1942г. концлагеря в Воронежской области

После захвата немецко-фашистскими войсками в 1942г. части Воронежской области на оккупированной территории установлен «новый порядок» – режим кровавого террора, насилия, грабежей, пыток, расстрелов.

Мирных жителей с первых дней оккупации фашисты выселяли из родных домов, подвергали издевательствам и унижению, а их имущество грабили. Часть населения была угнана на принудительные работы в Германию. Для местного населения были введены повсеместно штрафы, телесные наказания, налоги.

На территории Воронежской области немецко-фашистское командование создало целый ряд концентрационных лагерей для военнопленных и мирного населения. Подобные лагеря существовали почти во всех захваченных районах области. Некоторые из них располагались в административных постройках, другие - просто под открытым небом. Сюда направляли попавших в плен красноармейцев, а также мирное население. Заключенные подвергались жестоким пыткам и издевательствам, их морили голодом. Медицинская помощь узникам не оказывалась. Немецкие изверги не жалели ни женщин, ни стариков, ни детей. За малейшую провинность гитлеровские палачи казнили беззащитных людей.

Человеку свойственно забывать тяжёлые события прошлого. Может быть, поэтому мы представляем лишь небольшую долю тех ужасов, которые происходили на воронежской земле в 1942-43г. И речь не идёт о случайных жертвах: «цивилизованные европейцы» наладили здесь механизм массового убийства людей. Одним из его приводных ремней стала система лагерей, которых у нас было больше, чем в любом другом оккупированном регионе страны, ведь через область проходила линия фронта.

Оккупация Воронежской области началась 1 июля 1942г. с хутора Широкий в современном Нижнедевицком районе. К концу месяца фронт стабилизировался: северная часть области вместе с Воронежем оказалась под контролем немцев, от устья реки Воронеж до Подгоренского района расположилась венгерская армия, юг региона оккупировали итальянцы.

Один из первых лагерей организовали на станции Латной. Сначала он занимал территорию автобазы, затем – два двухэтажных дома завода № 8. Вокруг протянули колючую проволоку, поставили часовых. Всего там содержалось около 500 военнопленных.

На юге тогда же, в июле, был создан большой лагерь в кантемировском колхозе «Красный партизан». Воспоминания о нём оставил один из заключённых – Наум Фишман. Чтобы выжить, мужчина назвался при регистрации Михаилом Васильевым. «Охранную и административную службу несло не армейское подразделение, а СД, - вспоминал очевидец. – Лагерь был обнесён двумя рядами колючей проволоки и частично – каменной стеной. Расположен он был, видимо, на бывшем колхозном дворе с постройками и прилегающим полем. Огромное количество военнопленных лежало и сидело на земле».

В Острогожске нацистами были созданы два лагеря: на территории Кирпичного завода и в Покровской церкви.
1 июля 1942г. создан лагерь на территории колхоза «Парижская коммуна», а 3 июля – в урочище Двойки: в лесу было вырыто пять землянок длиной 15 метров и шириной три-четыре метра каждая. 7 июля были организованы лагеря в селе Семидесятном и на окраине Россоши, в колхозе «Путь Ленина» - там пленных держали в конюшне и коровнике. В посёлке Терновое Подгоренского района заключённых поместили в свинарнике.


Архивные данные говорят о том, что всего с июля по сентябрь в Воронежской области были созданы 55 лагерей. И в отличие от других оккупированных регионов страны туда попадали не только военнопленные, но и мирное население.


В Воронеже был, как минимум, один лагерь для пленных – в июле он располагался в Чижовке. Кроме того, на Новостроящемся кладбище – сейчас это район цирка – находился лагерь для мирных граждан.


Безусловно, речь идёт об осознанном геноциде. Палач Воронежа гауптштурмфюрер СС Вольдемар фон Радецкий прямо утверждал, что если люди за 40 ещё способны оказывать какое-то содействие немецкой власти, то студентов и комсомольцев нужно рассматривать как «коммунистических фанатиков, которые полностью развращены жидо-большевистской идеологией», подлежащих уничтожению наряду с комиссарами, партийными и советскими работниками, евреями и цыганами. Уничтожению подлежали старики и инвалиды.


Зимой, когда оккупантам стало понятно, что область не удержать, расстрелы только участились. А после того, как Красная армия перешла в наступление, пленных стали перегонять под Курск, убивая по дороге. Так, на Латной больных и обмороженных заключённых погрузили в эшелон. Конечной станцией оказалось Курбатово: вагоны закрыли и сожгли вместе с людьми.


А в землянском лагере перед погрузкой пленные восстали: большинство погибло в бою, остальных немцы расстреляли. Можно представить, как истощённые и замёрзшие люди сражались с вооружённой охраной. Но подробностей этого подвига мы не знаем – сохранилось лишь несколько скупых строчек в архивном акте.


Бзежинка… Аушвиц… Освенцим…
Названий много, суть одна:
Уж если не родился немцем,
Ты – узник, здесь – твоя тюрьма.
Там казни, рабский труд и пытки,
И холода стальной капкан,
Побегов редкие попытки
И смерть от голода и ран.
Здесь целый день трудились печи
И сутками косила Смерть,
Людские жизни, словно свечи,
Не успевали догореть.
Здесь – словно ад. Конец здесь света,
И страшно с этим дальше жить.
Невыносимо знать про это,
Но и нельзя про все забыть!
И сквозь года слышны здесь стоны
И детский непрерывный плач.
Фашизма жертвы – миллионы,
Нацизм – чудовищный палач!
см.:



Концлагеря и зверства оккупантов на территории Воронежской области в годы Великой Отечественной войны После захвата немецко-фашистскими войсками в 1942г. части Воронежской области на оккупированной территории был установлен «новый порядок»  – режим кровавого террора, насилия, грабежей, пыток, расстрелов. Мирных жителей с первых дней оккупации фашисты выселяли из родных домов, подвергали издевательствам и унижению, а их имущество грабили. Часть населения была угнана на принудительные работы в Германию.
Для местного населения были введены повсеместно штрафы, телесные наказания, налоги. На территории Воронежской области немецко-фашистское командование создало целый ряд концентрационных лагерей для военнопленных и мирного населения. Подобные лагеря существовали почти во всех захваченных районах области. Некоторые из них располагались в административных постройках, другие - просто под открытым небом. Сюда направляли попавших в плен красноармейцев, а также мирное население. Заключенные подвергались жестоким пыткам и издевательствам, их морили голодом. Медицинская помощь узникам не оказывалась. Немецкие изверги не жалели ни женщин, ни стариков, ни детей. За малейшую провинность гитлеровские палачи казнили беззащитных людей. Сбор и систематизация информации о преступлениях оккупантов на территории Воронежской области начались еще до её полного освобождения.
23 декабря 1942г. по решению Воронежского облисполкома была создана областная комиссия по установлению и расследованию зверств и злодеяний немецко-фашистских войск, ущерба, причиненного от их действий. После освобождения области от захватчиков в каждом районе действовали уполномоченные комиссии. Сбором данной информации занялась и созданная в феврале 1943г. по решению Воронежского обкома ВКП(б) Областная комиссия по истории Великой Отечественной войны. В результате работ этих комиссий был накоплен огромный материал, свидетельствующий о преступлениях оккупационного режима не территории Воронежской области. Публикуемые материалы составлены на основе показаний очевидцев трагических событий в истории воронежского края. Представленные документы приведены в соответствие с правилами современной орфографии и пунктуации с сохранением стиля источника.      

АКТ об организации немецко-фашистскими захватчиками концентрационного лагеря на территории колхоза «Путь Ленина» в Россошанском районе Воронежской области      

5 июня 1943 г. В первый день занятия немецко-фашистскими войсками гор. Россоши немецкое командование 7 июля 1942 года организовало здесь концентрационный лагерь для военнопленных. Концлагерь был организован на окраине города, в усадьбе колхоза «Путь Ленина». В тот же день сюда были помещены свыше 500 пленных красноармейцев и несколько эвакуированных семей (женщины и дети), перехваченных немцами у переправы через Дон. К 10 июля 1942 года в лагерь уже были заключены около 10-11 тысяч военнопленных и гражданских лиц, включая женщин и детей. Режим в концлагере был исключительно жестоким, обращение с заключенными зверское. Один из пленных за то, что попросил вторую порцию жидкой болтушки, был повешен среди лагеря. Труп его висел 2 суток. Очевидцы колхозники колхоза «Путь Ленина» В.С. Скориков и др[угие] подтверждают такой факт. В лагере показался немец в одних трусах, его сопровождала охрана. Раздалась команда: «Встать!» Все поднялись. Только четверо больных и истощенных от голода не могли быстро подняться. Их моментально избили и силой заставили встать на ноги. Потом всех четырех тут же направили в помещение бывшей колхозной кухни. Это была камера смертников. Отсюда пленных направляли только на расстрел. В этот раз один пленный красноармеец хотел поднять больного товарища. За это он и больной [красноармеец] были отправлены в камеру смертников. Пленных командиров немцы выделили в особую группу. Им не разрешали принимать передачи. Из лагеря они сумели послать записку такого содержания: «Группа комсостава, 380 человек, лишена питания. Помогите. Наша группа постепенно тает». Колхозники, наблюдавшие за лагерем, видели, что командиров первыми направляли в камеру смертников. Немецкие изверги заставляли пленных красноармейцев работать, возводить оборонительные укрепления, разминировать участки земли, разряжать невзорвавшиеся бомбы. На работе их вовсе не кормили. В 50-100 метрах от лагеря гитлеровские бандиты производили ме¬тодическое уничтожение военнопленных.
Начиная с 10 июля 1942 г. к траншее, что была в 50 метрах от лагеря, ежедневно, одну за другой, выводили группы пленных, по 6-11 человек. Там красноармейцев расстреливали по одному. Бешеные собаки - гитлеровские выкормыши - издевались над своими жертвами. Из приведенных к траншее военнопленных одному приказывали немедленно раздеться, спуститься в яму, лечь лицом к земле, а палач стрелял лежащего в затылок. Потом тоже повторяли с каждым из оставшихся. Ожидающие смерти видели казнь своего товарища. Каждого обреченного заставляли ложиться рядом с еще горячим трупом расстрелянного. Когда ряд трупов доходил до противоположной стенки ямы, очередные жертвы заставляли ложиться на трупы ранее расстрелянных. Эта траншея была заполнена за три недели. Там нашли могилу сотни пленных красноармейцев. После этого пленных стали расстреливать в силосной яме диаметром 5 метров и глубиной в 4 метра. Эта яма наполнена расстрелянными доверху, вровень с краями. Затем гитлеровские людоеды производили расстрел военнопленных и мирных граждан в другой силосной яме, объемом в 103,25 куб[ических] метров. Эта яма также наполнена трупами доверху. Всего на месте расстрела, недалеко от усадьбы колхоза, нами об¬наружено 5 ям с трупами убитых и замученных немцами советских граждан. В них не менее 1500 казненных красноармейцев и мирных жителей, в том числе женщин и детей. Это чудовищное злодеяние фашистских головорезов – только часть тех огромных и кровавых преступлений, которые они совершили в гор. Россошь. Мы, кто видел казнь наших людей, кто видел трупы расстрелянных, никогда не простим немецким варварам и их вдохновителям кровь замученных и расстрелянных советских граждан. Смерть немцам, всем до последнего, пробравшимся в нашу страну для ее порабощения.      Акт подписали: И.А.Хитров, зам. председателя Россошанского райисполкома М.И.Винников, зав. отделом пропаганды и агитации Россошанского райкома ВКП(б) Г.А.Степанов, ответ. редактор Россошанской райгазеты «Заря коммуны» В.С.Скориков, конюх Россошанского колхоза «Путь Ленина» И.Н.Наталич, председатель колхоза «Путь Ленина» М.И.Проскурин, председатель Россошанского горсовета
                ГАОПИВО. Ф. 1691. Оп. 1. Д. 13. Л. 8-9. Подлинник.      

СПРАВКА о зверствах оккупантов в Воронеже и районах области        

19 мая 1943 г. После освобождения города Воронежа от немецких оккупантов в домах, подвалах и блиндажах было обнаружено 184 трупа из числа мирного населения г. Воронежа, большинство трупов принадлежат людям, зверски замученным немецкими оккупантами. Так, например: по ул. Кирова, дом № 26, в подвале обнаружен труп женщины, глаза которой были выколоты, изнасилована и удушена, установить личность женщины не представилось возможным. По ул. Пролетарская в коридоре дома 48 обнаружен труп женщины 20-22 лет, которая до наступления смерти была изнасилована. Нос и рот жертвы завязан одеялом, на шее имеются следы удушья. В погребе дома № 11, по ул. Трудовая, обнаружен труп гр[аждан] ки ТРЕТЬЯКОВОЙ Варвары Аристарховны, при осмотре которого обнаружена масса ножевых ранений и признаки изнасилования. По ул. Кирова, дом № 17, обнаружен труп неизвестной женщины изнасилованной и удушенной. По ул. Дурова, дом № 31, обнаружен труп неизвестной женщины с отрубленной головой. По ул. Бехтерева в сарае дома № 5 обнаружен труп мужчины с отрубленной головой. Во временно оккупированных районах Воронежской области коварный враг творил произвол, грабежи и насилия под флагом так называемого «нового порядка», например: В сл. Монастырщина Радченского р[айо]на во время грабежа мирного населения немецкие войска за оказание «сопротивления» расстреляли публично 10 колхозников и изнасиловали 50 девушек. В сл. Терешково того же района зверски были замучены 10 колхоз¬ников. Все трупы были изуродованы до неузнаваемости. У всех распороты животы, выколоты глаза, сломаны руки. Все население сл. было выгнано в поле, а их имущество разграблено немецкими войсками. В с. Поповка Россошанского р[айо]на комендант согнал 40 человек молодежи в сарай, который был облит керосином и зажжен. Молодежь, обреченная на явную гибель, была спасена вошедшими в село частями Красной Армии. В Гремяченском р[айо]не немецкие бандиты расстреляли 700 человек больных в лечебнице Орловка. Фашисты зверски расправлялись и с детьми. Например: По ул. Цюрупы, д. № 10, в квартире гр[аждани]на Теплова обнаружен труп девочки в возрасте 12 лет, которая была убита фашистами выстрелом в грудь. По ул. Дурова, д. № 38, обнаружен труп мальчика в возрасте 12 лет, который был убит фашистами выстрелом в голову. ЗАМ. НАЧ. УНКВД по МИЛИЦИИ КОМИССАР МИЛИЦИИ III РАНГА /НОСКОВ/ НАЧАЛЬНИК ОСБП УМ УНКВД по В/О МАЙОР МИЛИЦИИ /ШОСТАЦКИЙ/
                ГАОПИВО. Ф 1691. Оп. 1. Д. 31. Л. 4, 4 об. Копия.      

АКТ о зверствах, учиненных фашистами над мирным населением села Монастырщина Радченского района Воронежской области      декабря 1942 г.

Мы, нижеподписавшиеся граждане села Монастырщина: председатель колхоза МЕРКУЛОВ П.И., колхозники ЧУДАКОВ А.И., ТРОФИМОВ И.М., РЯСКИНА Е.Е. и красноармеец МУДРЫНИН составили настоящий акт в нижеследующем: Фашистские звери при занятии нашего села чинили зверства, насилия над мирным населением, ограбили имущество и скот. За время нахождения в нашем селе они зверски убили ЧЕРНОВА Ивана Васильевича 70 лет, КАШИРИНУ Марию Константиновну 45 лет, у которой осталось двое детей, НАСОНОВУ Анну Макаровну 60 лет, СБОЙЧАКОВУ Наталию Александровну 46 лет, НЕКРАСОВУ Марфу Ивановну 45 лет. Зверски забили до смерти 6-летнего Витю УДОВИЧЕНКО за то, что при грабеже их квартиры он назвал немцев гадами. Убили также ГРЕЧИШНИКОВУ Пелагею 75 лет, ПЕШКОВУ Екатерину 75 лет, СИДЯНКОВУ Дарью Ивановну 80 лет. Искалечена КАРТАШЕВА Марфа Дмитриевна 32 лет. Били и издевались над колхозницей КОЗЛОВОЙ Анной Петровной. Кроме того изнасиловали и обесчестили до 50 человек женщин и девушек. Угнали весь общественный скот колхоза и большинство личного скота колхозников, забрано имущество. В чем и составлен настоящий акт.
Председатель колхоза: Меркулов Колхозники: Чудаков Трофимов Ряскин Красноармеец Мудрынин.
                ГАОПИВО. Ф. 1691. Оп. 1. Д. 31. Л. 5. Копия.      

