1
В пещере явно кто-то крысятничал: опять пропала связка съедобных корней, собираемых на чёрный день. Подозрение падало на хромого Уя – больше таким вроде бы заниматься было некому. Во-первых, именно Уй осуществлял функцию общественного сторожа, когда племя уходило на заготовки, во-вторых – для первобытного общества вполне достаточно и «во-первых». Интеллигентный Хряп предложил было не спешить с выводами и дождаться с охоты вождя, Рыга, осуществлявшего законодательную, судебную и исполнительную власть, да куда там! Съели. Впрочем, что с них взять – каннибалы. Питекантропы. Вопрос «а вдруг не он?» как-то не возник. Наверно, из-за голода. Ну, что правда, то правда – потрава запасов тут же на глазах и прекратилась. Чего и следовало ожидать. В самом деле, не полезет же виновник набивать пузо при всех!
Хряп плюнул и отправился в закуток к художнику Дэру. Тот при свете двух факелов творил очередной шедевр: мазаные красной охрой охотники метали в охряных же бизонов копья, а женщины в сторонке пластали нарисованные туши на удобные порционные куски. Судя по рисунку, следующая охота обещала быть удачной.
– Почему это у быков по четыре ноги, а у людей по шесть? – присаживаясь, спросил Хряп. – Плохо. Так не бывает. Надо по две.
– Нет, хорошо, – возразил не умевший считать Дэр. – Больше ног – быстрей бежать. Я так вижу.
Ну что с такого взять? Дэр всегда был немного себе на уме. В этом они сходились с шаманом Ы – тот тоже не терпел никаких противоречий. Любые научные доводы отскакивали от него, как от стенки горох… Впрочем, горох как сельскохозяйственная культура был у племени ещё далеко впереди.
– Ты не понимаешь, – продолжал Дэр, размахивая куском шкуры с капавшей с неё краской. – Никто не понимает. Представь: через много-много лет люди увидят эту картину. Что скажут?
– Что?
– Скажут, художник – гений (тут Дэр употребил, конечно, совсем другое выражение: не знал он слова «гений», не было ещё такого слова. Но Хряп понял).
– А может, скажут – дурак (а вот такое слово уже было. Было всегда, потому что без него людям никак).
– Сам ты дурак, – обиделся Дэр. – Нет чтобы огонь изобрести! Или там колесо. Толку от тебя…
Ну, это он, положим, загнул. До колеса ещё сколько тысяч лет пройти должно! Тут не то что колесо, само понятие «тысяча» придумать надо. А вот каменный топор, пожалуй, придётся в самый раз. Это хорошо, это полезно. Простой палкой без наконечника и саблезубую мышь не очень-то убьёшь. Да и вождь будет доволен.
Тут как раз и Рыг с компанией с охоты вернулся. Явились охотнички, все в грязи, но довольные: притащили тушу барана. Из-под носа у всяких гиен и грифов увели, повезло: прямо перед ними баран со скалы сорвался. Даже пальцем пошевелить не пришлось, подходи да бери готовое.
Ну и, конечно, сразу на женскую половину. Как ни устал Рыг, а тхун-тхун – дело неотложное. Насупился Дэр, заворчал. Хряп-то догадывался, в чём тут дело: запал Дэр на эту Шушу, ох, запал! И то сказать, смазливая бабёнка, всё, как говорится, при ней. Да только понимать надо: кто ты такой супротив Рыга? И какие от тебя могут произойти дети? То-то и оно. Это тебе не по камням глиной мазать.
Прибежал мальчонка Той: иди, мол, Хряп, тебя начальство требует. Пришлось идти. Что-то быстро сегодня Рыг освободился, наверно, устал на охоте. А всё ж помнит, о чём давеча с ним толковали. Вот как раз и повод новый топор продемонстрировать.
Вождь сидел у костра (вот кстати – а кто теперь будет сохранность огня блюсти? Уя-то нет больше!) – сидел голый: шкуру нательную отдал просушить да выбрать вшей. Невольно поёжился Хряп: ишь какие у него мускулы! С такими только на мамонта ходить.
– Чем порадуешь? – прищурясь, спросил вождь. – Готово твоё вундерваффе (опять же, не такое слово произнёс вождь, да только нет у него точного перевода с неандертальского)? Обещался к нынешнему дню – показывай!
