РЫБЫ МНОГО НЕ БЫВАЕТ
Стоянка была очень удачной. К этой низине племя подошло, когда солнце уже почти село. Сил хватило только на то, чтобы развьючить животных и достать лежаки. Усталость пересилила даже голод. Да и не привыкать было людям к голоду.
Освобождённые от упряжи животные позаботились о себе сами. Нашли удобный спуск к воде, напились и побрели искать пропитание. А над привалом уже раздавался дружный и могучий храп.
Единственно что могло навредить воулам, это Живые Плети. Коварные плотоядные растения. Они быстро разрастались, уничтожая растительность и захватывая всё новые и новые территории. Высасывали из земли всю её силу и переползали дальше, оставляя за собой пустоши со скелетами птиц и животных и собственными отмершими, корнями. Бесполезно было пытаться выжечь эту мерзость. Плети не горели.
Обрубать тонкие стволики тоже не было никакого смысла. Все равно что пытаться убить пса, выдирая у него по шерстинке. Растение имело корень-матку с толстым стволом. Вот, если матку уничтожить, тогда и плети начнут отмирать, пока не высохнут все, до единой. Но как эту матку найти? Она прячется в глубине жуткой чащи. А стоит только подойти поближе к Плетям, как они начинают выделять сладкий аромат, от которого мутнеет разум и уже не хочется никого уничтожать, а хочется лечь на землю и уснуть. Чтобы уже никогда не проснуться.
Когда земля под Плетями истощалась настолько, что матке не хватало питания и она начинала сохнуть, то, где-нибудь, на краю чащи, появлялась новая матка, и плети начинали расти с новой силой. Длинные корни прорастали на сотни шагов и могли вылезти в самом неожиданном месте. Уснёт человек или воул на зелёной лужайке, а проснётся, точнее, уже не проснётся, в клубке из мерзких серых веток, похожих на тонких змей.
И на новой стоянке охотники ни за что не лягут спать, пока всё вокруг внимательно не осмотрят и не истопчут. Земля над новорожденным клубком пружинит, потому что плети уже начали высасывать воду и пожирать грунт. И трава над клубком быстро жухнет. И молодые деревья сохнуть уже начали.
Но в этот раз обо всём позаботится колдун. Он эту мерзость чует за полперехода. А от хищников боевое стадо отбивается легко.
Утром вожак лишний раз убедился, что их колдун не даром мясо жрёт. Сколько неплохих мест они вчера прошли, сколько раз хотели остановиться. Не дал, олуй носатый, орал дурниной, обзывая их ленивыми чухами. И ведь прав был, прав. Низина была, то, что надо. Река широкая и тихая. Вон, воулы уже нашли себе отмель и нежатся в прохладной водичке. И мало того, что вода в реке и так чистая, вот он, родник, для полного счастья. Водичка, м-м-м, сладкая. Редкая водица. И трава в долине вымахала почти по пояс. Густая, сочная. Сам бы ел.
Надо сказать колдуну, что задержаться бы тут неплохо.
Женщины разводили костры и готовили еду. Провозятся долго. Ленивые самки чухов. Всё, что от них требуется, еду приготовить, да одежду пошить, да мужа порадовать. Ну и детей рожать, само собой. Да приглядывать за ними и учить разному нужному. Какой корешок-травку можно есть и где искать. Как воулов лечить, ежели те заболеют. Ну и так, по мелочи. Рыбу-мясо завялить, шкуру на лежак выделать. Да и это не каждый день. Неча делать, сходи по шипоносу прогуляйся, козий пух пособирай. До Города вернёмся, продадим. Тебе же, ленивице, бусину в ожерелье и купим.
Видел он, кстати, по дороге заросли шипоноса. А где шипонос, там и козы. Эх, свежины бы. Давно не лакомились. Но со стрелами на диких коз не поохотишься. Близко они не подпустят. Далеко, стрела не возьмёт. Ловушки делать некогда. А шарики пум давно кончились. И взять негде. И ведь дали им этих шариков два мешка. Хватило бы на весь поход, если бы не Белый Зверь.
Существо это мало кто видел. Точнее, сколько народу его видело, никто не знает, но из тех, кто видел, очень мало осталось в живых. Почти никого. И от их группы никого бы не осталось, не будь у них шариков пум.