АКТ о создании фашистскими захватчиками концентрационного лагеря на территории колхоза «Красный партизан» Кантемировского района Воронежской области      

24 октября 1943 г. 24 октября 1943 года комиссией по расследованию злодеяний, со¬вершенных немецко-фашистскими захватчиками в Кантемировском районе, в составе председателя колхоза «Красный партизан» Резникова Федота Васильевича, членов колхоза «Красный партизан» Гужва Стефана Евсеевича, Семенченко Михаила Игнатьевича, членов колхоза имени Димитрова Грицаенко Марии Григорьевны, Долгой Марии Тимофеевны, членов колхоза имени Коминтерна Грицаенко Василия Васильевича, Проскурина Иосифа Петровича, Завгороднего Григория Иановича составили акт в нижеследующем: По сообщению председателя колхоза «Красный партизан» 2-го Кантемировского сельсовета Резникова Федота Васильевича 24 октября 1943 года на территории колхоза «Красный партизан», вблизи бывшего концентрационного лагеря для советских военнопленных, были произведены раскопки 9 ям с трупами зверски замученных немецкими бандитами советских граждан и военнопленных. В одной яме, расположенной от слободы Кантемировки на расстоянии 2-х километров, имеющей 15 метров длины, 2 метра ширины и до 3-х метров глубины, обнаружено 127 трупов, из них три трупа - женских. Из общего наличия извлеченных трупов у 20 трупов отняты головы и разбросаны были в разных местах ямы. На 10 трупах были гипсовые повязки рук и ног. Все трупы оказались раздеты. В яме откопано и извлечено 20 котелков, 15 кружек и несколько бутылок с водой. Найдено большое количество документов, из коих пришлось установить, что немецкие головорезы зверски замучили учителя неполной средней школы села Паволог Киевской области Горенштейна Арона Григорьевича, Коганова Давида Семеновича и других. Медицинским осмотром трупов установлено, что немецкие палачи убивали советских граждан всякими способами. Большое количество трупов имеют повреждения в области бедер, отдельные граждане и военнопленные расстреливались в лицо и затылок. Из 8 ям, расположенных в 500 метров от колхозных складов, откопано и извлечено 187 черепов от зверски замученных советских военнопленных и граждан. Трупов в ямах не обнаружилось, за исключением небольшого количества трупных частей (рук, ног и раздробленных костей). В том же месте немецкие душегубы приготовили 28 ям большого размера, но не успели их заполнить советскими гражданами. Свидетельскими показаниями установлено, что немецкие изверги с первых дней оккупации района построили большой лагерь на территории колхоза «Красный партизан». В лагере содержались не только военнопленные, но и мирные советские граждане. Их морили голодом, издевались, а затем убивали. Очевидцы рассказали, что немцы установили в лагере такой порядок, при котором на всех, кто пытался принести кусок хлеба умирающим от голода военнопленным, натравливались собаки немецкими заправилами лагеря. Колхозница Коханова принесла кусок хлеба умирающему от голода советскому военнопленному. Немецкая охрана лагеря до полусмерти затравила ее собаками. Пастух колхоза «Красный партизан» Бойко И.Е. в период оккупации пас скот и лично видел, как немцы привозили партиями советских военнопленных и мирных граждан к ранее заготовленной яме, ставили их и расстреливали, а потом, как скот, кидали в яму. Страшно было быть в то время на колхозном поле. Каждое утро и вечер в поле трещали немецкие автоматы и раздавались стоны советских граждан. Советский военнопленный, который работал в лагерном медсанпункте и которому удалось скрыться от немецких бандитов в сарае гражданина Сеника Василия Давидовача, рассказал, что в лагере за 6 месяцев зарегистрировано было 2200 советских граждан и военнопленных, зверски замученных немецкими палачами. Трупы замученных советских граждан увозились за несколько километров от лагеря. Районная комиссия считает ответственными за массовые зверские убийства советских граждан и военнопленных органы фашисткой тайной полиции и представителей так называемой службы безопасности СД. Начальник этой бандитской организации, полковник, начальник гарнизона Пилиц Франц учинял зверскую расправу над советскими гражданами на территории Кантемировского района. Этот изверг Пилиц Франц вместе с кровавым Гитлером и своей бандитской шайкой должны поплатиться своей черной кровью за все свои злодеяния.      

Акт подписали: председатель колхоза «Красный партизан» Резников, колхозники колхоза «Красный партизан», имени Коминтерна и имени Димитрова С. Гужва, М. Долгая, И. Проскурин, Завгородний и другие. Зав отделом пропаганды РК ВКП/б/.
                ГАОПИВО. Ф. 1691. Оп. 1. Д. 9. Л. 70, 71. Подлинник.      



АКТ Об организации оккупантами концентрационного лагеря в совхозе «Пробуждение» Подгоренского района Воронежской области      сентября 1943 г.

3 сентября 1943 года, мы, нижеподписавшиеся: представитель Подгоренского Исполкома Райсовета депутатов трудящихся Павленко Максим Родионович, нач. Подгоренского РО НКВД ст. лейтенант милиции Ефименко Федор Никонорович, врач Сагу новской больницы Гончарова Вера Тимофеевна, а также свидетели - рабочие совхоза «Пробуждение» Евтушенко Мария Павловна и Мищенко Егор Васильевич составили настоящий акт о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в совхозе «Пробуждение» Подгоренского района Воронежской области. По рассказам свидетелей - очевидцев, рабочих совхоза «Пробуждение» Евтушенко Марии Павловны и Мищенко Егора Васильевича, 13 июля 1942 года на территории совхоза «Пробуждение», свинофермы № 3, немецкие изверги устроили лагерь военнопленных и мирного населения советских граждан. Лагерь находился под ведением мадьярско-фашистского коменданта, которого фамилия, имя и отчество не установлены, а также не установлено, какой части. Как рассказывают свидетели Евтушенко М.П. и Мищенко Е.В., 19 августа 1942г., днем, по приказанию мадьярского коменданта его палачи, фамилия, имя и отчество которых не установлены, а также не установлено, какой воинской части, расстреляли 13 человек совет¬ских эвакуированных граждан мужчин и женщин со ссылкой на по¬дозрение их как партизан. В этом же лагере находился военнопленный советский летчик по имени Иван Михайлович, фамилия, откуда родом и какой части не установлены, немецкие изверги казнили советского летчика, отрезали нос, уши, изрезали грудь, после долгих страданий военнопленный советский летчик умер, а также не установлены фамилия, имя и отчество и откуда родом вышеуказанные 13 человек, которых немецко-мадьярские изверги расстреляли. Как рассказывают свидетели Евтушенко М.П. и Мищенко Е.В., мадьярско-немецкие изверги ежедневно задерживали военнопленных красноармейцев и мирных советских граждан, арестовывали, направляли в лагерь, подозревая их, как партизан, и каждую ночь производили расстрелы. Свидетелям Евтушенко и Мищенко известно, что немецкими из¬вергами расстреляны в лагере около 200 человек. Как они рассказывают, что каждую ночь они слышали стоны и выстрелы. Расстрелы производились в ярах, расположенных недалеко от совхоза «Пробуждение». За все эти злодеяния несут ответственность немецко-мадьярские воинские части, комендант лагеря военнопленных и их палачи, совершавшие злодеяния над военнопленными красноармейцами и мирным населением.

Представитель Исполкома Райсовета- Председатель Райсовета /Павленко/ Нач. Подгоренского РО НКВД /Ефименко/ Врач Сагуновской больницы /Гончарова/ Свидетели: /Евтушенко/ /Мищенко/
                ГАОПИВО. Ф. 97. Оп. 1. Д. 196. Л. 31. Подлинник.


И.А. ЛИХОБАБИНА, начальник отдела информации, публикации и научного использования документов Государственного архива общественно-политической истории Воронежской области



 Воронеж, как мы с вами знаем, был уничтожен на 92 процента и его даже не планировали восстанавливать, просто перенести в другое место. Битва за Воронеж, которая в такой формулировке не встречается ни в одном учебнике, поистине уникальное событие, факты о которой можно перечислять бесконечно. Город так и не был взят фашистами окончательно, в нем не было ни одного полицая из местных, а в самом начале битвы Воронеж вообще обороняли мирные жители и войска НКВД. Да много чего было, на самом деле. Но, в свете всех этих событий, мало кто вспоминает о другом, и это касается не только города, но и всего края - одно время, на территории Воронежской области была самая высокая концентрация концлагерей, в сравнении с остальной территорией СССР. Не знали об этом? Сейчас расскажу подробнее.

А всего таких концлагерей было от 13 до 16-ти. Данные разнятся, потому как существовали вот такие неучтенные овраги, в которых тысячами ютились мирные жители Воронежской области...


                «Фабрики смерти» в Воронежской области
              11 апреля – Международный день освобождения узников фашистских концлагерей

С июля 1942г. по январь 1943-го германское военное командование создало в Воронежской области свыше 50-ти лагерей для военнопленных и местного населения. Десятки тысяч людей погибли от голода, холода, болезней и непосильного труда. Особенно много советских солдат и офицеров погибло в системе лагерей «Дугаг-191» при строительстве железной дороги на территории Острогожского и Каменского районов.

В конце июня 1942г. силы вермахта начали операцию «Блау». Передовые части южной группировки 5 июля заняли Острогожский район, а 6 июля – Евдаковский (н\в Каменский). Узловую станцию Лиски (до 1943г. – станция Свобода) на левом берегу Дона немцы взять не смогли. Образовался разрыв в железнодорожном сообщении между станциями Острогожск и Евдаково. Перевозки грузов осуществлялись на автотранспорте круглосуточно и все же не обеспечивали потребности в вооружении и живой силе. Тогда германские военные железнодорожники посчитали возможным соединить Харьковское западное железнодорожное направление с Ростовским через строительство железнодорожной ветки от села Гнилого Острогожского района до села Евдаково Евдаковского района, минуя станцию Лиски.

Оккупационные власти создали в Ростове Юго-Восточную главную дирекцию железных дорог. В Днепропетровске учреждено Южно-Российское региональное транспортное управление, и там же в 1941г. создали лагерь «Дулаг-191». Проект ветки Острогожск – Евдаково разработала Организации Тодта – военно-строительное подразделение, названное по имени Фрица Тодта, занимавшего в Третьем рейхе посты сразу трех министров. Организация занималась строительством исключительно важных военных объектов: возвела Западный вал, немецкую линию обороны на суше, строила на побережье Атлантики базы-бункеры для подводных лодок, а также прокладывала дороги на оккупированных территориях.

Службы тыла венгерской армии с 20 июля по 31 августа 1942г. докладывали:

…Немецкие железнодорожные строительные части используют 12000 человек на работах, связанных со строительством железнодорожных линий между Евдаково и Острогожском.

Из разведсводки № 23439 от 21 декабря 1942 года УНКВД по Воронежской области по состоянию на 20.12.1942г., направленной начальнику 4 УНКВД СССР ст. майору госбезопасности товарищу Судоплатову:

В селе Татариново, Евдаковского района, в конюшне колхоза «Стучи машина», размещен лагерь военнопленных красноармейцев. До ноября месяца пленные работали на сельхозработах, а с ноября работают на строительстве ж.д. ветки Острогожск–Евдаково. Всего здесь занято около 11000 человек.

Строительство началось ударными темпами, но с основательностью и немецкой педантичностью. В ряде населенных пунктов, прилегающих к новой железнодорожной ветке, разместились специализированные немецкие военно-железнодорожные подразделения, охранные отряды и группы полевой жандармерии.
14 июля 1942г. в селе Полубянка Острогожского района размещается штаб строительства железнодорожной ветки. Основными подразделениями по возведению инфраструктуры дороги являются инженерно-технические батальоны № 36 и № 37.

Для охраны лагерей военнопленных в селе Гнилое была размещена воинская часть № 590. Также в селе находились 16–17-летние немецкие юноши, они проходили практику допризывников в прифронтовой полосе. Периодически их вывозили на Коротоякский рубеж, в остальное время они были заняты на работах по возведению административных и хозяйственных построек на железной дороге.

В селе Петренково разместилась воинская часть № 3/6 со специализированной строительной техникой – экскаваторами, тракторами, коперами (машинами для забивания свай). Чтобы преодолеть глубокий овраг у села Петренково, из Австрии вызвали инженеров с опытом прокладки путей в Альпах. Они спроектировали деревянный мост длиной 400 метров, самый длинный такого типа в Европе. Держали мост опоры из дубовых стволов, привезенных из Франции. Полотно дороги длиной около 2 км углублялось до 15 метров в холмистый ландшафт. Основная доля работ по вывозу и подъему мелового грунта ложилась на военнопленных.

На окраине села Гнилое был построен бункер для управления дорогой, разместили средства противовоздушной обороны. На территории хутора Пахолок возвели вокзал, водокачки, бассейны-накопители воды. Вдоль полотна дороги заложили водопровод большого диаметра. В районе хутора Ярки создали маневровую станцию и разъездные пути для встречных поездов.

Такое грандиозное строительство, конечно же, не могло быть осуществлено только силами вермахта. Вдоль всей строящейся ветки дороги появились лагеря для содержания военнопленных. Также к сооружению «берлинки» привлекали венгерские «рабочие батальоны», состоявшие в основном из евреев, и местное население.

Земляные работы велись при помощи лопат и кирок, с незначительным привлечением техники. И все же 35 километров железнодорожного полотна, 40 мостов были проложены всего за три месяца: в сложных геологических условиях, по балкам, оврагам, меловым буграм и болотистым солончакам. Дорогу назвали построенной на человеческих костях и на крови. Цена этого «трудового» подвига – тысячи жизней советских солдат.

Первые эшелоны с военными грузами и частями, состоящими в основном из румын и итальянцев, пошли через вновь построенные станции хутора Пахолок, сел Ярки и Михново уже 2 ноября 1942г.
По воспоминаниям местных жителей, с ноября по декабрь 1942г. по железнодорожной ветке в направлении на Ростов прошло около 14-ти эшелонов.

Советские разведчики сообщали:
Из материалов зафронтовой агентуры установлено, что немецким командованием на временно оккупированных районах Острогожск и Евдаково проложена новая линия ж.д., по которой происходит подтягивание войск и техники противника. Кроме этого, собранный урожай и награбленные материальные ценности из районов немцы увозят в свой тыл.

Однако эксплуатировалась «берлинка» всего месяц. В декабре 1942г. Юго-Восточная железная дорога была рассечена танковым ударом советских войск на Кантемировку. 20 января 1943г., в ходе Острогожско-Россошанской наступательной операции, вошедшей в историю как «Сталинград на Верхнем Дону», закончилась двухсотдневная оккупация Острогожского, Евдаковского и других районов Воронежской области. При отступлении военнослужащие вермахта убивали военнопленных, сжигали технику и деревянные мосты.

Вскоре после освобождения территории рельсы и шпалы с «Берлинки» потребовались для прокладки железной дороги из Старого Оскола в Ржаву, по которой пошло обеспечение советских войск на Курскую дугу. Сегодня не осталось ни мостов, ни железнодорожного полотна, но следы строительства дороги до сих пор четко прослеживаются на современных картах.

Вопрос о количестве военнопленных, погибших при строительстве «берлинской» дороги, нуждается в дальнейшем уточнении: по примерным подсчетам, число погибших может быть свыше 40 тысяч человек.

Из воспоминаний жительницы поселка Каменка Марии Матяшевой:

Зима в 1942г. наступила рано. Снег выпал уже в начале ноября. Пленных из кручи перегнали в сараи совхоза «Евдаковский». Сараи не отапливались, у пленных не было теплой одежды, они мёрзли и умирали от голода. Их трупы сбрасывали в силосную яму. На стене сарая пленные написали кровью: «Мы умираем. Помяните нас».

            см.: По материалам книги Виктора Стрелкина и Евгении Поповой «Берлинка» – дорога на крови» (Воронеж, 2020г.)



Немецкие концлагеря в Семидесятном(1942-43) воспоминания очевидцев

 

Екатерина Ивановна Аралова уроженка Репьёвского района…воспоминания о войне

Немцы оккупировали их село в начале первых месяцев войны и пробыли там около года, расположив свой штаб в школе и сельсовете. Сколько ужаса и страха, боли испытали за то нелегкое, буйное время жители села?!

 «Немцы отбирали у людей всё: зерно, кур, молоко, картошку, свёклу, в общем, что попадалось под горячую руку этих нелюдей, - вспоминает очевидица того «ужасного фильма о войне», - а нам, попросту сказать, шиш без масла остался да отцовский топор, из которого каши ну никак не сварить было, вот и приходилось и взрослым, и старикам, и детям подвязывать животы потуже и «садиться на безвременную диету»».

 Достаточно долгое время судьбы жителей села Краснолипье висели на волоске. «Было непонятно, чего от них ждать, от этих злыдней: то ли милости, то ли казни», - вспоминает Екатерина Ивановна и снова прячет волной накатывающие рыдания.