– Сейчас, – с достоинством кивнул Хряп, примериваясь к рукояти и прикидывая расстояние для замаха. – Гляди!
Поплевав на руки, он что было силы звезданул Рыга по черепу – с оттяжкой, с придыханием, так, как в последнем отчаянном усилии бьют самого страшного зверя. Не проронив ни звука, вождь ничком свалился к ногам Хряпа. Тот довольно усмехнулся и перевёл дух. Демонстрация явно удалась. Удовлетворённый Хряп пожевал губами, велел первой попавшейся молодке принести холодной воды и принялся осторожно брызгать на лицо вождя. Через некоторое время Рыг очнулся и сел, осоловело поматывая головой.
– Ну, как оцениваешь инструмент? – с тайной гордостью спросил Хряп.
– Молодец, – похвалил его Рыг, пытаясь сфокусировать взгляд. – Башка у тебя что надо. Хороша вещица! Сам придумал или подсказал кто?
– Сам, сам! – заверил его Хряп. – Не сомневайся: чисто отечественное ноу-хау. В оружейной отрасли мы опережаем соседей на пару поколений.
– Это хорошо. Такое надо срочно внедрить в массы. Пошли.
Перед пещерой у костра собралось всё племя. Толкались, гоготали, щипали женщин за ягодицы. Только шаман Ы сидел отчуждённо. Мысли его витали, видимо, в одному ему доступных пределах. Он даже не замечал, как Той, подкравшись, потихоньку вытаскивает у него из пальцев жирный кусок мяса.
Рыг, как всегда, сразу взял быка за рога:
– Вот топор (я правильно называю?), – покосился он на Хряпа. – Да, топор. Завтра чтобы у всех мужчин было по такому же. А у охотников – по два. Все слыхали?
Поднялся шум. Одни доказывали, что хороший топор сделать к указанному сроку нереально: не отработана технология, отсутствуют материалы. Другие, самые ленивые, вообще восставали: дескать, до сих пор жили без всяких топоров, и отцы, и деды ничего такого не ведали, и ничего, не вымерли. Вернее, старики как раз вымерли почти все, но племя-то живёт и здравствует… Женщины, как обычно, активно визжали. Маэстро Дэр орал громче всех и требовал обнажённых натурщиц – по крайней мере троих.
Рыгу такое было не впервой. Он умел обходиться с толпой и подчинять себе строптивых подданных.
– Я сказал! – взревел он, перекрывая шум. – А кто не понял, того я сейчас тхун-тхун! Ну?!!
Всем сразу всё стало ясно, и шум затих сам собой. Рыг довольно осклабился и повернулся к Хряпу:
– А ты мне к утру сделаешь три.
2
Племя столкнулось с дефицитом кадров: назначить на место съеденного Уя было решительно некого. Не отвлекать же на такое плёвое дело добытчика-охотника! Поэтому Рыгу пришлось пойти самым простым путём – скрепя сердце, он возложил обязанность хранить огонь на хрупкие женские плечи. Правда, подкрепить приказание неотвратимостью наказания удалось не очень: грозный «тхун-тхун» на прекрасную половину племени подействовал как-то уж очень своеобразно. Многозначительно переглядываясь, дамы прыскали в кулак, а Шуша даже демонстративно наклонилась к очагу, выпятив свой круглый зад – якобы для того, чтобы раздуть угасающие угли.
Вождь плюнул, отвесил попавшемуся по руку Тою вразумляющий подзатыльник и удалился, посчитав инцидент исчерпанным. Так бы оно и было, если бы на следующий день в припасах вновь не обнаружилась недостача. Это, конечно, создавало относительное алиби прежнему сторожу-хранителю. Но, увы, история не имеет обратного хода. Приходилось смириться с досадной ошибкой и сосредоточиться на разрешении вновь возникшей старой проблемы.
– Хряп, тут твоя голова нужна, – озлоблённо развёл руками Рыг. – Ты мне только найди эту крысу! Я ему такой тхун-тхун устрою…
– Да как его надёшь? Сам подумай!
– Не найдёшь – тогда устрою тебе. Действуй.
Окрылённый такой мотивацией, Хряп поплёлся советоваться с Дэром. Ведь тот, хотя и с большой натяжкой, тоже относился к разряду творческой интеллигенции. Ну не у мракобеса же Ы занимать ума-разума!
