Чтобы лучше понять истинную суть заголовка, читателю надо иметь представление о контрасте нашей послевоенной кочевой жизни вдвоем с мамой до появления нашего ангела-спасителя капитана Николая Ивановича Дудина и в последующие годы, которые для меня были позитивным возрождением с цивилизованным вхождением во взрослую жизнь.
С началом войны паническая и спешная эвакуация под массированным обстрелом немецкой армии из горящего родного города Пскова на предпоследнем эшелоне в далекую и неведомую Мордовию. Мама после окончания педтехникума в Ленинграде педагог-воспитатель, со своим детсадом и молодыми помощницами оказались в городе Краснослободске. Там началась у нее работа во вновь организованном детском доме. В июле 1942 пришла похоронка с фронта о гибели мужа, моего отца. Никакой связи с родственниками. В начале весны 1945 возвращение в разрушенный Псков и вынужденная вербовка мамы в качестве служащей конторы мостостроительной организации по восстановлению железнодорожных мостов в Прибалтике. С осени 1945-го у нас началась кочевая жизнь с переездами на новые объекты и проживанием примерно по полгода в разных городах Прибалтики, где мы ютились на временно сколоченных из досок нарах то в бараках, то в скотных сараях местных хуторян, “арендованных” для быта строителей, и даже в зацепленных составом железнодорожных теплушках на запасных путях. Сначала был Тарту, потом маленький городок Стренчи, Крустпилс, Резекне и Рига. В столице Латвии я продолжил учёбу в 4-м классе с середины сентября по декабрь 1948 года.
С 1948 г. по 1953 г. до 9-го класса у меня было непродолжительное благополучное детство на территории бывшей Восточной Пруссии. Через год с объекта уехали все рабочие с семьями и детьми после завершения строительства нового железнодорожного моста через реку Дейна у пос. Шолохово Полесского р-на Калининградской области, а маму оставили в качестве материально ответственной и сторожа, гарантирующего сохранность остатков металлоконструкций, оборудования и других материальных ценностей. Ватага детей уехала, и в семилетку села Саранское я ходил пешком за 5 км уже один. После окончания седьмого класса в восьмой до первого снега ездил на трофейном стареньком велосипеде за 15 км в город Полесск по разбитому асфальту шоссейной дороги, на отдельных участках с лесом и даже ночной стрельбой в нем. Назад эти места преодолевал после второй смены в темноте с остановками, прятался за толстыми деревьями платанов у обочины со страхом, треволнениями и затаенным дыханием, так как с противоположной стороны от дороги и реки в хвойном массиве скрывались “лесные братья” и не плененные немецкие подразделения. Депортация немецких жителей из бывшей Восточной Пруссии завершилась в 1948 году. До начала апреля 1953 я жил в пришкольном интернате с такими же “пришлыми” из удаленки учениками. Там мы сами себе готовили на общей кухне завтраки и ужины из привозимых родителями продуктов.
За нашим полуразрушенным помещичьим двухэтажным обширным особняком, приспособленном по приезде строителями для жилья, в котором мы жили с мамой, с тыльной стороны простирался воль шоссе из Полесска в сторону села Саранское (ныне на картах оно значится под номером 27А-145) длинный заросший и темный парк с высокими деревьями, кустарниками и множеством ухающих в ночное время сов. Сбоку к особняку со стороны железнодорожного моста примыкал небольшой одноэтажный флигель, в котором жил одинокий бакенщик, а далее в восточном направлении параллельно шоссе в сторону железной дороги стоял объемный и длинный фольварк, хозяйственный сарай из валунов, и за ним семейное кладбище. Кладбище огибала наезженная телегами узкая грунтовая дорога с выездом на шоссе. Перед главным фасадом находилась обсаженная по дальнему периметру тесным рядом высоких туй просторная полукруглая площадка для парковки экипажей помещика и гостей. За туями пролегала узкая объездная дорога для хозяйственных повозок, а за ней вдоль берега реки Дейна расположилась территория бывшего управляющего имением с внушительными по размерам хозпостройками, тоже из валунов и с красной черепичной кровлей, широким двором и двухэтажным большим вместительным без архитектурных излишеств жилым домом. На этой территории разместился небольшой воинский гарнизон для охраны нового железнодорожного моста. Командиром гарнизона в 30 человек был фронтовой капитан Николай Иванович Дудин.
