ШВАБО-О-ОДА!
Не раскрывая глаз, я сладко потянулась. Отменно выспалась, и муж пока не будит. Значит, можно ещё понежиться. Я повернулась на бочок и пошарила рукой в поисках одеяла.
Чё-т не поняла? Что за мусор на постели?
Глаза непроизвольно распахнулись. Это не моя спальня. Потолок такой высокий и тёмный, что его вообще не видно, и окно сбоку слишком большое. Постой! Это не окно, это… дупло?
Воспоминания о вчерашнем событии рухнули на меня бетонной плитой и придавили насмерть. Я лежала, не в силах пошевелиться и даже не имея такого желания. Время тягуче измерялось натужными вдохами и выдохами. На улице заметно рассвело. Вот и невнятный солнечный лучик. Нелюбопытно заглянул в дупло, лениво сполз на труху, неохотно пополз в мою сторону. Передумал. Постоял немного и пополз обратно. Домой. Я, просто за компанию, поползла следом.
Снаружи ничего не изменилось. Дерево, приютившее меня, так же дружелюбно шумело густой листвой. В паре шагов стояла «вампирья ферма», прикидываясь простым ивнячком. Симпатичные кустики, если издаля.
По другую сторону от дерева неожиданно нашлась высоченная скала. С кустиками мы уже знакомы. Больше не хочется. Значит, по примеру Магомета, идём к горе. Раз уж мы сюда попали, надо как-то обживаться.
Я вывалилась из дупла и направилась к скале. Ровно семь шагов. Странно, как я её вчера не заметила. Красивый камень. На мрамор похоже. Да не похоже, а он и есть. Сейчас Сикейроса сюда. Изваял бы, чо ни то. Нехилая статуэточка бы вышла. Или Сикейрос не ваял? А, да бог с ним. Где он и где я? Похоже, оба в… одном месте. Только в разных концах.
Я протянула руку, чтобы потрогать камень, и не увидела своей руки. Посмотрела вниз и не увидела своего тела. Всё понятно, это просто сон. Ведь даже не удивилась, что без собственной тушки гуляю. Я вернулась и заглянула в дупло. Ну, точно. Вон, валяюсь и в ус не дую. Мне надо в себя влезть, а потом нормально проснуться. Сейчас, сейчас. Это же сон? Побалуемся, чуток, перед побудкой. Я вытянула руки над собой и прыгнула в дупло, будто в воду.
Бумс!!!
Земля и небо несколько раз крутанулись вокруг меня и замерли, поменявшись местами. Летать я могла. Не как птица, конечно, но довольно далеко.
Я лежала, покачиваясь на упругих ветках хищных деревьев. Уютно. И ветки на меня никак не реагируют. А на что реагировать то? Тельце моё, со всем содержимым, в дупле валяется, а у нас, у духов, крови нет. С нас взять нечего.
Хотя, вот интересно, чего это я сквозь ветки не проваливаюсь? Я тронула пальцем узенький листок — пружинит. А теперь? Рука прошла сквозь ветки. А если целиком? И я поплыла вниз. Ай-яй. Мама! Я рванулась вверх. Под землю я пока не хочу. Померла, там, не померла — потом разберёмся. Но здесь, на поверхности. Вот прямо сейчас и начнём. Отталкиваясь кончиками пальцев от веток, я полетела к дереву.
ГЛАВА13
КОРМ. ВЕЛИКИЙ ПРОРАБ
Сегодняшний день принёс с собой очень много дел. Это было хорошо. Отвлекало от тяжёлых мыслей. С тех пор, как нянька изгнала Илиеону из его ночей, Корм измучился тоской и бессонницей. Он помнил, что, когда то, безумно любил свою Супругу. Но самой любви уже не помнил. В груди, вместо кровоточащего сердца, образовалась огромная дыра. И через эту дыру утекала жизнь Корма.
Беседы с лучшим другом скорее раздражали, чем помогали. Казалось, что Эйслет не слышит, о чём он пытается ему сказать. После безуспешных попыток объяснить своё состояние не столько даже другу, сколько самому себе, Корм махнул рукой и с головой окунулся в работу.
Благо, дел в связи со строительством было достаточно. Сам дворец был уже построен. Столько сил и времени было потрачено, столько души вложено, что дворец стал казаться Корму почти живым существом. Ежедневно он просиживал у рисунка едва не по полдня. Разбирал невнятные мазки, а больше придумывал сам, вдохновлённый красотой изображения.