Эта тварь пришла в их стойбище ночью. Когда уже все спали. Пришла не охотиться — жрать.
Звук, который поднял племя, не мог исходить из горла человека, но это было так. Они сбежались на крик и увидели страшное. Белое чудовище, из пасти которого торчали ноги несчастного караульщика, медленно пережёвывало свою пищу. Одной лапой оно придерживало ещё одного охотника и спокойно, даже немного печально, смотрело на подбежавших. Зверь не встречал соперника, равного себе, и никого не боялся. Не боялся он и того, что еда может разбежаться. Далеко не убежит.
Никто и не побежал. Вожак хорошо воспитал своё племя. Те, кто боится опасностей, умирают быстро. А когда тревога поднимает охотника на ноги, оружие в его руках оказывается, как бы само по себе. И сейчас, сразу после команды вожака, в зверя полетели шарики пум. Они взрывались от соприкосновения с телом Зверя и выдирали куски серой плоти.
Чудовищу это нисколько не мешало, и вождь, подобравшись поближе, вдруг увидел, что раны совершенно сухие. Зверь уже заглотил второго бедолагу и, слегка прижавшись к земле, стремительно прыгнул шагов на двадцать вперёд и ловко подмял огромной лапой сразу троих. Одного сломало сразу, двое других кричали и ругались, пытаясь выбраться. Зверь откусил им головы сразу обоим. Страшная смерть. Но это достойная плата.
Теперь у вожака есть немного времени подумать и понять, что делать. Бежать бессмысленно. Эта тварь сигает так, что обгонит самого быстрого шнырика. Тех, кого она уже жрёт, не спасти, а вот остальных, надо попытаться. Смотрим. Смотрим внимательно. Бессмертные существа, конечно же, есть, но они не жрут, вот так, как голодные чухи. Значит, эту тварь можно убить. Эту тварь НУЖНО убить. На голове нет ран. Но ведь большинство охотников бьют в голову. Почему же? На теле есть. Хоть и не кровят, но ведь есть.
— Остановитесь!!! — Взревел вожак. — Не тратьте шарики!!!
Сейчас. Сейчас он поймёт. Раны не кровят, потому что мелкие. Потому что все бьют куда попало. Надо не так. Надо всем бить в одно место и не останавливаться. Только куда? Не в голову, понятно. Эту черепушку шарикам не пробить. До сердца, если оно есть, тоже не добраться. Шея!!! Да!!!
Вожак заорал команды, и тут же в загривок зверя полетели шарики пум. Брызнула во все стороны серая плоть. Да!!! Да!!! Да!!! Рана больше, больше. И вдруг, через огромную дыру, хлынула чёрная кровь чудовища. Но даже на это оно не обратило никакого внимания. Наклонило башку, слизнуло с земли голову последней жертвы, лениво поднялось на лапы и двинулось в сторону охотников.
— Шарики!!! — Вновь заорал вожак. – Бейте, что вы смотрите?!
— Кончились! Кончились! У нас нет больше шариков! — Донеслось со всех сторон, и вожак понял, все они обречены. Зверь подошёл так близко, что стала слышна вонь, исходящая от него.
— Кишки он, что ли, не полощет, или кровь у него такая вонючая? — Подумал вожак со злобной тоской. Не так, ох, не так он представлял свою смерть. Вдруг чудовище замерло с поднятой лапой, мгновение постояло и рухнуло наземь, подняв тучу пыли. Несколько вздохов стояла тишина, а потом ночь вздрогнула от торжествующих криков. Вожак мотнул головой, отгоняя жуткие воспоминания.
Если бы у них не было шариков пум…
Одну луну назад в их лагерь пришёл странный человек. В нелепом одеянии, как будто обтянутый второй кожей, цвета свежевыпавшего снега. Если бы такую одежду напялил на себя любой из их племени, люди померли бы со смеху. Но почему-то, глядя на пришельца, смеяться не хотелось. Его строгое лицо и холодный взгляд внушали уважение даже таким откровенным оторвам, какими были мужчины его племени.
Он ничего, ни у кого, не спрашивал. Кто их вожак и где его найти? Просто пришёл в лагерь и прямиком направился в его палатку. Вошёл и встал у входа, а когда удивлённый вожак, наконец, подобрал отвисшую челюсть, сказал.
