Вопрос понимания церковного поста всегда волновал и волнует православного человека. Причиной тому являются, с одной стороны, достаточно жесткие требования, касательно пищевых ограничений и образа жизни в этот период, а с другой – не совсем внятная и аргументированная позиция нашей церкви по этому вопросу. Становится повседневной практикой Таинства покаяния несоблюдение поста объявлять грехом, который нужно разрешать на исповеди. Так ли это, и вообще, откуда пришел пост и для чего он нужен? Давайте с этим вопросом разберемся. На сегодня в нашей церкви существуют четыре главных поста: Рождественский, Великий, Петров и Успенский. Помимо них, есть пост по средам и пятницам и евхаристический трехдневный пост перед причастием. Какова цель всех этих постов и что такое пост? На портале «Азбука. ру» мы находим такое официальное толкование РПЦ МП: «Пост – аскетическая практика, состоящая в воздержании тела от пищи животного происхождения (также и от перенасыщения и услаждения постной пищей) и сладострастия, а души от злых помыслов, дел и слов; время сугубого покаяния и трезвения. Цель поста состоит в борьбе со страстью чревоугодия, которая лежит в основе 5-ти из 8-ми основных страстей, поэтому борьбе с ней и уделяется такое большое внимание». Внимательному исследователю сразу же бросается в глаза натянутость формулировок и излишняя академичность определения, мало что имеющая общего с жизнью и повседневными хлопотами мирянина. Само понятие «аскетическая практика» выводит пост за рамки мирской и приходской жизни и поставляет его в тиски монашеской аскезы и монастырского делания жестких норм, свойственных и необходимых монашеству. Там же целью поста называется: «подчинение тела духу (восстановление правильной иерархии духа и тела), умножение любви, усиление внимания к своей духовной жизни, воспитание воли, концентрация сил в духовной борьбе. По благословению духовника дополнительный пост может сочетаться с молитвенными прошениями и браться для сугубого покаяния (Исх.34:28)», что также весьма далеко от простого человека. В той или иной форме аналогичные определения поста и его цели встречаются почти во всех работах, как современных богословов и священников, так и в православной литературе прошлого. В богословское обоснование поста, как правило, приводят ссылку на запрет вкушать запретный плод из Книги Бытия (Быт.2:16-17), Книги Исход (Исх.34:28) и сорокадневный пост Христа в пустыне. Но подобные доводы не выдерживают никакой критики, поскольку: во-первых, ссылка на Книгу Исход, мягко говоря, некорректна, а по сути – искажение здравого смысла, и вот почему. В ней мы читаем: «И пробыл там [Моисей] у Господа сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил»
(Исх.34:28). Это какой же человек, помимо Боговидца Моисея, может обходится без воды и питья столько времени?! Моисей мог не пить и не есть сорок дней, потому что «уста в усты» с Богом говорил на горе Синай, и сила благодати заменяла ему естественные человеческие потребности. Авторы сего определения очевидно полагают, что всякий православный не меньше Моисея, и у каждого есть про запас своя гора Синай, на которой Бог только и ждет, когда к нему кто-то поднимется. Это не имеет ничего общего с учением Христа и Его заповедью "Возлюби ближнего". Он, будучи Богом во плоти, Сам и жаждал, и испытывал голод. Что касается ссылки на Книгу Бытия о невкушении запретного плода, то это тоже ничего общего с сутью вопроса не имеет. В заповеди не вкушать от запретного плода Бог не пищевые ограничения устанавливает, а испытывает первых людей на хранение Ему верности и послушания. Адам с Евой в раю могли вообще не питаться. Им это было не нужно, поскольку их существование поддерживала благодать. А сорокадневный пост Христа в пустыне не имеет ничего общего с церковным постом человека по нескольким причинам. Во-первых, пост Христа - это не пост человека, потому что в Спасителе не слитно и не раздельно пребывали две природы: Божественная и человеческая, а у человека она только одна. Уже только поэтому делание Христа есть делание Богочеловека, и оно не доступно для людей. Во-вторых, в силу Своей Божественной природы, Христу не нужно было поститься для: "воздержании тела от пищи животного происхождения (также и от перенасыщения и услаждения постной пищей) и сладострастия, а души от злых помыслов, дел и слов", потому что ничего этого Сын Божий не имел в Себе. Пост Иисуса преследовал совершенно иную цель, а именно: окончательное поражение дьявола с последующей победой над грехом и смертью. Перед человеком такая цель не стоит. Поэтому ссылки некоторых батюшек на подвиг Христа в пустыне как пример для подражания в Великий Пост - это либо лукавство, либо, что чаще всего бывает, богословская безграмотность.