Корм собственноручно изготовил несколько форм и сам выращивал в них детали. Это было настолько захватывающе, что он посвящал строительству всё своё свободное время. Стены были возведены довольно быстро. В этом не было ничего сложного, даже с учётом необычайной высоты стен. Округлые пристройки, на углы вырастили поочерёдно, в одной форме. Потом, с большим трудом, подняли к стенам и прирастили.
Крыша же доставила много хлопот. Уры сразу сказали, что установить форму такой тяжести не получится. Стены слишком хрупкие. Лёгкая, плотная, пористая масса как нельзя лучше годилась для строительства небольших полушарий, стоящих на твёрдой земле. Но для такого огромного здания материал был недостаточно прочным. Попробовали наращивать крышу горизонтальными полосами, но толстые нити моноводоросли не давали полосам формы плотно и без зазоров прижаться к плитам, и вода быстро проливалась сквозь мелкие отверстия.
Корм совсем было пришёл в отчаяние, когда Эйслета озарило. Он ворвался в камору Корма среди ночи, радостно вопя и размахивая кусочком белого пластика, на котором рисовал свои картины. Точнее, который он пачкал цветными стилумами.
— Смотри! Смотри, что я придумал!
Корм, спросонья, не мог понять, что это за чёрточки, полоски и стрелочки, пока Эйслет не разломал пластик на несколько длинных частей и не поставил их шалашиком.
— Вот. Выращиваем плиты и устанавливаем их по паре. Сращиваем со стенами и между собой. Идея была хороша. На пластике. А вот с настоящими плитами пришлось немало потрудиться.
Установить первую пару удалось только с четвёртой попытки. Да и остальные пары дались ненамного легче. Щели между плитами осторожно заливались водой. А наросшую снизу, окаменевшую бахрому, срезали.
Чтобы крыша не проломилась под весом рабочих, её пришлось делать довольно толстой. А чтобы стены выдержали вес крыши, пришлось делать толстыми и их тоже.
Окна, при такой толщине, пропускали очень мало света и Корм понял, почему на рисунке они сделаны в три ряда. Один над другим.
Дворец был выращен и покрыт защитным слоем белого цвета. Вокруг посадили самые красивые деревья.
Если отойти на достаточное расстояние и включить фантазию на полную мощность, да при этом слегка прищуриться, то увиденное, почти полностью, напоминало рисунок.
Да, снаружи зрелище было великолепным, но вот внутри… такое большое пространство, ничем не заполненное, было не очень уютным. Точнее, совсем неуютным. Неужели Бывшим нравилось жить в таких домах?
Корм стоял посреди дворца и рассматривал серо-зелёные стены. Крыши вообще не было видно, и Корму казалось, что он стоит под открытым небом. Нет! С этим надо было что-то делать. Столько сил и всё впустую. Здесь неприятно не только жить, но и просто находиться.
Полосу света под ногами закрыла чья-то тень. Корм обернулся. В проёме стоял распорядитель и терпеливо ждал, пока на него обратят внимание. Когда Корм занят делами, распорядитель сопровождает его повсюду. Он записывает все дела Корма. Что сделано, что нужно сделать. Он память Корма. Ну, ещё и ноги, когда нужно.
— Найди мне Эйслета. — Распорядился Корм. — Хочу ещё раз просмотреть сон про дворец.
Имени у распорядителя не было. Но это не значит, что он был безымянным. Вовсе нет. Когда ты такой важный и незаменимый человек, имя не обязательно. Мало ли кого назовут так же, как тебя. А распорядитель времени — один. В Третьем круге каждый сам решает, как ему называться.
Распорядитель вышел, а Корм снова посмотрел на серые стены. За последние несколько мгновений они не изменились. Серо, убого и скучно.
— Вот это что такое? — указывал Корм на разноцветные пятна на стенах.
— Звезда тебе не светит, Корм. Откуда же мне знать? — Поэт помотал головой и развёл руки, ладонями наружу, показывая, что в них пусто, как и в мыслях самого Эйслета.
— Но посмотри, это очень напоминает мои рисунки. Только большие.
— Действительно, напоминает. А ты можешь увеличить свою ма… кхм, рисунки?
— Это и уры могут сделать.