— Я — ур. Ты знаешь, кто мы. Нам нужна твоя помощь, а тебе не помешают пара мешочков розовых кубиков.
Разумеется, вожак согласился. Он же не идиот, отказываться от таких денег. Делов то, проводить одного ура и пару безымянных туда и обратно. Обычный поход, с той только разницей, что после него они не вернутся в свой лагерь с пустыми руками. Бывало и такое. При прежнем вожаке.
Вожак и ур обговорили детали похода. Особым условием было беспрекословное повиновение уру. В этом походе он был главным. Не иначе. Вожак согласился и на это, и ни разу не пожалел.
Ур оказался отменным колдуном. В незнакомых местах он легко находил чистую воду, заросли дикой ягоды, рыбные озёра и лежбища чухов. Поход, за который они должны получить кучу денег, был лёгок, как детская прогулка. Вот только встреча с Белым Зверем оказалась тяжёлым испытанием. И если бы не шарики пум, никому из путешественников не пережить эту встречу. Зато теперь будет что вспомнить, сидя у костра.
Надо найти колдуна.
— Райл! Иди сюда. – Подозвал вожак своего сынишку.
К нему подбежал очаровательный малыш. Даже не будь он его сыном, всё равно вожак считал бы его самым красивым ребёнком племени. И не только красивым.
— Сбегай, поищи мне колдуна, да побыстрей. И не вздумай убежать на речку, пока его не найдёшь.
Он не удержался от наставлений. Впрочем, этого можно было и не говорить. Райл смышлёный мальчишка, очень смышлёный. Вожак не льстил себе. Его сын действительно был гораздо умнее не только своих сверстников, но и некоторых взрослых. Это было удивительно.
Его мать — молодая горожанка, и так не блиставшая умом, совсем свихнулась вскоре после того, как они ушли из Города. Да, сразу после встречи с Белым Зверем.
У безумных в этом мире нет шансов. Но Ол родила ему сына. Единственного сына, после двенадцати дочерей, да ещё такого смышлёного. Вожак не мог просто оставить безумицу на дороге. Тогда он стал бы хуже дикого кура. Это они пожирают кладки собственных самок, а повезёт, так и самку сожрут. Вожак не кур, он умеет быть благодарным. Мать его сына всегда будет иметь кусок мяса и лоскут шерсти на плечи. Может, она родит ему ещё сыновей.
— Отец. — Райл уже вернулся. — Они все там, у реки. И колдун тоже там. Тебя зовёт.
— И что они делают у реки?
Вожаку нравилось разговаривать с сыном. Было интересно смотреть и слушать как малыш старательно выговаривает слова.
— Они поймали большую рыбу.
— И не могут унести её без меня? — Захохотал вожак. – Так что же ты им не помог? Ведь ты мой сын.
— Я твой сын. — Подтвердил ребёнок. – Но я ещё маленький, а рыба очень большая. Её не надо нести сюда. Надо там разделать.
Вожак откровенно любовался ребёнком. Красивый мальчик. Красотою в мать. А умом… ну, он, вожак, не самый глупый мужчина племени. Был бы глупым — не был бы вожаком.
— Ладно, пойдём. Посмотрим на твою рыбу.
Вожак поднялся и направился к реке. Рядом семенил сын. Его гордость и радость. Единственное существо, которое он любил.
Почти все мужчины племени были на берегу. Стояли спиной и пялились на огромное дерево, рухнувшее в воду. Вожак немного полюбовался на их затылки, а потом со всей дури гаркнул.
— Ну, где рыба?!
Чтоб подскочили. А то расслабились они, что-то, в последнее время. Это из-за колдуна. От куров убережёт, о живых плетях предупредит, чего лишний раз оглядываться. Вроде бы оно и хорошо, а вроде и нет. Привыкнут, обленятся. А случись что с колдуном, и останутся они, как чухи в чистом поле. Бери их голыми руками. Не было бы колдуна, поспали бы они вот так, как сегодня. Половина племени в дозоре бы стояла, а вторая половина дозорных караулила.
Подскочить, конечно, никто не подскочил. У хорошего охотника глаза на затылке, ну и на лбу, само собой. Обернулись спокойно, расступились. Колдун махнул рукой, подзывая.
— Где рыба, спрашиваю? А то шуму подняли, как будто морского кэта поймали, а там, небось, малёк куний.
