Глава 1
Середина двадцатых годов прошлого века. Средняя Азия
Леонтий проснулся за два часа до зари. Его многочисленная семья (жена, зятья, дочери и внуки) еще спят в большом доме в это время. Всем им еще позволено спать час.
Леонтию же этого не дозволено - ОН ХОЗЯИН В ДОМЕ.
После обязательного обхода своего двора, дома и стоящих в ряд длинных сараев с низкими крышами, в которых располагаются цеха по изготовлению сбруй для лошадей, мужчина вышел через боковые хозяйственные ворота, высотой достигающие двух метров, и прошелся по влажной после вечернего дождя улице до лицевых, главных ворот своего подворья.
Шагал он важной поступью, сомкнув руки на спине чуть ниже поясницы, вдыхая полной грудью утренний воздух.
Хорошо-то как…Очень хорошо…
Но, уже через минуту, блаженное выражение на его лице, украшенном густой бородой, сменилось…
... ужасом…
Самым настоящим УЖАСОМ:
Его широко раскрытые глаза, в эту минуту, рассмотрели в предрассветном полумраке то, чего Леонтий, отец десяти дочерей, всегда боялся увидеть:
ЭТО - ПОЗОР!
Мужчина, медленно сделав еще пару шагов, не решительно и боязливо (как будто хочет потрогать ядовитую змею), протянул руку к воротам, и дотронулся дрожащими пальцами до черной мазни на толстых светлых досках:
ДЕГОТЬ.
Кто-то сегодня ночью, таким древним способом лишил ЕГО, как ОТЦА, уважения, а его дочь - чести.
Сжав руку в кулак, Леонтий произнес свистящим, режущим воздух шепотом в утренней тишине:
- Опозорила меня Манька. Ох!, ОПОЗОРИЛА... Своевольница!!!…Не успел я...Не доглядел... Господи!! НЕ УСПЕЛ!!! Что же теперь делать?? ЧТО?? Позор...Это позор...
Развернувшись, Леонтий, со всех ног, кинулся вновь к хозяйственным воротам (лицевые заперты изнутри на крепкие засовы), и, без промедления, решительным шагом (почти бегом) направился к дому, произнося, как заведенный:
- УБЬЮ! УБЬЮ! ПРИДУШУ, бесстыжую!!
---
Рывком открыв дверь в одну из комнат, Леонтий устремился к лавке, на которой сидела в этот утренний ранний час его самая младшая дочь Мария, неторопливо заплетая темные волосы в две длинные косы.
Видя, как быстро приближается к ней родитель, Мария испуганно спросила:
- Отец? Что случи…
Но Леонтий, не дослушав дочь, ухватил ее за длинную, уже заплетенную косу, и начал жестко наматывать волосы на кулак круговыми движениями кисти, пока не достиг ее затылка.
От боли, у Мани посыпались искры из глаз, а голова откинулась назад:
- Тятя! Больно!!
В ответ послышался голос-рык разгневанного отца:
- Говори: с кем согрешила?! С КЕМ??!!! Признавайся, Манька! Или придушу! Ей Богу, придушу! А до этого наголо обрею тебя бесстыжая, к лошади привяжу, и по деревне пущу в одной рубахе!! Пусть потом забирает любой, кто на тебя такую позарится!
Маня, от ужаса отцовских слов, начала заикаться, и зажмурив глаза, попыталась оправдаться перед родителем:
- Отец! Тятя! Я ни с кем! Ни с кем, клянусь!
Леонтий, не веря оправданиям дочери, дернул ее тоненькое тело на себя, затем обхватил другой рукой дочь за нежное горло, и прорычал, низко нагнувшись над девичьим лицом:
- Ни с кем, говоришь?! А кто ж тогда нам ворота дегтем исписал сегодня ночью, а??! ТЫ у нас одна девка в доме осталась! ОДНА! Все сестры твои уже давно замужем! Говори, бесстыжая! КТО ЭТО? Кто до греха тебя довел?!!
Из глаз Мани полились слезы отчаянья, грудь сдавило колючим обручем от недостатка воздуха и страха. Из последних сил, Маня прокричала отцу в ответ:
- Я! Я НЕ ЗНАЮ!! Может…Это... Это... Это наверное, татарин! Лев! Лев Сокеев!!! ОтЕЦ! Он говорил,.... говорил, что свататься придет! Только отца дождется своего из поездки с братьями, и придет! А я его обидела! Посмеялась над ним! Это он! Больше некому! Клянусь, тятя! У меня никого нет!