 Потом немцы собрали всех селян от мала до велика и уже хотели было поджечь их в старенькой конюшне, но потом почему-то передумали и погнали в неизвестном направлении. «Стон и вой стоял тогда, кажется, на всей русской земле, люди шли, как каторжане, с опущенными вниз головами, боялись глаза поднять».

 Семья Араловых находилась здесь же, в гуще шагающих в неизвестность односельчан. «Самой младшенькой нашей сестренке Танечке было тогда от силы 2 года», - произносит собеседница. Девчушка, увидев немецких, кидающихся на ссыльных, собак, дула автоматов да злые крики вечно пребывающих не в духе фрицев, испугалась, расплакалась и потянулась крошечными ручонками к матери, идущей неподалеку; Марфа рванулась к ней, но тут же к женщине подоспел немец и, ударив ее прикладом, пнул прочь.

 «Да, - вспоминает Екатерина Ивановна, - жестокость и беспощадность некоторых немцев не знала своих пределов, звери, одним словом. Но это что-то даже хуже, у животного-то хоть сердце есть – к нему с добротой и он ею же ответит, а этих и сравнить не с чем. Но были и такие, кто более-менее нормально относились к людям».

 Прошагав долгие, тяжелые 25 км, вереница собралась в селе Семидесятное. Народу тогда в рядах пленных сильно поприбавилось, ведь немцы по пути прихватывали с собой и других жителей окрестных сел и деревень.

 «Остановившись в Семидесятном, фрицы околесовали, не без помощи пленных, конечно, яры колючей проволокой, собрав нас всех в одну большую кучу».

 Женщины рыли окопы. И там, в яру, враги продолжали удерживать и без того потерявших столько сил людей. Долго немцы измывались над людьми за колючей проволокой, до самых холодов и морозов.

 «Очень истощали мы за то время: кто-то в голодные обмороки падал, а кто-то и вообще умирал. Страшно… А если нам что-то и давали поесть эти гады, так это картошку гнилую да свёклу, и тех по самой малости. А народу-то сколько полегло…».

 А немцы, вспоминает Екатерина Ивановна, как будто нарочно травили их запахами со своей «кухни»: «Всё у них было. Наше-то добро с деревень с собой поприхватывали и пировали. И мясо ели, и яйца. А мы слюной исходили…»

 Жили пленные под открытым небом: и холодный дождь по щекам хлестал, словно их, обессиленных, в чувство приводил, и ноги утопали по колено в грязи. А куда скроешься? Кругом колючий забор. Потому и болели почти все. Маленькие дети уже почти не плакали, обессилев от голода. «Одежонки никакой, одна рубашка, босые. А как холода зашли, зубы стали такую чечетку выбивать, что, мама, не горюй».

 Наступила невыносимая стужа, немцы стали матерей с маленькими детьми распускать по домам. «Уж не знаю, какая благодать на них снизошла. Может, сжалились… Не знаю. Но не было тогда для нас большего счастья».

 Семья Араловых двинулась домой, пробираясь посадками, густыми лесами. На дорогу не выходили: боялись наткнуться на врага и снова попасть либо под обстрел, либо в плен. Дорога к родному жилищу была тяжелой, долгой, но мысль о свободе прибавляла сил. Наконец-то Марфа с детишками добрались и до родного места.

 «Дом наш, слава Богу, уцелел, - вспоминает бывшая узница, - на улицу мы почти не выходили: колодец во дворе, а есть варили в потемках, старались не шуметь. Так и жили – на семечках да на воде, боялись».

 …Заканчивался третий год сражений. Отголоски войны еще явно и отчетливо слышались в деревне и далеко за ее пределами. «Но утро нового 1943-го года стало для нас поистине самым праздничным: немцев отогнали в Острогожск», - говорит мне Екатерина Ивановна со счастливой улыбкой на лице. Тогда русские разведчики на лыжах в белых костюмах освободили их село от захватчиков. «Ох, и бежали тогда немцы в чем мать родила! Были они злые, конечно, из-за того, что приходится покидать насиженное место с наворованной едой, но делать нечего – наши защитники гнали их прочь от Родины!»

 


Хотя сейчас Раздымалин и не преподаёт, но застать его в школе можно практически каждый день. Вот и во время нашего приезда он находился в кабинете, на дверях которого – табличка: «И.Ф.Раздымалин – член-корреспондент Российской академии педагогических наук, Заслуженный учитель школы России».

Сам Раздымалин – местный, костёновский. 14 июня 1942 года он окончил ту же школу. А через месяц родное село заняли немцы. Потом они ушли дальше, на Сталинград. Остались мадьяры, которые через две недели, собрав всех трудоспособных мужчин, отправили в концлагерь в соседнее село Семидесятное. Туда же попал и Иван – рыл вместе со всеми траншеи, противотанковые рвы.

При первой же возможности он покинет лагерь и уйдёт в соседнее село Ивановка, к своей тётке, у которой прятался раненный старший лейтенант Красной Армии. Под Сталинградом у немцев дела шли неважно, и потому мадьяры, явно не желающие воевать, начали подумывать о том, как бы сдаться в плен наступающим советским войскам.

- За день до прихода наших войск в Ивановку, ночью, в хату заявился мадьярский «сакасвазатуй» – это старший сержант. Снимает ремень со штыком и подсумком для патронов и вместе с винтовкой передаёт тёте. Она отправляет всю эту амуницию под печку. Два других солдата пришли раньше, но оружия у них не было. Все трое забрались на печку, но там уже были мы со старшим лейтенантом. Один из мадьяр, родом с Западной Украины, по-русски начал интересоваться – как можно сдаться в плен Красной Армии, чтобы им сохранили жизни. Началась обработка ночных гостей. Офицер убедил мадьяр отдать ему оружие, уверив при этом, что оккупантов, добровольно сдавшихся в плен, никто расстреливать не будет.

После освобождения Костенок 19 января 1943 года Раздымалин сразу же уйдёт в Гремячье, где стоял запасной полк, – чтобы отправиться на войну. Но медицинская комиссия его «забракует» – чесотка. А вскоре Ивана надолго свалит тиф. И лишь в мае того же года, поправившись, вместе с друзьями он отправится в Воронеж, где получит назначение в роту подготовки снайперов. Но жизнь внесёт поправку в его военную специальность. В полку остро ощущалась нехватка пулемётчиков, и красноармейца Раздымалина определят в подносчики – две коробки с лентами, по 10 килограммов каждая.

По военной биографии Ивана Фёдоровича можно изучать историю войны – жестокие бои на Курской дуге, ранение, госпиталь, снова бои до самой границы, затем в Польше и предместьях Берлина, встреча на Эльбе с союзниками….

С 70-килограммовым станковым пулемётом сержант Раздымалин прошёл пол-Европы. Был награждён двумя орденами Славы, второй и третьей степени, орденами Красной Звезды и Отечественной войны первой степени, многими медалями. Уже в мирное время к фронтовым наградам прибавится орден Ленина. «В довесок» к благородному металлу, украшающему его парадный пиджак, ветеран носит при себе ещё одно железо, «добытое» на фронте, – осколок миномётной мины в бедре.

О себе Раздымалин говорит так: слишком не геройствовал, но и за чужие спины не прятался. «На фронте многое, «пятьдесят на пятьдесят», зависит от умения и удачи. Без этого не выжить. Воевать по-суворовски мудро фриц нас заставил научиться, а удача, слава богу, меня не оставила».

Домой Раздымалин попал лишь весной 1947 года, отслужив почти два года в Восточной Пруссии.


Род. в 1936 г. в д. Мастюгино Острогожского р-на Воронежской обл.

В 1942 г. находилась в концлагере  Семидесятное  Хохольского р-на Воронежской обл.

- Нас у мамы на руках было шесть человек, самой старшей 11 лет, а маленькому мальчику год и пять месяцев. В лагере старики сидели с малолетними детьми, а матери копали для немцев окопы. Кормили нас тухлой картошкой и гнилой капустой, да дохлой кониной.

 


 

– Родилась я в селе Рудкино Воронежской области, – вспоминает Мария Гавриловна. – Когда началась война, отца забрали на фронт. Осталась мама с нами, четырьмя детьми. Мне было тринадцать. Никогда не забыть бомбёжки, обстрелы.

 На левом берегу Дона были наши, на правом – немцы.   Бои  шли ожесточённые. Фашисты, злые, разъярённые, въехали в наше село на мотоциклах, лошадях. Врывались в дома, грабили, били.

 Но самое страшное было впереди.

 – Всех односельчан выгнали на улицу, построили в колонну и погнали по дороге. Было очень жарко, сильно хотелось пить. На пути увидели колодец, набрали воды. И только я нагнулась к ведру, как подъехал немец на лошади, ударил меня плёткой по спине. Было очень больно, я плакала. Загнали нас за колючую проволоку в концлагерь, в селе  Семидесятное , где мы пробыли до ноября 1942 года. Нас заставляли работать – мыть и стирать. Местные жители бросали нам за проволоку тайком капусту, хлеб, хотя сами жили впроголодь.

 В конце января 1943 года родное село Марии Гавриловны было освобождено. Вернулись они и увидели – дома все сожжены, только печные трубы стоят на пепелище. Надо было начинать всё заново.

–        Жили мы в погребе, сыро, холодно. Ни одежды, ни еды, зато не было стрельбы. Заболели тифом, да видно не судьба была умереть мне. Я вспоминаю своего брата Гришу. Его фашисты угнали рыть окопы, но он каким-то образом сбежал, заболел и умер. Ему было всего семнадцать лет.


Детство, опаленное войной

Детские воспоминания о войне - искренние, яркие запечатлены в военных хроникальных фильмах, в дневниковых записях. Они по-своему ценны и уникальны, потому что передают чувства, которые владели людьми, пережившими войну. Живя в страхе перед опасностью, дети также страдали, как и взрослые. Но самые жуткие воспоминания остались в душах маленьких узников концентрационных лагерей.

Мария Григорьевна Зяблова, проживающая нынче в х. Новокрасном Пушкинского сельского поселения, - одна из них. Вместе с мамой и десятилетней сестрой Наташей в возрасте 3 лет она оказалась за колючей поволокой. Под дулами автоматов фашисты согнали жителей в овраг, оградив его. Тут находились семьи коммунистов, евреев, солдат и офицеров Красной Армии. В лагере были не только жители родного села Семидесятное Воронежской области, но и многих населенных пунктов. Это был пересыльный лагерь перед отправкой в Германию. Но наши солдаты успели помешать этому замыслу. Когда узников освободили, они были сильно истощены. Некоторые не могли самостоятельно идти, их приходилось нести на руках.

О том страшном времени Мария Григорьевна знает только по рассказам своей мамы, которая потеряла здоровье и рано ушла из жизни, а также от своей старшей сестры Натальи Григорьевны Зябловой (Агеевой). Сама она была слишком мала, чтобы понимать, что они попали в ад. Пережив муки заточения, унижения, страх, все были рады концу мучений. Всю войну ждали с фронта отца – Григория Николаевича Зяблова, но он не вернулся, пропал без вести.

Как и многие сверстники, Мария рано пошла работать, сразу после окончания семилетки. Трудилась на ферме, а, переехав на Кубань, тоже работала телятницей и подменной дояркой, а позже, перед самой пенсией - в полеводстве. Много лет она ухаживала за мужем–инвалидом, получившим травму на производстве.

Сейчас Мария Григорьевна живет одна, но на судьбу не жалуется. Очень радуется пожилая женщина, когда ее посещает председатель ветеранской организации с. Пушкинского П.П. Рябкова. Обеим женщинам, у которых война забрала отцов, есть что вспомнить о своей жизни, о работе, да и судьбы у них чем-то схожи между собой. И обеим оптимизма не занимать, хотя они относятся к тому поколению, которое называют детьми войны.


Непокорённые: «Мы забыли, что такое хлеб»

Восемь с лишним десятков лет за плечами Валентины Семеновны Аникеевой, но радостных дней в ее долгой жизни, как сама признается, было по пальцам перечесть. Отец умер в 1935-м, оставив сиротами пятерых детей. С ранних лет пришлось Вале работать, помогая матери. Единственной отдушиной была школа – летом 1941-го она с отличием окончила второй класс средней школы села Борщево Воронежской области.

Благодатные земли на берегах Дона стали местом ожесточенных боев через полгода после начала войны – фашисты яростно пробивали себе дорогу на юг страны.

– Бомбили страшно. Вырыли мы себе глубокую землянку, в иные дни из нее не выходили – налеты не прекращались. В одну из летних ночей 1942 года фашисты ворвались в нашу деревню. Нас с мамой и сестрами выгнали из дома – в чем были, погнали по дороге вначале в соседнюю деревню, потом дальше и дальше. С каждой пройденной деревней колонна все разрасталась. Многие по дороге погибали – во время налетов фашисты прятаться нам не разрешали, раненых добивали, – рассказывает Валентина Семеновна.

В селе Семидесятное был создан перевалочный лагерь – огороженный колючей проволокой пустырь, вышки с автоматчиками. Вместо еды фашисты бросали пленным кости и клевер, воду наливали в лошадиное корыто. Иногда выливали ее прямо на землю, и тогда измученные люди сосали кусочки этой влажной земли. Каждый день немцы расстреливали очередную партию пленных в ближайшем овраге.

Полтора месяца пробыла Валентина со своими родными в этом лагере, а затем их погнали дальше – в Белгородскую область.

– Уже снег выпал, а мы, как были в летних платьицах, так и шли. Хорошо, если повезет тряпку найти на дороге или рогожку. На ноги пучки соломы подвязывали. Почти у всех были обмороженные пальцы и, конечно, вши…

Прибыли на место. Пленных загнали в конюшню без крыши, бросили под открытым небом, на мерзлом навозе. Только спустя несколько дней распределили по хатам местных жителей. Каждое утро всех выгоняли на работу: убирать свеклу, картошку.

Припасов не было никаких, спасались подножным кормом: желудями, боярышником, яблоками-дичкой, заячьей капустой…

– Картошку сырую погрызешь украдкой или свеклу – вот и вся еда. Хлеб нам даже во сне не снился – за три года войны мы просто забыли, что это такое.

Избавление пришло только год спустя, в 1943-м, когда советские войска, начавшие наступление на Курской дуге, выбили оккупантов с Белгородчины.

– Освобождали нас сибирские дивизии. Помню, один из командиров, увидев нас с сестрами, оборванных, грязных, прозрачных от голода, заплакал, бросился доставать еду из вещмешка. Он рассказал, какие бои шли в окрестностях Дона: вода стала красной от крови, реку можно было перейти вброд – по телам погибших…

Возвращение в родные места заняло несколько месяцев. Вернулись, а дома нет: кругом мины, сгоревшие танки. Валин дед сделал из веток шалаш, ящики из-под гранат заменили мебель. Хоронить убитых, тела которых так и лежали посреди улицы, в колодцах и садах, пришлось местным жителям. Из железных листов делали волокуши, тащили тела к окопам, блиндажам и там закапывали. Припасов на зиму никаких, спасались подножным кормом: желудями, боярышником, яблоками-дичкой, заячьей капустой. Несмотря ни на что, все жили ожиданием победы. И она пришла!

– 9 мая мы работали в поле, видим, из деревни мальчишка скачет. Подъехал и говорит: «Война замирилась!» Стали мы плакать, смеяться, и все вполголоса – от слабости и истощения, – вспоминает Валентина Семеновна.

После войны она работала в колхозе, потом вышла замуж, уехала с мужем в Томск. Воспитала троих сыновей, выросли внуки. Сейчас жить бы да радоваться, но не дают покоя болезни – страшное эхо пережитого голода, холода, непосильного тр


Мне бабушка рассказывала, то что:-В 1942 в июле месяце наше село Борщёво Хохольского района.Воронежской области было захвачено немецкими акупантами,которые без предупреждения населения,начали насильственную эвакуацию.В считанные минуты немцами была дана команда,срочно покинуть дома и под дулами автоматов нас под конвоем погнали в Водяной Лог.Пробыли там двое суток,нас погнали дальше под усиленной охраной немецких солдат.Глубокой ночью нас пригнали в хутор Россошки.Там мы пробыли до утра,а потом нас погнали дальше,до села Кочетовка.На окраине села немецкими солдатами была дана команда на двух часовой отдых.После постороили в колонну и немцы произвели обыск,каждого человека,каждый вещевой мешок.