Дэр, как всегда, творил. Давешняя охотничья история уже имела разветвлённое продолжение: три готовые к разделке бычьи туши были прописаны особенно тщательно. Они должны были обеспечить племя мясом на значительное время. Остальное стадо пыталось убегать, а шестиногие охотники по пятам преследовали ускользающую добычу. В своём натурализме художник превзошёл сам себя: саванна была испещрена обломками копий, следами копыт и кучками навоза. Среди бизоньего навоза раскоряченной жабой валялся воин с перебитой ногой.
– А это Блях, – кровожадно оскалившись, пояснил Дэр. – Помнишь, он мне за шиворот скорпиона подбросил? Вот пусть теперь знает, как оскорблять представителей искусства!
Конечно, Дэр выразился не так изящно, но Хряп понял.
– Хорошо, – сказал он, вглядываясь в картину. – Реалистично. Только вот сюда добавь, пожалуй, ещё пару тушек пожирней, пусть бабы побольше мяса заготовят.
– Да ну, хватит им. Куда тут ещё?
– Тебе что, жалко?
Последовала длинная лекция о правилах композиции, о выделении доминантных фрагментов, создающих ритм и экспрессию, о колористике и прочих заумных штучках, в которых Хряп ничего не понимал.
– Ладно, – сдался он. – Не тарахти. Дай сосредоточиться.
– У тебя что, опять какая-то идейка? – с подозрением спросил Дэр, отрываясь от работы.
– В том-то и дело, что нет, – присаживаясь, вздохнул Хряп. – просто Рыг тут одну работёнку подкинул. Не представляю, с какого боку подойти. Если не сделаю… Сам знаешь, чего он обычно обещает.
– За Рыгом не заржавеет, – понимающе кивнул Дэр (конечно, слова «заржавеет» не прозвучало – не изобретены были ещё металлы; но общий смысл фразы был интуитивно понятен). – Не завидую я тебе, приятель!
Хряп отвернулся и сделал вид, что внимательно рассматривает развёрнутую рисовальщиком батальную сцену. Стараясь пропускать мимо ушей солёные шуточки развеселившегося живописца – вроде способов применения топлёного барсучьего жира и абстинентной лексики наказуемых (в силу некоторой несостоятельности культурного уровня Дэр постоянно путал понятия «абстинентный» и «обсценный»).
– Вот погоди, изобрету иероглифы – будешь знать! – огрызнулся Хряп, которому наконец надоело выслушивать бесконечные насмешки. – Кому тогда твоя мазня нужна будет?
– Какие ещё ероги… Роглифы? – насторожился художник. – Ты, это, не вздумай… Мы же с тобой друзья! Я пейзажист, ты инженер – сам так говорил… Нам с тобой делить нечего. Нам, людям культуры, друг друга держаться надо!
– Ладно, ладно, – отмахнулся Хряп, которому в голову вдруг пришла идея. – Не боись, прорвёмся.
Он бодро поднялся и направился к выходу из пещеры. Кажется, есть-таки возможность узнать, кто в общине нечист на руку. Хряп сдержанно улыбнулся. И, задержавшись на мгновение, бросил через плечо:
– А ты всё ж таки лишнюю тушку пририсуй. Как другу советую.
3
Два часа Хряп таскал в пещеру грунт. Это было нелегко: отмель с нужным ему рассыпчатым песочком находилась довольно далеко. Примерно в трёхстах метрах, сказал бы он, если б к этому времени уже была изобретена международная система СИ. Но до появления килограммов, метров и джоулей оставались ещё долгие тысячелетия, поэтому ему пришлось остановиться на очень приблизительном определении «довольно далеко».
Ни у кого такая его деятельность не вызвала ни малейших вопросов: достаточно было магических слов «Рыг» и «надо». Все занимались своими делами, и только хмурый шаман Ы, примостившись неподалёку, с подозрением наблюдал за его работой – по своему обыкновению, молча. Это было хорошо, потому что именно его-то и хотел привлечь Хряп на последнем этапе.
Закончив переноску, он разбросал кучу ровным слоем и разгладил её ладошками. Теперь светлая, хорошо заметная песчаная дорожка перекрывала боковое ответвление, где племя хранило припасы. Не заметить её было невозможно. Довольный Хряп вытер пот и обратился к шаману:
– Камлай табу. Чтобы никто не ходил.