Леонтий, услышав слова дочери замер, затем моргнул пару раз оторопело, и, выдохнув шумно через ноздри, переспросил шепотом, продолжая не верить дочери:
- Лев-татарин? Сын недавно поселившегося у нас конезаводчика Сокеева???
Младшая дочь попыталась кивнуть, подтверждая тем самым догадку отца.
Мужчина задумался, затем медленно ослабил хватку на нежном горле своей младшей четырнадцатилетней дочери, и, незаметно для себя стал рассуждать вслух:
- Так…Если ??…А зачем…ворота ДЕГТЕМ, если СВАТАТЬСЯ собирался?
Маня, глотая слезы, ничего не смогла ответить отцу на этот вопрос, так как ответа она и сама не знала.
За день до описываемых событий
Лев сегодня был в ночном с тремя работниками-местными жителями, что нанялись к отцу в услужение. Совсем недавно его отец переселился из Астраханской области в Чуйскую долину. Жаркий климат и более мягкое отношение власти к зажиточным семьям в этих регионах, сулило возможность хотя бы частично сохранить семейный бизнес и достаток в изменившихся условиях жизни. Разведение лошадей – вот главный источник дохода и процветания семьи Сокеевых. Два старших сына с семьями переехали вслед за отцом. И в эти дни отец, вместе с братьями, уже находились на обратном пути к новому месту жительства, сопровождая обоз из восьми телег с вещами, и домашней утварью семей сыновей. Из-за этого переезда вот уже второй месяц, Лев остается за главного в новом отцовском доме, следя за табуном, домом и нанятыми работниками.
Льву двадцать восемь лет. Среднего роста. Зеленоглаз (удался в красавицу-мать, по национальности русскую), кожа его светлая, не имеет смуглости как у отца и старших братьев. Для него с рождения два языка являются родными: татарский и русский. Именно на смеси двух языков разговаривают в его семье.
Ночь прошла спокойно, и Лев, решив обмыться чистой колодезной водой после купания в речной воде, содержащей довольно много глины, стягивающей кожу после высыхания на теле, держал сейчас путь к одному из колодцев по пути к своему дому.
Парень все еще мало с кем был знаком из местных жителей этого довольно большого, сравнительно недавно образованного, и многолюдного села. Здесь, в этом месте, в долине, между заснеженных верховий гор с вечными ледниками на пиках, видимых отовсюду, сконцентрировано уживались люди разных национальностей от чеченцев, киргизов и казахов, до русских, украинцев и даже немцев. Все эти люди довольно мирно общались меж собой, пользуясь для этого русским (общим для всех) языком, но вот строились и жили обособленными общинами, зарабатывая на жизнь тем, что торговали своими изделиями (почти все они ремесленники) на местных рынках, куда стекались много покупателей из соседних районов.
Лев, шагая босыми ногами по пыльной грунтовой дороге, и ведя на поводу своего коня Угрюма, замедлил шаг, увидев на своем пути юную девушку у ближайшего колодца.
Остановившись в отдалении, парень решил понаблюдать за девицей, будучи пока ею незамеченным.
Вот девушка (на вид лет пятнадцать-шестнадцать) подняла обе руки, завела их за голову, и уверенными движениями завязала в узел на затылке две толстые косы, достигающие своей длинной ее стройных бедер, а затем кинув в колодец ведро, привязанное веревкой к деревянному колесу, через минуту ожидания, начала прокручивать руками маховик колодца, доставая уже наполненное колодезной водой ведро.
Ее довольно пышная ситцевая юбка спускалась мягкими складками к стройным икрам, а широкая светлая рубаха, с рукавами до локтей, свободно свисала с ее плеч, практически не соприкасаясь с тонкой девичьей талией.
В тот момент, когда девушка подняла руки над головой, Лев успел заметить пояс с завязками от юбки на талии, и тонкую полоску голой кожи на спине девушки, с глубокой, красивой бороздкой по позвоночнику.
Стройна и гибка, как горная лань. Интересно: красива ли на лицо эта девица?