В летнее время я пропадал в казарме и на спортивной площадке у военных. В то время у нас было свое небольшой подсобное хозяйство, включая огород с овощами, куры, коза с козлятами и поросенок. Моя мама родилась на хуторе в колонии латышских переселенцев под В. Новгородом и с детства посвящена в значимость для жизни сельхоз работ. Зарплата у нее, служащей конторщицы была мизерная, как у уборщицы, поэтому для военных стирала, а Николай Иванович выделял ей на помощь своих подопечных (в случае надобности, например, зарезать борова, заготовить дрова, дать подводу с лошадью, чтобы съездить в город Полесск, так как автобусов тогда не было). За 4 года спокойной жизни в нормальных бытовых условиях при наличии у меня своего письменного стола, талантливых сельских учителей, удивительно неравнодушных к своей профессии и подопечным им детям, произошли в моем сознании значительные перемены с позитивным отношением к жизни. Из прежнего двоечника, без присмотра, болтающегося целыми днями с такой же малышней, я стал уже в 6-м классе отличником, пионервожатым школы, выучил наизусть учебник русского языка и полюбил все школьные предметы на всю жизнь, а в дополнительных кружках я играл на балалайке, научился играть в волейбол, фотографировать, сажать яблони и петь походные песни. В 8-м классе городской школы Полесска я, видно, не понравился учителям своей робостью и не городским видом в небольших солдатских сапогах и на руках сшитой мамой суконной курточке. И я с первых дней учебы в этой школе превратился в отстающего середнячка.
Весной 1953 г. мама получила неожиданно чудесное письмо из Щекино от Дудина Николая Ивановича, который за год до этого демобилизовался с военной службы и уехал на свою Родину. Он, как военный, в приказной и мягкой форме предложил маме незамедлительно уволиться из своей конторы, бросить все в той бесперспективной для нас, особенно для меня, глухомани и срочно приезжать к нему в город Щекино. Дудин писал, что рядом с 1946 года идет строительство газового завода с перспективой его расширения до химкомбината, он работает там в должности замдиректора хозуправления, поможет маме устроиться с работой и получением жилья в активно строящемся поблизости рабочем поселке Первомайский. Временно придется пожить в доме его матери и потерпеть неудобства, а потом все наладится. Так все и произошло. Мама рассчиталась со своей конторой, поехала в Щекино в июне первой, а я позже. Мне надо было продать огород с картошкой и прочей зеленью. Хорошо, что мне при этом помог наш сосед бакенщик, он нашел мне покупателя и отвез меня в дальнюю деревню к нему на своем мотоцикле.
В город Щекино я поехал, естественно, один на поезде в августе через Москву. Там должен был встретиться со знакомыми Николая Ивановича. Нашел по записанному адресу их дом недалеко от метро Сокол со стороны Красной площади. Главный фасад двухэтажного жилого дома граничил с тротуаром вдоль улицы Горького. Знакомые были на работе, надо было ждать их прихода, я сел на крыльцо и. утомленный дальней поездкой, сразу уснул на ступенях. Знакомые знали о моем приезде, завидев меня спящим на крыльце, заохали и признали меня, привели в свою квартиру, накормили и оставили переночевать. Утром на следующий день незнакомые, добрые и радушные москвичи отвезли меня на Курский вокзал и посадили на поезд в Щекино. Самостоятельно я бы заблудился в большом городе и мог потерять деньги от продажи огорода с картошкой. По моем приезде в Щекино мы с мамой сходили в городскую школу, меня записали в 9-й класс. К счастью, проучился в ней месяц, с самого начала учебы чувствовал негатив к себе местных учителей. У них тут свои сложившиеся с начальных классов отношения с учениками, среди которых были привилегированные и любимчики. Ну, а я неожиданно попал сюда, как ненужный подкидыш с неудовлетворенной характеристикой и успеваемостью из школы Полесска. В конце сентября после переезда в поселок Первомайский я продолжил учебу в новой местной, практически сельской, школе. Обстановка в этой школе была такой же радостной, комфортной и эффективной для меня, как в сельской семилетке поселка Саранское в Полесском р-не Калининградской области. Учителя здесь были не столь консервативными, напротив. отношения с учениками были доброжелательными, а уровень педагогических навыков в передаче своих знаний своим ученикам был на высоте. Обстановка была какая-то домашняя с взаимным доверием и любви учителей и учеников.