Ленивый Ы с неохотой устремил на него взгляд из-под полуопущенных век и поглядел осуждающе и неодобрительно.
– Не надо, – сделав видимое усилие, проронил он. – Лишняя работа. Плохо.
– Нет, хорошо. Быстро сделать и гулять. Надо.
– Не надо.
– Тхун-тхун, – напомнил Хряп. – Табу. Рыг. Надо.
Шаман Ы недовольно заворчал, но стимулирующее имя вождя сделало-таки своё дело. Хряп какое-то время сидел на солнышке у входа и слушал, как тот, кряхтя и охая, бормочет свои невразумительные заклинания. Всё складывалось как нельзя лучше: теперь, если никто не рискнёт пересечь запретную черту, Хряп остаётся чист перед Рыгом и обществом, а рискнёт – дутый авторитет шамана подвергнется немалому испытанию. Подложить ему такую свинью представлялось совсем не лишним.
Довольный Хряп отправился развеяться и побродить по окрестностям. Ему на досуге нужно было решить, какой способ добывания огня изобрести первым: то ли высекать искру из камня, то ли предпочесть тереть деревянную палочку. После того, как место Уя занял ненадёжный женский коллектив, гарантия сохранности пламени находилась, по его мнению, под большим сомнением. Ну не было у Хряпа уверенности в добросовестном выполнении обязанностей легкомысленным женским полом! А в случае потери огня племени пришлось бы ой как туго.
Оба способа имели свои достоинства и недостатки. Камни, например, далеко не всегда давали хорошую искру: придётся долго подбирать соответствующую породу, форму и размер. А о надёжном железном кресале на нулевом этапе развития металлургии можно только мечтать. Вытирать же огонь палочкой – это ж какая уйма терпения и сил потребуется! Да и руки потом все в мозолях… Конечно, можно было бы применить для вращения лук с тетивой, но вот беда – его ещё не придумали. Приходилось работать с тем, что есть. Да, нелегка участь первобытнообщинного инженера!
Хряп, задумавшись, шагал вдоль ручья. Стояла отличная погода. Пригревало солнышко, наглые комары, обитающие в здешних местах, попрятались до вечера. А более крупных хищников в округе в последнее время не замечалось. Эх, всё-таки жизнь – хорошая штука!
Рыг, как всегда, подкрался незаметно. Да, этого у него не отнять: умеет он двигаться бесшумно и возникать как из под земли. Что сказать: вождь он и есть вождь. Первый среди охотников. Так и должно быть.
– Ну как? Выяснил, кто? – не откладывая, осведомился он, хлопая Хряпа по плечу.
– Пока ещё нет, – сдержанно откликнулся Хряп. – Но скоро.
– Плохо, – нахмурился вождь. – Когда?
– Хорошо! – мягко возразил Хряп, потирая ушибленное место. – Ты это сам выяснишь. Лично. Сразу, как только. Авторитет. Уважение. Хорошо!
– Поясни.
– Во-первых, запрет, – начал Хряп. – Шаман Ы накамлал табу. Камлал хорошо, шибко. Я следил.
Рыг посмотрел на него с сомнением. Не очень-то он верил в силу подобных запретов. Это чувствовалось сразу.
– Во-вторых, – заторопился Хряп, – там песок. Будет след. Сравнишь. Кому подойдёт, тот и виноват. Хорошо ведь? Правильно?
– Плохо, – отрицательно мотнул головой Рыг. – Любой охотник знает, что след стереть можно. Даже нужно.
– Это ещё не всё. Там острые палочки. Много. Я хорошо спрятал. У кого на ноге ранка…
Вместо ответа Рыг продемонстрировал ступню.
– Вот, наступил на дикобраза. И что теперь?
– Но по совокупности улик… – начал было Хряп – и не договорил. Он как-то всем нутром почувствовал, что понятия «совокупность» и «улика» явно не соответствуют богатству словарного запаса вождя. Повисла напряжённая пауза. До «тхун-тхун» оставались считанные мгновения. Пришлось выложить последний аргумент.
– Там на самом верху лежала связка отборных корешков. Я подменил. Теперь, если у кого понос, тот и взял. Понятно?
Грубое лицо вождя разгладилось, сквозь свирепость постепенно проглянула торжествующая ухмылка.