Любопытство Льва не позволило ему долго стоять в стороне – захотелось рассмотреть девушку с более близкого расстояния. Пока он хорошо разглядел только ее смоляные косы, поражающие своей длиной и толщиной, карамельный цвет кожи и красивую фигурку, скрытую от мужских глаз легкими, совсем не богатыми вещами.
Чья-то работница, судя по одеждам. В семьях зажиточных селян дочерей берегут и одевают красиво. Значит, эта девушка сгодится для развлечения.
Улыбнувшись своей удаче, Лев цокнул языком, давая тем самым понять коню, двигаться вперед, спокойным шагом.
Мария услышала цокот конских копыт у себя за спиной в тот момент, когда уже доставала ведро, полное колодезной воды, привязанное к толстой веревке.
Резко обернувшись, девушка увидела у себя за спиной молодого парня в светлой широкой рубахе и серых штанах, достающих ему до щиколоток босых ног. Когда их глаза встретились – его (непривычно и необычно!) зеленые, и ее карие, у Мани по спине пробежался холодок:
ТАКИМ ВЗГЛЯДОМ на нее еще никто и никогда не смотрел, если не считать сына соседа по имени Фрол, что должен был в эти выходные прийти свататься к ним в дом по договоренности между отцами двух семей.
- Здравствуй. Ты чья будешь?
Голос молодого мужчины звучал бархатно, немного глуховато, с почти незаметным акцентом. Именно по этому акценту, и по красивому коню черной масти, Маня сразу поняла, что этот человек приезжий в их селе. Скорее всего – он из нанятых и привезенных с собой работников семьи татар, что поселились в самом конце соседней улицы.
Находясь в эту минуту словно под гипнозом зеленых глаз, поразивших Маню густотой ресниц и глубиной обжигающего взгляда, девушка произнесла:
- Зайцева я.
- А звать как? Имя свое назови.
Мария понимала умом, что нужно СРОЧНО! бросить ведро и убежать от незнакомца (кто знает, что у него в мыслях?), но все же, перебарывая привитый с младенчества опасливый страх перед незнакомцами, послушно ответила:
- Маня.
И добавила, все же предусмотрительно укрывшись именем отца, как щитом:
- Мария Леонтьевна Зайцева.
Представившись полным именем, Маня вздернула подбородок, и теперь смотрела на мужчину более смелым взглядом.
Лев, услышав имя девушки (оно у всех на слуху – это самая богатая и завидная невеста на селе) хмыкнул:
- Врешь, девушка! Не можешь ты быть Марией Зайцевой.
Парень окинул Маню насмешливым и любопытным взглядом с ног до головы.
В поддержку слов хозяина, черный конь, в этот момент, шумно фыркнул ноздрями, и заржал гортанно, очень похоже по звуку на человеческий смех.
Мария, возмущенно глянув на невоспитанного коня и его зеленоглазого хозяина, дернула раздраженно плечиком, перелила из ведра, привязанного к колесу колодца в свое ведро воду, подняла свою ношу от земли, и пошла к дому, не оборачиваясь, кинув на ходу лишь несколько слов:
- Хочешь – верь, хочешь - не верь. Дело твое.
Лев, продолжая беззвучно посмеиваться, вновь цокнул языком, и двинулся с конем вслед за девушкой, решив проследить, в чей двор она войдет. Уже через пару шагов, он, наклонившись вперед, зацепил своими пальцами ведро в руках девицы. От такого движения часть воды из ведра выплеснулась Марии на босые ноги.
Возмущенно ойкнув, девушка кинула на парня теперь уже грозный взгляд, но этот приезжий человек не испугался ее «молний», и продолжал мягко, но настырно тянуть ведро из ее рук:
- Давай, помогу донести)) Не бойся – не украду я твое ведро))
Его улыбка в этот момент была такой обезоруживающей, такой теплой и ни грамма не «по-мужски голодной». Просто незнакомый парень предлагал сейчас свою помощь, видимо, ни на что не намекая, и…не угрожая ее девичьей чести.
На секунду задумавшись, Маня все же разжала пальцы: хочет помочь – пусть поможет. Тем более, что случайных свидетелей их разговора сейчас на улице нет, да и нести ведро с водой до ворот осталось совсем не долго: ее дом следующий по этой улице.