Незабываемые интересные и четкие по-военному уроки по истории, которые вел обожаемый мной участник прошедшей войны Петр Антонович Луговской. Пять признаков капитализма, четко сформулированные им для нас в школе, пригодились мне потом во время учебы в техникуме и вузе. Петр Антонович во время урока был собранным и строгим, но вне урока - дружелюбным и улыбчивым, любил своих учеников, приглашал их к себе домой, пили чай и беседовали, он расспрашивал о планах на будущее. Мы и не подозревали тогда в школе, что у него на войне оторвало пятку, что он инвалид и ходит в специальной обуви. Наша старенькая для нас тогда вдохновенная и неутомимая учительница по русскому языку и литературе, пришедшая из Яснополянской школы в усадьбе Л.Н. Толстого, прививала нам любовь к классикам русской и советской литературы и поэзии, чтобы мы не только читали книги и просто заучивали стихи, невнятно тараторя в ответах на уроке, а вникали бы в суть содержания прочитанного, ощущали красоту, пафос и оптимизм наших поэтов и доносили это внятно, “с чувством и расстановкой” для слушателей. По ее рекомендациям мы заучивали много значимых стихотворений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, Н.А. Некрасова, Н.В. Гоголя, Максима Горького, В.В. Маяковского, Сергея Есенина и многих других. Ну конечно, пользовались школьной Хрестоматией, с книгами тогда было туго. В 5-м классе сельской семилетки я как-то услышал от старшеклассников понравившуюся призывную строку из плаката Маяковского, когда он работал в “Окнах РОСТА”: "Стой! У тебя кожаная куртка и штаны. Стыдно! Фронт мерзнет, фронту должны быть немедленно отданы;” (плакат РОСТА №416). А теперь в новой школе поселка Первомайский Владимир Маяковский покорил меня своим творчеством и необычно рифмованным, как будто рваным, но маршевым, победным, революционным стилем и оптимизмом. Кроме того, наша “литераторша” приобщала нас в прикладном порядке вне уроков к миру прекрасного - к театральному искусству. Мы разучивали и часто ставили на сцене актового зала фрагменты пьес русских классиков для учеников всей школы. Помню, мы разыгрываем сцену по рассказу Антона Чехова, я сижу в середине сцены в белом колпаке на голове и халате врача уездной больнички, уткнувшись в какие-то бумаги за столом, и, не оборачивая головы, предлагаю вошедшему очередному больному раздеться. Тот молча топчется у дверей, затем снимает свой овчинный зипун и молчит, а я, спустя несколько минут, вопрошаю его: ”Готов”, оборачиваюсь к нему, вижу краем глаза, что мужик еще не всю исподнюю одежду снял, и предлагаю ему раздеваться дальше. У местного мужика на себе много еще нательных одёжек, он не понимает, что ему надо снять всю одежду до голого торса, чтобы я мог его прощупать и прослушать. Эта картинка происходит многократно, пока он не разделся, зал давится от смеха, мне тоже весело вместе со зрителями, пытаюсь всячески скрыть свои эмоции, но это удаётся с трудом. В конце выясняется, что мужик вовсе не больной, а с конюшни и хотел всего-навсего спросить, запрягать лошадь в бричку или телегу для поездки на докторский обход больных в дальние деревни округи. Были и другие интересные постановки с моим актерским дебютом, пробудившие во мне любовь к литературе и театру. Несколько раз у нас были сценические постановки на немецком языке, тогда в нашей школе это был только один иностранный язык. Мне очень пригодились привитые любовь и знания немецкого в сельской семилетке села Саранское, и на этих представлениях я выступал на сцене в качестве немецкого ведущего и конферансье. Конечно, разыгрываемые диалоги были короткие, но как и русские спектакли, костюмированные. Слушателям нравилось, они подбадривали выступавших на сцене хлопками в ладошки. Репетиции и сами выступления, естественно, положительно отражались на знании немецкого и закрепления его в памяти на долго.
После окончания десятого класса судьба распорядилась так, что я, настроившись поступать в военное училище, лишился такой возможности из-за того, что медсестра местной больницы при промывке моих ушей от серы проколола перепонку. Сроки поступления в вуз прошли, мои одноклассники определились со свей будущей учебой, а я остался “за бортом” и немного загрустил, было как-то не посебе. Однако в конце августа мои друзья подсказали, что в городе Сталиногорске (ныне Новомосковск с 1961 года) горно-строительный техникум в связи с недобором учащихся принимает конкурсные вступительные экзамены. Табель успеваемости у меня хороший, без троек, я сразу же поехал туда, успешно сдал экзамены и после этого не менее успешно стал изучать премудрости строительных профессий на факультете ПГС (промышленное и гражданское строительство). Я и не предполагал тогда, что учеба в этом, как я по незнанию истории техникума и города Сталиногорска считал его, вроде бы как заштатным, окажется для меня в будущем подарком провидения. Удивительно компактный, красивый и зеленый город Сталиногорск шахтеров Подмосковного угольного бассейна “Мосбасс” и работников химического гиганта НПО “Азот” с населением более 100 тысяч человек находился под юрисдикцией и опекой Москвы.
