Два благородных Дона или Дон Кихот и Дон Жуан

      
                Леонид Острецов, Александр Немировский
       Два благородных Дона

                трагикомедия  в 4-х действиях

               
         
Действующие лица:

Алонсо де Кесада Дон Кихот Ламанчский
Дон Жуан Диего Тенорио де Кальвано
Лепорелло, слуга Дон Жуана
Донна Анна де Кесада, де Ульсоа, вдова командора ордена Калатравы
Флорена Кастро, служанка Донны Анны
Король Филипп III
Герцог Лерма, кардинал
Граф Альберто Фелипе де Эстондо
Бернардо Таксис, почтальон*
Хозяин гостиницы (Санчо Панса).
Бернандитто Гомес, сторож монастыря святого Яго
Фернандес, капитан альгуасилов
Второй альгуасил*
Алькальд Мадрида Хуан де Пареха (главный судья)
Королевский секретарь*
Инквизитор Мадрида
Адвокат
Лоренсо, юноша
Народ, вельможи, стража

-------------------------------------------
*Альгуасилы – городская стража, полицейские.
*Алькальд – главный судья.
*Феликс де Вега – Феликс Лопе де Вега Карпьо – испанский драматург конца XVI – начала XVII века.
*Мараведи – мелкая испанская монета.
*Мараны – жители средневековой Испании – крещёные иудеи и их потомки.
*Мориски – жители средневековой Испании – крещёные арабы и их потомки, более 300 000 которых были обвинены в ересях и изгнаны из Испании в начале XVII века, что привело к запустению в сельском хозяйстве и ремёслах.
*Santa simplicia – Святая простота (лат.).
*Con anima-allegretto – с чувством, оживлённо (ит.).
*Эскориал – королевский дворец в Мадриде.
*Боккаччо Джованни – писатель и поэт эпохи раннего Возрождения. Его книга «Декамерон» - яркий образец сатирической литературы XIV века. 
--------------------------------------------




© Острецов Л.А., Немировский А.С., 2022
© Колесников А.В., 2022. Песни (музыка, текст):

Акт первый
       Действие первое

Испания. Начало XVII века.
               
Песня: 

Горький удел расставания
Душу пронзает огнём,
Жаркое солнце Испании
 В сердце навеки моём.
Эти просторы бескрайние
Мне не забыть никогда.
Ах, дорогая Испания!
Ты моей жизни звезда!

Припев:
Я наполнен тобой
И в разлуке любой
Верь, к тебе я любовь
Сберегу.
Ветер песню поёт
Мне про счастье моё,
Что найду на твоём
Берегу.

СЦЕНА 1

Мадрид. Трапезная в гостинице. Вечер. За окном на улице идёт дождь. За столами сидят редкие постояльцы, едят, пьют вино. В углу горит камин, у которого за столом сидят двое мужчин, выпивают, тихо разговаривают между собой, один что-то периодически пишет, обмакивая перо в чернильницу, второй иногда наигрывает на гитаре. Периодически их негромкий разговор прерывается вспышками смеха.
За стойкой копошится хозяин гостиницы.
Входит посетитель – это почтальон с увесистой сумкой (на нём синий мундир, на перевязи рожок и шпага), снимает, плащ и отряхивает мокрую шляпу.

Почтальон. Ну и погода в солнечном Мадриде! Июль в разгаре, только где же лето? Здесь льёт как в Лондоне на Рождество Христово!
Хозяин гостиницы. (вытирая стол). Мадрид сейчас в тревожном ожидании – погода соответствует печали. А вы, синьор, я вижу по мундиру, внесли сюда большой мешок с вестями для жителей столицы королевства?
Почтальон. Вы угадали: (представляется, снимает шляпу) почтальон Бернардо Таксис! Родом итальянец и родственник Таксисов знаменитых, держателей империи почтовой! 
Хозяин гостиницы. (наигранно) Какие гости! Что же вы хотите? Вина и мяса? Комнату с камином?
Почтальон. Еды и комнату. И лучше поскорее! Но прежде у меня вопрос к вам будет: скажите, нет ли здесь такого постояльца по имени… (достаёт записку из кармана, или конверт из сумки) Алонсо де Кесада?   
Хозяин гостиницы. (резко настороженно, или роняет тарелку из рук - т.п.). Как вы сказали…? Не расслышал имя?
Почтальон. Алонсо де Кесада де…
Хозяин гостиницы. Не знаю…, нет…, тут нет у нас такого! (резко становился сух с гостем и растерян) Своё не все здесь открывают имя…, хоть я бы и хотел знать постояльцев, чтобы вести учёт кто должен денег...
Почтальон. Что ж, нет, так нет. Спрошу в других тавернах.
Хозяин гостиницы. А этот самый…, он зачем вам нужен? 
Почтальон. Найти мне нужно этого идальго, который в город должен прибыть с юга. Письмо к нему, а адреса не знаю.
Хозяин гостиницы. Ах да, конечно… Только это сложно. Кто нынче ко двору в Мадрид не едет, как будто стены старые столицы способны бесконечно расширяться. (подносит еду; почтальон начинает есть).
Почтальон. Так чем же опечален так Мадрид?
Хозяин гостиницы. (утвердительно). А вы не знаете? Уж месяц, как должна прибыть эскадра Золотого флота в порт Севильи с сокровищами из Испанских Индий. Казна пуста, весь Двор сидит без денег, и если флот постигнет неудача – пираты нападут, иль ураганы…, то пополнять казну начнут как прежде – за счёт цеховиков, за счёт торговцев, за счёт всех нас... Налоги повышать они умеют, ах, что б им всем…(спохватившись) послал Господь здоровья, и королю, и первому министру! Нам грех роптать…
Почтальон. Ну что же…, вас обрадую известьем, что флот уж подошёл к Гибралтару! Я сам с ним прибыл. Завтра во дворец поеду с почтой, что б радовать, иль огорчать монарха различными вестями из колоний.
Хозяин гостиницы. (подаёт, или наливает вино). Святая Дева! Слава, слава Богу! Знать в этот год останемся с доходом! За эту новость от меня бутылка божественного вкуса Альбариньо!
Почтальон. Не откажусь! Премного благодарен! (выпивает, заканчивает трапезу)
Хозяин гостиницы. Пожал-те в комнату!

Указывает почтальону путь в номер и провожает его.


СЦЕНА 2

Дверь открывается и входит следующий посетитель. Высокий, худой, промокший, в одежде потёртого вида, возрастом около шестидесяти лет, при шпаге (в фигуре узнаётся Дон Кихот). Отряхивает шляпу, снимает плащ. Почтительно обращается к хозяину.

Дон Кихот. Моё почтение, сеньор!
Хозяин гостиницы. (настороженно, недовольно, и строго, через паузу) Что вам угодно?!
Дон Кихот. Того же, что и всем, кто к вам приходит.
Хозяин гостиницы. (отворачиваясь, через паузу). Вина и мяса? Комнату с камином?
Дон Кихот. Я буду вам чрезмерно благодарен. Погода скверная, а я три дня в дороге (чихает); промок, желудок пуст, конь пал за милю до городских ворот…, пешком спешил до ночи, но слава Деве, стражники впустили буквально за минуту до закрытия.
Хозяин гостиницы. Ну ладно, ладно…, там садитесь, у камина (указывает на пустой стол поблизости с двумя мужчинами). И ждите ужин…
Дон Кихот. Буду благодарен.

Развешивает плащ на спинку стульев, чтобы подсушить, садится в кресло рядом с камином, устало вытягивает ноги, прикрывает глаза.
Двое мужчин за соседним столом что-то обсуждают, посмеиваются.


СЦЕНА 3

Дверь открывается. Входит знатный горделивый вельможа (Граф де Эстондо).

Граф де Эстондо. (громогласно) Где тут живёт Диего де Кальвано?! Ах, вот он…

Мужчины у камина оглядываются на него. Граф их замечает и подходит к их столу.

Дон Жуан. (с укоризной) Граф, ведь я же вас просил…
Лепорелло. Ведь мы же вас просили, чтоб не звучало это имя всуе!
Граф де Эстондо. Да полно, полно – я храню секреты и ваша скрытность мне не любопытна (садится за стол).
Дон Жуан. Что снова, граф, вас привело сюда?
Граф де Эстондо. Работа ваша. Всё одна халтура!
Дон Жуан. Халтура? Граф, о чём вы говорите?!
Граф де Эстондо. О том, как написали вы мне оду. Я прочитал её возлюбленной своей – ни слова даму в ней не впечатлило!
Дон Жуан. И что же, граф, вы от меня хотите? Быть может дело в чувствах вашей дамы?
Лепорелло. Вернее, в их отсутствии к сеньору.
Граф де Эстондо. Молчи, слуга! Однако, что за нравы! Сказали мне, от ваших сочинений не устоит ни девушка, ни дама! Что чувства, скрытые под вашим слогом, способны душу разбудить любую.
Дон Жуан. Молва мне льстит.
Лепорелло. (торопливо) Не льстит ни капли! Проверено, – клянусь святою Девой, – прочёл я эту оду на досуге одной служанке, так она прозрела, и кинулась в слезах в мои объятья (с вожделением и усмешкой). Я очень был доволен результатом!
Граф де Эстондо. Что слышу я?! Читать служанкам оду, которая сейчас моя по праву!
Лепорелло. Но говорю же – просто проверял я, как сможет отозваться в женском сердце тот тонкий смысл, который скрыт под рифмой.
Дон Жуан. Так что же, граф, вы всё-таки хотите?
Граф де Эстондо. Хочу я заказать вам серенаду. Готов платить я – денег мне не жалко, но я желаю, всё же, результата! Быть может, ода тяжела для пониманья, быть может, траур вдовий ей мешает от сумрачных молитв своих отвлечься. И вот, подумал я, что серенада мелодией её разбудит чувства.
Лепорелло. Конечно, граф, конечно, серенада!!! Мелодия переменит всё дело - она затронет чувства потайные, родит тоску в её погасшем сердце о рыцаре, который будет рядом. Ночная птица песню... ибо... в общем…,  хозяин сочинит вам серенаду!
Дон Жуан. Что ж за вдова владеет вашим сердцем, что вы добиться так её хотите?
Граф де Эстондо: Пожалуй, вам я свой секрет открою…, та дама – Донна Анна де Ульсоа, вдова убитого в дуэли командора.

При этих словах человек, отдыхающий в кресле по соседству, просыпается и начинает прислушиваться к их разговору.

Дон Жуан (Замирает и откладывает перо). Однако… сложно будет мне сегодня придумать вам такую серенаду.
Граф де Эстондо. Пусть завтра.
Дон Жуан. Завтра… у меня свиданье.
Граф де Эстондо. Потом...
Дон Жуан.  Потом иду на службу в честь Франциска. И вообще..., вот то ли дело оды - их сочинять легко и благородно. А серенады…, кончилось вино... (суетливо) Трактирщик, пусто, пусто в наших кружках! И вечер в ночь давно уж переходит, пора бы завершать сию беседу, да спать идти, ведь завтра дел по горло!

Недоумённая пауза

Граф де Эстондо (с недоумением, теперь сам обращается к Лепорелло). Быть может, ты мне прояснишь, в чём дело? Я не пойму, что хочет твой хозяин сказать, не отвечая ничего мне. (Обращаясь к Дон Жуану) Я пять реалов заплатил за оду, но результата нету никакого, хотя о вас мне люди говорили, как о поэте, а не прохиндее!
Дон Жуан. Я прохиндей? (вскакивая и хватаясь за шпагу, висящую на спинке стула).
Лепорелло. (втискиваясь между ними) Как вы могли такое думать?!
Граф де Эстондо (повышая голос). Я вижу, куда клонит твой хозяин!!!
Лепорелло. Конечно, клонит!!! Хочет мой хозяин сказать, что эта Донна Анна – известная красавица в Мадриде, стройна, умна и на язык спесива, критична к слогу...
Граф де Эстондо. (раздражённо) Ну и что, и что же?!!
Лепорелло. А то…!!! Что для таких красавиц серенады не могут стоить мелких пять реалов! К стихам родить мелодию непросто, и нужно сочинять – не спать ночами, чтобы свести с ума грандессу крови!
Граф де Эстондо. Ах, вот в чём дело?! Сколько?
Лепорелло (соображая). Пять… Дублонов! (Обращаясь к Дон Жуану) Всё верно?
Дон Жуан (не уверенно, чуть улыбаясь). Верно...
Лепорелло. Я все таксы знаю.
Граф де Эстондо. Недурно, чёрт возьми, что серенада дороже стоит самой чистой гончей.  Но я согласен. Жулики вы оба… (Дон Жуан собирается возмутиться, но Лепорелло жестом останавливает его)
Лепорелло. Отлично! (трактирщик подносит вино) Вот вино, закрепим нашу сделку!
Дон Жуан. Ладно…, я решаюсь. Я сочиню такую серенаду, что все богини звёздной лунной ночью с небес сойдут, чтобы её услышать!
Граф де Эстондо (бросая деньги на стол). Вот задаток. Когда прийти?
Лепорелло. Придите завтра.  Я все сроки знаю.

Граф в раздражении уходит. Человек по соседству встаёт с кресла и обращается к графу вдогонку.

Дон Кихот. Синьор, простите, обратиться с просьбой хотел бы я осмелиться, как равный…
Граф де Эстондо (приостанавливаясь в дверях и презрительно с усмешкой). Как равный? Мне? Нет равных мне в трактирах!  Вся ровня мне в стенах Эскориала*!

Граф выходит из гостиницы.


СЦЕНА  4

Дон Кихот хватается за шпагу и тут же оставляет её, разводя руками. После чего обращается к Дон Жуану и Лепорелло.

Дон Кихот. Хочу просить прощения, сеньоры, что я невольно слышал разговор ваш. Синьор невежлив (показывая вслед ушедшему графу), но я не в обиде. Мне надобно к вам обратиться с просьбой, не сомневаюсь – Дон вы благородный и не откажете мне, Дону из Ла Манчи, в прямом и недвусмысленном ответе.
Дон Жуан. Кто вы?
Дон Кихот. Зовусь я Дон Кихотом из Ла Манчи.
Дон Жуан. А я зовусь Диего де Кальвано. Однако…, мне знакомо ваше имя! И облик ваш подходит к описанью того, о ком рассказано в романе. (к Лепорелло:) Ты помнишь, мы весной с тобой читали, историю про странного идальго?
Лепорелло. Конечно, помню – много мы смеялись над подвигами рыцаря…
Дон Кихот. Ну, полно! Я рад, что имя вам моё знакомо, хотя лукавлю, радости тут мало. Благодаря заезжему писаке, я приобрёл в миру такую славу, что скрыться некуда от грамотных повес, набравшихся историй из романа.
Дон Жуан. Присядьте к нам за стол. Мы со слугою охотно вам окажем уваженье – такому благородному идальго.

Дон Кихот подсаживается к ним.

Дон Кихот. Мигель Сервантес – тот солдат весёлый, с которым плыли мы в Валенсию три ночи, был так учтив и помощь оказал мне, что я излил ему в порыве душу и рассказал подробности всей жизни, все казусы смешные, которые со мною приключались, свои мечты, фантазии и мысли, о том, как должен быть устроен мир по-моему. А он придумал людям на потеху роман, где всё наврал чрезмерно, меня представив чуть не сумасшедшим, хоть сам он походил на такового! Найти хотел я этого писаку, и вызвать на смертельный поединок…
Дон Жуан. Так в чём же дело?
Дон Кихот. Он почил уж с миром.
Дон Жуан. Мир его праху. Но скажите, что же придумано о вас в той самой книге, а что в ней правда?
Дон Кихот. Правда всё, но эта правда – ложь.
Дон Жуан. Так значит, с мельницами всё-таки вы бились и принимали их за великанов?
Дон Кихот. Не бился, а пытался покорить их! (Лепорелло переглянулся с Дон Жуаном и незаметно покрутил у виска.)  Как только нерадивые служаки монарха нашего, дай Бог ему здоровья, изгнали из Испании морисков*, моё хозяйство всё пришло в упадок. А те крестьяне, что ещё остались, работать не хотят и не умеют. Зерно везти к нам люди продолжали, но мельницы теперь пришли в негодность. И вот тогда односельчан призвал я всем миром победить крылатых монстров – самим их взять да починить однажды, как подчиняли страшных великанов в романах благородные герои. Я показать решил примером личным, как надобно не покладая рук работать! Но только лишь на мельницу взобрался, как тут откуда-то поднялся ветер, и завертелись лопасти со мною… Мне дальше неприятно вспоминать – финал такой, каким описан в книге.
Лепорелло (с сарказмом). Сочувствую вам, покоритель мельниц.
Дон Жуан. Но, кроме мельниц много там историй. Скажите, а была ли Дульсинея?
Дон Кихот. Хватило в жизни мне жены сварливой, которая на небесах давненько. Не молод я – какая Дульсинея?!
Дон Жуан. Но мальчик, что хозяином избит был…, тот самый за кого вы заступились, которого, потом, когда ушли вы, ещё сильнее отлупил хозяин?
Лепорелло. Да, был ли мальчик?
Дон Кихот (пауза). Мальчик был, то – правда. Я до сих пор простить себе не в силах. Хотя, потом я всё же постарался судьбу его печальную облегчить.
Лепорелло. Каким же образом? Ещё раз заступились?
Дон Кихот. Я выкупил несчастного ребёнка, увёз и отпустил его на волю.
Дон Жуан. Чтоб мальчик умер с голоду, как нищий, иль вором стал? Сомнительное благо.
Лепорелло. Ну хорошо…, а ваш оруженосец, Санчо Панса?
Дон Кихот. (смущённо / взволнованно) Он вовсе не был мне оруженосцем…, там всё не так…, придумал всё Сервантес! Всегда считал я Санчо верным другом…

Хозяин подносит Дон Кихоту еду, вино и грубо ставит их на стол.