Уже полностью взяв в свою руку вес ведра, зеленоглазый произнес:
- А меня Львом зовут. Лев Сокеев я. Слышала что-нибудь обо мне?
Мария хмыкнула, в ответ:
- Лев Сокеев??? Слышала, конечно, я такое имя. Оно у всех на слуху. Человек, что зовется этим именем является младшим сыном конезаводчика – татарина. Это все в нашем селе знают. Но ты –то здесь ни при чем! Ты - это не ОН)) Точно не он! Я уверена))
В довершении своих слов, девушка кивнула головой, как бы ставя точку в своих предположениях.
Лев просто опешил от дерзости этой девицы, и произнес возмущенно:
- В смысле: я – это не он! Я –это ОН. Не смей сомневаться в моих словах, девушка! И чтобы доказать тебе, что Я это Я - жди меня со сватами через месяц. Как только мой отец и братья вернуться домой – я тебя засватаю, и будешь ты моей женой, Мария Зайцева. Запомни мои слова хорошенько!
Маня, услышав столь смелые речи зеленоглазого босоногого мужчины, заразительно рассмеялась, высоко подняв голову к утреннему небу, и отсмеявшись, ответила, продолжая широко и насмешливо улыбаться:
- Через месяц, барин (Маня выразительным взглядом посмотрела на босые ступни мужчины) я уже буду замужем за Фролом Карташовым! Именно Он в ЭТО ВОСКРЕСЕНЬЕ придет в наш дом со сватами)) У них с отцом договоренность! Так что, кем бы ты ни был, я никогда не буду твоей женой)) Прощай! НЕ - ЛЕВ СОКЕЕВ!
Забрав из рук мужчины ведро с водой, Маня быстро скрылась за высокими воротами отчего дома.
Через мгновение, уже видя лишь подол ситцевой юбки девушки и ее мелькнувшие голые пятки, исчезающие во дворе дома (точно! Зайцевых!), Лев произнес уверенно и громко, чтобы девушка услышала его слова за воротами:
- БУДЕШЬ! Еще как БУДЕШЬ! Запомни, Мария Леонтьевна Зайцева– МОЕ СЛОВО ВЕРНОЕ!
После его озвученного торжественного обещания из-за ворот вновь послышался удаляющийся в сторону дома серебристый девичий смех.
Лев вздохнул:
НЕ ПОВЕРИЛА. ПРОСТО ПОСМЕЯЛАСЬ, И ВСЕ, НАД ЕГО СЛОВАМИ. ДЕРЗКАЯ ДЕВЧОНКА! ТО, что она именно дочь Леонтия Зайцева, Лев уже в эту минуту не сомневался - слишком смелая она для обычной бедной селянки. УВЕРЕННАЯ В СЕБЕ, одним словом.
После ухода Мани, Лев постоял еще немного у дома девушки, затем окинул доски ворот зажиточного подворья своим задумчивым взглядом…ухмыльнулся, приняв нужное решение, и, взлетев в одном подскоке на спину Угрюмого, понесся галопом в сторону своего дома.
В его голове сейчас звучат слова, от которых хочется взлететь вместе с Угрюмым над землей - так он уверен в своем решении:
- Быть тебе моей женой, Мария Леонтьевна Зайцева! БЫТЬ!!! Только моей, и ничьей больше!
ГЛАВНОЕ СЕЙЧАС - ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ ДО ПРИЕЗДА ОТЦА И БРАТЬЕВ.
Глава 2
После утреннего разговора Леонтий, с большой опаской, но поверил младшей дочери. А как не поверить: Маня его постоянно на виду, целыми днями нянчит детей старших сестер, кашеварит, дом убирает. Дружбу в селе водить незамужним девицам друг с дружкой не принято. На базар дочь только с матерью и сестрами ходит. Да и его самого, Леонтия, на селе уважают, и даже побаиваются: он то зятьев почти всех возле себя держит, работой обеспечивает. Крепкая у них семья. Силы мужской много. Среди односельчан не нашлось бы смельчаков, рискнувших испортить его дочь безнаказанно. Здесь, в этой местности, за оскорбление семейной чести заплатить бы пришлось кровью. Поэтому, поразмыслив, Леонтий, закончив разговор, закрыл дочь под замок в ее светлице (до выяснения всех обстоятельств), и направился в большую комнату, чтобы принести домочадцам весть о семейном позоре.
