В одном дремучем лесу жили два ушастых и короткохвостых кролика. Они были писателями, а может хотели казаться ими, а писаки были ещё те. Бог невесть что мнили из себя. Один из тщеславных побуждений взял для себя псевдоним Златослов, а другой из тех же соображений Исполин.
Первый был из состоятельной семьи и всецело занимался творчеством, писал и писал, изводя бумагу. Второй тоже много строчил, но выпускал ещё и свою газету, тем самым подзарабатывая на жизнь.
Оба кролика писали лютую взаимную неприязнь, злословили друг про друга, причем по поводу и без оного, каждый считал себя талантливее другого. Так продолжалось не один год, и их обоюдная ненависть, помноженная на зависть, не проходила, не угасала, а разгоралась все больше.
Однажды, ближе к вечеру, в кабинет Исполина, когда он готовил очередной номер своей газеты, зашел шустрый, глазастый молодой кролик. Исполин вопросительно посмотрел на пришельца, давая понять, что он очень занят. И впрямь, газета его должна была выйти на другой день.
Ещё не представившись, молодой кролик сказал:
- Я вас хорошо знаюкак писателя по вашему творчеству.
Эти слова пришлись по душе Исполину, но бросив взгляд на настенные часы, он хитро подмигнул и молвил:
- И, наверное, ты мечтаешь стать таким же известным писателем, как я?
На это молодой кролик скромно ответил:
- Нет, куда мне до вас? Я начинающий литературовед и критик. И принес одну статейку, точнее памфлет, надеясь, что вы ее опубликуете в своей газете. Правда, это первая моя серьезная работа.
Как и подобает редактору, Исполин поинтересовался:
- И о чем же твоя статья, или как ты говоришь, памфлет?
Молодой кролик сказал:
- На примере творчества некоторых писателей я доказал, что они несут чушь и бред, но при этом считают себя едва ли не классиками. За свой счёт издают книги, а затем с автографами раздают их читателям. А им, если это грамотные и взыскательные читатели, они к чему, и принимают их они приличия ради.
Исполин с некоторой подозрительностью, глядя на непохожего по таким словам начинающего критика, молодого кролика, спросил:
- И как ты назвал свою статью?
Тот спокойно ответил:
- "Вовсе он не Златослов, бездарная карга, ни Богу свечка, ни черту кочерга".
Услышав это, Исполин чуть не вскочил с места:
- Будь добр, мил автор, - сказал он, - повтори ещё разок.
Молодой кролик повторил видя как радуется Исполин.
А тот немедля решительно сказал:
-Давай скорее рукопись, она быстро увидит свет и произведет эффект грома в ясный день и еще добавил:
Если это твоя первая работа, будь уверен, что дебют получился удачным.
Если будешь писать так и дальше,прославишься как и я
Как и обещал, Исполин тут же отправил рукопись в типографию с пометкой “В номер!”.
И не удосужился прочитать рукопись, ограничившись только понравившимся ему заголовком.
А полностью он ознакомился с памфлетом лишь на другое утро, уже напечатанным в его же газете. С удовольствием читая как поносят Златослова, он злорадствовал, но только до тех пор, пока не дошел до последнего абзаца.
Прочитав его, он чуть не потерял сознание, ему показалось, что под его лапами разверзлась земля и сейчас поглотит его.
А прочитал он следующее:
“Не только Златослов пустозвон, но Исполин тоже, ему не уступает он. Оба один к одному чета, писать так и не научились ни черта. Исполин тоже хвастается ложной популярностью своей, но если правду сказать в литературе он-пигмей”
Исполин долго и зло проклинал себя за то, что проморгал такую критику в свой адрес, попал в западню, но ещё больше молодого кролика, начинающего критика, который нежданно -негаданно свалился на его голову.
“Провались в преисподнюю ты со своим дебютом”-думал он, забыв, что ещё вчера называл его удачным.
Но уже ничего нельзя было поделать, газета разошлась, а как говорится: «Что написано пером, не вырубишь топором”
Но ещё больше он расстроился, когда ему от Златослова передали записку следующего содержания:
“Наверняка с подачи твоей грязью облил меня какой-то психопат, зато тебе самому досталось больше во сто крат. Хоть и ложно ты считаешь, что в литературе ты Исполин, но на Олимпе ее я почему-то один”.
Да, тот кто тщеславием бездумным заражён, таким навсегда остаётся он.