Охотники сдержанно хохотнули.
— Малёк не малёк, но и от кэта недалеко. Посмотри. — Колдун махнул рукой в сторону реки.
Вожак посмотрел и удивлённо присвистнул. Река в этом месте образовала небольшой заливчик. Сюда, непонятно по какой надобности, заплыл огромный косяк рели. А дерево, так вовремя упавшее, загородило рыбе выход в реку. Двойная удача. И рыбу заготовят, и животные отдохнут и откормятся в низине. Теперь-то колдуну не надо будет ничего объяснять. И пусть попробует возразить.
Колдун возражать и не думал. Сам сказал, что нужно задержаться. Но про рыбу завёл особый разговор.
— Возьмёте два поддона. Больше вам не заготовить. Только зря рыбу переведёте. Но, прежде чем вылавливать, прокопаете два канала. Вот там и там. Сейчас пойдём я точнее покажу. Это для того, чтобы свежая вода рыбе пошла, иначе она прямо в заливе сдохнет. Каналы сетями перекроете. Понятно, зачем, или объяснить? Наберёте, сколько сказал. Остальную рыбу в реку отпустите.
— А сам в спячку завалишься? — Заржали охотники.
— Сам я отлучусь. Так что без меня.
— Куда отлучишься?
— Кудыкам на плешь. — Отмахнулся шан. И уже одному вожаку добавил. — Пойдём, посвистим по-тихому.
Колдун разъяснил мужчинам, где и как рыть каналы, кивнул Вожаку и они пошли вдоль берега.
— Слушай меня внимательно. — Тихо заговорил колдун. — Возможно, это в последний раз.
Вожак вскинулся. Ох, похоже, он сам уже привык к безмятежным ночёвкам. Сердечко то ёкнуло. Да и к самому Колдуну привык. Будь Колдун не из Города, Вожак смело назвал бы его другом. Весёлый, отчаянный. И на привалах байки рассказывать горазд, и к Белому Зверю едва не под лапы залез, стреляя. А с какой лёгкостью он повозки из ям вытаскивал. Вожак только крякал, поглядывая.
— Не зови беду, стоя на льду. — пробормотал он тихо.
— Ты прав. — Кивнул колдун — Но ты уже большой мальчик и должен понимать, что мы все и всегда ходим по тонкому льду. А лёд, по которому вы пойдёте обратно, будет особенно тонок. Поэтому, ты сейчас внимательно меня выслушаешь и сделаешь так, как я велю.
Вожак кивнул. За время похода он успел понять — колдун пустого не скажет.
— Значит так. Этот день и ещё два. На рассвете следующего дня вы уходите обратно. Не к середине дня, не к вечеру. Именно на рассвете. Иначе вы не успеете за перевал до дождей. Застрянете тут, как рель в заливе, и некому будет прокопать для вас канал.
Колдун спустился поближе к воде и уселся на огромный, плоский валун. Сгрёб целую горсть разноцветной, отмытой речной волной гальки и принялся, по одной, кидать в реку.
— Я понял.
Вожак сел неподалёку на поваленное дерево.
— Этот день и ещё два. Всего три. Я умею считать. Без этого на ваш рынок можно не соваться. Хоть у вас там половина идиотов, а лишней монетки никто не отдаст.
Колдун довольно засмеялся и запустил очередной камушек. Тот почти беззвучно плюхнулся в воду и, поблескивая вкраплениями слюды, опустился на дно.
— Это точно. Умения горожан невелики, но что могут — делают хорошо.
— Я не спрашиваю тебя, куда ты пойдёшь. Это не моё дело. Но ты пойдёшь один или возьмёшь кого-нибудь с собой?
— Двух безымянных. Согласись, было бы глупо тащить их с собой, просто так. Пусть отрабатывают свой хлеб.
— Что они могут, твои идиоты? Возьми хотя бы одного из наших. Мало ли что…
Плюх!
— Нет. Для той помощи, что мне может понадобиться, безымянные вполне сгодятся. Случись что, о них, по крайней мере, никто не заплачет. Ну, а от « мало ли чего» я и сам кое-что умею. Да, и вот ещё что. Кусты шипоноса по дороге видел?
— Такое не увидь. На два полёта. И высотой с меня. Удивительно, что там только шерсть козья застревает, а не сами козы. Я…
Бульк!