---
Через два часа (к рассвету) общими усилиями пяти зятьев и трех внуков – рослых пареньков, измазанные дегтем ворота были сняты со столбов. Два огромных пса, больше похожих на медведей своим телосложением и мохнатой, густой шерстью, были посажены на цепи, привязанные к воротным столбам. Сами же ворота, измазанные дегтем, отнесли в сторону и укрыли толстым слоем соломы.
Весь этот день все мужчины семьи Леонтия Зайцева были заняты изготовлением новых ворот. Но, все эти усилия не смогли уберечь семейство от поползших по селу слухов:
Младшая дочь Леонтия Зайцева испорчена.
---
В этот же день, уже в девять часов утра, отец и сын Карташовы нанесли свой визит ко двору Леонтия и, перекрикивая оглушающий лай двух псов на воротах, объявили громогласно об аннулировании договоренности предстоящего сватовства и брака между Фролом и Марией.
Несколько зажиточных селян, имеющих в своем хозяйстве лошадей, не поленились так же, в этот же день, прийти ко двору Леонтия Зайцева, и с высокомерным видом отказаться от своих заказов по изготовлению сбруй. Ход мыслей этих мужчин понятен: у них подрастают дочери в семьях. Общение с семьей, с замаранной репутацией, может отпугнуть солидных женихов от их дочерей.
Леонтий, скрипя зубами, выстоял перед всеми пришедшими селянами с гордо поднятой головой, но это ничего не изменило: даже тот факт, что девять из десяти его дочерей оказались благочестивыми девушками, и все, как одна, вышли в положенный срок замуж, не смог перекрыть и смягчить его позор в глазах соседей.
Шли дни, сменяясь один за другим.
Даже работа не могла принести успокоения обиженной и униженной душе Леонтия. Хозяин дома рвал и метал, психовал, не находил себе места, срывал злобу на жене, но, что сделано, то сделано –ничего не изменить. Надо семье как-то дальше жить с позором...
Теперь Леонтию оставалось лишь ждать - придут ли через месяц татары-сваты к нему во двор, или же десятая, самая младшая дочь Маня, навсегда останется в его семье служанкой-нянькой и домработницей, не имеющей право покидать территорию внутреннего двора в доме отца на протяжении всей ее оставшейся жизни.
---
Мария истосковалась сидеть в закрытой, душной спальне вот уже четвертую неделю подряд. Через единственное окно, открывающее ей вид на внутренний двор, она видела, как продолжается обычная жизнь ее семьи. Все были заняты привычными делами. Маня, устав от безделья, сейчас была бы рада уже любой работе, даже самой тяжелой и грязной, лишь бы не сидеть на опостылевшей лавке в комнате, взаперти, дни напролет.
Но никому до нее самой, и ее желаний, нет дела. Родственники каждый день приносят Мане в комнату еду, воду, и уходят очень быстро, пряча свои глаза, и боясь проронить лишнее слово.
Девушке казалось, что вот умри она сейчас, в этой комнате, никто и не расстроится сильно из родных о ее кончине. Скорее всего, они все еще и рады будут, что избавились от жалкой дочери таким легким и быстрым способом.
Скучая по людям, по солнышку, Маня плакала, уткнувшись лицом в расшитую подушку, и вспоминала того человека, который вот так жестоко загубил ее обычную жизнь и лишил счастливого будущего, в котором она должна была стать женой соседа Фрола (семья держит мясо-колбасную лавку), и матерью их будущих детей…
Теперь ничего этого уже никогда не случится.
Прошла еще одна неделя.
Сегодня утром к Марии в комнату (впервые со дня заточения) зашла матушка с шестью самыми старшими дочерьми. Двое сестер занесли пустую лохань, еще две из них - ведра с холодной и горячей водой, а на руках у матушки и других сестер лежали дорогие, расшитые бисером и атласными лентами одежды.
Мария, увидев родственниц, сразу же поднялась с лавки и, встав во весь рост, низко опустила голову, чувствуя за собой огромную вину в эту минуту, и ожидая слов упреков от каждой из сестер. И особенно от мамы.