— Прекрасно. Развесим их по стенам. Думаю, будет неплохо смотреться. А вот это что?
На этот раз Корм заинтересовался странными улочками. Это в доме то улицы? Бред какой-то. Ну конечно, это же всего лишь сон.
— Это проходы такие. Вот тут, как бы тебе объяснить, вроде несколько жилищ, а эти улочки — переходы из одного жилища в другое.
— Точно бред.
Корм махнул рукой, отметая саму возможность существования подобной ерунды. В одном доме несколько домов, да ещё и с улицами. Ещё повозки по дворцу пустить и кататься от одной стены к другой?
— Слушай, Эйслет, а что ты на ночь ел, когда тебе это приснилось? Случайно не забродившую авву?
Эйслет пожал плечами.
— А я помню? Может и ползунов издохших.
Они засмеялись. Была у Эйслета одна смешная история про этих ползунов. Ну, как смешная. Тем, кто её слушал, было смешно. А вот самому Эйслету было совсем не до смеха, когда он сожрал пару, а, может, и не пару, закуклившихся насекомых, перепутав их с ягодами синекуста. Казалось бы, ничего страшного. Ну, слопал чуток альтернативного белка. Беда была в том, что гусеница, окукливаясь, выделяла мощный наркотик, и Эйслет провёл незабываемую ночь, то бегая за чудесными лесными девами, то спасаясь от синегривых псов.
Нашли его уже под утро, когда он, забившись под корягу, храбро отбивался от маленького колючего востроносика. Видения растаяли только после третьего цикла очистки крови, но Эйслет помнил все, что ему привиделось, так, будто пережил это в реальности. Пришлось просить у уров внеочередную считку.
Несколько дней они с утра до вечера думали, как ещё можно украсить замок изнутри. Привлекли к этому всех, кого можно. Будто других дел в городе не было.
Лунна всю сознательную жизнь провела с травами, поэтому предложила украсить дворец цветами.
Сначала Корму не понравилась эта идея. Ну что это, в самом деле! Его Дворец и какая-то трава. Но во время завтрака Лунна принесла несколько чашек с букетиками, собранными из разных цветов и трав. Она расставила чашки по краю стола и сказала. — Представьте, что стол — это дворец внутри. Вот так по стенам можно разместить большие чаши и ставить в них большие букеты. А можно цветы посадить прямо в эти чаши, и тогда не надо будет собирать их каждый день. Эйслет поддержал её, но теперь Корм и сам увидел, что это совсем неплохо.
На другой день Эйслет притащил кучу мебели. Столы, сиденья, лежанки, совершенно как настоящие, но такие маленькие, что уместились в небольшой корзинке. Они расставили мебель по столу и принялись так и эдак переставлять её, пробуя разные варианты. Тарелочки с едой убрали на сиденья и тут же забыли о них. Новая игрушка захватила Корма так, что урам приходилось таскаться из круга на холм, чтобы решить текущие вопросы.
На ходьбу туда-сюда тратилось немало времени, и все были недовольны, но Корму об этом никто не говорил. Даже радовались, что он снова начал походить на человека, а не на бледную тень отца Гамлета. Героя древней пьесы, взятой переселенцами с Терры.
Идеи иссякли, и друзья-дизайнеры решили сходить в Город. Развеяться. Шутки ради зашли в гадальный ряд. Долго выбирать гадалку не стали. Просто подошли к той, что сидела с краю. Всё равно все они врут.
Гадалка, толстенная баба, хоть и идиотка, не забыла содрать с них два красных шарика. Деньги немалые. Получив монетки, она зажала их в грязном кулаке, закрыла глаза и замычала, раскачиваясь из стороны в сторону. Мычала и раскачивалась она довольно долго. Корму и Эйслету надоело смотреть на неё, и они встали, чтобы уйти. Но тут ворожея открыла одновременно глаза и рот и изрекла: — Они. – При этом она показывала куда-то назад и вверх. — Они вешали на стены свои лица! Да!
Торжественно одарив этим откровением посетителей, ворожея довольно кивнула, сложила руки на коленях и снова закрыла глаза, теперь молча.
Корм с Эйслетом удивлённо переглянулись, а потом, представив, как примерно можно украсить своим лицом стену, расхохотались.
— Ой, я не могу!
Эйслет просто сгибался от хохота.
— Это что, надо разбежаться и со всей дури… ха-ха-ха.