— Вы пройдёте мимо. Даже если все женщины племени будут умолять тебя остановиться.
Вожак представил себе это зрелище и захохотал. Чтобы женщины сами пожелали лезть в кусты шипоноса — такого он точно никогда не видел. И ведь знают, лентяйки, сколько стоит эта шерсть на городском рынке. За две горсти можно целую городскую козу купить. И всё равно каждый раз вопят, как будто их к мише посылают. Вопят на разные голоса, что мужчины жестокие и трусливые самцы, сами в кусты не лезут, а их бедных и несчастных на мучения посылают.
Но смех смехом, а разговор вожаку нравился всё меньше.
— Колдун, но как же это? Ты можешь не вернуться? Так может, нам действительно, пойти с тобой?
— Ты берёшь с собой на охоту младенцев? — Вопросом на вопрос ответил колдун. Вожак подумал, обижаться ли ему на «младенцев» и решил, что не стоит. Колдун посмотрел на него внимательно и кивнул.
— Слушай дальше. Вы будете идти до самого заката. Ты же не думаешь, что я гнал вас сюда только для того, чтобы вы могли выспаться в густой траве?
— Я уже понял. Ты гнал нас, чтобы мы могли проснуться утром.
— Так. – Снова одобрительный кивок. — Перевал вы должны пройти за полсмены. Торопись, но не спеши.
Вожак даже крякнул от такого заворота, но он не был бы вожаком, если бы не понял, что хотел сказать колдун.
— За перевалом сможете отдохнуть. Две ночёвки у озера, вам хватит. Через один переход на левую руку по луне, лежбище диких чухов. Там недалеко, и всем туда ходить не надо. Возьмёшь троих-четверых. Мяса набьёте. Остальной путь как сам решишь. Не первый день живёшь.
Колдун задумчиво покатал в ладони гальку.
— Мою повозку оставьте здесь. В повозке ничего не трогайте. Любопытство, в этом случае — вещь смертельно опасная. И вот ещё что. — Неожиданно колдун замялся. – Конечно, к нашему походу это не имеет никакого отношения, но я уверен, что это куда более важно. Все вероятности просчитать невозможно.
Когда колдун начинал говорить вот такие странные слова, вожаку становилось, немного, не по себе.
— Все вероятности просчитать невозможно. — Повторил колдун. — И я, действительно, могу не вернуться. Когда вы придёте в Город, ты пойдёшь к урам. Получишь у них вторую половину платы и спросишь там Мария. Передашь ему вот это.
Колдун пошарился в кармане и протянул вожаку небольшой чёрный шарик.
— Скажешь твоему сыну и твоим дочерям, что, если с тобой, да хранит тебя Звезда, что-нибудь случиться, они должны будут сами передать это уру. И не любому, а именно Марию. Во что бы то ни стало.
Колдун волновался. Он покусывал губу и, не переставая, перекатывал гальку в ладони. Вожак никогда не видел его таким.
— Хорошо. Я сделаю всё, как ты сказал.
— Звезда над нами. — Ответил колдун ритуальной фразой прощания.
— Звезда над нами. — Повторил вожак.
Ни в какие звёзды он, конечно, не верил, это была просто дань уважения.
Колдун поднялся с валуна, размахнулся и закинул оставшиеся камушки далеко в воду. Потом отряхнул ладони и повернулся к Вожаку.
— Да, чуть не забыл. Пойдёшь к урам, не забудь рассказать про Зверя. Во всех подробностях. И сына с собой захвати. Он у тебя приметливый, вдруг расскажет то, что другие не заметили.
Вожак кивнул. Сына с собой он бы и без просьбы колдуна взял. Все должны знать, какой у него ребёнок. Да и то, Райл мог рассказать о Звере побольше, чем любой охотник. Они видели только опасность, а он — самого Зверя. Память у мальчишки — на семерых хватило бы, да одному досталась. И говорить умеет, получше некоторых. А за время этого похода он почти не отходил от колдуна, вожак даже ревновать начал, и таким словам научился, что глаза на лоб лезут. Если бы не детский забавный говор, можно подумать, что со взрослым разговариваешь.
Конечно, он возьмёт сына с собой. Пусть завидуют.
В лагере закричали женщины, созывая охотников к костру.