15июля 1942 года под вечер нас пригнали в лог села Семидесятное,Хохольского района,Воронежской области.Нас остановили возле колючих проволочных ограждений.Солдатами конвоя была дана команда объединиться в свои семьи для учёта эвакуированных лиц.И тут был произведён повторный обыск другой командой солдат.Потом открыв ворота нас загнали в лагерь,окоружённый со всех сторон в несколько рядов колючей проволокой.Комендант лагеря "немец" на ломаном русском языке пояснил,что без специальных документов из лагеря выходить нельзя, а кто примет попытку бежать,то весь лагерь будет расстрелян,в этом лагере уже находились наши военнопленные и лица гражданского происхождения.Это были советские партийные руководители.Весь лагерь был под усиленной охраной.Вокруг лагеря было несколько вышек,на каторых находились вооружённые солдаты с собаками.В данном лагере мы находились до октября месяца,наступили холода,шли дожди.Кормили нас с общего котла с пленными.Всех взрослых ежедневно выгоняли на различные работы.В октябре месяце 1942года нас выгнали из лагеря и погнали по сёлам.Нас остановили и разместили по квартирам в селе Решетовка Горшечного района,Курской области.Там мы находились на учёте под наблюдением полицаев.В 1943году весной пришли Советские солдаты и освободили нас.Немцы стали отступать.Тут мы стали потихоньку продвигаться домой,назад в Борщево,где было всё разрушено.

В данный момент,их нет в живых.Но я их люблю,считаю их сильными.Они похоронены рядом с друг другом,они был обвенчаны.Вот настоящая любовь,прожить всю жизнь вместе,вырастить детей,в горе и в радости.


Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

с. Холмогоры

31 марта 2010 года 

Холмогорский районный суд Архангельской области в составе

председательствующего судьи

при секретаре

рассмотрев в открытом судебном заседании в селе Холмогоры 31 марта 2010 года заявление К. об установлении факта принудительного содержания в концентрационном лагере,

установил:

К. обратилась в суд с заявлением об установлении факта принудительного содержания её во время Великой Отечественной войны в концентрационном лагере, созданном фашистами в селе Семидесятное Хохольского района  Воронежской области.

В своем заявлении указывает, что с июля по октябрь 1942 года она с другими жителями деревни принудительно содержалась в концентрационном лагере, который был создан в с. Семидесятное фашистским оккупационными войсками и представлял собой окруженную колючей проволокой территорию, охраняемую немецкими войсками с собаками. В лагере находились женщины, дети, военнопленные и другие, кто оказывал сопротивление немцам;  было много односельчан. Заключенных избивали. Морили голодом, расстреливали, заставляли работать по 16 часов день. Все имущество насильно отбиралось немцами, уничтожалось. В лагере она находилась с Н., 1931 года рождения, З., 1930 года рождения, также являющимися узниками лагеря. Установление факта нахождения в концентрационном лагере, дает ей право пользоваться льготами, установленными для несовершеннолетних узников действующим законодательством.

В суд заявитель К. не явилась, извещена надлежащим образом, просит рассмотреть дело в ее отсутствие, заявление поддерживает (л.д.41).

Представитель заинтересованного лица – государственного учреждения «отделение социальной защиты населения по Холмогорскому району» в суд не явился, извещен надлежащим образом, просит рассмотреть дело в его отсутствие (л.д.40).

Суд, исследовав материалы дела, считает заявление подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 264 ч.1 ГПК РФ суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций.

Допрошенный в судебном заседании Хохольского районного суда Воронежской области 3.03.2010 года по судебному поручению Холмогорского районного суда Архангельской области свидетель Н. подтвердил, что был очевидцем принудительного содержания заявителя К. (до брака – Ч.) с матерью в концлагере села Семидесятное Хохольского района с середины июля до октября 1942 года, до освобождения села советскими войсками. Содержались в лагере, огороженном рядами колючей проволокой, охраняемой солдатами и собаками. В лагере были мирные жители и военнопленные. Немцы кормили заключенных кониной, картошкой, воду брали из ручья (л.д.25-29).

У суда нет оснований ставить под сомнение истинность фактов, сообщенных указанным выше свидетелем. Данных о какой-либо заинтересованности свидетеля Н., в исходе дела нет, его показания соответствуют и не противоречат обстоятельствам, сведения о которых содержатся в других исследованных судом доказательствах.

Согласно материалам дела, К. (до брака Ч.)  родилась 15 марта 1933 года в селе Семидесятое Хохольского района Воронежской области (л.д.5).

В соответствии с архивной справкой Областного государственного учреждения «Государственный архив Воронежской области» от 6.10.2008г., в документах архивного фонда Воронежской областной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в акте от 12.05.1943 года по Семидесятскому с/Совету Хохольского района Воронежской области имеются сведения о том, что 7 июля 1942 года в селе Семидесятном оккупантами были созданы 2 концлагеря на территории колхоза «ОСО» и один на территории колхоза «9 января», где под открытым небом в овраге помещалось в общей сложности до 7 тысяч пленных красноармейцев и мирного населения. Из них большинство – мирного гражданского населения – женщин, стариков и детей. В этих лагерях был установлен зверский режим: заключенных морили голодом, кроме павшей конины и пол-литра кипяченой воды больше ничего не давали, работать заставляли непосильно по 12-16 часов, избивали плетьми и прикладами. Ежедневно десятки людей из лагеря расстреливали в овраге на расстоянии 600- 800 м. Списками узников архив не располагает (л.д.6).

Удовлетворение заявления имеется юридическое значение для К.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 194-198, 268 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Заявление К. удовлетворить.

Установить факт принудительного содержания во время Великой Отечественной войны в период с июля по октябрь 1942 года в концентрационном лагере, созданном немецкими войсками в селе Семидесятное Хохольского района Воронежской области К.,  15 марта 1933 года рождения.


Дорога смерти

 

Мурманчанка Елена Никитична Лешукова не жаловалась на жизнь даже в лихие годы перестройки. Что такое пустые прилавки, масло по талонам и обесценившиеся вмиг деньги по сравнению с колючей проволокой, опоясывающей фашистский концлагерь, узницей которого Елена Никитична оказалась в 1942 году»

Фруктовое детство

Ее Родина - затерявшееся в Воронежском Черноземье село Архангельское. Когда-то там стояла добротная изба, вокруг которой раскинулся шикарный фруктовый сад, где дед Елены Никитичны селекционировал яблоки.

Сегодня от исторической родины у Елены Никитичны осталась только справка из Архангельского сельсовета: на пожелтевшем от времени тетрадном листе в клеточку сухо и по-будничному указано, что Елена Лешукова не имеет жилья в родном селе, так как ее дом сожжен оккупантами. Эту пожелтевшую справку Елена Никитична старается лишний раз не трогать, потому что боится, что бумага рассыплется от времени. Как, впрочем, не любит мурманчанка тревожить и память: слишком уж жуткие картины она хранит, словно эпизоды фильма ужасов с кровавыми сценами.

Голод 1933 года забрал у матери Лены - Марфы Игнатьевны Чеботаревой - семерых детей и мужа. В свои 42 года она решила начать все сначала и, выйдя замуж за 60-летнего односельчанина, родила ему двух дочек. Они были для нее смыслом и главным аргументом, оправдывающим то, что она все еще живет, когда семеро ее деток давно зарыты в землю.

Детство для Елены Никитичны - это огромный фруктовый сад, благоухающий на всю деревню, незатейливые игры с сестрой и бесконечно нежный взгляд мамы, когда она смотрела на своих девочек. Даже когда началась война и муж ушел партизанить, Марфа Игнатьевна была уверена, что с ней и ее дочерьми ничего не случится: ей казалось, что семь детских гробов - это самое страшное воспоминание ее жизни и хуже уже не будет. Детство закончилось, когда Архангельское наполнил гул мотоциклов: в село входил мадьярский мотострелковый полк. А вслед за венграми в доме с роскошным садом появились и немцы.

Каторжные работы

Архангельское пустело на глазах: сначала в Германию угнали всех подростков. А вскоре оставшимся старикам и малолетним детям приказали собраться на сельской площади. С собой не разрешали брать ничего. Если какая-нибудь мамаша пыталась ослушаться и прихватывала с собой узелок с пеленками для своего грудного ребенка, ее за этот узелок расстреливали на месте.

Когда немцы убили нескольких деревенских баб с младенцами на руках, над сельской площадью застыла вязкая тишина: перестали плакать даже дети. Марфа Чеботарева спрятала старшую дочь Лену под широкую юбку, а младшую Нину прижала к своей груди.

Жителей села Архангельское гнали пешком сорок километров. Падающих от бессилия стариков тут же загрызали овчарки, а отстающих баб расстреливали автоматчики. Марфа несла своих дочерей на руках, у нее подкашивались ноги и отнимались руки, но она не падала, пытаясь во что бы то ни стало спасти жизнь своих девочек.

В селе Семидесятском, куда пригнали архангельских, фашисты устроили два концентрационных лагеря. Там от голода, жажды, ран, непосильной работы и зверских побоев погибали семь тысяч пленных красноармейцев. Практически все пленные были ранены, поэтому согнанные с окрестных сел бабы первым делом пустили нижние юбки на бинты.

В справке архивного фонда Воронежской области, выданной Елене Никитичне как малолетней узнице Семидесятского концлагеря, сказано: «Комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков установила: 7 июля 1942 года в селе Семидесятском оккупанты устроили два концлагеря. На каторжных работах использовался труд семи тысяч пленных красноармейцев и мирного населения. Узников подвергали изощренным избиениям плетьми и палками, не кормили, давали всего по пол-литра воды».

В пять утра концлагерь покидали все взрослые - их угоняли перетаскивать огромные валуны. Каждый день на этих работах насмерть надрывалась лошадь. Фашисты разрешали узникам сварить конину только через сутки, когда мясо брала гниль. Детям все время хотелось есть, но они не плакали и больше всего боялись огромного немца с волосатыми руками: он так хорошо владел палкой, что забивал пленных с трех ударов. Елена Никитична помнит, как успокаивала беззвучно ревущую сестру, рассказывая ей сказки. Только вот почему-то в голову лезли какие-то съедобные персонажи: сеньор Помидор, румяный Колобок, сестры Вишенки...

Расстрелять не успели

Затемно узники возвращались с работы. После чего их пристально осматривали немцы. Самых обессиленных расстреливали в соседнем овраге. Марфа старалась смотреть бодро, она не могла допустить, чтобы ее увели в овраг, потому что понимала: дети без нее погибнут. Она с девочками смогла продержаться в Семидесятском целый год. Отступая, немцы не успели расстрелять всех узников. Марфа с детьми была распределена в пятую партию расстрельников, однако советские войска ворвались в Семидесятское, когда немцы уничтожали только вторую.

До родного села Архангельское Марфа с детьми добиралась пешком. Сорок километров давались с трудом. В пути вся семья переболела тифом и малярией. И все же они добрались. От Архангельского остались одни остовы, не спаслись даже деревья. На месте сожженного дома Марфа, собрав с детьми хворост, сплела плетень, обмазала его глиной и накрыла камышом. Вскоре из партизан вернулся старый отец, однако у него отказали ноги, поэтому в плетне из хвороста его семья прожила до 1952 года.

Односельчанка Елены Никитичны тетя Дуся сразу после войны уехала в Мурманск. Приехав на побывку в родное село и увидев, как тяжело живется Марфе с дочерьми, она увезла 16-летнюю Лену с собой. Так Елена Никитична и стала мурманчанкой. Совсем скоро из глиняного плетня к ней в Мурманск перебралась и мать с сестрой.

Она давно не была в Архангельском. На месте их дома и сада земля до сих пор вперемешку с золой, а всего в сорока километрах от родного села - Семидесятское. Сегодня эти 40 километров можно преодолеть на машине за полчаса. Однако для Елены Никитичны дорога на Семидесятское до сих пор ассоциируется с дорогой смерти, из лап которой ей чудом удалось вырваться.



 Расстрел немцами евреев в с.Семидесятное

 

Название в период оккупации        1-й Семидесятский с/с

 

Документы и свидетельства           1. Из акта ЧГК:

/…/ Гражданин Черных Тихон Антонович был очевидцем как на его глазах расстреляли семью евреев: 70летнего старика, старуху и 2х детей,

/…/ гражданка Зорина Хелла Петровна видела как в овраге на территории колхоза «Земледелец» немецко-мадьярские войска расстреляли семью евреев: мать и двое маленьких детей. /…/
                ГАРФ: ф.7021, оп.22, д.500, л.183.



На базе «Арсенала», который является отделом «Великая Отечественная война» Воронежского областного краеведческого музея, проходят открытые лекции проекта «Преступления, о которых нельзя забыть». Заключительную лекцию на тему «Шталаги и другие нацистские лагеря на оккупированной территории Воронежской области» прочитал Виктор Викторович Бахтин, кандидат исторических наук, 4 декабря. Мероприятие реализовано ВРОПО «Бессмертный подвиг» при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Мероприятие приурочено к 80-летию освобождения Воронежа от немецко-фашистских захватчиков.

Многочисленная аудитория от школьников, студентов, преподавателей, работающей молодёжи и людей старшего возраста узнала и открыла для себя неизвестные страницы существования концентрационных лагерей на территории Воронежской области. Воспоминания узников: «Это был ужас!», «Смерть моя прошла мимо» (не приказали выходить из строя на расстрел), кадры немецкой и советской кинохроники периода оккупации края 1942 года, фотография концлагеря Козлов лог, условия содержания лагерей, история создания концлагерей – всё это поражает сознание современников чудовищными планами нацистов по уничтожению советских людей.

Кандидат исторических наук Виктор Викторович Бахтин сообщил, что оккупанты впервые ступили на воронежскую землю 1 июля 1942 года в районе хутора Широкий Нижнедевицкого района. Истребительная политика оккупантов началась с первых дней и продолжалась до полного освобождения 31 января 1943 года. В числе первых был организован лагерь для советских военнопленных на станции Латная Семилукского района. Вначале он размещался в производственных помещениях базы, а затем был переведён в два двухэтажных дома завода № 8. Число военнопленных составляло около пятисот человек. На этой же станции были и другие места принудительного заключения. Крупнейшим в Черноземье концентрационным лагерем считался «Дулаг-191», который располагался в Острогожском и Евдаковском районах. Факт концлагеря в Евдаково открылся благодаря опубликованию документов Министерства обороны и ФСБ на сайте «Память народа».

На частично оккупированной территории Воронежской области размещались три оккупационные зоны: немецкая, венгерская и итальянская. Были организованы 55 концлагерей. Их наибольшее количество было в Кантемировском районе – 15, Острогожском – 11, Семилукском – 9. Места принудительного помещения военнопленных и местного населения слушатели рассматривают на карте области военного времени: Богучарский, Нижнедевицкий, г. Воронеж, Подгоренский, Рамонский, Россошанский, Хохольский. В областном центре было создано два лагеря, которые находились в районе Чижовки и Новостроящегося кладбище в районе цирка.

История немецких концлагерей для военнопленных начинается в 1939 году, со времени нападении на Польшу, первые военнопленные – польские офицеры прибыли на территорию военного полигона вермахта. Мы узнали о типах концлагерей: офлаг – офицерский лагерь, марлаг, марлаг-О, милаг, шталаг-люф – для офицеров и служащих военно-воздушных сил, штрафлаг, хайлаг – для больных военнопленных. Учёный С.В. Аристов в своих трудах описывает 17 типов нацистских концлагерей, целью которых было уничтожение людей.

Оказывается, что существовали общие требования, которые должны были соответствовать все лагеря для военнопленных. Их было 5: лагерь окружён колючей проволокой; на окнах крепкие железные решётки; дорога до уборной огорожена колючей проволокой; полы, стены, потолки в помещениях сделаны из крепкого материала; на дверях установлены поперечные брусы и снабжены висячими замками.

Верховное главнокомандование вооруженными силами Германии (ОКВ) предусматривало, что для обслуживания шталагов на 10 тысяч военнопленных необходим персонал в количестве 131 человека. Возглавлял работу лагеря комендант, офицеры отвечали за охрану, финансы, снабжение лагеря, продовольствие, медицинское обслуживание, работу военнопленных. В каждом лагере находился офицер, занимающийся сбором разведданных и контрразведкой.

Эксперт рассказал о чудовищных условиях содержания мирного населения и военнопленных: не давали в течение первой недели еды и воды, чтобы сломить волю людей; в рационе питания из гнилого мяса убитых лошадей, норме непропечённого хлеба, супа из воды и болезнях, косивших десятки и сотни людей.

«Историческая память наших земляков хранит тяжёлые воспоминания военного времени, их нужно записать, пока ещё живы свидетели чудовищных экспериментов над живыми людьми. Работаю над книгой о концлагерях нашей территории. Эта тема ещё не изучена в полном объёме. У нас нет списка узников концлагерей нашей области. Надеемся на открытие архивов федеральных служб по окончании истечения срока давности», – поделился своими планами Виктор Викторович Бахтин, кандидат исторических наук, доцент.