Хозяин гостиницы. Чтобы иметь друзей, Дон благородный, быть нужно обязательным и честным, а не болтливым старым фантазёром!
Лепорелло. Я вижу, наш хозяин невзлюбил вас.
Дон Жуан. Вы грамотны? Читаете романы?
Хозяин гостиницы. Читаю я счета и закладные. А в книгах ваших глупости и бредни.

Хозяин забирает пустую бутылку со стола и уходит.

Дон Жуан. (вслед ему) Так может всё-таки вы поясните, к кому относятся слова такие?!
Дон Кихот. (резко примирительно) Не нужно! Может просто он не в духе?
Лепорелло. Да он всегда не в духе.
Дон Жуан. Ладно, чёрт с ним!

Лепорелло подливает вина в кружки. Чокаются, выпивают

СЦЕНА 5

Дон Жуан. (к Дон Кихоту) Но если память мне не изменяет, вы обратились к нам с какой-то просьбой?
Дон Кихот. Да, да, я слышал в вашем разговоре с графом, что вы упоминали Донну Анну, вдову убитого жестоко командора, известную как Анна де Ульсоа. Хотел бы я узнать, где проживает в Мадриде эта знатная синьора.

Дон Жуан и Лепорелло удивлённо переглядываются между собой.

Дон Жуан. Что слышу я?!
Лепорелло. И вы, синьор, туда же?!
Дон Кихот. Ах, нет, конечно, что вы?! Подумали, что я её поклонник?
Лепорелло. Помилуйте, а что же нам подумать? Поклонников у этой дамы много.
Дон Жуан. Каков же интерес ваш к этой даме?
Дон Кихот. Я у неё хотел остановиться.
Дон Жуан. В своём ли вы уме, Дон благородный?!
Дон Кихот. Племянницей приходится мне Анна, которую не видел я лет десять. С тех пор, когда сестра моя Корнелла давно уехала в Мадрид за мужем, где дочку свою Анну де Кесада, удачно замуж отдала за командора. Сестра давно почила в лихорадке, но, слава Богу, дочка не пропала, а стала герцогиней и грандессой.
Дон Жуан. Вы – дядя Донны Анны?!!
Дон Кихот. Это верно, как то, что я сейчас здесь перед вами. Но я просить её не собираюсь ни о деньгах и ни о содержании. Лишь только приютить меня на время и королю представить для беседы.
Лепорелло (с сарказмом). Ах, нужен вам король? Ну, всё понятно!
Дон Жуан.  Х-м.. Тогда скажите, любопытства ради, чего же вы от короля хотите?
Дон Кихот. Ну, как же! Попрошу монарха, чтоб отменил он свой указ неправый, гласящий об изгнании морисков. Я понимаю, всех уж не вернуть нам, но пусть тогда вернёт моих хотя бы, последних, что ещё в порту остались, покуда не уплыли на чужбину.
Дон Жуан. Вы шутите?!
Дон Кихот. Монарх не может быть настолько неразумен – советники ему наговорили, что все мориски тайно верят в Магомета. Их предки были маврами когда-то, но ведь сейчас они все христиане, которые здесь родились и жили, и содержали на моей земле цветущую оливковую рощу, а для округи всей муку мололи!  Нет, было их изгнание ошибкой! Уверен я, что выслушав мой довод, к морискам он изменит отношенье и сам вернёт в Испанию безвинных, а заодно спасёт моё хозяйство!
Дон Жуан. О, Боже правый! Ваш Сервантес – гений! Он правду написал о вас в романе!
Дон Кихот. Что вы имеете ввиду?
Дон Жуан. Что вы чудак наивный!
Дон Кихот. Вы говорите обо мне не лестно, хоть с вами мы едва-едва знакомы!   
Дон Жуан. Каким вас вижу, то и говорю я. Как человек в умеренном рассудке решится осуждать дела монарха, который вас – идальго из Ла Манчи, как и других, совсем ни в грош не ставит?!
Дон Кихот. Идальго – есть опора королевства, мы преданы монарху и готовы служить ему, о чём он твёрдо знает!
Дон Жуан. Да он на вас наступит – не заметит! И не мечтайте: наш Филипп прекрасный, вас на порог в Эскориал не пустит, а если пустит, только посмеётся.
Дон Кихот. (хватается за шпагу) Вы оскорбляете меня – прощаю, но оскорбленье короля достойно смерти!!
Лепорелло. Вы что, с ума сошли, Дон благородный! Остыньте, кто вас оскорблял?! Остыньте!!
Дон Жуан. Монарху нашему слова мои как будто для андалузского быка жужжанье мухи. Слуга мой прав, - я оскорбить вас не пытался, а до монарха дела нет мне вовсе. Вы слишком мнительны. Я просто усомнился в успехе вашего к нему визита, сравнив вас с образом, что выдумал Сервантес.
Дон Кихот. Возможно, он характер уловил мой, но лишь отчасти – я не сумасшедший! И хватит, это не предмет для разговора. 
Лепорелло. Ну ладно, значит, просто сменим тему. Вы успокоились?
Дон Кихот. Я… вспыльчив, но отходчив.
Лепорело. Ну, во-от… тогда вернёмся к Анне?
Дон Кихот. Охотно. Я хочу её увидеть. Я понимаю, что она в печали, и не снимает траур после смерти её достопочтенного супруга…
Дон Жуан. Почтения он точно не достоин.
Дон Кихот. Но как же? Знаю я, что он почил героем, честь защищая любящей супруги, от покусителя и прелюбодея. 
Дон Жуан. Супруги любящей? Кто вам наплёл такое?
Дон Кихот. Я верю – муж племянницы моей не мог быть недостойным человеком!
Дон Жуан. И кто же тот убийца – покуситель?
Дон Кихот. О, некий Дон Жуан – известный соблазнитель дам замужних, не знающий ни совести, ни чести, не брезгающий ядом и кинжалом.
Лепорелло (смеётся). Ну, если ядом сладкий слог зовётся, кинжалом – благородная рапира, то правильно болтают все в Севилье, пусть слухи расцветают словно розы.
Дон Кихот (недоумённо). Но разве то, что стало с Дон Жуаном – не лучшее свидетельство отмщения, что подтверждает справедливость свыше? 
Дон Жуан (усмехаясь). И что же стало с ним, а ну-ка расскажите?
Дон Кихот. Я слышал об отмщении чудесном: как памятник посмертный командору вдруг ожил и, сошедши с постамента, обидчику десницу сжал до смерти, явив на землю Божью справедливость. После чего земля под ним разверзлась, и Дон Жуан свалился в преисподнюю!

Дон Жуан и Лепорелло заливаются от смеха.

Дон Кихот. Но что же, что в моих словах смешного?! Неужто было как-то по-другому? Возможно, я не прав… тогда скажите, что говорят об этом здесь в Мадриде, ведь мне не безразлично, что случилось с племянницей моей и её мужем!

Пауза. Дон Жуан переглядываются с Лепорелло.

Дон Жуан. Ну, хорошо, скажу я вам, извольте. Ваш командор – её супруг законный – был форменный бандит, тиран и деспот, супругу в келье запирал холодной, ревнуя к нищим, слугам и придворным. Ещё он пьяницей был беспробудным, который промотал всё состоянье, оставив Анну – милое создание, – одну на растерзанье кредиторам!
Дон Кихот. Не может быть!!!
Лепорелло. И смерть его была такой же глупой – он спьяну сам наткнулся вам на шпагу!

Лепорелло понял, что проговорился. Дон Жуан замахивается на него, но сдерживается. Возникла напряжённая пауза.

Дон Жуан. Не зря вокруг все люди замечают, что мой слуга болтлив и глуп чрезмерно! Но ладно… я, пожалуй, вам откроюсь, что это я – убийца командора. И новость вам я эту сообщаю, как родственнику милой Донны Анны.
Дон Кихот. Вы – Дон Жуан?!! Убийца командора (встаёт в решительную позу)! Тогда…, как родственник, как дворянин, как рыцарь… я вынужден за честь её вступиться и бросить вызов вам!
Дон Жуан. Сейчас умру от смеха!  Как родственник, который десять лет свою племянницу в глаза не видел?! Да помнит ли вообще вас Донна Анна – большой вопрос, висящий без ответа?! Не надо, сядьте, рыцарь из романа. Формальных сатисфакций не приемлю. 
Лепорелло (с сарказмом). Уже за честь сеньоры заступились (показывает на хозяина). А где вы были, дядюшка любезный, когда племянницу тиранил муж-пропойца? Да как вам в голову пришло такое, мстить этому честнейшему идальго за то, что он избавил Донну Анну от унижений горьких и побоев!
Дон Кихот (разводит руками в растерянности). Ну, если это так… И это правда…, не знаю, право, как и поступить мне…
Дон Жуан. Сомненья ваши, коль вы точно – дядя, племянница развеет в одночасье, когда вы к ней пожалуете сами. Она живёт на улице Алькала, в конце, где монастырь Святого Яго. Увидите там виллу командора – с колоннами, решётками и садом.   
Дон Кихот. Благодарю вас, это мне и нужно. Но как же…?
Дон Жуан. Что?
Дон Кихот. Со статуей её супруга, которая вас, говорят…, убила?
Дон Жуан. Как и про вас придумал всё писатель, так обо мне народ разносит слухи, которые порочат моё имя.
Лепорелло. Хозяин сам, по доброй своей воле, последние растратив сбереженья, поставил памятник у склепа командора, в знак уважения к вдове тирана.
Дон Жуан (скромно отмахиваясь). Да ладно…
Лепорелло: И эта доброта за наши деньги, плохую службу нам же сослужила: на постаменте скульптор сэкономил, и статуя свалилась пред молитвой, чуть не убив на месте Донну Анну.
Дон Жуан. Но статую, конечно, удержал я, лишь руку повредив совсем немного... Зато молва нелепицу сложила и разнесла её по всей Испании. С тех пор скрывался я на Балеарах, потом вернулся, и в гостинице дорожной пишу стихи, да философствую о жизни.
Дон Кихот. Теперь всё ясно. Я прошу прощенья, что чем-то вас сподобился обидеть!
Дон Жуан. Я вижу, дворянин вы благородный, и попросить хочу хранить молчанье, иначе жизнь окончу на галерах – на справедливый суд надежды мало.
Дон Кихот. Клянусь вам честью, я храню секреты. Но ваши дамы… Также ходят слухи, что вы ловец сердец замужних женщин?
Дон Жуан. Ловец сердец? Пожалуй, это слишком. Хотя…, ведь женщины нам посланы для счастья…

Лепорелло берет гитару.   
Музыкальный номер:

Лепорелло:
Конечно, женщины нам посланы для счастья,
Но также для печали и волненья.
Они - источник безграничной власти, 
Предмет любви, тревог и вожделенья.
Пьянят их чары, как известно,
Сильнее, чем бокал вина.
Без них бы жизнь была б скучна и пресна
И, впрочем, невозможна.
    
Дон Жуан:
А к сердцу дамы путь найти совсем непросто,
Вам подтвердит проказник Лепорелло,
Будь ты высок иль маленького роста,
Будь ты блондин или брюнет – не в этом дело.
О, женщины, какая с Вами мука,
Когда ты весь в огне.
Но кто постиг подобную науку,
Тот будет на коне. 

        Лепорелло:
А господин мой, право слово, неустанно
Страсть разжигает в женщинах умело.
Но что бы стоили успехи Дон Жуана,
Когда б не добрые советы Лепорелло!
Да, он легко распахивает двери
В покои неприступных дам.
Но в этом деле, вы уж мне поверьте,
Ему я фору дам!


СЦЕНА 6

Смеются

Дон Кихот. Из вашей песни стало мне понятно, что вы до дам охотники большие.
Лепорелоло. Как будто сами никогда вы не грешили?
Дон Кихот. Каюсь, было, было... Но до свадьбы. И даже, если вы сейчас не в браке, то
христианская мораль диктует быть верными одной лишь даме сердца.
Дон Жуан. Любовь – основа нашей грешной жизни, и не подвластна выдумкам морали! Она диктует нам свои законы. Хоть, впрочем, я морали не противник, и можно дам моих пересчитать по пальцам.
Лепорелло. Всего лишь две! И толку никакого.
Дон Жуан. Всё потому, что лишь любви искал я, а не стремился к плотским наслажденьям. Ценил не только страсть, – искал я душу, ловил я искру, что незримой вспышкой соединит два сердца отдалённых, покуда их единства не нарушат, навеки обстоятельства мирские.
Лепорелло. Скорее большими развратницами были те дамы, что прельщались господином. Хотя бы взять Корнеллу…
Дон Жуан. Что? Корнелла - развратница? Попридержи язык свой! Скажи на милость, что ей было делать, когда её законному супругу за семьдесят, и он лежал в постели. Ведь замуж выдали её насильно родители, свершив с маркизом сделку. Я утешал её при каждой встрече, она же мне любовь свою дарила, которую при всём своём желании, супругу подарить была не в силах.
Лепорелло. Когда он умер, получив наследство, она про вас забыла в одночасье и вышла замуж за судью в Гранаде. Теперь ему дарит свою любовь.
Дон Жуан. Всё так… А я, глупец, чуть не решил жениться, не помышляя даже о наследстве.
Лепорелло. А если бы к затее о женитьбе вы отнеслись немного посерьёзней, то не бродить бы нам в плащах дырявых без крыши, без еды и уваженья.
Дон Жуан. Молчи! Его волнуют только деньги.
Лепорелло. О них желудок мой напоминает.
Дон Жуан. Ты знаешь, брака я не отрицаю, и помнишь ведь графиню Даниэлу, которая от нас с тобой сокрыла, что замужем была уже три года. Ведь я тогда был искренен в признаньях.
Лепорелло. Ещё б не помнить! Жизнью ей обязан! И вам, что всё так складно получилось (смеются)!
Дон Кихот. Что получилось? Право, расскажите.
Лепорелло. Я был хозяином спасён на той дороге. Из рук разбойников меня он вырвал!
Дон Кихот. Из рук разбойников? Да, что вы? В самом деле!?
Дон Жуан. Минуту! Если память мне не изменяет, из рук разбойников я вырвал даму. Ну, а тебя я продырявил шпагой, поскольку ты был среди тех паршивцев, которые прекрасную графиню хотели обобрать и обесчестить. 
Лепорелло. Только ограбить! Видит Бог, не боле. Был пост тогда и никаких излишеств в те дни позволить я себе не мог бы.
Дон Жуан. Ну да, конечно, я не сомневаюсь.
Лепорелло. Вы знаете – я человек железной воли!
Дон Жуан. Но всё равно, в тиши поста святого, он как-то ненароком умудрился с клинком в груди свалиться на колени премилой перепуганной графини. Мне вышвырнуть его бы из кареты, да нужно было продолжать сражаться. Пришлось нам удирать с паршивцем вместе, тем самым жизнь спасти ему невольно.
Дон Кихот. Вот это да! Весёлая история!
Дон Жуан. Сопроводил графиню я до дома. Ей бы разбойника представить правосудью, но нет – решила выходить его леченьем!
Лепорелло. Господь пошлёт ей милости земные!
Дон Жуан. Примочки, мази, разные отвары…
Лепорелло. Да, доброта графини беспредельна!
Дон Жуан. И он поправился! Вы можете представить?!
Лепорелло. Тогда я словно заново родился, раскаялся и к вам пошёл на службу, о чём жалеть ни разу не пришлось мне!
Дон Жуан. Я мог его отправить на галеры.
Лепорелло. Слугою стать вы сами предложили.
Дон Жуан. Не важно. Речь идёт о Даниэле, сеньоре кроткой, набожной и скромной...
Лепорелло.  Которая, как выяснилось позже, уже полгода как ждала супруга из плавания к диким Филиппинам. Но набожность её не помешала ей с вами осквернить супружье ложе.
Дон Жуан. Пойми, глупец, была то благодарность, воистину благочестивой дамы. Увлёкся я тогда. Она прекрасна была в своей покорности и страсти. Но нам не удалось соединиться.
Лепорелло. Когда вернулся её муж, с охраной. Я помню – через сад мы удирали…
Дон Жуан. Забудем. К счастью, ты попал ко мне на службу.
Лепорелло. Чему я вам безмерно благодарен! 
Дон Жуан. Вот то-то же (обращаясь к Дон Кихоту и показывая на Лепорелло)! И он отличный малый (Лепорелло кланяется). Весёлый, смелый, ученик хороший, владеет шпагой...
Лепорелло. Это мы умеем!
Дон Жуан. Способный к чтению…
Лепорелло. Я все книги знаю! Эразма я читал из Роттердама, Бокаччо… И про вас, читал…
Дон Кихот. Понятно.
Дон Жуан. Конечно, плут большой.
Лепорелло. А кто не плут сегодня? Плутом не будешь – сядешь среди нищих выпрашивать у церкви мараведи*.   (смеются)
Дон Кихот. Хотел бы я от вас узнать о даме, что больше всех меня интересует, которая для вас, я это вижу, является поныне дамой сердца.