Но, все вышло совсем по-другому: как только дверь за женщинами плотно закрылась, они все кинулись обнимать Маню и целовать, радостно сообщая затворнице новости:
- Пришли! Манечка, сваты пришли! Радость-то какая! Радость! Признался младший татарин перед нашим отцом-батюшкой, что не трогал тебя, а время хотел выиграть! Не хотел, чтобы тебя просватали за Фрола! Отец наш ох лютует! Тебя требует! Сваты уже за столом сидят! Все тебя ждут! Спешить! Спешить надобно! Свадьбе быть, Манечка! Свадьбе!!
Маня, принимая поздравления мамы и старших сестер, беззвучно плакала. Слезы стекали крупными каплями по ее нежным щекам. Если бы сейчас кто-нибудь из родных поинтересовался мнением Мани, то они бы узнали, что девушка совсем не рада приходу сватов. Все, что ей сейчас хочется – это покинуть отцовский дом, это село, и уйти в горы. Чтобы навсегда исчезнуть с лица земли… Чтобы никогда больше не чувствовать себя ненужной и грязной, испорченной …для самых близких и родных людей.
---
Через час Марию, одетую в богатые одежды, нарумяненную, с десятком нитей дорогих бус на шее, завели в главную комнату. Поклонившись мужчинам, Мария замерла неподвижной статуей, чувствуя у себя за спиной радостные, но тихие вздохи мамы и самой старшей сестры. За столом перед женщинами сидели четверо мужчин: хозяин дома Леонтий, и три незнакомых мужчины с глазами-угольками и смуглой кожей. За спинами гостей стоял молодой светлокожий парень (Лев Сокеев– Маня его сразу узнала). Было понятно, что самый старший из гостей – это отец, остальные –его сыновья.
Леонтий, кинув взгляд на вошедшую в комнату дочь, нахмурил брови, и продолжил зачитывать с бумажного коричневого листа текст:
- тридцать гусей серых, корова стельная рыжая, две перины на гусином пуху, двенадцать подушек, шесть одеял стеганых, два сундука кованых с утварью, три сундука с одеждой, кувшин серебра и ящик восковых свечей.
Закончив оглашать список приданого, Леонтий поднял тяжелый взгляд на сватов, и добавил, глядя исподлобья на жениха, стоящего за спинами отца и братьев:
- Приданое дочери получите сполна только в том случае, если виновник позора моей дочери примет наказание из моих рук.
Увидев, как расширились в возмущении, темные угольки-глазки сватов, Леонтий вынес свой вердикт:
- ТРИ УДАРА ПЛЕТЬЮ.
Маня затаила дыхание, видя как у отца Льва и его братьев раздуваются в гневе ноздри и поджимаются губы. Но, уже в следующий момент, Лев нагнулся к своему отцу, и что-то быстро прошептал ему на ухо.
Дернув шеей, старший из татар рыкнул, но остался сидеть на месте. Братья его тоже остались в своем прежнем положении.
Когда Маня перевела взгляд на отца, она увидела, что ее родитель прожигает Льва гневным, убийственным взглядом.
В эту самую минуту, Маня поняла, что отец легко готов оставить дочь в своем доме и выгнать сватов, если не получит извинений от обидчика.
И вот, когда Маня готова была уже услышать приказ отца выйти из комнаты, все услышали голос Льва.
Глядя Леонтию в глаза, зеленоглазый жених произнес:
- Я вины своей не отрицаю и наказания не боюсь. Калын мы вам за невесту заплатим сполна: чистокровный жеребец четырехлетка, и три кобылы-двухлетки, а так же три сундука с тканями, и ларь с серебряными украшениями для ваших женщин.
Маня услышала, как тихо ахнули позади нее мать и сестры, а Лев продолжил говорить, глядя отцу Мани в глаза:
- Я готов получить ПЯТЬ ударов плетью и выплатить калын в полном объеме сегодня к вечеру, но тогда моя невеста уйдет в нашу семью сегодня же. Можете позвать соседей – я выйду с невестой без рубахи, чтобы все видели, что невеста оговорена мной специально, и я понес заслуженное наказание. Так вы вернете себе уважение, а я получу невесту, и женюсь на ней по нашему обряду. Без свадьбы в вашем доме. После ударов плетью я вашу дочь выведу через главные ворота и заберу с собой.