                Рассекреченные материалы: вся правда о геноциде на воронежской земле
          Какие тайны о том, что творили гитлеровцы в Воронежской области, можно узнать из рассекреченных документов ФСБ?

Тому, какие зверства над мирным населением чинили фашистские захватчики на оккупированных территориях Воронежской области, в своё время в «МОЁ!» был посвящён целый цикл публикаций. В феврале 2017 года на страницах нашей газеты стартовал проект «Подвиг народа», посвящённый памяти простых жителей Воронежской области – женщин, детей, стариков, прошедших весь ужас оккупационного режима. Об их подвигах не рассказывают на уроках истории, к их могилам не возлагают торжественно венки 9 Мая, имена многих из них забыты.

Благодаря историку Николаю Сапелкину, проделавшему большую исследовательскую работу в архивах, мы публиковали данные о зверствах фашистов в разных районах нашей области с описанием героического сопротивления оккупационному режиму со стороны мирных граждан, а также информацию о погибших жителях с описанием обстоятельств и мест их гибели и фамилиями. Эти данные мы брали из актов о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков, которые составлялись специальными чрезвычайными комиссиями на основе заявлений граждан, опроса потерпевших, свидетелей, врачебных экспертиз и осмотра места совершения преступлений. Большая часть этих материалов никогда и нигде не публиковалась. Десятки лет они хранились в архивах.

Накануне Дня Победы в распоряжении редакции «МОЁ!» появилась новая порция данных о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории оккупированных районов Воронежской области, которые никогда и нигде до этого не публиковались. Они касаются не только преступлений в отношении мирного населения, но и зверств по отношению к военнопленным. Эти данные мы получили благодаря сотруднику Воронежского краеведческого музея Леониду Страхову, который проанализировал рассекреченные материалы архива УФСБ России по Воронежской области и написал большую исследовательскую работу «О причастности националистических вооружённых формирований к массовому уничтожению военнопленных и мирных жителей оккупированных районов Воронежской области в июне 1942 – январе 1943 годов».

Эти материалы проливают свет на истинные причины фашистских злодеяний, позволяют ответить на многие вопросы, которые до этого оставались без ответа, а главное – подтверждают, что нацистский режим на оккупированных территориях Воронежской области во многом попадает под определение геноцида.

Что скрывалось за отговоркой о борьбе с партизанами?
Одной из главных целей нацистских карателей на оккупированных территориях была борьба с партизанами. Необходимостью этой борьбы немцы, венгры и итальянцы оправдывали массовые аресты и расстрелы. Однако архивные материалы показывают, что каратели не стремились проводить объективные расследования. Под предлогом противостояния партизанам отдельные военнослужащие буквально давали волю своим садистским наклонностям.

В селе 1-е Сторожевое Давыдовского района (ныне — Острогожский район) нацистские захватчики заподозрили наличие группы партизан. Однако немцы не стали проводить расследование. Они просто согнали 150 местных жителей и расстреляли, объявив их партизанами. Другой акт свидетельствует, что в августе 1942-го в Погореловске Подгоренского района был замучен 80-летний колхозник колхоза им. Ворошилова Краснопольский А.В. Он искал свою корову, захваченную венгерскими солдатами. Был задержан патрулём и отправлен в штаб венгерского карательного отряда. Старика, который с трудом передвигался, обвинили в принадлежности к партизанам! Выбивая признания, перед расстрелом ему «топором отрубили конечности пальцев, прорубили спину, отрубили нос, отрубили руки, выкололи глаза».

И таких материалов – множество. Все они показывают, что подобные преступления носили массовый характер и не пресекались со стороны командования и руководства гражданской оккупационной администрации. Это свидетельствует о том, что к массовым преступлениям были причастны не только особые карательные структуры, но и обычные фронтовые части, то есть все элементы обширной нацистской системы.

Кто на самом деле занимался грабежом на оккупированных территориях?
Грабёж мирного населения носил как организованный (вывоз продукции сельского хозяйства и животноводства, иных товаров и ценностей по распоряжению нацистских властей), так и стихийный характер, когда солдаты и офицеры отбирали у советских граждан на оккупированных территориях абсолютно любые вещи. В результате после успешных наступлений в отбитых у немцев окопах, блиндажах и ДЗОТах красноармейцы обнаруживали детские вещи, одежду, бельё и часы-ходики. В обозе в подготовленных к отправке в Германию посылках изымались женские вещи, крестьянские ковры, овечьи шкуры, валенки, платки и детские игрушки. В некоторых районах даже немецкие власти пытались бороться со стихийным грабежом. В частности, в Богучарском районе развешивались приказы о запрете изымать у населения скот и вещи. Тем не менее солдаты противника продолжали заниматься грабежом. Причём подобные преступления совершали не только венгры (которых даже немцы порой считали отребьем), но и сами немцы, обладавшие более высоким уровнем жизни по сравнению с гражданами СССР.

В некоторых районах оккупационные власти стремились наладить мирную жизнь. В частности, крестьяне наделялись земельными участками из расчёта 1 га на семейный крестьянский двор и 0,5 га – одиночкам. Как свидетельствуют агентурные данные НКВД, это «в высшей степени удовлетворяло индивидуальные запросы крестьянства». На 15 - 20 душ выделялась лошадь для обработки земли. «Все эти начинания настраивали крестьянство на мирное содружество с немцами, но всё это ломалось появлением проходящей фронтовой части, которая, не считаясь ни с чем, отбирала у населения фураж, свиней, била людей и сводила на нет всю хитроумную политику организаторов нового порядка на оккупированной территории». Таким образом, по материалам НКВД видно, что часто инициаторами репрессий выступали фронтовые части, действовавшие вопреки интересам оккупационных властей.

Почему в концлагерях для военнопленных так плохо кормили?
Во многих источниках приходится читать, что немцы не кормили должным образом пленных красноармейцев, потому что у них просто не хватало продовольственных ресурсов для такого огромного числа военнопленных. Однако рассекреченные документы УФСБ показывают, что противник целенаправленно морил людей голодом.

Из показаний жителя Острогожска Мищенко К.И.: «Все военнопленные в лагерях у немцев жили в ужасных условиях. По нескольку человек умирало за день от голода и от рук немецких палачей. Как-то узнав о том, что в лагерях есть наши острогожские люди, мы решили с сестрой сходить и узнать, быть может, в плену есть кто из наших. Это было в последних числах октября 1942 г. Когда мы пришли к лагерю, нас близко не подпускали, так как стоял часовой и грозил нам винтовкой. Отойдя метров на 50 – 60 от изгороди, мы увидели, как один красноармеец, весь изорванный и измученный, просил у нас что-нибудь поесть. Одна женщина дала нам хлеба кусок и груш, и мы решили передать ему. В то время как мы уже почти подошли к нему, нас увидел часовой и начал кричать на нас. Надзиратель и комендант лагеря, взяв за ворот красноармейца, волоком потащили к башне, которая была посредине двора. Собрав всех военнопленных, комендант взял доску шириною 10 – 12 см и несколько раз ударил по голой спине красноармейца. Он упал, его товарищи взяли и понесли, не знаем куда. Был ли он жив или мёртв – не знаем».

Таким образом, нацисты препятствовали мирным жителям подкармливать заключенных лагерей. Следовательно, военнопленных целенаправленно морили голодом, то есть оккупанты проводили политику геноцида.

Для чего красноармейцев водили по улицам в лохмотьях?
О зверствах в отношении военнопленных написано много. Однако архивные материалы позволяют выделить ещё одну цель преступного обращения с содержащимися в лагерях красноармейцами. Из показаний жителя Криниченского сельсовета Острогожского района Пикулина И.В. следует, что немецкие и венгерские офицеры организовали в селе Криница «пропускник» для «обработки» военнопленных. Сюда приводили только что захваченных красноармейцев. Нацисты «снимали тёплую одежду и обувь, надевали лохмотья на пленного и бросали на несколько дней в погреб. Есть не давали. После того как человек истощал, измученный и убранный в лохмотья, тогда разрешалось его сопровождать в тыл через сёла, демонстрируя перед населением, что «вот какая Красная армия». Это делалось с той целью, чтобы внушить населению временно оккупированных районов, что Красная армия разута, раздета и голодная. Таким образом, античеловеческая политика в отношении пленных проводилась и в пропагандистских целях.

Почему вербовали в первую очередь украинцев?
Теми же методами оккупанты вербовали на службу. Путём создания нечеловеческих условий у пленных ломали волю к сопротивлению. Людей фактически ставили перед выбором: либо служба нацистам, либо мучительная смерть.

В материалах разведки НКВД сохранилось описание типичного лагеря на территории Воронежской области. Немцы организуют лагеря на голой земле, сгоняя от 1 000 до 3 000 человек. Людей огораживают колючей проволокой «и начинают под открытым небом морить голодом, выдавая на день стакан шелухи от гречихи с горячей водой или стакан подсолнухов. Так проходит 7 – 8, а иногда и 20 – 30 дней, слабые гибнут, затем приходит офицер или переводчик и начинается запись желающих работать».

Разведчик сам же даёт оценку данным фактам: «Конечно, умирать не хочется, от желающих отбоя нет. Выбирают поздоровее, зачисляют в обоз, кормят неплохо. начинается обработка о добровольном вступлении в армию немцев, в частности в национальные части, украинские и народов Востока».

Агент отмечает роль переводчиков в организации национальных армий на стороне противника. Немцы осознают важность услуг данных людей, поэтому переводчики получают жалование и льготы на уровне офицеров.

По данным агента НКВД, немецкое командование использует национальные формирования украинцев и восточных народов (в этих частях состав немцев от 10 до 15%) для выполнения карательных заданий, в том числе на территории Воронежской области. О составе и деятельности этих формирований ещё только предстоит узнать. Однако уже понятно, что противник делал ставку на украинский национализм не только применительно к регионам Западной Украины, но и даже в пограничных УССР областях с исторически незначительной долей украинского населения.

Кто такие Люди «И»?
Помимо установления максимально жестокого режима нацисты стремились оказывать на военнопленных идеологическое давление и вести среди них пропагандистскую работу. Об одном из эпизодов данной работы свидетельствуют рассекреченные материалы о так называемых Иббенбюренских людях, или Людях «И» – добровольцах из числа военнопленных украинской национальности, проходивших под руководством Абвера специальную подготовку в лагере «Команда № 1750» (находился рядом с г. Иббенбюрен, Вестфалия) в целях ведения диверсионной работы в советском тылу.

Фактически после прохождения курса обучения в «Зондерлагере» большая часть слушателей возвращались в прежние лагеря военнопленных для проведения активной пропагандистской работы против советской власти, за создание самостоятельной Украины, а также с заданием по выявлению среди советских военнопленных лиц, настроенных против немцев. О таких следовало секретно доносить администрации лагеря. Также некоторые слушатели «Команды № 1750» получали особые секретные задания и покидали территорию лагеря.

Сколько платили изменникам Родины?
В архиве УФСБ России по Воронежской области недавно был рассекречен интересный документ о штате и уровне заработной платы (за 2 недели октября 1942 г.) сотрудников россошанской вспомогательной полиции, которая состояла из советских граждан, которые стали работать на оккупантов. В состав вспомогательной полиции входили начальник (получил 619 руб. 20 коп.), заместитель начальника (432 руб.), помощник начальника (432 руб.), следователь (378 руб.), 3 агента (378 руб.), секретарь (180 руб.), машинистка (135 руб.), 2 старших по смене (436.50 руб.), уборщица (67.50 руб.), повар (135 руб.), помощник повара (90 руб.), 2 конюха (108 руб.), кладовщик (180 руб.), 2 разводящих (178.20 и 237.60 руб.), 18 часовых (от 129 до 306 руб.).

Подчеркнём, речь идёт о заработке всего за 2 недели. Месячный заработок рядового россошанского полицая был в районе 435 руб., а у вышестоящих должностей доходил до 850 – 1 250 руб. Для сравнения, рабочие на военных заводах получали по 600 – 700 руб., рабочие прочих отраслей и на вспомогательных производствах – 300 – 600 руб.

Кто был главным палачом Воронежа?
В июне 1966г. во 2-м отделе УКГБ по Воронежской области составлена справка «О злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в городе Воронеже и Воронежской обл.». В документе приводятся имена нацистов, уличённых в массовых убийствах.

Одним из главных палачей Воронежа был руководитель особого карательного отряда Зондеркоманды 4а Вальдемар фон Радецкий. Именно он отдавал приказ о расстреле в Песчаном логу в конце августа 1942-го, ставшем одним из самых массовых убийств за время оккупации Воронежа. Фашисты вывезли сюда и расстреляли в общей сложности 452 мирных жителя, среди которых было 35 детей. Именно ему принадлежит приказ, чтобы все жители, оставшиеся в Воронеже, покинули его, а тот, кто останется в городе, будет расстрелян или повешен. Многочисленные виселицы на городских фонарных столбах, оградах и даже на руке памятника Ленину – тоже «заслуга» фон Радецкого.

Как заявлял он сам: «Мне нужны порядочные люди, которые помогли бы мне произвести чистку города (Воронеж), так как практика показала, что в тех местах, в которых мы это делали не сразу, мы потом имели много осложнений». Примечательно, что фон Радецкий, который по происхождению является балтийским немцем, родился в Москве. Этот военный преступник, на счету которого тысячи жизней ни в чём не повинных людей, был приговорён Нюрнбергским трибуналом к 20 годам заключения. Однако уже через 3 года освободился по амнистии. Умер фон Радецкий в феврале 1990 года в возрасте 79 лет в городе Гессен (Германия), где после освобождения активно участвовал в культурно-исторической деятельности диаспоры балтийских немцев.
                автор: Роман ПОПРЫГИН


                Виселицы на площади. Как вели себя фашисты в оккупированном Воронеже
                Факты нацистских преступлений из областного госархива
                Виселицы на площади. Как вели себя фашисты в оккупированном Воронеже
РИА Воронеж Текст — Нина Смирнова, фото — Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области
Ко Дню памяти и скорби, который ежегодно отмечается в стране 22 июня, мы подготовили материал об эпизоде, который чуть было не стер Воронеж с лица земли, – периоде, когда город оккупировали фашисты. О злодеяниях немцев на воронежской земле журналисту РИА «Воронеж» рассказала ведущий архивист Государственного архива общественно-политической истории области Анна Гончарова.

Очередь на казнь
Июльским вечером 1942 года на улицах Воронежа затрещали немецкие мотоциклы и послышались автоматные очереди – так началось 212-дневное противостояние фашистам.

– Цветущий и развитый в промышленном отношении город в короткие сроки превратился в груду развалин. Заняв Воронеж, немецко-фашистские оккупанты начали истязать и казнить жителей города с намерением истребить как можно больше советских людей. В госархиве хранится множество документов, свидетельствующих об этом кровавом периоде в истории Воронежа, – отметила архивист.

«Они пришли нас убивать». Историк – о судьбе оказавшихся в нацистской оккупации воронежцев
«Они пришли нас убивать». Историк – о судьбе оказавшихся в нацистской оккупации воронежцев
Так, в справке «О злодеяниях немецко-фашистских оккупантов за время пребывания их в Воронеже» указано, что «...у Петровского парка на телеграфном столбе была повешена женщина, на Пролетарской улице – четверо мужчин, у дома Связи и на Плехановской улице фашисты повесили более 60 человек, на площади 20-летия Октября (ныне – площадь Ленина) на бронзовой руке памятника Ленину повесили неизвестного гражданина и девочку...». Также сохранились воспоминания жены военнослужащего Лебедева, которая описала страшные подробности жизни оккупированного Воронежа:

– Первого июля 1942 года при бомбежке Воронежа вражеской авиацией меня тяжело ранили в ногу. Я попала в больницу имени Плеханова, где пролежала до 7 июля, когда немцы выбросили меня из больницы вместе с другими пациентами. По пути домой увидела, как фашистские палачи вешали мирных граждан на площади 20-летия Октября. Там стояли две виселицы: на одной из них висела девушка лет 20 или 22 в черной юбке и белой кофточке, на другой – женщина лет 35 в голубом платье с какой-то табличкой на груди. Прочитать надпись на табличке я не могла, близко к виселицам народ не подпускали. Вся площадь была заполнена немецкими солдатами и офицерами. Вблизи виселиц стояла группа советских граждан, плотно окруженная немецкими солдатами и офицерами. Это были советские люди, ожидавшие своей очереди на повешение. При мне с виселицы сняли девушку, а на ее место повесили мальчика лет 12. Стоявшие рядом со мной граждане говорили, что это был сын висевшей на другой виселице женщины в голубом платье. Больше смотреть на эти ужасы я не могла и пошла домой. У Кольцовского сквера, на ограде, что выходит ко Дворцу пионеров, висели пять мертвых мужчин 28;35 лет. За что они были умерщвлены – не знаю...

