Предвосхищая замечательный вечер, я открыл Дао-Дэ Цзин с комментариями Люй Дунбиня (носящего даосское имя «Учитель чистого Ян», одного из восьми бессмертных) и прикоснулся к древней китайской философии. Вообще-то к философии, за небольшим исключением, я отношусь отрицательно. Она представляется слишком материалистической и поверхностной. Но Дао-Дэ Цзин поглощает полностью. Доставляет наслаждение перечитывать ее и древних комментаторов, погружаясь в глубины собственного сознания, чтобы потом, медитируя, переместиться в бессознательное. Тем самым открывая новые грани собственного Я. Это занятие нельзя назвать только интеллектуальным, это более глубинный процесс, который порождает вопрос: «Что есть сознание и что есть Я?». Итак, впереди были восхитительные мгновения, когда я мог прикоснуться к неведомому, познавая непознаваемое.
«Милый, ты не слишком занят?», - раздался нежный голос жены. Не веря, что обманулся в своих предвкушениях, проигнорировал призыв. Надеясь … . Да что там вспоминать, на что я надеялся. На чудо, наверное. Ведь одно чудо лежало передо мной, открытое на семнадцатой странице. Почему же не оказаться и другому, которое унесло бы меня в дали, где лишь чистый разум. Чуда не случилось! «Милый, не мог ли ты мне немного помочь», - раздался опять воркующий голос. На этот раз в нем отчетливо угадывались переливы ручейка, звук серебряных струн, звон медных тарелок и скрип рельса, под бронепоездом среднего калибра. Это мигом сбросило меня с высот, на которые я успел забраться. Не очень высоко, где-то на уровне восьмого этажа. Выше не успел. Приземление прошло благополучно, сказывалась тренировка.
Подошел к жене, она в это время что-то с большим интересом высматривала на экране смартфона. «Смотри, какая прелесть!», - проворковала она и показала. «Это мы обязаны посадить на даче». На экране был развесистый помидорный куст, из-за обильной зелени которого едва угадывались слабо развитые помидоры. Такие плоды я называю недокормышами. Впрочем, недокормышами я называю много чего: собак, которые помещаются в ридикюль, тощих моделей, демонстрирующих купальники, слабо наполненную рюмку и многое, что мне не нравится. Узрев помидорный куст, понял, что Лао-Дзы отдыхает, и сегодня мы с ним не встретимся. Я пожелал Лао-Дзы спокойно ночи и выразил свое недоумение: «Чем же эти недокормыши привлекли твое внимание?». Выразить свое недовольство в более явной форме я не мог. Сказывалась врожденная интеллигентность. После чего последовала получасовая лекция: «Помидороведение для чайников», которую я прослушал с неослабевающим интересом.
Надо сказать, что у Леночки - моей жены, есть два пункта, которые она считает своим призванием. Первый из них – дача. Начиная со второго января, эта тема все с большим напором входит в нашу жизнь. Продумывается дачная экипировка, удобная, ноская, и чтобы чернозем на ней не был заметен. Недостающее докупается. Покупаются какие-то коробочки, лоточки, ящички и стаканчики. Поясняется: «Это для рассады». Не вдаюсь в подробности, так как это выше моего понимания. Что такое рассада представляю достаточно поверхностно.
Хотя тут я немного лукавлю. Начиная с прошлого сезона, я начал более внятно понимать разницу между рассадой и растением на грядке. Дело в том, что, где-то на задворках участка, мне был выделен квадратный метр драгоценной дачной земли, на котором я реализовал свою еще детскую мечту, которая в силу житейских передряг была отодвинута на несколько десятилетий. Мне было дозволено посадить тыкву. На удивление, опыт удался. Из трех десятков закопанных в землю пророщенных тыквенных семечек, взошли два. Но и этого оказалось достаточно, чтобы одарить нас тремя громадными овощами (или ягодами, не знаю, надо взглянуть в Интернет). Один из этих овощей до сих пор лежит в центре балкона, теша мое самолюбие. «Гляди-ка, и я на что-то сподобился!». Тайком подхожу к нему, стираю пыль. «Не скучай. Скоро мы тебя съедим, как и твоих братьев по квадратному метру».