С 1 сентября 1955 года началась учеба в техникуме, которая меня увлекла, ибо появились новые интересные педагоги и предметы, среди них школьные базовые математика, химия, физика и новые, такие, как инженерная графика, включая черчение с написанием шрифтов и текстов стеклянными трубочками на ватмане, начертательная геометрия, сопромат, теоретическая и строительная механика, строительные машины, материалы и конструкции из них с расчетами и проектированием. На занятиях мы постигали теоретические основы, а в просторных мастерских, лабораториях и на стройплощадках во время прохождения производственных практик под руководством опытных мастеров приобретали предметные навыки своей профессии. Делали на станках из заготовок молотки, штукатурили, клали на растворе кирпич, я научился обращаться и правильно работать лопатой в бригаде профессиональных землекопов, варил на станках арматурные сетки и стыки толстых арматурных стержней, освоил бетонные работы. Для меня мотивационной силой и тягой в учебе к познанию новых предметов был обожаемый мной, незаурядный, очень собранный и энергичный преподаватель математики Гольцов Александр Алексеевич. Он объяснял любую тему четко, просто и понятно, внушая нам этим уверенность в наши собственные силы и способности, и при ответах на уроках нам следует поступать также. Когда мы осваивали новый для нас инструмент, логарифмическую линейку, очень удобный для вычислений в “полевых условиях” без вспомогательных таблиц и записей на бумаге для произведения арифметические действий с числами, возведения в квадрат, куб или извлечения из корня тех же степеней простым перемещением бегунка с визирной вертикальной линией на его стекле и дополнительной узенькой линейки, перемещающейся внутри большой основной, Александр Алексеевич успевал за 20 минут раздать каждому в группе из 30 учащихся пример на вычисление с последующей демонстрацией и полученным правильным ответом у доски. Естественно, как не влюбиться в такого славного и талантливого преподавателя-педагога и не постараться все его уроки выполнять на отлично, чтобы завоевать у него взаимное доверие и уважение к себе. Благодаря математике я с большим интересом и рвением постигал для меня новые предметы, упомянутые мной выше. После успешно сданных зачетов и экзаменов за первый семестр со второго полугодия я стал получать повышенную стипендию. А кроме того, мне дали место в огромном здании нового общежития, которое находилось на перекрестке главной улицы Комсомольская с бульваром для вечерних прогулок с поперечной Березовая, на которой совсем рядом располагался наш техникум. До того я с моими двумя одноклассниками из школы поселка Первомайский снимали комнату у хозяйки в частном доме на окраине города, и это было не очень комфортно, так как приходилось самим готовить еду и запасаться продуктами, испытывать стесненные условия быта и прочее. Александр Алексеевич не спекулировал своими способностями и талантом педагога, был прост в общении со своими коллегами и учениками. Не спроста один из них называл его в чатах “Классный мужик”, а другой вторил первому “Да! Он называл нас сынками”. Думаю, его доступность собеседнику и простота в общении исходила, как я узнал по найденному инфо о нем в интернете, из его рождения (28 августа 1923 года) и детства, проведенного в Сибирском селе Степное Марьяновского района Омской области, а его родители там были наверняка обычными, скромными, дружелюбными и коммуникабельными селянами этого местечка. В дальнейшем Александр Алексеевич пробивал свою дорогу в жизни сам без посторонней поддержки. Мне было очень приятно узнать, что через некоторое время в возрасте 40 лет после моего окончания техникума Гольцов Александр Алексеевич заслуженно возглавил мое учебное заведение в качестве директора. Отдельную более расширенную публикацию о Гольцове Александре Алексеевиче я разместил в Проза.ру.
Город Сталиногорск был под патронажем Москвы, а техникум под опекой Минкульта СССР, который присылал к нам почти каждую неделю артистов из Москонцерта для нашего духовного и интеллектуального развития, исполнявших фрагменты из опер, оперетт или отрывки из симфонических произведений русских и иностранных классиков. Это было новое и завораживающее для меня событие. На втором курсе после организованного в Доме Культуры города ансамбля “Мосбасс” с хором и музыкальным инструментальным оркестром к нам в техникум пришли на прослушивания и отбора участников в хор. Меня приняли, и мне посчастливилось петь в этом хоре полтора года, были увлекательные репетиции с вокальными распевками гамм и разучиванием новых песен. Мы ездили с концертами по местечкам области, пели в Туле для личного состава в/ч ВДВ, а также побывали на хоровом конкурсе в Москве, где пели в Колонном зале и получили даже какой-то приз. После такой подготовки я пел позже в Московском ЦДКЖ (Центральном доме культуры железнодорожников) в хоре оперных спектаклей в костюмах и с дирижером из Большого театра. А еще позже мне посчастливилось 10 лет петь в латышском зоре "Талава" при посольстве Латвии в Москве с гастрольными поездками по России, а в Латвию, Швецию, Норвегию, Литву - на праздники песни, которые были участниками "Фестиваля Северных стран". Для меня учеба в Сталиногорском техникуме была базовым трамплином моего интеллектуального и духовного развития, и этот город и техникум остались в сознании и памяти, как незабываемый подарок судьбы в моей жизни.
