Все апологеты Хрущева знают, насколько плох был товарищ Сталин. Плохо понимал, плохо управлял, плохо воевал, да даже помидорами бросался в товарищей!
Вот и маршал Еременко подтверждает это. Дескать, лично он вместе с Хрущевым, вот они-то разбирались в военных вопросах! Они, обиженные и непонятые, разрабатывали планы замечательных военных операций, да непонятливый Сталин их не утверждал. Эх, если бы вместо Сталина, да Хрущева с Еременко, вот тогда б война не войной была, а чередой блестящих побед!
Вот только есть проблема. Помимо Хрущева и Еременко в войне принимали участие многие другие товарищи, которые свою профпригодность на деле доказали, а не на бумаге запоздалым словом. И подавляющее большинство из них ни гениальности Хрущева с Еременко, ни недостатков товарища Сталина не подтверждают. Скорее, все как раз наоборот.
Я много об этом писал, и еще много буду писать. Залили грязью имя Сталина в десять слоев… Мы будем оттирать долго и упорно, на половине дела не остановимся. Никакая информация на этот счет не может быть избыточной.
На этот раз процитирую речь генерала Штеменко, занимавшего в годы войны различные руководящие должности в Генштабе. Он, тоже автор мемуаров, рассказал на встрече с читателями: «...Могу сказать, что Сталин хорошо знал военное дело, не только военную стратегию, но и тактику… Военное дело знал не вообще, а хорошо, досконально, знал оперативное искусство, руководил войной на высшем уровне.
Сошлюсь на некоторые примеры. Когда немцы по дошли к Москве, в октябре 1941 года сложилось очень тяжелое положение. Многие правительственные учреждения, Генеральный штаб были эвакуированы. Немец стоял под Москвой и рвался к Москве. Особенно тяжелое положение было в направлении Волоколамского шоссе – Западный фронт. В этот период все соединения просили подкрепления. Их у нас не было. Участки обороны мы подкрепляли поротно, даже военные училища мы делили на кусочки.
В этот период у Сталина находилось пять полнокомплектных армий, вооруженных новой техникой. Под Москвой операциями тогда командовал Жуков, и, несмотря на его неоднократные просьбы и мольбы, Сталин не дал ему ни одного батальона и сказал, чтобы он любой ценой продержался. Тогда мы считали, что Сталин допускает ошибку. В декабре месяце, когда немецкие войска были обескровлены, Сталин ввел эти войска в действие. Немец от Москвы был отброшен.
Тогда мы только поняли, насколько Сталин велик не только в стратегии, но и в тактике.»
Штеменко рассказывает, как во время битвы за Москву, Жуков хотел перенести свой командный пункт вглубь города, подальше от линии фронта. Не перенес. Сталин не позволил: «Командный пункт Жукова в период угрожающего положения находился ближе к линии обороны. Жуков обратился к Сталину с просьбой о разрешении перевода своего командного пункта подальше от линии обороны, к Белорусскому вокзалу. Сталин ответил, что если Жуков перейдет к Белорусскому вокзалу, то он займет его место».
Об обиженных Хрущеве и Еременко: «О роли Хрущева в войне. Он был членом Военного совета фронта. Ничего не могу сказать о какой-либо выдающейся роли. Среди членов Военного совета, конечно, были выдающиеся, например, таким был Жданов. А то, что Хрущев был выдающимся, никто мне не докажет. О том, что Хрущев с Еременко составили какие-то планы разгрома немцев, не знаю. Они мне неизвестны».
Штеменко тут мягко. В своих мемуарах он более подробно рассказывает о военных «талантах» Хрущева, наглядно проявившихся во время операций под Киевом и под Харьковом.
Никита Хрущев вошел в историю как главный разоблачитель «культа личности Сталина»: он обрушивался на почившего вождя и обвинял его в чудовищном тщеславии. В частности, Хрущев сильно возмущался тем фактом, что Сталин получил звание Генералиссимуса. Нескромно, нехорошо!
Обратите внимание, на всех фотографиях Сталина висит только одна звездочка Героя соц. труда. Других наград он не носил в принципе, а Звезду Героя Советского Союза даже не стал получать.
А теперь посмотрите на человека, который самоотверженно разоблачал культ личности. Фото на заставке.
Вот он, образец честности, скромности и борьбы с тщеславием. Жаль, что на этой фотографии штанов не видно, а то может и на них какой-нибудь орден висит.
Теперь возвращаюсь к теме статьи. Несмотря на то, что во время войны Никита Хрущев не сумел прославиться ратными делами (и даже наоборот, будучи членом военного совета допустил грубейшие ошибки под Киевом и Харьковом), он намеревался не только обвешаться наградами, но и получить звание маршала.
