ОНА
И снова Некрасова, 10 – 26. И, конечно же, – заказное!
Сколько же у него родственников? Или друзей? Канада, Германия, Бельгия, Штаты, Латвия… Всё пишут и пишут.
А сам-то, кстати, никогда ничего не отправляет… Из нашего почтового отделения точно.
– Откройте, пожалуйста, дверь! – почти кричу в микрофон вызывной панели домофона у подъезда многоэтажки. На этой постылой Некрасова 10! – Вам письмо!
И – какой-то шум в ответ. Чего – чего?!. …Ну вот, – вздыхаю, – стой тут теперь и жди, как дура…
Письма – носи! А домофон свой починить, наконец, – неужели трудно?!
ОН
Deep House? Кюи, Алябьев… Глинка? Или что-нибудь ещё более «облачное» для утреннего фона и настроя?
Хотя, утром это время особо уже не назовёшь… Половина двенадцатого. Бью прежний рекорд – десять часов – после неутомимой бессонницы, «любившей» мои плоть и мозг до самого рассвета. Состояние – раздавленное. До уровня мокрого пятна.
Бессонница, ну от тебя точно ни – ка – кой пользы! Услышь и обидься, – уйди и не приходи больше, из самоуважения!
Музыка! Хорошая! Срочно!
И – кофе? Чай?
Пока вожу мышкой по файлам с аудиотреками в папке «Музыка», раздумывая и выбирая, – раздаётся противный, пугающий, отвратительный, душераздирающий, жуткий, ужасающий… звук «адской штуковины», прибитой над входной дверью моей квартиры. Ну кто там ещё?!
ОНА
Небритый… «Потрёпанный» какой-то… Под красными, воспалёнными глазами мешки… Пьёт? Чего похуже? Футболка несвежая, мятая… Джинсы грязные, дырявые, обрезанные – под шорты, как бы… Тёплые вязаные носки на полуголые тонкие волосатые ноги… Рваные «вьетнамки»… Нет, женской рукой здесь и «не пахнет».
А как письмо своё схватил! И из глаз – искры!
Кто ему вообще пишет?.. Такому. Иностранка какая-нибудь, разве что. Хорошо, что она его не видит.
Расписался – неглядя. Кое-как. И руки – «куриные лапки» дрожат… Вот наверняка не прочь «провести время с зелёной змейкой»!
О, нет – нет! Нужны мне твои «Спасибо! Спасибо большое!», и ещё раз «Спасибо!» …Хоть бы раз на меня посмотрел!
ОН
«Открытые письма» (или просто – открытки) конца девятнадцатого века. С видами Петербурга. От Володи. Тёска… Лёле.
«Чистые Пруды, дом Тупицына, в Москву. 23/10/1898 г. Милый Лёля!»
Кто-то (некто Володя) и когда-то (год 1898-ой) это писал, этим (в том числе) жил. Кто-то (некто Лёля) это читал…
Некто Лёля из дома Тупицына на Чистых прудах ждал письма от Володи из Петербурга. Прошло более ста лет – и то же письмо «от Володи» ждал и я… М, каково, а?
– Открыточки он собирает, ха! Ненормальный.
Есть ли в этом какой-нибудь больший смысл? – Нет. – Смысл – в ожидании. И радости – при получении ожидаемого. Всё.
«У нас третьяго дня ночью было наводнение; недалеко от нас вода достигала пол аршина на улице; утром всё было сухо.
Твой Володя».
ОНА
У – ста – ла. Точка.
Мечтала ли я когда-нибудь разносить почту? Здравствуйте, вам письмо! Распишитесь! Получите!.. Н-н-н… Да. А-а-а, из «миллиона» своих желаний – хочу быть учителем, хочу быть мамой, хочу быть актрисой, хочу быть женой, хочу быть врачом, хочу быть дворником, хочу печь блины и прочее-прочее – да, да, да! – хоть раз наверняка мечтала, когда вырасту, работать на почте… «Мечты сбываются!» – мечтай тихо. Дура, дура, дура! Намечтала, да уж.
Открываю SOS – «Служба одиноких сердец».
Мальвина 90 – Послевкусию 549 (Что за ник?!): Ты как?
Послевкусие 549: Да, знаешь, ничего…
ОН
Послевкусие 549: Если не считать бессонницы… До утра не спал, представляешь?
Мальвина 90: Слушай! Ну как так можно? Ты истязаешь себя! Опять писал всю ночь?
Послевкусие 549: Да нет, куда там… Вернее, – если бы! Не пишу уже давно… Творческий кризис…
ОНА
Звук открывающейся двери, донёсшийся из прихожей, заставил слегка вздрогнуть. Муж…
– Я дома! Юля? – разорвало царившую в квартире до сего момента тишину. – Устал, не представляешь как!
А я как устала… Ты – и не пред – ста – вля – ешь!
Мальвина 90: Я отлучусь… Смотри там… Погуляй хорошенько перед сном! Чай с мятой… Если есть. Есть?
Послевкусие 549: Есть… – Врёт ведь!
Мальвина 90: Не скучай там…
ОН
Послевкусие 549: Пока!
Чай? Кофе? «Потанцуем?» Музыка?
АВТОР
И вдруг он подумал о женщине, уже несколько лет носившей ему такие дорогие для него и всегда долгожданные письма… Иногда он, – конечно же! – совершенно случайно! – провожал её взглядом из своего окна.
Вполне возможно, когда-то она могла быть мисс Почта… Девяностый… Например.
Мисс Почтовое отделение № 7!
Когда-то. Когда-нибудь. Возможно.