новое. Прежде, чем взять книгу, я рассматривал иллюстрации, которые всегда были красочными с мужественными богатырями, русалками на ветвях, котами на цепи, отважными всадниками с саблями над головой. Брал книгу и, торопясь, нес домой, чтобы, уединившись, ощутить весь восторг, предвкушение которого началось в библиотеке. Когда библиотекарша похвалила, сказав: «Это очень интересная книга. Только читай не торопясь, вдумчиво». И я, забравшись на кровать с ногами, впитывал каждое слово этой книги. Потом сказочные герои сменятся героями Ремарка и Хемингуэя, затем Толстого и Достоевского. Но всему свой черед. Стул не торопится, он неспешно ведет меня по тропе воспоминаний.
Наконец, передо мной открывается непознанное до конца пространство любви. Я всегда понимал, что люблю мать, отца, брата. Это не было чем-то абстрактным, как например любовь к Родине. С этим чувством я проживал каждый день. Оно было не отделимым от моего существования. Но вот одноклассница посмотрела на меня как-то по-особенному, и вдруг во мне, где-то в области солнечного сплетения вспыхнул огонь. Стало одновременно и радостно, и тревожно. Как будто нашел нечто жизненно важное и сразу же потерял. И радость находки, и горечь утраты смешались и зажгли тот огонь, который уже никогда не погаснет. Этот огонь негасим, он исчезает только вместе с человеком, потому что это Любовь. Она наполняет меня и, как воздух, необходима для существования. Именно Любовь делает жизнь человека осмысленной. Она должна наполнять его, потому что Любовь есть та жизненная энергия, которую прагматичные китайцы почему-то называют Ци. Китайцы заблуждаются. Нет никакой Ци. Есть наполняющая тебя Любовь. И без нее твое существование на земле прекращается. И это справедливо не только для отдельного индивида. Этот же закон справедлив и для людских образований. Но обобщение стула в эту сторону мною принято не было.
Поэтому он направил меня в область творчества, когда я понял, что самое важное для меня – это создавать нечто новое, но не материальное. То, что нельзя пощупать руками, но можно оценить красоту ментальных конструкций. Начались увлечения математикой, которые сформировали всю мою последующую жизнь. Вечерами я просиживал в читальном зале, выискивая редкие учебники и задачники. Математические конструкции, которые я оттуда извлекал, приводили меня в восторг. Я готов был обсуждать их с первым встречным, при условии, что он был готов слушать меня. К счастью, такие не попадались. Математика дала мне понимание того, что помимо житейских рассуждений, которые не приближают к пониманию Абсолютной Истины, есть высшие пути ее постижения. И эти пути указывает математика.
На этом стул потребовал подведения итогов. Судя по всему, он утомился, транслируя мне мои же воспоминания. Итог очевиден. Все мои радости и печали определяются Любовью, без которой не мыслю существования, и Математикой, которая открыла мне путь к абсолютной, но поэтому никогда не достижимой истине. Но само движение по этому пути уже есть наслаждение.