Утверждение о том, что: «Цель поста состоит в борьбе со страстью чревоугодия» свидетельствует о полном непонимании автором смысла поста и его назначения, как будто чревоугодие – самый главный грех в человеке, победа над которым открывает дорогу в Царствие Небесное. К сожалению, низкий уровень богословской грамотности или ее отсутствие вообще, часто становятся причиной подобных публикаций. Пост – как таковой, не ставит своей целью борьбу с грехом, как сказано выше, и, как о том часто вещают батюшки с амвона, поскольку его задача заключается в совершенно ином, о чем мы скажем ниже. В связи с этим, возникает вопрос: когда появился пост и с какой целью он установлен в Церкви? До конца II начала III вв., церковь поста не знала. Постились 40 дней только те, которые были оглашены (оглашенные), в преддверии принятия Таинства Крещения. Считалось, что этим будущие христиане уподоблялись Христу, Который сорок дней постился в пустыне перед крещением в Иордане. Таинство крещения проходило для всех оглашенных в Великую Субботу раз в году. Все остальные христиане не имели обязательного правила хранения поста. Начиная, примерно с первой половины III в. Церковь решила проявить братскую любовь и солидарность с оглашенными и начала вводить правило обязательного 40-дневного поста перед Пасхой для всех христиан, чтобы поддержать оглашенных братьев. Так в церкви появился Великий Пост. Что касается остальных постов, то они еще моложе: Петровский пост – учрежден в первой половине IV в., Успенский пост – установлен около 1000 г., т.е. уже после эпохи Вселенских Соборов; Рождественский пост – принят в Византийской церкви лишь в XII в., и вплоть до XIII в. Русская церковь его не знала. Возникает закономерный вопрос: а как же люди причащались и спасались в то время без поста, не говоря уже про то, что II-IV вв., эпоха первых мучеников христианства, кровью которых Церковь созидается и живет поныне? Они что все грешили без поста? Очевидно, что это не так. Посты начали вводиться Церковью после Миланского эдикта Императора Константина Великого 313 г., который узаконил Христианство и заложил основы признания его официальной государственной религией Византийской Империи. Главной причиной установления постов являлся наплыв в церковь бывших язычников, которые вместе с собой принесли и элементы идоложертвенного служения, неумеренность в пище и пренебрежение воздержанностью в повседневной жизни. Церковь была вынуждена защищать свое стадо и учение. Одним из таких защитных механизмов и был пост. По мере увеличения количества верующих и возникновения новых поместных церквей, увеличивались соблазны, которым церковь противопоставляла усиление пищевых ограничений и церковной дисциплины. Распространению соблазнов способствовало, в том числе, и учение гностиков (гностицизм) - первой и одной из главных ересей Церкви первых веков христианства. Так возникли известные нам остальные, помимо Великого, посты, а также посты в среду и пятницу (за некоторым исключением). В таком виде все они перешли в Русскую Православную Церковь. Что касается трехдневного евхаристического поста перед Причастием, то он появился в практике РПЦ МП только в XVIII-XIХ вв., как отчаянная попытка вернуть прихожан в лоно церкви в эпоху Петровских преобразований Синодального периода и общего охлаждения народа к вере. Этот трехдневный срок является весьма условным, поскольку раньше достаточно было не есть и не пить после 12 час. ночи перед Причастием или держать 6-часовой евхаристический пост. Увеличение этого срока до 72 часов, очевидно связано с усилением церковной дисциплины, и не более того. Какой же мы можем сделать вывод из всего вышеизложенного? И какое мы можем дать определение поста?
