Всё время пребывания на чужом корабле Фииффи наблюдала, запоминала и размышляла. Она делала выводы и строила планы. Фииффи не доверяла представителям мужского пола, привыкла не доверять, даже в тех случаях, когда дело касалось самых достойных из них. Не доверяла ещё с тех пор, как подрабатывала феминой в одном из шахтёрских городов на Эльфериум-Лане.
Она была лучшей из лучших в своей профессии, ни разу за несколько лет не дав повода для недовольства собой, но даже ей её тогдашние сожители не раз изменяли. С кибернетическими проститутками, туристками из городов под куполами, другими феминами. Измены были как оскорбления, они оставляли горечь в сердце. Она старалась, не покладала рук, угождала как умела и как могла, вертелась, словно белка в колесе, а в награду получала причинённую боль. Просто так, потому что мужская природа, видите ли, так устроена.
Фииффи вспомнила о трёх прошедших днях, проведённых здесь, на чужом космическом корабле. Вспомнила, как проснулась в криогенной капсуле и в первый после пробуждения момент не могла понять, что происходит. Она была так сильно потрясена, что не сразу поверила в реальность происходящего, настолько эта реальность напоминала бред сумасшедшего. Фииффи протёрла глаза, но упрямого факта это не изменило: корабль был совсем не тем, на котором она когда-то очень давно покинула свой тогдашний дом на планете Каисси. Кто-то транспортировал капсулы криогенной заморозки с её корабля на этот, относящийся к инопланетной цивилизации, не нарушив функционирования систем жизнеобеспечения. А затем уже здесь разморозил её и реанимировал. Благодаря восстановительным медикаментам, комплексу массажных и водных процедур она на удивление скоро покинула реабилитационный салон.
"Чужой" корабль, каким бы странным это не показалось, не представлялся чужим настолько, чтобы напугать её или вызвать тревогу. Корабль этот был сконструирован представителями человеческой расы для представителей этой самой расы, в этом не было никаких сомнений. Ей было комфортно на "Кладезе", она свыклась с окружающей обстановкой на удивление быстро и чувствовала себя здесь почти как дома.
Приняв душ и переодевшись после пробуждения в первое, что нашла, Фииффи завела знакомство с Эльфиной. Рисованная эльфийка, созданная голограммой, возникла в воздухе с сияющей радушием улыбкой на лице, поприветствовала гостью и представилась. Она вела себя предупредительно и деликатно. Музыкальный голос с машинным акцентом произнёс на али-арийской лингве:
— Добро пожаловать на наш борт, — голос был звонким, певучим, насмешливым. Рисованная эльфийка источала жизнерадостность и желание понравиться новой знакомой: — Меня зовут Эльфина, я буду вашей провожатой всё время вашего пребывания здесь. Следуйте за мановением моих крыльев.
Эльфина растворилась в воздухе. Остались одни лишь крылышки. Эти крылышки затрепетали и она полетела, указывая направление. Эльфина не объяснила, куда именно позвала, а самой Фииффи было не до выяснений. Она чувствовала себя для этого недостаточно уверенно в новой обстановке. Хотелось просто кому-то довериться, что она и сделала.
Всё время, пока Фииффи пребывала на "Кладезе", ей казалось, что за ней наблюдают. Тот тут то там она замечала глазки миниатюрных видеокамер, неизменно наводившихся на неё, дабы не упускать из поля зрения. Фииффи не верила, что на "Кладезе" ей может угрожать опасность, но и доверяться безоговорочно тому, кого не знает совсем, разумеется, не собиралась. Природная осторожность нашёптывала о том, что всё непросто и у случившегося есть причины, не явные для неё, но определённо весомые. Навязчивые вопросы в её голове задавались сами собой: как сумел некто ей незнакомый и относящийся к иной цивилизационной ветви человечества проникнуть на её корабль? Как сумел сделать это незаметно для систем безопасности её корабля, представлявшегося ей неприступной крепостью? Каким образом так легко и быстро разобрался в чужих технологиях? Кто он, этот таинственный и, судя по всему, весьма могущественный некто, и по какой причине не предстал до сих пор перед ней воочию? Вопросов с каждым часом её пребывания на "Кладезе" становилось всё больше, а ответов до сих пор не нашлось ни на один.
Фииффи вернулась к реальности, отвлечённая от мыслей гудком клаксона. Люфт давал знать, что они прибыли в пункт назначения и ей пора спуститься с небес на землю. Электромобиль припарковался возле подсвеченной огнями витрины ресторана, прятавшегося в уютной полутьме роскошно обставленного помещения.
Ресторан находился на том же уровне и в той же секции корабля, что и помещение куда её спящую доставили в криогенной капсуле и где она проснулась. Магазины находились на другом уровне в соседней секции корабля. Переместиться с уровня на уровень помог межуровневый лифт, в котором её электромобиль уместился с лёгкостью. Перебраться из секции в секцию удалось благодаря специально предназначенному для этого шлюзу.
Фииффи выбралась из электромобиля и огляделась по сторонам, ища глазами капитана. Но никто кроме робота-хостес в белом поварском тюрбане, символизировавшем его причастность к ресторанной деятельности, её не встречал. В верхних конечностях робот-хостес держал огромным букет цветов. Он подкатил к Фииффи на биподах-роликах, комично припал на одно механическое колено и протянул цветы.
Фииффи приняла букет и от души рассмеялась. Капитан начинал её очаровывать. Экзотические, незнакомые ей цветы источали изумительный аромат. Подумалось даже, что она понемногу в него влюбляется.
— Проходите в малахитовый зал, — пригласила возникнувшая из ниоткуда Эльфина. Прежде чем раствориться в воздухе, она добавила: — Капитан опаздывает, задерживается по неотложным делам. Он просит вас его извинить.
Выразив неудовольствие по этому поводу соответствующим выражением на лице, Фииффи вошла в ресторан через предупредительно распахнувшиеся хрустальные двери. Прошествовав вестибюль, она, по подсказке Эльфины, миновала два первых зала, обширных и претенциозных, и задержалась в третьем — совсем небольшом, стилизованном под каменный грот, со стенами из необработанного зелёного камня и одним-единственным столиком.
Тут не было изобилия блистающего хрусталя, не было зажигательных спецэффектов и головокружительных имитаций, притягивавших внимание и уговаривавших остаться. Обстановка не бросалась в глаза, как в двух предыдущих залах, но пришлась Фииффи по вкусу. Всё вокруг было подлинным, настоящим, с налётом сказочности, экзотики и романтики.
В маленьком озерце тихо плескалась вода. Падая откуда-то сверху стучала о камень череда звонких капель, словно некий нагнетающий атмосферности метроном. Звенящая капель множилась гулким эхом, отражаясь от стен. Акустика была настолько впечатляющей, а звуковые полутона настолько детализированы, что закрадывалось подозрение, что к месту где капли ударялись о камень был приближён репродуктор с очень высокой чувствительностью.