Небольшая пауза. Тихая грустная музыка.

Дон Жуан (серьёзно). Однажды, года три назад – четыре, попал я на аутодафе в Мадриде. Не знаю, как у вас, синьор, в Ла Манче, а здесь часты такие развлеченья: дикарским способом, в костре, перед народом, кого-нибудь отправить к Богу раньше, чем было предначертано бедняге.
Дон Кихот. Я не сторонник этих развлечений, и обходить стараюсь стороной их.
Дон Жуан. Рад слышать – мы друг друга понимаем. Так вот, я мимо проходил случайно, но занесён был дикою толпою в передние ряды перед кострищем. Казнили ведьму. Я её увидел и потрясён был римской красотою. Лет двадцать от роду, ничуть не старше, лицо срисовано со статуй Ватикана. Глаза её, как чёрные маслины, насквозь пронзали молнией любого! Я утонул в них…! Она смотрела на толпу без страха, пожалуй, с небольшим лишь сожаленьем. Я видел – не себя она жалеет, а нас – глупцов, запуганных речами о судном дне и о господней каре! Что смерть того, кто мыслит по-другому, угодна Богу...  Я на неё глядел, не отрываясь, и ссадины, кровавые подтёки, всей красоты её не умаляли.
Лепорелло (осторожно). На то она и ведьма.
Дон Жуан (с сожалением). Что ты знаешь? Когда она во пламени исчезла, я вышел из толпы опустошённый, не пил вина, не мог смотреть на женщин. Минули дни. И вдруг её увидел – она стояла с командором в церкви. Я лишь подумал – Анна обернулась, мы встретились глазами. Это были… одни глаза! Одно лицо! Как будто она вернулась в ангельском обличье, чтобы спасти меня, пока святые раздумывали: дать ли мне спасенье? Обмолвились мы парой слов случайно, а после встретились, чтобы пропасть навеки… Однако ночь уже, и вы с дороги. Пора бы спать идти. Встать завтра нужно рано, чтобы скорей заняться серенадой.
Дон Кихот. Да, да, пожалуй... (встаёт) Очень рад знакомству. Наутро отправляюсь к Донне Анне, а с вами я прощаюсь.
Дон Жуан. Доброй ночи.

Дон Жуан и Лепорелло уходят.


СЦЕНА 7

Дон Кихот остаётся один. В стороне быстро проходит хозяин гостиницы (Санчо Панса). Дон Кихот окликает его.

Дон Кихот. Послушай, Санчо! Стой!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Что вам угодно?
Дон Кихот. Нарочно прибыл я к тебе таверну, чтоб разрешить все наши разногласья. Хочу понять, чем я тебя обидел?
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Обидели?! Вы жизнь мою сломали!
Дон Кихот. Владение гостиницей в столице, считается поломанную жизнью?!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Что есть сейчас, случайное везенье! Я говорю про то, что было раньше, когда я – дурень, сдавшись уговорам, забросил всё своё цветущее хозяйство, и с вами двинулся спасать морисков. Покуда мы пороги обивали чиновников и прочих прохиндеев, моя жена сбежала с офицером, дом продала, а с ним овец отару, работники без платы разбежались… Я нищим стал! Будь прокляты мориски, и с ними вы, и ваше правдолюбство!!!
Дон Кохот. Я полагал, жена здесь виновата…
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Виновны вы! То вы мне наболтали, что мы должны помочь односельчанам! Мало того, меня и в вашей книге оруженосцем глупым заклеймили!
Дон Кихот. Но то не я…, я тоже пострадавший!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Я дал обет, что больше вас не знаю! И кончено, довольно разговоров! Платите за ночлег, иль убирайтесь!
Дон Кихот. Прискорбно видеть мне, как доброта и мудрость, сменилась злобой и слепой обидой… Я ухожу, и ночевать не буду. 

Дон Кихот оставляет деньги и выходит из гостиницы.


СЦЕНА 8

Утро. Дон Жуан сидит за столом, сочиняет серенаду – пишет, периодически наигрывает на гитаре. Появляется хозяин гостиницы и открывает ставни на окнах.

Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Ну вот, дожди прошли и снова солнце, как будто свет от золота колоний развеял тучи над столицей нашей.
Дон Жуан (задумчиво, сам себе). Сейчас мне солнце только помешает... Ведь я пишу ночную серенаду, для вдохновенья мне бы лучше звёзды.
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. (ухмыльнулся или покрутил у виска). А вам, сеньор поэт, нужны не звёзды, а звонкие блестящие дублоны! Они и звёзды, и луну заменят. Пора б уж расплатиться за обеды и за жильё – я скоро ждать устану. Иначе я оставлю вас без крыши – тогда все звёзды в небе станут ваши! 
Дон Жуан (не отрываясь от пера). Платил исправно я всегда, ты знаешь...
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Оно конечно!
Дон Жуан. Заплачу и нынче. Сегодня принесут за серенаду – и я долги свои тебе покрою.
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. И не забудьте оплатить посуду, которую вы со слугою вашим побили мне на светлый праздник Пасхи.
Дон Жуан. Не стоит вспоминать, случайно вышло.
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/.  (отрываясь от работы). Случайно?!!
Дон Жуан (раздражённо). Всё!!! Оплатим и посуду! Уходят рифмы с этих разговоров!


СЦЕНА 9

Появляется сначала Лепорелло. Потом входит граф де Эстондо.

Граф де Эстондо. Моё почтение, синьор Кальвано!
Дон Жуан. Моё почтенье.
Граф де Эстондо. Готов ли мой заказ?
Дон Жуан. Уже как три минуты. Вы вовремя. Извольте прочитать (протягивает ему лист). А Лепорелло вам мелодию сыграет. Возьми гитару!
Лепорелло. Слушаюсь, хозяин (берёт гитару). Тон ля минор, как мы и сочиняли?
Дон Жуан. Да, ля минор, кон анима-аллегретто.*

Лепорелло наигрывает на гитаре мелодию. Граф бубнит, читая текст, то морщится, то улыбается, спотыкаясь, разбирает слова, пытаясь попасть в мелодию.

Дон Жуан. Ну как?
Граф де Эстондо. Пожалуй, музыка и слог красивы. Надеюсь, вы служанкам не читали?
Лепорелло. Вы разрешаете?!
Граф де Эстондо. Болван!
Лепорелло (наигранно). Простите.
Дон Жуан. Он глуп немного…
Граф де Эстондо. Это я заметил. Но так и быть – работу принимаю.
Лепорелло. Отлично! Здесь нам оставляют деньги (указывает пальцем на стол, или подставляет пустое блюдо).

Граф демонстративно выкладывает деньги

Дон Жуан. Когда же вы пропеть её хотите?
Граф де Эстондо. Уж нынче в полночь эту серенаду услышит несравненная грандесса. Всего хорошего, я ухожу! Прощайте.
Лепорелло. Желаем вам…

Но граф уже выходит за дверь, и Лепорелло машет рукой (или показывает неприличный жест).

Дон Жуан. Сегодня в полночь этот сноб столичный с моими чувствами пойдёт к моей любимой! Ступай-ка ты, дружок, к её служанке, скажи, что к ней наведаешься ночью – пускай она откроет в сад калитку. Мы спрячемся с тобой во тьме самшита. Но обо мне не говори ни слова.
Лепорелло. Но там же будет граф?
Дон Жуан. Вот и отлично!  Я знать хочу, меня ли помнит Анна, иль чувствами её другой владеет? Когда она услышит серенаду, узнает ли мой слог, иль не заметит? Почувствует, что нахожусь я рядом?
Лепорелло. Опасная затея, между прочим… Я нрав ваш знаю – может выйти драка.
Дон Жуан. Не рассуждай и приготовь мне платье.

Музыка. Занавес / затемнение. Смена декораций.


Действие второе

СЦЕНА 10

Ночь. Луна. В саду у Донны Анны, под балконом, граф де Эстондо собирается петь серенаду. С ним двое аккомпаниаторов – наигрывают мелодию.
Балкон-терраса, на которую ведёт лестница. На балконе никого нет.
Дон Жуан и Лепорелло спрятались за кустами (деревьями/колоннами) и тайно наблюдают за происходящим.

Граф де Эстондо. О, Донна Анна, несравненная богиня, не спите вы, я это точно знаю.  Ступите на балкон, на миг хотя бы, послушайте ночную серенаду, которую я сочинял в мученьях – не спал ночами. В этот стих короткий вложил я всю любовь свою, всю нежность.
Дон Жуан. Так значит, это он не спал ночами!
Лепорелло. Он просто сноб и жулик – это ясно.

Появляются на балконе Донна Анна со своей служанкой, но пока ещё скрываются за колонной.

Донна Анна. Ах, граф Эстондо снова под балконом. Как надоел он мне своим вниманьем!
Флорена. Но вы должны быть вежливы к мужчине.  Ответьте что-нибудь, приличий ради. Ведь он богат…
Донна Анна. И пусть – не в деньгах счастье, а в любви, которой у меня к нему ни капли. Лишь одного идальго я любила – ты знаешь, кто он.
Флорена. Да, конечно, знаю. Но ждать его, похоже, нет уж смысла. Ведь год прошёл – живой ли ваш идальго?
Донна Анна. Что ж, покажусь, пускай споёт скорее и после уберётся восвояси.

Выходит на балкон

Музыкальный номер:

Граф де Эстондо (начинает петь).

Песню любви петь всю ночь не устану…
Выйди, молю, на балкон, Донна Анна!
Взгляд подари свой бесценный и нежный
И одари моё сердце надеждой!
Чувство моё, словно синее море, бездонно,
Страстью пылаю я к Вам, несравненная Донна!
Так недоступна и так желанна –
О, Донна Анна, счастье моё!
И знают звезды, что светят нам с небес в этот час:
Нет никого на свете прекраснее Вас!
Донна Анна. Однако серенада задушевна – я слышу страсть, знакомую как будто... Неужто вправду, любим мы ушами? Что ж, так и быть: пожалуй, в сад спущусь я.
Граф де Эстондо (продолжает петь).

Верю, способна моя серенада
Сердце согреть от душевного хлада,
Весь трепещу и в волнении томном
Счастья ищу я под Вашим балконом!
Подвиг любой совершу в Вашу честь, прикажите!
Верьте, без Вашей любви и улыбки не жить мне.
Буду опорой Вам неустанно –
О, Донна Анна, счастье моё!
Дон Жуан. Поёт мелодию, не чувствуя, не слыша…
Лепорелло. И музыканты у него плохие.
Дон Жуан. Она спускается к нему! О, Боже!
Лепорелло. Ещё бы! Серенада, без сомнений, её скупые чувства разбудила.
Дон Жуан. Она полюбит этого болвана, не зная, что за рифмами ночными моя душа страдает непомерно. Я не могу его спокойно слушать. Сейчас крещендо! Да не так, не так же! Он всё испортит, слушай, вот как надо:

Дон Жуан не выдерживает и сам подпевает графу:

И знают звезды, что ярко светят
В эти мгновения нам с высоты:

Граф в недоумении замолкает, а Дон Жуан воодушевленно поёт во весь голос:

Нет никого для меня в целом свете –
Есть только ты, есть только ты…
Есть только ты, есть только ты!

Донна Анна. О, Боже, кто это?! Я знаю этот голос! Не может быть! Неужто это он?!
Граф де Эстондо. Какого чёрта! Вы?! Что вам здесь надо?! 
Дон Жуан. Хотел помочь пропеть вам серенаду.
Граф де Эстондо. Да как вы смеете! Пропеть её моё лишь только право! Она оплачена, вы, что забыли?!
Лепорелло. Всего лишь авторский надзор и только.
Дон Жуан. Но вы не так поёте! Хоть, впрочем, пойте дальше, как хотите. Я признаю, что серенада ваша, прошу простить меня и удаляюсь.
Граф де Эстондо. Нет, постой! Ты всё испортил мне!
Дон Жуан. Она же к вам спустилась. Ступайте к ней.
Граф де Эстондо. Ну, нет! Я никому такого не позволю – какому-то паршивому писаке мешать мне исполнять здесь серенаду, да и ещё учить меня при этом, как это делать мне!  Сюда! К барьеру! Я проходимца мигом уничтожу!
Дон Жуан. Однако я, синьор, не оскорблял вас. Что помешал вам – знаю, это глупо. Но сразу попросил у вас прощенья. Ещё раз говорю: я удаляюсь.
Граф де Эстондо. Ты удалишься лишь на небеса!

Выхватывает шпагу и нападает на Дон Жуана. Его музыканты бросают гитары и тоже выхватывают шпаги. Начинается драка.  Женщины кричат наперебой:

Флорена. Остановитесь!
Донна Анна. Дядюшка, спасите!
Лепорелло. Их трое, против нас двоих! Надеюсь, эти горе-музыканты дерутся ещё хуже, чем играют!

Появляется Дон Кихот.

Дон Кихот. Что происходит?
Донна Анна. Видите, дерутся! Спасите их!
Дон Кихот. Кого ж из них?
Донна Анна и Флорена хором. Которых двое…
Дон Кихот. Неравный бой?! Всегда я защищал лишь только слабых, и впредь так будет!

Дон Кихот вступает в бой, присоединяясь к Лепорелло.

Дон Жуан (узнаёт Дон Кихота). О! Благородный рыцарь из романа?!
Дон Кихот. Вы?! Дон Жуан?!
Граф де Эстондо. Что? Дон Жуан?! Преступник и убийца командора?! Так вот, кто прячется под именем Кальвано!

Слуги графа, под натиском Лепорелло, убегают.
Дон Кихот помогает Дон Жуану. Они одновременно делают выпад, и граф падает сражённый двумя ударами.

Донна Анна. Ах, он убит!
Дон Жуан. Какого чёрта в драку вы вступили?!
Дон Кихот. Я должен был!
Дон Жуан. Зачем?! Мы вас не звали! Теперь я вам обязан, то ли жизнью, то ли ещё одним убийством!
Дон Кихот. Позвольте, графа я убил!
Дон Жуан. Не нужно…, мой удар решил всё дело!
Лепорелло. Проткнули вы его одновременно!
Флорена. Какая разница, убит он! Вот досада! Приличный дом у нас, не скотобойня! 
Донна Анна (бросается к Дон Жуану в объятья). Вы живы!
Дон Жуан. Жив. Но вы и этот граф…?
Донна Анна. Как обо мне подумали такое? Считала я, что вы давно погибли, но всё равно ждала вас днём и ночью.
Дон Жуан. О, господи! Меня ты не забыла?!
Донна Анна. Тобой жила я этот год разлуки.
Флорена. Всё, госпожа, довольно разговоров! Скорей все в дом, пока не видно стражи!
Дон Кихот. Но что с убитым делать?
Лепорелло. Сам виновен. Ведь перед ним два раза извинились.
Флорена. Чрез улицу его перенесите, пусть там его найдут альгуасилы*. У стен монастыря часты дуэли.

Лепорелло и Дон Жуан уносят тело графа.


СЦЕНА 11      

Дон Жуан и Донна Анна вдвоём в постели. Обнимаются, целуются.

Донна Анна. Довольно всяких передряг,
Клянусь, я год искала встречи!
Сожгла, в тоске молясь, все свечи,
Ты мог подать хотя бы знак?!
 
Дон Жуан. О, Анна…  В тот ужасный вечер
  Я был не прав, но должен был уйти.
  В мечтах своих – в дороге, взаперти,
  Я нежно обнимал тебя за плечи!
Донна Анна. Охотно верю, но как можно:
 В мечтах обнять, а наяву
 Не знать о том, как я живу
 И не проведать осторожно?
 Лишь верить в праздную молву?
Дон Жуан. Твердили мне, что ухажеры
  Вились вокруг прекрасных глаз…
  Готов был к драке всякий раз,
  Заслышав эти разговоры!
Донна Анна. Бог мой! Идальго пели здесь рулады?
 Меня ревнуешь? Ты смешон!!!
 Их слушал только мой балкон,
 А я не вышла за ограду!
Дон Жуан. Я так спешил к тебе в Мадрид
 И по приезде, в тот же вечер,
 Людьми и стражей не замечен,
 Бродил в тени гранитных плит…
 Мечтал, что встреча возродит,
 Возобновит былые речи;
 Тот миг, что был столь быстротечен, –
 Вдруг сердце вновь твоё пронзит!
Донна Анна. Ты здесь… Надолго ли в Мадрид?
Дон Жуан. Теперь навек! Долой страданья,
  Пустые месяцы и дни,
  К чему мне годы, объясни,
  Вдали от твоего дыханья?!
Донна Анна. Навек…  Но я разорена,
 А ты, мой друг, давно в опале!
 Когда бы вместе убежали,
 Хлебнули б трудностей сполна!
Дон Жуан. Безденежье – не приговор!
 Любовь моя, чтоб быть с тобою,
 Готов рискнуть я головою,
 Тому свидетель командор!
 Поверь, я запросто нарушу   
 Не счесть законов мировых
 Во имя торжества любви,
 И пусть Господь спасет мне душу!!!               