Весной 1958 года я закончил техникум, с апреля до июля успел поработать мастером на бетонном заводе при Щекинском химкомбинате и с августа пару месяцев по настоянию директора, нового моего начальника, завучем во вновь образованном стройучилище г. Щекино. В начале октября получил повестку из местного горвоенкомата и начал служить в рядах СА на военных аэродромах Батуми и Цхакая. Через полтора года мне дали отпуск, и я приехал к маме уже в новую квартиру по ул. Химиков поселка Первомайский, которую ей выделил профсоюзный комитет химкомбината в 1960 году за добросовестное отношение к своей работе. Мама в темноте по утрам чуть свет убегала на работу, чтобы быть на месте вовремя без опозданий, бережно относилась к своим обязанностям, с добрыми чувствами и доброжелательным отношением к рабочим в своём цеху. Эта однокомнатная уютная квартира с прихожей, кухней, большой жилой комнатой и даже с выгороженным небольшим будуаром-спальней, чуланом и отсеком для хранения продуктов и овощей с огорода в подвале была светлой, с южной стороны на цокольном высоком первом этаже в новом кирпичном 5-ти этажном доме на окраине поселка. Мне было приятно видеть счастливую и радостную маму, которая была искренне благодарна доброму и благородному по велению души Николаю Ивановичу Дудину, сделавшему ей своевременное предложение на переезд из глухомани сюда в Щекино. Она после долгих военных и послевоенных мытарств наконец-то приобрела человеческий нормальный покой и счастье. Я же со своей стороны радовал её своими успехами в учебе, работе и науке.
Отец Николая Ивановича, наверно, погиб на фронте, так как в небольшом частном доме на окраине города со стороны Тулы его не было, в нем жила мать, а кроме нее с нами приехавшими - еще дочка с мужем, сам Николай Иванович с женой Аней и маленьким ребенком, а также уже взрослый неженатый младший брат. Конечно, было тесно. Мы с мамой спали на русской печи. Все знали, что жить в такой тесноте придется временно и не роптали. В начале октября 1953 г. Дудин Николай Иванович получил на временное проживание в поселке Первомайский по проспекту Улитина большую среднюю комнату в 3-х комнатной квартире на 2-ом этаже в угловом доме на перекрестке с Индустриальной улицей. Окна квартиры с юга были обращены на проспект. В комнате Дудина у стены с западной стороны находилась койка Николая Ивановича с женой и детской кроваткой малолетнего ребенка, а наша с мамой в ней же, у противоположной стены у выхода в коридор. Он заранее предупредил маму о временном неудобстве проживания двух семей в его комнате и добавил, что придется потерпеть, так как через месяц к праздникам освободится для нас небольшая комната рядом с выступающим эркером на главном фасаде. В третьей комнате поселилась еще семья, так что мы жили тогда в коммуналке, зато имели свой угол. Через год, когда я учился уже в 10-м классе, Николай Иванович переехал в 1954 г. в новую 3-х комнатную квартиру по улице Школьная. А потом, спустя несколько лет, Дудин Николай Иванович неожиданно умер. Его жена Анна с ребенком переехала в город Подольск. После армии я поступил в МИСИ на факультет ПГС, весной и осенью приезжал к маме. Да вот только к большому огорчению, так мне и не пришлось поблагодарить Николая Ивановича за его человеческий, прямо сказать, подвиг по отношению к нам с мамой. Он прошел войну и понимал, как трудно матери-одиночке вырастить нормального цивилизованного ребенка.
Мне удалось найти о Николае Ивановиче в архивах НКВД, рассекреченных в соответствии с приказом Министра обороны РФ от 8 мая 2007 года N181, персональные сведения, в том числе и о прохождении им воинской службы, позволяющие понять глубже его биографические истоки, поведенческий характер и мотивацию кажущегося на первый взгляд неординарного отношения к нашей судьбе. Ведь сотни тысяч прошли через тяготы и горнило прошедшей войны, и у каждого после нее были свои насущные заботы, чаяния и проблемы. Может быть, у Николая Ивановича, кроме всего прочего, на генном уровне проявилась христианская заповедь глубинного русского народа-труженика о любви к ближнему. Ниже привожу информацию о своих находках и их осмысление.
Учетно-послужная картотека.
Дудин Николай Иванович
Дата рождения: 21.01.1920
Место рождения: Тульская обл., Щекинский р-н, д. Новая Колпна 10
Наименование военкомата: Щекинский РВК, Тульская обл., Щекинский р-н
Дата и место призыва: Щекинский РВК, Тульская обл., Щекинский р-н
Дата поступления на службу: 30.09.1940
Дата призыва: 30.09.1940
Воинское звание: красноармеец; ст. лейтенант; капитан
Воинская часть: Карельский фронт 61 полк войск НКВД по охране железных дорог
В предисловии документа в Наградном документе Дудин Николай Иванович отмечен на листах 316 и 317 из 367.