— Нет, наверное, нужно прорезать дыру в стене и просунуть в неё голову!
— У-у-у! Не надо, не смеши меня больше. У меня сейчас живот лопнет!
— Представь, твоя жена сидит за столом и любуется твоим лицом, а твоя задница болтается на улице.
— Ага. И мимо идёт стадо с огромным козлом, впереди!
— А-а! Хватит, хватит, иначе я сейчас умру.
Они с трудом успокоились, вытерли слёзы, и тут ворожея снова открыла глаза и заявила.
— Найдите Улин.
— Улин? Кто это?
Но женщина не ответила. Свернулась клубком, спрятала кулак с зажатыми в нём монетками под одежду и уснула.
— А ведь она, возможно, говорила про портреты. — Простонал, успокаиваясь, Эйслет.
— Помнишь, мы с тобой древние файлы смотрели. Может, этот Улин и правда поможет? Имя то не короткое. Только где его искать?
— Нужно пройти к управителю рынка и узнать у него про Улин. — Сказал распорядитель времени.
Корм вздрогнул от неожиданности. Откуда он взялся?
— Можно и в Круге проверить. — Невозмутимо продолжил распорядитель. — Раз у человека такое имя, то он должен быть занесён в списки. Но туда идти далеко, а управитель рядом.
Корм покачал головой, в который раз удивляясь этому странному парню. Корм не мог припомнить случая, когда ему нужен был совет, а распорядителя рядом бы не оказалось.
Управитель рынка встретил их так, будто они навещали его по нескольку раз в день. Лениво поинтересовался, что им нужно, потом долго смотрел на инфопанель и вздыхал. А когда распорядитель попросил его поторопиться, шмыгнул носом и спросил, кто это, Улин, мужчина или женщина.
— Мы не знаем. — Ответил распорядитель.
— А что этот Улин сделал?
— Мы не знаем. — Повторил распорядитель.
— А когда он получил Новое Имя? — управитель почесал толстый живот.
— Мы не знаем.
— Понятно. А для чего вы его разыскиваете?
— Мы не знаем. — Так же ровно ответил распорядитель времени.
На его лице не дрогнул ни один мускул, в то время как Корм и Эйслет начали потихоньку похрюкивать от еле сдерживаемого смеха.
— Если вы ничего о нём не знаете, зачем он вам нужен? — задал управитель вполне резонный вопрос.
— Гадалка на рынке посоветовала нам найти Улин.
— Понятно. А можно узнать, что вы спрашивали у гадалки?
— Мы хотели узнать, чем можно украсить дворец.
— Дворец?
Впервые на лице управителя мелькнуло удивление.
— А вам-то это зачем? Разве этим не сам Корм занимается?
Тут уже Корм и Эйслет не выдержали и расхохотались в голос. Брови управителя поползли вверх.
— Это и есть сам Корм. — По-прежнему невозмутимым тоном сказал распорядитель.
Брови управителя уползли чуть ли не на затылок.
— Ка… как Корм? Сам Корм? У меня на помосте? Сияющие Звезды! Сам Корм! У меня! Что нужно Корму от старого Гара? Я всё сделаю.
Толстячок так подпрыгнул со своего кресла, что оно опрокинулось, хотя, для круглого, невысокого кресла это казалось невозможным.
Эйслет закрыл глаза рукой и, застонав от смеха, уткнулся Корму в плечо.
— Что-то случилось? Вам нужна помощь? — Управитель кинулся было к хохочущей паре, но распорядитель времени схватил его за плечо и развернул к себе.
— Нам нужен человек по имени Улин. Мы ничего о нём не знаем, но нам надо его найти.
— Да, да! Я сейчас. Подождите, сейчас, сейчас. Где же она. Управитель стянул с полки коробку с шариками памяти и принялся лихорадочно в нем рыться.
— Вот! Улин это не он. Это она. Я помню. Я сейчас.
С этими словами человечек скатился по лестнице и убежал.
— Сегодня у нас весёлый день. — Вытирая слезы смеха, сказал Эйслет. — Интересно, куда он покатился? И сколько нам придётся его дожидаться? Может, ну его. Жили мы без этого, или этой Улин, не умерли. Пойдём, а.
— Ну что ты. Ведь управитель просил нас дождаться. Неужели ты обидишь такого милого человечка?