СЦЕНА 12          

Площадь перед монастырём Святого Яго. На площади (или у ворот) статуя Святого Яго. На скамье дремлет пожилой сторож.
Появляются четверо альгуасилов и подходят к трупу графа де Эстонде, осматривают тело, после чего двое солдат его уносят. Оставшиеся двое оглядываются вокруг и направляются к дремлющему сторожу.

Капитан альгуасилов. Эй, сторож! Как тебя там? Просыпайся!
Монастырский сторож (садится на скамью, и отвечает слегка заплетающимся языком). Меня зовут, вообще-то, Бернандитто. И я не сплю – всё вижу и всё слышу. Я двадцать лет здесь сторожу и месяц.
Капитан альгуасилов. Сегодня утром найден тут убитый. А ты не спал, конечно, и всё видел, что здесь произошло минувшей ночью? 
Монастырский сторож. Конечно, видел! Ночь была волшебной – луна светила, я смотрел на площадь, любуясь этой красотой ночною, и о святом апостоле я грезил, желая, чтоб явился предо мною, как он явился в битве при Клавихо...
Второй альгуасил. О чём ты грезил – нам не интересно. Рассказывай скорее, что ты видел!
Монастырский сторож. Так я и говорю! Не торопите! Я ждал Святого Яго, как обычно, когда предстанет он пред статуей своею, иль в лунном отражении плит гранитных его священный лик я вдруг увижу. Ведь плиты эти только положили!
Капитан альгуасилов. Причём здесь плиты?!
Монастырский сторож. Плиты – это важно! Я их таскал с работниками тоже, хоть стар уже…
Капитан альгуасилов (принюхиваясь к нему и отмахиваясь от запаха). Вот я и вижу – сильно натаскался.
Монастырский сторож. Они же новые! На них проходит месса и поклоненье статуе Святого. Здесь на колени перед ней встают вельможи – графья и герцоги, торговцы из Севильи, епископы…
Капитан альгуасилов. Мне всё равно, кто перед ней стоит! Сейчас возьму тебя и арестую!
Монастырский сторож. И сам король!
Капитан альгуасилов (выправился). Что сам король? Не понял…
Монастырский сторож (об альгуасиле). Похоже, что доходит. Сам король пожалует на праздник Святого Яго в это воскресенье. Ведь площадь в чистоте держать я должен. А тут опять дуэль!
Капитан альгуасилов. Ну, наконец-то!
Монастырский сторож. Уж третий труп на этом самом месте.  Повадились дворяне молодые здесь силой мериться – удобная площадка! На плитах пятна крови оставляют, а кровь – не сок вишнёвый, не отмоешь! И вот у нас опять лежит убитый – приполз как раз под статую святого, там, где король (!) колени преклоняет. И лужу крови на плите оставил.
Капитан альгуасилов. Как труп сюда мог приползти?! Откуда?
Второй альгуасил. Всё ясно – он до чёртиков допился.
Монастырский сторож. Допился…, я не пью уже неделю, с тех пор как на меня аббат Родригес за пьянство наложил вдруг эпитимью.
Капитан альгуасилов. А этот запах, видно, с той недели?
Монастырский сторож. Конечно!
Второй альгуасил. Так скажи, откуда полз он?
Монастырский сторож. Оттуда. Там, у сада командора они сражались и его убили.
Капитан альгуасилов. Ты видел?! Сколько было их? Кто дрался?
Монастырский сторож. Их было двое. Против тех троих. Потом они вдвоём его проткнули. Одновременно. А те, что с третьим дрались – убежали.
Капитан альгуасилов. Кто дрался с кем? Я ничего не понял. Так значит, дрались там, через дорогу?
Монастырский сторож. Ну да! Потом отвлёкся я, чтоб отхлебнуть… водицы. Вернулся – вижу, ба (!), приполз убитый. Лежит и тянется к Святому Яго. Видать был набожный вельможа, не иначе!
Второй альгуасил (капитану). Мне кажется, теперь всё прояснилось – убитого перенесли на площадь.
Капитан альгуасилов (второму). Приказ недавний ты, конечно, помнишь – тайно следить за домом командора.
Второй альгуасил. А тут как раз дуэль.
Капитан альгуасилов. Или убийство!
Второй альгуасил. Об этом и доложим. Жди награды!
Монастырский сторож. Но позвольте! А мне, что делать с плитами, скажите?
Капитан альгуасилов. Бери да отмывай – не в первый раз же! (смеются)
Монастырский сторож (с укором). О…, о…  Где ж были вы до драки? Когда они нужны – их вечно нету, а как убьют кого-нибудь – прибудут! И изведут вопросами пустыми!
Капитан альгуасилов. Молчи, старик! Гляди, за оскорбленье ты можешь получить плетей с десяток! Ты, лучше, вот что… ты понаблюдай тут, кто ходит в дом к ним. Если что увидишь, – нам расскажешь. Быть может, и тебе награда будет.
Монастырский сторож (с интересом). Награда?
Второй альгуасил. Яго спустится на Землю (хихикают и уходят).

СЦЕНА 13

Позднее утро. Дон Кихот выходит на балкон (или в сад), праздно потягивается, разминается, смотрит по сторонам.  Неожиданно он видит Санчо Пансу.

Дон Кихот. Ты?!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Я. Я пришёл… по делу…, по делу я пришёл… к вам…
Дон Кихот. Говори же!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Таксис искал вас, почтальон. В трактире спрашивал он ваше имя, сказал письмо вам…
Дон Кихот. Вот как?! Дьявол! Дьявол! И здесь, в столице, мне от них не скрыться!!!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса. Простите, от кого?
Дон Кихот. От контадорес*, кого ж ещё? Есть у меня долги по алькабале. Налоговый инспектор спит и видит, чтобы забрать последнее, что можно! Но нет, ведь я не зря в Мадрид приехал! Пусть ждут!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Тогда и вот ещё… возьмите деньги, что вы за ужин и ночлег мне заплатили. Ведь вы не ночевали...
Дон Кихот. Оставь себе!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Нет, нет, возьмите…
Дон Кихот. Нет, не возьму! Назад не принимаю. Ты сетовал мне на свои убытки, так пользуйся – бери пока частями!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. (категорически) Подачек мне не нужно!
Дон Кихот. Ну, чем могу… В долгу быть не приучен. Всем кредиторам скоро заплачу я, как и тебе, коль я ещё виновен, что от тебя ушла жена с солдатом!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/.  С офицером…
Дон Кихот. Ну да, ошибся – есть тут, чем гордиться!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Я к вам пришёл… А вы же мне язвите! Чёрт с вами!!! Пресмыкаться я не стану, и ухожу! Теперь уж навсегда!

Бросает деньги ему под ноги. Дон Кихот хочет окликнуть его, но не решается и разочарованно разводит руками. 


СЦЕНА 14   

Дон Жуан, в развязанной рубахе, сидит за столом и пишет/сочиняет. Появляется Донна Анна, подсаживается рядом.

Донна Анна. Что делаешь?
Дон Жуан. Поэму сочиняю…
Донна Анна. О чём?
Дон Жуан. О чём…? Конечно, о любви! (отвлёкся от листа, положил перо и обнял Анну). Теперь я в ней купаюсь! И это дару моему на пользу. Меня впервые муза посетила за весь прошедший год, когда я в одиночестве и грусти писал за деньги вирши заказные. Я напишу шедевр, что даже мой учитель – Феликс де Вега*, похвалы воздаст мне!
Донна Анна. Тебе так важны похвалы?
Дон Жуан. Конечно! Ведь для поэта похвала – как воздух! Она ему приносит вдохновенье,  влечёт на подвиги…
Донна Анна. Нет, подвигов нам хватит! Ещё одну дуэль не пережить мне.
Дон Жуан. Дуэль… Ну что ты, милая, дуэль – забава, пустяк, всего лишь случай. На настоящий подвиг я способен…, быть может…, но пока не приходилось. Ведь, к счастью, я не столь безумен, как дядя твой, который вдруг решился отправиться на подвиг настоящий.
Донна Анна. (тревожно) Ты так считаешь?
Дон Жуан. Да. Ведь это подвиг – податься к королю с безумной просьбой! Но не уверен я, что из дворца он выйдет без кандалов и при фамильной шпаге. Ценой тому может быть каторга на годы, а это хуже, чем почить в момент дуэли.
Донна Анна. Тревожишь ты меня… Его затея, конечно не разумна…, но я с ним буду в качестве охраны – король благоволит ко мне, я знаю.
Дон Жуан. Не надо во дворец ходить вам вместе. Пускай идёт один!
Донна Анна. Один? Но как же? Кто его представит?
Дон Жуан. Мигель Сервантес с этим справится не хуже. Пойми, я только о тебе забочусь: король и герцог наглецов не любят!
Донна Анна. Ты прав, возможно, но ведь он мой дядя!
Дон Жуан. Который навредить тебе способен своим приездом! 
Донна Анна. Так ведь и твой приезд для нас не безопасен!

Пауза

Дон Жуан. Пожалуй…, ты права. Прости, родная. Я в дело не своё, наверно, лезу. Тебе решать… А мне – писать поэмы, и лишь дарить тебе свою любовь.

Дон Жуан театрально кидается перед ней на колени

Донна Анна. Вот так-то лучше. Так и быть, прощаю.

Вскакивает. Обнимает её. Крепко целуются.

Под окном зазвучала гитара – очередной ухажёр запел серенаду:

В моей душе ты разожгла любовь,
Любви моей неведомы преграды,
             Приди ко мне! Стихами серенады
             Я расскажу, как ты волнуешь кровь!

Анна вырывается из объятий и выглядывает в окно. В саду ещё один поклонник в сопровождении слуги с гитарой. На лицах обоих маски. (Это переодетые король и герцог Лерма).
Слуга подходит к беседке (или декоративному изваянию – чаше с плоской поверхностью, ступеньке или перилам мраморной лестницы), оставляет там драгоценность, и отходит в тень, к своему хозяину.

Дон Жуан. К нам снова гость? Опять?
  И что ему тут надо?
  Голодный пёс в саду почуял кость?
Донна Анна. А как фальшивит этот «певчий дрозд»!
              Пришла пора прогнать его из сада.
Дон Жуан. Зачем же гнать? Его грызёт досада.
  Пускай поёт, раз не иссяк задор!
  А мы продолжим нежный разговор,
  Ты предо мной ни в чём не виновата!
Донна Анна. Нет, не могу: мне фальшь терзает уши!
             Он приходил уже с гитарой в прошлый раз:
             С подарком щедрым, будто напоказ…
             Я не сдалась! Я в трауре по мужу!  (с пояснительной иронией)
Дон Жуан. Где шпага? Я тотчас спущусь к невеже
  И объясню ему, что чувствами томясь,
  Под окнами любимой притаясь,
  Он был смешон! А станет безутешен!
Донна Анна. Не в этот раз! Ступай в Трапезный зал,
  Я в сад сейчас пошлю к нему Флорену.
  А не поможет, – чёрный плащ надену,
           Чтоб он остыл и страстью не пылал!
           Однако, этот нудный ухажёр
           По виду вовсе не простой идальго…
           Из любопытства, взор прикрыв вуалью,
           Спущусь! Узнаю, что за визитёр.               
Дон Жуан. Трапезный зал – альтернатива шпаге?
Клянусь, не самый худший вариант!
К вину не меньший чувствую талант,
Раз ты велишь и нет нужды в отваге!
Дон Жуан уходит.

Донна Анна. Флорена!

Появляется Флорена.

Флорена. Здесь я, госпожа.
Донна Анна. Пойди, верни ему, что он оставил.
Флорена. Подарок лучше взять – ведь неудобно. Мне скоро будет не из чего стряпать. Уж земли ваши с молотка продали. Остался только дом, – с него нет проку, – мы даже содержать его не сможем.
Донна Анна. Конечно, деньги мне нужны, но только: подарок взять – дурное искушенье. Чтобы обязанной я стала незнакомцу, теперь, когда вернулся мой любимый?  Нет, не возьму, верни и хватит разговоров.

Флорена выходит из дома, берёт украшение, быстро им любуется, но овладевает собой, подходит к мужчинам.


СЦЕНА 15

Флорена. Буэнос тардес, знатные синьоры! Вернуть мне приказали ваш подарок (протягивает подарок).
Поклонник в маске (король). Буэнос тардес! Но твоя хозяйка ещё не приняла подарок этот, не посмотрела, а уже желает вернуть его назад, как предыдущий.
Слуга поклонника (герцог Лерма). Подарок сей – почти что состоянье! Он Донне Анне был бы очень кстати.
Флорена. Возможно. Только гордость не позволит моей хозяйке принимать подарки от незнакомых с нею кавалеров.
Поклонник в маске. От незнакомых? Это ли причина? Я жажду познакомиться с грандессой.
Флорена. Ей даже имя ваше не известно. 
Поклонник в маске. Готов назвать его при нашей встрече, когда наедине я с ней останусь.
Флорена. Наедине с каким-то незнакомцем?! Как вы подумали о ней такое?
Поклонник в маске. Скажи ей, что я герцог из Гранады. Скажи, что красотой её пленен я, и повстречаться с ней согласен сразу, как только Донна Анна пожелает – вот мы и познакомимся поближе. 
Флоррена. Но видно до безоблачной Гранады покуда не дошли ещё известья, что траур носит вдовая грандесса давно, по убиенному супругу.
Слуга поклонника. Известия летят быстрее ветра. Мы слышали, что дней осталось мало до окончанья траура.
Флорена. Однако, вы знаете о ней довольно много!
Поклонник в маске. Я много знаю, многое могу! И при желании смог бы много больше, чем кредиторов ваших успокоить. Ты это передай своей хозяйке. А если встретиться надумает со мною – пускай тогда пришлёт тебя с запиской. Вот адрес. (протягивает записку с адресом) И за мной пошлют немедля.
Флорена (поклонившись). Я передам. Но вы подарок заберите.
Поклонник в маске. Нет, не возьму.
Флорена Уж нет, синьор, возьмите, с ним не должна я к госпоже вернуться (кладёт украшение на землю к его ногам).
Поклонник в маске (усмехаясь). Тогда пусть тут лежит. Какая мелочь! Не нужно вам – знать повезёт другому – кому-нибудь из нищих, что к обедне за милостыней в монастырь приходят. Моё почтение прекрасной Донне Анне.

Незнакомцы удаляются. Флорена медленно уходит, потом оглядывается, быстро возвращается, поднимает с земли подарок, прячет его в корсет, и спешит к госпоже.

Донна Анна. Ну, что там?
Флорена. Назвался герцогом из солнечной Гранады. Сказал, что познакомиться он жаждет.  О вас довольно многое он знает и помощь оказать готов любую.
Донна Анна. Очередной скучающий вельможа, что в тайне ищет новых развлечений.
Флорена. Он передал записку – в ней есть адрес, где с вами встретиться готов в любое время.
Донна Анна (смотрит записку). Стоит сей дом у площади Ла Вилья. Богатый, видно, дом, но чей – не знаю… Да знать и не хочу! Не будет встречи!

Рвёт записку.

Музыкальный номер:
1.
Донна Анна:
Ах, любовь, твое бремя и сладко и горестно.
Сердце ты раскаляешь, туманишь  рассудок.
Мы всю жизнь с наважденьем твоим тщетно боремся,
Но не можем его одолеть.

Флорена:
Что за прок от любви? Только муки!
А на мой незатейливый вкус:
Ох уж, эти страданья, разлуки?
Вот эскудо – надежный ресурс!

Припев:
Донна Анна:
Ну что же, что же мне делать?
Душа моя рвется на части.
С одной стороны голос сердца,
С другой –  долги и тоска.
Флорена:
Безденежье – страшная штука,
По мне, нет страшнее напасти.
Любовь же увянет без денег
Быстрее цветка.
Увянет без денег
Быстрее цветка.

 2
Донна Анна:
Как печально, как грустно, что нынче в Испании
Не в почете ни рыцарство, ни благородство.
Правят ныне богатство, титулы, звания,
А любовь норовят то купить, то продать.

Флорена:
Что поделаешь, время такое,
Благородства давно вышел срок.
Счастье мерится звонкой деньгою!
А любовь не сложить в кошелек.

Припев:
Донна Анна:
Ну что же, что же мне делать?
Душа моя рвется на части
С одной стороны пламя страсти
С другой – долги и тоска.

Флорена:
Безденежье страшная штука
По мне, нет страшнее напасти.
А страсть увянет без денег
Быстрее цветка.
Увянет без денег
Быстрее цветка.