Награды: Медаль «За боевые заслуги» 30.12.1941; Медаль «За оборону Советского Заполярья» 05.12.1944; Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» 09.05.1945; Орден Отечественной войны II степени. Дата документа: 06.04.1985 (Об этом ордене, к большому сожалению, ему узнать не привелось!).
Дата окончания службы: 22.12.1951
В описании на награду Медаль «За боевые заслуги» я обнаружил копию еще одного документа - “Наградной лист”, который я перепечатал и привёл ниже. В “Учетно-послужной картотеке” (УПК) указано, что у Дудина Н. И. была “Воинская часть: Карельский фронт 61 полк войск НКВД по охране железных дорог”. Вероятно, эта запись сделана сразу же после окончания войны, поскольку в этом же документе строкой выше есть упоминание о воинских званиях, полученных Николай Ивановичем на протяжении всей службы, начиная от красноармейца после призыва в Красную армию 30 сентября 1940 года, затем старшего лейтенанта и далее - капитана. И в этом последнем звании мы познакомились с ним после окончания войны, когда он был командиром небольшого гарнизона, охранявшего железнодорожный мост через реку Дейна у села Шолохово Полесского района Калининградской области. Теперь-то мне известно из текста в Наградном листе и из источников интернета, что Николай Иванович Дудин прибыл для прохождения службы в октябре 1940 года на Карельский фронт в Заполярье и не в 61-ый полк войск НКВД по охране железных дорог, находившийся в составе действующей армии ВОВ с 01.01.1941 по 31.12.1945, а в 101 отдельный пограничный отряд, сформированный 17.03.1940 года в составе войск НКВД Карело-Финского пограничного округа после окончания Советско-Финской войны и подписания в Москве мирного договора. Госграница с Финляндией на Кандалакшском направлении фронта тогда была отодвинута советскими войсками на 71 км до финского городка Салла (до 1936 года Кайрала), а в противоположную сторону к городу Кандалакша после этого начались ускоренные работы по возведению трех капитальных оборонительных рубежей (укрепрайонов - УР) - в районе Салла, у Кайрала. по реке Войта в 10 км на восток от поселка Алакуртти, и основной рубеж по старой советско-финской границе по реке и озёрам Верман.
С началом Отечественной войны 1941-1945 гг. финско-немецкие войска вновь оккупировали эти земли, используя активно в боях авиацию с аэродрома у поселка Алакуртти, направляя свои Юнкерсы 87 (Junkers Ju.87 Stuka = Sturzkampfflugzeug - пикирующий бомбардировщик) на бомбежку в районы рубежей обороны от Салла до Кандалакши, городского порта, железнодорожной станции и полотна Кировской железной дороги, пытаясь перерезать стратегическую единственную ветку связи Мурманска на Кольском полуострове с континентальной Россией. В тяжелых и кровопролитных боях под натиском превосходящих сил противника Красная Армия оборонялась и была отброшена к рубежу старой советско-финской границы, которая проходила по реке Верман. Линия фронта здесь стабилизировалась из-за больших потерь и нехватки дополнительных резервов у обеих воюющих на этом участке фронта немецко-финской и советской сторон и удержалась вплоть до сентября 1944 года. Тогда же Финляндия и СССР в Москве 19.10.1944 г. подписали перемирие и фактически завершили Советско-финскую войну 1941-1944 гг.
В оборонительных боях на всех трех рубежах обороны с 1 июля 1941 года принимал участие оперативно подчинённый 42-му стрелковому корпусу 101-й пограничный отряд НКВД, в котором начал свою службу красноармеец Николай Иванович Дудин, и оказывается не только стрелком, но и санитаром. Совместно с армейскими частями отряд стойко держал оборону в районе Салла вплоть до 8 июля 1941 года, а затем в июле-августе 1941 года - высоты Куриковара по линии озёр у Кайрала, каждый раз удачно выходя из окружения немецко-финскими войсками. Для Николая Ивановича Дудина в эти суровые и не простые дни войны в Заполярье начался новый этап жизни, на котором он выжил и проявил себя достойным защитником своего Отечества показывая образцы стойкости и мужества. Именно за этот эпизод участия в августовских боях 1941 года обороны второго рубежа, упомянутого выше, командование 101 стрелковым пограничным полком войск НКВД достойно оценило личную доблесть, мужество и отвагу Николая Ивановича, наградив его заслуженно медалью “ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ” со следующими пояснениями в Наградном Листе: “ДУДИН, участвуя в боях за Социалистическую Родину с германскими фашистами, показал образцы мужества, смелости и отваги. 23 августа 1941 в боях за высоту Куриковара тов. ДУДИН выполнял обязанности санитара. Под огнем противника вынес с поля боя 2 раненных командиров, старшину и до 10 человек бойцов с полным их вооружением, оказав им первую помощь и отправил на санпост. Проявляя личную храбрость, тов. ДУДИН ползком выдвинулся вперед наступающих и метким огнем уничтожил несколько “кукушек”, мешавших продвижению вперед.” Эта медаль «За боевые заслуги» зарегистрирована датой 30.12.1941, и сведения об этом хранятся в архиве ЦАМО, Фонд ист. информации: Картотека награждений; Дело ист. информации: шкаф 29, ящик 10. В августе 1941 года Военным советом 14-й армии отряд был выведен из состава 42-го стрелкового корпуса и немногим позже переформирован в 101-й отдельный стрелковый пограничный полк войск НКВД для проведения диверсионных партизанских рейдов в тылу противника по специальному плану и одновременно охраны тыла корпуса в районе боевых действий.