Советский писатель Феликс Чуев рассказывает: «...От А. Е. Голованова (главного маршала авиации) знаю, как очень хотел получить маршальское звание Н. С. Хрущев и как ему это не удалось. Никите Сергеевичу просто не повезло. Надо заметить, что для присвоения маршальского звания было необходимо согласие маршалитета, то есть Маршалов Советского Союза и Главных маршалов родов войск. И тогда один из приближенных к Хрущеву маршалов (А.И. Еременко) отправился с опросным листом к каждому из своих коллег, и вышло так, что большинство из них отказались поставить свою подпись. Голованов, например, ответил резко, Рокоссовский – мягко, но тоже не подписал. «Я не знаю за Никитой Сергеевичем никаких военных доблестей,» - повертел в руках бумагу Рокоссовский. А с Жуковым было так. «Доложите Георгию Константиновичу, что прибыл маршал (такой-то)», – сказал приехавший с опросным листом встретившему его офицеру на даче Жукова. Тот удалился и вскоре вернулся, отрапортовав: «Четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков приказал передать, что он не знает маршала (такого-то).
Маршал-то приехал послевоенный, хрущевский, «списочный», как говорил Голованов… Да, были люди. Так и не стал Первый секретарь ЦК партии и глава правительства Н. С. Хрущев Маршалом Советского Союза.
А знаете, даже жаль. Пусть бы он стал маршалом и весь обмотался наградами. Ну чтобы мы борца с тщеславием узнавали издалека. А то как-то несправедливо получается (понимаю боль Никиты!), человек так усердно разоблачал культ личности, а всего лишь генерал-лейтенант, и так много свободного места на одежде, куда можно что-то прицепить..
Ладно, это сарказм. А правда в том, что Хрущев был откровенным приспособленцем. Три десятка лет на каждом переулке кричал «слава Сталину!», а затем, вдруг, стал яростно его разоблачать. Четыре Звезды Героя себе выписал, но сталинскую нескромность критиковал. Лицемерие? Лицемерие. И не забывайте, что у Сталина заслуг - перечислять и перечислять. Если бы у Никиты было столько достижений, я боюсь даже представить сколько б наград на нём висело, и сколько б памятников ему стояло. Не трудами своими, а лицемерной клеветой Хрущев и вошел в историю. Уважения ему нет.
О Хрущеве у меня уже столько написано, а вот о Еременко пока мало. Он известен тем, что звание маршала и Героя Советского Союза получил через десять лет после окончания войны, хотя в 1955 году вроде как наша армия ни с кем не воевала, и Еременко никаких подвигов не совершал. Да и вообще, ничего героического и выдающегося за ним в Великой Отечественной войне не замечалось. Обещал Сталину в 1941 году остановить танковую группу Гудериана, которого Гитлер послал в тыл Юго-Западному фронту, не сдержал слова. Войска попали под Киевом в «котел», командующий Кирпонос погиб при выходе из окружения, а член военного совета фронта Хрущев благополучно сбежал до этого.
Но потом Еременко и Хрущев сблизились, когда были во главе Сталинградского фронта, правда, ни тот, ни другой, на правом берегу Волги во время боев за город, не замечены. А Сталинград, как известно, стоит на правом берегу. И потом Еременко командовал войсками не на главных стратегических направлениях. Но после войны разошелся.
Кто предложил присвоить Сталину звание Генералиссимуса и наградить его Золотой Звездой Героя Советского Союза? С этими инициативами выступил генерал Андрей Иванович Ерёменко. На торжественном собрании после исторического Парада Победы 24 июня 1945 года этот прославленный советский полководец заявил: «Товарищ Сталин, будучи председателем ГКО и Верховным Главнокомандующим, руководил всеми нашими крупными операциями, которые заканчивались победами. Он твёрдо руководил войсками фронтов, поэтому заслуживает самых высоких наград. Поэтому я предлагаю присвоить Сталину Иосифу Виссарионовичу звание Генералиссимуса и присвоить звание Героя Советского Союза».
«Выдающиеся способности к подхалимству»
Главным интервьюером высших советских военачальников был знаменитый писатель и поэт, тоже ветеран Великой Отечественной войны, Константин Симонов. И, чем ближе к концу жизни подходили полководцы, тем меньше казёнщины и тем больше искренности было в их интервью.
Например, маршал Василевский незадолго до кончины высказался Симонову про Ерёменко как о человеке искательном, ловком и способном в одних случаях на подхалимство, а в других – на обман, на введение в заблуждение. «Ерёменко умел выкручиваться и вместе с тем имел большие способности к подхалимажу», – заметил Василевский.