Известно, что немцы расстреляли 12 воронежцев, проживавших у берега реки в районе СХИ, за передачу советским войскам сведений о расположении огневых точек. Согласно документам областного госархива, нацисты прибегали к таким варварским способам убийства, как закапывание живьем в землю: так убили 70-летнего старика Калипова.

«Пепелище, усеянное трупами»

Захватив город, оккупанты заключили всех мужчин во временный концлагерь на строящемся кладбище и, продержав их несколько дней без пищи, погнали к Нижнедевицку. Как следует со слов очевидцев, в пути от Воронежа до Нижнедевицка расстреляли до 300 мужчин. По данным архива, среди них был обессиливший рабочий Паровозоремонтного завода Овчинников.

Среди прочего немцы устроили дом терпимости в месте, где прежде размещались детские ясли «Венок Ильичу» (улица Пушкинская, 26). Туда фашисты пригоняли девушек и женщин, где подвергали их насилию и издевательствам. Во время отступления, чтобы скрыть следы преступлений, нацисты взорвали главный корпус этого здания. На обнаруженных там трупах были следы жестоких пыток.

                Безжалостные палачи. Кто расстрелял воронежцев в Песчаном логу

Во главе карателей стоял Вальдемар фон Радецки. Именно он приказал мирным жителям захваченного Воронежа в короткие сроки покинуть город и распорядился установить устрашающие виселицы на центральной площади, улицах 20-летия Октября и Краснознаменной. Многих из тех, кто по каким-то причинам не мог оставить жилище, по указу штурмбанфюрера расстреляли или повесили. А в августе 1942 года Радецки отдал приказ о расстреле мирных жителей в Песчаном логу, где расстались с жизнью 452 воронежца, включая 35 детей.

В помощь Вальдемару фон Радецкому был сформирован вспомогательный карательный отряд под командованием немца Фелькера.

Главврач дома инвалидов вспоминала, что приехавшие к ним немцы отобрали всех евреев, двух работавших врачей и несколько инвалидов, и расстреляли их за ближайшими кустами. Среди них был известный престарелый и больной доктор Вержбловский. Кроме того, 5 августа 1942 года во дворе комендатуры на улице 9 Января расстреляли советского художника-живописца Александра Бучкури, его супругу и двух ее братьев.

– В августе Воронеж окончательно утратил прежний вид и превратился в пепелище, усеянное трупами, – отметила Анна Гончарова.

Уничтожали здания, сжигали заводы
Захватчики грабили горожан, жгли здания, уничтожали культурные ценности города. Так, немцы взорвали пятиэтажное здание Обкома ВКП (б) (сейчас на этом месте находится Никитинская библиотека), Государственный университет, Дворец пионеров и железнодорожный вокзал. Был уничтожен городок сельскохозяйственного института, телефонная и телеграфная сети, дом бывшего Дворянского собрания, детские сады, школы и магазины. От дома Тулиновых, в котором до войны размещалась редакция газеты «Молодой коммунар», остался лишь каркас.

«Беглецов заставили рыть себе могилу». Воронежские сельчане – об ужасах военной оккупации
«Беглецов заставили рыть себе могилу». Воронежские сельчане – об ужасах военной оккупации
В июле и августе 1942 года оккупанты вывезли из города имущество, принадлежащее жителям, и ценное оборудование стоимостью более 2 млрд рублей. В том числе в Германию отправили металлические памятники, среди которых был бронзовый памятник Ленину с центральной площади.

Немцы частично разрушили электрическое хозяйство. Особенно сильный урон нанесли промышленности: были полностью сожжены или взорваны Маслозавод, Макаронная фабрика, завод по переработке овощей, Мельзавод №2, оборонный завод имени Калинина, яйцесушильный завод, крупокомбинат № 31 и две водонапорные башни. На оборонном заводе имени Сталина взорвали три цеха, а на жиркомбинате – котельную, водородную станцию и ряд цехов.

После изгнания оккупантов комиссия по расследованию немецких злодеяний зафиксировала факты зверств и насилия над мирными жителями.

В фонде регионального госархива хранится справка «О зверствах оккупантов в Воронеже и районах области» от 19 мая 1943г., которая подтверждает масштаб последствий этого периода: «После освобождения Воронежа от немецких оккупантов в домах, подвалах и блиндажах обнаружено 184 трупа из числа мирного населения, большинство трупов принадлежат людям, зверски замученным немецкими оккупантами... Фашисты зверски расправлялись и с детьми. Например, в квартире гражданина Теплова в доме №10 по улице Цюрупы обнаружен труп девочки 12 лет, которую фашисты убили выстрелом в грудь. В доме №38 по улице Дурова нашли труп мальчика 12 лет, убитого фашистами выстрелом в голову...».

– Опыт героического прошлого, запечатленный в архивных документах, рассказывает грядущим поколениям, что война – это не просто цепь героических событий и чудовищных жертв, ценой которых добивались победы наши славные воины, но и каждодневный подвиг мирных граждан. Тех, кто остался на оккупированной территории, трудился на благо фронта, воспитывал детей, ухаживал за стариками и погибал за свою Родину в тылу. Тех, кто не был отмечен Звездой Героя, но достойно прошел свой путь, чуть-чуть не дожив до дня Великой Победы, – резюмировала Анна Гончарова.



В лагери военнопленных фашисты бросали не только захваченных ими бойцов и командиров Красной Армии, но и мирных жителей. В этих лагерях были и старики, и женщины, и даже дети. Так, в Латненском лагере половина заключённых состояла из жителей Воронежа. Много женщин и детей было брошено фашистами в Россошанский лагерь.
Гитлеровцы почти в каждом захваченном ими районе Воронежской области создали по нескольку таких лагерей. Часть заключённых в лагери они использовали по строительству дорог, оборонных укреплений и т. д., а часть угоняли на различные тяжёлые, изнурительные работы в Германию.
В зависимости от потребности в «дешёвой рабочей силе» количество таких «военнопленных», заключённых в лагерях, колебалось от нескольких сот человек до нескольких тысяч. Так, в селе Семилуки фашисты держали в лагере около 200 человек, при станции Латная — около 400 человек, в лагере Первомайского совхоза, Радченского района, находилось до полутора тысяч человек. В острогожских лагерях на кирпичном заводе и на хуторе «Новая мельница» содержалось по 3 тысячи и более военнопленных. В городе Россоши, в лагере на усадьбе колхоза «Путь Ленина», содержалось до 10—11 тысяч человек, среди которых было значительное количество мирных советских жителей.
Кроме обычных лагерей «для военнопленных», Фашистские оккупанты организовали ряд специальных, так называемых партизанских лагерей, куда бросали партийных работников, советских активистов и партизан. В эти лагери заключались те, кого фашисты считали особо «политически неблагонадёжными».
Если заключённые в лагери для военнопленных использовались на работах и выводились за пределы лагеря, то находившиеся в партизанских лагерях были совершенно отрезаны от внешнего мира. Их выводили из лагеря только для допроса или пытки в гестапо. Попасть в партизанский лагерь — это значило быть обречённым на виселицу или медленную смерть от голода, холода и побоев.
Под лагери фашисты использовали обычно скотные дворы или овраги. Лагери обносили проволочным заграждением в девять-десять рядов колючей проволоки. На территории лагеря иногда сооружались примитивные постройки вроде сараев для ночёвки заключённых, кухни или погреба. Больные и раненые размещались вместе со здоровыми.
За оградой фашисты зарывали трупы замученных людей.
Режим в лагерях повсюду был зверским. Фашистские оккупанты добросовестно выполняли приказания своего командования, которое в секретном указании от 25 июля 1941г. говорило: «Всякое снисхождение, человечность по отношению к военнопленным строго преследуются. Германский солдат всегда должен давать пленному ЧУВСТВОвать своё превосходство». Это указание своего начальства фашистские бандиты проводили в лагерях на оккупированной части Воронежской области со всей жестокостью и беспощадностью. С раннего утра и до позднего вечера, в жару и мороз, в дождь и слякоть военнопленных заставляли работать на фашистских хозяев.
Военнопленные в фашистских лагерях постоянно голодали. От голода, непосильной работы, холода и от отсутствия медицинской помощи они гибли ежедневно десятками.
Вот что рассказывает военврач 3-го ранга Василий Петрович Мамченко о немецком лагере № 191 на кирпичном заводе Острогожска, в котором он сам пробыл несколько месяцев, «Немцы отвели для размещения русских военнопленных кирпичный завод, хотя там не было помещений, пригодных для жилья. Пленных попросту загнали в сарай для сушки кирпича, где не было ни окон, ни потолка. Пленным не давали даже соломы для подстилки — они спали на голой земле. Точно в таких же условиях находились больные и раненые. Никаких медикаментов и перевязочных материалов лазарет не имел, несмотря на массовые заболевания. В лазарете всегда находилось не менее 200 человек... Раны бойцов гноились, в них заводились черви, развивалась газовая гангрена, были частые случаи столбняка. Лагерный режим был очень жестокий. Пленные работали по 10—12 часов на земляных работах. Кормили утром и вече¬ром баландой — тёплой водой с просом или ржаной мукой. И то давали только по нескольку ложек. Изредка, в виде подачки, варили мясо павших лошадей, туши которых издавали зловоние. Но врач лагеря, немец Штейнбах, за¬явил, что «для русских собак это мясо вполне хорошего качества».
Если военнопленные раненые и больные отказывались работать, их избивали до полусмерти. Когда голодные люди по пути на работу нагибались, чтобы поднять с дороги оброненные с воза свёклу или картофелину, мадьяры-конвоиры пристреливали их на месте. Они также пристреливали тех пленных, которые отставали в пути на работу. Часто мадьяры убивали пленных без всяких причин... Смертность в лагере составляла ежедневно от 30 до 50 человек. Умирали от истощения, от дизентерии, сыпного тифа и от запущенных ран. Общее количество умерших с конца августа 1942 года до середины января 1943 года — около 3 тысяч человек.
В конце октября 1942г., когда вода в речке была подёрнута тонкой плёнкой льда, лагерный офицер капитан Клюс приказал вывести всех пленных, в том числе « раненых, на берег реки и заставил мыться в ледяной воде; те, кто отказался мыться, были избиты полицейскими, В результате этого «купания» Многие из пленных заболели воспаление легких.
Некоторые военнопленные, не выдержав всех ужасов режима в фашистских лагерях, кончал» жизнь самоубийством. Когда два военнопленных убежали из этого лагеря и были пойманы, то гитлеровцы заставили их вырыть себе могилу, а затем расстреляли».
В селе Солдатском, Шаталовского района, мадьяры заставили трёх военнопленных, раненных в ноги, босиком плясать на костре, а затем расстреляли их.
Большой лагерь был на хуторе Новая Мельница, Острогожского района. До 3 тысяч военнопленных, заключенных в этом лагере, использовались на строительстве железнодорожной Ветки между Острогожском и Евдаково.
Военврач З-го ранга Иван Алексеевич Нечкин шестъ месяцев томился в этом лагере. Вот что от рассказывает о нём:
«На работе нельзя было разогнуть спины и закурить - тотчас же обрушивалась палка охранника. Палка и розга были единственным» средствами обращения и общения лагерной охраны с военнопленными.
17 сентября, в то время когда военнопленные были на работе, гитлеровцы заложили в печку барака, В котором размещалось 600 человек, взрывчатое вещество. Вечером, когда барак наполнился людьми, возвратившимися с работы, печка была затоплена. Последовал оглушительный взрыв, и пламя тотчас же охватило камышёвое перекрытие « стены барака. Пленные кинулись к дверям, но там им преградили путь венгерские охранники, которые стали стрелять в толпу. Трупы завалили вход. Началась паника, давка, раздались дикие крики о помощи. Вскоре едкий дым задушил людей в бараке и они сгорели.
Всего погибло 397 человек. 80 человек получил» тяжёлые ожоги. Из них 50 человек умерли в лазарете. Таким образом, общая цифра погибших равняется 447 человекам. Об этом злодеянии гитлеровцев, как они ни старались его скрыть, знают и в городе и во всех окрестных сёлах.
Много военнопленных уничтожили немцы при своём отступлении. Но остались живые свидетели их преступлений, и мы рассказываем о них, чтобы весь мир знал ещё одну правду о их злодеяниях».
Фашистская охрана лагерей раздевала военнопленных чуть ли не догола, оставляя им только негодную обувь и одежду. Истощённых, измученных, одетых в лохмотья военнопленных фашисты прогоняли через захваченные ими советские сёла, чтобы показать населению, что Красная Армия разута, раздета и голодает, что она не является боеспособной силой.
К осени заболевания и смертность среди заключённых резко возросли. Оккупанты под предлогом сбора для них обуви и одежды в ряде мест устраивали принудительную развёрстку среди населения. В Первомайском совхозе, Радченского района, все рабочие и служащие, в семьях которых имелись призванные в ряды Красной Армии, были занесены полицией в особые списки. Всем им предлагалось сдать в комендатуру тёплые вещи «для военнопленных». Отобранные таким образом одежда и обувь были вывезены из совхоза, и заключённым из них ничего не передали. Зато из лучших вещей, отобранных у местных жителей, портные несколько недель шили костюмы и пальто для фашистских жандармов.
Голод, холод, изнурительные работы, ежедневные побои плетью, палкой и прикладом — таков режим, который установили фашистские варвары в лагерях для военнопленных. Ассистент Воронежского государственного университета Н. И. Сверчков, находившийся некоторое время в Латненском лагере, говорит: «Нас били без всяких причин и оснований. Били лишь потому, что это нравилось палачам. В своих истязаниях они не знали никаких пределов. Совершенно больных, неспособных стоять на ногах, они принуждали работать, и если они падали, то их избивали. При побоях людей нередко раздевали догола и пороли до тех пор, пока они не теряли сознание.
Особое удовольствие доставляло фашистским охранникам бросать за проволоку куски тухлой конины или заплесневелого хлеба и наблюдать, как голодные военнопленные бросались за ними.
Когда колхозники пытались передать военнопленным продукты или одежду, то фашистские охранники прогоняли и избивали их. Охранники Кантемировского лагеря травили собаками тех колхозниц, которые близко подходили к лагерям.
У многих лагерей были вывешены такие объявления на немецком и русском языках:

«СТОЙ!
ЗАПРЕТНАЯ 30HA!
ВНИМАНИЕ!

Всем частным лицам строго запрещается вращаться в запретной зоне.
Кто будет встречен, в того часовые без оклика станут стрелять!
Командующий германскими войсками».
Гражданка села Семидесятского, Хохольского района, колхозница А.А. Денисова с группой женщин пришла к лагерю и хотела передать военнопленным хлеб и другие продукты. Немецко-фашистские часовые избили колхозниц, а все продукты отобрали.
В том же селе одна женщина, проходя мимо лагеря, бросила через проволочные заграждения буханку хлеба. Когда изголодавшиеся пленные кинулись за хлебом, мадьярские часовые без предупреждения открыли стрельбу и убили четырёх военнопленных.
Во всех лагерях фашисты систематически уничтожали советских военнопленных.
В Коротоякском районе фашисты замучили и расстреляли свыше 300 военнопленных, в Репьёвском районе — около 400 человек. В колхозе «Путь Ленина», около города Россошь, 5 июня 1943г. в пяти силосных ямах было найдено более 500 трупов, зверски изуродованных и замученных гитлеровцами советских людей.

Сейчас точно установлено, что начиная с 10 июля 1942г. в Россошанском лагере гитлеровцы ежедневно расстреливали советских людей. Вот что рассказывают свидетели этого преступления фашистских мерзавцев:
«Группу заключённых фашисты подводили к яме и приказывали немедленно раздеться. Спуститься в яму и лечь лицом к земле. Затем один из фашистов стрелял лежащему в затылок. Следующего силой заставляли ложиться рядом с ещё тёплым трупом расстрелянного и повторяли с ним то же самое. Когда ряд трупов доходил до противоположной стороны ямы, очередные жертвы заставляли ложиться на трупы ранее расстрелянных». За три недели эта траншея была заполнена и расстрелы были перенесены в другие места. Отступая из города Россоши, гитлеровцы погнали за собой и пленных из лагеря. По дороге тысячи из них были расстреляны в сосновом лесу.
Фашистские людоеды и изверги не останавливались ни перед какими гнусными и бесчеловечными издевательствами над военнопленными.
Агроном Троепольский, проживавший во время оккупации в селе Гнилом, Острогожского района, видел, как группа военнопленных, работая у ручья, изнемогала от жажды и не имела права напиться воды, так как фашистская охрана не разрешала этого делать. Часовой с винтовкой не давал пленным ни на секунду прервать работу. «Один пленный,— рассказывает Троепольский, — застонал и разогнулся. В тот же миг ему в спину последовал сильный удар и раздался дикий крик часового: «Работай, сволочь!» От сильного удара пленный упал. Потом он попытался подняться, но сил не было. Повернув лицо к немцу, он зашептал: «Пить!,.» Вместо воды он получил пять сильных ударов прикладом в спину. В это время мимо проходил немецкий батальон, состоявший из 17—18-летних парней, привезённых из Германии с тем, чтобы они прошли практику подготовки «полноценного арийского солдата». Подойдя к умирающему от голода, жажды и побоев, фашистский офицер, шедший во главе колонны, ударил его кованым каблуком в голову. Кровь обагрила волосы и лицо военнопленного, но он не пошевельнулся. Это, однако, не остановило молодых зверей. Следуя примеру своего офицера, они одни за другим подходили к убитому и с диким хохотом наносили ему удары. Вскоре голова несчастного превратилась в кусок окровавленного мяса, втоптанного в землю».