    Конец перового акта



Акт второй
       Действие третье

СЦЕНА 16

Зал Эскориала – королевского дворца. Время аудиенций.
Стоит стража. Прохаживаются вельможи в ожидании встречи с королём и герцогом Лерма. Среди ожидающих почтальон Бернардо Таксис с увесистой сумкой, Донна Анна и её дядя, Дон Кихот.
Появляется королевский секретарь со свитком в руке.

Королевский секретарь. Алькальд Мадрида Хуан де Пареха! Вас ожидает герцог Лерма!
Вызванный человек выходит.

Королевский секретарь. Посланник Венеции граф Сильвестр де Фьеррамоска, вас ожидает Его Величество король Испании!

Вызванный человек выходит.

Донна Анна (взволнованно). Ах, милый дядюшка, уйти ещё не поздно. Король нас не зовёт – уж, верно, сильно занят. Идти к нему с такою странной просьбой не очень хорошо, я говорила. Уйдём, быть может?
Дон Кихот. Что ты, дорогая?! Уйти, не повидавшись с королём?
Донна Анна. Прошёл уж час, он нас ещё не принял. Смотрите, сколько здесь народу, и все с делами, поважнее ваших.
Дон Кихот (с сожалением). Не рада ты, что я к тебе приехал…
Донна Анна. Ну, что вы, нет, напротив, очень рада! Мы столько лет не виделись, хотите, жить со мною оставайтесь – мой дом огромный, всем тут места хватит. Я в тяжбе только земли потеряла. Но, слава Богу, дом при мне остался. Мне Орден после смерти командора назначить обещал обеспеченье. Пусть скромное, но это будет кстати. Мы с вами проживём и без морисков, а землю скудную крестьянам продадите.
Дон Кихот. Нет, нет, твоею добротою я пользоваться больше не посмею. Вернусь в Ла-Манчу. Что мне тут, в Мадриде?
Донна Анна. Мадрид – столица! Жизнь лишь здесь, в Мадриде!
Дон Кихот. Нет, уеду, как только передам монарху просьбу.
Донна Анна. Ах, вы упрямец!
 
Снова появляется королевский секретарь (со свитком в руке).

Королевский секретарь. Донна Анна де Ульсоа! Дон Кихот Ламанчский! Вас ожидает Его Величество король Испании!


СЦЕНА 17   

На сцене появляется король и Донна Анна с Дон Кихотом. 

Король. Моё почтение, Донна Анна! Цвет траура, ещё больше подчёркивает вашу красоту.
Донна Анна. Благодарю вас, Ваше Величество.
Король. Что привело вас ко мне?
Донна Анна. Я хочу вам представить моего родного дядю, Алонсо де Кесада из Ла Манчи, более известного как Дон Кихот Ламанчский.
Король (обращаясь к Дон Кихоту). А! Рад познакомиться с вами. Наслышан о ваших подвигах, благородный рыцарь, и сам с удовольствием прочитал этот замечательный роман. Я ожидал вас увидеть в старинных доспехах.
Дон Кихот. Ваше Величество, наряжаться в рыцарские доспехи моих предков – значило бы иллюстрировать ту ложь, шлейф которой вот уже несколько лет тянется за мною повсюду, где бы я ни был.
Король. Вы хотите сказать, будто того, что описано в романе, на самом деле не было?
Дон Кихот. Кое-что было, но мои настоящие подвиги более прозаичны, чем те, которые описаны в книге.
Король. Значит, вы вовсе не такой… чудак, который описан в романе и вовсе не верите в волшебников и злодеев, с которыми нужно бороться?
Дон Кихот. Ваше Величество, я встречался лишь с жадными вельможами, которые ведут себя как волшебники-злодеи, обирая своих подданных сверх утверждённых вами налогов.
Король. Но что же вас привело ко мне?
Дон Кихот. Несколько лет назад вы издали Указ об изгнании морисков. Я далёк от государственных дел и не берусь судить о важности этого указа, но полагаю, что ретивые чиновники, как всегда, взялись исполнять ваш Указ с чрезмерным усердием, что порой приводит к плачевным последствиям. Не знаю, чем мориски провинились перед государством, но большинство из них – трудолюбивые ремесленники и крестьяне, которые теперь, оставшись без еды, имущества и крова, обречены на скитания и поиски новой родины.
Король. Вы пришли ко мне, чтобы заступиться за этих изгнанников?
Дон Кихот. Да, Ваше Величество!
Король. Да вы… предобрый человек и смелый рыцарь! Прийти ко мне с такой просьбой! Но вы, действительно, многого не знаете. Да и что теперь об этом говорить, когда мориски уже покинули страну. Поэтому я не понимаю, чего вы просите?
Дон Кихот. Я пришёл вас просить вернуть хотя бы морисков из моего селения. Они были изгнаны в числе самых последних, и сейчас несколько семей, около двух десятков человек, ещё находятся в Валенсии – ждут судна, чтобы покинуть Испанию. Если бы вы, Ваше Величество, проявили милость хотя бы к этим бедным людям и разрешили им вернуться, то я уверен, господь увидит вашу доброту и воздаст вам! Ведь они всегда были настоящими христианами и не сделали для Испании ничего плохого! 
Король. Боже мой, я восхищён вашим дядюшкой, Донна Анна! Вижу – вы настолько искренны, что у меня язык не поворачивается назвать вашу смелость дерзостью. Что ж, так и быть! Я прикажу послать гонца в Валенсию и разыскать ваших морисков. 
Дон Кихот. О, благодарю вас, Ваше Величество! Я знал, что вы не откажете мне! Вот список девятнадцати имён (достаёт из рукава список морисков и передаёт его королю или кладёт перед ним на столик).
Донна Анна. Благодарим вас, Ваше Величество!

Король делает жест, давая понять, что аудиенция окончена. Донна Анна и Дон Кихот уходят. 

Король. Ах да, сеньора, вернитесь на минуту! (Донна Анна возвращается). В воскресенье я даю бал в честь нашей недавней победы над французами и буду рад видеть вас среди моих гостей. Знаю, что ваш траур к этому дню уже закончится, и вы сможете наконец-то выйти в свет после годовой скорби.

Донна Анна кланяется и уходит.


СЦЕНА 18

В кабинете короля неожиданно откуда-то появляется герцог Лерма. Король пугается, вскрикивает, но быстро понимает, что это его фаворит. (здесь должно быть смешно))

Герцог Лерма. Добрый вечер, Ваше Величество!
Король (от неожиданности разводит руками). Чёрт!!! Вы злоупотребляете разрешением подслушивать мои аудиенции!
Герцог Лерма. К сожалению, пока ещё не придумали способа, который позволил бы мне прослушивать разговоры, не выходя из собственного кабинета, а мои шпионы бывают невнимательны – того и гляди пропустят что-нибудь важное. Поэтому многое приходится делать самому. 
Король. О, Боже! Как же она прекрасна! Мы с вами приходим к её дому уже не в первый раз, но эта упрямица по-прежнему остаётся непреклонной!
Герцог Лерма. Это потому, что она ещё не знает, что к ней приходите именно вы. Вы правильно решили передать ей записку с адресом – пускай подумает. В минуту отчаяния женщины способны на многое, а такая минута у Донны Анны не за горами – её доходы тают на глазах.
Король. Надо было мне давно открыться ей.
Герцог Лерма. Ни в коем случае! Пускай она сначала изъявит желание на приватную встречу. Иначе по Мадриду сразу пойдут слухи, что король посягает на честь вдовы командора, более того, нарушает её траур. Да и ваша супруга…
Король. Ах, не говорите мне о ней. Лучше придумайте, наконец, что мне делать?
Герцог Лерма. Дайте мне ещё немного времени, и я уверен, что вскоре смогу разрешить эту вашу прихоть.
Король. Ну, хорошо, хорошо, я готов потерпеть ещё немного. Ступайте.
Герцог Лерма. Я осмелюсь отнять у вас ещё несколько минут.
Король. Что ещё?
Герцог Лерма. Этот шут из романа… 
Король. А, премилый простодушный Дон Кихот Ламанчский?!
Герцог Лерма. Ваше Величество, своим простодушием этот благородный рыцарь норовит вбить ещё один клин в сердце нашей великой империи. Да и простодушие ли это?
Король. Клин… в сердце? Не понимаю, герцог, о чём вы говорите? Мы все читали этот весёлый роман, а побеседовав с его живым героем, я убедился, что о нём преувеличено не так уж и многое. Тем более, что Дон Кихот весьма кстати оказался родным дядюшкой моей…, дядей Донны Анны. Почему бы мне не проявить великодушие и не вернуть в эту скучную Ла Манчу каких-то два десятка морисков? Зато, я полагаю, что этот шаг поможет мне завоевать её расположение. Как вы думаете?
Герцог Лерма. Думаю, что вы не должны удовлетворять его просьбу, потому что это будет на руку врагам королевства.
Король: Я не понимаю вас, герцог, каким врагам? Да я уже и пообещал ему! К тому же этот забавный простак стал слишком известен в Испании, а после сегодняшней аудиенции наверняка весь Мадрид узнает, что он был в Эскориале и с какой просьбой к нам пожаловал. Если я откажу ему, что скажут наши подданные?
Герцог Лерма. Подданные…  Да понимаете ли Вы, что как раз среди них и заводятся враги государства?! Я сейчас не говорю о добрых христианах, почитающих наших Святых и своего монарха. Но мориски и мараны – бывшие магометане и иудеи, – христиане сомнительные! Одни продолжают тайно поклоняться Магомеду, другие читают тору и чтут субботу. Тот же Сервантес – дальний потомок крещёного иудея, потому и написал этот пасквиль, высмеивающий испанскую знать! А смех, в качестве оружия наших врагов, порой может стать пострашнее клинка и аркебузы!   
Король. Вы так думаете…?

Музыкальный номер (дуэт):

Герцог Лерма. Ваше Величество...  Кстати, не нужно забывать, что после изгнания морисков, существенно увеличилась королевская казна за счёт их земель и имущества!   
Король. Это бесспорный довод. Пожалуй, вы правы, не следует делать послаблений –  нужно отказать Дон Кихоту в его просьбе. Но… тогда я упускаю шанс расположить к себе Донну Анну? 
Герцог Лерма. Когда теряется один шанс, Провидение посылает другой. Наш изначальный план мне кажется куда боле верным: она разорена, а вы её спасёте от разоренья.
Король. Но она отвергает мои подарки и продолжает делать вид, что остаётся в трауре. Вы выяснили, кто её любовник?!
Герцог Лерма. Скоро выясним. Я поручил постоянно наблюдать за её домом, и если мои предположения подтвердятся, то вскоре она будет вынуждена заменить одного любовника на другого. 
Король (несколько истерично). На какого другого?!!!
Герцог Лерма. На вас, Ваше Величество.

Герцог кланяется и уходит.


СЦЕНА 19   

Флорена и Лепорелло в беседке в саду (в комнате). Лепорелло постоянно оказывает ей знаки внимания, пытается взять за руку, приобнять. Она его наигранно сторонится.

Лепорелло. И всё же это очень хорошо, что господин влюблён в твою хозяйку!
Флорена. Для господина или для хозяйки?
Лепорелло. Для нас с тобою. (Подсаживается к Флорене. Та сторонится его.)
Флорена. Я не понимаю.
Лепорелло. Ну как же? Если бы не их любовь друг к другу, тогда б и нам не встретиться с тобою. Покуда я ходил к тебе ночами, чтобы рассказывать ему о Донне Анне, вдруг сам в тебя я по уши влюбился!
Флорена. (с сарказмом) Хм! Что слышу я?!
Лепорелло. Ты что же, мне не веришь?
Флорена. Конечно, верю. Меня всем верить с детства приучили: родителям, священникам, вельможам, и кенорам, в ветвях поющим песни, мужчинам… – эти славно заливают, похлеще птичек.
Лепорелло. То есть, ты не веришь моим признаньям?!
Флорена. Цель твоих признаний мне известна.
Лепорелло. Какая же?
Флорено. Та самая, что в книге у Бокаччо.*
Лепорелло. Декамерон?! Читала ты Бокаччо?!
Флорена. Читали мы с хозяйкой, что такого?
Лепорелло. Однако! Славно же у вас продлился траур!
Флорена. (смутившись, понимая, что сболтнула лишнего) Ну…, это было раньше…, вечерами…
Лепорелло. Но, милая, о чём писал Бокаччо, у нас с тобой уже ведь приключилось! 
Флорена. Тебе лишь показалось.
Лепорелло. Как?!
Флорено. Приснилось. Выпил лишнего, наверно.
Лепорелло. Приснилось…?! (потом задумался) Н-нет…, не может быть… . Ты шутишь!
Но вовсе и не эта цель мне важна, а та, что называется… любовью.
Флорена. Любовью… Этим словом не пристало, бросаться в легковесном разговоре. Ведь если в шутку брошено оно, то сердце разорваться может в клочья…

МУЗЫКАЛЬНЫЙ НОМЕР – 7. (дуэт Лепорелло и Флорены)

Флорена.
Хвастать грехами -
Дело пустое,
Трогать руками
Сердце не стоит.

Доброе, злое,
Лед или пламень
Сердце живое
Сердце - не камень.

Вместе
В жизни любой
Некуда деться -
Всё через боль,
Всё - через сердце.

Спрятан в груди
Тот молоточек,
Что без любви
Биться не хочет.

Лепорелло
Хмелем поманит
Пьяной водицей
Сердце не камень
Может влюбиться.

Вьётся кругами
Гордая птица,
Сердце не камень
Может разбиться.

Вместе
В жизни любой
Некуда деться -
Всё через боль,
Всё - через сердце.

Спрятан в груди
Тот молоточек,
Что без любви
Биться не хочет,
Что без любви
Биться не хочет.

Лепорелло. Я говорю как на духу, Флорена! Что б доказать тебе свою любовь, готов на всё! А хочешь… мы уедем?!  С тобой вдвоём!!!
Флорена. О боже, что ты говоришь? Как можно?! Ведь мы же служим, и зависим от хозяев! Хоть, впрочем…, и у них не всё в порядке: она – разорена, а он – преступник. Пускай они хоть год ещё в объятьях, ну а потом им путь один – ей замуж за состоятельного знатного синьора, ему – на каторгу или в изгнанье.   
Лепорелло. Ах, были бы они другими, право! Что проще: дом продать ваш, да уехать! А мы бы им прислуживали честно.
Флорена. Мадрид покинуть? Ты её не знаешь! Другою жизнью жить она не сможет. За нею ходят толпы ухажёров. Пока есть страсть – то ей никто не нужен. Страсть кончится – всё станет по-другому. А Дон Жуан твой, первым ей изменит...
Лепорелло. Нет, мой хозяин честен по поступкам! Я полюбил его давно, как друга. За время, что служу у Дон Жуана, изрядно мы повеселились вместе!
Флорена. Вот! Вам веселье – нам одни страданья. Живёт он чувствами, не разумом, поверь мне. Где он сейчас?
Лепорелло. Поэму сочиняет.
Флорена. А я, что говорю? Не быть им вместе. Как только страсти их остынут, всё кончится, и Дон Жуан уедет, а с ним и ты...
Лепорелло (растерянно). Я?
Флорена (Кивает. С грустью). Отправитесь вы дальше веселиться. Мужчин я знаю – мне уж девятнадцать!

Лепорелло Я не хочу… (задумчиво) Возле тебя, Флорена,
Я стал другим! И Бог тому свидетель,
Со мною ты – мой милый благодетель,
Ведь ты спасла меня из собственного плена!
Мы вместе… и одни на целом свете!
Флорена Как вычурно!.. Я слушаю: что дальше?
Лепорелло Хочу всю жизнь прожить с тобой вдвоём!
Поженимся и дружно заживём,
Поверь, в моих словах ни капли фальши!
Смеялся раньше я над тем, кто был женат!
Ну а сейчас, когда с любимой рядом, –
Тебя окинув восхищенным взглядом,
Вдруг ощутил волшебный аромат:
(Господь не даст сболтнуть слова пустые!)
Так пахнет счастье! Я ему готов
Слугою быть! И из волшебных снов
Тебе дарить все радости земные!
Как будто слеп я был, отягощен грехами,
Так и пропал бы душу погубив.
Теперь, познав про радости любви,
Тебя мечтаю ублажать стихами!

Флорена О, Лепорелло! Продолжай, любимый:
Готова слушать о любви всю ночь,
Я и сама теперь уже не прочь
Забыть, какой была непогрешимой!
Лепорелло.  О, милая Флорена!

Флорена кидается ему в объятья. Целуются.