– Хор-р-рошо… – довольно протянул он. – Ловко. Молодец. Хвалю. Пошли, посмотрим, что вышло.
– Нет уж, – отказался Хряп. – Я своё дело сделал. Не хочу. Пускай вся слава тебе достаётся. Репутация, понимаешь? Великий Рыг и всё такое. А я – в стороне.
Оставив вождя в лёгком недоумении, Хряп повернулся и ушёл. Ему совсем не хотелось видеть, кого съедят на этот раз.
4
Через неделю Хряпу удалось-таки отыскать приличный образец пирита, при ударе по которому кусочком обсидиана высекались вполне приемлемые искры. Пришлось, правда, вдоволь полазить по горам, зато теперь не стыдно возвращаться к племени. Вон он, свежедобытый огонь, на котором, нанизанная на прут, скворчит тушка неосторожного зайца. Теперь, конечно, надо держать ухо востро: кто знает, кого из нежеланных гостей может привлечь столь аппетитный запах.
Стояла жара. С выцвевшего безоблачного неба солнце выливало на землю скопившийся запас зноя. Хищники переносили места охоты поближе к водоёмам. Но это совершенно не значило, что здесь, в некотором отдалении от реки, можно было чувствовать себя в безопасности.
Обострённое звериное чутьё помогло ему и на этот раз. Не выказывая тревоги, Хряп внутренне напрягся и скосил глаз на сторону, не поворачивая головы. Тот, кто подкрадывался сзади, не должен заподозрить, что его присутствие замечено. А момент атаки выдаст тень.
Хряп уже знал, что нападавший – человек: это подсказал запах. Когда подходишь к костру, становишься так, чтобы ветер тянул сзади. Чтобы дым не ел глаза. Естественно, запах подкрадывающегося сзади тоже несёт соответственно. В его племени никто так не пах, но то, что это человек – сомнений не вызывало.
Бывалому охотнику не составило труда мгновенно развернуться, выворачивая чужую руку так, чтобы нападавший упал на колени. Тем более, что оказался он, как ни странно, женщиной. Женщиной молодой, но грязной и истощённой. Вдоль руки тянулись четыре чуть поджившие борозды – явный след когтей.
Хряп взглянул на оружие: твёрдая, чуть изогнутая колючка гигантской акации. На конце – присохшая, но хорошо заметная капля яда.
– Зачем ты хотела убить меня? – спросил он, чуть ослабляя хватку. – Разве я тебе враг?
– Не убить. Ты бы потом встал и ушёл, – с трудом переводя дыхание, ответила женщина. – Я хочу есть. Долго без еды.
– Это не причина. Могла подойти и попросить.
– В твоём племени едят людей? – после паузы прямо спросила она.
– Иногда.
– Вот видишь… У вас, значит, тоже.
– Нет, – решительно сказал Хряп, отпуская её запястье. – Никто тебя есть не собирается. Не бойся… Меня зовут Хряп.
– Я Йошка.
– Хочешь есть – половина тушки твоя. Проверь, кажется, уже готово.
И, как только Йошка нагнулась к костру, Хряп ткнул колючкой прямо в беззащитный упругий зад.
– Если соврала, умрёшь, – флегматично предупредил он, подхватывая коченеющее тело. – Сама понимай, надо же мне проверить?
Йошка не соврала. Через какое-то время она слабо пошевелилась и села, с трудом подогнув под себя ноги.
– Пить, – жалобно попросила она.
Хряп протянул ей тыкву-долблёнку:
– Там на дне ещё осталось.
Он наблюдал, как она пьёт, запрокинув голову – жадно, взахлёб. Да, досталось бабёнке… А ведь она ещё и ранена – пусть не так уж серьёзно, но ничего хорошего эти царапины явно не обещают. Довольно глубокие, шрамы останутся. Но ничего, мышцы, главное, не порваны.
Йошка проследила за его взглядом.
– Пещерный медведь, – пояснила она. – Убил всех. Я убежала.
Хряп понимающе кивнул.
– Ешь давай. А то остынет. И забери свою пику, кстати, – он бросил ей ядовитую колючку. – Надеюсь, ты больше не будешь пытаться меня убить?
– А я и не пыталась.
– Ну, я-то об этом не знал.
– Теперь знаешь, – прочавкала Йошка, добравшаяся, наконец, до зайца. – У-м-м, вкуснотища!