Климатические и ландшафтные особенности и условия длительного пребывания в Заполярье на финской земле советских солдат во время Зимней и Отечественной войн, где воевал Николай Иванович, резко отличались от привычных для них на своей Родине. Напротив, они были чрезвычайно жестокими и изнурительными для здоровья во время ведения боевых действий в течение четырехлетней войны. Районные поселения финнов удалены на значительные расстояния друг от друга до 100-200 км, а мелкие деревушки с тремя-пятью домам находились в пределах 10-20 и более км, поэтому рассчитывать красноармейцам на “теплые квартиры” или избы не приходилось, в их распоряжении были построенные в сопках или в непроходимых лесных массивах окопы, землянки и блиндажи из бревен, камней с большим многослойным покрытием из валунов и мха. В летние месяцы жить солдатам на передовой полегче, а вот зимой в стужу надо помыться и обогреться, находясь постоянно под бомбежками и обстрелами на линии боевого соприкосновения с противником в этих каменных полуподземных фортификационных сооружениях.
Участок 101-го погранотряда НКВД, а позднее отдельного пограничного стрелкового полка от Саллы до третьего оборонительного рубежа был расположен за Полярным кругом, где рельеф местности резкопересечённый с большим количеством сопок и ущелий, перепад высот которых достигает 300-500 м, а склоны покрыты таёжными смешанными лесами, местами с вкраплениями тундрового покрывала и нередко встречающимися валунными полями на равнинах. Вокруг большое количество озёр, бурных рек, болот, многие из которых топкие и не замерзают даже в самые морозные зимы. Погода чрезвычайно переменчивая, сказывается близость Баренцева и Белого морей, а также тёплого течения Гольфстрим, под влиянием которого мороз внезапно сменяется оттепелью с последующим резким похолоданием, в районе Салла даже до минус 50 С. Климат суровый, с продолжительной зимой до 8 месяцев, с сентября-октября до мая-июня, частыми метелями и глубоким снежным покровом, а в тёплые, влажные летние дни появляются тучи комаров и гнуса, безжалостные укусы которых в состоянии вывести из строя целые боевые подразделения. Для финнов в отличие от советских воинов местные условия были привычными, ибо они были у себя дома, в этих местах родились. А вот фрагмент из книги в Проза.ру Анатолия Овчинникова 2 “13. Бои на Кандалакшском и Кестеньгском направлениях с августа по декабрь 1941 г.” реального описания фронтовых условий: “Немецкие и финские войска, наступающие на севере Карелии, состояли большей частью из элитных горно пехотных
подразделений, соответственно снаряженных и экипированных. Здесь, в отличие от частей вермахта на других участках войны солдатам не приходилось снимать пуховые платки с русских баб и набивать лапти сеном – зимнее обмундирование им полагалось по штату. Ром и коньяк в пайках, копченая колбаса даже для рядовых не были в диковинку, в отличие от русского Ваньки, который в зимних лесах в лучшем случае грыз промерзший горохово-пшенный концентрат, а в худшем обходился традиционными черными сухарями. Увы, таковы реалии той войны: зимой на позиции горячее доставляли в деревянных кадках и до окопов порой доносили суп уже в виде льда. Если немцы и финны зимой едва ли не основную часть потерь несли от обморожений, то о наших войсках так говорить не принято, мол, русские к холоду привычны. Если бы так! Зимой к холоду зачастую прибавлялся и голод, а еще и цинга от авитаминоза…”. В найденной мной публикации от 28.03.2022 “Посёлок Алакуртти и рубеж Верман” есть много довольно качественных и выразительных летних фотографий. На снимках показаны рельеф, леса, сопки и видны уходящие от шоссе в глубь леса заросшие травой и мхом траншеи, окопы, блиндажи, заржавевшие с осколочными отверстиями каски, гильзы для минометов, патроны и другие свидетельства происходивших на Кандалакшском направлении боев 80-ти летней давности.