Флорена (заинтересованно и деловито). Так. Куда же мы уедем? За границу?
Лепорелло. Пожалуй, нет… мы языков не знаем. Но, впрочем, ведь империя большая – колонии раскинулись повсюду. Чтобы куда подальше от столицы. Ну, например, на острова Канары.
Флорена. В такую глушь?
Лепорелло. И пусть! Там лето круглый год, леса и горы, оливы, фиги, виноград и рыба! У моря влажно – всё растёт мгновенно! Хозяйство заведём, родим детишек…
Флорена. Тебя послушать, – прямо рай какой-то!
Лепорелло. От моряков рассказы эти слышал. Там сосны достают почти до неба, и океан, как молоко парное…
Флорена (мечтательно). И океан, как молоко парное…! Всё, решено: (решительно) хочу я на Канары!!! 
Лепорелло. Лишь только денег подкопить бы нужно…
Флорена. Ах, деньги? Их-то я найду, пожалуй...
Лепорелло. Откуда?!
Флорена. Бог послал мне кое-что. Немного.
Лепорелло. И всё же я в невесте не ошибся!

Снова объятия. Слышен топот копыт. Флорена вскочила, посмотрела в окно, засуетилась.

Флорена. Вернулись из дворца. Пойду на кухню!

Убегает.
СЦЕНА 20

Донна Анна и Дон Кихот возвращаются домой после аудиенции.
Донна Анна уходит в свои покои. Дон Кихот в хорошем настроении входит в трапезный зал, где сидит Дон Жуан и сочиняет поэму.

Дон Жуан (не отрываясь от листа). А, вы вернулись! Как прошло свиданье с одним из самых глупых властелинов?
Дон Кихот. Монарх наш глуп? Того я не заметил.
Дон Жуан. Прогнать морисков – это ли не глупость? Я вижу, вы довольны? (с сарказмом) Неужели он так проникся к вашей смелой просьбе, что всех изгнанников вернуть решился?
Дон Кихот. Представьте, да!
Дон Жуан (откладывает перо). Такого быть не может?!
Дон Кихот. Не всех, конечно, но моих морисков он обещал вернуть! И список взял! Как хорошо, что я в Мадрид приехал! Монарх наш добр, мои ему молитвы.
Дон Жуан. Вернуть всего лишь несколько морисков из сотен тысяч изгнанных за море, которых родины лишил и крова, отправив на погибель в неизвестность... Какая доброта, дивлюсь я, право!
Дон Кихот. Согласен, но всего уж не исправить. Филипп доверчив. Если б я приехал раньше, возможно спас бы их намного больше.
Дон Жуан. А если бы он выгнал вас с порога? Что делали тогда бы с вашей просьбой?
Дон Кихот. Не знаю, но не сдался – это точно! Я снова бы пошёл к нему на встречу, писал прошенья, чтоб добиться цели!
Дон Жуан. Вы прямо Ланселот – защитник слабых! 
Дон Кихот. Смеётесь зря. Творить добро – моё призванье! Ведь доброта есть в каждом человеке, и наш король тому не исключенье.
Дон Жуан. Мне кажется, что вы с луны свалились! Как раз об этом и писал Сервантес, что добротою зла не уничтожить! Высмеивал он вашу добродетель, а вы не поняли его идеи!
Дон Кихот. Идея в том, чтоб делать, то, что должно! Коль встретил зло – ты должен с ним бороться! Не добротой, –  тогда мечом разящим! Таков девиз избрал себе я в жизни.
Дон Жуан. Но зло повсюду, вы же – одиноки! Сорвёшь сорняк – вновь вырастут другие!
Дон Кихот. Всё так, но даже капля камень точит. А разве сами вы пройдёте мимо, коль встретите в пути несправедливость, которую вы сможете исправить?
Дон Жуан. Нет, не пройду! Я тоже честь имею! Но именно: «если смогу исправить». А не смогу, так воздержусь от драки и с мельницами биться я не стану. Бороться с Голиафом – это глупо, когда тебя он как клопа раздавит. И то, что вам король пошёл навстречу, так это исключение из правил. И более того, не удивлюсь я, что он над вами просто посмеялся.
Дон Кихот. Вы предлагаете мне ничего не делать? Как вы, писать стишки, сидеть в тавернах, ухаживать за дамами и только?! 
Дон Жуан. Мои «стишки» не хуже вашей шпаги, хоть я со шпагой тоже в тесной дружбе! Мои памфлеты шпаги поострее, а оды, серенады и сонеты… – кого-то они плакать заставляют, в ином разбудят гордость и отвагу, другой задумается о несчастной жизни, четвёртый песнь любовную услышит... Вот моё оружье, которым мир наш можно сделать лучше!
Дон Кихот. Таким путём не победить коварство, несправедливость, косность и жестокость…
Дон Жуан. Поэзия – не путь, а только метод! А путь… Есть два пути, извольте: один – себе придумать идеалы и жизнь за них растратить без остатка; выискивать волшебников – злодеев и биться с ними, силы есть покуда…
Дон Кихот. Ну а второй?
Дон Жуан. А путь второй – мой выбор: оставить страсти, вспомнить: жизнь прекрасна! В ней есть любви великое блаженство, восторг творений, вдохновенья радость, шум ветра, и тепло огня в камине, веселье, нежность, тихий плач гитары… Вино, в конце концов! Да что вы, право… Жизнь удивительна, и это ли не чудо! А вам бы взять её, да положить так просто, в борьбе с тем, что вовек неистребимо! 
Дон Кихот. И наблюдать, как мучаются люди?
Дон Жуан. Да, наблюдать. Но не за их мученьем – за тем, как жизнь влечёт нас океаном. Штормит сей океан в погоду злую – так с волнами нам стоит побороться, чтобы не кануть в сумрачной пучине, спасать того, кто плыть уже не может, делиться с ним водой и сухарями! Но если буря стихла, солнце светит, наш плот несёт попутным свежим ветром, так не искать себе штормов и рифов, а плыть вперёд и радоваться бризу, покачиваясь на волнах блаженно!
Док Кихот. Покачиваться на волнах блаженно, когда вокруг царит несправедливость, и нет надежды малой на свободу?!
Дон Жуан. Свободу?! Эко вы куда хватили! Свобода всем даруется на небе – сходите в церковь, там вам всё расскажут! А на земле свобода – личный выбор, и навязать её всем невозможно!
Дон Жуан. …и, если подарить её народу, так что, скажите, с ней он будет делать?
Дон Кихот. Что за вопрос?
Дон Жуан. Вопрос вполне уместный: народ свободный – будет как ребёнок, который, не дозрев ещё сознаньем, получит дом в своё распоряженье. Что сделает ребёнок…? Всё разрушит! Всё разбросает, поломает вещи, устроит кавардак, но что же дальше? А дальше растеряется и только – ведь делать ничего он не умеет!
Дон Кихот. Вы плохо думаете о народе нашем!
Дон Жуан. Уж извините, думать – моё право!
Дон Кихот. Но даже если так, как вы сказали, жить безучастно ко всему плохому не мой удел!

Музыкальный номер:
1.
Дон Кихот:
Как печально как горько, что нынче в Испании
Не в почете ни доблесть, ни доброе слово.
Нынче правят богатство, титулы, звания,
Благородство теперь не в чести.

Дон Жуан:
Что поделаешь, время такое,
А точнее сказать, времена.
Счастье мерится звонкой деньгою,
Ну а правда, кому ты нынче нужна?

Припев:
Дон Кихот:
Но честь всегда будет честью, отвага будет отвагой.
За правду стоит сражаться, покуда тверда рука!

Дон Жуан:
Все так, но, увы,  в этом мире не все решается шпагой,
А слово порою острее клинка.

2.
Дон Кихот:
Можно верить и ждать от небес божьей милости,
Но коль ты дворянин и почтенный идальго,
То спокойно пройти мимо несправедливости
Не позволишь себе никогда.

Дон Жуан:
Зло наказывать –  дело святое,
Только храбрость должна быть  с умом.
В битву стоит вступать с головою,
Понимая, что будет потом.
   
Припев:
Дон Кихот:
Но честь всегда будет честью, отвага будет отвагой.
За правду стоит сражаться, покуда тверда рука!

Дон Жуан:
Все так, но, увы,  в этом мире не все решается шпагой,
А слово порою острее клинка.


Дон Кихот. Но даже если так, как вы сказали, жить безучастно ко всему плохому не мой удел!
Дон Жуан. Вы просто одержимый!!!
Дон Кихот. Я – сумасшедший?!!!
Дон Жуан. Это очевидно!!!
Дон Кихот. А вы…!!!
Дон Жуан. Что я?!
Дон Кихот. Вы просто трус!!!
Дон Жуан. Ах, вот как?!
Дон Кихот. Вы –  молодой повеса и насмешник!!!   
Дон Жуан. А вы…, вы просто старый глупый клоун!!!
Дон Кихот  (выхватывает шпагу). Я вас убью! К барьеру! Защищайтесь!!! 
Дон Жуан.  Обет дал –  не дерусь со стариками! Но если вы настаивать хотите, то я его могу ведь и нарушить!

Дон Жуан тоже выхватывает шпагу. Начинается драка. На шум вбегают Донна Анна, Флорена, Лепорелло.

Флорена. О Боже, что за шум?!!
Донна Анна. Что происходит?!!
Лепорелло. Хозяин, тише, вы вино прольёте!!
Донна Анна. Я усмирю его. Уймите дядю!!
Лепорелло (Дон Кихоту). Вложите в ножны вашу шпагу, рыцарь (оттесняет Дон Кихота)!!
Флорена (всем). Стыдитесь, вы же в доме Донны Анны!!
Донна Анна (Дон Жуану). Сейчас же уберите вашу шпагу и слушайтесь меня – здесь я хозяйка!!!

Растаскивают спорщиков и уводят в разные стороны, а они кричат друг другу через их головы:

Дон Кихот. Вы предлагали мне оставить страсти, а сами вдруг вспылили, словно дьявол! Скажите, где же ваша отстранённость, изменчивый философ из таверны?!!!
Дон Жуан. А вы-то со своею добротою, по-моему, проткнуть меня хотели, хоть я не вор, не душегуб какой-то! Куда же делась ваша добродетель?!!!
Донна Анна. Молчите оба!!! (все резко замолкают) Выйдите отсюда! Ступайте вон! По комнатам! По разным!
Флорена (к Лепорелло). Я чувствовала – мир здесь ненадолго...
Лепорелло. К утру остынут. Завтра их помирим.


     Действие четвёртое

СЦЕНА 21

Донна Анна пришла на бал в королевский дворец. Звучит музыка. Прохаживаются вельможи. На возвышении стоит король и о чём-то беседует с окружением. К Донне Анне подходит герцог Лерма.

Герцог Лерма. Приветствую вас, милая грандесса! Вы, наконец-то, снова вышли в люди.
Донна Анна. Мой траур кончился.
Герцог Лерма. Но это ведь прекрасно! Не век же вам скрываться в заточении. Теперь вы сможете являться в свете и отвечать мужчинам на вниманье, которое по вам не оскудело.
Донна Анна. Боюсь, от кавалеров я отвыкла.
Герцог Лерма. А мне казалось снова вы с мужчиной, который в доме вашем поселился...
Донна Анна. Всё это только слухи, Ваша Светлость!
Герцог Лерма. Ну что вы, то совсем не преступленье – ведь траур кончился, теперь он не мешает, вам отвечать вниманию ухажёров. И, кстати…, я хотел бы сообщить вам: в Мадриде есть один такой мужчина, который с вами очень жаждет встречи.
Донна Анна. И кто же он?
Герцог Лерма. Он человек достойный, настолько, что не каждый с ним сравнится по благородству и по состоянью!
Донна Анна. Смущаете меня. Не о себе ль вы?
Герцог Лерма. Ну что вы, я духовное лицо, но если бы я не был кардиналом, то вами бы прельстился непременно! А этот муж…
Донна Анна. Я, право, не готова…, не до мужчин сейчас…  Супруг долги оставил…
Герцог Лерма. Я это знаю, и вопрос с долгами, возможно бы, решился сам собою. Мой поручитель - щедрый. 
Донна Анна. В самом деле…?! Но нет, благодарю вас за заботу.
Герцог Лерма. Ну, что ж, настаивать, синьора, я не смею… Да, вот ещё, хотел предупредить о родственнике вашем, Дон Кихоте... Ваш дядюшка бросает тень на вас…, ведь он герой романа, который хоть в империи известен, но столько же крамолен и опасен.
Донна Анна. Опасен? Чем?!
Герцог Лерма. Разброд в умы он вносит, и знать кастильскую хулит да унижает, рождает мысли дерзкие в народе.
Донна Анна. Но дядюшка не виноват! Сервантес придумал многое, чего и не бывало!
Герцог Лерма. Сервантес умер, но ваш дядя с нами, и может стать теперь живым оружием в руках других писак – врагов Испании. Роман Сервантеса – памфлет, издёвка, а Дон Кихот герой издёвки этой! Тем более, герой довольно дерзкий: вы сами с ним у короля просили вернуть в Испанию врагов святейшей веры!
Донна Анна. Но ведь король прошение одобрил!
Герцог Лерма. Всё потому, что добр Филипп наш слишком и к вам имеет он расположенье. Но просьба, к сожаленью, запоздала – пока гонец в Валенсию примчался, все корабли с морисками уплыли.
Донна Анна. Ах, Боже, как же жаль! Мой бедный дядя… Что ж, коли так, то скоро он уедет и все со временем о нём забудут.
Герцог Лерма. Боюсь, не все…. Ещё алькальд Мадрида…
Донна Анна. Мой дядя разве пред законом провинился?!
Герцог Лерма. Я знаю, память женская недолга, но вам напомнить вынужден теперь я о той недавней драке в вашем доме, когда убили графа де Эстондо. Тому нашлись свидетели… (пауза). Молчите? Я вас, конечно, очень понимаю, но Дон Кихот возможно, есть убийца.
Донна Анна. Нет, то не он!!!
Герцог Лерма. (быстро и жёстко) А кто?! Другой мужчина, что ходит к вам?!
Донна Анна. Не знаю… Нет! Ко мне никто не ходит!!!
Герцог Лерма. Я вам сочувствую... Но суд Мадрида своею справедливостью известен, и я уверен: тот, кто невиновен, ни в коей мере пострадать не может… Так что мне передать тому сеньору, который с вами встречи так желает? Ах да, совсем забыл ответ ваш, что вы ни с кем встречаться не готовы. Прощайте же…
Донна Анна. Постойте, Ваша Светлость! Подумать нужно мне...
Герцог Лерма. Что, что, простите?! Здесь шумно, я немного не расслышал?!
Донна Анна. Решенье не могу принять так быстро…, хотелось бы узнать…, из любопытства…, кто он, откуда, сан его и имя?

Герцог Лерма улыбается, демонстративно поворачивается в сторону короля и восторженно смотрит на него. Донна Анна поворачивается и смотрит туда же.

Донна Анна. О, Боже!

Донна Анна убегает. Герцог Лерма и король подходят друг к другу.

Король. Её реакция?
Герцог Лерма. Восторг и удивленье!
Король. Но если вскорости не будет результата…!
Герцог Лерма. …то Дон Кихота бросим мы в темницу, и суд себя ждать долго не заставит.
Король. Но только с приговором не спешите.
Герцог Лерма. Последнее за вами будет слово.


СЦЕНА 22    

Донна Анна возвращается с бала. Её встречает Дон Жуан.

Дон Жуан Ты так бледна…
Кто стал тому виной?
Какой-нибудь повеса молодой
На том балу шалил, а ты пугалась?
Донна Анна. Случилось ровно то, чего боялась:
Альгуасилы знают о дуэли!
            Вы помирились с дядей? Вы хотели…
Дон Жуан. Мириться с ним мне глупым показалось:
Ведь надо стать последним идиотом,
Чтобы всерьёз считаться с Дон Кихотом,*
С которым даже мельница сражалась!
Постой… что ты сказала о дуэли?
Донна Анна. Чтобы на вас оковы не надели,
Бежать вам надо! Тотчас! Непременно!
Шепнул мне герцог, что король наслышан!
Альгуасилы  уже в спины дышат,
И каждая минута драгоценна!
Дон Жуан. Ах, чёрт возьми, скорее в путь!
Но нет! Как может рыцарь, нежностью томимый,
Вдруг распрощаться с женщиной любимой
И убежать? От боя ускользнуть?
Донна Анна. Бежать! Скорей, пока вас не схватили!
Казнят тебя! Или в тюрьму отправят!
И дядю с тобой вместе обезглавят,
Ведь вас двоих в убийстве обвинили!!!
Дон Жуан. Нам с Доном вместе не бывает скучно –
Даже в тюрьме найдем, о чем поспорить!
Донна Анна. Вместо того чтобы коня пришпорить,
И позабыть Мадрид благополучно???
Дон Жуан. Я не уйду!
Донна Анна. Но я повелеваю!!!
Я вас обоих видеть не желаю!
А нет, – нам всем судьба гореть в аду!
Дон Жуан. Что ж, Анна… за окном уже стемнело,
И свои чувства в памяти храня…
Да, мне пришла пора седлать коня!            (с обидой)
Прощай же, мы уходим. Лепорелло!!!
Лепорелло. Я здесь, хозяин! Но хочу заметить:
Грех на пустое пузо лезть в седло!
Чтобы в пути желудок не свело,
Неплохо б ужин где-нибудь наметить.
К тому же, неудобно мне с Флореной
Не попрощаться и исчезнуть вдруг, –
Ведь я уже почти её супруг!
Не заподозрит ли она измену?
Дон Жуан. Покушать, но проститься с головою?
Лепорелло убегает
Донна Анна. Хотя бы в этот раз пришли мне вести,
Когда утихнет эхо происшествий,
И обретешь пристанище иное!
Дон Жуан. О, непременно! Ты вообразила…
Донна Анна. Ни слова больше. Поздно. Я решила!
Снова появляются Лепорелло и Флорена. Дон Жуан и Лепорелло уходят через окно
 в сад. Флорена и Донна Анна машут им вслед. Флорена уходит.

