Часть 3
Целый день они били ноги о степные кочки, путались в остистых ковылях, ускользали от крадущихся кустов и неожиданных змей, чтобы вернуться к знакомой балке, только с другого ее конца. Ясь выбрал место на холме, недалеко от дороги, откуда столь притягательная для него долина просматривалась почти как на ладони.
Арчи показалось, что обосновались они почти на границе с опасной, но невидимой полосой Черного солончака. Побросав комки земли, он в этом убедился и, на всякий случай, отодвинул свою котомку как можно дальше к дороге. Он проложил бечевку из конского волоса, окружая место своего сна, как научил его Ясь, и улегся. От Солончака отстранился, от змей оградился. Но сна не было.
- Ясь, а для чего ты к Полевой Матушке ходишь? У тебя же нет никого? – спросил он.
- Как это нет никого, коли я людей вожу, - непонятно ответил Ясь.
Он как будто не был расположен к разговорам и не заводил очередную сказку, тягучую и просторную.
Арчи вздохнул и поневоле унесся мыслями к дому. Сердце сразу болезненно сжалось. Представилось пожелтевшее мамино лицо на высоких подушках, все более уходящий в себя, отстраненный взгляд. Лекари уже не помогали. Ясь пришел, посоветовал обратиться к Полевой Матушке за помощью. Может, подскажет какое средство чудодейственное? Может, эликсир здоровья свой дарует? Полевая Матушка многим людям помогла, кто на поклон к ней идти не побоялся. Ну а в степь кому идти, как не Арчи? Один сын, сестры не в счет. Что с них взять, с девиц? Отец на службе у князя…
Арчи проснулся, словно от толчка. Рывком поднял голову.
- Шшш, - прошипела ночь голосом Яся. – «Меня нет». Быстро!
- «Меня нет», - испуганно проговорил Арчи и сразу же закрыл рот ладошкой, чтобы не выдать себя вскриком.
Через степь, по балке, прямо в пределах Черного солончака двигались конные отряды. И конца им и краю не виделось. Арчи пожалел, что лег подальше от проводника. Заговор Полевого Хозяина не предполагал перемещения, но Арчи переполз, рискуя быть увиденным. Уж больно страшно было в одиночку глядеть на это воинство.
Все те же островерхие шапки, только видно, что шли не простые кочевники. В лунном свете посверкивали копья и кривые сабли. У каждого всадника кроме копья виднелся и лук с колчанами стрел. Уж смерти несли немерено.
- Не боись, - почувствовав его дрожь, шепнул невидимый Ясь. – Уходят они. Глянь перед балкой.
Впереди, там, где покатые уклоны плавно перетекали в степную гладь, словно проходила неведомая граница. Всадники вступали в лунную ночь и исчезали поочередно, один за другим, словно тайная черта отрезала их от основного войска. Словно степное «меня нет» стало не личным, а общим для человека и коня его и для всего огромного воинства.
Всадники шли молча, тихо, будто сонные. Ни стука копыт, ни бряцания оружия.
Уходили в пустоту. Отряд за отрядом. Сменялись только масти коней да вооружение.
Арчи не заметил, как заснул, привалившись к невидимому теплому боку.
Это потом он начнет задаваться вопросами, когда взойдет солнце, запоют жаворонки и скромные жар-птицы начнут раскрашивать голубизну неба беспорядочными живописными мазками.
- Знал старый лис, кто через балку пойдет, - бурчал Ясь, доставая из котомки сухари, - Тревожился за родственничков. Народ у нас один, а свои-то все равно ближе. У каждого соловья песня своя.
Странно, но Ясь почему-то казался довольным, словно спал с него груз затаенной тревоги. И Юсуфа он бранил как сообщника.
- Что это ночью было, Ясь?
- А что там было? – прикинулся непонимающим собеседник. – Рыл петух сор, а отрыл топор?
- Ясь! Скажи. Это же не просто кочевники через балку крались! Ну, страшные!
- Они издали только нехороши, зато чем ближе, тем хуже.
Ясь поднял на Арчи смеющиеся глаза, и мальчик понял, что его поддразнивают. Но это же нечестно! Он обиженно замолчал. Любопытство распирало, но ведь ясно, что расспросы вредного мужика только раззадорят!
- Так-то вот, - одобрил Ясь. – На хотенье есть терпенье. А о чем не сказывают, о том и не допытываются.
- А сам Юсуфа вон как теребил! Не ты ли говорил: «Кто спрашивает, тот учится»?
- Усвоил, - одобрил Ясь. – Ладно, скажу, если между нами останется. А то получается: у коня на уме овес, а хозяин седло принес.
Он так и не разжевал свой сухарик. Держал в руке, но словно забыл про него. Видно, не такими уж пустяковыми представали перед ним как ночные события, так и вопросы Арчи по поводу событий и их тайных пружин.
- Это степь, понимаешь? Здесь свои законы, людям неведомые. Сейчас-то не видно, а вот прежде здесь наверняка межа проходила. А межа – это дело такое… Межа не только поле делит, она и время смыкает. Потому у нее свой хозяин есть, Межевой. Хранитель времени.
- Время? Эти кочевники из другого времени?
- А то! Такую тьму да в наше время! От нас камня на камне бы не осталось! Сколько крови могло пролиться! Степь-матушка уберегла. Дорожит она кровью людской. Дорожит. И пот ценит.
- Но… откуда они?
- Откуда – только степь знает. Закружила их, видно, где-то в своих ковылях, запутала. Может, в сон упрятала, как в «нет меня».
- Как же! Упрятала! Они же все равно куда-то войну понесли! Вон сколько оружия!
- Воинам, что заблудились во времени, разве война нужна? Мира ищут их души… Да и любой настоящий воин на битву идет за мир, не за войну. Ему беда людская не нужна.
- Выходит, эти были не настоящие?
- Похоже на то. Оттого Бог жабе и хвоста не дал, чтобы она им травы не толочила. Коли дело не правое, то и победа не грянет. И никакие доспехи не помогут. Видишь, как степь их мотает?
- И долго им так мыкаться?
- Это у Юсуфа спрашивай. Он, похоже, за души их молится. Как он сказал… «Для степи – все мы люди». Так и есть, малец. Не нами свет начался, не нами и кончится.
Прдолжение http://proza.ru/2024/03/17/1165