НАГРАДНОЙ ЛИСТ
На стрелка 101. Отд. Пограничного Стрелкового Полка НКВД
(должность, наименование воинской части, соединения, учреждения или заведения)
Красноармеец Д У Д И Н Николай Иванович
(военное звание, фамилия, имя и отчество)
Медаль “ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ”
(наименование награды)
1. Год рождения 1920 года
2. Национальность Русский
3. Соцположение Служащий
4. Партийность член ВЛКСМ
5. С какого периода в НКВД С 1940 года.
6. Участие в гражданской войне Не участвовал
7. Ранения и контузии Н е и м е е т
8. Представлялся ли к награде, когда и за что Не представлялся
9. Какие имеет поощрения и награды и за что
10. Служба в белой или других буржуазных армиях и пребывание в плену Н е с л у ж и л
11. Постоянный адрес
…………………………………………………………………………………..
1 Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг (Составляется в штабе воинской части, соединения, учреждения или заведения)
Тов. ДУДИН, участвуя в боях за Социалистическую Родину с германскими фашистами, показал образцы мужества, смелости и отваги. 23 августа (1941) в боях за высоту Куриковара тов. ДУДИН выполнял обязанности санитара. Под огнем противника вынес с поля боя 2 раненных командиров, старшину и до 10 человек бойцов с полным их вооружением, оказав им первую помощь и отправил на санпост. Проявляя личную храбрость, тов. ДУДИН ползком выдвинулся вперед наступающих и метким огнем уничтожил несколько “кукушек”, мешавших продвижению вперед.
Тов. ДУДИН на деле доказал преданность партии Ленина-Сталина и своему народу в его борьбе с кровавыми фашистами.
За проявление мужества и отваги тов. ДУДИН достоин правительственной награды медаль “ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ”.
КОМАНДИР 101 ОТДЕЛЬНОГО ПОГРАНИЧНОГО СТРЕЛКОВОГО ПОЛКА ПОЛКОВНИК /подпись/ /ЖУКОВ/
ВОЕНКОМ 101 ОТДЕЛЬНОГО ПОГРАНИЧНОГО СТРЕЛКОВОГО ПОЛКА БАТАЛЬОННЫЙ КОМИССАР: /подпись/ /ЧАЛЕНКО/
“20-го” октября 1941 года.
После подписания между Финляндией и СССР 19 октября 1944 года перемирия и завершения тем самым Советско-финской войны 1941-1944 гг. все ее участники были награждены 5 декабря 1944 года памятной медалью “За оборону Советского Заполярья”, а Николай Иванович Дудин, по всей вероятности, переведен в 61 полк войск НКВД по охране железных дорог, находившийся на Карельском фронте в составе действующей армии, а по окончании Отечественной войны и расформирования этого полка 31 декабря 1945 года в звании капитана направлен начальником небольшого гарнизона охранять железнодорожный мост через реку Дейна у села Шолохово Полесского района Калининградской области. Через три года в конце декабря 1948 мы с мамой переехали из Риги по счастливой случайности в это же место, где строители конторы “Мостопоезд” сооружали заново этот мост, с помощью кессонов воздвигали железобетонные промежуточные опоры в середине покрытой ледовым покрывалом реки и клепали огромные металлические решетчатые фермы пролетных строений. Когда на следующий год мост был сдан в эксплуатацию и строители уехали, началось наше знакомство и дружеская взаимопомощь с военными и их командиром, капитаном Дудиным Николаем Ивановичем.
Николай Иванович, родившийся в деревушке возле города Щекино в Тульской области и призванный на службу в ряды Красной Армии в конце сентября 1940 года накануне начавшейся Отечественной войны с фашисткой Германией, в молодом возрасте участвовал в кровопролитных боях на Кандалакшском направлении с немецко-финскими войсками на северо-западе Карельского фронта, испытал на себе все “прелести” Советского Заполярья, с честью прошел боевой путь со своими однополчанами в звании красноармейца, старшего лейтенант и капитана, выжил и не зачерствел душой и сердцем, остался в жизни честным человеком. Благодаря благородному и по-человечески, искренне нравственному поступку Николая Ивановича Дудина, вызволившего нас из бесперспективной для меня сельской глухомани в бывшей разоренной войной 1941-1945 гг. Восточной Пруссии, а также успешной учебе в последних классах благодатной десятилетней школы поселка Первомайский Тульской области, в моей жизни произошел очередной крутой позитивный поворот осознания значимости себя уже как личности с желанием повышения интеллекта и знаний перед вхождением во взрослую жизнь. Николай Иванович Дудин стал для меня истинным ангелом-спасителем. Память о нем и благодарность живет во мне ежечасно и навсегда. Как хорошо, что в жизни встречаются такие люди.
Юрий Эглескалн.
6.02.-17.03.2024