И снова мысль о шизофрении промелькнула у меня в голове. Экспериментатор был явно тяжело болен. Эта зацикленность на программах и социальных ролях доходила до абсурда и вытесняла все, что могло хоть как-то оправдать его.
Между тем, сам многоликий гений и не собирался оправдываться. Как-то наедине со мной он снова разразился длинной речью:
– Ну, что же, судите меня! Судите за наплевательское отношение и жестокость к слизнякам, за насилие над непокорными, надругательство над случайными жертвами и глумление над слепыми эгоистами! Но прежде знайте, что судить вы будете не меня, не мою тщеславную душу, а безликий и бездуховный механизм, называемый государством. Это оно меня породило. Это оно смотрело на своего карабкающегося по жизни сына пренебрежительно-невнимательным взглядом. Это ему не было его жалко, когда он в кровь разодрал руки... Это ему не было стыдно, когда он без гроша в кармане наивно полагал, что нет благороднее цели, чем служение Отечеству, что нет важнее задачи, чем отдать все силы Родине своей матушке... Во всем есть первопричина, всегда есть объяснение самым запутанным обстоятельствам. Моя субкультура – некий симбиоз моих идей, жестоких потребностей и практицизма государственной машины. Она лишь следствие, лишь гипертрофированное отражение макросистемы, в которой ни я и, кстати, ни вы не нашли своего места. Печально, мой друг, печально, но мы – отверженные. Там, за воротами этого сооружения, моего Олимпа, можно топать ногами, можно хлопать в ладоши и кричать во все горло... вас все равно никто не услышит. Оно на вас, это самодовольное государство, все равно никакого внимания не обратит. Вы будете скрипеть своими чертежными перьями в три раза быстрее, вы будете работать по ночам, но и тогда ваше рвение не будет оценено по заслугам. Человек – существо легко увлекающееся и разносторонне талантливое. А еще оно бескорыстно глупое, оно хотело бы износиться на службе у этого самого государства до последней клеточки. Но государство не хочет и не может отобрать талант и силы, оно просто берет человека за шиворот, швыряет в толпу и говорит: живи сам по себе! Ты мне не интересен, мне интересны массы, народ, а ты майся сам со своими проблемами! Иди в свою контору, попроси надбавку за свое рвение, получи ее, если сможешь, и будь доволен!
Я поймал себя на мысли, что сделал это несколько месяцев назад. Практикующийся на лепке человеческих судеб философ бил в точку!
– Человек, миллионы простых людей, с благодарностью бы отдали распахнутую душу, испепеленное в порыве страсти служения сердце и дымящийся от напряжения мозг на алтарь Отечества, – продолжал психоаналитик, распаляясь, – если бы их труд замечали и оценивали по достоинству. И пусть даже не по достоинству. Главное, чтобы замечали! Исчезло бы чувство неудовлетворенности и смутной тревоги, что жизнь проходит зря. Может, тогда и мое детище не пользовалось таким спросом. Да и государство не стало бы уже терпеть его, как доказательство собственной беспомощности... Единственное, что не может быть в обществе товаром – это человек. Он уникален. Преступно держать его в напряжении всю жизнь, побуждая отказываться от избранного пути из-за чувства собственной ничтожности или ненужности. Можно считать меня чокнутым в кубе, но именно мне выпала миссия дать людям шанс, открыть для них новые области применения самих себя, их второе «я». И люди, сотни людей зримо убедятся: здесь они могут сделать больше, здесь они добьются своего... Счастье – вот какое... Отсюда и спрос на мое предложение. Так что ненавидеть меня не надо. И судить меня нельзя. Я неподсуден. Неподсуден, мил человек. Не так ли?
Он посмотрел на меня, прищурившись, и рассыпчато-дробно засмеялся.
Несмотря на монолог, не лишенный смысла, надменная манера держаться, самодурство, граничащее с дураковатостью, вызывали к этому человеку волнообразную тошнотворную неприязнь, даже брезгливость. Вседозволенность и достижение поставленных целей любой ценой – вот что этот философ-практикант сделал своим девизом. Введенная им система учета, тотальной слежки и нумерации всех и вся также подтверждала это. Но самым страшным было то, что дьявол этот в образе человека очень часто оперировал такими аргументами, высказывал такие мысли, которые были присущи и мне. Где найти равновесие интересов, своих собственных и державных? Как без любви и уважения к себе, без гордости за свой талант достичь успеха и достойной высоты? Каким образом совместить любовь к избранному делу и дешевизну твоего труда, каждодневную материальную зависимость, а то и нужду в сплошь материальном мире? Быть на празднике жизни всегда постящимся бессребреником легко только на словах.