Как было показано выше многие, включая священство, полагают, что пост – время суровой аскезы, ограничений в пище и питье, время покаяния и сокрушения о грехах, что подразумевает исключение всякого веселья и развлечений. Жители Ниневии, приняв на себя пост после проповеди Ионы, оделись во вретище, посыпали голову пеплом и даже скоту не давали пить и есть. Похожее отношение к посту и сейчас просматривается у ревнителей «благочестия». А нужно ли это на самом деле? В этом ли суть поста? Для ответа на этот вопрос обратимся к Священному Писанию Ветхого Завета: «Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо»(Ис.58:5-6), - говорит Господь. Таким образом, Бог прямо осуждает внешнее делание, т.е. «посыпание головы пеплом» и прочие телесные ограничения, как обязательное условие истинного поста, являющееся по сути проявлением тщеславия и деланием напоказ. Богу такой пост не нужен. Ему нужно, чтобы человек: «разрешил оковы неправды, развязал узы ярма, и угнетенных отпустил на свободу, и расторгнул всякое ярмо». Что это значит в духовно-практическом смысле?
Как мы уже говорили в работе «Что такое зло?», жизнь человека проходит между «Я хочу» и «Я боюсь». Хочет человек наслаждений и удовольствий, а боится скорбей, болезней, и главное, –смерти. К первому он стремится, а второго старается избежать всеми правдами и неправдами, посвящая этому все отпущенное время и силы. Наша греховная природа проистекает из присущих ей страстей, как вольных – желание наслаждений и удовольствий, так и невольных – вынужденное претерпевание скорбей и болезней. Вольные страсти, которые Господь называет «оковами неправды и узами ярма» неизменно влекут за собой и невольные, о которых Господь говорит «угнетенные». Весь путь духовного делания во исполнение этой заповеди сводится к добровольному и осознанному ограничению в удовольствиях и наслаждениях, и перенесении с терпением последующих за ними скорбей и искушений. Закон духовной брани, по учению прп. Максима Исповедника, построен таким образом, что: «Чувственному наслаждению присуще производить скорбь души, а душевному удовольствию (ощущению благодати – авт.), порождать скорбь или удручение плоти. Удовольствие и удручение сопровождают всякую добродетель. Удручение исходит от плоти, лишенной приятных и нежных наслаждений чувства, а удовольствие (духовная радость – авт.), – от души, наслаждающейся в духе смыслами, чистыми от всего чувственного». Таким образом становится понятным, что пост, о котором говорит Господь, относится не к пищевым ограничениям и внешнему деланию, а к внутренней духовной брани. Поэтому приведенный выше стих пророка Исайи можно истолковать следующим образом.
Разрешить оковы неправды и развязать узы ярма – означает освободится, как от оков, от ложного восприятия действительности, которое нам в искаженном виде доставляют чувства. Они, пораженные первородным грехом, утратили способность стремиться к Богу в поисках Божественного и происками диавола, побуждают искать тленного и губительного, т.е. удовольствий и наслаждений, потому что, как говорит прп. Максим: «Лукавый через грех пригвоздил представленные человеку Творцом способности, изыскивающие и исследующие Божественное к естеству зримых вещей», т.е. к мирскому, земному. А мир, как известно, находится во власти диавола. Поэтому все наши страсти и есть оковы неправды и узы ярма, держащие душу и мучающие ее в заточении плоти.