Хряп только усмехнулся. Ишь, как оголодала… Ничего, подкормится.
– Ты возьмёшь меня себе? – внезапно спросила Йошка, поворачиваясь к нему с полным ртом мяса. – Я вообще-то красивая, только мне вымыться надо. И сильная, когда не голодная. И много чего умею. Яды, лекарства… Готовлю вкусно.
– Я возьму тебя с собой, – ответил Хряп. – Не себе, а с собой. Понимаешь разницу?
– А… У тебя уже есть женщина.
– Нет.
– Тогда почему?..
Он не ответил.
Йошка настояла, чтобы первым делом они отправились к реке. Хряп не возражал: перед тем, как пускаться в путь, надо и хорошенько напиться, и запастись водой. Да и ополоснуть потное тело в такой жаре совершенно не лишне.
Первую же тихую и удобную заводь, куда рванулась было девушка, он решительно забраковал:
– Видишь, сколько следов туда ведёт?
– Нет…
– И я не вижу. А почему? Полагаешь, какой-нибудь олень или барсук глупее нас с тобой? Там наверняка под водой хищная тварь притаилась. Нет уж, поищем другое место!
Наконец, они облюбовали открытую галечную отмель и по очереди выкупались. Йошка долго и с упоением плескалась, а потом старательно выполоскала шкуру (надо бы мех волка, что ли, какого ей подбросить, а то совсем истрепалась, мельком подумал Хряп). Выяснилось, что она неплохо разбирается в растениях: хорошо размятый пучок невзрачной травы с блеклыми цветочками, оказывается, прекрасно помогает смыть грязь. А горький сок обычного белоцветника заживляет раны, хотя и жжёт немилосердно – девушка тихо шипела сквозь зубы, смазывая следы медвежьих когтей.
Провозились они так довольно долго, поэтому Хряп принял решение ночевать на прежнем месте. Узкая расщелина между камней гарантировала защиту от крупных хищников, а мелких он не боялся. Не требовалось даже разводить огонь у входа. Единственное неудобство – пространство, открытое сверху. Но опять же, ни большой кошке, ни медведю не пролезть, а дождя ночью не предвидится. Таких удобных ночёвок больше не было на всём обратном пути. Да и Йошка пусть уж как следует отдохнёт, торопиться некуда…
Хряп проверил лиственную подстилку: не забрались ли туда скорпион или змея. Всё было нормально. Он с наслаждением вытянулся и смачно зевнул. Плохо только, что завтра нечем будет позавтракать… Ничего, есть река – будет рыба, есть нора – будет кролик.
В горах смеркается быстро. Скоро дневной свет окончательно потух за дальней грядой, осталась только узкая полоска звёзд, означившая края расщелины.
Йошка, повозившись какое-то время в стороне, потихоньку подобралась совсем близко. Она ловко бросила свою шкуру рядом и, голая, прижалась спиной к его широкой груди, подобрав ноги.
– Холодно, – пояснила она. – Ты горячий. Хорошо.
Хряп положил руку ей на грудь. Грудь была крепкая, тугая, ждущая. Йошка лежала смирно, не пытаясь сопротивляться. Ему даже показалось, что она улыбается в темноте. А тхун-тхун в её исполнении оказался выше всяких похвал.
5
Разбудил его запах жареного. И дыма. Йошка возилась снаружи, что-то напевая. Неужто сообразила, как добыть огонь? И где взяла мясо?
Хряп некоторое время лежал, лениво потягиваясь и прислушиваясь к окружающим звукам. Ни в криках птиц, ни в шуме кустарника не замечалось ничего тревожного. Опасные твари, если они и водились в здешних местах, ничем себя не проявляли. И это было хорошо. Йошка, весёлая и довольная, заползла в расщелину.
– Вставай! – потянула она его за ногу. – Есть будем.
Оказалось, она задушила змею, заглянувшую к ним под утро погреться у тёплой человеческой плоти. Вон шкура сохнет, потом пригодится. Хорошая шкура, большая. Хряп невольно поднял брови: укус такой гадины означал неминуемую смерть. Ай да Йошка!
– Она ещё не нагрелась, медленная была, – пояснила Йошка. – Легко убить. Я твой топор ядом смазала – правильно сделала? Так что осторожней с ним. И себе тоже сделала ещё одну колючку.