Жительница города Острогожска Мария Терентьевна Майданникова была свидетельницей следующей кровавой расправы фашистов:
«5 января 1943 года гитлеровцы гнали по Острогожску около сотни русских военнопленных. У них был несчастный, измученный вид. Одеты они были в лохмотья. Несмотря на мороз, только немногие имели рва¬ные сапоги. У остальных ноги были обмотаны грязными тряпками. У некоторых не было даже шапок. С тротуара русские жители бросали платки, которыми пленные обвёртывали головы. Конвоиры отгоняли жителей и грозили им, запрещая подходить к пленным. Мадьяры вели пленных к магазину на улице Медведовского (рядом с аптекой) и часть из них загнали в подвал этого дома. Вскоре я заметила, что в подвале вспыхнул огонь. Через несколько минут оттуда донеслись отчаянные крики. Я осторожно подошла к подвалу и заглянула внутрь. Там ярко горел костёр. Два мадьяра держали над ним за плечи и за ноги пленного и медленно поджаривали его живот и ноги на огне. Они то поднимали его над огнём, то опускали ниже, видимо, наслаждаясь его мучениями. Так они терзали его минут 20, а когда он затих, мадьяры бросили его лицом вниз на костёр. Вдруг пленный опять задёргался. Тогда один мадьяр с размаху вонзил ему в спину штык».
16 января 1943 года в боях за село Гнилое, Острогожского района, был тяжело ранен и попал в плен к мадьярам красноармеец Родион Степанович Пиритохин. Мадьяры три дня не давали ему пищи, ни разу не перевязали раны. По нескольку раз в день они приходили в избушку, где лежал Пиритохин, и мочились па его раны. 20 января Пиритохин был подобран нашими бойцами в очень тяжёлом состоянии.
Жители хутора Лиман, Радчеадского района, были свидетелями дикой расправы немецкого офицера над советским бойцом. Немец, сидя на лошади, заставлял красноармейца бежать впереди, подгоняя его плетью. Затем пленного принудили купаться «в ледяной воде и бросали в воду возле него гранаты, заставляли в вытянутой руке держать снятое с жатки сидение, а когда он, обессилев, опускал руку, его избивали. Эти пытки продолжались в течение трёх дней, после чего избитого и истерзанного, красноармейца гитлеровские изверги заковали в кандалы и погнали в концлагерь.
Когда доблестные войска Красной Армии зимой 1942/43 года перешли в наступление и освобождали от фашистской нечисти один район за другим, гитлеровцы, отступая, пытались уводить в свой тыл военнопленных, находившихся в лагерях. Но удар Красной Армии был настолько силен и стремителен, что немцам не всегда это удавалось, и большинство советских людей было освобождено от фашистской каторги.
                С.Аброськин «Зверства фашистов в Воронежской области» ОГИЗ* Госполитиздат * 1943г.



В Воронежской области поисковики обнаружили останки сотен погибших в нацистском концлагере, созданном на оккупированной территории в 1942г. Тысячи узников — военнопленные, жители окрестных сел и деревень — строили секретную железную ветку, которая должна была открыть фашистам путь на Ростов, а затем и на Сталинград.
Заброшенное захоронение было скрыто зарослями кустарника и полуметровым слоем мусора, передает корреспондент НТВ Ольга Чернова. Это окраина поселка Каменка.
В 1942г. на территорию местного масложиркомбината фашисты согнали более пяти тысяч военнопленных. Участок, где немцы сваливали трупы умерших и казненных узников концлагеря, поисковикам показали местные жители.

Стометровый ров рядом с железной дорогой заполнен человеческими останками. У одних погибших переломаны кости, у других нет рук и ног, некоторые были расстреляны.

Согласно архивным данным, в Каменском и Острогожском районах в 1942г. гитлеровцы создали 14 концлагерей. Об этой трагической истории сейчас напоминает памятный знак при въезде в поселок Каменка. Пленных солдат и офицеров содержали в конюшнях и свинарниках. В народе гитлеровскую железнодорожную ветку прозвали Берлинкой — дорогой на крови.

Марии Киселёвой в 1942-м было 14 лет. Женщин и детей фашисты заставляли работать вместе с военнопленными. Теперь Киселёва вспоминает, как тайком носила пленным молоко и картошку и как вместе с мамой помогла бежать одному украинцу.

О жестоком режиме и смертности в концлагере Дулаг-191 стало известно из рассекреченного недавно акта о зверствах фашистов. Ежедневно от истощения, дизентерии, тифа и запущенных ран в лагере умирали до 60 человек. По свидетельствам бывшего военнопленного Василия Мамченко, узники работали по 10–12 часов, их кормили баландой, изредка протухшей кониной.

Врач лагеря немец Штейнбах заявлял, что «для русских собак это мясо вполне хорошего качества». На пленных он упражнялся в хирургических операциях и многих умертвил. Если раненые и больные отказывались работать, их избивали до полусмерти.

Сергей Зуев, глава ульяновского поискового объединения «Святой Гавриил»: «Нашли один ящик, в нем находились разрозненные части тел, восемь черепов, отдельно ноги».

К началу 1943г. Берлинка была готова, но стремительное наступление советских войск разрушило планы Гитлера. Отступая, немцы железную дорогу взорвали, а несколько тысяч военнопленных расстреляли и сожгли.

Михаил Сегодин, руководитель воронежского поискового объединения «Дон»: «Смертность была высокой, число погибших достигало около 60% от всех заключенных. Только по примерным подсчетам, погибли в лагерях 20 тысяч человек».

В районе бывшей гитлеровской стройки поисковики обнаружили еще четыре места массовых захоронений узников. Найденные останки 259 военнопленных планируют перезахоронить на центральном мемориале поселка Каменка. Имена троих из них поисковики надеются установить по найденным солдатским медальонам.


                ДОРОГА НА КРОВИ
              В начале ноября 1942г. Адольф Гитлер выступил с очередной политической речью.

– Я хотел выйти к Волге в определенном месте, возле определенного города. Случилось так, что этот город носит имя самого Сталина... Я хотел взять этот город. Не делая преувеличенных заявлений, я могу теперь сказать нам, что мы его захватили.

Говорил это Гитлер не как верховный главнокомандующий, больше – как партийный агитатор. Желаемое спешил выдать за действительное. Чаемая победа в Сталинграде окажется журавлем в небе. Хоть город лежал в руинах, он не был поверженным. Еще с августа смертельно страшные бои шли на подступах к нему за каждую пядь земную, а затем и за каждый дом. Уже в cентябрe немцы выдыхались без притока свежих людских сил, техники, оружия, боеприпасов, продовольствия. Потому железнодорожный гений и любимец фюрера господин статсекретарь министерства транспорта Ганценмюллер выжимал все соки из своих подчиненных: "Сталинград требует шестьдесят поездов в сутки, а получает только тридцать! Думайте!" Тогда-то в Берлине инженеры-спецы вперились в полевые карты. В кабинетах странно зазвучали названия русских железнодорожных станций – Острогожск, Лиски, Евдаково и даже малых степных сел, хуторков. Дело в том, что составы для войск из Европы на восток можно было гнать не только через Донбасс, но и по другой, харьковской ветке на Россошь, Кантемировку, Лихую. Ведь там летчики уже обживались на прифронтовых аэродромах. Там строились капитальные склады, хранилища.

Камнем на дороге встали Лиски. Взять их сходу немцам не удалось. Станцию за Доном советские войска держали крепко. На крутом повороте у реки надежно перекрыли фашистам рельсовый путь. Берлинские спецы решили его спрямить: быстро проложить железную дорогу километров в 25-30 на захваченной территории. Проложить путь через долы и холмы от острогожского пригородного села Гнилого через Петренково, Пахолок, мимо Ярков, Михново с выходом на Евдаково-Каменку.

                * * *
В крестьянском дворе пустынно. Лишь прутик в дверной ручке подсказывал, что хозяева рядом. На голос откликнулись с огорода. Калитку открыла бабушка Лена-Олена. "Я самая, Елена Петровна Копылова, 1918 года рождения". Сказала, как отрапортовала. Позавидуешь ей. Возраст на середине девятого десятка, но держится, довольно легко подхватила ведра с бурьяном. Гряды ухожены, не увидишь сорняка. Отполировано до блеска древко тяпки – бабуся не выпускает его из землистых, морщинистых, как и ее древнее лицо, рук.

Здесь, в селе Гнилом, огороды сбегают к некогда, наверное, болотистому лугу – откуда и "некрасивое" название у поселения. Сейчас же приусадебные наделы упираются в слегка затравенелую земляную насыпь, а не в густую зелень.

– Там и була чугунка, – указывает и объясняет бабушка Лена. – Прямо по нашим городам, дэ зараз ростэ картоха, йшлы пойизда.

Беседуем с ней в тенечке, сидя на лавочке.

– Нойнцих! – вдруг произносит она немецкое слово. "Девяносто" – был рабочий номер у неё, как строителя той железной дороги. На стройку местных жителей гоняли-собирали не по фамилии-имени, а под номером. Ты хуже скотины, которая ведь имела кличку.

Опоздаешь – плеткой огреют. А на ночь в наказание в кутузку запрут, в сарай колхозный. Без ужина тебя оставят.

– "Нойнцих" доставалось? – спрашиваю.

– А то нет. Били и запирали. Хоть дите малое на руках.

Самые тяжелые земляные, строительные работы несли на своих плечах военнопленные. Кто с киркой, кто с лопатой и тачкой. Копылова вместе с односельчанами ровняла откосы насыпи. Уже по рельсам толкала вагонетки – груженые и пустые.

– Пленных по всей дороге, сколько глазом видишь, "як комашни", – говорит Петровна. В её представлении – людской муравейник, Относились к ним охранники-надсмотрщики тоже "як к комашке, хлопнут – и нет человека. Тут же его прикопают".

– Каждая шпала на костях лежала, – сказала собеседница. Тяжко вздохнув, промокнула глаза чистыми уголками подвязанного под подбородком белого платочка.

Шестьдесят лет минуло тому, а память все хранит самые неожиданные подробности. В доме Копыловых квартировали немцы-железнодорожники Фриц, Франц, Генрих, Ганс. Чуть подобрели, когда узнали, что свекор Елены Петровны по-немецки "кумекал", с "германской", первой мировой войны, не забыл чужой язык, Даже шутки принимали, когда уже зимой, перед приходом наших солдат, отец советовал немцам ложиться спать не по-бабьи – в ночных рубахах, а в штанах. "Тикать, мол, легче будет..."

Из села Гнилого старая осевшая дорожная насыпь уводит степной балкой вдоль изножья крутогора в Петренково. В здешнем селе тоже еще живы люди, которые не забыли военную пору. Мария Михайловна Петренко-Матвиенко и ее муж Владимир Иванович указали, что "прямо против церкви через яр" колхозную ферму окружили загоном из колючей проволоки. Битком наталкивали туда военнопленных. Непокорных вешали для устрашения и долго не снимали. А местных жителей немцы и мадьяры выгнали из своих домов, сами заняли жилье.

Соседка Елена Степановна Петренко "своими очами бачыла", как пленных "живьём" в яму кидали, когда она ухитрилась однажды передать в бредущую на стройку колонну сумку с продуктами, заметивший это немец избил ее.

Женщинам, в ту пору еще молоденьким девчатам, на строительстве железной дороги тоже приходилось "копать землю". Когда поезда пошли, вдоль насыпи ставили снегозадерживающие щиты.

Село Ярки оказалось чуть в стороне от трассы. Тут еще в три часа ночи полицаи сгоняли людей и вели в хутор Пахолок на стройку.

Феоне Арсентьевне Полозюковой памятна первая встреча с немцем-мотоциклистом. В ее дворе сразу заскочил в курятник. Загреб яички и начал их пить. Надо же было ему разбить "бовтняк" – залежалое протухшее яйцо, которое оставляют в гнезде курам, чтобы знали, где нестись. "Как кинет мне его в лицо! Как "задеркочет" зло по-своему! Думала пристрелит. Так его испугалась. Обошлось". Но скотину со двора потом всю забрали.

Бахвалились похожими "подвигами" и сами завоеватели.

В сохранившихся в архивах советской контрразведки документах есть тоже "живые" свидетельства. Солдат мотопехотного полка Альфред Риммер гдe-то в здешних местах записывал в свой дневник: "15 июля 1942 года. Поехали в село, достали вишен. В обед были картофель и телятина. После обеда наше отделение уничтожило ещё две курицы, гуся, жареный картофель и вишни с сахаром. В 6 часов дали еще картофель с гуляшом. Это настоящий день обжорства. Из наших продуктов ничего не использовано, так как вдоволь добычи. Кухня режет ежедневно не меньше одной головы скота и солит свинину".

Солдат Ганс Цей писал в Германию своей Эмилии: "Мы надеемся, что война в России когда-нибудь закончится, если же нет, то мы покажем русским, что такое немецкая метла. Там, где проходит немецкий солдат, даже трава уже больше не растет..."

А Элизабет Шванцер из Бреслау отвечала на фронт унтер-офицеру Фрицу Деллаху: "...тебе теперь хорошо: идешь и берешь литр молока или еще чего-нибудь – этого мы себе здесь не можем позволить. От всего сердца желаем Вам и дальше такой жизни". Но столь сытной и благополучной не всегда была житуха и для Фрицев-Гансов. "Проходя через деревни, мы отбирали у крестьян молоко, яйца, птицу, – показывал на допросах военнопленный солдат Франц Хаммель. – Население нас встречало крайне недружелюбно. В одной из деревень, названия которой я не помню, мы остановились на ночь. Солдат Эрих Мюллер пошел ночевать в хату, а наутро его нашли во дворе заколотым вилами. Отряд жандармерии вел следствие и, несмотря на то, что зачинщиков не нашли, несколько жителей села было расстреляно".

Девяностолетняя бабушка – Феона из Ярков еще рассказывала, как удавалось спасать наших солдат, бежавших из плена со стройки. "На сенокосе были. Окликает боец из бурьяна. Там в зарослях скрывался. Накормили тем, что в торбочках с собой на обед брали. Принесли ему одежку старенькую, гражданскую. Вилы, грабли взял в руки. Работал вместе с нами, как свой. А ночью ушел, чтобы за Дон перебраться к нашим, хлеба, солонины ему дали. Дорогу указали".

Шестнадцать лет было в ту пору Елене Хрипченко из хутора Михново. Сейчас Елена Борисовна с трудом поднялась. Хвори одолели. Опираясь о спинку дивана, пыталась удобнее ставить больную ногу. Внучата-галчата с готовностью кинулись помогать бабушке и тут же прижались к ней с обеих сторон. Разом затихли и слушали, не шелохнувшись, наш разговор. "Все жилы из тебя тянет, места не найдешь. На погоду, наверное", – жаловалась женщина, будто извиняясь за свою немощность. Оказалось, что тягучая боль в ноге – кровавая зарубка-отметина с той "клятой" железнодорожной стройки.

– Батько на фронте. Мама тяжело болела, умерла. Нас в семье осталось четверо. Я самая старшая. Не пожалели, записали меня в рабочие. Без скидки на возраст.

– Что делали? Там мел взрывали, а мы эти куски крейды грузили. Мерку давали. Хоть умри, а накидай по счету доверху мелом свои вагонетки. Говорят, они с войны так и лежат на дне Кущевского пруда.

– Когда уже рельсы клали, упала мне на ногу железяка, аж кровь брызнула. Закричала. Немец-офицер, на нем картуз всегда чертом стоял, сжалился – врача позвал. Увязали мне ногу, лекарство дали, домой подруги еле доволокли...

Дальше Елена Борисовна рассказывала больше о пленных, с которыми работали рядом.