Отпустить угнетенных на свободу – означает через борьбу со стражниками, т.е. со страстями, освободить ум от их гнета и дать возможность человеку свободным произволением обратиться к Богу и стяжанию Духа Мирна, о котором учит прп. Серафим Саровский. Только свободный от гнета страстей ум, способен подняться к высотам духа и стяжать истину, которая и делает человека свободным (Ин.8:32). Это можно толковать и как освобождение наших чувств от привязанности к тварному миру и губительным наслаждениям, чтобы они, освободившись от гнета тленного, обратились к познанию вечного.
Расторгнуть всякое ярмо – это призыв к отсечению всего, что привязывает нас к тварному миру, к его страстям и похотям. Это то самое умирание для мира, о которым учит святоотеческая аскетика и духовное наследие отцов. Это то, что является подлинным смирением, о котором прп. Исаак Сирин сказал: «Смирение – это сугубое, добровольно принятое на себя омертвение для всего». Но это уже удел избранных, подвизающихся в духе избранников Божиих.
Таким образом мы приходим к заключению, что подлинный пост угодный Богу, это непрерывное ведение духовной брани, которое заключается в воздержании от наслаждений и претерпевании скорбей и искушений. Разумеется, что эта брань не прекращается, пока жив человек, поэтому подлинное богоугодное соблюдение поста либо должно быть постоянным, либо оно превращается в «иудейское служение», как его определяет св. Максим, или в православие «протестантского образца», как о нем говорит свт. Игнатий Брянчанинов. Какие же еще следуют выводы из вышеизложенного.
Первое – не соблюдение поста не является грехом ни в каком смысле, за исключением нарочитого его игнорирования накануне причастия, ибо тогда невоздержание в пище и питие является элементом богохульства и подлежит осуждению. Во-вторых, соблюдение поста является делом исключительно добровольным и каждый желающий может его соблюдать по мере сил и возможностей, и третье, - наверное, самое главное: церковный пост не приближает к Богу и не удаляет от него, т.е. никак не влияет на наше спасение. Свт. Василий Великий говорил: «Истинный пост- удаление от злых дел», а Апостол Павел писал: «Ядый, Господеви яст. благодарит бо Бога: и не ядый, Господеви не яст, и благодарит Бога.» (Рим.14:6). Многие в возражение этого могут привести слова Христа: "Сей род лукавый, бесовский изгоняется только молитвой и постом" (Мф.17:21). На это мы ответим, что слова Христа во-первых, обращены, прежде всего, к Его ученикам, т.е. к Апостолам, имеющим особую благодать Духа и призванных Господом для особого служения, пребывание с Которым дает для такого поста и молитвы особые силы; а во-вторых, в контексте этих слов Спасителя речь идет об образе жизни, особой аскетике учеников Христа, без чего их служение было бы невозможным. Если бы все миряне от Вознесения Христова и до наших дней только постом и молитвой могли изгонять "сей род лукавый и бесовский", ад бы давно опустел за отсутствием бесов. Поэтому, когда на исповеди какой-нибудь батюшка начнет объявлять несоблюдение поста грехом, нужно понимать, что, мягко говоря, он желаемое выдает за действительное. С большой натяжкой это можно назвать грехом только в смысле неповиновения установлению церкви. Но сколько есть таких постановлений от времен крещения Руси и до наших дней, исполнение которых как раз и будет грехом, даже невозможно исследовать. Они, порой, не только противоречат Евангельскому учению, но и прямо нарушают Апостольские правила, как например, записанные в Уставе РПЦ МП канонические нормы о возможности рукоположения во священники с 18 лет, вопреки 14 Правилу Трульского Собора, где такой возрастной ценз установлен не ниже 30 лет.
В заключении необходимо отметить, что правильное отношение к посту, понимание его смысла и назначения является необходимым условием спасения и стяжании благодати Духа. Не в пищевых ограничениях, установленных церковью, не в суровой аскезе и оплакивании грехов напоказ или келейно заключается пост, а в очищении души от губительных страстей, что только и делает возможным богообщение и приводит к обожению.