Маня, услышав условия, пошатнулась, но руки матери и сестры поддержали ее.
Через несколько минут Маня услышала громкие хлопки ладоней – договор скреплен.
Подняв очи, девушка посмотрела на своего теперь уже точно, жениха и будущего мужа: зеленоглазый, поймав ее взгляд, красиво улыбнулся и подморгнул ей.
Маня, в ответ, поспешила опустить ресницы.
Через несколько минут все вышли во двор. Старшие зятья Леонтия распахнули настежь ворота. Оказалось, что возле двора Зайцевых собралась довольно большая толпа любопытных селян.
Лев, тихо перекинувшись несколькими словами на своем языке с родичами, отошел от них и подошел к Марии.
Улыбнувшись невесте, произнес тихо, чтобы никто не слышал:
- За обиду, что я тебе нанес, я разрешу тебе попросить у меня исполнить любое твое желание, но только одно!)) А сейчас, Луна моя, подержи... Я быстро.
В следующую минуту Лев одним движением снял с плеч через голову рубаху, и отдал ее в руки Мане. Оставшись только в сапогах, штанах и кожаном поясе, Лев подошел к столбу у высокого крыльца и уперся в него руками над своей головой, произнеся громко, чтобы слышали люди за воротами:
- Бей, отец!
Леонтий, медленной и важной поступью, подошел к обидчику,и, окинув всех свидетелей наказания надменным и гордым взглядом, размотал плеть,... размахнулся ею до свиста, и... нанес хлесткий и сильный удар по спине будущего зятя.
От удара Лев дернулся и прогнулся в спине, по инерции закинув голову назад, но уже через секунду вновь выпрямился, и лишь сильнее ухватился за столб, подставляя тестю спину для следующего удара.
Два…
Свист плети…
Три…
Вновь свист и удар о кожу
По толпе прошелся ропот. Люди шептались, тыкали пальцами, показывая то на Марию, то на Льва.
Четыре…
Пять.
Когда удары были отсчитаны, старший из зятьев Леонтия окатил с ведра израненную и окровавленную спину будущего зятя, а затем сам Леонтий подошел ко Льву и, откупорив бутыль с самогоном, плеснул обжигающую жидкость парню на спину.
Под гул голосов Лев повернулся к Леонтию лицом. Весь его бледный лоб был сейчас покрыт испариной, а губы прокусаны до крови.
Когда тесть и зять, через секунду, сомкнули руки в рукопожатии, по толпе пронесся еще один дружный одобрительный гомон, а затем толпа испуганно расступилась в стороны, пропуская к воротам черного коня, которого вел под уздцы старший брат жениха.
После рукопожатий, Лев подошел к Марии и взял ее за руку. В руке невесты так и осталась висеть его рубаха. Когда молодые дошли до ворот, Лев развернулся сам и, продолжая держать Маню за руку, развернул и ее. Поклонившись всем родственникам невесты, а затем поклонившись своему отцу и братьям, молодые люди вместе подошли к коню.
Поставив ногу в стремя, Лев вскочил на Угрюмого, а затем протянул руки навстречу невесте.
Мария испугалась, и боялась сделать хоть одно движение, но на помощь ей пришли мужья старших сестер. Взяв ее с двух сторон под руки, они передали ее жениху.
Через несколько минут семья татар-сватов покинула двор Леонтия Зайцева. Но любопытные селяне в тот день долго еще кружились возле богатого подворья. Через несколько часов на их глазах из дома Леонтия выехала повозка с привязанной к задкам коровой и деревянными клетками с живыми гусями. Вторая повозка была нагружена сундуками, а на третье повозке были связаны в большие узлы перины, одеяла и подушки.
Через час после того, как приданое невесты было отправлено в сторону дома татар, во двор Зайцевых братья жениха и наемные работники завели белого жеребца и трех красных кобыл, а вслед за лошадьми во двор въехали еще две повозки, укрытые дорогими коврами. Любопытным людям так и не удалось рассмотреть все дары, что преподнес жених семье невесты.
В этот день Леонтий лег спать счастливым. Зять-татарин заслужил его отцовское прощение и уважение.
Продолжение следует
Канал «Наивная сказочница»
Автор Пятовская Лариса
https://dzen.ru/a/ZHMhau9iL3Sglngs