Второй пункт, который считается Леночкой ее призванием, - помидоры. По-моему, она готова засадить всю землю помидорами, решив тем самым мировую продовольственную проблему. Про помидоры она знает все. Я не смогу перечислить ни одного сорта из тех 10 000 имеющихся на Земле, которыми она сыплет, если только где-то, даже на другом конце улицы, кто-то произнесет заветное «помидор». Она может бесконечно рассказывать, чем один сорт, который растет только в Южной Африке, отличается от сорта, который вырастет только на навозной куче центральной Европы, предпочтительно в окрестностях Парижа. Какие витамины, белки, жиры, углеводы и минералы в каждом из имеющихся ныне сортов. И какие сорта, в какое время были районированы в средней полосе России.
Когда мы вместе ходим в магазин, она как завороженная, стоит перед ящиками с помидорами, со слезами на глазах рассказывая, какая это мерзость для русского – турецкие помидоры, какая это гадость для отечественного желудка – помидоры, взрощенные на гидропонике. Наконец, как эти продавцы могут продавать такой, в лучшем случае, бесполезный овощ. Только после того, как мы пройдемся по полкам с диетическим товаром, прикупим ей Дербентского или Инкермановского (второе предпочтительнее) шампанского, а мне - пару пива, она успокаивается и ее не влечет к этой полке с ненавистными пародиями на помидоры, чтобы выразить свое благородное возмущение их качеством.
Календарь овощевода и огородника – это ее настольная книга. Она знает все временные интервалы с точностью до четверти часа, когда нужно тыкать семя в горшочек, чтобы получилась хорошая рассада. Даже, если эти четверть часа приходятся на время моего по-детски крепкого сна. Леночка осторожно, чтобы не разбудить, идет в другую комнату, где у нее уже заготовлены стаканчики, горшочки, коробочки и, произнеся только ей ведомое заклинание, помещает семя в землю. Потом долго, с любовью смотрит на дело своих рук. А утром требует от меня выражения восхищения ее творчеством. А если я, по забывчивости или нерадивости, пропущу это действо, то она будет до такой степени обижена, что даже не наградит меня утренним поцелуем. Что, сами понимаете, наказание хуже казней египетских, уничтожения Содома и Гоморры и разрушение трубами стен Иерихона. Но если я выражаю восхищение, то глаза у нее начинают излучать благосклонность, и она милостиво разрешает мне на некоторое время уткнуться в компьютер для сочинения очередного опуса. В такое утро, в знак благодарности она готовит восхитительные блюда по рецептам, хранимым под большим секретом.
Эта приземленная тематика «Дача и Помидоры» наводит меня на философские размышления. Не буду останавливаться на них подробно, чтобы не утомлять. Среди них, в свое время присутствовали: «Субъективизм сознания», «Личность и Бог», «Объективное Я и происхождение человека» и др. После того, как жена оторвала меня от Лао Дзы, естественно возникли размышления на тему «Роль женщины», которые по ассоциативной цепочке привели к спутнице Адама. С обидой за бесхарактерность Адама вспомнился эпизод искушения, когда Ева с удовольствием слопала плод с дерева познания добра и зла, после чего угостила своего мужика. Хотя Бог запретил им даже подходить к этому дереву. Может быть, они и не подходили, это за них сделал змей, притащив им запретный плод. Но вот женские качества Евы здесь проявились в полной мере. Первое – любопытство, которое в более значимом эпизоде можно было бы назвать любознательностью. Например, если бы она захотела узнать состав звездного неба и обратилась с этим вопросом к Создателю. Так могла бы проявиться ее склонности к изучению нового, что можно даже назвать предтечей научного подхода. Но нет, она полюбопытствовала, каков же на вкус этот запретный плод. Судя по всему, на вкус плод был сладок, и она захотела поделиться со своим мужем. И тут к любопытству присоединяется еще одна женская черта – желание уйти от ответственности за совершенные поступки. Ева знала, что нарушает закон, данный Творцом. И чтобы спрятаться за широкую мужскую спину, она подсунула яблочко и сказала, что оно уже созрело и вполне готово, чтобы его слопать. В этом эпизоде Адам проявил легкомыслие и полнейшее доверие жене. Вместо того, чтобы потребовать от нее подтверждения, что яблоко сорвано на законных основаниях, Ева не лазила за ним в чужой огород, или не вступила в преступный сговор, чтобы обчистить соседский сад, он с легкость поглотил его. В результате оба, женщина, своим любопытством, и Адам своей доверчивостью подвели самих себя под монастырь.