Хряп поначалу с опаской относился к привычке его спутницы закалывать волосы ядовитыми шипами. Но потом махнул рукой: если она до сих пор не померла от неосторожного обращения с ними, то и дальше, наверно, не помрёт.
Забавляла его манера Йошки выговаривать отдельные слова. Звуки у неё получались какими-то мягкими, даже певучими. Ничего, поживёт в племени – научится, как надо.
Подкрепившись, они отправились в путь.
Дорога заняла несколько дней – несколько дольше, чем рассчитывал Хряп: приходилось умерить темп из-за Йошки. Та, хоть и не жаловалась, идти со скоростью бывалого охотника не могла. Сказывалось истощение. Хряп старался, как мог подкармливать спутницу, что тоже вызывало задержки: та же рыбалка или охота не всегда оказывалась удачной, и если раньше он мог запросто лечь спать на голодный желудок, то теперь себе такое не позволял. Впрочем, торопиться им было некуда.
Они добрели до финиша на закате – как раз перед той порой, когда добытчики возвращаются с промысла. И первым, кто попался на глаза, оказался, конечно, Дэр, находящийся на пике вдохновения.
Хряп только головой покачал, увидев его очередной шедевр.
– Кого это ты рисуешь? – с недоумением спросил он у Дэра.
– Тебя, – отмахнулся художник, не отрываясь от работы. – Не отвлекай!
– А чего это у меня такая башка здоровенная?!
– Так ты же умный! Самый умный у нас. Должен же ум где-то помещаться?
Хряп плюнул и пригрозил как-нибудь на досуге изобрести петроглифы. Будет тогда Дэр знать – это ему не красочкой по стенке мазюкать. Пусть-ка попотеет: камень-то долбить куда как заковыристее. Тут тебе не до шести ног будет и не до головы в полтуловища. Зато уж подлинно – работа на века.
А тут и охотники вернулись. Сразу стало шумно, забегали женщины: кормить, поить, добычу принимать. Хряп первым делом доложился – мол, так и так, есть теперь у племени способ добычи огня. И да, вот ещё женщина прибилась. Хорошая женщина, в травах разбирается. Лишней не будет.
Рыг пребывал в позитивном настроении. Он обернулся к женской половине и проорал:
– Эй, Гунда, старая плесень! Хватит у нас припасов на эту пигалицу?
А вот этого допустить было никак нельзя. Даже самой постановки вопроса в таком плане! А ну как скажет дура «маловато что-то запасов» – и могут запросто сожрать девку…
Оставалось только одно. Хряп нахмурился и положил руку на плечо Йошки.
– Заявляю: это моя женщина. Она под моей защитой, кто бы на неё не посягал.
– Даже я? – криво усмехаясь, бросил Рыг.
Хряп мысленно сплюнул. Против вождя ему не выстоять в любом случае.
– Рассуди сам, – устало сказал он. – Что лучше для племени: или добавится женщина-лекарь, или убавится охотник-изобретатель? Добавится – хорошо. Убавится – плохо. Подумай.
– Да я пошутил, – осклабился быстро соображавший Рыг. – А у тебя уж и коленки задрожали? Ладно, идите устраивайтесь. Если никто не оспорит твою женщину…
Последняя фраза была чисто ритуальной. Никогда ещё на памяти Хряпа никто не пытался отбить чужую жену.
Но всё когда-то случается в первый раз. Вперёд выступил Блях:
– Я хочу её себе.
Это означало вызов. Причём никаких правил не существовало – если поединок заканчивался смертью одного из претендентов, то победитель не нёс никакой ответственности. Хряп слышал, как за спиной яростно зарычал Рыг: смириться с тем, что в племени станет на одного добытчика меньше, было выше его сил. Но пойти вразрез с признанным обычаем не мог даже вождь.
Блях сейчас был сыт и свеж. Хряп знал, что Блях силён, проворен и ловок, что тот не раз доказывал на общей охоте. А вот Хряп порядочно-таки утомился от длинного перехода. Конечно, его топор смазан ядом, это плюс, но решающий удар ещё надо ухитриться нанести…
И тут в его руке оказалась игла акации. Йошка умудрилась так ловко и незаметно подсунуть её, что никто ничего не заметил.
Хряп хмыкнул, демонстративно положил свой топор на траву и подошёл вплотную к Бляху. Тот, набычившись, с подозрением смотрел ему в глаза, медленно занося своё оружие для удара.