СЦЕНА 23

Донна Анна направляется к Дон Кихоту.

Донна Анна. Ах, дядюшка!
Дон Кихот. Что, милая племянница, случилось?
Донна Анна. Я весть плохую принесла сегодня. Мориски…
Дон Кихот. Что с морисками?
Донна Анна. Всё плохо. В Испанию им больше не вернуться.
Дон Кихот. Но обещал ведь мне король вернуть их!
Донна Анна. Я думаю, что это невозможно. Их корабли давно уже уплыли.
Дон Кихот. Догнать их надо! Ведь король дал слово!
Донна Анна. Смиритесь.
Дон Кихот. Снова к королю пойду я!
Донна Анна. Ни в коем случае, а то вас арестуют!
Дон Кихот. За что?!
Донна Анна. Вас арестуют за убийство графа. Альгуасилы знают, кто убийца и могут быть у нас с минуту на минуту.
Дон Кихот. Ведь с Дон Жуаном мы его убили вместе! Он тоже может пострадать!
Донна Анна. Конечно, но он уже в пути – его нет в доме. Я только что за ним окно закрыла. И вы должны немедленно уехать, пока в Мадриде страсти не утихнут!
Док Кихот. Мои мориски… Зря сюда приехал. Я опоздал! Какой глупец я всё же!
Донна Анна. О, дядюшка, скорее собирайтесь!

Стук в дверь.
 
Капитан альгуасилов. Нам нужен Дон Алонсо де Кесада!
Флорена. (выбегает) Кто, кто?!
Капитан альгуасилов. Вы слышали! И, если он не выйдет, то мы осмотрим дом – у нас приказ есть!
Дон Кихот. Я здесь! Я честен перед Богом, и пред людьми скрываться я не стану!
Капитан альгуасилов. Вы арестованы, синьор. Сдавайте шпагу!

Дон Кихота уводят. Анна плачет.


СЦЕНА 24

Гостиница Санчо Панса. За окном бегут люди с криками.

Начинается основная музыкальная тема.

Голоса спешащих по улице людей:
-Суд, суд!
-Скорее на площадь!
-Скоро начнётся суд!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. (высовывается в окно) Эй, приятель! Кого там судят?
Прохожий. Судят Дон Кихота!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Кого?!!!
Прохожий. Какого-то идальго из Ла Манчи!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Эй, подожди, постой! За что же судят?!
Прохожий. Какая разница! Сейчас мы всё увидим!

Санчо Панса после волнительных колебаний принимает решение.

Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Сеньор Таксис!! Сеньор Таксис, проснитесь!!!

Появляется заспанный почтальон.

Почтальон. Случилось что?
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Синьор Таксис! Я вспомнил!!!
Почтальон. Что вспомнили?
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Тот человек, которого искали…, ну помните, идальго из Ла Манчи…, дон Кесада…!
Почтальон. Так, так…!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Старик, который после вас приехал – он же и есть Алонсо де Кесада!!! Я вспомнил имя…, я потом узнал…, услышал…
Почтальон. Ах, вот как?! Где же он сейчас?
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. На площади! Его там судят!
Почтальон. За что?!
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Клянусь, не знаю!
Почтальон. Я одеваюсь…
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Так скорей! Спешите! Быть может, сделать что-нибудь?!
Почтальон. Что сделать?
Хозяин гостиницы /Санчо Панса/. Ну суд остановить… У вас же связи…
Почтальон. Какие связи? Sancta simplicitas!!! (Санкта симплицитас! - Святая простота!)

Выбегают оба из гостиницы.

СЦЕНА 25

Трубят глашатаи. Народ стекается в зал суда (или на площадь). В зале сидят судьи. Среди них: алькальд Мадрида (главный судья), инквизитор (представитель Святейшей инквизиции), адвокат (очень старый человек) и судебный распорядитель.
Приготовлены места для свидетелей. На возвышении –  места для короля и нескольких его приближённых вельмож в два ряда. Одно место в нижнем ряду, прямо под местом короля пустует.
Вельможи прибывают и рассаживаются вокруг трона короля. Донна Анна входит в зал в сопровождении Флорены. Герцог подходит к Донне Анне.

Герцог Лерма. Моё почтение, грандесса (Донна Анна кланяется). Я вижу, вы не в настроении сегодня?
Донна Анна. Какое уж тут будет настроение, когда свидетелем должна быть против дяди.
Герцог Лерма. Но настроенье может поменяться, пока судья не вынес приговора. Под троном короля пустует место. Его занять в любое время можно. Но только вам. Пока суд не окончен.

Герцог Лерма садится рядом с ещё пустым троном короля.  Донна Анна и Флорена занимают места свидетелей; альгуасилы приводят монастырского сторожа и сажают его туда же. Собирается народ. Слышен говор толпы. Лепорелло и Дон Жуан (лицо под капюшоном и/или надвинутой шляпой) тоже находятся среди присутствующих.

Развитие музыкального номера. Текст ниже уходит в песню:
Музыкальный номер:

Голоса из толпы (вразнобой):
- Кого судить здесь будут? Кто преступник?
- Какой-то Дон Кихот, герой романа.
- Книг не читаем мы, но будет интересно.
- Кто грамотен – читал о нём запоем.
- Рассказывали: с мельницами дрался...
- Да кто ж не слышал тех смешных историй про полусумасшедшего идальго!
- А я роман читал!
- Он вправду сумасшедший?
- Нет, конечно, безумных же в Испании не судят!
- Он шут, насмешник, осквернил распятье!
- Нет, он убил аббата.
- Боже правый!
- Сегодня праздник – суд повеселит нас!

Снова трубят глашатаи. Толпа затихает. Выходит, судебный распорядитель.

Королевский секретарь. Его Величество, король Кастилии, Леона и Арагона, Португалии, Неаполя, Сицилии и Сардинии, император Испании и островов Канарских, Гибралтара, Восточной и Западной Индии, герцог Миланский, Филипп III!
   
Появляется король. Все встают с мест, кланяются.  Король степенно занимает центральное место и кивает судьям, что можно начинать. Все садятся.

Алькальд Мадрида. Суд начинается. Введите обвиняемого!

Альгуасилы ведут Дон Кихота. Снова беспорядочный говор толпы. Из толпы выходит хорошо одетый юноша и заинтересованно следует за Дон Кихотом.

Юноша (обращается к Дон Кихоту). Синьор! Вы помните меня, синьор добрейший? За что вас судят? Чем вы провинились?!
Дон Кихот (оборачиваясь на ходу). Я вас не знаю, юноша прелестный, но беспокойство ваше мне приятно. Я верю: справедливость торжествует, на обвинения отвечу я достойно!

Дон Кихота сажают на место подсудимого. Снова трубят глашатаи (или судья стучит три раза молотком). Говор в толпе затихает.

Алькальд Мадрида. Огласить суть дела!
Судебный распорядитель. Слушается дело Алонсо де Кесада, именуемого как Дон Кихот Ламанчский, который обвиняется в убийстве кабальеро графа Альберто Фелипе де Эстондо. Прежде, чем прозвучат детали обвинения, обвиняемый имеет возможность самостоятельно признаться в преступлении, чем облегчит себе степень наказания.
Дон Кихот. Я готов признаться во всех деяниях, которые совершал перед Господом!
Адвокат. Я протестую, Ваша честь! На основании кодекса Партидас, уложения шестого параграфа, необходимо, чтобы сначала были оглашены детали обвинения, ибо обвиняемый должен знать, в чём именно от него требуется признание, дабы он случайно не признался в том, в чём признаваться не было необходимости.
Алькальд Мадрида. Принимается. Огласить детали и опросить свидетелей.
Судебный распорядитель. Тело графа де Эстондо было найдено на площади перед монастырём Святого Яго утром, 12 числа, со следами двух уколов шпаги: в грудь под сердце и в правое плечо. Капитан Фернандес, вы подтверждаете мои слова?
Капитан альгуасилов. Подтверждаю.
Судебный распорядитель. Обвиняемый Дон Кихот Ламанчский в эти дни проживал в доме Донны Анны де Ульсоа, которая является ему родной племянницей. Донна Анна де Ульсоа, вы подтверждаете мои слова?
Донна Анна. Да, подтверждаю.
Судебный распорядитель. Этой же ночью в саду дома, где проживал Дон Кихот, произошла драка на шпагах, в которой участвовали граф де Эстондо и несколько неизвестных мужчин.
Алькальд Мадрида. Дона Анна де Ульсоа, расскажите, что вы знаете о случившемся в ту ночь?
Донна Анна. Граф де Эстондо приходил под мои окна той ночью. Он исполнял серенаду в сопровождении музыкантов.
Алькальд Мадрида. Сколько их было?
Донна Анна. Я не знаю.
Флорена. Да что вы хотите от моей госпожи?! Ваша честь, она соблюдала траур по погибшему мужу, и в ту ночь ей было совсем не до поклонников!
Алькальд Мадрида. Помолчите, синьорина, до вас дойдёт очередь! Продолжайте.
Донна Анна. Я соблюдала последние дни траура. После серенады я услышала шум на улице, но обет, принятый перед началом траура, не позволял мне интересоваться происходящим, и я ушла в спальню.
Алькальд Мадрида. Синьорина Флорена Кастро, теперь сообщите, что видели вы.
Флорена. Ничего я не видела и не слышала. Я уже спала, а окно моей спальни выходит на другую сторону дома.
Алькальд Мадрида. Третий свидетель – ночной сторож монастыря Святого Яго, Бернандито Гомес. Расскажите, что вы видели этой ночью?
Монастырский сторож. О, та ночь была прекрасна! Луна светила…
Алькальд Мадрида. Только опустите подробности ночных красот – мы это уже слышали. Достаточно того, что луна светила и, следовательно, ночь была светлой.
Монастырский сторож. Я видел, как дрались трое против двоих. Сначала они пели серенаду. Красивую такую... А потом поругались и стали драться. Дрались, дрались, дрались…
Алькальд Мадрида. Дальше.
Монастырский сторож. А потом я ничего не видел, потому как ушёл… помолиться Святому Яго.... А когда вернулся, – гляжу: убитый приполз к статуе Святого Яго и выпачкал кровью новые плиты…
Алькальд Мадрида. Достаточно, ни слова про плиты! Вы видели лица дерущихся?
Монастырский сторож. Не-ет, они были далеко....
Адвокат (поднял руку). Но если графа убили в саду, то как же он мог приползти к статуе святого? А если его убили не в саду, значит его убили на площади перед монастырём, где часто происходят дуэли.
Судебный распорядитель. Капитан Фернандес.
Капитан альгуасилов. Опросив свидетеля и осмотрев место, стало ясно, что граф был убит в саду, после чего перенесён через дорогу на площадь перед статуей, для того, чтобы представить дело так, что это была обычная дуэль у монастыря. Если бы он полз раненый к статуе, то за ним по плитам тянулись бы следы крови.
Судебный распорядитель. Донна Анна де Ульсоа, ваш дядя Дон Кихот Ламанчский принимал участие в драке?
Донна Анна. Я уже говорила, что ушла спать.
Дон Кихот. Позвольте, Ваша честь, я сделаю признанье!
Алькальд Мадрида. Говорите, обвиняемый.
Дон Кихот. Я человек чести, и готов признаться в том, что изначально скрывать был не намерен. Графа де Эстондо убил я (ропот в толпе)! Я услышал шум драки и, выйдя в сад, увидел, как трое дерутся против двоих. Тогда я, привыкший всегда выступать на стороне слабых, не задумываясь встал на сторону двоих. Я не собирался убивать этого человека, но видно Господу было угодно, чтобы так случилось.
Инквизитор Мадрида. Господу или дьяволу – это ещё предстоит выяснить.

Ропот в толпе. Судья постучал молотком.

Алькальд Мадрида. Что ж, прекрасно! Похоже, что сегодняшний процесс обещает быть не слишком длинным.
Адвокат. На теле графа де Эстондо обнаружено два прокола шпагой – в грудь и в плечо. Обвиняемый, вы укололи графа де Эстондо один или два раза?
Дон Кихот. Один. Или два. Я не помню.
Адвокат. Если вы укололи его один раз, то это значит, что второй укол был нанесён другим противником графа. В таком случае, суду нужно определить, кто именно нанёс удар под сердце, который оказался смертельным: вы или кто-то другой?
Дон Кихот. Ваша честь, оба удара нанёс я. В этом не может быть никаких сомнений! Но я заступался за слабую сторону, что оправдывает мой поступок перед Господом!
Алькальд Мадрида. Благодарю вас, обвиняемый. Принимая в расчёт ваше личное признание…

Дон Жуан кричит из толпы:

Дон Жуан. Одну минуту, Ваша честь! Одну минуту! Признание суду хочу я сделать!
Лепорелло. Куда вы?!!
Алькальд Мадрида. Кто это? Если тоже он свидетель, пускай его пропустят!

Дон Жуан предстаёт перед судьями. Король, герцог, судья и капитан Фернандес узнают его.

Дон Жуан. Я – свидетель!
Алькальд Мадрида. О... Боже! Дон Жуан?!
Капитан Альгуасилов. Убийца командора?!
Герцог Лерма. Он здесь?!
Король. Откуда взялся он?! Сейчас он нам не нужен.
Дон Жуан (ко всем). Я нужен вам и это очень важно!
Алькальд Мадрида. Схватить его! (капитан Фернандес кидается к Дон Жуану).
Дон Жуан. Минуту, Ваша честь! Зачем хватать, когда я сам пришёл? И сам сдаю вам шпагу (вынимает шпагу из ножен и отдаёт капитану Фернандесу). За командора я потом отвечу. Сейчас же я явился как свидетель и как участник этой самой драки, в которой граф Эстондо жизнь окончил.
Монастырский сторож. Я знаю – он один из тех, кто дрался! И пел красиво – узнаю я голос.
Дон Жуан. Я пел красиво – это так же верно, как то, что в эту ночь я дрался с графом.
Алькальд Мадрида. Тогда сначала назовите имя, как и положено перед судом Мадрида!
Дон Жуан. Дон Жуан Диего Тенорио де Кальвано.
Алькальд Мадрида. Что вы делали у дома командора в столь поздний час?
Дон Жуан. То же, что и граф – ухаживал за Донной Анной, которая обоих нас отвергла. Но граф, который заказал мне серенаду, пел её плохо и не музыкально. Мы с ним поспорили из-за её трактовки. Он бросился со шпагой на меня. И я его убил ударом в сердце.
Алькальд Мадрида. Одним ударом вы его убили?!
Дон Жуан. Убил. На Библии готов поклясться (хватает со стола библию и прикладывает к ней руку)!
Дон Кихот. Да он всё врёт! Позёр! Поэт несчастный!
Дон Жуан. Когда твои стихи поют невежды, несчастным станешь ты помимо воли.
Дон Кихот. Что он несёт?! Быть может он –  убийца командора, но этого довольно! Я убийца графа! Я старый воин, и в молодости послужил солдатом, громил пиратов и магометан в Алжире. Убийца – я!
Дон Жуан (смеётся). Какой же он убийца! Оставьте ваши подвиги для внуков. Смотрите, Ваша честь, я – резв и молод, а он – старик, прихрамывает даже. Рука дрожит, и глаз не тот у старца. Вступился за меня он – это правда, когда все остальные разбежались. Я с графом дрался! Он мне был помехой!
Дон Кихот. Вы просто лжец!
Дон Жуан. От фантазёра слышу!
Алькальд Мадрида. Впервые вижу я, чтоб так боролись за место на галерах иль на плахе.
Судебный распорядитель. Прошу перед судом не пререкаться!
Алькальд Мадрида. Ну, хорошо, пусть ваш удар был в сердце, но чей второй удар?
Дон Жуан. Второй удар? Быть может, Дон Кихота. Удар в плечо ему я уступаю, но только он не мог бы стать смертельным. 
Дон Кихот. Мои удары оба!!!
Дон Жуан. Нет один!!!

Дон Кихот, приблизившись к Дон Жуану, хватает его за грудки и торопливо проговаривает доверительным тоном:

Дон Кихот. Что за мальчишество? Ей Богу, отступите! Я всё равно суду уже открылся в убийстве графа. Я ведь стар – вы правы. А вам ещё цвести!
Дон Жуан. Напрасно вы признались. Я – убийца! Меня же всё равно осудят за прошлое убийство командора!
Дон Кихот. Что с вами было раньше – ваше дело, но то, что нынче происходит – дело чести! За командора каторга вам светит, за два убийства – точно будет плаха!
Альгуасил Мадрида. Всем тихо! Стража, успокойте их! Суд совещается! Всё, перерыв, сиеста!