– Всегда голодные. Нам жалко их. Принесем поесть. А передать надо, чтобы часовой не заметил. Я из всех была самая маленькая, на меня конвойные меньше внимания обращали. Улучу момент, подойду поближе и – быстро передам узелок.

Смотреть на них страшно. Оборванные, вшивые. Прямо веником с себя вшей сметали.

Тех пленных, кто уже не мог работать, убивали на глазах. Возле дороги под насыпью траншея, туда сталкивали и пригортали землей.

...Елена Борисовна видела только один концлагерь для военнопленных. "Овчарню обнесли проволокой. Полицаи нас пугали: если на работу не выйдете, туда и вас отправим".

В Воронежском областном архиве хранятся сведения о десятках таких лагерей на оккупированной территории. Вдоль строящейся "чугунки" они располагались в райцентре Каменке (сразу два, по пять-шесть тысяч человек в каждом), в поселке Тимирязева (бывшая Голопузовка), в острогожских селах Петренково, Ближней Полубянке и других.

Есть свидетельство узника острогожского "Дулага 191" военврача Василия Петровича Мамченко. Содержали военнопленных на кирпичном заводе в сараях для сушки сырца. Ни окон, ни потолка, ни – хотя бы клочка соломы, на голой земле спали. На земляных работах заняты были до 12 часов. Кормили утром и вечером баландой – теплая вода, в которой намешано несколько ложек ржаной муки или пшена. Изредка добавляли зловонную конину. "Для русских собак это мясо вполне хорошего качества", – заявлял лагерный врач Штейнбах. Не будучи хирургом, он упражнялся в операциях на пленных и многих умертвил.

Если кто отказывался работать, избивали до полусмерти. На дороге, по которой пленных гоняли на работу, местные жители клали картошку, свеклу. Когда голодные наклонялись за едой, их пристреливали на месте конвоиры из мадьяр-венгров.

Подтверждали зверское обращение с людьми и сами враги. Под Сталинградом попал в плен абвер-офицер Вильгельм Лянгхельд. Было ему 52 года, капитан, уроженец Франкфурта-на-Майне, из семьи чиновника. Служил контрразведчиком в лагерях военнопленных близ Киева, Полтавы, Харькова, что особенно важно для нашего повествования – близ Россоши. На допросах Вильгельм довольно откровенно рассказывал:

"Немецкое командование рассматривало русских военнопленных, как рабочий скот, необходимый для выполнения различных работ. Кормили впроголодь лишь для того, чтобы они могли на нас работать.

Зверства, которые мы чинили над ними, были направлены на истребление их, как лишних людей.

В германской армии по отношению к русским существовало убеждение, являющееся для нас законом: "Русские – неполноценный народ, варвары, у которых нет никакой культуры. Немцы призваны установить новый порядок в России.

Мы знали также, что русских людей много и их необходимо уничтожить, как можно больше, с тем, чтобы предотвратить возможность проявления какого-либо сопротивления немцам".

Лянгхельд признался, что он провоцировал через свою агентуру попытки к бегству, и пристреливали отчаявшихся.

"Обыкновенно я избивал пленных палками толщиной в четыре-пять сантиметров. Избиение являлось обычным. С собаками наводили порядок. Натравливали их на тех, кто нарушал очередь за похлебкой: (от голода некоторые доходили до сумасшествия). Собаки сбивали с ног ослабевших и таскали.

Когда измученные голодом военнопленные теряли для нас ценность, как рабочая сила, никто не мешал нам расстрелять их".

И убивали! Свинцовой пулей. Нескончаемым голодом. Зноем и холодом. Нелечимыми боевыми ранениями и болезнями. Непосильным трудом. Прикладом автомата или просто ударом дубины "толщиной в четыре-пять сантиметров". Устрашающими публичными казнями. Безжалостным оскалом овчарки.

Обнародованы обличающие фашизм цифры. Более 4 миллионов советских солдат и офицеров попали во вражий плен, 2 с лишним миллиона из них погибли. Число военнопленных немцев вместе с союзниками – более 3,5 миллиона человек. И только 600 тысяч из них скончалось в нашем плену. Эти факты замалчивается или искажаются в угоду победителям "третьей мировой войны" озлобленными очернителями отечественной истории, мнящими себя летописцами "этой страны".

                * * *
В райцентре Каменке в первом лагере погибло 750 солдат и офицеров, а во втором – больше тысячи. Ужасную кончину некоторых из них видел тогдашний старшеклассник Юра Василенко. Срывался голос у Юрия Александровича, когда спустя почти шестьдесят лет он рассказывал об этом на встрече с нынешними каменскими школьниками.

Василенко после оккупации призвали в действующую армию. Воевал он разведчиком на переднем крае. Зиму с сорок третьего на сорок четвертый год провел в окопах и землянках, ни разу не ночевал в помещении. Раненым попал в госпиталь. Всего сто километров не дошагал к Берлину сержант. Уж ему не грех было говорить "о подвигах, о доблести, о славе", но в своей беседе с ребятами Юрий Александрович отчего-то возвращался в дни, прожитые им под фашистским сапогом. А под конец и вовсе признался: самый страшный для него сон – видеть вновь и вновь, как фашисты забивают до смерти пленных, отказавшихся строить железную дорогу.

Слышал Василенко уже тогда, что с врагом сражались и без оружия. Фашисты ведь обживались основательно. В Каменке закладывали фундаменты, подвалы для паровозного депо. Пришлось им делать глубокие дренажные шурфы, чтобы отвести близко подступающие грунтовые воды. Так вот – были случаи, когда зазевавшегося конвойного вроде бы ненароком сталкивали в шурф. Нашлись свои Сусанины. Жители хутора Михново набились в советчики строителям: подсказали, где удобнее отсыпать дорожное полотно, заведомо зная, что там "земля оползает".

– Еще в оккупацию я понял, – говорил Юрий Александрович, – что войной на нас шла не одна Германия. На сооружении какой-то небольшой железнодорожной ветки заняты были вместе с немцами итальянцы, мадьяры, так тогда называли венгров, и даже – мадьярские евреи. А в сторону Сталинграда проходили румыны, финны, хорваты.

Сила солому ломит.

Житель села Гнилого Николай Владимирович Гончаров видел, как шел первый поезд по новым рельсам.

– Паровоз для красы утыкан сосновыми ветками. А на носу – портрет Гитлера.

Правда, фашистским армиям под Сталинградом железная дорога не успела послужить. 23 ноября 1942 года враг был окpyжен, взят в "железное кольцо". Обещания воздушного "бога" Германии Геринга обеспечить боеприпасами, продовольствием "крепость" Сталинград по небесному "мосту" оказались несбыточными. Авиация потеряла здесь целую армию.

А еще через месяц, в декабре, Юго-Восточная железная дорога была рассечена нашим танковым ударом на Кантемировку.

Но – в боевом донесении Штаба Юго-Западного Фронта № 064 от 26.12.42 года народному комиссару обороны Сталину сообщалось: "Противник на флангах оказывает упорное сопротивление... удерживая рубежи Новая Мельница, Митрофановка, Марковка, Беловодск". Особо подчеркивалось, что одновременно сюда подтягиваются новые части из резерва и с других фронтов. "По данным авиаразведки, наблюдается переброска пехоты и танков по железной дороге Валуйки-Россошь".

Эти обстоятельства торопили проведение Острогожско-Россошанской операции. Фашистам был устроен новый Сталинград, уже на Дону.

Юрий Александрович Василенко так представил тот час. "На востоке орудийная канонада. Вышел с ведром к колодцу. Бежит итальянец. Объясняет на ходу: бум! бум! немец капут! Ночью стрельба, взрывы, крики "ура!" Чуть начало светать, мы вылезли из погреба. Радость – наши солдаты-офицеры. Отступали потрепанные, грязные, с винтовками. А пришли в полушубках, в чистых шинелях, с автоматами. Наварили им картошки побольше. Угощали, чем могли".

– У нас в Ярках боя не было, – припомнила Феона Арсентьевна Полозюкова.– Немцы отступали. Оставляли машины в сугробах, поджигали их. Рвалось оружие, карбюраторы-мармераторы.

– Ночью на новой железной дороге деревянные мосты горели, – рассказывала Елена Борисовна Хрипченко. – Пылали. В нашем Михново стало светло, как днем. Хоть иголки собирай.

                * * *
После освобождения рельсы-шпалы разобрали. Говорят, что они сгодились на строительстве ветки Старый Оскол – Ржава, по которой снабжали всем необходимым наши войска в битве на Курской дуге. Оставшиеся материалы подбирали местные жители на восстановление порушенного хозяйства. То чужеземное железо по сию пору служит людям – несущей балкой на крыше подвала, угловым стояком-опорой в сарае...

                * * *
Не вернуть только подневольных строителей – тысяч, тысяч военнопленных. Не помянуть их поименно. Пали ведь безымянными.
Где ваш последний приют, родимые?
Велика братская могила. Протянулась на километры вдоль теряющейся, местами – уже еле заметной дорожной насыпи, круто замешанной на крови, как цветущий ало колючий репейник.
                Пётр ЧАЛЫЙ. газета "Россошь" № 25 за 2004 год


                памятный знак на месте бывшего лагеря для военнопленных «Стучи-Машина», 08 мая 2021г.

Активное участие в подготовке и проведении мероприятия приняли местные единороссы
В преддверии Дня Великой Победы на месте бывшего лагеря для военнопленных «Стучи-Машина» прошел торжественный митинг, посвященный открытию памятного знака узникам фашистского концлагеря.

Активное участие в подготовке и проведении мероприятия приняли партийцы первичного отделения партии «Единая Россия» села Татарино во главе с секретарем первичного отделения Еленой Ярцевой.

На митинге присутствовали работники районной и сельской администраций, председатель областного комитета ветеранов военной службы Александр Юрасов, руководитель общественной приемной губернатора Воронежской области, член президиума районного совета ветеранов Андрей Колесников, член поискового отряда «Патриот» Юрий Сапрыкин, учителя и школьники местной школы, работники культуры, представители депутатского корпуса, жители села.

Краткой исторической справкой митинг открыл учитель истории Татаринской школы Алексей Ярцев: «Во время Великой Отечественной войны, в дни оккупации села Татарино, с июля 1942 по январь 1943 года, на месте бывшей сельхозартели «Стучи-машина» немцы устроили лагерь военнопленных, где томились за колючей проволокой сотни советских людей. Среди них были и жители села Татарино. В настоящее время в селе проживает 8 человек, которые были малолетними узниками лагеря».

К собравшимся обратился глава Татаринского сельского поселения, сторонник партии Сергей Чечелев: «Каждый год, в эти майские дни, мы вспоминаем и чтим тех, кто ценой своей жизни вошёл в бессмертие! Мы храним, светлую память о тех, кто пал на полях сражений, защищал Родину и спасал человечество от фашистского порабощения. Мы помним тех, кто пережил ужас фашизма. Мы помним людей, храбро сражавшихся на фронтах второй мировой войны. Но мы так же помним о тех, кто пережил ужасы фашистских лагерей, о тех, кто ежедневно испытывал голод, болезни, мучения, о тех, кто погиб в ходе изнуряющих работ и сожжен заживо в крематориях. Слава тем, кто выжил, пройдя все кошмары войны и концлагерей и ВЕЧНАЯ. ПАМЯТЬ, ПАМЯТЬ СЕРДЦА всем погибшим, замученным в лагерях смерти».

Александр Юрасов в своем выступлении отметил: «Уверен, что открытый сегодня памятный знак станет обелиском памяти всем жертвам концлагерей». Он призвал молодежь сохранять память и гордиться историей своей страны. Учителям и школьникам Александр Юрасов подарил, написанную им книгу «Символы Воронежской области».
Память узников концлагерей почтили минутой молчания. Митинг завершился возложением цветов к памятному знаку.



                Обнародованные преступления нацистов в Воронежской области

Мы запустили цикл, посвященный 80-й годовщине освобождения Воронежа от немецко-фашистских захватчиков из рассекреченных документов Министерства обороны Российской Федерации.
Отметим, что подготовленный к юбилейной дате раздел сайта получил название «Воронеж. Непокоренный город-фронт».

Сегодня мы вспомним о преступлениях нацистов.

Жители Воронежа и Воронежской области, оказавшиеся в оккупации, пережили не только ужасы боевых действий, но и нечто более ужасающее: немецкие, венгерские и румынские фашисты стали вводить на захваченных территориях рабовладельческие порядки. Они безнаказанно грабили, убивали, угоняли в рабство советских людей, устраивали для них лагеря смерти. Кровавые зверства фашистов были зафиксированы в многочисленных документах.

«6 июля 1942 года ворвались в наше село Россоши немецко-фашистские бандиты. Началась тяжелая, мучительная, полная лишений, кошмарных издевательств жизнь местного населения (…). Все население села Россоши подвергалось тяжелым наказаниям, избиениям (...). Весь режим был построен на побоях, издевательствах и пытках (…). Грабеж мирного населения носил самый зверский характер. Так, у колхозницы Натальи Даниловны Колесниковой отобрали все до последней картофелины. Избу ее сожгли. Когда же она стала умолять оставить ей немного хлеба, картошки (ведь у нее четверо детей), ее немецкий солдат избил и надругался (...). Сожгли 25 домов, разрушили школу-десятилетку и три начальных школы, сельмаг, больницу и родильный дом, сельпо, почту, сельский совет и баню».

«За время пребывания в селе Екатериновка венгерские офицеры и солдаты учинили неисчислимое количество зверств и издевательств (…). У колхозников забрали почти всех кур, гусей, телят и около двухсот коров. Большинство жителей вынуждено было жить в землянках. Все лето от мала до велика заставляли работать в поле и на других работах по 12 и более часов в сутки, платя за это ударами плетей (...). Зверски была изнасилована учительница Комагорова, которую офицеры вдоволь натешившись отдали на потеху солдатам. Голая, избитая, с раной от выстрела в живот была помещена в доме гражданки Мошонкиной, которой не разрешали оказывать необходимую помощь раненой, и вскоре отправили в Карпенково – в лагерь, где она умерла в тяжелых мучениях». Недалеко от селения нацисты устроили концентрационный лагерь «Стучи машина»: «В лагерь были помещены почти все мужчины и женщины. Всех заставляли тяжело работать, не обращая внимания на состояние здоровья. Люди сотнями умирали от истощения, и только единицам удалось вырваться из лагеря».







Суд признал геноцидом убийства жителей Воронежской области в годы войны
Суд признал геноцидом массовые убийства населения Воронежской области в 1942–43г.
Воронеж, 24 мая, 2023, 16:11 — ИА Регнум. Воронежский областной суд признал геноцидом массовые убийства населения Воронежской области в период оккупации региона нацистами в 1942–1943 годах. Об этом 24 мая сообщило ТАСС.

Суд признал геноцидом массовые убийства населения Воронежской области в 1942–1943 годах
Отмечается, что с заявлением об установлении данного факта в суд обратился прокурор Воронежской области Николай Саврун.

«Суд решил заявление прокурора Воронежской области <…> удовлетворить», — говорится с сообщении.

Ранее агентство сообщало о том, что для свидетельств о массовых преступлениях фашистов в суд будут приглашены историки, поисковики, жители, которые помогали хоронить убитых нацистами людей, узники концлагерей. Отмечается, что в регионе в 1942–1943 годы нацистами была создана сеть концлагерей, наиболее крупный из них — «Дулаг-191» в Острогожске, где содержали около 5 тысяч военнопленных и мирных жителей, их использовали на строительстве железной дороги «Берлинка» от Берлина до Ростова, уничтожение населения фашистскими захватчиками было целенаправленным, они специально создавали невыносимые условия проживания на оккупированных территориях.

«По планам Гитлера Воронежская область должна была войти в состав Рейхкомиссариата Украины, Воронеж рассматривался как центр генерального округа Черноземья», — приводят журналисты слова судьи.

По информации Минобороны России, сражение за Воронеж было кровопролитным. На его территории ныне в 46 братских могилах покоится 26 791 защитник города. В ходе боев на Верхнем Дону и у стен Воронежа летом и осенью 1942г. противник потерял убитыми не менее 100 тыс. солдат и офицеров.

Под Воронежем была разгромлена 203-тысячная 2-я венгерская армия. Ее гибель стала самым крупным поражением за всю почти тысячелетнюю историю этого европейского государства. В многотомной истории Венгрии есть раздел «Воронежское бедствие». Венгерские историки утверждали: «Активному ведению кампании на Восточном фронте положила конец катастрофа под Воронежем в январе 1943 г., где Венгрия потеряла половину своих вооруженных сил и почти всю технику». В плен попали командующий 3-м венгерским армейским корпусом генерал Штомм и начальник артиллерии этого корпуса генерал Деше.