Корм поставил кресло управителя на место и, с удовольствием в нем устроился, всем своим видом показывая, что он никуда не торопится и будет ждать столько, сколько нужно.
Ждать пришлось совсем не долго. Сначала на помост прибежала симпатичная девчушка с кувшином сладкой, холодной воды. Вслед за ней пришла стройная, улыбчивая женщина с темными глазами, в тени длинных ресниц и крупным, выразительным ртом. Она принесла пресное печенье и мисочку квашенной аввы. Осторожно поставила миски на столик и, с легким поклоном, предложила отведать угощенье.
Не успели они выпить по глотку воды, как вернулся управитель рынка. Запыхавшись, он поднялся на помост, и женщина заботливо налила ему воды.
— Я сейчас. — Управитель отпил глоток. — Я послал… мальчишку… она придёт… скоро.
Он припал к чашке и принялся жадно пить. Допив, глубоко вздохнул и сказал.
— Улин, это женщина. Мастерица. Она много чего придумала. Оборотов двадцать назад мы с моей Ланой тогда ещё не были женаты. — При этих словах управитель бросил быстрый взгляд на женщину. И столько любви и нежности было в этом взгляде, что Корм, неожиданно для себя, понял, что завидует этим двоим так, как никогда и никому не завидовал.
— Она принесла колечки из волос. — Продолжил толстячок. — Очень необычная и сложная вещь. Говорили, что даже сам Корм купил такое.
Управитель замолчал и уставился на Корма. Правда, нет? Корм вспомнил колечки и вздохнул. Илиеона. Кивнул. «Да, мол, правда. Было такое». Управитель разулыбался и продолжил.
— Я же говорю, она много чего сделала. Шарики для минибола. Ни у кого таких ровных не было. И все один к одному. Да что рассказывать, может, хотите сами посмотреть? Она тут недалеко живёт. И ждать не придётся.
Они захотели.
— Хорошо. Мои жена и дочь проводят вас. Лана, милая, ты ведь знаешь, где Улин живёт. Конечно, это ведь твоя подружка. Я бы и сам с радостью, но у меня так много работы. Мало ли кто придёт с жалобой там или принесёт что-то новое. Пригляд нужен.
Они уже спустились с помоста и шли вдоль торгового ряда, а управитель всё бежал за ними и болтал без умолку о своей жене, дочери, о своей трудной работе и о том, что ведь не каждый с такой работой справиться. А он, Гар, почти двадцать пять оборотов, бессменно здесь, и все идут к нему со своими проблемами. Корм кивал, не особо вслушиваясь в болтовню управителя, а потом спросил.
— Так если ты так хорошо знаешь эту Улин, почему спрашивал, кто, да что?
Толстячок остановился так резко, что Эйслет, идущий следом, чуть не сбил его с ног. Гар покраснел, шмыгнул носом, как мальчишка, и пробормотал.
— Важничал. Я же не просто так. Понимать надо.
С этими словами он развернулся и быстренько посеменил обратно на помост.
Дошли они, действительно, быстро. Навстречу им выскочила прехорошенькая девочка. Светлые кудряшки, огромные глаза цвета молодой травы, очаровательная улыбка. Даже распорядитель времени улыбнулся, глядя на неё, а уж Эйслет уставился на ребёнка с нескрываемым восторгом.
— Проходите, проходите, мы вас ждём. Бо предупредил нас. Сюда.
Корм поразился сдержанности и достоинству с которыми девочка пригласила их в дом. — Садитесь. Мама сейчас придёт. Хотите сладкой воды?
Не ожидая ответа, девочка разлила воду по чашкам и поднесла гостям.
— Прошу вас. Бабушка сама делает сироп.
— Хорошего дня, правитель.
Корм ощутил толчок в сердце. Рука с чашкой замерла у открытого рта. Эта лёгкая, еле заметная хрипотца в голосе. Илиеона.
Корм опустил руку и медленно повернулся. В проёме стояла женщина, вся в сиянии, похожем на вечерний закат. Корм поднялся, не замечая, что вода из его чашки пролилась на пол.
Женщина вошла в дом, и сияние погасло. Но, казалось, что лучики солнца заблудились в пушистых, светло-рыжих волосах. Нет, она совсем не походила на его Супругу. И всё-таки Корм никак не мог перевести дыхание.
https://ridero.ru/books/tarakan_bez_nog_ne_slyshit/. полностью и бесплатно