Настаёт тот самый срок, главные планеты занимают благоприятное положение на небесном своде, вытягиваясь в одну рациональную линию и на свет рождается человек, вечная искорка света, запечатанная в новоиспечённую биологическую конструкцию.
Пробуждение новой жизни, новой истории, нового дня, нового ласкового солнца, нового хрустально-синего неба, новых малиновых закатов и новых рубиновых рассветов, дремлют заботы, претворяются спящими насущные житейские проблемы, разногласия, недопонимания и беспокойства, ещё не проснулись зависть, похотливость, алчность, соперничество и каждодневная суета.
Все окружающие меня любят, все обо мне заботятся, никто ничего от меня не требует и мой новый мир только начинает восторгаться, веселиться, ликовать, подпрыгивать, размахивать крыльями, взлетать и радостно быть.
Время, время, время, детство ускользает от меня тихо и незаметно, как предрассветный туман, исчезающий под нежными лучами утреннего солнца, однажды утром я просыпаюсь, а его уже рядом нет.
Рассыпаются мечты, меркнут сны, растворяются фантазии, не успев возникнуть рушатся надежды под ударами надвигающейся действительности, я оказываюсь в мире внешних вещей, в мире денег, каждодневных новостей, политики, сводок, цифр, графиков, схем, фондовых бирж, проектов, отчётов, промежуточных женщин, тактических планов, рутинных дел, денег, как прямому пути к желаемому, ожидаемому и планируемому.
А что дальше? Брак по самой большой любви, собственное жильё, кухня, семейные ужины, дети, карьерная лестница, дача, телефонная переписка с любовницей, с ещё одной любовницей, жена узнаёт про мои амурные похождения и закатывает скандалы, но я её уже не люблю.
Время, время, время, осень моей жизни, в молчаливых садах под тяжестью спелых плодов сгибаются яблони, пожелтевшие листья купаются в последних блёстках остывающего солнца, беспокойные птицы собираются в организованные стаи и улетаю в тёплые края.
И мне уже пора собираться, только я не знаю куда.
И вот я замер на пороге старости, моя удача закончилась имено здесь, я взглянул в зеркало времени и растерянно застыл, на стене меня уже ждал бескомпромиссный ответ: «Да, это ты!»
Образы, имена, события, инциденты, действующие лица, точки отсчёта, минуты интенсивно сплетаются в года, годы, мелькают словно мгновения, с каждым прожитым днём меня оказывается всё меньше, я блекну, тускнею, слабею, утрачиваю и естественным образом становлюсь всё менее живым и всё более мёртвым, включается встречный, неуправляемый поток разрушения.
Вы меня спрашиваете про моё счастье? Завтра, завтра, завтра, тихими шагами ползёт скоропортящаяся жизнь к последней недописанной странице.
Легкая туманная дымка, словно полупрозрачная шаль, опускается на утомившуюся землю и растекается по влажной траве, и засыпающим деревьям, принимая диковинные силуэты и загадочные формы
Ночь гасит слабую малиновую полоску света над трепетной линией горизонта, размытый розоватый отблеск сливается в монотонную сумеречную акварель, мои друзья испуг, темнота, отчаянье, страх и сомнения, испив все мои жизненные соки время выкинуло меня на обочину жизни, как ненужную сломанную куклу.
Чем я провинился перед судьбой?
С последним моим выдохом приходит конец всем обязательствам, обещаниям, отсрочкам, невыплаченным кредитам и долгам.
«Ну всё, исход, кульминация» — с облегчением говорит смерть, «покойся с миром уставшая бренная плоть, эта разноцветная многомерность более не нуждается в тебе.»
Начало ноября, с деревьев уже слетела золотистая листва, на заснувшую землю сыплются первые снежинки, пушистые, сверкающие в лунном свете девственной белизной.
Они наполнены жизнью, надеждами, ожиданиями и блистательными планами, как когда-то я.
Шримад Бхагаватам книга 7, глава 9
Счастье в бренном мире, что мираж в пустыни.
Смертные заботятся о бренном, погибающем теле, как о средстве, инструменте для удовольствий, но оно больше напоминает вместилище нечистот, сомнений и болезней.
И даже ученые мужи, властители умов, призывают смертных искать подлинное счастье там, где его нет и быть не может, в области чувственных ощущений, где всё зыбко и мимолетно.
Счастлив не тот, кто сделался рабом своих чувств, но тот, кто отверг их гнет.