Будущий первый глава КГБ СССР генерал Иван Александрович Серов в начале августа 1943 года курировал поездку Сталина на фронт. В его воспоминаниях об этом событии есть такой момент.
Совещание вождь проводил 5 августа 1943 года в деревне Хорошево подо Ржевом. Генерал Ерёменко привёз с собой на него фото- и кинорепортёров, намереваясь сняться вместе со Сталиным «во фронтовых условиях».
«После совещания все выпили по рюмке за успех на фронте. Ерёменко осмелел и попросил сфотографироваться. Сталин сказал: «А что, неплохая мысль…» Ерёменко расцвёл, но Сталин продолжил: «…сфотографируемся, когда освободите Смоленск», – пишет Серов.
Действительно, не только в храбрости и полководческом таланте, но и в гибкости Андрею Ивановичу точно отказать нельзя. Когда Хрущёв провозгласил «разоблачение» Сталина, Ерёменко немедленно «переобулся», и из преданного почитателя вождя превратился в его жёсткого критика.
О некомпетентности, ошибках и просчётах Сталина
В своих мемуарах Андрей Иванович возлагает на Сталина вину за неудачи в первый период войны. Он пишет, что не боеспособность Красной Армии, недостатки в её довоенном строительстве и реформировании «связаны с потерей её руководящих кадров в результате нарушений социалистической законности». Нетрудно догадаться, что Ерёменко намекает на сталинские репрессии в РККА, о которых так любил говорить Хрущёв.
«Товарищ Сталин значительно повинен в истреблении военных кадров перед войной, что отразилось на боеспособности армии, – пишет Ерёменко в книге воспоминаний, – когда в 1943-м он заговорил со мной о генералах, которые были освобождены из мест заключения и хорошо воевали, я осторожно спросил его: «А кто виноват, что эти ни в чём не повинные люди были посажены?» - «Кто, кто... - раздражённо бросил Сталин. - Те, кто давал санкции на их арест, те, кто стоял тогда во главе армии". И тут же назвал товарищей Ворошилова, Буденного, Тимошенко. Они, по словам Сталина, были во многом повинны в истреблении военных кадров, в том, что мы оказались неподготовленными к войне».
Ерёменко говорит о том, что Сталин не слушал Генеральный штаб, который располагал данными о скором нападении гитлеровской Германии, отказывался верить в то, что немцы решатся на вторжение, не принимал контрмер, опасаясь спровоцировать их агрессию. Это было роковым стратегическим просчётом вождя.
Немало просчётов и промахов Сталин допустил и в дальнейшем, как Верховный Главнокомандующий. В своих мемуарах Ерёменко ставит под сомнение компетентность вождя в военных вопросах, и довольно критично оценивает работу Сталина, акцентируя внимание на его ошибках, поспешных решениях; на недооценке роли бронетанковых войск и авиации; на нежелании прислушиваться к мнениям военачальников.
В 1965 году даже маршал Жуков с крайним неудовольствием высказался о недостоверном характере мемуаров маршала Ерёменко (а Жукова, напомню, нельзя было назвать любимцем вождя): «Неприглядную роль играет Ерёменко, который, прямо скажу, потерял всякую совесть. Всё, что он написал о событиях, о людях, о противнике – является только фоном, на котором он до предела разукрасил свою персону. Он не остановился даже перед фабрикацией речи Сталина, якобы, произнесенной на совещании высшего командного состава в 1940 году, тогда как на этом совещании Сталина вообще не было. Сочинил он и речь Сталина на разборе в Политбюро военно-стратегической игры в январе 1941 года.
Я даже не хочу касаться возмутительных его выдумок о своей роли в операции в районе Сталинграда и деятельности Хрущёва. Кому-кому, а мне-то известна их роль. И не случайно то, что Ерёменко был отстранен Сталиным от операции по ликвидации окруженной группировки противника».
С Хрущевым и Еременко, думаю, всё понятно - не блиставшие товарищи, неожиданно добравшиеся до вершин власти, и от этих вершин потерявшие головы. Они пытались скрыть свою посредственность своими кичливыми плевками в мертвого Сталина.
А вот Сталин - тот был и военным, и человеком с большой буквы. Когда судьба страны стояла на карте, когда генералов и маршалов (даже Жукова!) начинало откровенно нести не туда, он, непрофессиональный военный, человек, на плечи которого было взвалено ВСЁ, оставался выдержан и спокоен, принимал грамотные и выверенные решения.
На самом деле, трудно даже представить, чего ему это стоило. За внешними спокойствием наверняка скрывались переживания, сомнения... Но он делал то, что должен был.
«Сначала мы думали, что Сталин допускает ошибку... Потом мы поняли, насколько Сталин велик...»
По-моему, этим всё сказано.