Стража разводит и успокаивает спорящих.
Поднимается людской говор – народ и вельможи обсуждают происходящее. Герцог с королём перешёптываются, после чего герцог подзывает к себе судью и что-то говорит ему. Он возвращается на своё место и совещается с судебным распорядителем и инквизитором.

Судебный распорядитель. Суд продолжается (говор вокруг затихает)!
Алькальд Мадрида. На основании второго уложения Партидас года тысяча четыреста шестого, хоть и старинного, но ныне действующего, суд принял соломоново решенье: поскольку стать виновником убийства желает не один, а целых двое, нам больше ничего не остаётся, как подвергнуть их обоих испытанью, которое покажет суду, кто мог быть истинным убийцей графа.
Судебный распорядитель. Суд повелевает: принудить Дон Кихота из Ламанчи и Дон Жуана Тенорио де Кальвано к немедленному состязанию на шпагах. Кто победит другого – тот сильнее, а значит, суд предоставит ему первенство быть наказанным за убийство графа.

Шум в толпе.

Дон Жуан (Дон Кихоту). Вот до чего вас довело упрямство! Теперь друг с другом нам придётся драться!
Дон Кихот. По крайней мере, это будет честно, пусть бой на равных разрешит всё дело!
Дон Жуан. Печётесь вы о чести?! Ради Бога! Вы не умрёте, как простой преступник! Я предоставлю вам отличную возможность жизнь кончить в честном благородном поединке. А если мне в нём суждено погибнуть, то я избавлюсь от позорной казни!   
Дон Кихот. Прекрасно, это лучший из исходов! Ведь если я вдруг одержу победу, то докажу, что вы не виноваты, а если проиграю поединок, то я умру в бою как гордый рыцарь с оружием в руках! Одно прошу вас: нам затупят шпаги, но биться будем жёстко, только насмерть, и если ловкий выпад будет вашим, то должен быть он всё равно смертельным.
Дон Жуан. Договорились! Вас прошу о том же.

Звук трубы. Торжественно вносят шпаги. Разгоняют народ, освобождая площадку. Разводят по сторонам соперников.
Прибегает почтальон Бернардо Таксис, (за ним Санчо Панса) заглядывает через головы зевак и останавливается рядом с юношей.

Почтальон. Кого здесь судят?
Юноша. Судят человека, которому судьбою я обязан.
Почтальон. Кому из них? Ведь подсудимых двое.
Юноша. Тому, кто старше.
Почтальон. Как зовут его?
Юноша. Зовут его Алонсо де Кесада, он истый рыцарь, Дон Кихот Ламанчский.
Почтальон. Едва успел! Моменто! (направился к судьям, расталкивая зевак). Моменто, стойте, стойте, подождите!

В это время противникам раздали шпаги. Они, едва начав поединок, останавливаются.

Алькальд Мадрида. Ещё один?!
Адвокат. Здесь третий – точно лишний! Мне и второй-то был совсем не нужен. За одного мне только заплатили.
Почтальон. Синьоры, стойте! Бой остановите!!!
Алькальд Мадрида. Кто вы такой?
Почтальон. Я почтальон, Бернардо Таксис! И у меня к суду есть основанья остановить сей поединок непременно!
Алькальд Мадрида. Да как вы смеете мешать процессу?! Перед судом Мадрида, пред монархом?!
Король (герцогу). У нас не суд, а балаган какой-то.
Герцог Лерма. Сейчас всё выяснят…
Почтальон. Тот господин, не может драться с этим господином, поскольку гранд наследный чистой крови не может в бой вступать с простым идальго.
Алькальд Мадрида. Но кто же гранд?
Почтальон. Алонсо де Кесада!

Алькальд Мадрида в недоумении; смотрит на герцога Лерма. Тот тоже в недоумении разводит руками.

Алькальд Мадрида. Что вы несёте?!
Почтальон. Только то, что знаю. Вот! У меня письмо есть к Дон Кихоту, которое везу из дальних Индий (достаёт пакет и размахивает им)! Письмо писал Родригес де Молино, брат кровный Дон Кихота из Ла Манчи.
Дон Кихот. Мой брат Родригес?! Тридцать лет без вести! Он жив?!
Почтальон. Он умер. Но о вас он помнил. Письмо мне отдавая, сокрушался, что он семью покинул безвозвратно и много лет вестей не посылал вам. Не зная, живы ль вы, вас разыскать просил он, и передать бумаги о наследстве. Что именно в наследстве я не знаю, но то, что титул гранда вам достался, мне сам покойный сообщил пред смертью!

Передаёт бумаги Дон Кихоту. Тот вскрывает пакет, быстро читает, в прострации бросает на стол перед судьями. Они заглядывают в него по очереди. Алькальд подтверждающе кивает герцогу и королю.

Дон Кихот (проговаривает, как бы рассказывая всем). Мой брат…, с отцом, который не поладил, фамилию матери взял от обиды, и офицером нанялся на службу! С тех пор мы ничего о нём не знали! Я был уверен, что давно погиб он…
Почтальон. Он жил в Гаване, на прекрасной Кубе. Военную карьеру себе сделал, стал жалованным грандом, адмиралом.
Алькальд Мадрида. Суд удаляется на совещание.

Судья подбегает к герцогу и королю. Они шепчутся, после чего судья совещается с инквизитором и судебным распорядителем.
Донна Анна осеняет себя крестным знаменем. Флорена её обнимает.
Толпа удивляется.

Судебный распорядитель. Суд продолжается!
Алькальд Мадрида. Исходя из того, что Алонсо де Кесада является наследником имущества и титулов графа Родригеса де Кесада де Молино, суд постановляет: отменить судебное испытание, ибо согласно уложению Партидас, поединки между грандами – представителями высшей знати, и идальго – представителями низшей знати, запрещены! Исходя из равенства участников поединка, становится очевидным, что это была честная дуэль. Граф Алонсо де Кесада Дон Кихот Ламанчский признаётся невиновным и подлежит освобождению из-под стражи!

Все ликуют

Судебный распорядитель. Вердикт суда!
Алькальд Мадрида. Суд города Мадрида постановляет: в убийстве графа Альберто де Эстондо виновен Дон Жуан Диего Тенорио де Кальвано, которого суд приговаривает к смертной казни путём обезглавливания!

Шум среди зевак. Герцог Лерма подходит к Донне Анне.

Герцог Лерма. Вот видите синьора, к чему привело ваше упрямство? Провидение хоть и спасло вашего дядюшку, но, похоже, в скором времени лишит жизни вашего давнего кавалера. А ведь этого суда могло бы не быть вовсе, если бы вы сразу согласились на моё предложение.
Инквизитор Мадрида. Ваша честь, прошу слова!
Алькальд Мадрида. Слово инквизитору Мадрида.
Инквизитор Мадрида. Снятие с Дон Кихота Ламанчского одного обвинения не умаляет его вины за другое преступление, которое будет пострашнее убийства! Святейшая инквизиция видит в делах этого человека покровительство еретикам, что подтверждается  его обращением к королю, с просьбой вернуть в страну оставшихся морисков. Исходя из этого, прошу передать Дон Кихота Ламанчского в Трибунал Святейшей инквизиции, чтобы возбудить против него новое дело, независимо от его высокого титула, ибо перед Господом равны все!
Алькальд Мадрида. Ваше Величество! Прошу вашего разрешения обратиться к Вашему Величеству за подтверждением или опровержением того, что сообщил инквизитор Мадрида.
Король. Подтверждаю. Дон Кихот Ламанчский просил меня вернуть морисков, оставшихся в портах Испании, и я обещал ему это в порядке особой милости. Но было уже поздно – гонец опоздал и корабли уплыли.
Дон Кихот. И вы не приказали их догнать? Я всегда считал, что королевское слово –  закон. Неужто я ошибся?!
Алькальд Мадрида. Он оскорбил монарха! Он – преступник! Немедленно арестовать!

Ропот толпы. В этот момент Донна Анна встаёт и демонстративно пересаживается на свободное место, предназначенное для новой фаворитки короля. Король удовлетворённо наблюдает за Донной Анной.

Король (хлопает в ладоши, или даёт другой знак). Нет, нет, остановитесь! Уж наступает вечер – близится праздник Святого Яго, а это день милостей и снисхождений! Почтенный Дон Кихот Ламанчский, немало повеселил нас своими похождениями в известном романе, а шутам позволено немного больше, чем другим смертным. Пользуясь правом не только казнить, но и миловать, я снимаю с него обвинение в ереси, дарую свободу и прощение!
Голоса в толпе. Ура! Да здравствует король!!!
Король. Также, в честь праздника, я смягчаю наказание Дон Жуану де Кальвано, приняв во внимание то, что обе смерти, виновником которых он стал, не были преднамеренными убийствами и случились в равных поединках. Я дарую ему жизнь и свободу, хотя вина с него не снимается, и в наказанье предписываю ему в течение семи дней навсегда покинуть Испанию, без права возвращения.
Судебный распорядитель. Вердикт окончательный! Суд окончен!
Голоса в толпе. Ура! Слава королю! Да здравствует король!

Народ весело уходит праздновать День Святого Яго. Король оказывает явный знак внимания Донне Анне и удовлетворённый уходит. Свита и судьи покидают свои места.
Герцог Лерма задерживается и походит к Дон Кихоту. Дон Кихот сдержанно кланяется ему.

Герцог Лерма. Хочу сеньор, вас с титулом поздравить, и с тем, что всё для вас сложилось столь удачно. Лишь напоследок дать совет осмелюсь: у вас не юный возраст, есть болезни. Надеюсь, что в Америке, на  Кубе вы сможете немного подлечиться – приморский воздух вам придаст здоровья. А здесь такое гибельное солнце…!
Дон Кихот. Благодарю. Мне ваш совет понятен.

Герцог уходит


СЦЕНА 27      

Остаются Дон Кихот, Дон Жуан, Донна Анна, Лепорелло и Флорена.
Дон Жуан подходит к Донне Анне.

Дон Жуан. У Вас удачная карьера
 Для фаворитки, видит Бог,
 Предугадать я вряд ли мог
 Размеры Вашего вольера!
 Что ж, удивили Вы сполна
 Такой заменой командору:
 При всем изяществе позора,
 Весьма приемлема цена!
Донна Анна. «Цена любви неизмерима!», –
 Ещё вчера твердили Вы.
 Не все деяния, увы,
 Достойны слога пилигрима.
Дон Жуан. Да, утверждал! Но не для Вас!
 Лишь для себя готовил плаху:
 На эшафот взойду без страха
 За честь любимой и сейчас!
Донна Анна. Вы эгоист, как все мужчины!
 Все привилегии – себе!
 В своей и дядиной судьбе
 Сумейте отыскать причины!
 На трудный век обречена
 (Нелегкий выбор, я не скрою),
 Но, чтобы вас спасти обоих,
 Я чашу осушу до дна! 
Дон Жуан. Напрасно всё! Спасая тело,
Вы погубили душу мне,
Теперь обиднее вдвойне:
Без Вас всё для меня истлело!
Донна Анна. Я знала, что грядёт беда,
И рок судьбы навис над нами:
Отягощёнными грехами,
Не быть нам вместе никогда!
               
 Они долго смотрят другу-другу в глаза, и Донна Анна уходит.

Лепорелло (Флорене). Ведь мы же предлагали им уехать…
Флорена. Такой простой финал им не подходит.
 
Дон Кихот подходит к Дон Жуану.

Дон Кихот. Всё кончено, а мы как прежде живы.
Дон Жуан. Вы этим успокоены?
Дон Кихот. Не очень. Но делать нечего, на всё Господня воля…
Почтальон. Послушайте меня, синьор Кесада! Вам надобно теперь вступить в наследство, а это далеко, за океаном. Я брату вашему дал слово перед смертью, помочь вам в оформлении бумажном. Везу я почту в Мехико обратно – готов вам предложить отплыть со мною.
Лепорелло. (подскакивает, слушая разговор) Скажите, синьор Таксис, ваше судно, случайно, не зайдёт ли на Канары?
Почтальон. На Гран-Канария всегда есть остановка – там воду пресную и фрукты запасаем.
Лепорелло (Флорена подбегает к нему). Нельзя ли нам пристроиться на судно? (к Дон Жуану) Мой господин, я вам сказал недавно, что мы с Флореной…
Дон Жуан. …любите друг друга.
Лепорелло. Ну да! И мы решили пожениться.
Дон Жуан. Жениться вы решили на Канарах??
Лепорелло. Да, на Канарах. Там… хороший воздух.
Дон Жуан. Я понимаю.... Что ж, прощай, мой друг…, конечно. Пускай хоть ты сегодня будешь счастлив!
Почтальон. Не мне решать…, что скажет Дон Кесада?
Лепорелло. Что скажет Дон Кесада – точно знаю! Ведь вы нас не оставите с Флореной?
Дон Кихот. Я взять бы мог вас, только мне ведь нужно сначала самому принять решенье. Всё это неожиданно…. Хоть, впрочем…, что ещё мне остаётся?

К Дон Кихоту подбегает юноша.

Юноша. Я вас искал! Я счастлив, что вы живы!!!
Дон Кихот. Но кто вы, юноша?
Юноша. Тот самый мальчик, которого спасли вы от побоев, и выкупили. Читал свою историю я в книге, хотел найти вас, и нашёл! Какое счастье!
Дон Кихот. Не может быть?! Ты жив?! Лоренсо, кажется, тебя зовут?
Юноша. Лоренсо. Я жив, теперь служу у эскулапа! Он очень добр, как и его супруга! Меня он учит грамоте, науке лечить людей и создавать лекарства, за что я благодарен вам вовеки!
Дон Кихот. О Боже, друг Лоренсо, как я счастлив!! (к Дон Жуану) Вот видите, не всё добро впустую! 
Дон Жуан. Да вижу, хоть с того пусть будет радость.
Юноша. Вы уезжаете?!
Дон Кихот. Пожалуй да, Лоренсо.
Юноша. (глядя на Дон Жуана) И вы изгнанник… (обращается к ним обоим) Я глазам не верю. Это невозможно! Вы нас бросаете? Испания без вас…
Дон Жуан. Мы не нужны ей... Она нас просто и привычно изгоняет. Что ж, значит, будем странствовать по свету…

За этой сценой издалека наблюдает Санчо Панса, так и не решаясь подойти.

Почтальон. Однако времени у нас немного. Мой экипаж готов скакать в Севилью, где ждёт корабль.
Дон Кихот. Сейчас, одну минуту… (обращается к Дон Жуану) А что, мой друг, поедемте со мною? На Кубе-острове другая будет жизнь! Оставим всё, что нам в Испании постыло: коварство, лицемерие вельмож, костры-чистилища, кровавые расправы, тоску о справедливости, о счастье – оставим тут…
Дон Жуан. Считаете, там будет по-другому?
Дон Кихот. Пожалуй, нет... Но что-то явно будет. По крайней мере, это всё же выход, который нам творцом самим ниспослан. Вам всё равно семь дней определили, чтоб вы Испанию покинули навеки. Но мир большой, и вы ещё в расцвете. А путешествие – отличное лекарство от всех невзгод и разочарований! Я же, признаться, к вам привык, ей Богу, и вовсе не хотел бы расставаться.
Дон Жуан. И вас не утомили наши споры?
Дон Кихот. О многом мы ещё не говорили.
Дон Жуан. То, что по-разному на жизнь мы смотрим, вас не смущает?
Дон Кихот. Жизнь – разнообразна... Возможно, что в Вест-Индии далёкой могли бы наши взгляды примириться? 
Дон Жуан. В опасностях и новых злоключеньях?
Дон Кихот. Уверен, что нам будет, чем заняться.
Дон Жуан. Бороться с мельницами там, за океаном?
Дон Кихот. И покорять сердца красивых женщин!

Все уходят.
Понуро уходит Санчо Панса.
На сцене остаётся юноша Лоренсо, и разочарованно смотрит им вслед.
Выходит Лепорелло с гитарой на плече, пытается утешить юношу, начинает петь, а юноша подключается к исполнению (возможно, в процессе выходят по одному и присоединяются к исполнению финальной песни участники действия).

Музыкальный номер:

Не живётся в мире на планете людям,
Но плывём мы в лодке по одной реке.
Всё, что было в мире, всё, что в мире будет –
Камешки на чётках в неземной руке.
Вечное светило по утрам разбудит
Золотыми блёстками ласковых лучей,
Всё, что с нами было, всё, что с нами будет –
Прячется под воском тающих свечей.
Всё, что с нами было, всё, что с нами будет –
Обернется воском тающих свечей…

Наверное, всё было бы иначе,
Будь верными условия задачи…

Есть у каждой сказки доброе начало          
И добро, как правило, празднует в конце.
Отчего ж под масками прячем мы печали
И следы усталости носим на лице?
Ветер под горою, шлюпка у причала,
Перышками лунными шелестит вода.
Хочется порою всё начать сначала:
Ах, какими умными были б мы тогда!

Считать потери – грустная работа,
У жизни нет обратного отсчёта.

У жизни нет обратного отсчёта,
Но можно выбрать высоту полёта!
               
    Конец