И тут произошло то, что навсегда снискало Хряпу славу непревзойдённого бойца. Никто не обратил внимания на короткий укол левой рукой, зато эффектный щелчок по лбу правой наверняка запомнили все. Эффект получился потрясающий: ошеломлённый противник рухнул навзничь, не в силах пошевелиться.
– Он не умер, – поспешил успокоить вождя Хряп. – Скоро очухается.
Чтобы окончательно унизить соперника, Хряп помочился на него, а потом взял Йошку за руку и повёл в пещеру, к тому месту, которое обустроил для себя уже давным-давно. Теперь ему предстояло немного увеличить жилые границы…
Эпилог
Профессор Амвросий Амбруазович Выбегало вылез на трибуну и огляделся.
– Товарищей из прессы попрошу подвинуться поближе, – первым делом призвал он, оглаживая бороду. – Чтобы потом не было, значить, вопросов, кесь ке се.
Профессор Выбегало начал лекцию. Профессор Выбегалло шокировал аудиторию сенсационными научными фактами.
– Последние археологические открытия, – вещал он, подняв палец, – неопровержимо свидетельствуют нам о существовании расы кентавров. Попрошу ассистентов дать первый слайд.
На экране возникла сцена охоты, запечатлённая древним неведомым художником.
– Что мы здесь, товарищи, можем наблюдать, как говориться, а натюрэль? – разливался соловьём Выбегало. – А можем мы наблюдать непосредственно кентавров. Как они, радостные, гонят бизонов! Ух как гонят! А всё потому, товарищи, что имеют возможность быстрого перемещения. Обратите внимание на количество ног: уно, де, труа, катр… Каждый может лично подсчитать и убедиться в количестве. Зная приверженность предков к точному изображению натуры (а иной приверженности допустить невозможно), наука может константировать реальность всего здесь изображённого. Вот и выходить, что мифические якобы кентавры не такие уж мифические! И древние греки попросту сплагиатили этот конкретный отечественный образ, приоритет которого по праву принадлежит нам! Именно нашей науке, которую я в данный момент имею перед вами представлять. Пишите, пишите, товарищ Питомник, нам стесняться нечего, это они пусть теперь стесняются, значить…
Профессор налил из графина воды и с достоинством выпил полный стакан.
– Но и это, товарищи, ещё не всё! – с пафосом продолжил он. – В этой же пещере были обнаружены доказательства связи наших предков с инопланетной цивилизацией! Попрошу второй слайд!
На экране сменилось изображение.
– Вот! – возопил Выбегало, в экстазе терзая бороду. – Вот оно, доказательство, вот оно, родимое! Обратите внимание на размер головы. Давно доказано, что размер черепа у троглодитов был сравним по объёму с таковым же размером современного человека. А что это значить? Компрене ву? А значить это то, что данный индивид имеет на себе шлем от скафандра. Иного просто не может быть. А кому может понадобиться скафандр на нашей планете? Ясное дело, пришельцу!
Профессор остановился и выпил ещё полстакана воды.
– А вот рядом, значить, вторая фигура. У неё на темени торчит что? Антенна! – торжественно продолжил он.
– Может, это просто заколка для волос? – подал кто-то голос из задних рядов.
– А вот это нелепое предположение, товарищи, мы сейчас отметём как непродуманное и оппортунистическое, – высокомерно припечатал Выбегало. – Что для науки является мерилом истины? Таким мерилом является факт, товарищи! А факты, свидетельствуют о наличии шлема – раз, и о наличии антенны – два. К тому же, кому понадобится втыкать какую-то заколку в шлем скафандра?
– Да ведь она на совсем другой фигуре! – возразил тот же голос.
– Это несущественно. Мизерабль, значить, – отмёл все возражения профессор. – Если некоторые далёкие от науки люди позволяют себе делать ошибочные выводы, то это не тот путь, по которому мы пойдём. Нет, товарищи, мы не позволим никому принижать значение сделанных нами открытий! Всякие нападки мы будем встречать, эта, во всеоружии фактов. А ля гер ком а ля гер, как говорится. Есть у вас доказательства, что это именно заколка, а не антенна? А? Нету!
И Амвросий Амбруазович Выбегало, победоносно разведя руками, торжественно сошёл с трибуны.