Подумайте только, если бы Ева проявила характер и не поддалась уговорам. Какой бы была наша жизнь! Впрочем, фантазии здесь не уместны, как говаривал классик литературного жанра. Случилось то, что случилось. Ева не могла противиться искушению, а Адам не мог не доверять жене. Но глянем дальше. В результате возникла новая жизнь, которая стала нашей жизнью. Следовательно, женское непостоянство и мужская доверчивость есть ничто иное, как взаимно дополняющие качества, которые совместно открыли неожиданные стороны неведомой дотоле жизни. Они даже и не полагали, что так произойдет. Возможно допускали, что новое не будет безоблачным, но оно будет следствием свободы выбора, а не продиктовано извне. И ответственность за все будет лежать на субъектах, сделавших выбор, то есть на них. Это вполне согласуется с принципом дополнительности Нильса Бора, гласящего, что объекты обладают определенными парами взаимодополняющих свойств, которые нельзя анализировать одновременно. Эти свойства лишь в совокупности образуют целостную картину, а по отдельности они ничтожны. Посему значение каждого совершенного действия отдельно Евой и Адамом не может быть раскрыт в своей полноте. Любопытство женщины и доверчивость мужчины создают новый результат, не открывающийся, если их рассматривать отдельно. Это лишь компоненты некого целого, повлекшего новое бытие людей. В том числе и нас с вами.
Исходя из этого, я пришел к заключению, что выбор Леночкой помидоров и мой отказ (на время, конечно) от Лао Дзы есть осознанные решения, которые по своей значимости не уступают выбору Евы и Адама. Надо только увидеть эту значимость. Поэтому я смирился и начал пристально вглядываться, чтобы ее обнаружить. Вначале я вглядывался вокруг, в надежде увидеть подтверждающие признаки. Взгляд скользил по поверхности, но зацепиться ни за что не мог. Конечно, я мог бы вспомнить восхитительные кушанья, ради которых я вполне способен оторваться не только от Лао Дзы. Но это выглядело примитивно. Хотелось узреть нечто глубинное, что реально открывало новые горизонты, как минимум, сознания и субъективного Я. Что-то должно подвигнуть меня на иное восприятие реальности, в итоге породив новое качество этой самой реальности.
Так в размышлениях я провел несколько месяцев, в точности до начала дачного сезона. Новизна восприятие не проявлялась. Я перечитал Дао-дэ Цзин и его комментаторов, но и восточная мудрость не разрешила моей проблемы.
Наконец, состоялся первый выход на дачу. Этот день Леночкой воспринимался, как раньше, во времена СССР мы воспринимали Первомай, когда народ со знаменами и транспарантами рапортовал. О чем и кому было не важно. Важен был сам дух Первомая. И в таком же приподнятом настроении Леночка вела меня на дачу, чтобы провести ее ревизию и в ближайшем будущем высадить цветы, огурцы и редиску. Затем пойдут все остальные ботанические изыски, в том числе и мои тыквы. И вот мы входим на участок, с которого уже сошел снег, но он еще не покрылся зеленью. Леночка стоит у входа, как перед картиной великого живописца. От волнения у нее перехватило дыхание.
Немного оклемавшись, поворачивается ко мне и произносит: «Милый, я приготовила тебе сюрприз». Я многое ожидал, но в первый день дачного сезона о сюрпризах думать не осмеливался. Непроизвольно напряглась спина, руки, затылок. Мысли побежали в разные стороны. Леночка открыла дверцу кладовки, вынула лопату внушительных размеров и протянула мне. «Это лопата из рельсовой стали. Очень редкий экземпляр. Достала по случаю». Мгновенно вспомнил Еву, Адама и понял, что этот день знаменует открытие нового периода моей жизни. Плод с дерева познания добра и зла был передам мне в виде лопаты из рельсовой стали. Эта мысль возникла совершенно естественно, как результат длительных размышлений над Лао Дзы. При следующем посещении дачи я опробовал лопату и убедился, что она действительно, редкостный экземпляр. И сбылось: «В поте лица своего будешь есть хлеб …».